Текст книги "Смотритель маяка"

Не задевая друг друга, восковые фигуры просачивались в проём, занимая заранее определённые кем-то места. Две девочки из числа первых принятых платформой пассажиров сидели напротив Артёма. Взгляд неправильных глаз упирался в спинки установленных перед ними сидений. Артём испытывал к ним настороженную жалость. Их отец уселся на противоположной стороне, рядом со стариком, неприкрытая нагота которого не смущала никого, кроме Артёма. Не место детям среди этого неоднозначного балагана.

«Это не дети», – подумал он.

Станция опустела. Последние «люди» неуклюже усаживались на обтянутые тканью кресла. Скоро поезд отправится в путь, и он останется на платформе в одиночестве.

«Поезд-призрак и люди-манекены».

Звучный вой эскалатора заставил Артёма встрепенуться. Новые пассажиры? Он вышел из-за укрытия. Замкнутое пространство станции заливал жёлтый искусственный свет. Механизм эскалатора крутился вхолостую. Артём зажал уши руками, стараясь заглушить монотонный звук. Это не помогло. Безобразный свист проникал напрямую под кожу, минуя уши.

По эскалатору спускалась одинокая фигура. Артём узнал уродливый силуэт ещё издалека. Да и как не узнать существо, прочно обосновавшееся в его снах. Прокажённый двигался с устрашающей скоростью. Расстояние между ними сокращалось неестественно быстрыми темпами. Артём уже мог различить язвы на некрасивом лице. Мешковатые, местами протёртые брюки свисали на узких бёдрах. На груди бесцветной рубашки засохли пятна крови и светло-зелёного гноя. Вылитый раб, сбежавший с плантации Миссисипи, третий день плутавший по болотам без глотка чистой воды. Неплохая иллюстрация к книге «Хижина дяди Тома», будь она написана Стивеном Кингом.

Для двадцатилетнего юноши без лишнего веса Артём отлично бегал. Если получится проскочить мимо Прокажённого, у него только один путь – наверх по эскалатору. Неизвестность страшила меньше, чем ходячий гнойник.

Хозяин станции тем временем ускорил шаг. На разлагающихся губах играла хищная улыбка. Артём не сомневался, что грязные ногти вопьются ему в горло прежде, чем он сможет нанести свой удар. Благоразумнее всего сбежать подальше, а не вступать в заведомо проигрышное противостояние.

«Не этот ли толчок ты ждал?».

Чёрта с два он попадёт в лапы патологически опасного оборванца, которому самое место в лепрозории, а не во сне.

Лампы под потолком без предупреждения погасли, погрузив станцию в относительную темноту. Исходивший от поезда свет позволял видеть, что Прокажённый продолжал сближение. Времени для раздумий не оставалось.

Артём ринулся к вагону и запрыгнул в ближайшую дверь. Пока состав не тронулся, он мог перемещаться между вагонами, лавируя от одной двери к другой. Разумнее идеи он не придумал. Если двери захлопнутся, когда они оба будут внутри, Артём окажется в ловушке.

Прокажённый остановился в трёх метрах от вагона, окружённый затхлым сумраком. Артём был готов сорваться к следующему входу, сделай мужчина хотя бы шаг навстречу. Для этого ему надо пробежать по проходу через несколько рядов рассаженных кукол. Он заранее определил, что побежит направо.

Покрытый язвами человек не спускал с Артёма ввалившихся глаз. Хищная улыбка сменилась мерзким оскалом.

– Почему ты преследуешь меня?

Собственный голос испугал Артёма. Голос смертельно напуганного мальчишки, готовый сорваться в крик.

– Почему снишься мне каждую ночь?!

Каждую, если он не принимал мелатонин. После сегодняшней ночи он будет глотать бесцветные таблетки всякий раз, прежде чем лечь спать. Теперь это такая же неотъемлемая часть ежедневного ритуала, как чистка зубов. Хватит с него ужасной абракадабры. Он хотел видеть совсем другие сны или просто спокойно спать, не пробуждаясь по ночам.

– Кто ты и почему так выглядишь? – Он выместил злость на поручне, ударив по нему ногой. По ослабевшему телу прокатилась волна лёгкой вибрации. – Что тебе от меня нужно? Мне ничего не известно, дай мне спокойно спать! Дай мне спокойно жить! Прекрати гоняться за мной! У меня нет того, что ты хочешь!

