Текст книги "Урок второй: Не ввязывайся в сомнительные расследования"

– Не я, лорд Мерос и… – попыталась возразить я.

– Вы! – с нажимом произнес лорд Нкер. – Возьмите, пожалуйста.

Я испуганно посмотрела на Юрао, дроу кивнул – бери, мол. Я с благодарностью взяла и растерянно прошептала:

– Спасибо.

Пальцы с трепетом касались браслетов, и я сказала правду – большинство изделий из драгоценных металлов им уступали, и сильно. Что-то такое было в этих украшениях, что-то волшебное, и грубость материала только подчеркивала изысканность работы мастера.

И вдруг я ощутила нечто странное, и кольцо на моей руке как-то странно потеплело. Я спустила перчатку, переместила ободок повыше. И мгновенно натянула ткань обратно, заметив неожиданно внимательный взгляд артефактора.

Его взгляд изменился, он стал пристальным, изучающим. Словно лорд Нкер только сейчас увидел меня или разглядел во мне что-то, что бесконечно потрясло его. Что ж, я тоже внимательно посмотрела на этого «лжекузнеца» – уже без бороды, с седыми волосами, собранными в хвост, а не перехваченными широкой кожаной лентой, в костюме, который сразу выдавал в нем аристократа.

Неожиданно Арсио Нкер шагнул ко мне и произнес:

– Еще кое-что мне весьма хотелось бы подарить вам, если позволите.

В следующее мгновение на меня надели изумительной красоты медальон, причем медальон из безумно дорогого красного золота. Да еще и с каплей внушительного бриллианта в оправе, имитирующей огонь. Я запротестовала сразу, но лорд Нкер, застегивающий замок, едва слышно прошептал:

– Не отказывайте мне, пожалуйста. Да и у вас он будет гораздо счастливее, чем в руках императорской семейки.

– Он – это кто? – потрясенно спросила я.

– Тот, кто к вашему артефакту привязан, – едва слышно ответили мне. – Возможно, вы сумеете его спасти.

Я так и застыла, и ступор мой продолжался, пока лорд Нкер не вышел из кузницы. Лорд Мерос последовал за ним, а вот Юрао стоял и тоже потрясенно смотрел на меня. Я же смотрела на него. Потом дроу шепотом выдал:

– Браслеты – артефакты! Их можно отдать вампиру, так кузнец сказал. А про медальон речи не было.

И до меня дошло!

– Ага, то есть историю про «красивые девушки должны носить красивые вещи» придумал ты?

– Ну да, – не стал скрывать Юрао. – Надо было усыпить бдительность Шейдера, ведь артефакты такой силы можно только дарить, украсть или купить нельзя. Ну а теперь как ты представляешь себе картину – артефактор дарит мне браслеты?

– Никак, – вынуждена была признать я.

– То-то и оно, но… – Дроу подозрительно глаза сощурил, разглядывая то, что мне так неожиданно подарили. – Медальон этот… Покажи.

Я потянулась к кулону, приподняла его и… едва подавила крик! То, что надевал на меня лорд Нкер, было с прозрачным, как слеза, камнем, а сейчас на мне красовался медальон с черным бриллиантом и… подозрительно мне кое-что напоминал. Быстро стянула перчатку с левой руки и замерла – кулон и кольцо были идентичны! Словно из одного набора.

– Мой тебе совет: прячь и кулон, и кольцо ото всех! – мрачно посоветовал Юрао.

– Кольцо обручальное, от лорда-директора, – сообщила я.

– Обручальное? – дроу хмыкнул. – От кольца фонит магией, причем древней. От кулона излучение такое же. И да – я видел, что тебе надевали на шею, но тогда чуть-чуть ощущалась иллюзия, сейчас медальон выглядит иначе, но это его истинный облик. Короче – прячь.

Я решила последовать разумному совету и засунула медальон за воротник. Прохладный металл нагрелся моментально, и самое невероятное – ощущение цепочки, да и кулона было приятным.

– Не мешает? – спросил Юрао.

– Наоборот, нравится, – созналась я, натягивая обе перчатки.

– Значит, дар от чистого сердца, – с видом знатока сообщил дроу. – Только, знаешь… такое ощущение, что, подарив тебе, он этот медальон спрятал.

