Текст книги "Похитители дыма"

Таш
Северное плато, Питория

Таш продолжала бежать. Она отталкивалась от земли изо всех сил. И она по-прежнему слышала за спиной дыхание демона. Это всё неправильно. Демон был слишком близко. Каким-то образом она должна была бежать быстрее.

Справа склон опускался вниз. Это придаст ей скорости. Вот только яма была слева.

Дыхание демона стало громче.

«Проклятье!»

Таш свернула направо и бросилась вниз по склону, проскользнув под низко свисающими ветвями. Ветви треснули у неё за спиной, но девушка больше не слышала дыхания демона.

Таш увеличила дистанцию между ними, но она не сможет долго выдерживать такой темп. А ещё она сошла с прямого маршрута к яме, свернула направо от одного дерева, а затем была вынуждена принять ещё правее из-за другого. Ей нужно было сворачивать налево, а значит, наверх, но ей нужно возвращаться к яме.

Впереди маячило большое дерево, а слева от него лежал крупный булыжник. Этим можно воспользоваться. Ей придётся.

Таш со всех ног побежала к дереву, в последний момент выставила перед собой руки, оттолкнулась от ствола, пользуясь собственной инерцией для смены направления, обогнула валун и припустила вверх по склону. Ветви здесь свисали очень низко, идеально подходя для того, чтобы пробраться под ними, отталкиваясь руками и ногами, поднимаясь вверх по склону. Сзади до неё донеслось шипение демона, сменившееся разочарованным возгласом.

На вершине склона она обернулась, но не увидела ничего, кроме веток. Нет времени приглядываться повнимательнее. Нужно продолжать бежать. Теперь ей предстояло бежать под горку, и почва здесь была надёжнее. Таш позволила себе переставлять ноги ещё шире. Вскоре она уже будет возле ямы. Девушка продолжила бежать, тяжело дыша, почти на месте, почти на месте… и вот она уже оказалась на поляне.

Яма была прямо перед ней, но угол для прыжка вниз был не тот. А где демон? Она его не слышала. Таш огляделась по сторонам, немного притормозив. Ни следа демона.

Она перешла на шаг. Тяжело дыша, она изо всех сил пыталась услышать демона. Оглянулась, чтобы посмотреть.

Ничего.

Таш остановилась и огляделась по сторонам, пытаясь различить хоть какое-то движение посреди деревьев, проблеск чего-то оранжевого, или красного, или ещё чего-нибудь.

Ничего.

Проклятье? Где же он?

Таш взглянула на Грэвелла. Его лицо было практически скрыто за деревом. Он не пошевелился.

Она снова огляделась по сторонам и посмотрела в ту сторону, откуда пришла. Ни шороха. Ни звука.

Ни демона. Проклятье!

Он ведь не стал бы отказываться от погони, разве не так?

Ничего подобного прежде не происходило. Что ей делать? Таш не хотелось снова возвращаться к деревьям. Это было бы безумием.

Она посмотрела на Грэвелла и развела руками в стороны, словно бы вопрошая «А теперь что?».

Грэвелл шагнул в сторону и сделал тот же жест.

Какое-то мгновение они смотрели друг на друга, затем охотник покосился в левую сторону от Таш, снова повернулся к ней и выкрикнул: «Беги!»

Таш обернулась. Демон мчался к ней на полной скорости, он уже выскочил из-за деревьев. Его высокая, худая человекообразная фигура быстро приближалась. На открытой местности у него было преимущество. Здесь девушка не могла обогнать его.

– Яма! Прыгай в яму! – закричал Грэвелл.

Демон взглянул на охотника, и это дало Таш небольшую фору. Её сапоги впились в жёсткий снег, она вскарабкалась вперёд и прыгнула в яму. Демон прыгнул следом, приземлился на другом краю ямы и заскользил к Таш, которая тяжело отталкивалась ото льда на полпути к спасению, держась для равновесия окровавленной стены. Её сапоги впились в лёд, девушка метнулась вперёд, схватила верёвку и дёрнула её. Руки девушки плотно обхватили верёвку, и она начала подниматься наверх. Но затем что-то обвилось вокруг её лодыжки, и руки Таш начали соскальзывать вниз до тех пор, пока не ухватились за узловатый конец.

Демон держал её за ногу!

