Текст книги "Хой! Опасный путь через туман"

«“Сектор Газа” fest» как дань памяти Юры

Роман Богословский. Новейший этап в сохранении наследия группы и распространении «секторовского» движения настал в России вместе с учреждением проекта «“Сектор Газа” fest». Первый фестиваль прошел 9 декабря 2017 года в Питере, второй на следующий день в Москве. Ира, поведай нам об этом.

Ирина Клинских. Все сошлось таким образом, что проведение первого фестиваля совпало с 30-летним юбилеем группы «Сектор Газа». Для всех участников это стало глотком воздуха, зарядом позитивной энергии, радостью от сотрудничества и осознания, что дело папы живет. Впервые мы поговорили об этом в 2016 году. Помню, встретились в Москве в клубе «Вольта» – я, Сергей Кимцов и лидер группы «Бродячий цирк» Александр Кузьмичев. Хотелось сделать все масштабно и грандиозно, так, как это одобрил бы папа. Уже через неделю мы начали более подробное обсуждение и первоначальный отбор групп, которые могли бы принять участие в фестивале, прикидывали, что нужно для организации, разные технические вопросы прорабатывали. В итоге в первом концерте фестиваля приняли участие пять команд: «Монгол Шуудан», «Красная плесень», «Сектор Газовой Атаки», «Х. З.», «Черный вторник» плюс музыканты «золотого состава» «Сектора Газа» – гитарист Владимир Лобанов и певица Таня Фатеева. Ну а я стала ведущей феста – новая для меня деятельность, но все прошло удачно. Мы не ожидали, что все сложится настолько круто, что наше начинание найдет отклик в сердцах огромного количества людей, поэтому сразу же решили воплотить в жизнь дерзкую идею – поехать с фестом по другим городам страны. И уже в 2018 году отгремели фестивали в Нижнем Новгороде, Воронеже, Саранске, Минске. Позже на одной из самых крупных площадок Москвы в «Главклубе» мы представили концертную постановку панк-оперы «Кащей бессмертный», а на следующий день привезли ее в Санкт-Петербург. Интересно, что на концерте, где исполнялась «Сказка», впервые в истории на одной сцене оказались четыре музыканта «Сектора Газа» разных лет – Ирина Пухонина, главный женский вокал и декламация «Кащея», Татьяна Фатеева, Владимир Лобанов и Алексей Ушаков. Все это имело огромный интерес у зрителей, слушателей, фанатов «Сектора» – молодых и не очень, старых и новых. На волне резонанса мы посетили Нижний Новгород (со «Сказкой»), Уфу, Екатеринбург и Тверь (с фестивалем), Ростов, Великий Новгород, Питер (с фестивалем). В панк-опере, кроме музыкантов «Сектора», приняли участие такие музыканты, как Родион Лубенский «Голос Омерики», Кирилл Немоляев «Бони Нем», Володя Карабас «Х. З.», Юлия Коган «экс-Ленинград», Глеб Самойлов The Matrixxx, экс-«Агата Кристи», Артур Беркут экс-«Ария», Валерий Скородед, «Монгол Шуудан».

2020 год начался с концерта в Туле, а потом пришел пандемийный этап нашей жизни. Однако коронавирус не помешал нам провести презентацию нового трибьют-сборника «Сектора Газа» в московском «Главклубе», где в качестве приглашенных гостей с нами сыграли Алексей Юзленко из группы «Потомучто», Артем Шаров из «Гудтаймс», Иван Демьян из «7Б», Вячеслав Ширинкин из Clockwork Times, Родион Лубенский из «Голоса Омерики».

Слава богу, в 2021 году интерес к фестивалю со стороны фанатов утрачен не был. И уже весной мы сыграли четыре фестиваля – в Питере провели презентацию трибьюта, в Уфу и Ижевск привезли панк-оперу. А в Туле я впервые в жизни вышла на сцену как вокалистка и исполнила песню «Твой звонок». Еще раз скажу – все это делается ради папы и памяти о нем. Все мы раз за разом выходим на сцену в его честь.