Я откровенно призналась:

– У меня такое же ощущение…

А потом мы опять побежали изо всех сил, намереваясь поспеть за лордом Шейдером и его подзащитным. Браслеты я надеть не рискнула, просто закрыла их в нагрудном кармане.

* * *

Высадив меня у ворот академии, Юрао улетел, напомнив, что утром у нас встреча с клиентом и я должна там быть, как кол в груди вампира. Не слишком представляла себе, как выберусь, но прийти пообещала, а потом подошла к калитке.

– Явилась! – Жловис распахнул калитку. – В одном тебе повезло, Дэйка.

– В чем? – живо поинтересовалась я, входя на территорию академии.

– Учителя у тебя хорошие. – Жловис хитро на меня поглядывал.

– Даже спорить не буду. – Я поправила плащ и только сейчас вспомнила, что не отдала его Юрао.

– Хор-рошие, – продолжал гоблин, – а иначе леди Верис задала бы тебе трепака. И так задаст, но меньше.

– Э-э-э, – протянула я, – а что случилось?

Жловис о случившемся поведал подробно!

Оказывается, стоило мне за ворота выйти, как явилась к нему Дара, с сообщением, что какой-то адепт покинул территорию академии. Гоблин меня не выдал, ибо не особо уважал восставший дух смерти, и тогда Дара вызвала Верис. Оборотню достаточно было сделать глубокий вдох, чтобы мгновенно сообщить имя незадачливого беглеца, то есть беглянки, то есть мое имя! Дара тут же проверила мое расписание, заглянула в журнал леди Орис, а там… не было проставлено моего отсутствия. Недолго думая, обе оповестили лорда-директора, причем притащили в его кабинет и Жловиса как соучастника преступления.

– Я чуть не умер, когда из его глаз тьма полезла! – пожаловался гоблин. – И такие черные вены на лице вздулись.

«Ой, Бездна!» – подумала я.

Но дальнейший рассказ Жловиса вынудил вновь воззвать к бездонной богине.

– Думал, убьет меня, – продолжил, охнув, привратник. – Но тут пришла вызванная леди Орис, выслушала причину ее вызова, легкомысленно махнула рукой и беззаботно ответила: «Ах, оставьте! У девочки первая любовь, а вы… Неужели сами никогда не были молодыми? Эти жаркие поцелуи в каждой мало-мальски темной подворотне, эти страстные объятия на сеновалах, и, конечно, самый первый раз на съемной квартире, среди шагов и голосов проходящих по коридору постояльцев дешевого постоялого двора… Романтика! Дэечке давно пора было стать женщиной, она вся такая скованная, и этот дроу кстати подвернулся, уж он своего не упустит».

Пересказывал Жловис знатно, даже интонации и мимику передавал… Но мне в тот момент не Орис хотелось бы увидеть, а лорда-директора!

– Ой, Бездна… – простонала я.

– Да-а-а, – Жловиса аж передернуло, – дальше было страшно… Лорд Тьер, он… орал. Да так, что стены тряслись. Обвинил леди Орис в развращении адепток, в несоответствии ее морального облика облику образцового преподавателя. Сказал, что с ее моралью не Любовные проклятия преподавать, а разводящей у шлюх быть.

Теперь я застонала громче, привалилась спиной к двери и поняла, что возвращаться в академию мне уже совсем не хочется.

– У леди Орис истерика, – продолжил гоблин, – просто сидит и рыдает, а Тьер орать перестал и заговорил ледяным таким голосом: «Вы осознаете, что после страстных объятий в подворотнях и первых встреч в номерах на дешевых постоялых дворах девицы не только женщинами становятся, но также приобретают букет разнообразных болезней, а то и нежелательную беременность подхватывают?! Романтично? Не думаю! Или, может, вам нравится портить жизнь юным адепткам, толкая их в объятья мерзавцев, желающих воспользоваться их красотой и невинностью? Да вы хоть понимаете, чему потворствуете?!»

– Только бы не уволил! – взмолилась я, обращаясь куда-то в никуда.

– Не уволил, – Жловис тяжело вздохнул, – но Орис уж точно зареклась чьи-то пропуски покрывать.

– Это я виновата! – Стенания охрипшим горлом у меня выходили интересные, хрипло-сиплые такие.

