Текст книги "Боги Бал-Сагота (сборник)"

2

Снаружи послышался шум – кто-то осторожно подергал за бруски на окне, чем и разбудил Стива. Он проснулся мгновенно и, как всегда, готовый к любому продолжению. Что-то загораживало свет в окне – темное и округлое, с мерцающими точками. Он с дрожью осознал, что смотрел на человеческую голову, и на ее выпученных глазах и обнаженных зубах мерцал звездный свет. Стараясь не шевелиться, детектив бесшумно вынул пистолет. Он так и оставался лежать в темноте на койке, и наблюдавший за ним человек едва мог заметить движение. Но затем голова вдруг исчезла, будто почуяв опасность.

Харрисон сел на койке, нахмурившись и сопротивляясь естественному порыву броситься к окну и выглянуть на поляну. Но именно этого, может быть, ждал человек снаружи. Во всем этом таилась некая угроза, ведь человек явно пытался забраться внутрь. Был ли это тот же, кто следил за ним на болотах? Вдруг детектива осенило: не вероятнее ли всего, что китаец поставил кого-то наблюдать за возможным преследователем? Харрисон побранил себя за то, что не подумал об этом раньше.

Он зажег спичку и, прикрыв ее рукой, взглянул на часы. Было еще лишь десять. Ночь только-только началась. Он рассеянно взглянул на шершавую стену за койкой, теперь хорошо освещенную, и вдруг у него вырвалось раздраженное шипение. Спичка обожгла ему пальцы и погасла. Он зажег еще одну и наклонился к стене. В щели между бревнами оказался нож, и его зловещее искривленное лезвие было испачкано в чем-то запекшемся. При мысли о том, что это, вероятнее всего, было, по спине Харрисона пробежал холодок. Кровь могла принадлежать животному – но кто стал бы резать теленка или свинью в этой комнате? Почему не промыли лезвие? Все это позволяло предположить, что этим ножом совершили убийство, а потом спешно спрятали его здесь.

Харрисон взял клинок и внимательно рассмотрел. Кровь высохла и почернела – с момента, как она пролилась, прошло по меньшей мере несколько часов. Это оказался не обычный мясницкий нож. Детектив застыл: у него в руках был китайский кинжал! Спичка погасла, и Харрисон сделал то, что на его месте сделало бы большинство: перегнулся через край койки – только под ней в комнате можно было что-то спрятать – и приподнял одеяло, свисавшее с нее. Он, конечно, не ожидал обнаружить там труп Ун Шана, а лишь действовал, следуя инстинкту. Да никакого трупа там и не оказалось. Пошарив рукой в темноте, он наткнулся лишь на неровный пол из грубых бревен. Но затем ощутил пальцами кое-что еще – небольшое и нетвердое, спрятанное между бревнами так же, как тот нож.

Харрисон достал то, что оказалось плоским пакетом из хрустящей бумаги, перевязанной замасленным шелковым шнуром. Держа в одной руке спичку, другой он разорвал пакет. Его взору предстало десять потертых банкнот – каждая достоинством в тысячу долларов. Он потушил спичку и замер во тьме, быстро соображая в уме.

Выходит, Джон Бартоломью лгал. Не было никаких сомнений в том, что он приютил китайца так же, как и Харрисона. Детектив представил темную фигуру, нависшую над спящим в этой же койке, – и смертельный удар собственным ножом жертвы.

Он невнятно зарычал от досады обманутого охотника, уверенный, что тело Ун Шана уже гниет где-нибудь в вязком болоте. Но зато он нашел деньги. Со стороны Бартоломью прятать их здесь было глупо. Или нет? Действительно ли детектив обнаружил их по чистой случайности?

Харрисон снова напрягся. Под дверью показалась тонкая полоска света. Неужели Бартоломью до сих пор не улегся? Но он помнил, как погасла лампа. Поднявшись, Харрисон бесшумно подошел к плотной двери. Когда он приблизился к ней, из прихожей донеслось чье-то приглушенное бормотание. Говорившие подошли ближе и встали прямо за дверью. Старательно прислушавшись, детектив узнал акцент Джона Бартоломью.

– Не оплошайте, – прошептал мулат. – Сработайте до того, как он сможет воспользоваться пистолетом. Он не должен ничего подозревать. Я помню только, что оставил нож китайца в трещине над койкой, но в темноте он его ни за что не найдет. Надо же было ему явиться именно в эту ночь! Но нам никак нельзя допустить, чтобы он увидел то, что сегодня произойдет.

