Текст книги "Шкатулка королевы"

Глава 14. Ночь в дюнах

Март 1661г. Кале

Шелест всколыхнувшихся на ветру зарослей сухого камыша; скрип ржавой цепи на лодке у старой пристани; тревожный крик чайки – каждый звук заставлял сердце Роланда биться всё чаще. Сидя в засаде, он ежеминутно вытирал с лица редкие капли дождя и время от времени крепко зажмуривал глаза, убеждаясь в том, что зрение не подводит его и в кромешной тьме, царящей вокруг, и впрямь нельзя было разглядеть хоть что-нибудь дальше своего носа.

Шорох осторожных шагов на верхушке песчаного косогора привлёк внимание виконта, в тот же миг заставив его замереть и сосредоточиться на цели этого ночного бдения.

На расстоянии всего лишь вытянутой руки от него прошёл человек, закутанный в длинный плащ, из-под полы которого торчала шпага. Промокшие насквозь поля широкополой шляпы уныло свисали до плеч, скрывая лицо незнакомца. Он прошёл по самой кромке песчаного косогора и свернул к тропинке, ведущей к притулившейся к пригорку старой рыбацкой хижине. Как уже успел разузнать Лауделл, в этом неприметном с большой дороги месте незнакомца давно поджидали. Кто это были: сообщники или засада – ему ещё предстояло выяснить.

Стараясь не думать, чем всё это может для него обернуться, Роланд, словно мышь, прошмыгнул с места своего укрытия наверх и, прячась за ветхой изгородью, побежал по той же дорожке. Пригнувшись, он сделал несколько шагов вдоль стены хижины и прислушался к голосам, доносящимся изнутри. Они показались ему смутно знакомыми. Но обладателя одного из тех голосов Роланд мог узнать из тысячи – это был тот самый барон, с которым он столкнулся в королевских садах Уайтхолла. А второй голос напомнил ему кого-то, кого он уже встречал в Кале. Можно было вполне предположить, что это был нанятый бароном владелец одной из шхун, которые были задержаны в Малой гавани по приказу губернатора. Но, как знать, это мог быть и вовсе приезжий!

Стараясь не дышать, лишь бы не пропустить ни единого слова из беседы заговорщиков, виконт прижал стиснутую в кулак левую руку к груди, чтобы заглушить отчаянный стук сердца, а правую руку закусил до боли, чтобы ненароком не вскрикнуть от возмущения.

В рыбацкой хижине полным ходом велось обсуждение планов, и заговорщики, не подозревая, что их могли подслушать, не стеснялись грубых выражений в проклятиях и угрозах в адрес англичан, чьё прибытие со дня на день ожидали в Кале. Но вовсе не ругательства на голландском и французском языках вызвали у Роланда тошнотворную волну ужаса и страха, а бессмысленная жестокость планов убийства ничего не подозревающих людей. И, как выходило, вся жестокость была необходима лишь для того, чтобы замести следы кражи чего-то личного из багажа королевы.

– Запомните, – шептал Вандермеер, – прежде чем на палубу корабля поднимут бочки с порохом, вы должны убедиться в том, что именно та шкатулка будет у вас в руках.

– Но шкатулка хранится вместе со всеми драгоценностями! И все они заперты в ящике. Кроме того, насколько я понял, она не отличается от других шкатулок, и на ней нет особых знаков. Как же мне узнать, что это и есть та самая?

– Вскройте замок. Взломайте! – раздражённым тоном ответил барон, и тут до слуха Роланда долетел звук глухого постукивания, похожего на шлепки ладоней, как будто кто-то ударял по плечу собеседника, желая утихомирить его. Кажется, это подействовало, и барон продолжил свою речь уже в более спокойном тоне:

– Впрочем, нет. Не делайте этого. Я категорически запрещаю вскрывать шкатулку! Мы так и не узнали секрета её замка.

– А что это за замок?

– Если наши подозрения оправдаются, то вас, друг мой, ждёт весьма жестокая шутка, – при этих словах Роланд зло усмехнулся и прошептал проклятие в его адрес, тогда как барон продолжал:

– В секретных замках, подобных этому, закладывают склянку с кислотой. При повреждении кислота разъест всё содержимое в шкатулке, и её ядовитые пары могут навредить взломщику. Дело может обернуться слепотой. По меньшей мере. А может и вовсе смертельным исходом.

– Вот чёрт!