– Да ты-то тут при чем, все дроу твой! – Гоблин-привратник сплюнул под ноги. – Получаса не прошло, как вы улетели, а в академию доставили письмо от мастера Окено: так, мол, и так, позаимствовал вашу адептку для важного дела, верну в целости и сохранности. Да и подоспело письмецо-то, аккурат когда лорд-директор на поиски собирался, а леди Орис все завывала в платочек. Так что преподаватели у тебя, Дэйка, хорошие.

– И они по-хорошему меня закопают! – просипела я. – Леди Орис могла бы простить, будь там действительно любовное свидание. Она натура романтичная, сказала бы что-то вроде: «Я готова и пострадать ради великой любви», а теперь…

– Не пощадит, – подтвердил гоблин.

И я подумала, что показаться на глаза разъяренному лорду-директору мне как-то проще, чем попасть под горячую руку леди Орис.

– Ты куда? – спросил гоблин-привратник, заметив, что я направляюсь к директору.

– На верную смерть, Жловис, – угрюмо ответила я, – на верную смерть…

Но гоблина ответ не удовлетворил, и он крикнул:

– Так лорд-директор, Тьер… не один там!

Но я не слушала. Я шла и думала про то, как мне сейчас достанется… Потому как, несмотря на личные отношения, правила академии я все же нарушила и территорию самовольно покинула. И совсем плохо, что намеревалась скрыть данный факт от магистра, но… не думаю, что следует ему об этом рассказывать.

Идя к резиденции директора через старый заброшенный парк я старательно продумывала, что скажу в свое оправдание, но, подходя к распахнутой настежь двери дома, никак не подозревала, что услышу вопль:

– Ты женишься на безродной сопливой адептке?! – Голос принадлежал женщине.

– Она не сопливая! – значительно тише, но тоже на повышенных тонах ответил лорд Тьер.

Я невольно шмыгнула сопливым носом и подумала, что мне срочно нужен платок. Платок нашелся, тот самый, конфискованный у оборотня, а вот сил на то, чтобы развернуться и уйти, у меня… не оказалось.

– Она безродная! – не сдерживая гнев, орала женщина. – И северянка! И магия, Риан, хоть магия у нее есть?

В ответ глухое:

– Нет.

– Не-е-ет?!!

У меня от такого крика уши заложило, но это мелочи, а вот слезы, внезапно закрывшие обзор, совсем не обрадовали. Медленно развернувшись, я спустилась на одну ступеньку вниз, затем еще на одну, потом услышала:

– Риан, ты мой единственный сын! Ты мой наследник! Ты продолжение рода, которому более трех тысяч лет! И ты моя гордость! Я всегда была на твоей стороне, Риан. Ты пошел учиться, несмотря на принятое в наших кругах обучение на дому, презрев предложение императора обучаться с кронпринцем. Я тебя поддержала! И даже после твоего провала с Венцом Всевластия я единственная в семье не осудила тебя!

Я так и замерла на второй ступеньке, с горечью понимая: мои опасения не были напрасны, я действительно совсем не пара лорду-директору… И если он готов закрыть глаза на это, то для его семьи я всегда буду безродной человечкой, даже магией не обладающей.

Вдруг передо мной возникло сияние, сгустившееся в возрожденный дух смерти. Дара демонстративно сложила руки на груди и явно собиралась высказать все, что думает, по поводу моего исчезновения, но тут из дома донеслось:

– Я никогда не дам согласия на брак с этой безродной девкой, Риан! Никогда, слышишь!

И Дара руки опустила и на меня растерянно посмотрела, а я едва слышно прошептала:

– В моей жизни и хуже моменты бывали, правда. Не говори лорду-директору, что я вернулась… не надо.

Когда я пришла в общежитие, не знаю, откуда текло больше, из глаз или из носа. Просто как-то совпало, что и на душе сумрачно, и физически все тело ломит.

А в коридоре меня поджидала леди Орис. Но пока я к ней шла, преподавательница становилась все менее злой и все более встревоженной. В результате, когда я остановилась в шаге от нее, Орис мрачно вынесла вердикт:

– Все-таки несчастная любовь… Иди реветь в подушку, Риате, и помни мою доброту.

– Спасибо, – сипло сказала я и пошла следовать учительскому совету.

