Текст книги "Год любви"

Огромное колесо не вертелось, а терпеливо ждало желающих прокатиться. В одно мгновение они забрались в маленькую кабинку, и служащий пристегнул ремень безопасности. Колесо сдвинулось с места, и они закружились, уносясь в темноту.

Элен ахнула, вцепившись в поручень.

Достигнув самой высокой точки, колесо остановилось, и они зависли, покачиваясь, в пустом пространстве. Далеко внизу в другую кабинку садилась еще одна парочка.

– Что, страшно?

Том стоял близко-близко и казался очень надежной опорой в мельтешащей перед глазами пустоте. Ярмарочный шум и грохот отступили вдаль.

– Не бойся, – ласково сказал Том. – Не надо бояться.

Том неловко протянул к ней руки – в кабинке было тесно. В памяти Элен мелькнуло смутное воспоминание о другом, таком же темном и тесном пространстве, где они сидели когда-то вдвоем, а под ними сиял залитый светом холл. Она в тот раз отвергла Тома. Но теперь она не могла этого сделать. В ее душе вдруг пробудилась какая-то алчность. Встретившись глазами за полсекунды до поцелуя, Элен и Том поняли, что они уже не владеют собой… Он поцеловал ее сперва очень нежно, легонько прикасаясь губами к ее губам и коже. Пальцы Элен дотронулись до его жестких волос на затылке, и она притянула Тома к себе, жадно раскрыла губы и впилась в него ответным поцелуем, позабыв обо всем на свете – до того она изголодалась по его ласке.

– Элен!

Она почувствовала, как его губы шевелятся, произнося ее имя, и ответила:

– Я здесь! Я здесь!

Когда она снова открыла глаза, то увидела тень в ямке на его щеке и яростно сдвинутые черные брови. Сзади простиралось огромное черное пространство Порт-Медоу, вдали, так далеко, что это было совершенно неважно, слабо поблескивал оранжевыми огнями Оксфорд.

Колесо снова тронулось с места, и они поплыли вперед, покачиваясь в воздухе, миновали скучающего служащего, стоявшего внизу, и снова вернулись в свой безмолвный мир, где в пустоте гулял один лишь ветер.

Они слегка покачивались в такт движениям колеса, сжимая друг друга в объятиях. Перед их зажмуренными веками мелькали попеременно свет и тьма: тьма наверху, когда они зависали на высшей точке колеса обозрения, смутный свет – внизу. Том попытался прижать Элен к себе покрепче, чтобы их тела соединились, но им мешала металлическая перегородка.

– Черт бы побрал эту крошечную кабинку! – простонал Том.

Однако когда колесо стало крутиться медленней и, наконец, их кабинка зависла над деревянным помостом, Элен сказала:

– Нет, я пока не хочу выходить.

– Давайте еще раз, – сказал Том и сунул служащему деньги.

Элен с поразительной четкостью увидела татуировку на руках служащего, и кабинка тут же взмыла в воздух, унося ее туда, где никого, кроме Тома, больше не было.

Когда они снова повисли в своем воздушном царстве, Том ласково произнес:

– Мы не можем торчать тут всю ночь, милая. Я не могу тут до тебя дотянуться.

Элен почувствовала, что у него перехватило горло, а в голосе звенит радость.

– Я хочу отвезти тебя домой и уложить в постель.

Элен почувствовала себя восхитительно легко и свободно, она отрешилась от реальности, зависнув над таинственной, безлюдной ярмаркой.

– Когда колесо остановится, – мечтательно пробормотала она. – Когда колесо остановится.

И почти сразу же – так ей показалось – движения колеса замедлились, и в кабинку ворвался назойливый свет фонарей.

– Ну как, теперь готовы, ребята? – спросил служащий.

Они переглянулись, сияя от счастья. Элен понимала, что волосы у нее всклокочены, а губы горят, но ей было наплевать.

– Мне кажется, да, – сказал Том.

– Да-да, – поддакнула Элен. – Теперь мы готовы вылезти.

Поручень поднялся, и они, покачиваясь, ступили обратно на землю. Том схватил Элен за руку и потянул прочь. Элен охотно, бездумно побрела за ним. И тут их кто-то окликнул.

– Хорошо развлеклись?

Они остановились как вкопанные, все еще держась за руки, а потом медленно обернулись. На ступеньках, ведущих к карусели, стоял Джерри Поул, а рядом с ним – Оливер.

