Текст книги "Последняя крепость. Том 1"

– Позвольте тогда спросить, – склонился Барбак, – может быть, еще чего-то желаете?

– Благодарю тебя, добрый человек, – ответила Лития. – Ты и так уже сделал для нас достаточно.

Герб глянул на Кая. Тот кивнул ему и обратился к Барбаку.

– Я желаю кое-чего, – сказал юный рыцарь. – Я желаю знать, как ты допустил такое, что человек, укушенный оборотнем сегодня ночью, до сих пор не умерщвлен? Ты разве не знаешь о том, что бывает с теми, в чью кровь попала слюна оборотня?

Барбак обалдело вытаращился на Кая. Оттар выронил нож, которым собирался отмахнуть себе кусок окорока. Принцесса приоткрыла рот.

– Ваш-ш-ш… с-с-светлость… – изумленно просипел Барбак. – Откуда же вы могли узнать?.. Я же ничего еще не говорил вам… Я же… пока туда, пока сюда… Разве ж в первую очередь о таком вываливают?

– Ты должен был сообщить нам о том, что в ваших краях появился оборотень, сразу, как только увидел нас, – строго сказал Кай. – Деревня избрала тебя старостой, значит, это твой долг – заботиться о безопасности и благополучии ее жителей. Сам ты не сможешь с ним справиться. Следовательно: твоя прямая задача сообщить о чудовище, убивающем вверенных тебе людей, тем, кто сильнее тебя. Потребовать защиты. Почему ты не сделал этого?

Староста хрипел и булькал горлом, силясь выдавить хоть слово.

– Но откуда, сэр Кай, вы узнали об оборотне? – спросила принцесса.

– Рыцарь всегда и везде должен видеть и слышать, что происходит вокруг него, – повторил слова Герба Кай. – Всегда и везде. Поэтому искусство видеть и слышать – это первое, чему обучают на Туманных Болотах.

Принцесса обернулась к окну, за которым все так же восторженно гудела толпа.

– Вы неплохо постигаете искусство видеть и слышать, ваше высочество, – продолжил юный рыцарь, – и вы вполне могли бы выудить из разговоров сгрудившихся во дворе крестьян нужную информацию. Но вам не пришло в голову делать это. Потому что вы считали, что ни вам, ни окружающим вас людям ничего не угрожает.

Кай посмотрел на Оттара. Тот, уже поняв, о чем скажет ему товарищ, понурил голову.

– А чувства и разум брата Оттара были заглушены страстным желанием поскорее утолить голод, – сообщил рыцарь.

– Нигде и никогда не следует ослаблять внимания, – подытожил Герб, когда Кай замолчал. – Мир может казаться безопасным, но это не так – опасность всегда растворена в нем. Об этом мы и пытались сказать вам, ваше высочество, и тебе, брат Оттар…

– Крестьянин этой деревни, Аж, – произнес Кай, обращаясь к принцессе, – вчерашней ночью подвергся нападению оборотня, по глупости своей отправившись к охотнику Варгу по темноте. Ажу удалось спастись и даже – как он сам успел рассказать – ранить Тварь. Но оборотень успел укусить его. Аж добрался до деревни и упросил Сима Бородача прижечь рану огнем. Вам нужно знать, ваше высочество, если слюна оборотня заражает человека – его уже нельзя излечить никакими снадобьями и никакой магией. Рано или поздно в человеке проснется зверь. Поэтому укушенного непременно нужно уничтожить. Этого до сих пор не сделали. Велите старосте немедленно послать людей и умертвить Ажа.

Лития взглянула на Барбака. Тот топтался на пороге, вытирая обильный пот с лица.

– Так это ж… – прохрипел староста. – Известно нам все это… Но Аж никому никогда не делал зла. Уважают его у нас. Оно бы и надо приткнуть его, да ни у кого рука не подымается… Его Сим Бородач в погреб сунул, он там так и сидит. Стонет. Никому неохота в погреб-то лезть. Можно, конечно, и огня в погребушку накидать, так и хижина Сима тогда сгорит…

– Аж еще жив, – заметил Кай, – потому что у него в деревне нет врагов. Человек так устроен, что не может убить другого человека. Человек убивает того, кого считает врагом, потому что для убийства необходима причина. А крестьянин по имени Аж уже мертв, – взглянул Кай на Барбака, – Тварь сидит в оболочке его тела. Вот эту Тварь вы и должны уничтожить.