Слова Артёма не производили воздействия, на которое он рассчитывал, растворяясь в тяжёлом воздухе станции.

– Скажи что-нибудь, если способен на это! Дай мне ответы!

Ответом на гневные реплики стало едва уловимое шипение. Это закрывались двери вагона, отрезая Артёма от возможности подняться по эскалатору, где, вероятно, находились интересующие его знания. Впрочем, они могли находиться и по пути следования поезда.

Он схватился за всё тот же поручень. Предметы вокруг него придуманы и изготовлены человеком. Эскалатор работал на электричестве, поезд питался от контактного рельса. Их образы были реальными. Какой же контраст это имело с пассажирами и Прокажённым, место которых в мистериях Дэвида Линча, а не во снах обычного, если не сказать заурядного парня.

Прокажённый не предпринимал попыток забраться в поезд. Слепленная неумелым скульптором голова поворачивалась вслед убывающему составу, ни на секунду не выпуская Артёма из вида. Он знал что-то, с чем Артёму ещё предстояло столкнуться, если тот не проснётся раньше того, как повстречается с этим нечто.

Хотел ли Артём проснуться? Разумеется. Было ли ему страшно? Как никогда в жизни. Цепкий, ни на что не похожий страх проникал внутрь через поры в коже, расползаясь по внутренностям россыпью льда. Получил ли он, что хотел? Нет, вопросы множились. Что он мог сделать? Зайти так далеко, насколько сможет. Насколько хватит тающих сил.

Вагон Артёма въехал в тоннель. Сразу за этим померкли все втиснутые в потолок лампы.

5

Кто-то настойчиво скрёбся в дверь. Острые когти пытались расщепить деревянное полотно, отделявшее коридор от каморки. Джефф чуял прогорклый звериный запах. Псина по ту сторону пахла сырой землёй и падалью. Но ещё больше она пахла смертью. Щенок знал этот концентрированный запах с рождения. Так пахли дохлые крысы с раздутыми животами в подвале, где он обитал.

Равномерное дыхание Артёма изредка перебивалось во сне судорожными вздохами. Джефф лизнул хозяину ухо, но тот не желал просыпаться. Тогда он снова тявкнул в сторону двери и забился под подушку, оставив на поверхности не влезавший в убежище хвост. Сюда дурной запах ещё не добрался.

В тревожном мерцании монитора предметы в комнатке отбрасывали на стены жуткие тени. Одна из девяти камер передавала на экран изображение совершенно пустого коридора первого этажа.

6

Часть «людей» в креслах засияла, как только поезд нырнул в пропитанную безвестностью мглу. В утробе тоннеля их тела ярко горели голубым светом, озаряя начинку вагона. Ещё часть, куда бо́льшая, сияла гораздо слабее. Их окружал умеренный бирюзовый ореол. Он исходил изнутри, просвечивая одежду и превращая тела во флуоресцентные палочки, с которыми так любят играть дети. Даже фальшивые глаза излучали насыщенный фосфором свет.

Была и третья, лишённая сияния часть. Чёрные, поглощающие свет дыры взамен стариков и прочих имитаций. Контуры тел, заполненные угольной гуашью. Размытые пятна вместо лиц. Кто бы ни высосал из них краски, выглядело это головокружительно. Поэтому Артём не мог оторвать глаз.

Поезд мчался по рельсам со скоростью, близкой к тридцати километрам в час. Не так уж и быстро. Из-за сияющих островков в салоне на стёклах окон танцевали разноцветные отблески. А там, куда не доставал свет, проносилась чернота. Через прозрачные соединительные двери он мог видеть, что происходило в других вагонах. Тёмные лакуны меж колоритных зарниц. Одни наполнялись светом, вторые его теряли независимо от пола и возраста.

В середине вагона, где он невольно находился, выделялось свободное место. Пустое кресло рядом с проходом не дождалось седока.

«Не для меня ли оно оставлено?» – подумал Артём. И тут же отмахнулся от абсурдной мысли. Вопреки ухудшавшемуся состоянию, заставить его усесться могла разве что грубая сила. Сидеть в окружении бесновавшихся светлячков так же уютно и безрассудно, как устраивать пикник на кладбище.

Очаги света между тем начали угасать. Невидимый кукловод прикручивал фитили керосиновых ламп. Вагон медленно тонул в ночном полумраке. К чему бы это ни привело, Артёму оно заранее не нравилось. Он влез в углубление, чтобы не мешаться на пути у пассажиров, вздумай они шататься по салону.