– Да, до сих пор хорошо, – отрывисто бросил Том.

Он сразу почувствовал угрозу и хотел, чтобы Элен отвернулась. Но она словно приросла к месту. Появление Джерри и Оливера резко вернуло ее к реальности, и она съежилась от леденеющего ужаса. Элен видела, что Джерри пьян, а Оливер еще пьянее. Но они стояли прямо напротив, и Элен понимала, что от них не укрылось, как они выглядят. Ее застукали на месте преступления: Том держит ее за руку, а на лице горят его поцелуи! В глазах Джерри светилось похотливое любопытство.

Оливер качнулся вперед.

– Моя дорогая Элен! – он очень тщательно выговаривал слова. – Я был к тебе очень невнимателен. Нужно было сразу же явиться к тебе и выразить свои соболезнования по поводу того, что ты становишься членом семьи Мортиморов. Ты абсолютно уверена, что тебе этого хочется? Знаешь, еще не поздно отказаться. Дарси наверняка поймет…

Его блуждающий взор устремился на Тома, и Элен прекрасно поняла, что промелькнуло в его сумбурных мыслях.

– Привет, Оливер! – тихо, безжизненно проговорила Элен. – Ну, конечно, я уверена. Мы с Дарси очень счастливы.

«О господи! – прошептал ее внутренний голос. – Как мне удалось так все испортить?»

– И чудесно! – уже заплетающимся языком проговорил Оливер. – Дарси – счастливчик. А я ужасно невезучий. Я как раз говорил об этом старине Джерри.

Он положил руку Джерри на плечи, и они рассмеялись, слегка пошатываясь. Элен однажды уже поразило их внешнее сходство. Оливер загорел, катаясь во время каникул на лыжах, но лицо его осунулось, и на нем появились те же самые морщины, которые избороздили лицо Джерри. Золото волос потускнело, и в свете ярких ярмарочных фонарей уже немногим отличалось от безжизненной седины Джерри.

– Только не заводи снова свою шарманку, – сказал Джерри. – Раз уж мы сюда приехали, почему бы нам не выпить чего-нибудь на сон грядущий? Ты пойдешь с нами, солнышко?

Он ухмыльнулся, глядя на Элен.

– Нет, спасибо, – холодно процедил Том. – Мы с Элен уже уходим домой.

Оливер нахмурился, запоздало удивившись.

– Ах, это ты, Харт?! Слава богу, хоть один цивилизованный человек! А то я уже сыт по горло общением с Джерри… Но что ты делаешь с невестой моего брата?

Он расправил плечи и шутливо изобразил обиженного джентльмена.

– Я угостил ее обедом и покатал на карусели. Дело в том, что я преподнес Элен подарок по случаю ее помолвки с твоим братом, и она отблагодарила меня, проведя со мной этот вечер. Надеюсь, я удовлетворил твое любопытство?

«Спасибо, Том, – мысленно поблагодарила его Элен. – Спасибо за то, что ты такой тактичный, чуткий человек».

А Оливер уже позабыл про свой вопрос. Он подхватил ее и Тома под руки и заявил:

– Вот здорово, что мы с вами встретились! Мы ведь где-то потеряли машину… Так что придется тащиться домой пешком.

– Тебе это на пользу, – пробормотал Том и добавил. – Ладно, пошли. Надо вас подбросить домой.

Элен поежилась. Ее настроение резко переменилось, ей стало плохо, голова кружилась. В душе ее поселилось смятение и острое чувство вины, которые яростно сражались друг с другом, когда она шла вместе со всеми по мокрой траве. В тумане показалась решетка, за которой стояла машина. Плюхнувшись на сиденье, Оливер забился в угол и моментально уснул, а Джерри продолжал бессвязно болтать, и его ничуть не смущало, что никто ему не отвечает.

Том бросил быстрый взгляд на Элен и мрачно нахмурился.

– Завезем их на Сент-Олдейт и поедем домой.

– Нет, – бесцветным голосом произнесла Элен. – Отвези и меня домой ко мне.

Дальше они ехали молча.

Проехав колледж Крайст-Черч, они растолкали Оливера и смотрели ему вслед, когда он медленно брел под башней. Затем Том доехал до моста Фолли и высадил Джерри.

– Как это мило с твоей стороны! – воскликнул Джерри. – Не представляю, как бы я без тебя доставил Оливера домой. Позволь мне сопроводить тебя в дом, Элен.