Роман Богословский. К этому мне хотелось бы добавить, что слово «фестиваль» употребляется в данном случае как синоним слова «концерт». Просто так лучше звучит. То есть у групп, которые выступают на концертах, нет никакого соревнования между собой. Но каждая отдает себе отчет в том, что нужно выступить на серьезном уровне. Команда феста формировалась почти три года и в итоге пришла к определенному костяку, устоявшейся базе, на которой строится структура действа. Что греха таить, в наше нелегкое время далеко не так просто вывезти большое количество участников, к примеру, в Екатеринбург или Уфу, ведь расходник на дорогу довольно большой. Если организатор везет коллектив из пяти человек, то все нормально. Но когда в составе две группы плюс музыканты «Сектора» – это уже 14 человек. Пригласив еще тройку групп, выкупать придется уже целый вагон. Поэтому “Сектор Газа” фест» лоялен к ценам принимающей стороны и делает все, чтобы им было максимально комфортно, если они решат привезти фестиваль в свой город.

Концерт с голограммой Юры Хоя

Роман Богословский. В феврале в Интернете появились анонсы крупного проекта, который запланирован на декабрь 2021 года. Он называется «Сектор Газа: Послесловие». Главная идея в том, что образ Юры будет воссоздан прямо в центре сцены с помощью голографической проекции. Это даст уникальную возможность погрузиться в атмосферу настоящего концерта группы «Сектор Газа» и прочувствовать, какими были эти выступления в золотой период существования коллектива, окунуться в ту атмосферу. При этом музыканты «Сектора» разных лет вживую сыграют все основные хиты группы, которых немало накопилось за весь период ее активной деятельности. Это станет настоящим подарком всем поклонникам творчества «Сектора» и большим персональным приветом Юрию Николаевичу Клинских, Юре Хою, жизни и творчеству которого целиком и полностью посвящена эта книга.

Благодарим тебя, читатель

Роман Богословский. На часах 19.03, за окном тихий солнечный вечер. Мы с Ирой слышим пение птиц и шуршание шин редких автомобилей. Что мы хотим сделать больше всего, когда понимаем, что книга закончена? Мы желаем вернуться к началу. Заходим в Сеть, находим запись под названием «Юрий (ХОЙ) Клинских, “Акустика 1981–1985”», включаем… и слышим дребезжащие аккорды, что издает плохо отстроенная гитара… Сидим и слушаем подростковый, полный любви к жизни голос простого воронежского мальчишки Юрки Клинских, с которым я будто рос в одном дворе. И он весело поет нам: «Приветствую всех вас, мои родные, подруги и друзья…»

Часть 5
Постскриптум

Хой в мыслях и суждениях современников

– Юрий Клинских – натуральный самородок. Я не знаю, как много он читал поэзии, но, что в принципе порядочно читал, видно по песням. А так, наверное, в его бэкграунде школьная программа с отшлифованным Маяковским и полным гражданского пафоса Некрасовым, воронежские genius loci Кольцов и Никитин, что-то из семейной библиотеки (тогда ведь многие выписывали газеты и толстые журналы), а в девяностые – неразборчивое чтение, ибо хлынул бешеный поток, в котором могли смешаться «Молот ведьм», «Архипелаг ГУЛАГ» Солженицына, куртуазные маньеристы и вездесущие Сорокин & Пелевин. Тут уже не так много поэзии, как хотелось бы, но все-таки.

Любопытно посмотреть, как Клинских выстраивает свои песенные тексты. Дело в том, что среди его слушателей сокрушительно мало людей, знающих современную поэзию и тех поэтов, которые писали одновременно с Хоем; а среди людей из литературного процесса практически нет любителей группы «Сектор Газа». Такой парадокс. Но попробуем это исправить.

Юрий Клинских работает в постмодернистской парадигме с уклоном в концептуализм: на уровне идеи – стёб, на уровне языка – лингвистические эксперименты и высмеивание перестроечных штампов (в том числе массовой культуры – уже чисто в музыкальном плане). У него есть несколько самых очевидных способов написания текста:

Следование типичным фольклорным жанрам и их развитие («Кащей бессмертный», «Частушки», «Ку-ку»);

Использование повествований с сильной мистической составляющей («Вальпургиева ночь», «Мумия», «Нас ждут из темноты», «Вурдалак», «Моя бабка» и т. д.);

Обдуманное или интуитивное использование концептуалистской поэтики («Эстрадная песня», «Русский мат»);

Неординарный субъект лирического высказывания («Голубой», «Проститутка»).