– Еще раньше надо было сделать вот что, – присовокупил Герб, – обратить внимание на охотника. Что заставляет его жить в отдалении от людей?

– Так это ж… – одурело потряхивая головой, бормотнул староста, – подозревали мы его, как без этого… Но Варг дважды при полной луне входил в деревню – уже после того, как чудовище объявилось в наших краях. Он не чудовище, нет… И домашние его – тоже не могут быть оборотнями. Потому как не бывало того, чтобы люди и чудища под одной крышей жили.

– Ты себе и представить не можешь, староста, – горько усмехнулся Кай, – как часто люди Большого мира мирятся с Тварями…

– Я велю тебе, староста Барбак, – произнесла Лития, выслушав рыцарей, – послать людей, чтобы умертвить того, кого вы знали под именем Ажа.

– Ага, так… – опустился староста на колени. – Сделаем, ваше высочество. Оно, конечно… так и надо.

– Давайте поедим, – предложил Герб. – До полуночи у нас еще есть время. А потом отправимся на охоту за Тварью.

– Вот это правильно! – возликовал Оттар и набросился на еду.

– Хорошо бы быстрее покончить с чудовищем, – сказал Кай, подвигая к себе миску с просяной похлебкой. – Завтра чуть свет – выходить.

– Добрые господа… – промямлил Барбак. – Да как же вы это… Баронские ратники с ним не справились, людей грызет просто, как кот мышей, а вы… Кто ж вы такие, добрые господа?

– Болотники это, – не отрываясь от похлебки, ответил Оттар.

Глава 5

Когда к пограничной крепости прибыли уцелевшие ратники с сожженной заставы, воины гарнизона и думать забыли о старике-бродяге Гарке. Его даже не окликнули, когда он двинулся вдоль стены, а потом – прямо по дороге, ведущей к городу Сирису.

Когда крепость осталась далеко позади, Гарка обогнал небольшой отряд всадников, скачущих во весь опор.

Старик шел, не останавливаясь, весь день, хотя по обочинам дороги несколько раз вырастали хижины деревень. И, когда стемнело, упал и заснул прямо на дороге, не имея даже сил отползти из липкой грязи на траву.

Возможно, Гарк проспал бы до самого вечера, если бы около полудня его не разбудил шум. Увидев движущуюся навстречу колонну тяжеловооруженных конных воинов, старик поднялся и, шатаясь, поспешил убраться с дороги. Сидя на обочине, он насчитал не менее сотни всадников. Замыкала шествие колесница с колесами в половину человеческого роста, в которой сидели четверо в красных балахонах, расписанных символическими изображениями языков пламени. Гарк без труда узнал эти балахоны: такую одежду имели право носить только маги Сферы Огня.

– Не поможет… – пробормотал старик, проводив мутным взглядом воинскую колонну. – Если они взялись за дело, значит, уже ничего не поможет…

Один из всадников бросил Гарку кусок хлеба, видимо приняв старика за нищего. Да, впрочем, кого, кроме нищего, можно было теперь увидеть в Гарке? Жуя на ходу, старик двинулся дальше.

Через несколько часов он поравнялся с телегой, увлекаемой двумя волами. В телеге, среди овечьих, коровьих и конских шкур, нашлось место и для путника, а правящий телегой скорняк, возвращавшийся в Сирис из местной деревни, оказался так добр, что позволил старику это место занять.

В город они въехали, когда небо уже накрепко сковали сырые весенние сумерки.

Наутро Гарк, переночевавший под стеной какого-то случайного строения, отыскал дом господина Варкуса. Знаменитый крафийский историк жил в огромном особняке, окруженном высоченной стеной. Старик, оглядев свое изорванное и забрызганное грязью одеяние, тяжело вздохнул. Нечего было даже и думать проситься на прием к известному ученому. Да и на что он, вообще, надеялся, стремясь сюда? Что он скажет Варкусу? Как объяснит цель своего визита? Он и для самого себя не сумел бы четко сформулировать свои ближайшие действия. Гарк точно знал – что ему делать. Но совершенно не представлял – как. На всякий случай он подошел к воротам особняка, оказавшимся не обычными деревянными, а – решетчатыми, скованными из металлических, причудливо изогнутых прутьев, которым искусно придали вид древесных ветвей. За воротами виднелся уютный ухоженный сад, в центре которого располагался фонтан с мраморными бортиками. Такого великолепия Гарк увидеть не ожидал. Как не ожидал увидеть Гарка в непосредственной близости от ворот привратник. Изумленный наглостью оборванца, он даже не нашел слов. Чтобы прогнать старика, просунул между прутьями копье и сделал несколько довольно-таки красноречивых выпадов.

