Текст книги "Ласковый дождь"

Дальше они действовали синхронно: подошли к кровати, поставили на столик бокалы, повернулись друг к другу и поцеловали друг у друга руки. После чего оба отступили на шаг и с восторгом наблюдали за тем, как каждый из них раздевается.

Миреллу восхитило обнаженное тело Рашида. Оно напоминало статую юного античного бога и совсем не было похоже на тело сорокалетнего мужчины. Он был строен и поджар, его широкая грудная клетка, тугие ягодицы и длинные ноги с сильными бедрами, казалось, принадлежали молодому мужчине.

Он стоял, упираясь ногой в край кровати, и смотрел на нее. Его длинный, возбужденный пенис был выставлен на ее обозрение. Мирелла не могла отвести от него глаз. При этом она видела, как красивы его сильные руки, тонкие пальцы и массивная шея.

Она потянулась к ночной рубашке, но он произнес тоном, не терпящим возражения:

– Нет.

Она выронила ее из рук, как будто обожглась. Он приблизился к ней, и начал нежно ее ласкать. Его пальцы медленно исследовали каждый дюйм ее тела. Он начал с ее лица, затем перешел к шее и плечам. Он не упускал ничего: ни ложбинки под грудью, ни складки под ягодицами. Он действовал расчетливо и сознательно, соблазняя ее по всем правилам эротического искусства.

Сначала она окаменела. Но это лишь казалось. Внутри она давно уже вспыхнула, как сухая солома. Ее зачаровали вид его тела и его прикосновения. Вдруг он оставил ее и отошел к столику возле кровати, но тут же вернулся.

– Открой рот.

Он положил ей в рот кусочек белого шоколада, который незаметно растаял во рту. В ту же секунду он привлек ее к себе и поцеловал в губы. В этот миг она ощутила неземное блаженство от страсти, заключенной в этом поцелуе.

Он поднял ее на руки и положил на кровать. Прежде чем Мирелла успела понять, что происходит, он уложил ее поперек кровати так, чтобы ему было удобно: под ее ягодицами вдруг оказались мягкие подушки, а ноги были раздвинуты насколько возможно широко. Он не сдержал восхищенного вздоха, когда увидел вблизи ее возбужденное лоно. Одним резким и сильным движением он вошел в нее и насладился влагой, которая говорила о том, что его ждут.

Для Миреллы такое резкое и сильное проникновение оказалось неожиданностью, и она вскрикнула от боли и восторга. Он настолько властно совершил этот акт, что она испытала оргазм от того, как уверенно и страстно он это сделал. Безусловно, он умел любить женщин: ему ничего не стоило продлить восхитительное ощущение так долго, как ему это было нужно.

Он заставлял ее подчиняться себе, и Мирелла с радостью это делала, потому что ей это нравилось. Когда они достигли первого оргазма, она едва не задохнулась от восторга. Но через миг она свернулась калачиком и задремала в его объятиях.

Ночью она просыпалась дважды: сначала в полной темноте она втянула в себя запах его тела и заснула снова; во второй раз она повернулась на бок и долго изучала его спокойное, погруженное в глубокий сон лицо.

Слезы навернулись у нее на глаза и потекли по щекам, когда она вдруг подумала, насколько он красив. Никогда прежде она не просыпалась в одной постели с таким красивым мужчиной. Пожалуй, такого действительно можно было прозвать «убийцей женщин».

В этом мужчине присутствовали шарм, обаяние, красота и какое-то дьявольское очарование. Он рассказал ей, что увлекается сексуальной охотой, а также о том, чем она обычно заканчивается. И она знала, что пойдет за ним с рабской покорностью, пока он ее не прогонит. И тут ей привиделись красные сигналы светофора, но она небрежно отмахнулась от них, не желая портить себе настроение.

Ее последней мыслью перед тем, как заснуть, была мысль о Рокселане. Если это она из могилы так изменила ее жизнь, то хорошо, что к тому же она подарила ей столь приятные ощущения. Она улыбнулась про себя и прошептала: «Спасибо, прабабушка. Надеюсь, я не подведу тебя».

Глава 13

– Существует несколько годовых отчетов и проспектов компании, в которых отражена ваша собственность, – начал Бриндли. – Большая их часть строго для частного пользования. Но вместе с тем у нас есть огромный список ваших владений. Я не знаю, насколько вы сведущи в том, что касается деловых отношений и денег, но, полагаю, мне следует объяснить, почему у нас не готов портфель документов по вашему делу.