– Я сам позабочусь об Элен, – в спокойствии Тома таилась явная угроза.

Джерри пожал плечами и спустился по ступенькам моста.

Оставшись вдвоем, Элен и Том уныло посмотрели друг на друга. Беззаботность, с которой они катались на колесе обозрения, воспаряя над Порт-Медоу, бесследно исчезла. Их охватили тревога и уныние.

Том провел рукой по своим черным волосам.

– Какой я лохматый, – сказал он. Элен глубоко вздохнула.

– Она была ненастоящей, эта ярмарка, – сказала она Тому. – На самом деле ничего не было. Я сейчас уйду, и мы обо всем позабудем.

Элен старалась говорить как можно убедительней.

– Не будь дурой! Конечно, все было, было на самом деле! И мы оба знаем почему, и знаем, что это означает. Как же ты можешь делать вид, что ничего не было?

– Могу. И должна! – Элен говорила очень настойчиво. – Дарси…

– Ну, и трахайся со своим Дарси! Хотя я уверен, что ты с ним этим не занималась… О, извини, извини меня…

Элен распахнула дверь и выскочила на мост.

– Я думал, ты умнее, – крикнул он ей вслед. – Но я тебя явно переоценил.

Элен сбежала по скользким замшелым ступенькам на остров. Сверху, с моста, донесся рев мотора и визг шин – Том резко сорвал машину с места и уехал. В коридоре, похожем на пещеру, было очень темно. Элен с разбегу чуть не налетела на Джерри и испуганно ахнула. Он сидел на нижней ступеньке лестницы, свесив руки между коленями. Элен попыталась прошмыгнуть мимо.

– Не переживай из-за меня, солнышко, – сказал Джерри. – Я лично ничего не видел.

И тихонько рассмеялся ей вслед.

Впервые комната Элен уже не казалась ей надежным убежищем. Придя сюда несколько часов назад, она застала здесь Тома. И теперь ее не покидало ощущение, что он до сих пор здесь, смуглый, нетерпеливый… Она села на постель и уставилась на темный прямоугольник окна.

«Думай! – твердила она себе. – Ты же умеешь думать!»

Но в голове лишь мелькали разрозненные образы. Вот лицо Тома, прижавшееся к ее лицу… вот Джерри с намеком спрашивает: «Ну как, хорошо развлеклись?»… бешено мельтешат, расплываясь перед глазами, деревянные лошади на карусели, Оливер смотрит перед собой мутным взором, а потом… потом опять всплывает лицо Тома. «Мы оба знаем почему, и знаем, что это означает».

«А что это означает?» – беспомощно вопрошала себя она.

И не понимала, как она могла настолько забыться и – больше того! – позабыть про Дарси. Наконец она встряхнулась.

Это все ярмарка виновата! То было минутное опьянение. Может быть, на нее так подействовал ее сон, а потом мерцающий мираж на темном лугу. Это, конечно, не избавляло ее от угрызений совести и презрения к себе, но хотя бы служило пусть жалким, но оправданием.

Но затем Элен болезненно поморщилась, подумав: «Нет, это не может быть оправданием. Дело тут не только в ярмарке. Все это началось давным-давно, гораздо раньше…

Это началось не сегодня, когда я увидела здесь Тома и, понимая, что лгу, заявила ему о своем счастье. Это было еще раньше, в Венеции, когда мне приснился тот сон. И еще раньше, когда шли спектакли, и мы с Томом волновались из-за Оливера. И даже еще раньше, на встрече Нового года… Теперь мне понятно, почему я так рассердилась и испугалась, когда он поцеловал меня. Несмотря на всю боль, которую мне причинил тогда Оливер, я вдруг почувствовала, что у меня может быть роман с Томом, что все опять повторяется…

Но и еще раньше меня тянуло к нему. На аллее Эддисона мне хотелось уткнуться ему в плечо и спрятаться от всего на свете. И даже когда я его увидела впервые, а это было у Оливера, я подумала, что он очень отличается от остальных. Если бы меня тогда не ослепила страсть к Оливеру, я бы сразу заметила, что Том совершенно особенный».

Элен неподвижно застыла в неудобной позе на кровати в холодной комнате, блуждание по лабиринтам сознания, выявившее, насколько страшно она запуталась, так ее потрясло, что она не могла даже пошевелиться.

И что же теперь ей делать?