– То-то же! Так что берите шкатулку с собой, а корабль… Это уже не ваша забота! Наш человек сделает всё, что необходимо.

– Итак, я вхожу в состав делегации, которая с торжественным приветствием отправится на корабль. Попаду на борт и останусь там после того, как остальные вернутся на берег, так? – заключил неизвестный. – Значит, я могу не притрагиваться к пороху? Не хочу пачкать руки. Убийства, знаете ли, не мой конёк.

– Пожалуй, – с сомнением произнёс барон, – этим займутся другие. Но, прежде чем покинуть корабль, вы должны будете убедиться в том, что никто на борту корабля вас не видел в трюме или даже около него. Нельзя оставить ни одного свидетеля. Это вам понятно?

– Да, – этот ответ прозвучал с куда меньшим энтузиазмом.

– Вас не должен увидеть никто из тех, кто смог бы опознать вас. Это ясно? Решите этот вопрос так, как сочтёте нужным. Как говорится, концы в воду – и всё! И кстати! Важно, чтобы вы не попались живым. Ни при каких обстоятельствах. Если не сумеете решиться на это, то знайте, что вам могут помочь мои люди. Есть надёжные способы.

– Да, – ещё неохотнее ответил неизвестный.

– Ну, а за то, что вы знаете всё о наших планах и тем не менее согласны сделать то, что требуется, и затем навсегда исчезнуть, вас щедро наградят. Вы ведь обговорили этот вопрос с милордом?

– Да. Он всё сказал мне, – ответ был едва слышен, но всё равно вызвал в груди у Лауделла холодок.

– Он видел вас в лицо? Или вы были в маске, когда говорили с ним?

– Нет. Но вряд ли милорд сумел бы разглядеть моё лицо в темноте, – голос незнакомца звучал так тихо, что Лауделл едва уловил смысл последней фразы.

Насмешливые угрозы и вопросы барона уже не пугали его. В голове виконта возникла совершенно безумная идея, но после недолгих раздумий он решил, что игра стоит свеч, и поэтому не следует отказываться от рискованного, но вполне выигрышного плана.

Решив, что уже знает достаточно много о том, что задумали совершить заговорщики, Роланд поспешил вернуться в прежнее укрытие в зарослях кустарника на краю обрыва. Он был готов поставить свою фамильную шпагу на то, что, уходя, незнакомец выберет ту же тропинку, по которой он и пришёл. План Роули был прост и дерзок, и при этом казался ему гениальным: поймать и обезвредить незнакомца, а утром занять его место в шлюпке и попасть на английский корабль. Заговорщики задумали похитить шкатулку королевы, и по вполне понятной причине виконт в первую же очередь думал о королеве Генриетте-Марии. Логично было предположить, что Вандермеер поручил тому незнакомцу выкрасть шкатулку с документами или даже с драгоценностями короны, которые королевы везла с собой. В чём Роланд был уверен наверняка, так это в том, что если за той шкатулкой охотился голландский барон, это означало, что в ней хранилось нечто, представляющее ценность для него или для его патрона, и в дальнейшем могло бы стать предметом торга или гнусного шантажа.

Ждать пришлось долго. Заговорщики договаривались о чём-то ещё, и виконт кусал губы от досады, что не остался у хижины, чтобы услышать все подробности их плана. Оставалось надеяться на то, что внезапное нападение в темноте даст ему фору, и он сумеет оглушить этого человека без необходимости убивать его. Тогда его можно будет привести к герцогу де Руже для допроса.

Но убивать? Не слишком ли это?

В груди у Лауделла всё похолодело и сжалось от этих мыслей. Он не был готов к такому поступку. Убивать – нет! Оглушить – да! Ударить по голове – это тоже приемлемо! Но убить исподтишка – нет, этого он не сделает никогда!

Не со спины, не как предатель!

Пока он обдумывал план нападения, предполагаемая жертва ускользнула из поля зрения. Незнакомец так быстро скатился по песчаной тропинке вниз, что, едва опомнившись, Роланд увидел его впереди от себя. Слишком далеко, чтобы догнать и напасть со спины, оставаясь незамеченным.

– Тихо! Лежите и не дергайтесь! – послышалось у самого уха Роули, и чья-то рука железной хваткой стиснула его предплечье.