Гарк пошел вдоль стены. Обойдя особняк, он заметил маленькую калитку, явно предназначавшуюся для слуг. Мгновенно в просветлевшей голове старика вспыхнул план. Проникнуть во двор под видом клянчащего подаяние нищего ему скорее всего удастся. А потом… А потом он найдет способ предстать перед господином Варкусом.

«В конце концов, – сказал себе Гарк, – кто как не ученый-историк способен понять меня?..»

Он толкнул калитку, и та – о чудо! – свободно подалась. Старик шагнул под освежающую тень по-весеннему ярко зеленеющих деревьев. От калитки вела извилистая тропинка, но в самый последний момент Гарк струсил. И осторожно двинулся в глубь сада, надеясь неизвестно на что.

Пройдя несколько шагов, остановился – услышал негромкое поскуливание неподалеку. Конечно, как он сразу об этом не подумал: этакий богатый дом должны охранять собаки! Сжавшись от страха, Гарк присел, ожидая, что вот-вот из-за какого-нибудь дерева на него вылетит громадный сторожевой пес.

Но ничего не произошло. Старик, стыдясь самого себя, медленно, с трудом выпрямился.

«Великие боги! – горько подумал он. – В кого ты превратился!..»

Однако скулеж не утихал. Неожиданно Гарк сообразил, что это вовсе не собака скулит. Это тянет кто-то жалобную песню. Путник пошел на голос… и скоро остановился, прильнув к стволу дерева.

Спиной к нему стоял на коленях совершенно лысый, невысокий, худой и сутулый человек, одетый в такие лохмотья, на фоне которых собственная одежда Гарка могла показаться камзолом придворного вельможи. Этот сутулый ловко подрезал сверкающим кривым ножом едва проклюнувшиеся у корней дерева побеги. Оказавшись так близко от этого человека, Гарк вдруг понял: несмотря на то что мотив песни ему незнаком, слова он разобрать может. И, сообразив, откуда ему известны слова, вскрикнул от изумления.

Сутулый садовник вскочил на ноги и обернулся. Нож блеснул в его руках кривым грозным лезвием, но, пораженный, Гарк даже не отпрянул.

– Ага, – скрипуче вымолвил садовник, разглядывая старика. – Опять я забыл калитку запереть. Сколько вас в дом господина Варкуса пролезло, а?

Гарк не сумел ничего ответить. Садовник странно подмигнул ему и, переложив нож в другую руку, достал из поясной сумки кусок хлеба, обгрызенный и облепленный какой-то дрянью.

– На! – подманивая Гарка, словно собаку, проскрипел он. – Бери! И убирайся отсюда, покуда тебя не заметили.

Садовник снова подмигнул, на этот раз другим глазом. Кажется, это непонятное, ни с чем не вяжущееся подмигивание являлось следствием болезни; судя по всему – душевной. Мужчина не просто подмигивал. Лицо его постоянно непроизвольно искажалось: открывались и закрывались глаза, вздрагивал подбородок, криво приоткрывался рот, обнажая темные дурные зубы. Морщины то появлялись, то исчезали на лице, поэтому нельзя было с уверенностью сказать, сколько лет садовнику – сорок или семьдесят.

– Ты… – хрипло выговорил старик. – Ты сейчас пел…

– Пел, – с готовностью согласился тот и подмигнул старику. – И что с того? Люди поют, когда им плохо, люди поют, когда им хорошо. А мне всегда хорошо… И всегда плохо.

– Язык, на котором твоя песня… Это язык глогов. То есть, я имею в виду, язык древней расы, жившей на этих землях еще до того, как здесь появились люди. А не тех полузверей-полулюдей, в которых выродилась эта раса, и которых – как говорят – еще можно встретить на заснеженных вершинах Серых Камней Огров…

– Не-э-э… – кривя рот, беспечно ответил садовник. – Какие еще глоги? Какие Серые Камни?.. Я сам, из своей головы, пою всякую бессмыслицу.