– Господи, Бриндли, какое счастье, что он не готов! Я очень плохо разбираюсь в делах и в деньгах, но у нас есть адвокат, и при необходимости я могу с ним связаться. Но если честно, я не понимаю, почему мы не можем решить это дело с вами вдвоем. Вы так долго занимались моим наследством, что, можно сказать, оно стало вашим детищем. Я здесь, в Англии, рядом с вами. И если я допущу какую-нибудь ошибку, вы всегда поможете мне ее исправить. Я весьма практичная женщина, в некоторых случаях даже чересчур. Так что можете спорить со мной, переубеждать меня и вообще располагать мной как угодно. Итак, с чего начнем?

Бриндли никак не мог объяснить себе перемену, которая с ней произошла. Вскоре он нашел ответ: она стала мягче. Вдали от своей работы, от безумного города, в котором живет, она стала намного спокойнее. Она понравилась ему с первого взгляда. Даже тогда, когда она принимала его в своем офисе, упорно отказываясь от фантастического дара, который он преподнес ей на раскрытой ладони.

– Хорошо, давайте начнем с процедуры. Сначала следует официально передать наследство в ваши руки. Вы должны прочитать завещание и подписать бумаги. Затем мы сообщим всем компаниям, корпорациям и биржевым дилерам, кто является собственником акций, или, если хотите, главным распорядителем. Иными словами, вам предстоит прочесть и подписать чертову прорву бумаг.

– Думаю, я к этому готова, – улыбнулась она. – Это все?

– Нет. Когда мы перепишем наследство на ваше имя, нужно будет принять решение отдельно по каждому его пункту. Для этого существует целый штат советников. Я заранее обзвонил их и предупредил. Драгоценности, произведения искусства, фамильные ценности я объединил в одну группу. По-моему, так проще. Как вы считаете?

– Согласна.

– Я предлагаю поделить день пополам. Утро для дел, вечер для личной жизни. Не возражаете?

– Нет.

– Сегодня я ознакомлю вас с некоторыми бумагами, имеющими непосредственное отношение к вашему наследству. Потом вы возьмете их с собой и изучите дома.

Мирелла улыбнулась – с тех пор как Рашид вошел в ее жизнь, она была не в силах заниматься чем бы то ни было, кроме него.

Рашид… Это имя звучало у нее в мозгу. Она изумилась, когда, проснувшись утром, не увидела его рядом. Он исчез вместе со своей одеждой и пижамой. Единственное, что от него осталось, – это запах сандалового дерева, мускуса и шоколада.

Сидя напротив милого Бриндли в переполненном посетителями офисе, насквозь пропитавшемся спертым воздухом закона, она не могла удержаться от улыбки при мысли о сексуальном запахе белого шоколада. Она вспомнила, как он слизывал растаявший шоколад с ее губ, и невольно заерзала в кресле. Ей стоило огромного усилия сосредоточиться на том, о чем говорил Бриндли:

– …вы начнете с конца.

– Что это значит, Бриндли?

Она смутилась и покраснела, потому что утратила нить разговора и теперь выглядела как полная дура – и все это из-за Рашида Лалы Мустафы. Ей пришлось сделать самой себе серьезный выговор, чтобы впредь избежать таких неловких ситуаций.

– Я повторяю, Мирелла: аналитик по инвестициям подсказал мне, как лучше разобраться с годовым отчетом. Вам стоит прислушаться к его советам. Прежде всего нужно начинать с конца. Забудьте о первых страницах: то, что вам действительно нужно знать о состоянии ваших дел, находится в конце. Так что начинайте читать доклад аудитора с последней страницы. И если вы наткнетесь на фразу типа «по-нашему мнению, состояние на сегодняшний день соответствует финансовому положению компании», то можете не волноваться.

– А в каком случае мне следует волноваться?

– Если вам попадутся выражения вроде «за исключением» или «при условии». Пусть эти слова станут для вас красным флажком и знаком отсылки к сноскам, в которых вы найдете предложение цены, справки о долговых обязательствах, сведения об ущербе или что-нибудь в этом роде. Затем вам следует ознакомиться с анализом операций. Из них вы узнаете о состоянии дел компании и рекомендации по менеджменту. Если мы не сможем сами проработать эти материалы, тогда обратимся за помощью к эксперту. Боже мой, Мирелла, по-моему, вас бросило в жар! Хотите, я открою окно?