Осторожно обернувшись, виконт увидел высившуюся у себя за спиной чёрную тень, настолько похожую на того человека в плаще, за которым он следил, что, недолго думая, он дёрнулся, чтобы ударить в лицо. Но в последний миг, заметив отсутствие на нём шляпы, Роланд опустил руку и всмотрелся в незнакомца. На голове у него, как у обычного моряка, был повязан платок, да и ростом он был немного выше, чем наёмник барона.

– Кто вы?

– Неважно, сударь, – грубо отрезал незнакомец и надавил на его плечо при новой попытке высвободиться. – Не двигайтесь! Если спугнем этих мерзавцев здесь, то всё пропало! Они изменят все планы, и тогда всё полетит к чертям!

– Но кто вы? – ещё раз спросил Лауделл, тщетно пытаясь разглядеть лицо незнакомца. – Откуда мне знать, что вам можно доверять?

– Резонно, – согласился тот и немного ослабил хватку. – Сержант д'Эльбёф из второй роты королевских мушкетёров. Мне было поручено следить за тем типом, который прячется в хижине. Я шёл за ним по пятам от корчмы, что у старого причала в Кале.

– Вы слышали, о чём он говорил с тем человеком? – спросил Лауделл, разминая высвобожденную руку.

– Да. Но я ни черта не понял из их галиматьи. Разбираться в языках не по мне. Так что вся надежда на вас, если вы хоть что-нибудь поняли.

– Они говорили на смеси голландского и фламандского. Кое-что мне удалось разобрать. Но я многое упустил. Наверное.

– Чёрт возьми, да вы всё равно счастливчик! Нам повезло, как и вам тоже, – сержант крепко пожал его за предплечье, – что вас не заметили. Да оглянись тот малый хотя бы раз, он увидел бы вас, когда вы красовались на фоне луны, как мушкетёр на перекличке перед парадом. Знаете, сударь, я ни минуты не сомневаюсь в том, что он выстрелил бы. Без раздумий. Бах – и нет вас!

– Но ведь не заметил же, – кислым тоном огрызнулся виконт.

На сержанта это не произвело никакого впечатления: он был занят тем, что следил за продвижениями наёмника Вандермеера, поминутно приподнимаясь и выглядывая из зарослей осоки, в которых они нашли укрытие.

– Тогда нам пришлось бы убить его, чтобы задержать эту голландскую крысу.

– Это я и собрался сделать, – почему-то Роланд решил соврать относительно своих намерений.

– И всё испортили бы, – простота, с какой мушкетёр отозвался об убийстве человека, была пугающей и в то же время отрезвила Роланда.

Он понял, что мог доверять сержанту, пусть тот и был французом. В конце концов, герцог де Руже – француз! Французом был и его ординарец Леон Данжюс. А тем двум господам Лауделл был готов доверить жизнь и даже честь, если бы то понадобилось.

– Что теперь? – спросил он, привстав на коленях, прежде чем подняться.

– Идёмте! Здесь больше нечего делать. За бароном проследят мои люди, – д’Эльбеф стряхнул с длинных матросских штанов песок и пошёл первым. – Идёмте! Вам и отдохнуть не помешает. Завтра будет жаркий денёк в городе. Но для начала необходимо доложить обо всём его светлости.

– Генералу? – уточнил Роланд, хотя и не спрашивая, мог бы поставить на спор целый фунт, что де Руже был единственным, к кому этот мушкетёр пойдёт с докладом, кроме своего лейтенанта.

– Конечно же! Кому ещё можно доверять, как не генералу? От дворцовых чинов мало толку в таких делах, – хмыкнул д’Эльбёф.

Они осторожно поднялись наверх, крадучись прошли мимо хижины, а дальше по кромке косогора по мощёной неотёсанным камнем дороге, пока не исчезли из виду.

Глава 15. Ночное совещание

Март 1661г. Трактир «Под знаком солнца» в Кале

– Стойте! Не так быстро. Да постойте же! – д'Эльбёф схватил бегущего Лауделла за руку и заставил остановиться, прежде чем тот выбежал на пятачок, освещённый светом от пламени факела, который горел в корзине из железных прутьев, стоящей у ворот постоялого двора.

– Пустите! Я должен схватить его! Если мы его упустим… Чёрт возьми! Сударь, я не прощу ни вам, ни самому себе, если я снова дам уйти этому человеку!

– Всё это так. Но чего вы этим добьётесь? А о том, что вместо него на корабль может подняться кто-то другой, вы подумали? Как вы остановите того, о ком не имеете ни малейшего понятия?