«Дарси!» – решительно напомнила она себе.

Когда перед ее мысленным взором всплыло его лицо, на нем было частенько возникавшее и в жизни выражение тревоги. Элен знала, что она относится к Дарси с нежностью, она его никогда не предаст, и ничто не сможет поколебать ее привязанность к нему. И любовь тоже… Но ее отношение к Дарси ничем не напоминало неистовую страсть, которая захлестнула ее сегодня вечером. С ней вообще никогда ничего подобного не бывало.

Элен медленно начала понимать… Ей стало ясно, что смутное раздражение и чувство неловкости, которые возникали у нее при общении с Томом, были косвенным проявлением того, что Элен тянуло к нему и физически, и эмоционально. Она постаралась сформулировать это как можно более четко, словно производила клинический анализ. Но она уже однажды совершила чудовищную ошибку, тогда, с Оливером. И никогда, никогда больше ее не повторит!

«Забавно, – криво усмехнулась Элен. – Я не считала себя темпераментной женщиной. А ведь мне казалось, я неплохо себя знаю…»

Опять, опять она ошиблась…

Внезапно Элен похолодела от ужаса. Она уже не понимала, может она себе доверять или нет, и у нее возникло неприятное ощущение, будто она барахтается в темном, грозном море. И лишь одно она знала наверняка, и это светило во тьме, как маяк. Это было достоинство Дарси, все, что он так щедро предложил ей. А она предложила взамен себя. Она пообещала выйти замуж за Дарси, и это было сказано раз и навсегда.

Невозможно, невозможно даже помыслить о том, чтобы отвергнуть его теперь, заявив, что она ошиблась! И хотя в глубине души она жадно стремилась к Тому, другая, осторожная, практичная Элен (а это ведь тоже была она!) считала, что нужно держаться за надежного Дарси. Эта часть ее «я» в ужасе отвергла чувства, которые пробудил в ней Том, и отчаянно рвалась к вожделенному покою.

«Время! – громко прошептала Элен. – Мне нужно время. Надо разобраться в своих чувствах и понять, какая любовь – это реальность».

Элен пообещала себе, что на следующий день она поговорит с Дарси. Она объяснит ему… нет, про сегодняшнее она ничего ему не скажет, про это она не обмолвится ни словом! Но она скажет, что ей нужны время и покой, поскольку ей хочется подумать про свадьбу.

Дарси поймет ее, он ведь всегда понимал.

Элен приняла еще одно решение, ведь она уже не доверяла себе. Она решила больше не встречаться с Томом наедине. Она может поддаться своему влечению, а ради Дарси она не должна себе этого позволять.

Постепенно ее страхи начали рассеиваться. И в то же время другая, безрассудная Элен закричала:

«Нет! Я люблю его! Мне нужно его видеть!»

Этот голос звучал так страстно, что Элен чуть не дрогнула.

Пытаясь заставить его замолчать, Элен потянулась к лампе и включила свет. Комната привычно осветилась, здесь все было по-старому, и это немного успокаивало, хотя в душе Элен царила полная неразбериха.

Она должна хранить верность Дарси. И она будет ему верна, потому что так надо! Иначе все будет поставлено на карту, а ведь ставка сейчас немыслимо высока.

Но ей даже отсрочку на раздумья получить не удалось.

Дарси приехал рано утром, и Элен сразу заметила по его лицу, что он настроен решительно. Он взял ее за руки и попросил спокойно его выслушать.

– Я хочу, чтобы ты поехала со мной в Монткалм. Мы должны им все рассказать, Элен, и я хочу сделать это сегодня. Я позвонил, они ждут нас к ланчу. Папа собирался прокатиться верхом, но я сказал, что у нас очень важное дело, и он согласился остаться дома. Так что они уже почти все знают.

Элен похолодела.

– Я не могу, Дарси! Мы не можем сделать это сегодня! Я хотела поговорить с тобой. Это важно, мы должны кое-что выяснить между собой и лишь потом отправляться к твоим родителям.

Дарси моментально встревожился.

– В чем дело? Что-то не так?

– Нет, все так… – Элен неловко подбирала слова. – Просто… просто я… боюсь. Все это произошло слишком быстро. И я только сейчас начинаю осознавать, что же я тебе пообещала. Мне нужно время… время подумать, я хочу быть уверена, что мы поступаем правильно.

Элен уже заговорила свободнее, увереннее. Лицо Дарси прояснилось.