Часто эти стилистические парадигмы смешиваются до неразличения. И что самое забавное – до поры до времени всё это работает на довольно «простецкий» образ «колхозного панка». Но со временем слушатели понимают – кто-то в большей, кто-то в меньшей степени – что это стёб, самый настоящий постмодернистский стёб.

Первый магнитоальбом «Плуги-вуги» (1989) уже совмещает все эти стилистические парадигмы: «Вступление» – стилизация под «We will rock you» Queen; «Эстрадная песня» – чистый концептуализм; «Авто-мат» – концептуализм с использованием эвфемизмов; «Война» – концептуализм; «Вальпургиева ночь» – развитие фольклорных жанров и одновременно текст с сильной мистической составляющей.

Концептуализм имеет дело, с одной стороны, с советской идеологией, с ее лингвистической заскорузлостью и канцеляритом, с ее штампами и застойными символами; а с другой стороны, с тем культурным слоем, который у всех на слуху, который ты хочешь или не хочешь, а знаешь. Вот, например, как писал Всеволод Некрасов:

 
Я помню чудное мгновенье
Невы державное теченье
Люблю тебя Петра творенье
Кто написал стихотворенье
Я написал стихотворенье
 

Он берет известные пушкинские строчки из разных стихотворений, соединяет в одно – и получившаяся конструкция, действительно, уже «его творенье». Клинских поступает схожим образом. В «Эстрадной песне» он берет известные строчки из популярных песен и «издевается» над общей перестроечной повесткой:

 
Луна, луна, цветы, цветы
Птица счастья завтрашнего дня
Лаванда, горная лаванда – всё в кайф!
На два дня, на два дня вы забудьте про меня
На недельку до второго я уеду в Комарово
Я буду долго гнать велосипед
Барабан был плох, барабанщик сдох
Ну чё, вам надоело? А мне еще нет!
Эстрадная песня, в натуре, я очень тащусь!
 

Без тонкого чувства языка работа в концептуалистском духе невозможна. Естественно, русский язык богат, а народное чутье настолько натренировано цензурой, что можно найти лингвистические эксперименты в куда более ранние периоды. Фонетика бежит впереди орфографии и поэтому преподносит сюрпризы. Вы, наверное, слышали историю о культовой советской поэтессе Вере Инбер? Она в поэме о Степане Разине позволила себе такие строчки:

 
Ой ты гой еси царь батюшка
Сруби лихую голову!
 

На первый взгляд здесь вроде бы ничего нет. Однако более восприимчивые к слову поэты быстренько написали пародию на Веру Инбер (эта пародия приписывается и Маяковскому, и Асееву, и много кому еще):

 
Ах у Инбер! Ах у Инбер!
Что за глазки, что за лоб!
Всё глядел бы, всё глядел бы,
Любовался на неё б!
 

Теперь поняли, с чем мы имеем дело? С подобным материалом активно работали во второй половине XX века. Это был своеобразный вызов. Иосиф Бродский и Лев Лосев, Андрей Вознесенский и Леонид Губанов – многие приложили руку. А Юрий Клинских ответил своей песней «Русский мат», где в припеве поется:

 
Вы не ждите, что в припеве заругаюсь матом я
Я б, конечно, заругался, только очередь твоя!
И подкалывать не надо, мне на это наплевать
И матершинные слова не буду я употре-блять!
 

Повествования с сильной мистической составляющей возникают неслучайно. Это опять-таки контркультурная позиция и желание пойти наперекор устоявшимся нормам. Все мы с детства знаем сотни (если не тысячи!) сказок. Все они, как правило, причесаны, прилизаны и лишены своего фольклорного звучания и первобытного очарования. Клинских пытается вернуться к истокам. Естественно, на это повлияло массовое распространение магнитофонов и VHS-кассет с западными фильмами ужасов, но не стоит сбрасывать со счетов и нашу культуру.