– Что вы хотите сказать? – виконт сильным рывком освободил руку от железной хватки д’Эльбёфа и сделал шаг в сторону двери трактира, куда только что вошёл преследуемый ими человек.

С башни на городской ратуше раздался бой колокола. Громко захлопали крыльями, поднимаясь в ночное небо, потревоженные гулом голуби, которые нашли приют на крыше трактира. Резкий вой кота, в зубах которого остались несколько пёрышек из хвоста улетевшей птицы. Тишина спящего города ненадолго сменилась ночной кутерьмой.

– Идёмте! – сержант указал на темнеющие окна второго этажа трактира, где герцогу де Руже удалось снять комнаты для себя и своих спутников, которых в шутку прозвал «огненной свитой».

– А как же тот негодяй? – виконт не собирался уступать его уговорам, однако мушкетёр ловким движением руки заломил его локоть назад, перехватил руку выше запястья и приподнял вверх, заставив послушно прошагать мимо парадного входа в сторону каретного двора.

– Мы с вами видели достаточно, сударь, – шепнул д'Эльбёф на ухо мычавшему от боли виконту, – мы узнали, кто и когда. А вот что неясно, так это за чем? За чем именно они охотятся? Корабль будет цел, можете не сомневаться. Пороха нет ни в одной бочке – их заменили. Но если им удастся похитить ту шкатулку и увезти с корабля, то мы рискуем так и не узнать, кому она нужна и зачем.

– Зачем нам это? – протестующе воскликнул Лауделл. – Мы просто обезвредим того гада, и шкатулка цела останется.

– Пока что. А кто поручится, что барон не подошлёт кого-нибудь другого? А потом ещё одного? И так до бесконечности, – осмотревшись, д'Эльбёф втолкнул виконта в низкий проход, служивший входом в кухню трактира, которым пользовались разносчики и курьеры.

– Что же вы предлагаете делать?

– Сейчас доложим генералу, и я изложу свои соображения на этот счёт. Поднимайтесь наверх! А я загляну в общий зал трактира. Надо бы проверить, чем занят наш приятель. Заодно присмотрюсь, на что похожа его физиономия, чтобы знать, кого нам ожидать завтра утром на пристани.

– Так вы хотите арестовать его утром? Не пустить на корабль?

– Так или иначе, – уклончиво ответил д'Эльбёф. – Вряд ли он ожидает подвоха. А бочки с фейерверком кто-то должен запалить. Выследим, кого они подкупили на корабле, тогда и схватим их.

***

По возвращении из Лондона на смену бессоннице, мучавшей его уже больше недели, явились кошмары. Они захватывали его сознание каждый раз, стоило Арману сомкнуть глаза хотя бы на несколько минут. Шпионская игра, в которую его втянули, изматывала больше, чем выслеживание передвижений имперских войск в Италии. Всё время, будучи в Кале, Арман чувствовал себя кадетом, ожидающим начала первого в его жизни сражения, когда вынужденное бездействие изматывает нещадно. Но ещё более тягостным было осознание неотвратимости грядущих событий вкупе с мизерными шансами на успех попыток предотвратить их.

– Ваша светлость, просыпайтесь! Ну же! Ваша светлость!

– Леон? – при виде ординарца в заспанных глазах герцога отразилась тревога. – Что случилось? Где? Куда?

Данжюс едва успел отскочить в сторону, уступая место в тесной комнате. Де Руже резко вскочил с постели и тут же начал одеваться.

– Нет, ваша светлость, не нужно никуда бежать, – оторопев от такой прыти, Леон машинально стал подавать генералу один за другим ботфорты, помогая ему натягивать узкие голенища с раструбами в верхней части. – Но вам необходимо принять кое-кого. Срочно.

– Который час? – спросил Арман, наскоро умывая осунувшееся от постоянного недосыпа лицо.

– Два с четвертью, – широко зевая, ответил Данжюс и мельком заглянул в своё отражение в зеркале, на ходу пригладив пятернёй всклоченные вихры.

– Кто пришёл?

– Лауделл. И с ним д'Эльбёф.

– Разве они знакомы?

– Не были, насколько мне известно. Но явились к вам вместе, – ответил Леон и, потирая затылок, прошёл к двери, чтобы позвать ночных визитёров. – Вы примете их, ваша светлость? Здесь?