– Ты можешь думать, сколько угодно. Я же тебе это уже говорил. И, разумеется, ты перепугалась… А ты думаешь, я не боюсь? По-твоему, люди, решившие пожениться, беспечно отправляются под венец, не испытывая ни тени сомнения? Я счастлив, что меня обуревает страх, ведь это значит, я понимаю, насколько все серьезно. И именно поэтому я хочу поскорее всем рассказать. Нам с тобой будет легче, когда наступит определенность и не останется никаких недомолвок, никакого недопонимания.

«Ах, но ведь это и есть недопонимание! – с горечью подумала Элен. – И неужели он действительно считает, что если рассказать лорду и леди Монткалм о нашей помолвке, она уже не сможет расстроиться?»

Но неожиданно ее мысли приняли другое направление… А может, действительно поступить, как он предлагает? Так сказать, сжечь за собой мосты…

Элен посмотрела на Дарси, на его честное, убежденное лицо…

– Ну, что-о ж… – протянула она, понимая, что проявляет слабость.

Почувствовав это, Дарси проявил редкое для него упрямство, которое подействовало на Элен еще и потому, что Дарси проявлял его раньше всего один раз.

– Мы должны поехать! – заявил он. – Они нас ждут.

Элен опустила голову и побрела за ним. Казалось, к ногам ее были привязаны свинцовые гири. В дверях Дарси остановил ее.

– Да, и еще вот что… – он снова достал голубую коробочку.

Элен достала кольцо, он надел его на ее палец. Теперь широкий золотой ободок пришелся Элен впору, но рубин все равно казался слишком тяжелым и чересчур бросался в глаза.

– Пожалуйста, не снимай его, – попросил Дарси. – Я хочу, чтобы они увидели на твоем пальце наше кольцо.

Он крепко обнял Элен и ласково поцеловал в лоб.

«Он тоже их боится, – мрачно сказала себе Элен. – Он взрослый человек, но они относятся к нему, как к маленькому мальчику, и он считает, что, если поставить их перед свершившимся фактом, они с этим легче примирятся».

Элен печально шла за Дарси по гулкой галерее, придержала тяжелую дверь и вышла на остров. Ей впервые пришло в голову, что этому странному старому дому как нельзя лучше подходит его название…

До Монткалма они доехали удивительно быстро. Казалось бы, они только что покинули Оксфорд, и надо же – перед ними уже сторожка и большие ворота… Билетная касса была открыта, и перед ней выстроилась очередь из нескольких автомобилей. Дарси объехал их, кассир резко вскинул голову и вытянулся, как бы отдавая честь. Элен и Дарси въехали в ворота, не глядя друг на друга.

Элен снова увидела на горизонте дом, и теперь он показался ей не грозным, а скорее, фантастическим. Дарси остановил машину посередине площадки, посыпанной гравием, между двумя высокими крыльями здания. В то утро Элен не удалось обрести даже секундную передышку, задержавшись на дворе, где хозяйничал Джаспер Трипп. Дарси помог ей выйти из машины и повел по пологой лестнице к массивным дверям. Они бесшумно распахнулись, и в лучах яркого света, проникавшего в помещение сквозь купол, показался Мейтленд в черной ливрее.

– Доброе утро, милорд. Доброе утро, мадам.

Элен тяжело, с трудом переводила дух; ей казалось, всем слышно, как у нее стучит сердце. Дарси был бледен, однако, поворачивая к двери, которая вела в личные покои графа и графини, он улыбнулся Элен и сжал ее руку.

– Я люблю тебя, – прошептал он.

Элен послышалось, что он сам себя пытается убедить… она много б отдала, чтобы это ей только послышалось…

– Его милость и ее милость ждут вас в своей личной гостиной, милорд.

– Спасибо, Мейтленд.

Еще несколько шагов – и они достигли двери, а потом вошли в комнату.

Леди Монткалм сидела за вышиваньем, у ее ног дремал спаниель. Лорд Монткалм стоял, расправив плечи, у камина.

Как и ожидала Элен, на их лицах, холодных и отчужденных, было написано удивление. У нее мигом пропали даже жалкие остатки мужества. Она обреченно подумала, что никогда не будет устраивать этих людей, от которых веет таким ледяным холодом, в качестве невестки и будущей хозяйки этого величественного дворца.