«Кащей бессмертный» подается не только как вариация известных сказок с сексуальным подтекстом, но и как фривольная матерная поэма. А в нашей культуре есть целая традиция с десятками прецедентных текстов: фольклорный «Лука Мудищев», пушкинская «Тень Баркова», тексты самого Баркова и т. д. Но это слишком большая тема.

Отдельные мистические песни «Сектора Газа» делятся на две категории – серьезные и стёбные. Первые – «Нас ждут из темноты», «Укус вампира» и т. д., вторые – «Вурдалак», «Мумия», «Моя бабка». У серьезных песен есть целая традиционная линия в русской поэзии от «Песен западных славян» Пушкина и «Ночного смотра» Жуковского до современных авторов.

А если говорить про стёбные песни, то надо сказать, что во многом в это время Юрий Клинских идет параллельно с Орденом куртуазных маньеристов (Андрей Добрынин, Константэн Григорьев, Вадим Степанцов, Виктор Пеленягрэ и др.). Поэты тоже чувствуют себя enfants terribles русской культуры. И потому стремятся вырвать из привычных рамок. Они сладострастники, немного сексисты, сибариты. Они также активно смотрят TV, чтобы почерпнуть оттуда темы и образы. И быстро устав от любовной лирики (правильней было бы сказать – галантно-кавалерской), они пробуют себя в мистике. Вот, например, стихотворение «Оборотень» Константэна Григорьева:

 
Опять на небе – полная луна.
Я в комнате у зеркала вращаюсь,
И в волка постепенно превращаюсь.
Я – старый волк, идет мне седина.
 
 
Чтоб насладиться скоростью сполна,
Прыжками в лес густой перемещаюсь,
Убив оленя, жадно насыщаюсь…
О, запах трав, о, лес, о, тишина!
 
 
Вдруг рядом появляется волчица —
Придется мясом с нею поделиться,
Но пусть подарит мне любовь свою.
 
 
Сейчас волчицу юную покрою,
Испачканную кровью пасть открою
И на луну завою: «У-у-у!!!»
 

Куртуазные маньеристы выпускали даже отдельные сборники с такими стихотворениями и, естественно, устраивали тематические поэтические концерты. Но любопытно тут другое: одно время куртуазные маньеристы и «Сектор Газа» шли параллельными путями, а потом пересеклись и после точки бифуркации отразились друг в друге. Уже в последнем альбоме «Восставший из ада» (2000) Клинских дает слушателям не только и не столько серьезные и стёбные мистические песни о жизни нечисти, но и совершенно бесподобные песни о любви. Помните «Сожженную ведьму» и «Любовь загробную»? Это же почти чистая лирика!

 
Давно умерла ты для всех, только не для меня,
Пусть труп твой прекрасный за несколько лет провонял,
Червями изъедена наша прогнившая плоть,
Мы – грешные люди, не взял наши души Господь,
Мне нужна твоя мертвая плоть.
 
 
Тела наши снова сольются под светом луны,
Любовь наша вечна, друг другу мы сильно нужны,
Твой череп оскаленный вновь улыбается мне,
Я буду ласкать тебя нежно при полной луне.
 

Последнее, о чем надо сказать, – это виртуозное манипулирование Юрия Клинских субъектом лирического высказывания. Большинство привыкло к тому, что если в стихотворении появляется некое «Я», то мы непременно имеем дело с автором. Даже когда это «Я» отличается по полу, возрасту, цвету кожи, вероисповеданию и чему-либо еще, все равно – автор, просто он зачем-то шифруется. Конечно, на самом деле все чуть сложней. Каждый новый текст – это, как правило, новый субъект лирического высказывания. Не можем же мы, право слово, сказать, что в песнях «Сектора Газа» – «Кусок», «Свидание» и «Звездная болезнь» – один и тот же «рассказчик»? Не можем. Но Юрий Клинских вживается в своих персонажей. Очень точно, правдиво и умело. И удивительно, как народ спокойно слушает среди прочего и, например, песню «Голубой». Она ироничная, конечно. Но для русского мужика, который не зарекается ни от сумы, ни от тюрьмы (особенно от тюрьмы с ее укладом!), это воспринималось (и воспринимается) нормально. Настолько, видать, велика любовь слушателей!