– Эти древние слова обладают могучей силой, – сказал Гарк, внимательно глядя на мужчину и пока что не понимая, как к нему относиться. – На этом языке складываются магические заклинания для всех Сфер. Произносить их вслух, не боясь самых страшных последствий, может только опытный и сведущий маг…

– Или сумасшедший, – подмигнул садовник. – Верно ведь? Сведущий маг или сбрендивший с ума полудурок!

На мгновение в голову Гарка пришла мысль, что перед ним сам великий ученый господин Варкус. На самом деле – почему бы и нет? Оделся в лохмотья и работает в своем саду… Мало ли причуд у богатых мудрецов? Но тут лысый садовник сунул палец в рот, пустил слюну и осклабился так глупо, что старик эту свою мысль сразу же отринул. Но откуда же тогда этому слабоумному известен древний язык магических заклинаний?

– Ладно, – сказал Гарк. – Как бы то ни было… Я пришел издалека. И мне нужно видеть господина Варкуса по очень важному делу.

– Ага, – со всхлипом втянув вязкую ниточку слюны, хихикнул лысый. – Тогда ты промахнулся. Нету здесь господина Варкуса.

– Но это его дом?

– Его, чей же еще.

– А где же он тогда?..

– В Талане, где ему еще быть, – охотно пояснил садовник, не переставая гримасничать. – В славном городе Талане, столице нашего великого королевства. Господин Варкус там почти безвылазно живет – в Таланском королевском дворце! А сюда изредка выбирается. От трудов своих отдохнуть.

– В Талане, – протянул Гарк. – Это… далеко отсюда?.. – безнадежно спросил он, зная о том, что Талан находится в центре Крафии.

– У-у-у! – загудел садовник и замахал руками. – Далеко! И сказать нельзя, как далеко!..

Гарк в изнеможении присел на траву. Значит, все напрасно. Его долгий путь сюда… Этот тоненький волосок надежды… Все напрасно. Все погибнет, и он ничего не сможет и не успеет сделать. Садовник протянул ему кусок хлеба, и старик – не понимая и не чувствуя того, что делает – принял краюшку и стал есть ее.

– Где ж ему еще быть, как не в Таланском королевском дворце, – продолжал между тем болтать лысый садовник. – Чтобы неустанно трудиться над жизнеописанием действующего монарха, нужно постоянно при нем находиться. Подумать только: какое великое дело он делает, наш господин Варкус, дело, которому посвятил всю свою жизнь! Грядущие поколения обязаны знать каждое мгновение жизни выдающегося человека, ее величества королевы Крафии Киссиарии Высокомудрой!

Гарк поднял голову.

– Знаменитый историк господин Варкус занимается именно тем, о чем ты сейчас говорил? – спросил он.

– Конечно. Разве ты не знал? Все в Крафии знают, что подлинная история человечества – это история жизни знатных особ. Господин Варкус удостоился чести жизнеописать ее величество. Другие историки Крафии – менее выдающиеся – ведут хроники славных деяний прочих высокородных лиц.

В груди старика вскипела злость. Да что же это такое?! Сумасшедший – будто прочитав потаенные его мысли – издевается над ним?! Нет, бред все это. Дело в том, что он, несчастный бродяга Гарк, уже давно в пути, обессилел и телом, и, как видно, умом. Вот и мерещится всякое…

– Я пришел издалека, – повторил старик. – Прослышав о том, что Крафия – избранная Безмолвным Сафом земля, я положил для себя встретиться с самыми мудрыми сынами этого королевства. Я ведь… – Тут старик помедлил. – Я ведь и сам немного… ученый. Мое имя… Мое имя – Гарк.

Садовник дурашливо захохотал.

– И что же именно ты изучаешь, господин Гарк? – спросил он.

– Все науки мне одинаково интересны, – ответил старик. – Я немного историк, немного математик, немного географ…

– Маг?

– Нет, – твердо ответил Гарк. – Эта область познания мне незнакома.