Мгновение никто не произносил ни звука. Затем леди Монткалм отложила вышиванье и улыбнулась еле заметной, усталой улыбкой.

– Какой сюрприз, Дарси! И вас, Элен, я не ожидала увидеть. Проходите, садитесь.

Она похлопала по подушке дивана рядом с собой, глядя на Элен с таким видом, будто она не понимает, кто эта непрошеная гостья. Ее милость была идеально причесана и завита, ногти накрашены, на сером плиссированном платье было штук сто крошечных пуговок, обтянутых материей. Идя по бледно-зеленому ковру, Элен чувствовала себя ужасно жалкой и неуклюжей, она пылала от стыда.

Отец Дарси тряхнул большой, красивой головой.

– В чем же все-таки дело? Я уже доехал бы до Челтенхэма.

Дарси не стал колебаться. Только Элен почувствовала, что его голос слегка дрожит.

– Мы с Элен намерены пожениться.

Он приподнял левую руку Элен, по-прежнему крепко сжимая ее, и показал им кольцо. Она вдруг совершенно некстати подумала, что похожа сейчас на победителя чемпионата по боксу, и с трудом подавила бешеное желание расхохотаться. В комнате воцарилось потрясенное молчание. Потом спаниель пошевелился и вздохнул во сне, по его шелковистой шерстке пробежала рябь.

Леди Монткалм сказала:

– Дорогой, я и не представляла, что ты такой романтик.

Молчание стало еще более гнетущим, Элен хотела бы оказаться сейчас где угодно, лишь бы не сидеть в этой гостиной… Однако страх постепенно исчезал. Его место занимал стыд: ей было стыдно за родителей Дарси, и она сказала себе, что будет любить и поддерживать его, восполняя такое явное отсутствие любви и понимания с их стороны.

Лорд Монткалм сказал:

– Все это так неожиданно…

Он вел себя как глупец, не желающий сталкиваться с проявлениями реальных чувств.

– Ничего тут неожиданного нет, – заявил Дарси.

Он стал еще больше похож на упрямого школьника, и Элен страстно захотелось, чтобы он проявил себя как настоящий Дарси, которого она знала.

Леди Монткалм беспечно, кокетливо рассмеялась.

– Как это мило! Я так рада за вас, вы должны простить нас за то, что мы немножко растерялись, – она протянула Элен руку. – И это кольцо… У вас такие худенькие ручки. Они вполовину меньше моих, а я помню, что когда Одри дал мне это кольцо, оно показалось мне просто огромным. И рубин тяжеловат, Дарси. Может, мы подберем для Элен что-нибудь более подходящее? Например, хорошенький бриллиантик?

– Нет, мама. Я хочу, чтобы Элен носила то кольцо, какое полагается.

Снова наступило некоторое замешательство. Лорд Монткалм взглянул на часы.

– Все это великолепно. Конечно, нам надо еще многое обсудить, поговорить о приготовлениях к свадьбе и о прочих делах, но я думаю, это может подождать. Правда же, Джейн?

Его жена выразилась кратко:

– Да. Думаю, это подождет.

– Раз так, то я должен откланяться. Меня ждут, – лорд Монткалм протянул руку сыну. – Поздравляю, дружище. – Потом обратился к Элен. – Он хороший парень. Я уверен, что вы с ним будете счастливы.

Лорд Монткалм наклонился и почти дотронулся губами до ее щеки. Элен поняла, что он в принципе не против. Сын мог выбрать и кого-нибудь похуже. Ее будущий свекор был слишком поглощен послеобеденной ездой верхом на лошади, чтобы дольше заниматься всякими пустяками.

Настоящим противником Элен была леди Монткалм. Элен почувствовала, что ее решимость растет…

После ухода лорда леди одарила Элен ослепительной, очаровательной, немного страдальческой улыбкой.

– Что ж, – вздохнула она, – нам с вами о стольком надо поговорить… Мне хочется услышать как можно больше о вас, о вашей жизни, о вашей семье. Мне так неприятно, что я совсем вас не знаю. Представляете, я решила, что вы подружка Оливера! Разве вы приезжали на Рождество не в качестве его гостьи?

Элен вздернула подбородок. Ее серые глаза ярко сверкали, по щекам разлился слабый румянец.

– Да, мы с Оливером друзья. Мы познакомились в Оксфорде.

– Элен живет в доме Розы Поул, – вставил Дарси.