– Мы все сделаем быстро и чисто, маста, – пролепетал другой голос с гортанным акцентом, не похожим ни на один из тех, что доводилось слышать Харрисону, – из тех, что невозможно скопировать.

– Хорошо. Джо Корли нам не стоит опасаться. Болотный Кот выполнил все, что я сказал.

– Та тот Болотный Кот лазит где-то рядом прям сейчас, – пробормотал второй. – И мне он не нравится. Почему бы ему и это не сделать?

– Он выполняет мои приказы, но полностью доверять ему нельзя. Все, хватит тут стоять и разговаривать, а то детектив проснется и станет подозревать. Вы должны вломиться к нему и броситься на него. И зарезать, пока он еще лежит…

Харрисон всегда считал, что лучшая защита – это нападение. И из этой неприятности у него был только один выход. К нему он и прибегнул – без всяких колебаний. Навалившись массивным плечом на дверь, распахнул ее и выскочил в прихожую с поднятым оружием.

– Руки вверх, чтоб вас! – рявкнул он.

В прихожей было пятеро: Бартоломью, державший лампу, прикрывая ее одной рукой, и еще четыре человека – высоких и тощих мужчин в невзрачной одежде и со злобными желтушными лицами. У каждого из этой четверки было по ножу.

Увидев Харрисона, они с криками отшатнулись. Их руки сами вскинулись вверх, ножи попадали на пол. За одно мгновение белый человек стал абсолютным хозяином положения. Лицо Бартоломью приняло пепельный цвет, лампа затряслась в руках.

– Назад, к стене! – приказал Харрисон.

Они безропотно подчинились, от неожиданности лишившись всякой способности как-либо противостоять. Но сам Харрисон знал, что бояться следовало прежде всего Джону Бартоломью, а не его незадачливым головорезам.

– Поставьте лампу на стол, – велел он. – И встаньте в ряд. Ха!

Бартоломью наклонился было, чтобы поставить лампу, – но затем быстро, словно кошка, швырнул ее на пол, разбив, и одновременно нырнул за стол. Пистолет Харрисона прогремел почти в то же мгновение, но даже в суматохе, возникшей затем в темноте, детектив понял, что промахнулся.

Крутанувшись, он бросился к наружной двери – внутри темной хижины у него не было шансов против ножей, которые негры уже пытались нащупать на полу, рыча, будто бешеные псы. Пересекая поляну, Харрисон слышал, как Бартоломью яростно выкрикивает приказы. Детектив не стал выбирать самый очевидный путь – не побежал по знакомой тропе, а обогнул хижину и бросился к деревьям по другую сторону поляны. Он хотел просто убежать, пока его не настигли, а потом найти место, где можно было развернуться и, оказавшись в более выгодном положении, открыть огонь. Луна тем временем только поднималась над деревьями, но не разгоняла, а скорее подчеркивала тени.

Он слышал, как негры кричали и, выскакивая из хижины, сразу терялись в темноте. Сам Харрисон скрылся в тени прежде, чем они успели обежать строение, и лишь тогда оглянулся и увидел сквозь кусты, как они рыскали по поляне, будто охотничьи собаки, ищущие след зверя, и завывали от первобытной жажды крови и разочарования. И лишь набиравший силу лунный свет мерцал на их ножах.

Харрисон отступил немного в глубь леса. Земля там оказалась несколько тверже, чем он предполагал. Но затем он вдруг набрел на вязкий участок черной воды. Там что-то заворочалось, закряхтев, и он вдруг увидел два зеленых огонька, словно два бриллианта посреди чернильно-черной воды. Детектив отпрянул – он прекрасно знал, что это были за огоньки. Но в следующее мгновение очутился уже в цепких руках, напоминавших скорее сильные лапы крупной обезьяны.

Стив пригнулся и резко выгнул свою могучую спину, будто огромный кот, и его противник, кувыркнувшись через голову, повалился на землю. Хотя и не выпустил пальто детектива из мертвой хватки. Харрисон рванул назад, оторвав кусок одежды и вытащив руки из рукавов, и таким образом высвободился.

Мужчина вскочил на ноги у края воды и издал рычание, будто дикий зверь. Это был полуголый негр с растрепанными волосами, испачканными в засохшей грязи и спадающими на искаженное лицо. На его толстых оттопыренных губах висела пена. Харрисон понял, что перед ним был не кто иной, как ужасный Болотный Кот.

Безумец все еще сжимал в левой руке обрывок пальто, но в правой у него блеснула сталь, и Харрисон, чувствуя его намерение, пригнулся и выстрелил от бедра. Брошенный нож просвистел у его уха, а выстрел достиг цели: Болотный Кот покачнулся и свалился назад в черную воду. Поднялись брызги, вода вспенилась, и в какое-то мгновение промелькнула тупая морда рептилии.