Читал ли «Хой» современную ему поэзию, обращался к классической русской поэзии, точно сказать не могу: для надо этого работать с архивом (если он есть). Но определенно точно, что он находился в контексте и знал или чувствовал последние литературные веяния.

Олег Демидов, литературный критик

– Я отдаю должное творческой энергии и своеобразному музыкальному языку Юрия. Это сделало из него знаковую фигуру отечественной поп– и рок-сцены.

Андрей Кагадеев, «Н. О. М.»

– Я иногда слушаю две песни «Сектора Газа». Где про тридцать лет и про разговор лирического героя со стаканом водки. «Сектор Газа» – это, конечно, феномен. Как и группа «Любэ» времен первого альбома. Памятник Юрию Хою в Воронеже или каком-то другом месте нужен – он, конечно, незаурядная личность. И время показывает, что созданная им группа – культовая. Есть общность людей, которая живет песнями «Сектора Газа». И моя жизнь без этих вот двух песен – трогательных иногда до слез – была бы беднее.

Роман Сенчин, писатель

– Я считаю группу «Сектор Газа» феноменом и очень достойным культурным явлением. Вообще удивительно, что наш советский панк конца восьмидесятых годов был во многом с неким фолковым уклоном. Это незамысловатая, но конкретная, брутальная, народная поэтика с юмором. Эдакий стиль простоты, как бы Пушкин в народе. Тематика композиций, вообще подход… почему-то у меня это все ассоциируется с Иваном-дураком. И органику всему контексту придавало понимание, что это абсолютно естественный культурный продукт, а не высосанный из пальца, не просчитанный никаким маркетингом. По аналогии с «Ласковым маем». В этой естественности Юра Хой был крайне гармоничен. Ведь неспроста же через столько лет после ухода его песни цитируют, о творчестве говорят, вспоминают, а группа «Сектор Газа» стала культовой. И фанатское движение огромное по сей день. Если бы его творчество было неестественно, не натурально, то ничего подобного бы мы не наблюдали.

Вадим Самойлов, «Агата Кристи»

– Я видел Хоя всего несколько раз на сборных концертах за кулисами. Привет – привет, вот и все. И творчеством «Газа» не интересовался. Но мое отношение поменялось от незнания и равнодушия к пониманию и умилению, когда я более внимательно послушал некоторые Юрины песни.

Вадим Степанцов, «Бахыт-Компот»

– Все это было в конце восьмидесятых. Я услышал «Сектор Газа» на каких-то магнитофонных пленках. Скажу честно, мы тогда были заняты самими собой. Поэтому в то время с Гариком Сукачевым ни на что другое внимание не обращали. А если и обращали, то на Питер и Свердловск. И вдруг такой выстрел, какая-то новая группа, да еще откуда-то из средней полосы. А потом я их по телику увидел в самом начале девяностых. Сначала подумал – как-то все это кривовато… А потом думаю – а может, это вовсе не кривовато, и это просто такая душа со струнами? Быть каким-то экспертом в этом вопросе не стоит. Тут не умствования нужны, а чувства, эмоции. Надо просто врубаться в саму суть явления. Простой пример: если группу слушают много людей, а тебе не нравится – то это твои проблемы, просто ты не врубаешься, вот и все. А виделись мы с Юрой всего один раз в жизни. И вот теперь только начинаешь жалеть, что девяностые неслись дурным потоком, и часто мы забывали общаться. Сегодня я б с удовольствием посмотрел, как бы взрослый Юрка пел свои песни…

Сергей Галанин, «СерьГа»

– Творчество «Сектора Газа» – крутое, настоящее. Я видел ребят живьем и слушал на записях. И вообще их история меня по касательной зацепила – «Сектор» и Хой выступали в поселке Таловая Воронежской области, там же и мое творчество зародилось. Юра Хой мой земляк, и я этим горжусь. «7Б» и «Сектор Газа» – обе группы родились в Воронеже, вот как. На мини-студии в местном ДК в Таловой бывал и сам Юра. Я люблю не одну, не две, а сразу множество песен Хоя.