Таш закричала, покрепче вцепилась в верёвку и принялась отчаянно лягаться. Её нога нашла цель, она ударила ещё и ещё, а затем оказалась на свободе и взлетела в воздух, широко раскинув руки и ноги, не ленивый зевок, но кувыркающееся колесо, а затем, всё ещё путаясь в верёвке, она всеми силами вцепилась в дерево и повисла там.

Демон дотронулся до неё. Никогда прежде её не касались демоны.

Теперь демон кричал, а Таш крепче вжималась в древесный ствол.

Ещё один крик, и Таш осмелилась посмотреть вниз. Грэвелл метнул второй гарпун. Таш едва могла разглядеть, что творилось в яме. Первый гарпун задел бок демона, второй угодил ему точно в живот. Грэвелл держал третий гарпун наготове. Выжидал. Демон соскользнул вниз по склону ямы и скрылся из виду.

Грэвелл покосился на Таш, а затем прыгнул вниз.

Таш не хотела выпускать ветку, но она заставила себя ослабить хватку и неловко соскользнула вниз, сильно ударившись о землю и ушибив лодыжку, холодный снег обжёг ей ногу. Только сейчас девушка осознала, что потеряла один сапог.

Она дохромала до края ямы.

Демон распластался на дне. Её шипастый ботинок был у него в руке.

Грэвелл склонился над демоном, приставив стеклянный пузырёк вплотную ко рту существа.

Таш спрыгнула вниз и вскрикнула, снова ушибив лодыжку. Грэвелл проигнорировал её, всё его внимание было обращено на дым. Шкура демона была насыщенного фиолетового цвета с ярко-красными пятнами и несколькими потёками оранжевого. Он был обнажён. У демона было симпатичное лицо, узкие плечи, узкая талия и длинные руки. Не удивительно, что его было так тяжело обогнать – его ноги были в два раза длиннее ног Таш. Она поглядела на его интимные места. Ей показалось, что они выглядели странно, но, насколько ей было известно, они ничем не отличались от мужских. Она видела Грэвелла голым, когда он купался в реках и озерах, но она никогда не рассматривала его вблизи, да и видела в основном сплошные волосы.

Но у этого демона, как и у всех демонов, не было волосяного покрова. Его кожа была гладкой. Его глаза наполовину сомкнулись, и Таш опустилась на колени, чтобы разглядеть, какого цвета его глаза. В демоническом мире они казались фиолетовыми, но сейчас, при свете луны, они были более нежного, лилового цвета. Они были прекрасны. Его лицо было прекрасно. Он выглядел молодым, совсем ещё мальчишкой, самую малость старше её. Таш пришлось прогонять подобные мысли. Это не было разумное существо, это было оно, демон.

Первые завитки дыма показались из пасти демона, и Грэвелл сунул бутылочку внутрь, захватывая края дыма. Демонический дым был кровью демонов, но Таш казалось, что он был ещё и их последним вздохом, их духом. Дым покинул тело демона и ровно перетёк в пузырёк, не расплескав ни капли. Если первая струйка дыма попадала в бутылку, остальное следовало за ней, словно бы дым хотел остаться целым. Первые струйки были тёмно-красного цвета, но остальные были фиолетовыми, прямо как дым от того, другого демона, который доставил им столько проблем при поимке.

У дыма в бутылочке был насыщенный цвет, он темнел всё больше по мере того, как всё больше дыма оказывалось внутри, и всё же каким-то образом весь дым помещался там. Затем поток поредел, потускнел до сиреневого и иссяк. Внутри бутылки бурлила фиолетовая масса. Грэвелл вынул пробку изо рта и, всё ещё держа бутылку горлышком вниз, закупорил её. После этого он поцеловал пузырёк и, как обычно, произнёс: «Идеально». Затем охотник повернулся к Таш:

– Что ещё за хреновую хрень ты там творила?

– Эм…

– Он почти настиг тебя. Он нагнал тебя.

– Он был очень быстрым. Ты видел, какие у него длинные ноги?

– Ты появилась не с той стороны!

– Он отрезал меня. Пришлось сделать крюк. Я же сказала тебе, что он очень быстрый.

– Ну, это объясняет, почему ты остановилась.

– Я подумала, что он сдался.

Грэвелл покачал головой.

– Ты дура? Демоны не сдаются. Никогда.