– Предупрежу Верис, чтобы освободила тебя от вечернего построения, – решила быть совсем уж доброй леди Орис. – А ты сходила бы к лекарю, Риате.

И, не дожидаясь заслуженной благодарности, преподаватель ушла в свою комнату. Я же добрела до своей, вошла и поняла, что сил нет ни на что. Но так только казалось. Я нашла силы и на то, чтобы согреться под горячими струями в душе, и на то, чтобы сделать домашнее задание. Я даже сходила в столовую на ужин и заставила себя поесть.

А после, сжавшись в комочек под одеялом, потому что знобило все сильнее, я достала медальон и, зажав его в руке, постаралась не плакать. Просто не плакать… И не думать о том, что больше всего на свете я хочу сейчас услышать его голос…

Не плакать не получилось…

Внезапно раздался осторожный стук в двери, и мое желание сбылось:

– Дэя, ты одета?

Я промолчала, накрывшись одеялом с головой, но, оставив узкую щель, чтобы… да, чтобы слышать каждое его слово.

– Родная, ты спишь?

Поняла, что сейчас завою, и прикусила край одеяла зубами.

Тихий скрип двери, звук едва слышных шагов, затем прохладная рука, отогнув одеяло, коснулась моей щеки… Риан замер. Неимоверно быстрым движением накрыл ладонью мой лоб, руку сменили губы, после прозвучало полное ярости:

– Я убью дроу!

После такого я молчать не смогла и тихо попросила:

– Не надо.

Магистр откинул одеяло, движением руки зажег свет, и темные глаза быстро и цепко осмотрели меня и словно еще больше потемнели.

– Нам предстоит очень серьезный разговор, – едва сдерживая рык, произнес лорд Тьер. – Но для начала повторим уже пройденное!

И я была подхвачена на руки.

Взметнулось адово пламя.

Почему-то только оказавшись в спальне лорда-директора, я осознала, что на мне лишь ночная рубашка. А еще вспомнилось, как ловко меня избавили от одежды в прошлый раз…

– Растирать всю полностью не буду, – магистр словно мысли мои прочитал, – потому что я тогда сдержался с трудом, а сейчас в себе уже не уверен. Так что попробуем кое-что другое, родная.

И меня уложили на постель, заботливо прикрыв одеялом, а затем Риан направился к тому самому шкафу, захватив с прикроватного столика бокал. А я смотрела на него, то задумчиво разглядывающего пузырьки и флаконы, то сосредоточенно отсчитывающего дозировку… Смотрела и понимала – я не хочу его терять. Не хочу…

Риан обернулся и встревоженно произнес:

– Ты снова плачешь. Что случилось, Дэя?

Я не ответила. Правду сказать не смогу, а врать не буду.

– Не нравится мне твой взгляд, – он вновь капал из какого-то флакона в уже наполовину наполненный бокал, – совсем не нравится.

Мне не нравилось то, что я должна была сказать, но я все равно сказала:

– Возьми свое кольцо обратно… пожалуйста.

Риан не ответил.

Даже не отреагировал, словно и вовсе не услышал. Докапал положенное в бокал, закрыл флакон, вернул на полку. Зачаровал шкаф, сделав его вновь непроницаемо-черным, затем подошел ко мне, присел на край постели, помог приподняться и, придерживая бокал, очень спокойно скомандовал:

– Выпей.

Покорно проглотила всю ту гадость, что намешал магистр, после чего меня осторожно уложили обратно. Затем лорд-директор и вовсе вышел из спальни.

Вернулся вскоре, с двумя носочками из мягкой белой шерсти, раскрыл мои ноги и ловко надел оба чулочных изделия. Я к тому времени находилась в странном сонно-бодрствующем состоянии, кажется, лекарства уже начали действовать, и мир стал странно пошатывающимся.

И потому я как-то не сразу поняла смысл прозвучавшего вопроса:

– Ты действительно хочешь разорвать нашу помолвку?

Вопрос я поняла не сразу, да и ответила с задержкой:

– Да.

– Причина? – Подчеркнуто спокойный тон сидящего на краю постели лорда-директора мне почему-то сразу не понравился.