Но с кресел никто не поднялся. Вместо этого людские фигуры стали истончаться. Сквозь бледнеющие тела всё отчётливее проступали спинки кресел. Некоторые настолько быстро приняли прозрачный вид, что о них уже ничего не напоминало. Вагон стремительно пустел, продолжая ехать по тоннелю. Из-за подступающей темени объекты вокруг Артёма сливались в единую сущность. Когда померк последний «человек», ему оставалось только вслушиваться в окрестные шумы. Недоступный пониманию обряд подошёл к концу. К разгадке ребуса Артём не приблизился ни на йоту. От вопросов голова грозила взорваться. Пора бы уже проснуться, поиграть с Джеффом, заварить пакетик чая, спокойно осмыслить детали неоднозначного сна.

Как бы ни так. Нельзя управлять автомобилем, будучи запертым в багажнике. А он, при всей своей юношеской важности, не был автором произведения. Скорее случайно оказался в кадре. И не играло роли, что происходящее являлось плодом его воображения. Фантазия не подчинялась воле Артёма.

За возможность покопаться в содержимом головы такого пациента с психиатров следовало брать плату.

Стоять на ногах становилось всё труднее. К последствиям высокой температуры прибавилась одышка. Он сполз вниз, не выпуская из рук вертикальный поручень. Ещё чуть-чуть, и он распластается на полу совершенно разбитый.

Сквозь туман лихорадки он почувствовал, что электропоезд снижает скорость. Колёса лениво скользили по бесшовным рельсам. Пришлось потратить остатки сил, чтобы подняться. В широких окнах забрезжил сероватый свет. Спустя долю секунды поезд поравнялся с платформой.

Артём выжал из себя кислую ухмылку. Ну конечно. А чего он ждал?

Прокажённый стоял в той же выжидательной позе готового к прыжку хищника. Позади него в ледяном молчании построились новые «люди». Траурные лица мужчин и женщин повсеместно лишены мимики. Среди пассажиров выделялась группа молодых мужчин в футболках с надписью «Полярный медведь». Название сопровождалось иллюстрацией головы белого медведя, раскрывшего пасть в угрожающем рыке.

Вагон Артёма остановился там же, откуда отъехал десять минут назад. Вспыхнувший свет заставил болезненно прикрыть глаза. Створки дверей разъехались в разные стороны. Он из последних сил сглотнул засевшую внутри мокроту. Воспалённые связки придавали голосу резкую хриплость. Каждое слово обдирало горло наждачной бумагой.

– Давай покончим с этим, – сказал он. – Мне всё равно, ты меня прикончишь или это место.

Он беспомощно шагнул на платформу. На этом силы закончились. Ноги подогнулись, тело неуклюже рухнуло на пол. Нависшая тень заслонила свет. На его счастье, он потерял сознание прежде, чем до него дотянулась покрытая болячками рука.

Глава 5. Испытание страхом

1

Шершавый язык Джеффа быстро привёл Артёма в чувство. Он отвёл морду щенка от своего уха, разлепил глаза.

– Я проснулся, Джефф. Я проснулся!

Вид родной каморки успокоил гулко бьющееся сердце. 4.58. Он проспал два часа. Рассвет уже наступил. Нечистые силы убрались в промозглые склепы до следующей ночи. Симптомы гриппа больше не терзали тело. Осталась только вялость от непродолжительного сна. Какое это счастье – быть здоровым.

Артём сунул ноги в ботинки. Воспоминания о станции не спешили таять. Он помотал головой, прогоняя пудовую тяжесть. Никогда в жизни он больше не повторит путешествие на закольцованном экспрессе. Плевать на ответы. Плевать на странности и человека в язвах. Хороший психиатр избавит его от видений, вернёт в повседневность потерянную радость.

Джефф угрожающе зарычал на кровати.

– Что такое, дружок?

Щенок недоверчиво косился на дверь. Артёму стало не по себе. Камеры передавали статичное изображение давно заученных им участков школы. Он увеличил изображение коридора, отмотал запись до того момента, как они вошли в кладовку с Джеффом после обхода. Во время эксперимента ничего не происходило. Камера просматривала этаж насквозь, ошибок быть не могло.

– Там никого нет, – успокоил он себя в первую очередь. – Ложная тревога, малыш.

Джефф ему не поверил. Стоящая дыбом шерсть питомца тревожила Артёма.

– Ладно, проверим, что там.