– Слушай, я же загнала демона сюда, не так ли? Я прыгнула в яму. Демон прыгнул следом за мной. Ты убил демона. На мой взгляд, всё прошло хорошо.

Грэвелл выругался сквозь зубы и поднялся на ноги.

– Если это, по-твоему, хорошо…

– А дым у тебя. – Таш взглянула на бутылочку, затем на мёртвого демона. – Он выглядит моложе, чем обычно. Может, поэтому он вёл себя несколько странно. Хорошо, что ты раздобыл мне шипованные сапоги. Ещё бы чуть-чуть и…

– Ещё бы чуть-чуть, и ты бы не вырвалась из его лап.

– Ты беспокоился за меня?

– Ха. Скорее, я беспокоился, что зря потратил два кронера на эти сапоги.

Таш улыбнулась и ткнула пальцем в бутылку.

– Хороший дым. На него можно купить целую гору обуви.

Девушка вырвала свой ботинок из хватки демона.

– Ты только и думаешь, что об обуви. Прежде, чем думать об обуви, нужно думать о работе. И ты забыла принести лестницу. Придётся тебе выбираться так.

Надев сапог, Таш оглядела украшенные кровью и потрохами стены ямы и вздохнула.

– Подсади уж тогда.

Грэвелл наклонился, сложил ладони лодочкой, и Таш осторожно ступила на них, стараясь не проткнуть руку охотника шипованной подошвой. Ей нужно было сохранять равновесие. Стены ямы были покрыты кровью, но, по крайней мере, кровью мёртвых существ, а кто знал, какие мерзкие создания скрывались у Грэвелла в волосах! Она коснулась стены рукой.

– Пошла, – произнёс Грэвелл и подбросил Таш в воздух, она вылетела из ямы, откатилась в сторону и встала на ноги.

Девушка дохромала до кустарника, забрала лестницу и опустила её в яму для Грэвелла. Затем забрала свой рюкзак, села и приложила немного снега к повреждённой лодыжке. Грэвелл выбрался наружу, держа в руках бутылочку с демоническим дымом.

– В следующий раз просто продолжай бежать, – посоветовал он.

Таш забрала бутылочку, которая была тёплой у горлышка и горячей у основания. Пузырёк будет согревать её, пока Грэвелл разводит огонь.

Грэвелл ушёл в лес в поисках дров, всё время что-то бормоча себе под нос и качая головой.

– Ты просто не останавливаешься, когда за тобой гонится демон. Просто не останавливаешься. Ну кто будет останавливаться? Кто?

Но Таш знала, что Грэвелл успокоится, погрузившись в рутину всех вещей, которые нужно было сделать после охоты. Таш будет сидеть, а Грэвелл разведёт костёр. В любой другой день это была бы обязанность девушки. Затем Грэвелл приготовит похлёбку, которая никогда не входила в обязанности девушки, поскольку Грэвелл всегда готовил её так, как нравилось ему, и жаловался, что Таш вечно портит её, когда пытается помочь. Они поймали нескольких кроликов, и у них было немного овощей. Пир удастся на славу.

Была уже глухая ночь. Стояла полная луна, но её было не видно из-за набежавшего облака. Нигде не было ни одного цвета за исключением яркого фиолетового дыма, медленно клубившегося в бутылке. Этот дым сиял куда ярче любого дыма, который они видели прежде.

Таш посмотрела на отёкшую лодыжку. Для полного исцеления потребуется несколько дней, но она выживет. Она коснулась лодыжки и закрыла глаза, пытаясь снова вспомнить прикосновение демона. Он был тёплым, но не горячим, хватка не жёсткая, но уверенная. Лодыжка опухла оттого, что она ушибла её при спуске с дерева, а не потому, что демон покалечил её.

Грэвелл всегда заклинал Таш не попадаться в лапы демонов, хотя он никогда конкретно не уточнял, что будет, если демон её сцапает, ограничиваясь фразой: «Ну, ничего хорошо не будет, уж это точно».

Она поежилась. Было холодно, и Таш прижала бутылочку к животу, тепло от пузырька расплылось по телу девушки. Ей нравилось, что дым был тёплым. Разумеется, она никогда его не вдыхала. Уж этому Грэвелл её научил:

– Он уничтожит тебя, заберёт твою волю и превратит в глупца. Счастливого глупца на целую ночь, и люди платят за это, и поэтому они глупцы.