– А как же! В такой час не сидеть же нам в общем зале, – голос де Руже звучал так же ясно, словно это не его подняли среди ночи.

– Входите, господа! – Леон отступил от двери, пропуская в комнату Лауделла, исподлобья поглядывающего на д’Эльбефа, который шёл за ним следом, подкручивая кончик чёрного уса.

– Чему обязан, господа? – де Руже кивком поприветствовал виконта и вопросительно посмотрел на мушкетёра:

– Д'Эльбёф, а вас я не ожидал увидеть до утра. Что стряслось? Как я понимаю, вы уже представлены друг другу?

– Точно так, ваша светлость, – армейская выправка де Руже завоевала симпатии и уважение мушкетёра, и это был тот редкий, даже исключительный случай, когда сержант принимал команды от кого-либо ещё, кроме короля, маршала Тюренна и лейтенанта д'Артаньяна.

– Итак? – указав вошедшим на неказистые табуреты, де Руже занял трёхногий стул, прислонённый к окну, оказавшись во главе стола, тогда как с другой стороны к ним незаметно подсел виконт д'Эстен, проснувшийся из-за громких голосов и от яркого света свечей в канделябрах, которые зажёг Данжюс.

– Всё случится завтра. Барон велел своим людям пристать на брандерах к английским кораблям и взорвать их флагман.

– Это же чудовищно! – не удержался Леон.

– Никто не заметил, что вы подменили бочки с порохом? – спросил де Руже, на лице которого не дрогнул ни один мускул.

– Нет, ваша светлость. Они не узнали переодетых мушкетёров среди своих. Не то, чтобы им это льстило, – ухмыльнулся д'Эльбёф, – ну да результат важнее. Всё произойдёт, как и запланировано. Вплоть до взрывов. В воздух взлетят фейерверки, а не пороховые бочки.

– Осторожнее бы надо с огнём, – сжимая и разжимая кулаки, чтобы сдержать эмоции, проговорил Данжюс. – А если рванёт по-настоящему? А что если искры на снасти попадут?

– Там будут мои люди, – ответил д'Эльбёф. – Но дело вот в чём: этот малый, – он энергично похлопал по плечу виконта, который задремал, стоило ему опуститься на табурет, – до полуночи следил за одним подозрительным типом. И всплыло кое-что новое. Ну же, приятель! Выкладывайте, что вы там услышали. Я-то знаю обо всём только с ваших слов.

Сержант потянулся к графину с вином и, получив молчаливое согласие де Руже, налил вина в кружку, которую протянул сонно моргающему виконту.

– Выпейте, а то вас в сон уже клонит. Выпейте, усталость как рукой снимет.

– Да, виконт, выпейте! И рассказывайте уже, – серьёзный тон генерала подействовал на Роланда отрезвляюще, и он твёрдой рукой взялся за гнутую ручку глиняной кружки.

– Спасибо, – прошептал он и отхлебнул несколько глотков, после чего заговорил, старясь не упустить ни одного слова из подслушанного им разговора голландца с тем подозрительным типом, за которым он следовал весь вечер от главной пристани до затерянной в дюнах рыбацкой хижины.

Слушая виконта, Арман ни разу не сомкнул глаз, хотя его веки тяжелели с каждой минутой, словно были залиты свинцом. Его сознание прояснилось, когда речь зашла о шкатулке, за которой охотились заговорщики. Значит, их цель состояла не в том, чтобы устроить диверсию на кораблях. И не в том, чтобы с помощью взрыва отвлечь внимание от готовящихся диверсий в Амьене! Мушкетёры д'Артаньяна успели перехватить нескольких наёмников, сорвав планы заговорщиков подстроить несчастные случаи на дороге в Париж. Но что если всё это были только лишь отвлекающие манёвры?!

– Что ж, по крайней мере, у нас есть представление о том, что нас ожидает, – произнёс Арман, воспользовавшись краткой паузой в рассказе виконта. – Кстати, а вы сможете узнать того человека? Может, следовало схватить его для верности?

– Нет, – вместо д'Эльбёфа заговорил д'Эстен, и все обратили в его сторону недоумевающие взгляды.

– Объяснитесь, виконт! Вы знаете этого человека? – спросил де Руже с посуровевшим лицом.

– Да. Судя по описанию и по тому, какая работа ему поручена, нетрудно догадаться, кто он, – ответил д’Эстен.