На всякий случай он взял дубинку. Раннее солнце ещё не заглянуло в расположенные во дворе школы окна. В слабо освещённом коридоре ползали неясные тени. Он пожалел, что не захватил со стола фонарик. Под ногами что-то громко треснуло. Так хрустят скорлупки сушёных жуков. Он нащупал выключатель свободной рукой и обнаружил под дверью большое количество щепок. Пока он спал, кто-то снял с двери приличный слой стружки. Длинные борозды тянулись с середины двери до самого низа. Скоблили вилкой или когтями. Чем-то достаточно острым. Чем-то способным перерезать им с Джеффом горло без особых хлопот.

– Это ведь не ты сделал? – Вопрос звучал абсурдно. Щенок находился с ним в закрытой изнутри комнате и не мог исполосовать дверь снаружи. Тот, кто это сделал, хотел попасть внутрь не для того, чтобы поговорить о погоде. И этот кто-то не был человеком. Двуногий бы выломал хлипкую скобу засова одним ударом ноги.

Свора бродячих котов забрела на запах колбасы? Ага, очень злых котов. И через какую же щель они проникли в здание?

– Жаль, ты не можешь рассказать, что тут происходило в моё отсутствие, – прошептал он. Разборки с руководством школы из-за порчи имущества не избежать. Считай, что одну, а то и две смены отработал бесплатно. Начальник не постесняется повесить на него убытки за покупку и установку нового дверного полотна. И препираться бесполезно, охранник для того и поставлен, чтобы беречь имущество от повреждений.

– Придётся свалить всё на тебя, Джефф. Твоё появление в школе очень удобно ложится в логику событий. Спасённый от гибели щеночек на радостях поточил когти не там, где следовало. А вот что произошло на самом деле, выяснить вряд ли получится.

Он включил радио «Сумерки» на волне 83.1 FM, чтобы не оставаться в одиночестве. Повторяли вечерние новости. В Кремле чествовали пилотов «Боинга», посадившего в мае самолёт на аэродром при отказе обоих двигателей. Артём помнил этот случай, следил за посадкой в прямом эфире. Единственной жертвой инцидента оказалась пожилая женщина, чьё сердце не выдержало стресса.

Метла и совок помогли справиться с опилками. Жаль, что они не могли избавить от царапин.

Новый рапорт писался с задержками. Маленькая ложь о причинах испорченной двери отзывалась в теле тягостным дискомфортом. Он отложил ручку и налил в чайник воды. Глаз зацепился за изображение спортзала на мониторе. Что-то было не так. И когда он понял, что именно, желудок скрутило от страха.

Из кадра пропал баскетбольный мяч.

2

Не каждый, кто хотел переправиться на другой берег, мог бросить вызов течению. Отдаться движению потока проще, чем противостоять ему. Такой выбор можно понять. Силы настолько неравны, а напряжение так сильно, что ты вынужден плыть по течению, куда бы оно тебя ни вынесло. Нигде, кроме как в сточной канаве, ты в итоге оказаться не мог. Выбраться из нечистот так же непросто, как переплыть бурную реку. И ты опять плыл по течению, и оно снова выбрасывало тебя в грязную лужу. Порочный каскад спускался всё ниже, держаться на поверхности становилось всё труднее. Однажды ты всё равно шёл ко дну, устав от бесконечного ритма и осознав, что поток не победить. Погружаясь в бездну с последним глотком воздуха, ты наконец постигал истину – жизнь и есть поток. А другой берег – призрачный мираж. Но понял ты это слишком поздно.

3

Нести толстячка на руках Артём не отважился. В каморке нашёлся моток достаточно крепкой верёвки, способной заменить поводок на одну прогулку. Щенок пытался перегрызть верёвку и всячески выражал недовольство накинутой на шею петлёй. Артём завязал узел так, чтобы верёвка не смогла затянуться на шее. Расположенные поблизости магазины зоотоваров открывались в девять, и Артём не хотел тратить утренний час, топчась у порога.

По пути домой он старательно подставлял лицо под струи тёплого ветра. Сатанисты, кошмарный сон, оживший мяч, ободранная дверь (сменщик даже не взглянул на неё, не отпустил серию колких шуточек, принял дежурство и уселся пить кофе). Многовато событий для одной ночи. Впору сменить имя на «магнит для неприятностей». Дверь и мяч – однозначно звенья одной цепи. Укатиться произвольно мяч не мог. На него воздействовала чья-то сила. Та же сила пыталась пробиться к нему, но не справилась с дверью. Самое страшное, что её не замечали камеры. В период его сна никто под объективы не попадал. Объяснение этому могло быть только иррациональным. И если привидения существовали, возникало сразу два вопроса: что призрак от него хотел и куда он делся? Другими словами, стоило ли серьёзно беспокоиться на этот счёт?