Таш поставила бутылку между ног, чтобы согреть их, и снова вспомнила прикосновение демона, вспомнила, как он бежал к ней. Она никогда прежде не видела, как бегает демон, никогда ей не удавалось рассмотреть это внимательно. Она видела, как демоны спят, просыпаются, начинают погоню, она видела, как они погибают, но никогда прежде она не видела, как они бегают – лишь мелькание шкуры среди деревьев. Таш всегда была слишком занята, пытаясь убежать. Но бегущий к ней демон был… особенным. Нет, не подходящее слово. Прямо сейчас она не могла придумать подходящее слово.

Из-за деревьев послышалось пение Грэвелла. Он принёс дров для костра.

– Похлёбка из кролика на подходе, – произнёс он, – ну, может быть к полуночи будет готова, – он хохотнул и сплясал на месте, – переночуем тут, а утром двинемся в Дорнан.

– Мои ботильоны в Дорнане.

– Ты только что получила эти сапоги. Тебе не нужна другая обувь.

– Не нужна, но я хочу их. Это самая прекрасная вещь, что я видела в жизни. И они будут моими.

С этим дымом она могла позволить себе лучшие сапоги в мире.

Только после того, как похлёбка была готова и съедена, Таш вспомнила о своей повреждённой лодыжке и решила приложить к ней ещё снега. Но когда девушка стянула ботинок, она обнаружила, что опухоль спала. Она покрутила ногой. Боли не было. Таш встала и прошлась. Не болит. Похоже, не так уж сильно она её и повредила.

Кэтрин
Бриган, Бригант

«„Испытание оружием“ – современная форма военных состязаний, ставшая крайне популярной после войны с Калидором, используется для доказательства чести мужчины. Рыцарь или рыцари занимают точку доступа, такую как мост, и бросают вызов другим рыцарям соответствующего ранга, желающим пройти. Если вызов принят, далее следуют поединок верхом или дуэль для выявления сильнейшего дуэлянта, однако оба участника сохраняют свою честь. Если вызов отклонён, то отклонивший вызов джентльмен обязан отдать свои шпоры и свою честь, чтобы пройти. „Испытание оружием“ обычно заканчивается первой кровью, но иногда приводит к более серьёзным повреждениям или даже к смерти».

Криспин Хэйруд, «Рыцарство в современные времена»

Кэтрин не видела Эмброуза со вчерашнего дня, с момента казни леди Анны. Из-за страха за него она не сомкнула глаз всю ночь.

Они всего лишь посмотрели друг на друга, но принцесса знала, что это не помешает Борису или Нойесу предпринять что-то против неё, или, скорее всего, против Эмброуза. Со страхом смешивался затянувшийся шок от казни. Кэтрин хотела бы забыть увиденное, но это было невозможно. Также она помнила те знаки, которые показала леди Анна, и чем больше Кэтрин думала о них, тем больше убеждалась в том, что ошибки быть не могло. В последние мгновения своей жизни леди Анна пыталась о чём-то сообщить Кэтрин: «поцелуй» правой рукой и «кулак» левой, затем «мальчик», затем что-то ещё, что она не смогла разглядеть, сопровождаемое тем взглядом на её отца. Означает ли это, что всё послание связано с королём?

Пока Кэтрин одевалась, она спросила у Сары значение знака «поцелуй с кулаком». Сара всегда была самой разумной и практичной из её служанок. Она ответила:

– Применение «поцелуя» с другим знаком меняет его значение, хотя обычно «поцелуй» не используют одновременно с «кулаком». Но если её руки были сломаны, то, возможно, она просто не смогла нормально показать знак.

– Но даже так это могло означать лишь две вещи, она пыталась сказать или «дыхание», или «воздух».

– Возможно, она имела в виду сразу два сообщения, – предположила Сара.

– Да, – вмешалась Таня, – «поцелуй» для Эмброуза и Таркина, и «кулак» в паху всем остальным. Как по мне, вполне справедливо.

Но для Кэтрин это звучало совершенно иначе. Но у принцессы не было времени поразмышлять об этом подольше. Она отчаянно нуждалась в том, чтобы увидеть Эмброуза. Она не осмелилась послать ему сообщение, опасаясь, что его могут перехватить, но Кэтрин должна была предупредить его о Нойесе и Борисе. И всё же, ей нужно было вести себя как обычно, насколько это вообще возможно, и пройти через обычную, ежедневную рутину. Принцесса отправилась на завтрак, поела мало и быстро, затем двинулась к конюшне. Как только Кэтрин завернула за угол, и замок скрылся из виду, девушка ускорила шаг.