И как-то вдруг захотелось оказаться очень-очень далеко и отсюда, и от Тьера. Но я оставалась лежать в его постели, и мне нужно было сказать хоть что-то убедительное.

Я и сказала:

– Возьмите кольцо обратно… пожалуйста… – Почему-то ничего иного произнести так и не получилось. Зато смогла добавить: – Пожалуйста, лорд Тьер, я ведь имею полное право разорвать помо…

И оборвала себя на полуслове, так как выражение его лица откровенно пугало. Дальнейшее напугало не меньше!

– НЕТ! – Рык потряс весь дом. – Я сказал – нет!

Мне оставалось лишь вжаться в подушку, испуганно глядя на нависшего надо мной магистра, я даже всхлипнуть побоялась.

– Никогда! – От его голоса у меня внутри все содрогнулось. – Никогда не смей даже думать об этом! Ты моя, Дэя! МОЯ!

О Бездна, с кем я связалась?

– И ты никогда не получишь права от меня отказаться! Никогда, Дэя! – Он не говорил, он рычал!

У меня сердце билось, словно птица в силках, руки дрожали, как, впрочем, и вся я, и страшно было, так страшно… Мне, когда я его прокляла, так страшно не было!

И магистр понял, увидел мой страх и остановился. Выпрямился, скрестил руки на груди и смерил меня долгим, тяжелым взглядом. Затем с ледяной холодностью резюмировал вышесказанное:

– У тебя нет права отказаться от меня, Дэя. Я не давил, я не настаивал, я не требовал. Я даже о своих чувствах не говорил. Это было твое решение, Дэя, и ты его приняла. А права на ошибку я тебе не предоставлю, родная! Никогда! И не отпущу тебя. Смирись, если не желаешь просто принять это как данность!

А затем он резко склонился и прорычал мне в лицо:

– И чтобы я больше не слышал даже намека на расторжение помолвки! Ни единого!

И вот после этого лорд Тьер выпрямился, развернулся и ушел, напоследок хлопнув дверью.

А я осталась дрожать от ужаса… в буквальном смысле. Но вскоре почему-то провалилась в сон, и подозреваю, что причина была в лекарстве.

* * *

Я то проваливалась в дрему, то балансировала на поверхности сознания, не просыпаясь, но и не засыпая полностью. Все прислушивалась к воющей за окном метели, к шорохам в доме… Точнее, я хотела бы их услышать, эти шорохи, но дом был пуст и тих, и лорда-директора в нем не было.

Магистр вернулся далеко за полночь, некоторое время сидел в гостиной перед камином, я слышала, как позвякивала бутылка о стакан, как ревело пламя… А вскоре, неслышно шагая, Риан вошел в спальню. Долго стоял надо мной, потом, раздеваясь, направился в душ. Я не видела его, не было сил даже глаза открыть, но слышала отчетливо. Как шумит ткань брошенного камзола, как с тихим стуком ложится на спинку стула перевязь с мечом…

Но я почему-то до последнего не верила, что лорд-директор ляжет со мной в одну постель, это казалось просто невероятным, и это все же случилось. Риан осторожно опустился на кровать с противоположной от меня стороны, а затем придвинулся ближе, совсем близко, но при этом не касаясь меня ничем. И только его дыхание, с легким запахом вина из каррисы, я ощущала на себе… недолго.

– Дэя, – полушепот-полустон, – Дэя… Моя маленькая гордая Дэя… что же ты со мной делаешь? Дэя…

И легкое прикосновение губами к моему плечу…

– Дэя…

Его рука скользнула по моей ноге, забралась под ткань рубашки, мягко легла на бедро… Судорожный вздох и снова полустон:

– Дэя…

Я лежала на боку, спиной к нему и только вздрогнула, когда Риан обнял и всем телом прижался ко мне… такой сильный, могучий… Ужасающе волнителен – это про него. Потому что мне было и страшно, и… волнительно. И так отчетливо ощущалось, как его горячая ладонь медленно поднимается выше по ноге, скользит по изгибу бедра, опускается на мой вздрагивающий от каждого его прикосновения живот…

– Не спишь, – неожиданно догадался лорд Тьер.

– Нет, – с трудом прошептала я.

– Жаль. – Он мгновенно убрал руку, поправил ночную рубашку и даже натянул… до колен.