– Однако ты говорил о том, что знаешь язык, на котором составляются заклинания…

Старик взглянул на садовника пристальнее. Тот подмигнул ему поочередно обоими глазами и высунул язык.

– Знания древних языков доступны и историкам, – сказал он.

– Истинно! Истинно! – вскричал сутулый. Но тут же осекся, втянул лысую голову в плечи и украдкой оглянулся по сторонам.

– Скажи мне, добрый человек… – попросил Гарк. – Знаешь ли ты имена ученых мужей, живущих в этом городе? Скажем… историков? Но… понимаешь ли… меня интересуют не те, которые занимаются жизнеописанием знатных деятелей государства. А… другие…

– Другие? – переспросил садовник, и глаза его сверкнули. – Что ж… Слыхал ли ты о некоем историке Клуте?

Это имя отозвалось в душе старика болью былых времен. Времен, когда все только начиналось. Времен трудов, опасностей и мечтаний, которым – как тогда казалось – суждено было сбыться вскорости.

– Клут! – выдохнул Гарк. – Да, да! Клут! Жив ли он? Неужели он живет в этом… Сирисе?

– Он жив, – ответил садовник. – Но зачем он тебе? Этот недостойный пасынок науки дошел в своих измышлениях до таких бредней, что ни один из уважающих себя мудрецов Крафии не рискнул бы назвать его своим собратом по ремеслу.

– Меня не волнует, что думают о нем. Скажи мне, как найти Клута? – жадно спросил Гарк.

Садовник задумчиво поковырял в носу.

– Может быть, скажу… – произнес своим скрипучим голосом, – а может быть, и нет. Память моя стала дырявой, как мои одежды. Вот что… Гарк. Ты устал с дороги. Не желаешь ли ты немного отдохнуть? Добрый господин Варкус, приняв меня на службу, дал мне каморку в подвале своего дома. Там найдется лежанка, и там найдется кое-что вкуснее и питательнее куска хлеба.

– Я с радостью принимаю твое приглашение.

– Только не шуми. Добрый господин Варкус не позволяет мне приводить в дом чужаков. Кто-нибудь видел тебя, когда ты входил во двор?

– Нет, никто… Привратник только… я появился у ворот, но он прогнал меня.

– Но возле калитки никого не было, когда ты входил?

– Никого.

Лысый садовник кивнул старику, повернулся и пошел куда-то в гущу деревьев. Походка у него была дерганой, подпрыгивающей, словно лысый ступал не по земле, а по тлеющим угольям. Гарк устремился вслед за садовником.

Пройдя через сад, они оказались у самого дома, выложенного белым камнем и имеющего аж три этажа. Под стеной, в том месте, где остановился лысый, виднелся прикрытый коряво сколоченной крышкой лаз.

– Иди за мной, – сказал садовник, откинул крышку и начал спускаться под землю. – Закрой за собой… – прогудел он, уже исчезнув во тьме.

Гарк повиновался.

Он недолго шел в полной темноте, шаря перед собой руками. Вскоре вспыхнул ярким светом зажженный факел. И, проморгавшись, старик увидел перед своим лицом поблескивающее лезвие кривого ножа садовника.

– Ты говоришь, тебя интересует Клут? – осведомился садовник голосом каким-то новым, вовсе не скрипучим, а ясным и чистым.

– Что ты делаешь? – пролепетал Гарк.

– Просил указать тебе дорогу к Клуту? Так вот ты и отправишься туда, куда не так давно ушел историк. Дорога будет недолгой. И легкой. Хорошая дорога. Единственное, чем она плоха – так это тем, что обратно по ней вернуться не получится.

Гарк молчал. Он вдруг почувствовал, что смертельно устал. Понимал, что сейчас случится, но это понимание почему-то не вызвало в нем ни страха, ни тоски. Он испытал даже что-то вроде облегчения.

– Имеешь ли ты что сказать напоследок, называющий себя Гарком? – звонко осведомился лысый садовник. И кривое лезвие сползло ниже. К горлу старика.

Тот пожал плечами. Он увидел, что лицо сумасшедшего волшебным образом разгладилось. Будто кто-то провел по нему исцеляющей ладонью. Время тянулось ненормально долго. Словно Гарк стоял так – с ножом, приставленным к горлу – уже несколько часов. Чтобы как-то скоротать долгие эти часы, старик начал прикидывать: а что же и вправду можно сказать перед ликом неминуемой смерти? Наверное, что-то важное, имеющее исключительное значение для всей его жизни. Для главного дела всей его жизни.