Сара и Таня сопровождали её, но если Кэтрин удастся добраться до конюшни первой, у неё будет время поговорить с Эмброузом наедине.

Кэтрин оглянулась. Её служанки ещё даже не завернули за угол, и до принцессы дошло, что её спутницы намеренно шли не спеша. Они знали, что Кэтрин восхищается Эмброузом, но, пожалуй, даже они не осознавали всей глубины её влечения к королевскому гвардейцу. Так она думала о своих чувствах. Это ведь не могла быть любовь. Принцесса едва его знала, даже несмотря на то, что он был частью её стражи в течение двух лет. Но короткие мгновения, на протяжении которых они были вместе, означали, что всё, чего она хотела, сводилось к новым подобным моментам. Ну явно же это просто влечение? Она читала о подобных вещах – некоторые испытывали подобные чувства к вину. Но, как бы это ни называлось, – любовь, влечение, одержимость, – Кэтрин не могла перестать думать об Эмброузе. Вот и прошлой ночью она тоже думала о нём, вспоминала слёзы на его лице и думала о том, как бы ей хотелось смахнуть эти слёзы ласковыми поцелуями. Её служанки определённо не знали об этих желаниях.

Кэтрин вошла в мощёный двор. Эмброуз был там один, он стоял рядом с её конём, Шафраном. При виде её гвардеец повернулся к принцессе. Он уставился на неё, почти нахмурился, а затем поклонился. Зачем он так поступил? Как это связано с ней? Всё дело в казни? Во всём?

– Ваше высочество, – пробормотал он.

Эмброуз взял поводья её коня, потрепал Шафрана по шее, наклонился и принялся держать стремя наготове. Держащая стремена рука была загорелой, гладкой и чистой, хотя костяшки его пальцев были ободраны и поцарапаны. Она намеренно не надела перчаток для верховой езды, и сейчас Кэтрин нежно коснулась пальцами руки Эмброуза, нежно дотронулась до царапин на костяшках пальцев, а затем более уверенно сжала его ладонь. В горле встал ком. Её кожа коснулась кожи Эмброуза. Это было непозволительно. Невиданно. Немыслимо.

Эмброуз словно окаменел, но его кожа пылала огнём.

Кэтрин наклонилась к его опущенной голове и произнесла:

– Мне непозволительно говорить, что я чувствую по поводу леди Анны, сир Эмброуз, я могу лишь сказать, что сожалею об её страданиях… и о ваших. Но я опасаюсь, что следом Нойес нацелится на вас. И я приду в отчаяние, если судьба вашей сестры постигнет и вас.

Эмброуз посмотрел Кэтрин прямо в глаза.

– Благодарю вас, ваше высочество, – тихо ответил он, – я ценю ваши доброту и заботу. Однако ж, в данный конкретный момент меня больше заботит ваш брат, чем Нойес. Прошу вас, поставьте ногу в стремя и сделайте вид, будто вы ждёте не дождётесь конной прогулки. Принц Борис здесь.

Кэтрин быстро подняла взгляд и увидела, как Борис выходит из конюшни, не спуская с неё глаз.

– Ты одна с этим мужчиной, сестра?

Кэтрин вымучила улыбку.

– Ну, разумеется, нет. Со мной мои служанки. Они всего лишь немного отстали, видишь?

К неимоверному облегчению Кэтрин, именно в этот момент Сара и Таня показались из-за угла.

– Им требуется хорошая порка, чтобы взбодриться.

Хотя прямо сейчас они разве что не бежали к своей госпоже.

Кэтрин оседлала Шафрана и произнесла:

– Они просто не разделяют мою любовь к конным прогулкам.

– Что ж, этим утром я составлю тебе компанию на прогулке. Если ты, конечно, не возражаешь, – предложил Борис и приказал вывести свою лошадь.

Кэтрин могла выдумать десяток различных возражений, однако вместо этого сказала:

– Я почту за честь, если мой брат присоединится ко мне на прогулке. Твое общество тем ценнее для меня, что я знаю, что лишусь этого удовольствия, как только выйду замуж.