Но при этом не отстранился, и я ощущала, как вздымается его грудь, как напряжен он сам…

– Как ты себя чувствуешь? – чуть хрипло спросил магистр.

– Лучше. – Но в горле пересохло, и говорить было тяжело.

Риан поднялся, зажег неяркий свет, набрал воды в бокал, подошел, сел на край постели возле меня и, приобняв за плечи, помог подняться. И пока я пила, меня все время один вопрос тревожил, и, вернув бокал лорду-директору, я все же решилась его задать:

– А если бы я спала?

Магистр переставил бокал на столик, все еще придерживая меня, затем, глядя в мои глаза, глухо спросил:

– В смысле?

Наверное, не стоило поднимать данную тему, но я все же произнесла:

– Почему жаль, что я не спала?

Он смолчал, но взгляд неожиданно стал тяжелым.

– Просто непонятно. – Несмотря на то, что говорить я могла уже нормально, голос упал до шепота. – А что было бы, если бы я спала?

В ответ – тишина. Мрачная, малоприятная тишина. Затем тяжелый вздох и вопрос:

– А что, по-твоему, могло произойти?

Мне вдруг снова стало не по себе и жутко очень. Почему-то вспомнилась фраза «зацелует до смерти». Так вот лорд-директор может!

– Знаете, наверное, мне лучше вернуться к себе, – совсем тихо пробормотала я.

– Наверное, – сиплым эхом отозвался магистр.

Но даже не пошевелился. Лорд Тьер продолжал сидеть, напряженный, как струна, и его тяжелый взгляд блуждал по моему лицу, плечам, рукам, шее…

То, что случилось дальше, я не могла объяснить себе ни в тот момент, ни утром, ни к полудню следующего дня. Я вообще это никак понять не могла! Потому что я, адептка Дэя Риате, поддавшись какому-то непонятному порыву, вдруг потянулсь вперед, касаясь ладонями обнаженной груди лорда-директора, и прижалась губами к его сжатым губам…

Зачем я это сделала?

Зачем?!

Я задавала себе этот вопрос с того момента, как поняла, что от моего поступка лорда Тьера охватил не просто шок, он вообще словно окаменел, и только грудь тяжело вздымалась и опускалась да мерцание глаз теперь стало пугающим. Разъяренным!

Я спрашивала себя, отпрянув от магистра, а после от смущения и стыда прикрывшись одеялом по самый нос, откуда это невероятное безрассудство.

Я вообще не поняла, что произошло и почему… почему вместо нежного поцелуя в ответ на меня смотрят так, словно я совершила какое-то страшное преступление?!

А потом лорд Тьер отмер, и я услышала приказ, произнесенный каким-то замогильным голосом:

– Сними рубашку.

Теперь оцепенение охватило меня.

– Сними, к Бездне, эту рубашку! – прорычал неожиданно невменяемый Риан.

Испуганно вжавшись в кровать, я лишь отрицательно покачала головой… С перекошенным от ярости лицом Бессмертный бросился на меня. Одеяло магистр отшвырнул с такой силой, что оно очутилось в противоположном конце спальни, следующей жертвой приступа Тьера стала моя рубашка, которую просто разорвали от края до края…

А потом прозвучал вопрос:

– Что это?!

Я испуганно прикрыла руками то самое «это» и пробормотала:

– Странный вопрос…

И тогда он на меня заорал:

– ЧТО ЭТО?!

Проследила за его взглядом и честно ответила:

– С утра была моя грудь…

Приступ ярости у магистра прошел мгновенно. Потом почему-то дрогнули уголки губ, а после он вдруг рассмеялся, сел, потер лицо и, не глядя на меня, с усмешкой произнес:

– Твоя очень аппетитная грудь меня, несомненно, более чем интересует, но сейчас вопрос в другом. – Риан повернулся ко мне, и в глазах вновь промелькнула ярость: – Объясни, пожалуйста, что располагается между твоими грудями?!

Между находился медальон. Но, по-моему, это было столь очевидно, что и отвечать я не видела смысла. А вот в том, чтобы прикрыться, смысл явно был.

– И еще один вопрос, – продолжил лорд-директор, – эту вещь ты надела сознательно, или мы имеем ситуацию, схожую с произнесением тобой проклятия десятого уровня?