Харрисон отступил, почувствовав отвращение, и услышал, как за его спиной кричали люди, пробиравшиеся навстречу через кусты. Его преследователи слышали выстрел. Детектив отошел в тень кастилл[70]70
   Кастилла – каучуковое дерево. – Примеч. редактора.


[Закрыть] и, подняв пистолет, замер в ожидании. Мгновение спустя к участку воды подоспели Джон Бартоломью и его темные головорезы.

Они рассредоточились вдоль воды, и через несколько мгновений Бартоломью усмехнулся, указав на окровавленный обрывок одежды, который плавал во вспененной воде.

– Пальто этого ублюдка! Похоже, он забежал прямо в промоину, и аллигаторы его поймали. Вон они что-то рвут, там, в тростнике. Слышите, кости хрустят? – И он зашелся прямо-таки дьявольским смехом.

– Что ж, – заключил мулат, отсмеявшись, – значит, о нем можно не беспокоиться. Если за ним кого и пришлют, мы просто скажем правду – что он упал в воду и достался аллигаторам, точно как Селия Помполой.

– На нее было страшно смотреть, когда нашли тело, – пробормотал один из болотных негров.

– От этого останется и того меньше, – предрек Бартоломью.

– А он сказал, что наделал китаец? – спросил другой местный.

– Только то же, что тот рассказал сам, – что убил человека.

– Лучше бы банк грабанул, – с печалью заметил местный. – И деньжат бы с собой притащил.

– Лучше бы, но не притащил, – оборвал его грезы Бартоломью. – Вы же видели, как я его обыскивал. А сейчас давайте к остальным, помогите там за ним присмотреть. Эти китайцы – скользкий народ, тут не стоит рисковать. Завтра придут еще белые, будут его искать, и если придут, то пусть и берут все, что от него останется! – Он зловеще рассмеялся, а потом вдруг добавил: – Да пошевеливайтесь уже. Я хочу остаться один. Мне нужно побеседовать с духами, прежде чем грянет час, и я должен еще сам провести кое-какие обряды. Ступайте!

Остальные со странной покорностью склонили головы и зашагали прочь, в сторону поляны. Бартоломью не спеша двинулся следом.

Харрисон проводил их взглядом, осмысливая услышанное. Отчасти это казалось бессмыслицей, но кое-что он уяснил. Прежде всего то, что китаец определенно был жив и его где-то держали в заточении. Бартоломью лгал о своих связях с болотным народом; очевидно, что он не был из их числа, но при этом явно над ними главенствовал. А еще лгал им о деньгах китайца. Харрисон вспомнил выражение лица мулата, когда он упомянул об этом в разговоре. Детектив верил, что Бартоломью действительно не видел денег: похоже, Ун Шан, заподозрив неладное, спрятал их перед тем, как на него напали.

Харрисон поднялся и украдкой двинулся за неграми. Теперь, когда они считали его мертвым, он мог продолжать свое расследование, не опасаясь преследования. Одетый в темную рубашку, он не выделялся во тьме, а быть незаметным детектив научился еще в кабаках Восточных кварталов, где всегда смотрят невидимые глаза и слушают невидимые уши.

Выйдя на край поляны, он увидел, что четверо негров стали спускаться по дорожке, ведущей в глубь болот. Они шли друг за другом, понурив головы и наклонив вперед туловища, как обезьяны. Сам Бартоломью вернулся в хижину. Харрисон отправился вслед за уходящими, но затем засомневался. Бартоломью сейчас был для него уязвим. Можно было прокрасться к нему, приставить к голове револьвер и заставить рассказать, где держат Ун Шана… наверное. Детектив знал, что этот народ мог быть крайне упрямым.

Пока он размышлял, Бартоломью вышел из своего жилища и настороженно огляделся вокруг. В руке он держал тяжелый хлыст. Мулат бесшумно пересек поляну, оказавшись на той же стороне, где прятался детектив. Когда он прошел мимо Харрисона всего в нескольких ярдах от его укрытия, луна осветила его лицо. Детектив изумился произошедшей в нем перемене: теперь оно выражало лишь зловещую, дьявольскую решимость.

Харрисон изменил свой план и двинулся за ним, желая узнать, что такого таинственного он задумал. Преследовать его было несложно. Бартоломью не оглядывался назад и не смотрел по сторонам – лишь продирался по извилистому пути между чернильно-черных луж и участков гниющих растений, которые даже в лунном свете казались ядовитыми.