Иван Демьян, «7Б»

– К «Сектору Газа» весьма хорошо отношусь. Мои любимые песни «Ява» и «Щи». В букварь, который я написала для дошкольников, мне удалось протащить цитату: «Яву, Яву взял я на халяву. Яна поет песню про Яву». Я только не особо люблю конвенциональные песни типа «Демобилизации». Вообще, «Сектор» обязателен к прослушиванию в школьном возрасте. Кто никогда не слушал песни группы «Сектор Газа», тот лох. Еще я вспомнила одну забавную историю про товарища, который живет в поселке под Питером. У них лес сразу рядом с домом начинается. И он, будучи учеником средней школы, закапывал кассету «Сектора» в лесу, чтобы родители ее дома не нашли. Потом откапывал, слушал – и снова закапывал.

Наташа Романова, поэт

– Опыт моего соприкосновения с «Сектором Газа» пришелся на конец 80-х. Тогда появился доступ к огромному количеству музыки, которая распространялась на кассетах. Люди обменивались друг с другом всем подряд: «Кино», «Фристайл», «Гражданская оборона», Вилли Токарев, «Ласковый май», Depeche Mode, Bad Boys Blue, Roxette, Sex Pistols и Accept – всё было в новинку, всё пользовалось успехом, всё обсуждалось и передавалось из рук в руки и из уст в уста. В локальных звукозаписях на видном месте повсеместно красовались альбомы «Сектора Газа» с порядковыми номерами – 1, 2, 3… Они слыли группой со смешными остроумными текстами, однако с панк-роком Юра Хой и К^о не ассоциировались – это я точно помню. В те годы широкое хождение имела неофициальная рок-пресса, которая часто продавалась тут же в киосках звукозаписи, – там «Сектор Газа» обходили молчанием. Писали о русском роке, панке, металле, но о «Секторе» – ни слова. Скорее, это был народный коллектив, об их творчестве много знали дворовая шпана и школьники младших классов. Впоследствии группа получила нечто вроде официального признания, когда в магазинах «Мелодия» появился винил «Колхозный панк». Определенно, благодаря пластинке о «Секторе Газа» узнал значительно более широкий круг людей – «Сектор» на рубеже 80—90-х годов знали все, их дерзкие песни вполне отражали авантюрный дух времени, поэтому и пользовались заслуженным успехом.

Роман Хомутский, продюсер, журналист, гитарист группы «Растич», экс-«7Раса»

– Первой песней «Сектора», которую я услышал, была «Гуляй, мужик!». Ее показали по телику в программе «50/50». Меня старший брат дернул за рукав: «Чего ты сидишь?! Там “Сектор Газа” показывают!» А поскольку я тогда слушал «Коррозию металла», Shah и прочий треш и металл, то как-то не сильно впечатлился поначалу. Но выступление посмотрел. Правда, по детству мне не хватило мозгов понять остросоциальный посыл этой песни. Но само название команды было опальное. Все произносили его с призвуком какой-то запретной тайны. Прошел год или два, и сын моей соседки по подъезду после долгих уговоров дал мне кассету «Сектора» послушать. Запись была просто ужасной, переписанной десять раз: альбом «Ночь перед Рождеством». И вот когда я ее включил, помню, что-то внутри меня перемкнуло. Это была какая-то магия, иначе не скажешь. Когда я этот альбом переслушиваю сейчас, возвращаюсь в то время, в то волшебство.

Родион Лубенский, «Голос Омерики»

– Я был совсем маленьким, я же 1991 года рождения. Двое братьев моего папы просто люто слушали «Сектор Газа». Сам отец не слушал и был не сильно в восторге, что я вдруг начал любить «Газ». Сначала урывками цеплял, потом уже в полную мощь. Моя самая первая кассета – это как раз «Сектор», вот только альбом не помню. И пусть я был совсем маленьким, но в сердце все осталось и сохранилось навсегда.