Нехотя созналась:

– Второе.

Риан застонал, потом встал, поднял одеяло, встряхнул и, вернувшись к постели, укрыл меня. Затем очень вежливо попросил:

– Сними и отдай мне, пожалуйста.

Смысла отказывать я не видела. Дрожащими руками потянулась к цепочке, сняла через голову, не расстегивая. Кулон чуть запутался в волосах, но я отцепила, протянула лорду-директору.

– Нет, – неожиданно глухо произнес он, – расстегни и надень на меня.

Я бы с удовольствием, но, учитывая, что для этого придется приподняться и одеяло с меня сползет, я…

– Дэя!

Осторожно, придерживая одеяло, встала на колени в постели, вконец дрожащими пальцами расстегнула замочек, потом потянулась к магистру и почувствовала, как одеяло предательски с меня сползает…

– Не отвлекайся. – Ладони лорда Тьера скользнули по моей обнаженной спине, замерли на талии. – Когда будешь застегивать, не урони кулон.

У меня руки тряслись. И дело не в цепочке, а в том, что я сидела перед лордом-директором практически… без одежды. И стоило сделать вдох поглубже, как я касалась его лица… не буду думать чем, потому как одеяло сползло, и…

– Дэя, сделай, что я сказал, все остальное не имеет значения!

Мне сложно было в это поверить, учитывая, что его дыхание я чувствовала отчетливо… кожей. Стараясь не вздрагивать, надела медальон на могучую шею лорда Бессмертного, старательно застегнула замок… Щелчок, дело сделано.

Но меня не отпустили. Руки Риана сжались сильнее, прижимая к нему, и, несмотря на то что я, упираясь в его плечи, пыталась хоть как-то отстраниться, в силе я магистру не ровня, и лорд-директор обнимал все крепче. Просто обнимал, но так, что мне уже и не хотелось сопротивляться, просто… стыдно очень стало…

– Помнишь, – глухо, в силу обстоятельств, вдруг произнес лорд Тьер, – ты сказала, что я обращаюсь с тобой, как с лошадью, которой завязали глаза и ведут в неизвестном направлении? – Разговор тот я помнила, но меня он волновал сейчас гораздо меньше, чем тот факт, что, проговаривая слова, Риан касался губами… меня. – Знаешь, еще тогда я хотел спросить, а что мне делать, если эта резвая лошадка несется к пропасти? Что делать мне, Дэя?

Отпустить и дать укрыться, раз уж одеваться тут мне не во что.

– Ты же не понимаешь, что творишь, Дэя… – Теперь я ощущала не просто касания, он вдруг начал целовать там. – Ты не знаешь, во что ввязываешься…

– Лорд Тьер! – Я вновь попыталась отстраниться, я упиралась изо всех сил, а он словно не чувствовал. – Риан, остановись, я…

Я упала на подушки, он оказался сверху!

Между нами оставался только кулон и страх… мой… И Риан не останавливался, а поцелуи становились все болезненнее, сильнее… Шея, плечи, грудь – все словно горело… Очень зря я так легкомысленно относилась к его угрозе «зацелую», потому что это действительно была именно угроза. И ничего романтического в ней не оказалось!

– Риан, пожалуйста… – Я упиралась изо всех сил, пытаясь остановить это безумие. – Риан…

Он как будто не слышал, только дышал тяжело и продолжал целовать и целовать, сжимая в объятиях, стискивая так, что невозможно вздохнуть, и я перестала даже пытаться сопротивляться… Это подействовало.

– Кто, – магистр прекратил покрывать поцелуями все, до чего мог дотянуться, вскинул голову, вглядываясь в мои глаза, – кто дал тебе этот медальон?

А я лежала, смотрела в потолок и старалась не заплакать. Изо всех сил старалась…

– Дэя?..

– Отпусти меня… – я не требовала, я просила, – не надо так больше делать… Я вся… раздетая… Хочешь медальон? Забирай! Я и браслеты могу отдать, и кольцо даже… Только не делай так больше… пожалуйста… Отпусти меня…

Взметнулось адово пламя.