На секунду в комнате воцарилась полная тишина: сержант перестал барабанить пальцами по подоконнику; Лауделл коротко вздохнул и поставил пустую кружку на стол, а генерал откинулся на спинку стула, закинув ногу на ногу и скрестив руки на груди, и приготовился слушать.

– Это Никола Фугас, известный в Париже вор и мошенник, – заговорил д'Эстен и окинул взглядом лица своих слушателей, улавливая в их глазах множество вопросов не только по поводу личности Фугаса, но и о том, откуда виконту было известно о нём. – Да, он знаменит в определённых кругах. Самый ловкий вор в Париже. И самый удачливый. Он никогда не попадался с поличным, хотя по манере кражи его легко узнать. Но увы! Поймать его не удалось никому. С некоторых пор он словно испарился. Исчез. И не только из виду, но, по слухам, и вовсе уехал из Парижа. Господин префект надеялся, что его убил кто-нибудь из подельников из-за дележа добычи, а труп выбросил в Сену.

– Хм, и значительно облегчил бы жизнь не только комиссаров Шатле, – проговорил д'Эльбёф.

– Да. Но, как оказалось, всё совсем не так, – д'Эстен помолчал немного и продолжил рассказ, – я ничего не могу сказать о том, за чем именно охотятся заговорщики. Вероятнее всего, за чем-то, чем можно шантажировать. Судя по всему, королева Генриетта-Мария везёт что-то, что представляет большую ценность. Для неё или голландцев.

– Или для кого-то ещё, – вставил своё слово де Руже. – Такой человек, как барон, не погнушается ни шантажом, ни продажей чужих секретов любому, кто предложит ему хорошую цену.

– Вот то-то и оно! – согласился д'Эстен. – И заметьте, он не пытался выкрасть шкатулку в Лондоне. Значит, тогда он или не знал о её содержимом, или…

– Или не было приказа, – докончил эту мысль де Руже.

– Можно предположить, что в шкатулке хранится нечто, что имеет большую ценность для кого-то во Франции, – сказав это, д'Эстен даже привстал, но генерал покачал головой:

– Не следует спешить с выводами и строить предположения. Сейчас важно сосредоточиться на том, в чём мы можем быть твёрдо уверены. Итак! Д’Эстен, вы сумеете узнать того человека?

– Да, ваша светлость.

– Виконт, – де Руже повернулся и с сожалением посмотрел на дремлющего юношу, прежде чем позвать громче:

– Лауделл!

– Роули! – позвал Данжюс и дружески похлопал его по плечу. – Крепитесь, старина! Рассвет нескоро, вы ещё успеете выспаться. Я уступлю вам мою постель.

– Достаточно! – остановил его де Руже и строго посмотрел в глаза проснувшегося Лауделла. – Вы смогли запомнить хоть какие-нибудь приметы того человека? Сможете ли вы узнать его и подтвердить, что это именно он?

– Да, – устало отозвался Роланд, но под суровым взглядом генерала расправил поникшие плечи и выпрямился.

– Хорошо! Значит, вы поможете д'Эстену.

– Помогу? Но как? – Роланд с недоумением переводил взгляд с генерала на виконта.

Но де Руже сосредоточился на расчётах, которые записывал грифелем на испещрённом заметками листке бумаги. Наконец он оторвал взгляд от записей и обратился к Данжюсу:

– Граф, а что с костюмами? Нам они понадобятся уже утром.

– Это можно устроить, – подавив зевок, улыбнулся Леон. – Я сам отправлюсь к мэтру Савари. Не отступлю, пока он не отдаст мне все три костюма.

– Тогда поезжайте втроём, – согласился де Руже и придвинул к Данжюсу один из тех кожаных мешочков с деньгами, которые до этого он расставил в центре стола. – Заплатите мэтру за труды. И отдельно – за молчание.

– Молчание – золото! – усмехнулся Леон, пряча мешочек в складках широкого шарфа, которым успел подпоясаться. – А зачем же нам всем троим ехать к портному?

– В столь ранний час вас вряд ли увидят, – пояснил Арман. – Вы переоденетесь там же, у мэтра. Затем виконты возьмут вашу карету и отправятся к пристани. А вы дождетесь, когда вернётся карета, и явитесь к пристани позднее, чтобы присоединиться к дворянам из свиты герцога Орлеанского.

– И вы тоже поедете на встречу кортежа принцессы? Но не вместе со всеми? – уточнил Данжюс.