Артем Шаров, «Гудтаймс»

– Без «Сектора Газа» сложно представить детство подростков 90-х. Песни Юры Хоя – настоящая энциклопедия постсоветской жизни. Они были для нас своего рода «отдушиной», заставляли улыбаться в непростое время и внушали оптимизм. «Жизнь – говно, но мы с лопатой!» – на мой взгляд, один из главных месседжей песен «CГ». Повлиял ли Юрий Клинских на мое творчество? Сказать «да» в данном случае – это ничего не сказать. Более того, свою первую группу я создал именно под влиянием «Сектора»! И первые песни были до неприличия похожи на песни Хоя. Впоследствии у меня выработался собственный стиль, но даже в нынешних «Маминых Усах» редко, но всё же проскакивают «музыкальные приветы» Юрию Хою. Крайне жаль, что так оборвалась судьба по-настоящему народного артиста. Вместе с тем радует, что его песни даже спустя десятилетия не забыты и любимы не только бывшими подростками девяностых, но и молодежью нынешнего времени.

Вадим Шеин, «Мамины Усы»

– Как-то в детстве я приехал к своим родственникам в Краснокамск – это под Пермью. Брат включил кассету «Сектора Газа». Помню, что сильно проникся песней «Ночь перед Рождеством». По приезду обратно в Москву сразу пошел в ближайший музыкальный ларек и попросил «Сектор Газа». Наугад мне попался альбом «Нажми на газ». Родители попробовали кассету отобрать, но я ее отстоял.

Вячеслав Ширинкин, Clockwork Times

– В девяностых молодому музыканту нужно было иметь какие-то ориентиры. У меня это был наш отечественный панк-рок. Когда познакомился с музыкой «Сектора Газа» – влюбился в эту команду сразу. До сих пор они для меня крайне авторитетны. С того времени и по сей день я с «Сектором» рука об руку иду. Мы вместе по жизни.

Алексей Юзленко, «Потомучто»

– С творчеством группы «Сектор Газа» у меня связаны теплые детские воспоминания. Меня отбрасывает в 1990 год, когда мне было 12 лет. На школьной новогодней дискотеке каким-то образом включили целиком альбом «Ядрена вошь». Но об этом я узнал позже, а на тот момент просто сидел и с удивлением слушал звучавшую музыку. И понимал, что никогда прежде не слышал ничего подобного. Альбом проиграл практически цели-ком и произвел фурор. В том числе в моей голове. А через несколько дней мы с классом поехали на 10 дней в Санкт-Петербург, который на тот момент был еще Ленинградом. Вот тут-то и продолжилось мое знакомство с «Газом»: у одного из одноклассников с собой оказался маленький магнитофон и несколько кассет. И всю дорогу, все десять дней пребывания в Петербурге, ночуя в каком-то общежитии, ночами напролет мы слушали два альбома, без конца переворачивая кассету – это были «Ядрена вошь» и «Зловещие мертвецы». Спасибо Юрию за эти теплые воспоминания, за тот период, когда слушать «Сектор Газа» было чем-то запретным, когда приходилось делать это втайне от родителей или преподавателей. Кстати, именно эту запретность я и пытался вернуть, создавая многие свои нарочито провокационные проекты – от «Леши Закона» до «Ансамбля Христа Спасителя».

Алексей «Леша Закон» Глухов

– Есть у «Сектора Газа» несколько бодрых композиций – «Туман», «Демобилизация», простые песни, их хорошо петь под гитару в мужской компании, где все служили в армии. Но лидер группы умер молодым, а это очень важно, соответствует канону, поднимает Хоя до уровня Сида Вишеза. Смерть на миру красна. Если песни «Сектора Газа» кому-то нравились, укрепляли дух, помогали прожить тяжелый день, значит, результат достигнут. Время всё расставит по местам. Нам не дано предугадать, как наше слово отзовется.

Андрей Рубанов, писатель

– Группа «Сектор Газа» – это моя юность. Я рос на их песнях. Кассеты, конечно, приходилось прятать, но это совершенно не мешало. А поскольку пою я с самого детства, то и «Сектор» постоянно звучал во дворе в моем исполнении. «Сказку» я знал наизусть. Помню, как вокруг меня собирался народ, мои первые слушатели. А я пел и декламировал все по порядку, как шло на кассете. Люди, которые музыку «Сектора» не знали, удивлялись, спрашивали: «Ты откуда вообще это взял? Где ты это выучил?» Отличные были времена!