Был и третий вопрос: замешан ли в произошедшем исчезнувший из квартиры мужчина?

Артём заходил в подъезд с мыслями о том, сможет ли Джефф поладить с Барсиком. Характер у обоих довольно игривый, и гонять они будут друг друга безжалостно.

– Можно его погладить?

Девочка сидела на подоконнике, рядом с горшечным цветком. На застиранной футболке улыбался Микки-Маус. Она бдительно изучала Артёма, болтая ногами. Он вспомнил, что неоднократно встречал её во дворе, одиноко сидящую на краю песочницы. Реже – верхом на качелях.

«Слишком много грусти на лице для девочки её возраста».

– Разговаривать с незнакомыми людьми опасно, – сказал он. – Родители не учили тебя этому?

– Вы наш сосед. И я умею громко кричать. Могу показать. – Она действительно открыла рот и запрокинула голову.

– Охотно верю в твою способность визжать во всё горло, – спокойно произнёс Артём, не поддавшись на детскую уловку. Он вставил ключ в замочную скважину. Снял с Джеффа верёвку.

– Ты можешь погладить щенка, если не боишься запачкать руки.

Девочка бойко спрыгнула на пол. Стеснения в её движениях Артём не заметил. Он в десять лет вёл себя куда скромнее.

– Я ничего не боюсь!

– В это поверить уже сложнее. Все чего-то боятся. Я, например, боюсь не сдать через неделю экзамен в институте и ещё много чего.

Он отпустил Джеффа. Девочка спустилась по ступеням навстречу щенку, заключила его в объятия. Джефф не возражал, весело размахивая коротким хвостом.

– Ты живёшь в восемьдесят седьмой квартире? – спросил Артём.

– А вы в восемьдесят третьей.

– Почему ты сидишь так рано в подъезде? Это не самое подходящее место для девочки в такой час.

– Очень даже подходящее. – Она отвечала не глядя, увлечённо приглаживая непослушную шерсть Джеффа.

– Мой папа рассказывал, что частенько прятал в детстве ключ от квартиры под ковриком для ног, когда отправлялся гулять. А сейчас я не знаю почти никого из своих соседей. Что-то с нами стало не так. Скажешь, как тебя зовут?

– Мама называет меня Алёнка. А папа чаще зовёт Бесёнком.

– И какое из имён настоящее?

– Что?! – воскликнула она с удивлением.

– Купилась-таки, – довольно проронил он. – Моё имя Артём. Родители опять поссорились, Алёна?

На детском, с отпечатками взрослых невзгод лице появилось выражение, которое Артём расшифровал как отрешённость.

– У меня тоже была бессонная ночь, – пояснил он. – Но мне за это хотя бы платят. Твои папа и мама снова слушали музыку ночью?

Она покачала головой.

– Только папа. Мама не ночевала дома. Но она уже пришла.

Он не сильно хотел обсуждать неприятную, весьма скользкую тему и всё же спросил:

– Ты вышла в такую рань из-за ссоры родителей?

– Папа избил маму за то, что она не ночевала дома.

Похоже, папа делал это не первый раз. Девочка произнесла жуткие слова безо всякого волнения.

– Мне жаль, что ты это видела. Сильно ей досталось?

– Они не первый раз дерутся, – озвучила она его мысли. – Я уже привыкла. Теперь мама будет несколько дней сидеть дома, ждать, когда заживут синяки.

– Нельзя к такому привыкать. Это неправильно.

– Папа думает, что мама… ну…

– Не любит папу? – подсказал он.

– Так тоже можно сказать.

Ох, не те знания родители закладывали в голову ребёнка.

– Ты голодна?

– Нет.

– Я могу вынести тебе бутерброд.

– Разговаривать с чужими нельзя, а бутерброды брать можно?

Артём не мог не восхититься прозорливости её ума. Он сделал два оборота ключа.

– Побудь здесь с Джеффом, я скоро выйду.

– Его зовут Джефф? Интересное имя. Когда у меня будет собака, я назову её Спайк.