– Да, пожалуйста, Бриндли.

Он приоткрыл окно, и бумаги на его столе зашелестели, а несколько листков плавно спланировали на пол. Мирелла протянула руку, чтобы схватить один из них, когда он пролетал мимо. Бриндли вернулся к столу и быстро навел порядок.

– Пожалуй, лучше закрыть окно. Иначе мы обязательно потеряем часть моего наследства в этом вихре.

Он смущенно улыбнулся в ответ.

– Бриндли, не смотрите на меня так. Вы же видели мой рабочий стол у меня в офисе. Я уверена, что вы, как и я, в состоянии найти любую бумагу на своем столе даже тогда, когда они разлетаются во все стороны. Кроме того, мне вообще импонирует рабочий беспорядок; это очень в духе Чарлза Диккенса. Мне очень нравится ваш кабинет. Именно так я и представляла себе офис английского нотариуса.

– Мы не говорим «офис». У нас это называется «контора поверенного». И если вы считаете, что эта комната типична, то подождите делать выводы, пока не увидите остальные. А вам предстоит побывать еще во многих. Сначала мы отправимся в конференц-зал на кофе с бисквитами, где встретимся с остальными служащими конторы. Вы познакомитесь в том числе и с моим отцом, который давно на пенсии, но раньше был непосредственно связан с делом о вашем наследстве. Остальные еще старше, но каждый из них в свое время был вашим опекуном. Они с нетерпением ждут встречи с вами, надеюсь, что и вам она будет интересна. А сейчас почему бы вам не просмотреть список вашего имущества?

Бриндли протянул ей документ и, сидя на краю стола, ждал, пока она его прочтет.

Список был длинный, на пяти страницах, и ее потряс размер наследства. Она впервые отдала себе отчет в том, насколько велика ответственность, с ним связанная. Но самое большое впечатление произвел на нее не список компаний, которыми она владела, а разнообразие форм собственности: двадцать шесть банков, пять из которых в Турции, девять на территории исламского мира, не считая банка Гамбро в Лондоне и «Морган гаранти траст компани» в Нью-Йорке с филиалами в Амстердаме и Париже; три фармацевтические компании; двадцать четыре строительные фирмы с известными всему миру названиями; турецкие компании по экспорту сельскохозяйственной продукции; транспортные компании – флот и авиалинии, обслуживающие Европу и Африку. Ей принадлежал также мост, связывающий европейский и азиатский берега Босфора. Кроме того, ей принадлежали нефтяные скважины, обеспечивающие двадцать процентов нефтедобычи страны.

Мирелла прервала чтение на списке табачных компаний, доход от которых в 1983 году составил триста пятьдесят миллионов долларов, и, побледнев, растерянно взглянула на Бриндли:

– Господи, я и представить себе этого не могла…

Он взял список из ее дрожащей руки, снял с вешалки ее жакет и набросил его ей на плечи, после чего вернулся к столу.

– Я знаю. Я пытался объяснить вам это еще в Нью-Йорке, Мирелла. Для этой цели я дал вам документы, но, вероятно, у вас не нашлось времени, чтобы подробно с ними ознакомиться, иначе вы были бы лучше подготовлены.

– Бриндли, у меня в голове не укладывается, как на меня могло свалиться такое богатство.

– Тогда вам имеет смысл покопаться в архиве. Вас ожидает увлекательное чтение – фамильная история, замешанная на интригах, политике, деньгах, социальных и религиозных катаклизмах.

– Похоже, другого выхода у меня просто нет. На мне лежит моральное обязательство понять, откуда взялось то, что теперь принадлежит мне.

– Именно это мы с Адамом Кори и пытались вам втолковать.

Бриндли заметил, что Мирелла смущенно покраснела, и догадался, что между ней и Адамом произошло нечто большее, чем те несколько фраз, которыми они обменялись в его присутствии у нее дома. Очевидно, это случилось, пока он ходил за своей ручкой, забытой в гостиной, а они ждали его у входной двери.

– Вам не составит большого труда разобраться с архивом, потому что вы владеете всеми языками, на которых они составлены, – английским, французским, арабским и греческим. Однако это потребует времени. Я составляю для вас конспект, чтобы вы могли прочитать эти документы в свободное время.