И он сказал:

– Невежды возводят города.

Холодный клинок чиркнул ему по горлу и окрасился кровью.

– Болотники… – ошалело пролепетал староста Барбак.

Лицо его неестественно исказилось, он осел на задницу. Некоторое время староста только хлопал глазами и беззвучно разжимал и сжимал губы. Потом тихо произнес:

– Не надо нам…

– Что – не надо? – удивилась принцесса.

– А не надо… Чудище-то – не надо…

– Говори толком! – рявкнул на Барбака Оттар. – Чего мямлишь?

– Ваше высочество! – завопил вдруг староста и пополз на коленях к принцессе. – Владычица светозарная! Велите, чтоб болотники не вязались в наши дела! Не надо нам! С чудищем мы сами справимся! К его сиятельству барону Жарому опять пошлем, он десять ратников отрядит! Да и мы всем миром соберемся, лес прошарим, логово поганое найдем, и… А болотникам велите, чтобы не ходили никуда! Пожалейте нас, ваше высочество! Детей малых пожалейте!

Он совсем уж было добрался до изумленной Литии, но Оттар поймал его за шиворот и отшвырнул в угол. Треснувшись головой о стену, Барбак замолчал. Только всхлипывал тихо:

– Рази ж мы знали, кто они такие… Не надо, нет… Лучше уж оборотень, чем с этакими дело иметь…

Кай и Герб молча ели. Оттар передернул плечами, недоуменно усмехнулся и посмотрел на принцессу. Золотоволосая Лития потерла ладонью лоб.

– Ничего не понимаю, – сказала она. – Я слышала как-то, что во дворце рассказывали какие-то пугающие небылицы про болотников, но, познакомившись с сэром Каем, очень скоро убедилась, что все это чушь. Староста! Ты можешь внятно сказать, почему вы так боитесь рыцарей Ордена Болотной Крепости Порога?

– Ась? – прекратив всхлипывать, воззрился на нее Барбак. – Какая Крепость? Какие рыцари?! Мы никаких рыцарей не боимся… Чего нам их бояться?..

– Рыцарей Болотной Крепости! – громоподобно повторил слова принцессы Оттар.

– Болотной Крепости?..

– Ну, глухома-ань… – протянул северянин. – Ты что, упырь лесной, про Пороги ничего не слыхал?

– Слыхал, слыхал, как не слыхать… – забормотал староста, не смея смотреть в сторону Кая и Герба. – Порог… Это дыра такая в нашем сотворенном Неизъяснимым мире… Через дыру ту ползут ужасные страшилища: драконы, пыхающие огнем и ядовитым дымом. Как не слыхать! Дыра эта – Порог то есть – в Скалистых горах расположена, и там стоит Горная Крепость, рыцари которой не пускают драконов к людям, доблестно бьются с ними. Его величество король Гаэлона Эрл Победитель – оттудова, из этих самых горных рыцарей!.. Говорят еще, – сделав паузу, чтобы перевести дыхание, торопливо продолжал Барбак, – есть еще одна такая дыра… Далеко-далеко на севере, в том месте, где Ледники Андара спускаются во Вьюжное море. Там тоже Крепость стоит. Северная называется. Из-за Северного Порога, что на дне Вьюжного моря, тоже чудища лезут. Да не драконы, а, говорят, еще пострашнее драконов – морские твари, один клык у которых размером с лошадь. Только, сдается мне, россказни все это… Не бывает таких чудовищ, чтобы клык размером с лошадь. И Северной Крепости, думается, вовсе нет. Страшная сказка такая…

– Северной Крепости – нет! – хмыкнул Оттар. – Тебя бы туда – на Побережье! Живо бы убедился, что – сказка, а что – правда. Кр-ретин… Нет, какая стерва, а? – постепенно накаляясь, говорил северянин. – Мы, рыцари Ордена Северной Крепости Порога, жизни свои кладем, чтобы морских Тварей сдерживать! Мерзнем, голодаем, по полгода света не видим, а он – сказка! Это я-то – сказка?! – загремел верзила, приподнимаясь. – Это я-то – россказни?! Это меня-то – и вовсе нет?! Ах ты, гадина!