– Ах, да… Бедная Роза! Надо ее когда-нибудь навестить. Но я слышала…

Леди Монткалм изящно покачала пальцем. То, что Элен общалась с обитателями Фоллиз-Хауса, явно говорило не в ее пользу.

Выпив хереса в гостиной, они пошли перекусить. Элен это напомнило ее первый приезд в Монткалм. Тогда, правда, рядом с леди Монткалм сидел не Дарси, а Том. Элен вспомнила, что ее привело в восторг его самообладание. Дарси сидел тихо. Пристальное внимание леди Монткалм было целиком и полностью устремлено на Элен. Вопросы сыпались один за другим, они были закамуфлированы и задавались с очаровательной улыбкой, но Элен понимала, что ее допрашивают с пристрастием. Она отвечала кратко, стараясь держаться с достоинством, считая, что ей нечего стыдиться. Она гордилась своими любящими родственниками, которые всегда ее поддерживали. Гордилась ими гораздо больше, чем будущими свекром и свекровью.

Подавленный гнев прорывался в ее ответах некоторой язвительностью. Слушая Элен, Дарси смотрел на нее с гордостью и любовью.

– Мой отец умер в прошлом году. Мать работает учительницей, на полставки, младший брат еще учится в школе. Больше никаких родственников нет. Если не считать двоюродных братьев и сестер в Сандерленде.

– В Сандерленде?

С таким же успехом Элен могла сказать: «В Ташкенте».

К концу трапезы леди Монткалм была удовлетворена: Элен была абсолютно безродной, никого не знала и понятия не имела о мире, в который она должна была попасть, выйдя замуж за Дарси. Он не мог сделать худшего выбора.

Леди Монткалм утерла губы салфеткой.

– Все это чудесно.

Элен поняла, что не выдержала ни одного теста, однако леди Монткалм была слишком умна, чтобы показать это своей противнице.

– Дарси, но к чему спешить? – спросила она. – Давайте узнаем друг друга поближе прежде, чем помещать объявления в газетах и делать другие приготовления.

– Ну, насчет этого ты найдешь полное понимание у Элен, – заявил Дарси. – Она хочет сначала сдать выпускные экзамены, это будет в июне. Элен собирается закончить Оксфорд с отличием.

– Ах, да! Экзамены…

«С таким же успехом они могли бы говорить о каком-нибудь странном обряде, принятом у примитивного племени, – подумала Элен, пытаясь взбодриться. – Неудивительно, что Оливер не проявляет никакого интереса к учебе».

Леди Монткалм слабо шевельнула рукой, и Дарси отодвинул ее стул от стола. Поднявшись с места, леди наклонила голову и сказала Элен:

– Я очень, очень рада. Дарси следует как можно чаше привозить вас в Монткалм. Но боюсь…

Она снова вздохнула.

– … боюсь, что мне нужно пойти наверх и немножко отдохнуть.

Торопливо чмокнув воздух над головой Дарси, его мать удалилась.

– Отвези меня домой, – попросила Элен. – Пожалуйста, поедем домой. Ко мне домой!

Никогда еще ей так не хотелось увидеть вновь старый, красный, массивный Фоллиз-Хаус.

Монткалм остался позади, купол и башни мрачно вырисовывались на фоне серого неба.

– Извини меня, – униженно попросил Дарси, когда они ехали по дороге.

– Мне не за что тебя извинять! – в груди Элен клокотала ярость.

Ее мать так тепло встретила Дарси!.. «Но все-таки это не одно и то же», – подумала она, стараясь быть справедливой.

– Ладно, все-таки мы это сделали.

Они улыбнулись друг другу, правда, скорее облегченно, нежели торжествующе.

«Ты сделала это!» – эхом откликнулась в душе Элен произнесенная фраза.

Напряженное свидание этого дня имело неожиданные последствия. У Элен появилось желание, чтобы Дарси стал для нее самым дорогим человеком на свете и чтобы он в ее лице обрел новую семью.

«А если ей этого так хочется, – довольно мрачно подумала она, – то, значит, она сумеет добиться осуществления своих желаний. Ради Дарси».

А Том…

Элен уставилась на дорогу, ведущую к Оксфорду. Том до сих пор незримо присутствовал рядом, она явственно представляла себе его лицо.

Никакого Тома не будет! Нечего о нем думать, он может быть для нее только другом. Со временем рана затянется и будет побаливать не больше, чем старый синяк. Со временем…

Элен сделала выбор.