Мирелле понравилась эта идея. Бриндли предложил приступить к работе прямо сейчас, потому что прежде чем она покинет стены конторы, завещание будет официально утверждено. Она хотела согласиться, но вспомнила о другой договоренности. У нее было назначено свидание с Рашидом за ленчем, который обещал перерасти в восхитительный вечер и не менее восхитительную ночь.

Обнаружив утром его бесследное исчезновение, она надела пеньюар и направилась в ванную. Там она нашла целый ворох использованных полотенец, валявшихся на полу, его пижаму и туалетные принадлежности.

После традиционного душа она вернулась в гостиную, чтобы заказать завтрак. Она рассчитывала найти там записку от него, но обнаружила его самого – он сидел на диване в роскошном костюме и разговаривал по телефону.

Он говорил по-турецки, но Мирелла поняла, что звонок этот деловой. Он улыбнулся, увидев ее, и по ее телу пронеслась жаркая волна, словно от его прикосновения. Она обошла вокруг столика, сервированного на двоих, а он протянул ей пустую чашку, чтобы она налила ему еще кофе. Все это время он не сводил с нее влюбленного взгляда.

Он прижал трубку плечом, взял у нее чашку и знаком попросил сесть к нему на колени. Мирелла обняла его за шею и молча ждала, пока он допьет кофе и закончит разговор.

Положив трубку, он тут же поднял ее снова, чтобы заказать завтрак для Миреллы. В его отношении к ней чувствовалась та же почтительность, что и при первой встрече, словно ночи, которую они провели вместе, и не бывало. Он пригласил ее на ленч и предложил провести вместе остаток дня.

Она, разумеется, согласилась, потому что хотела этого больше всего на свете.

Ей пришлось смириться с тем, что Рашид обладает властью над женщинами – той властью, испытать которую мечтает каждая. Она напомнила себе об опасности потерять голову, но ничего поделать с собой не могла.

– Бриндли, я бы тоже хотела заняться делами уже сегодня, но, к сожалению, не могу. У меня сегодня важная встреча. А как насчет завтра?

Они договорились о том, что завтра утром встретятся у нее в номере и проработают весь день. Бриндли с улыбкой посмотрел на часы:

– Что ж, Мирелла, приблизительно через сорок пять минут вы станете мультимиллионершей. Независимой и головокружительно богатой женщиной. Пойдемте в конференц-зал, там уже готовы чай и документы, которые вам предстоит подписать. Там же вы познакомитесь с моими коллегами, которые занимались вашим наследством. Для нас это очень важный и торжественный момент, потому что мы гордимся проделанной работой и тем, что не уронили честь фирмы, выступая в роли ваших опекунов. Послезавтра эта новость станет достоянием прессы и уже не будет вашим частным делом. Наверняка с вами свяжется турецкое правительство. Завтра мы обсудим официальную сторону дела, а пока вы всего лишь наш клиент и находитесь под защитой фирмы.

Нотариальная контора располагалась в старинном особняке неподалеку от Гросвенор-сквер, обстановка которого несла на себе отпечаток прежних времен и показалась Мирелле мрачноватой. До сих пор она видела лишь вестибюль и кабинет Бриндли, которые поразили ее дорогой антикварной мебелью. Но она оказалась совсем не готова к тому, что ожидало ее в конференц-зале. Огромное помещение с галереей и дорическими колоннами, с высокими окнами, задрапированными красным шелком, с витой лестницей, ведущей на верхние ярусы библиотеки.

Солнечные лучи пробивались сквозь цветные витражи и серебрили столбы книжной пыли. Бриндли перешел на шепот, чтобы не беспокоить пожилого нотариуса и его юного помощника, которые с головой ушли в изучение каких-то старинных фолиантов:

– Мы гордимся нашей библиотекой, которая представляет собой одно из крупнейших в мире собраний документов по международному, политическому и военному праву.

На стенах конференц-зала висели портреты старейших членов фирмы, в том числе и ее основателя, Вивиана Румбольда. Над двумя каминами, расположенными друг против друга, висели портреты королевы Елизаветы Второй и Наполеона Бонапарта.

В центре зала за массивным столом для заседаний в огромных кожаных креслах сидели молчаливые, немощные старцы. В конце стола стояло пустое кресло для Миреллы, перед которым лежала стопка бумаг, подготовленных ей на подпись. Бриндли торжественно проводил ее к нему.