Наконец, детективу пришлось пригнуться: перед мулатом возникла крохотная лачуга, почти незаметная среди деревьев, с которых свисал испанский мох, словно покрывая ее серой вуалью. Бартоломью осторожно осмотрелся, достал ключ и отпер огромный замок, висевший на двери. Харрисон не сомневался, что тот привел его к Ун Шану.

Бартоломью исчез внутри, прикрыв за собой дверь. Между бревен лачуги пробился слабый свет, послышались голоса, но их было не разобрать. Далее последовал звук, несомненно, удара хлыстом по обнаженной плоти, а следом – пронзительный крик боли. Тогда Харрисон понял: Бартоломью тайно пришел к пленнику, чтобы его пытать – и зачем бы ему это делать, как не затем, чтобы заставить рассказать, куда он спрятал деньги – те самые, о которых поведал сам детектив? Причем Бартоломью явно не собирался делиться ими с собратьями.

Харрисон начал тихонько пробираться к лачуге, намереваясь ворваться внутрь и прекратить избиение. Он бы и сам с удовольствием пристрелил Ун Шана, выпади ему подходящий случай, но сейчас в нем взыграла ненависть к пыткам, свойственная всякому белому человеку. Однако прежде чем он приблизился, звуки стихли, свет погас, и Бартоломью вышел за порог, вытирая проступивший на лбу пот. Он запер дверь, сунул ключ в карман и, потрясая хлыстом, направился сквозь заросли. Харрисон, пригнувшись среди теней, проследил за ним взглядом. Теперь его интересовал Ун Шан. С Бартоломью можно было разобраться позднее.

Как только мулат скрылся из виду, Харрисон поднялся и прошагал к лачуге. Отсутствие стражи, учитывая недавний разговор, скорее озадачивало, но он не мог тратить время на домыслы. Дверь удерживала цепь, прикрепленная к крупному засову, врезанному глубоко в дерево. Стив просунул туда ствол пистолета и, использовав его как рычаг, вытащил засов без особого труда.

Потянув дверь на себя, детектив всмотрелся внутрь. В царившей там темноте ничего не было видно, но он слышал сбивчивое, прерываемое всхлипами дыхание. Зажег спичку, посмотрел – и изумился. Пленник был здесь – он лежал, свернувшись на грязном полу. Только это оказался не Ун Шан. В лачуге была заключена женщина.

Он увидел перед собой мулатку, молодую и по-своему красивую. Из одежды на ней была лишь короткая рваная сорочка, руки связаны за спиной. От запястий тянулась длинная веревка из сыромятной кожи – она поднималась к тяжелой скобе, торчавшей из стены. Девушка смотрела на Харрисона темными безумными глазами, источая одновременно надежду и ужас. На щеках ее виднелись разводы от пролитых слез.

– Ты кто такая, черт побери? – изумился детектив.

– Селия Помполой. – Голос у нее был звучным и даже музыкальным, несмотря на заметный в нем истеричный оттенок. – Послушайте, белый человек, освободите меня! Я больше не могу здесь находиться. Я так умру, я это точно знаю!

– Я думал, ты уже мертва, – прохрипел он.

– Это все Джон Бартоломью! – воскликнула она. – Он привел сюда желтую девушку извне болот, убил ее и нарядил в мою одежду, а потом бросил аллигаторам, и те изжевали ее так, что никто не мог догадаться, что это не я. И когда люди ее нашли, они подумали, что она и есть Селия Помполой. Он продержал меня здесь три недели и каждую ночь приходил пытать.

– Зачем?

Харрисон нашел прилепленный к бревну огарок свечи и зажег его. После этого наклонился и перерезал ремни, связывавшие руки мулатки. Она поднялась на ноги, потерла запястья – те покрылись синяками и опухли. По следам на участках тела, не скрытых скудным одеянием, было заметно, с какой жестокостью ее избивали.

– Он сущий дьявол! – глаза Селии сверкнули жаждой смерти. В чем бы эту девушку ни обвинили, покорно мириться с обидой она явно не собиралась. – Он приехал сюда как жрец Великого Змея. Сказал, что с самого Гаити, лживый пес! Но на самом деле он с Санто-Доминго и такой же жрец, как вы сами. А я – истинная жрица Змея, и люди мне повиновались. Поэтому он и решил убрать меня со своего пути. Но я убью его!

– Но зачем он тебя избивал? – спросил Харрисон.