– Да, – короткий ответ прозвучал так глухо, что эту разницу отметили все, кроме отчаянно сопротивляющегося сну Лауделла.

– А что вы хотите, чтобы мы предприняли, ваша светлость? Наш первоначальный план меняется? – д'Эстен подался вперёд, также сражаясь с одолевающей его усталостью.

– Вы примкнёте к свите маршала де Грамона и вместе с ним переправитесь на флагманский корабль на официальную встречу с принцессой и королевой.

Это распоряжение вызвало недоумение у Данжюса, тогда как д'Эстен кивнул в знак согласия, а Лауделл вдруг встрепенулся и подбоченился, сев на самый край шаткого табурета.

– То есть вы хотите, чтобы они проследили за наёмником до самого корабля? – спросил д'Эльбёф и скептично поджал губы, так что кончики его усов воинственно вздёрнулись вверх.

– Вплоть до каюты королевы, если это понадобится, – ответил де Руже. – Да. Этого человека необходимо арестовать. Но только со шкатулкой в руках.

– Но… Разве вы не хотите, чтобы мы вернули её величеству то, что ей принадлежит? – громко возмутился Лауделл, задетый в своих верноподданнических чувствах.

– Безусловно, виконт! – невозмутимо ответил де Руже и заговорил с д'Эльбёфом. – Сержант, вы и ваши люди должны схватить негодяя с поличным сразу же. Тогда нам не придётся объяснять королеве, отчего мы хотим усилить её личную охрану. А господину… – в эту минуту Арман с тяжёлым сердцем подумал о том, что кардинал Мазарини, пославший его защищать Генриетту от всех зол на свете, умер, и теперь все свои отчёты следовало отправлять министру по иностранным делам графу де Лионну.

– Так мы должны вернуть эту шкатулку королеве? – спросил д'Эльбёф.

– Да. Несомненно, – кивнул де Руже и устало посмотрел на окна здания на противоположной стороне улицы, отмечая, как в них отражались всполохи пламени факелов в корзинах, которые освещали улицу перед трактиром.

– Всё ясно! – д'Эльбёф тяжело поднялся с табурета и прошёлся взад и вперёд по комнате, разминая отёкшие ноги. – Предлагаю сейчас разойтись. У вас есть в запасе время для недолгого сна, юные господа. А я вернусь к мушкетёрам. Нужно распорядиться, чтобы вас двоих взяли в шлюпку вместе со свитой маршала де Грамона.

– Их будет легко узнать по зелёным с бирюзовыми вставками камзолам и лентам из голубого атласа, – с хитрой улыбкой подсказал Данжюс.

– Да уж! Эти ярко-рыжие шевелюры трудно упустить из виду, – негромко рассмеялся д'Эльбёф. – А если они будут одеты в столь легко узнаваемые костюмы – то, несомненно, их узнают.

– Огненная свита герцога де Руже! – подхватил эту шутливую мысль Данжюс и тоже рассмеялся так заливисто и заразительно, что комнату наполнил громкий хохот, пока герцог де Руже жестом не призвал всех к вниманию.

– Сержант прав. У вас ещё есть время для сна. Леон, вы точно решили уступить свою постель виконту?

– Да, ваша светлость!

– Тогда воспользуйтесь моей. Я уже выспался, – Арман строго посмотрел на ординарца, готовый суровым приказом пресечь его возражения, – мне необходимо обдумать некоторые вопросы. Подъём в шесть часов утра, господа, не тратьте время попусту!

– Доброй ночи, господа!

Прощальные слова сержанта прозвучали под бой колокола, отбивающего три часа ночи. Он быстро исчез в коридоре, вызвав восхищение рыжеволосой троицы тем, что без малейшего шума и скрипа сумел открыть и запереть за собой дверь.

– У мушкетёров есть чему поучиться, – иронично приподняв бровь, заметил Данжюс, а д'Эстен с лукавой улыбкой добавил:

– Да! Например, как без лишнего шума незаметно исчезать из спальни.

Все трое негромко рассмеялись, но строгий взгляд де Руже положил конец этому всплеску веселья. Не говоря больше ни слова и не раздеваясь, все трое улеглись в постели, а уже через минуту в комнате было слышно только мирное сопение, тихий треск фитилей догорающих свечей, да гудение огня в камине, который герцог затопил, чтобы согреть остывшую за ночь комнату.