– Действительно ценнее, – рассмеялся Борис и вскочил в седло.

Питер, другой её охранник, вывел из конюшни лошадей для Сары и Тани.

– Твоим служанкам не нужно присоединяться к нам, – распорядился Борис.

– Но они всегда ездят со мной.

– Не сегодня. Сегодня я составлю тебе компанию. Я и два этих славных рыцаря, – и он указал на Эмброуза и Питера.

Отправиться на конную прогулку без служанок было неслыханным делом, хотя, если она находилась в обществе своего брата, никто бы не посмел обвинить Кэтрин в неподобающем поведении. И всё же она не сомневалась, что Борис что-то задумал.

– Они могли бы развлечь меня, когда ты устанешь от моего общества, – предположила она.

– Устану от тебя, сестра? Такому не бывать. Ты бесконечно увлекательна. И я не собираюсь их ждать, как ты сама сказала, они склонны отставать. Твои люди поедут сзади.

И Борис возглавил выезжающую со двора процессию.

Кэтрин последовала за ним. Брат застал её врасплох, но к счастью, это был всего лишь Борис, Нойеса нигде не было видно. Принцесса мало что могла поделать с этой ситуацией, но, выезжая со двора, она обернулась и знаком велела Саре с Таней следовать за ними.

Они обе ответили «Сейчас же». Кэтрин улыбнулась. Служанки придали ей смелости, но перед братом девушка допустила очередную оплошность. Их и так в последнее время набралось немало: её неосторожные реплики о замужестве в беседе с Дианой, слишком долгий взгляд на Эмброуза во время казни, и вот теперь он обнаружил её в присутствии Эмброуза без сопровождения служанок. И всё же, возможно, лучшей линией защиты было нападение. Она пришпорила коня и поравнялась с Борисом.

– Я так рада, что ты решил составить мне компанию этим утром, брат. За всю свою жизнь я не видела тебя так часто, как с момента моей помолвки. Это заставляет меня задаться вопросом, не задумался ли ты сам о женитьбе.

Борис рассмеялся и сплюнул на землю.

– Ты же определенно хотел бы завести детей?

– Я бы предпочёл тихую поездку.

Кэтрин вздохнула:

– Я предупреждала, что ты устанешь от меня, и я была права… а мы едва выехали за пределы замка. Но без моих служанок ты должен будешь развлекать меня на протяжении всей прогулки.

– О, именно это я и планирую, сестра.

Кэтрин покосилась на брата.

– Что ты имеешь в виду?

Борис проигнорировал вопрос и пришпорил коня.

Кэтрин поскакала следом:

– Ну? Ты можешь мне хотя бы ответить? – спросила она.

– Все мои действия за последние шесть месяцев, и, в том числе, за сегодня тоже крутятся вокруг твоей свадьбы с принцем Цзяном, сестра. Эту работу мне поручил отец, и я намереваюсь проследить за тем, чтобы ничто не помешало этой свадьбе. Вскоре ты заимеешь мужа. – Борис повернулся к ней и улыбнулся. – Или, скорее уж, он поимеет тебя. И моя задача – убедиться в том, чтобы никто не поимел тебя раньше.

Кэтрин молча уставилась на брата. Неужели Борис действительно произнёс нечто столь грубое?

Но он продолжал, будто ничего необычного и не произошло.

– Поэтому ты уж постарайся сделать всё, что от тебя требуется до и во время свадьбы. После свадьбы это уже будут проблемы твоего мужа.

Кэтрин всё ещё пребывала в шоке от первого заявления своего брата, поэтому она настойчиво произнесла:

– Я не собираюсь быть ничьей проблемой.

Борис фыркнул и покачал головой:

– Ты женщина. Женщины всегда доставляют проблемы. Непослушание прямо заложено в вашу природу, в вашу природу заложено желание искушения от чести, в вашу природу заложено желание солгать об этом.

– Я во всём подчиняюсь, – хотя Кэтрин и знала, что её искушает желание быть с Эмброузом, она также знала, что никогда не поддастся этому искушению.

– И ещё в вашу натуру заложено желание спорить.

– Разве не в натуру каждого разумного человека заложено желание оспаривать то, что он считает ошибочным?

– Я не ошибаюсь, – Борис пришпорил коня и прокричал: – А теперь прекрати болтать и скачи за мной.