И я все-таки заплакала, но уже на своей постели. Я уже ничего не хотела, ни свадьбы, ни лорда-директора, ничего… Это неприятно, когда вырываешься изо всех сил, а он даже не замечает твоего сопротивления, ему вообще все равно. Потому что «у тебя нет права отказаться от меня, Дэя». Я и не хотела отказываться… до этой ночи. Теперь не знаю. Это оказалось слишком страшно, и слишком неприятно вновь чувствовать себя беззащитной…

Потом встала, надела другую ночную рубашку и забылась тревожным сном, стараясь позабыть о случившемся.

* * *

Утро началось с резкого звука трубы, призывающего на построение. Одевалась я быстро, заплести волосы не успела, скрутила тугой узел на затылке и побежала, вливаясь в ряды адепток.

Куратор Верис, увидев меня, лишь спросила:

– Как самочувствие?

– В норме, капитан! – Про физическое самочувствие я не солгала ни на грамм.

Но когда я встала в строй, стоящая от меня по правую руку Ригра насмешливо заметила:

– В норме, но вся шея в засосах!

Девочки вокруг захихикали, а Дакене добавила:

– Видимо, вчерашнее отсутствие связано с тщательным изучением всех сеновалов в округе, да, Риате?

Подавила бессознательное желание поправить воротник, зная, что подобный жест вызовет вообще повальный смех, но тут вмешалась капитан Верис:

– Адептка Дакене, поверьте, в отличие от вас, на прошлые выходные действительно изучившей на практике все прелести сеновала в конюшне постоялого двора «Жареный тролль», Риате по сеновалам не бродила. – И высказала все это леди с самой обворожительной улыбкой на губах.

Строй перепуганных адепток замер, с тревогой глядя на куратора. Леди Верис отпираться не стала:

– Обоняние оборотня, дорогие мои адептки, позволяет мне с абсолютной точностью определить не только состав вашего завтрака, но и степень свежести вашего белья, а также личности ваших кавалеров.

Все присутствующие стали белее выпавшего поутру снега, особенно Дакене.

– Уяснили? Впечатлились? Замечательно! А теперь бегом марш! – скомандовала куратор, и все сорвались на забег.

После утренних упражнений мы получили команду «вольно» и были почти свободны. Почти – потому что следовало сдать домашние задания в учебную часть, но я с этим делом чуть задержалась.

Придя в комнату, я первым делом направилась к зеркалу в гостиной, рванула шейный платок, потом расстегнула ворот… Засосы там действительно были. Характерные кровоподтеки россыпью покрывали шею, плечи, грудь… все, что вчера столь страстно целовал лорд-директор… Я сползла на пол там же, у зеркала, обнимая плечи руками и пытаясь не нервничать и не расплакаться в очередной раз. Да, засосы не смертельны и достаточно быстро проходят, но и приятного в этом было крайне мало…

В двери постучали.

Утерев таки мокрые глаза, торопливо застегнулась, до подбородка натянула шейный платок и сказала:

– Войдите.

Вошла Янка. Остановилась в дверях, подняла на меня красные зареванные глаза и тихо спросила:

– Ты… Это Юрао, да?

Абсурдность данного предположения была невероятна!

– Думай, что говоришь, – жестко осадила я подругу. – По меньшей мере, ты должна понимать, что офицер Найтес никогда не будет смешивать работу и личную жизнь, у него для этого… – Я задумалась и выразилась Янкиными же словами: – У него для этого слишком правильная финансовая политика, вот.

Тимянна лицом посветлела, вошла ко мне и попыталась извиниться:

– Просто ты вчера к нему убежала, а сегодня это… я и… Прости, пожалуйста.

– Даже не думала обижаться. – Я прошла в кабинет, собрала тетради, которые необходимо было отнести в учебную часть.

– Тогда с кем же ты так? – Янку теперь терзала не ревность, а банальное любопытство.

– Ни с кем! – резко ответила я. – Давай не будем об этом.

Я ожидала, что Тимянна обидится, но она продолжала стоять у дверей и внимательно смотреть на меня, а потом сказала неожиданное:

– Дэя, у тебя проблемы? К тебе кто-то пристает? Лорд Мерос, да?

Прижав тетради к груди, я переспросила:

– Что?

– Я слышала, – Яна даже кивнула, подтверждая собственные слова, – слышала разговоры сослуживцев Юрао. Шейдер на тебя запал, и он от своего не откажется. Это он, да?