– Потому что я не говорила ему того, что он хотел знать, – угрюмо произнесла мулатка, склонив голову и по-девичьи смущенно переплетя босые ноги. Не было похоже, что она отказывается от ответа. Белокожего не следовало посвящать в тайны болот. – Он пришел сюда, чтобы украсть бриллиант, Сердце Великого Змея, которое мы привезли с Гаити давным-давно. И никакой он не жрец. Просто мошенник. Предлагал мне отдать ему Сердце и бежать вместе с ним от своего народа. А когда я отказалась – связал меня в этой старой лачуге, где никто не слышал моих криков. Болотный народ избегает этого места – считается, что здесь обитают духи. Бартоломью говорил, что будет избивать меня, пока я не скажу, где спрятано Сердце, но я бы не сказала, пусть бы он хоть кожу с меня содрал. Я – жрица Змея и хранительница его Сердца, и только мне известно, где оно спрятано!

Она была истинной вудуисткой, и Харрисон видел в ней непоколебимую веру в свои странные убеждения.

– Ты знаешь что-нибудь об Ун Шане? – спросил он.

– Джон Бартоломью рассказывал мне о нем и похвалялся. Тот бежал от властей, а Бартоломью обещал спрятать его у себя. А потом призвал болотный народ, и они набросились на китайца. Но одного он сумел ранить ножом. Они взяли его в плен.

– Зачем?

Вне себя от жажды мести, Селия вошла в такое состояние, свойственное женщинам, когда они готовы выложить все и даже то, о чем при иных обстоятельствах даже не заикнулись бы.

– Бартоломью пришел и сказал, что был жрецом еще много лет назад. Поэтому его и стали слушать. Он обещал им возобновить жертвоприношения, которых не совершалось уже тридцать лет. Мы подносили Великому Змею белого и красного петухов, но Бартоломью пообещал им «козла-без-рогов». Все это он сделал, чтобы заполучить Сердце, потому что только так можно достать его из тайника. Он собирался получить его и сбежать до обряда. Но когда я отказалась ему помогать, это расстроило его планы. Теперь он не может получить Сердце, но обряд ему все равно придется провести. Люди уже теряют терпение. Если он этого не сделает, они его убьют.

Сначала он выбрал в жертвы черного извне болот, Джо Корли, который тут прятался. Но когда появился китаец, Бартоломью решил, что тот будет лучшим подношением. Сегодня он сказал мне, что у китайца были с собой деньги и он заставит его выложить, где они спрятаны. И что он собирается так или иначе получить и деньги, и Сердце, когда я сдамся и расскажу ему…

– Погоди минутку, – перебил ее Харрисон. – Давай проясним. Что именно Бартоломью собирается сделать с Ун Шаном?

– Он принесет его в жертву Великому Змею, – ответила она, изобразив жест смирения и почитания, когда произносила заветное имя.

– Человеческую жертву?

– Да.

– Да чтоб меня! – воскликнул Стив. – Если бы я сам не вырос на Юге, ни за что бы не поверил. И когда это произойдет?

– Сегодня ночью.

– Когда-когда? – детективу вспомнились загадочные указания, которые Бартоломью дал своим приспешникам. – Дьявол! Где это будет и в какое время?

– Перед самым рассветом в глубине болот.

– Я должен найти Ун Шана и помешать им! – вскричал он. – Где его держат?

– В месте жертвоприношений, он там под хорошей охраной. Вам туда ни за что не пробраться. Утонете или угодите к аллигаторам. А если и дойдете, эти люди порвут вас на куски.

– Ты меня отведешь, а я позабочусь о людях, – прорычал Харрисон. – Ты же хочешь отомстить Бартоломью. Отведи меня, и я позабочусь, чтобы ты получила, что хочешь. – И, подумав, добавил: – Вообще, я привык работать один, но эти болота – совсем не Ривер-стрит.

– Я согласна! – глаза мулатки загорелись от страсти, а белые зубы сверкнули в тусклом освещении. – Я проведу вас к Алтарю, и мы убьем этого желтого пса!

– Сколько туда идти?

– Сама я дошла бы за час. С вами будет дольше. Намного дольше. По тому пути, как пошла бы одна, вы не пройдете.

– Я могу пройти везде, где пройдешь ты, – проворчал Стив, слегка уязвленный. Затем посмотрел на часы, потушил свечу. – Идем уже. Выбирай самый короткий путь и обо мне не беспокойся. Отставать не буду.

Селия решительно схватила его за запястье и почти вытянула из лачуги силой. Ее тело дрожало от напряжения, словно у охотничьей собаки.

– Погоди минуту! – у детектива мелькнула мысль: – А если я вернусь в хижину и захвачу Бартоломью…

– Его там не окажется: он давно вышел к Алтарю. Лучше достанем его там.