Текст книги "Королевство гнева и тумана"

Глава 37

– Нет! – закричала Амрена, и ее кулак замолотил по свинцовой двери.

А сверху, сквозь многочисленные щели и трещины в потолке, хлынули потоки воды, быстро заполняя помещение.

Нет! Нет! Нет!

Сунув шкатулку в широкий карман доспехов, я поспешила к двери. Пылающая ладонь Амрены нагревала металл, стремясь прожечь насквозь. Вода шипела и бурлила, от ее завихрений шел пар, словно она пыталась нам что-то сказать на своем языке. А потом…

Дверь стремительно распахнулась, и нам навстречу из коридора хлынул другой поток.

Я хотела уцепиться за порог, но не удержалась. Вода втолкнула меня обратно, погрузив под свою темную, ледяную поверхность. От холода у меня перехватило дыхание. Найти пол. Я должна найти пол.

Мои ноги нашли пол. Я подпрыгнула, глотнула воздуха и обернулась по сторонам в поисках Амрены. Она цеплялась за порог и во все глаза смотрела на меня. Протянутая рука ярко светилась.

Вода уже была мне по грудь. Я устремилась к Амрене, пробиваясь через поток и приказывая новой силе наполнить мое тело и руки.

Давление воды ослабло, словно крупица силы утихомирила ее гнев. Амрена вскарабкалась на порог.

– Книга у тебя? – спросила она, перекрикивая гул воды.

Я кивнула и только сейчас поняла, что рука Амрены протянута вовсе не ко мне, а к двери, которую она удерживала в пазу.

Я быстро выбралась в коридор. Амрена прыгнула следом, и дверь с грохотом закрылась. Стены содрогнулись. Что за сила позволила Амрене отодвинуть дверь?

Мы оказались в узком коридоре. Я вспомнила про отверстия в стенах и поняла, что он заполнится водой куда быстрее, чем бывшее хранилище Книги.

– Идем, – выдохнула Амрена.

Не спрашивая позволения, я обвила ноги Амрены вокруг своей талии, а затем усадила ее себе на спину.

– Делай что нужно, – бросила я ей.

Вода достигала моей шеи. До лестницы оставалось совсем недалеко, но ее ступени превратились в каскадный фонтан. Куда запропастился Ризанд?

Амрена вытянула руку. Ее ладонь больше не раскалялась, однако вода задрожала и, как мне показалось, попятилась. Это не было настоящим проходом – лишь полоса относительно спокойной воды. Я направила туда крупицу силы Таркина… моей силы. Вода стала еще спокойнее, вынужденная подчиниться моей воле.

Удерживая на себе Амрену и царапая ногтями ее бока, я побежала. А вода все прибывала, она достигла моего подбородка, потом рта.

Но я добралась до основания лестницы, едва не поскользнувшись на ступеньке. Амрена вскрикнула, и я остановилась.

Амрена не была трусихой, и вскрикнула она не от ужаса. Это был даже не крик, а отчаянная попытка глотнуть воздуха, поскольку сверху на нас обрушилась настоящая водная стена. Я бы не удивилась, узнав, что все строение уже накрыло мощной приливной волной. Какую бы магию я ни унаследовала, сейчас я не могла совладать с водной стихией.

Я успела глотнуть остатки воздуха, вцепиться в ноги Амрены и…

И увидеть, как верхняя дверь наглухо закрылась, запечатав нас в водяной гробнице.

Это означало смерть. Быструю или медленную – особой разницы не было. Нам отсюда не выбраться.

Воздуха больше не было. В моих легких его осталось совсем немного. Сознание не покинет меня до последней секунды, а когда легкие уже не смогут сопротивляться, тело прекратит борьбу за жизнь, и я наглотаюсь воды.

Амрена билась у меня в руках, пока я не выпустила ее и не поплыла следом, пытаясь успокоить струсившее сердце и заставив легкие беречь оставшийся в них воздух. Амрена подплыла к двери и ударила по ней ладонью. Огненные символы вспыхивали и гасли, однако дверь оставалась закрытой.

Я подплыла рядом и стала биться в дверь плечом, но оно лишь оставляло вмятины на свинце. Я попробовала царапать дверь когтями. Даже когтищами. К вмятинам добавились борозды, но дверь не открывалась.

В легких началось жжение. Кажется, страх передался и им.

Амрена продолжала атаковать. Шарик магического света мигал, словно отсчитывал удары ее сердца.

Нужно сделать вдох, открыть рот и сделать выдох. Тогда жжение ослабнет…

Неожиданно дверь открылась сама. Нет, ее открыли.

Магического света хватало, чтобы разглядеть три странных, по-своему прекрасных лица с острыми рыбьими зубами. Необычайно тонкие пальцы выволокли нас обеих с лестницы, и мы оказались в пупырчатых руках водяных фэйри.

И я не выдержала.

Едва паучьи пальцы обхватили мою руку, я открыла рот, и в него хлынула вода, отсекая все мысли, звуки и дыхание. Мое тело забилось, когти исчезли…

Мимо проносился сор, водоросли и еще что-то. Я смутно ощущала, как меня тащат сквозь воду, да так быстро, что соленая вода обжигала веки.

И потом – горячий воздух. Воздух, воздух, воздух! Однако мои легкие были полны воды…

Меня ударили кулаком в живот, и я начала исторгать из себя воду, брызгая ею на окрестные волны. Я залпом глотала воздух, глядя на сиреневые и розовые рваные полосы, протянувшиеся по утреннему небу.