Алексей Хапугин, солист Государственного театра танца «Казаки России»

– Мое знакомство с Юрой состоялось в «Останкино» на «Программе “А”». Шла съемка нескольких передач в один день, и чтобы не бегать и не встречать каждого в отдельности из ребят, пригласили всех и сразу приехать с утра и ждать, пока дойдет очередь съемки до следующего блока. До этого я слышал, конечно, о группе «Сектор Газа», но не видел и не слышал их до того момента. В передаче сменялись участники, и я не помню, кто именно прибежал и громогласно объявил, что в буфете на первом этаже продаются трехлитровые банки с кислым вином ркацители, да еще и по доступной цене. Пока был объявлен перерыв, мы всей кучей спустились в буфет и встали в очередь. Я посмотрел на эти, покрытые вечной пылью банки без этикеток и как бы про себя, но вслух произнес: «А как же мы будем их открывать?» На что парень, стоявший за мной, ответил: типа, было бы что пить, а как открыть – это дело десятое. Каждый взял банки по две и отнесли за общий стол. Тот парень надавил локтем на центр крышки и, собственно, она вдавилась внутрь, освобождая стеклянные края. Оставалось только поддеть пальцем мятое изделие, чтобы добраться до заветной влаги. Мы все разлили по стаканам, пожелав друг другу удачи и всяких приятностей, выпили, после чего парень протянул мне руку и сказал: «Юра!» Потом помолчав секунды три, добавил: «Хой!» После этого были еще встречи и совместные выступления, но знакомство почему-то врезалось в память и стоит перед глазами, будто это было вчера.

Валерий Скородед, «Монгол Шуудан»

– Юрий Клинских. Хой. Одна из легенд отечественного панк-рока. Воронежский музыкант, песни которого давно стали поистине народными. А ведь что может быть ценнее этого? Когда песни становятся народными – это, на мой взгляд, лучший памятник их автору. Сегодня практически каждый тусовщик, мало-мальски умеющий играть на гитаре и знающий пару блатных аккордов, легко может сбацать «Демобилизацию» или «Пора домой». Или «Бомжа», или, скажем, «30 лет»… Хоя нет с нами много лет, но он, равно как и Цой – жив. И не хочется думать, как бы сложно сегодня жилось многим из нас без его простых, но таких близких, понятных и берущих за душу песен… Я на концерте Хоя был лишь однажды, в далеком 1998 году, в Пятигорске, в кинотеатре «Космос». Сегодня можно сказать, что это уже легендарный концерт. Тогда это таковым совершенно не казалось. Идет время, герои приходят и уходят. Но Цой и Хой, познакомившиеся еще в 1988 году, хотя и ушли от нас, все равно остаются с нами. И это прекрасно.

Виталий Калгин, журналист и писатель, биограф Виктора Цоя

– С «Сектором Газа» я познакомился осенью 1994 года. У ребят во дворе была самопальная кассета с песнями из альбомов «Нажми на газ» и «Гуляй, мужик!». Конечно, на тот момент, на восьмилетнего меня это произвело ярчайшее впечатление. Скажу больше, у меня произошел конкретный слом шаблона во всем, что связано с музыкой. Двумя годами позже я купил свою первую кассету с альбомом «Газовая Атака», которая была заслушана до дыр настолько, что через какое-то время пришлось покупать новый экземпляр. Я абсолютно точно могу сказать, что для меня рок-музыка началась именно с этого момента. Юрия Клинских я считаю неотъемлемо важным событием и для музыки, и для нашей страны в целом. Это был настоящий пример искренности и честности без всяких эстетских заморочек. В то время как многие рок-музыканты толкали в своих интервью пафосные речи о чем-то высоком и глобальном, ехидно обходя «острые» темы, Хой говорил всё как есть, не уклоняясь от неудобных вопросов, не желая как-то приукрасить действительность. Такого рок-героя сейчас крайне не хватает на нашей сцене.

Александр Кузьмичев, «Бродячий Цирк»

– Лично с Юрой знаком не был. Но творчество знаю, уважаю. В юности я дружил с такими ребятами, как он – искренними, верными, добрыми, надежными; остро чувствующими справедливость и несправедливость. И пытающимися излечить наше исковерканное общество своими словами. Царствие Небесное Юрию.