Кэтрин оглянулась. Её служанок нигде не было видно, и у принцессы не оставалось иного выбора, кроме как последовать за братом. Они спустились по дорожке на пляж, пересекли полоску песка и очутились на мелководье. Борис скакал немного впереди. Пляж был длинным и узким, и они быстро скакали к дальнему краю, вода и песок разлетались из-под копыт коней в разные стороны. Прошли долгие годы с тех пор, как Борис и Кэтрин в последний раз вместе скакали верхом. Он был лучшим наездником, чем она, всегда был лучше, но сейчас он настолько превратился в мужчину, что девушка едва могла вспомнить того мальчишку, которым он был когда-то.

Борис свернул в дюны и выбрал дорогу, которая вела в замок сквозь чахлый лесок и луга. Кэтрин, Эмброуз и Питер последовали за ним до маленького потока, через который был перекинут шаткий деревянный мосток. К удивлению Кэтрин, на той стороне моста их поджидали всадники. На них была форма королевских гвардейцев, так что принцесса не опасалась за свою безопасность, но что-то было не так. Эти люди оказались здесь не случайно.

– Кто эти люди? – тихо спросила Кэтрин, пока они с Борисом пересекали мост.

Борис остановился и произнёс:

– Это – виконт Лэнг. А это Дирк Ходжсон, второй сын графа Вергенского. А этот молодой человек – сир Эван Уолкотт.

Кэтрин узнала их имена, но не узнала лица. Было в них что-то подавляюще мужественное и агрессивное, когда они собирались вместе.

– Ты бросишь ему вызов первым, Лэнг, – распорядился Борис, – мост принадлежит нам. Пусть так и останется.

– С удовольствием, ваше высочество, – ответил виконт Лэнг и двинулся на мост, преграждая путь Эмброузу и Питеру.

– Что происходит? – пожелала знать Кэтрин.

– Ты спрашивала меня раньше, в чём тут дело, – ответил Борис, повернувшись к сестре, – всё дело в уважении к королю. Этот норвендский ублюдок так на тебя пялился, словно ты принадлежишь ему. А во время казни ты не могла отвести от него взгляда. А сегодня ты оставила своих служанок позади, чуть было не оставшись с ним наедине. Тебя предупреждали. Тебя не будут казнить как предательницу, что бы ни случилось, ты выйдешь замуж за принца Цзяна. Но этот предательский кусок говна дорого за всё заплатит, а ты на это посмотришь.

Эмброуз и Питер остановились в десяти шагах от моста.

– Если вы желаете пересечь мост, сир, – произнёс Лэнг, обращаясь к Питеру, – то вы вольны это сделать. – Затем виконт повернулся к Эмброузу: – А вот вы, сир, не можете пересечь мост, не доказав свою честь.

– Нет! – возразила Кэтрин. – Эмброуз мой страж!

– Эмброуз не подходит на роль твоего стража, – прорычал Борис. – Он едва отрёкся от своей сестры-предательницы. Он рыдал как девка на её казни. Нойес с радостью бы наложил свои лапы на Эмброуза, но я сберегу его время. С трусами и предателями в Королевской гвардии я разбираюсь сам. Верность лежит не только в словах и поступках, но и в духе. А в нём я не вижу верности нашему королю.

– Ты собираешься остаться там и рыдать как трус, норвендец? – пожелал знать Лэнг.

Эмброуз расправил плечи:

– Я нахожусь здесь в качестве телохранителя Её Высочества. Я поклялся защищать её, и вы не должны мешать мне исполнять мой долг.

– Тогда вы должны пересечь мост, чтобы исполнять свой долг.

– Всё верно, ты должен предложить ему альтернативу, Лэнг, – прокричал Борис, – он может отдать тебе свои шпоры.

– Мне будет противно прикасаться к ним, но я приму их в качестве альтернативы, ваше высочество, – ответил виконт, затем обратился к Эмброузу: – сдай мне свои шпоры, и ты сможешь пересечь мост, вернуться домой и разреветься у очага. Я слышал, что ты рыдаешь как девчонка.

– Я ничего тебе не отдам.

– Тогда мы сразимся, – ответил Лэнг и вытащил меч.

– Борис, прошу, прекрати это, – взмолилась Кэтрин, – между мной и сиром Эмброузом ничего нет.