И, словно для того, чтобы доказать, что он создание из плоти и крови, а не мираж, Оттар схватил со стола пустую плошку и швырнул ее в старосту. Плошка с треском разбилась о голову Барбака.

– Сэр Оттар! – воскликнула принцесса. – Ты же убьешь его!

– Рыцари Порога не убивают людей, – прорычал северянин. – Но, когда следует вразумить – вразумляют! Как же этому скоту по башке не зарядить, если он по-другому не понимает никак?! Три Порога в нашем мире! Три! И три Крепости закрывают три Порога! Горная Крепость, Северная и Болотная! Понял ты? И рыцари Северной и Болотной Крепостей не менее достойны уважения, чем рыцари Горной Крепости! Понял, дурачина?! Не менее, а даже – более! Вот так!

– По… понял, господин, – корчился в углу Барбак, – пусть три… Сколько угодно… Нас это не касаемо. Это дело храбрых и могучих рыцарей – защищать нас от страшилищ, лезущих из-за Порогов. Разве Пороги эти, Крепости и страшилища – доступны нашему разумению?..

– Тебе бы в ноги поклониться сэру Каю и сэру Гербу – рыцарям Болотной Крепости Порога – за то, что они покой твой оберегают, – гаркнул северянин, вроде бы немного успокоившись, – а не дрянь всякую глупую о них нести… Что же у вас, у народишка-то, мозги набекрень, а?

– Ведь сказали же, что они… эти господа – болотники… – недоуменно всхлипнул староста, искоса бросая осторожный взгляд на Кая и Герба. – А теперь говорите, что они – рыцари… Как же вас понимать, добрый господин?

– Так болотники – не рыцари тебе, что ли? – хрястнул кулаком о стол Оттар. – Вот тупой ублюдок! Как сэр Эрл – рыцарь Горной Крепости, как я – рыцарь Северной Крепости, так они – рыцари Болотной Крепости!

– И лучше воинов, чем рыцари Болотной Крепости, не найти во всем мире! – заговорила принцесса, глядя то на Кая с Гербом, то на старосту. По лицу Литии было видно, что она испытывает стыд за глупого своего подданного. – Потому что те Твари, что приходят из-за Болотного Порога, неизмеримо ужаснее Тварей, приходящих из-за двух других Порогов.

– Это так, – подтвердил Оттар. – Горные и северные рыцари не продержались бы в бою близ Болотного Порога и пары мгновений!

– Учиться у таких великих воинов, как болотники, большая честь даже для меня, принцессы Гаэлона, – присовокупила Лития.

Барбак искривил окровавленное лицо в безнадежной попытке понять, что же хотят донести до него его принцесса и этот гневливый верзила.

– Как же это?.. – прохныкал он. – Рыцари – это одно. А болотники… – староста передернулся, – совсем другое… Какие же болотники – рыцари?.. Совсем не понимаю я вас, добрый господин…

– Зар-раза тупорылая! – рявкнул северянин, снова замахиваясь на несчастного Барбака – на этот раз кувшином.

Староста, скорчившись в углу, заскулил. Было странно смотреть, как этот здоровый и крепкий мужчина плачет, словно малое дитя, размазывая по лицу сопли и кровь, струящуюся из рассеченного лба. Но еще более странно было видеть, какой непереносимый, животный страх возбуждают в нем рыцари Кай и Герб…

– Ваше высочество!.. – позвал он. – Да пущай он меня хоть всю ночь колотит! Только скажите, чтобы… болотники чудище не убивали!.. Не надо! Только не они… Сами справимся. А не справимся… пусть нас всех сожрут лучше, но с болотниками дела иметь не будем… Ваше высочество!

И Герб, и Кай продолжали трапезу, словно не замечая бившегося в истерике старосты.

– Да объясни ты, наконец! – повысила голос изумленная Лития. – Почему это слово «болотники» внушает тебе такой ужас?!