После церемонии представления все расселись по местам, и пожилой, царственного вида дворецкий в прекрасно скроенном фраке принес стул для Бриндли и поставил его рядом с креслом Миреллы.

Мирелла чувствовала себя Алисой, которая только что переступила порог Зазеркалья. Казалось, какая-то волшебная сила перенесла ее назад во времени. Она не могла избавиться от ощущения, что находится в Англии начала века, еще до Второй мировой войны. А когда подали чай и бисквиты и полумрак старинного зала наполнился нежным позвякиванием столового фарфора и серебра, Мирелла представила себе, что присутствует на чаепитии у самой королевы.

Поначалу все выглядело официально и несколько чопорно, и у Миреллы создалось впечатление, что она проходит посвящение в члены какого-то элитарного клуба, и в любой момент может начаться голосование: вдоль стола пустят ящик, куда действующие члены клуба станут опускать черные или белые шарики. Она вдруг испугалась, что кто-нибудь положит черный шарик и навсегда закроет ей доступ в этот зал.

Однако после того как чай был выпит и она подписала несколько документов, атмосфера стала более непринужденной. Все расслабились, оживились, завязалась легкая беседа. Каждый из присутствующих считал своим долгом рассказать Мирелле о той роли, которую он лично сыграл в деле о ее наследстве, и посвятить в детали необычных событий, связанных с ним. Двери в прошлое приоткрывались перед ней одна за другой, и она почувствовала, что стремительный поток времени, обращенный вспять, уносит ее все дальше и дальше из настоящего.

Мирелла что-то шепнула на ухо Бриндли, и в зале тут же появился лакей с подносом, уставленным бокалами игристого шампанского. А покидая этот зал спустя некоторое время, она уже не сомневалась, что в ящике для голосования не оказалось ни одного черного шара. Напротив, она почувствовала себя своей в компании этих милых людей, которые успели раскрыть перед ней самые примечательные страницы истории нотариальной конторы «Румбольд, Грумторп и Риблсдейл». В довершение всего девяностовосьмилетний Ганнибал Грумторп, провожая ее до дверей, пригласил ее посетить его поместье в Дербишире на том основании, что его отец, судя по слухам, имел продолжительную любовную связь с ее прабабушкой Рокселаной, за что был объявлен в Турции персоной нон грата.

Бриндли и Мирелла вместе спускались по лестнице, и в какой-то момент их взгляды встретились – они поняли, что с этого дня их будут связывать не только деловые, но и дружеские отношения, и что «Румбольд, Грумторп и Риблсдейл» не откажутся и впредь представлять ее интересы, как делали это на протяжении нескольких предыдущих поколений.

– Мирелла, надеюсь, вы не сочтете это фамильярностью, но мне было ужасно приятно видеть вас в окружении старейших членов нашей фирмы. Для меня это незабываемое впечатление. Уверяю вас, для каждого из этих людей было очень важно дожить до сегодняшнего дня, чтобы успеть передать наследство конкретному владельцу, существующему не на бумаге, а в реальности. Вы, должен заметить, их не разочаровали. А как вы себя теперь ощущаете? Как-нибудь иначе, чем раньше?

– Да, безусловно. Прежде всего чаепитие в таком обществе произвело на меня сильное и приятное впечатление. Я прикоснулась к какому-то другому миру, иногда мне казалось, что я уже встречалась со всеми этими людьми, когда-то в прошлом, в другом обличье. Это было похоже на путешествие во времени, когда впитываешь в себя события из чужой, но вместе с тем и из своей жизни тоже. Странное, почти мистическое ощущение. Я вдруг обнаружила в себе фамильные черты Оуджи, и мне не стало от этого не по себе, напротив, я не ощущаю их чем-то чужеродным. Я понимаю, что вы имеете в виду, когда спрашиваете о новых ощущениях. Как мне роль наследницы? К ней мне еще предстоит привыкнуть. Вы заранее начали готовить меня к ней, пытались объяснить, что означает обладание таким огромным состоянием. Знаете, я вдруг вспомнила о двух американках-феминистках, с которыми познакомилась совершенно случайно. Мы проболтали несколько часов подряд. Они утверждали, что женщина не будет совершенно свободна до тех пор, пока не добьется материальной независимости и не сможет распоряжаться деньгами по своему усмотрению. Тогда я полностью согласилась с ними, но смысл их утверждения дошел до меня только теперь.