Сомнений нет, если Эмброуз не будет драться, Нойес утащит его в какое-нибудь подземелье, но Борис выбрал бы только лучших своих бойцов, а Кэтрин понятия не имела, насколько хорошо её телохранитель обращается с мечом.

Однако взгляд Бориса был устремлён на Эмброуза, и он ничего не сказал.

Наконец, Эмброуз вытащил меч и повернулся к Питеру:

– Твой долг – защищать Её Высочество, а не стоять подле меня. Выполняй свой долг.

– Эмброуз, я…

– Иди.

Питер нехотя пришпорил лошадь и пересёк мост, а Лэнг в то же время двинулся навстречу Эмброузу.

Эмброуз потянул лошадь назад, нервно поглядывая на противника. Лэнг атаковал.

С диким криком Эмброуз пришпорил коня и поскакал вперёд. Всадники разминулись, обменявшись ударами мечей, развернулись и снова устремились друг на друга. Но на этот раз лошадь Эмброуза встала на дыбы, взмахнув копытами. Конь Лэнга попятился, и в то же мгновение Эмброуз атаковал и ударил мечом сверху вниз. Клинки противников не соприкоснулись, но лошадь Лэнга заржала и встала на дыбы. Поводья, с одной стороны, были разрезаны, равно как и шея животного.

Лэнг легко соскочил наземь, прикрываясь лошадью, как щитом, до тех пор, пока он не смог отпустить напуганное животное, которое в данный момент представляло для своего хозяина скорее угрозу, чем защиту. Лошадь галопом ускакала прочь, а Эмброуз устремился на Лэнга. Звякнули мечи, и виконт отступил назад.

– Спешься и дерись честно, – прокричал Лэнг.

– Не моя вина, что ты не можешь защитить лошадь или себя, – ответил Эмброуз и снова взмахнул мечом, проезжая мимо противника. И снова мечи соприкоснулись, но на этот раз Лэнг пошатнулся и повернулся слишком медленно. Эмброуз взмахнул клинком и рассёк рыцарю запястье, практически отрубив ему кисть. Лэнг закричал и упал на колени, кровь обагрила ему лицо, рука повисла и коснулась песка. Лэнг уставился на неё.

Эмброуз спешился и подошёл к противнику.

– Вы признаёте, сир, что я доказал свою честь?

Лэнг что-то пробормотал, но Кэтрин не смогла расслышать, что именно.

Эмброуз покачал головой.

– Я превзошёл тебя. Скажи, что я победил, и я сохраню тебе жизнь. Ты ещё сможешь научиться фехтовать другой рукой.

Лэнг поднял голову и произнёс:

– Да пошёл ты. И твоя шлюха-сестра!

Руки Эмброуза затряслись. Он обошёл Лэнга и поднял меч над головой.

– Нет!

Кэтрин сама не поняла, зачем она крикнула это. Но при звуке её голоса Эмброуз замешкался. Затем он ударил Лэнга по голове рукояткой меча. Виконт без сознания повалился на землю.

– Не думаю, что он доказал что-то кроме того, что он дерётся, как злодей, – произнёс Борис. – Ходжсон, разделайся с ним.

– Что? Борис, нет! Эмброуз победил!

– Выполняй, Ходжсон.

– Если здесь и есть злодей, так это ты, Борис, – прошипела Кэтрин, – Эмброуз одолел Лэнга. Бесчестно заставлять его драться с другим бойцом, не давая времени на восстановление.

Но её никто не слушал. Ходжсон поехал вперёд, медленно доставая меч.

– Втопчи его в землю! – крикнул Борис.

Ходжсон пришпорил коня по направлению к Эмброузу и занёс меч над головой, но Эмброуз нырнул и уклонился прежде, чем его новый противник получил шанс ударить. Испуганная лошадь перепрыгнула через Эмброуза, который поднялся на ноги, пока Ходжсон пытался утихомирить своего коня. Эмброуз ударил противника по спине. Рыцарь закричал, но ему удалось развернуть свою лошадь, и он снова устремился вперёд. И снова Эмброуз увернулся, затем изловчился и ударил Ходжсона по ноге. Как и в прошлый раз, Ходжсон хмыкнул и рубанул по Эмброузу, но норвендец упал плашмя на землю и прокатился под копытами коня.