– Как вы не понимаете, ваше высочество, как вы не понимаете?! – заверещал Барбак, видимо совсем ополоумев от страха, – они ж такие, эти болотники… Чего им стоит оборотня убить? Да ничего! Потому как они – еще хуже этого оборотня! Куда как хуже! Сказывают, все они как один – колдуны и демоны! Сказывают, они кровь младенцев пьют и человечиной питаются, Харану Темному поклоняются, жертвы ему приносят… Оттого и сила им такая дадена! Пожалейте нас, ваше высочество!.. Болотники… Они детей воруют и к себе в логово уволакивают… Сказывают, они взглядом могут убить! Или слюной своей ядовитой! Они огонь могут вызвать с неба! Могут землю всколыхнуть, в гибельную топь ее обратить… Могут морок навести, заставить мать детей собственных пожрать, могут кишки в утробе в змей превратить! Они добрых людей мытарят, калечат. А ежели им разбойники какие встретятся, то они разбойников тех не трогают. Они – зло, ваше высочество! Зло!..

– О, великие боги!.. – выдохнула Лития.

– А ежели они плату потребуют за то, что чудище истребили? – взвизгнул Барбак. – Детей наших себе на пожрание?..

– Ваше высочество! – кровожадно оскалился Оттар. – Ежели разрешите, я сейчас этому дураку ум вправлю… через одно место!

– Прекрати, сэр Оттар. Сэр Кай! Сэр Герб! Почему вы молчите?

Кай положил обглоданное свиное ребро на стол. Вытер губы ладонью.

– Мы знаем, что люди боятся нас, – сказал он. – А боятся они, потому что их страшит все непохожее на них и все непонятное им. Люди так мало знают о мире, в котором живут. И не хотят знать больше. Люди неразумны и слепы. Там, где благо, – они видят зло. А зло понимают как правду. Многие из людей не знают, кто они и зачем живут, – в этом причина их слепоты.

Герб опорожнил кружку. Аккуратно поставил ее.

– Для того чтобы вечерами шептать друг другу пугающие истории, людям достаточно одного лишь Горного Порога, – проговорил он, обращаясь к принцессе. – И ничего странного нет в том, что сведения о Северной и Болотной Крепостях не доходят до большинства подданных Шести Королевств. Если знание истины не жизненно необходимо, истина перестает быть нужной.

– Когда я думаю о том, сколько мне придется сделать, когда я стану королевой, – сказала Лития, – мне становится не по себе. Тысячи и тысячи людей живут, не зная, кому обязаны своим спокойствием.

– Как не знать, ваше высочество! – подал голос староста, преданно глядя на принцессу и желая, видимо, оправдаться в ее глазах. – Его величеству сэру Эрлу обязаны! Вам, ваше высочество, обязаны… Рыцарям Горной Крепости… – Он поймал взгляд северянина и, втянув голову в плечи, скороговоркой добавил: – Другим… разным рыцарям обязаны. И конечно, Высокому Народу! Но избави нас боги от болотников!..

– Те, кого вы, кретины, называете болотниками, – заорал выведенный из себя Оттар, – и есть рыцари Болотной Крепости Порога!

Барбак застыл в той позе, в которой и застал его крик северянина: низко припав к полу, будто жаба.

– Ступай и сделай то, что велела тебе ее высочество, – вывел его из ступора спокойный голос Герба. – Укушенный оборотнем должен умереть. Убей его сам, если не можешь заставить сделать это жителей своей деревни.

Староста, шатаясь и обалдело мыча, покинул комнату.

– Наши умения и способности всегда вызывали у людей оторопь, – спокойно проговорил Кай, поднимаясь из-за стола. – Наши поступки для них непонятны. Разве удивительно, что о нас слагают такие истории?

Герб, встав, оправил на себе пояс, попробовал, легко ли покидает ножны меч.

– Брат Оттар, останься с ее высочеством, – сказал он. – Мы постараемся управиться поскорее.

Очнулся он в полной темноте и первые мгновения не мог понять, где находится и что произошло накануне. Но, стоило открыть глаза и поднять голову, острая вспышка боли пробудила его разум. Поход к охотнику Варгу… Покупка ножа… Обратный путь домой… И нападение чудовища…

Аж застонал, попытавшись встать на ноги. Левая рука практически не действовала – он едва мог приподнять ее. Рана на плече пульсировала дикой болью, боль разливалась по всему телу, отдаваясь в голове яркими всплесками. Аж попробовал нащупать рану здоровой рукой – когда ему это удалось, заскрипел зубами. Слезы сами собой брызнули из его глаз.