Он шагнул за порог. За ночь в квартире ничего не изменилось. Свежее утро не помешало жаре погрузить обе комнаты в душный пузырь. Придётся спать с открытыми окнами, впуская с улицы пыль и пятничный гвалт.

Барсик выскочил из кухни и вцепился ему в ногу. Вкус грязной обуви ему не понравился. Он убежал в маленькую комнату, заполз под диван. Артём скинул кроссовки. В холодильнике нашлось всё для приготовления классических бутербродов. Он сложил в бумажный пакет банан, помытое яблоко, горсть конфет и два бутерброда с сыром и колбасой. Подумал и добавил парочку книг о приключениях «Великолепной пятёрки» Энид Блайтон. Десять лет назад он от них оторваться не мог. Пусть теперь дарят приятные эмоции другим людям.

Девочка сидела на ступени. Джефф забрался к ней на колени. Артём протянул ей достаточно тяжёлый пакет.

– Это от нас с Джеффом. Теперь у тебя есть повод отлично провести время дома, на улице или в подъезде.

Она молча взяла пакет, не став заглядывать внутрь.

– Спасибо.

– Что ты собираешься делать? В смысле, останешься здесь или пойдёшь на улицу?

– Спущусь на следующий этаж. Там живёт добрый дедушка. Посмотрю, чем он меня угостит.

– Ты это серьёзно?

– А как вы думаете?

– Думаю, ты меня разыгрываешь.

Девочка улыбнулась. Джефф лизнул ей руку.

– Можно дать тебе совет? – спросил Артём.

– Вы всё равно его дадите.

– Он будет бесполезен, если ты не захочешь слушать. Слушать сердцем, я имею в виду.

– Слушать не так уж и трудно.

– Слушать и слышать не одно и то же, – сказал он. – Это даже не совет.

– Что-то о моих родителях? – предположила она. – Они ведут себя некультурно, я знаю. Полиция предупреждала нас о шуме по ночам. Но что я могу сделать?

– Постарайся не отчаиваться. Родители любят тебя, даже если ты этого не чувствуешь.

– Они себя-то не любят, – возразила она. – Я уже большая и всё понимаю. Они любят только развлекаться и водку. – Она посмотрела на него с подозрением. – Вы же не будете жаловаться в органы опеки? Я бы не хотела попасть в дом ребёнка.

– Не буду, – пообещал он. – Можешь приходить к нам в гости раз или два в неделю. Джефф с Барсиком будут тебе рады.

– Барсик это кот?

– Это глупый котёнок с замашками тигра, – отозвался Артём.

– Хорошо, я обязательно приду. А можно сегодня?

Он не без горечи вынужден был ответить отказом.

– Мне нужно выспаться после ночного дежурства. Вечером у меня важное дело.

– Ничего страшного, приду в следующий раз. Всего двадцать четыре ступени, и я у вашей двери.

– Что ж, рад был с тобой познакомиться, Алёна. Пора нам с Джеффом принять душ. Я желаю тебе не падать духом.

– Пока, Джефф, пока, Артём.

– Спасибо, что не назвала меня дядей.

Он взял щенка на руки, зашёл с ним в квартиру. Заметив собаку, Барсик замер на полпути к Артёму.

– Добро пожаловать в свой новый дом, приятель. Старайся не портить мебель. Мы не настолько богаты, чтобы часто менять диван. Ковры я уберу. Постелю назад, когда научишься справлять нужду на улице. Ближайший месяц будет непростым. Всем придётся набраться терпения.

Оказавшись на полу, Джефф первым делом бросился обнюхивать котёнка. Артём стянул с себя футболку. Предстоящий душ перед сном вызывал в нём живой трепет.

– Далеко не убегай, Джефф. Ты следующий. Попробуй только забраться на диван с грязными лапами!

Звук входящего сообщения застал его со спущенными джинсами. Он закончил стягивать штаны, после чего выудил из кармана телефон. Текст сообщения заставил присесть на ободок унитаза. Закончив читать второй раз, он провёл ладонью по щетине на щеке. Как же долго он ждал этого события, а дождавшись, испытал лёгкий испуг. Вот и пришёл момент проверить способность держать свои страхи под контролем. Второго шанса испытать себя в ближайшие годы не представится. Сон подождёт. В конце концов, он спал целых два часа и ещё успеет прилечь днём. Если, конечно, сможет заснуть после такого мероприятия.

С этой мыслью он залез в ванну.