Невдалеке послышались звуки, схожие с моими. Я повернулась и увидела Амрену. Морщась, она извергала из себя морскую воду – хмурая, усталая, но живая.

А между нами плавали водяные фэйри. Мокрые волосы цвета оникса липли к их странным головам, похожим на шлемы. Фэйри смотрели на нас большими темными глазами.

За их спинами всходило солнце. Адриата пробуждалась.

– Долг нашей сестры оплачен, – произнесла фэйри, что плавала в середине стаи.

Потом они исчезли.

Амрена уже плыла к далекому берегу.

Моля богов, чтобы водяные фэйри не вернулись и не вздумали позавтракать нами, я догнала Амрену. Я старалась не слишком махать руками, чтобы нас не заметили.

Добравшись до берега, мы нашли тихую песчаную бухточку и рухнули на песок.

Чья-то тень загородила солнце. Чей-то сапог щекотал мне ногу.

– А что вы тут разлеглись? – спросил Ризанд.

Он по-прежнему был в черных доспехах.

Я открыла глаза.

– А где тебя носило? – сердито спросила Амрена, приподнимаясь на локтях.

– Могу поздравить: вы подняли на ноги весь караул. Я был вынужден вылавливать каждого караульного, который бежал докладывать начальству.

У меня першило в горле, песок струился по щекам и голым рукам.

– Я думал, ты сумела вас замаскировать, – сказал Амрене Риз.

Амрена зашипела:

– Это жуткое место и чертова книга почти лишили меня силы. Вдобавок мы чуть не утонули.

– Я ничего не чувствовал по связующей нити, – признался Риз, поворачиваясь ко мне.

– Да потому что и ниточку вашу прижали, придурок, – огрызнулась Амрена. – Скажи спасибо, если не оборвали.

– Ты ее добыла? – спросил Риз, и его глаза ярко вспыхнули.

Сопутствующие обстоятельства, едва не стоившие нам жизни, его не волновали.

Я потрогала карман доспехов. Свинцовая шкатулка была на месте.

– Отлично, – только и сказал Риз.

Голос у него был напряженный. Я посмотрела в сторону острова и замка и все поняла: по берегу сновали возбужденные караульные.

– Нескольких я не сумел перехватить, – скрипнул зубами Риз, беря нас обеих за руки.

Мы исчезли из земель Двора лета. Вокруг гудел холодный ветер. Мне едва хватало сил цепляться за Риза.

Амрена была не в лучшем состоянии. Когда переброс завершился, мы рухнули на пол знакомой передней, пачкая ковер песком и брызгая водой.

– Что за шум? – послышался из столовой голос Кассиана.

Я вскинула голову и посмотрела на Ризанда. Тот невозмутимо направился в столовую.

– Я и сам жду объяснений, – заявил он Кассиану, Азриелю и Мор, которые смотрели на нас во все глаза.

Амрена не торопилась вставать.

– Каким образом? – прохрипела она, щуря на меня покрасневшие глаза.

– Когда при Дворе весны платили десятину, посланница водяных фэйри сказала, что у них нет ни золота, ни рыбы, чтобы заплатить. Они сами голодали.

Каждое слово отзывалось во мне болью. Я опасалась, как бы меня снова не вывернуло. Пожалуй, Риз заслуживал, чтобы я изгадила ему ковер. Хотя, скорее всего, он вычтет за него из моего жалованья.

Амрена смотрела на меня и ждала продолжения.

– И тогда я отдала посланнице часть своих драгоценностей, чтобы водяные фэйри сумели расплатиться с долгами. Она поклялась, что и сама, и ее сестры никогда не забудут проявленной доброты.

– Может быть, и до нас тоже снизойдут с объяснениями? – крикнула Мор.

Мы с Амреной сидели на полу, и она вдруг засмеялась. Ее миниатюрное тело сотрясалось от смеха.

– Что тебя насмешило? – удивилась я.

– Только бессмертная со смертным сердцем способна отдать этим жутким тварям драгоценности. Это так…

Амрена снова засмеялась. Из-за песка и водорослей ее темные волосы склеились. На мгновение она даже показалась мне человеческой женщиной.

– Уж не знаю, девчонка, какая удача тебя ведет по жизни… спасибо Котлу за это.

Остальные вышли в переднюю и смотрели на нас. Я уловила насмешливый шепот, прозвучавший внутри, а потом засмеялась. Смех получился хриплый и жгучий. Или это до сих пор жгло у меня в легких. Однако смех был настоящим; пусть чуть-чуть на грани истерики, зато после него мне стало гораздо легче.

Мы с Амреной переглянулись и снова захохотали.

– Дорогие соратницы, – промурлыкал Ризанд.

Это был молчаливый приказ заканчивать представление на полу.

Я со стоном поднялась, наградив ковер новой порцией песка, потом протянула руку Амрене. Ее хватка была твердой, но «ртутные» глаза смотрели на удивление мягко и даже нежно. Она стиснула мою руку и прищелкнула пальцами другой.

Наша одежда мгновенно стала чистой, сухой и теплой – за исключением кармана доспехов, где лежала шкатулка.

Мои друзья смотрели серьезно и даже несколько торжественно. Я полезла в карман доспехов. И снова ледяной металл обжег мне пальцы.

Я опустила шкатулку на стол. Она встала с глухим стуком, и все отпрянули от стола, бормоча ругательства.

– Фейра, доведи дело до конца, – лениво произнес Риз. – Пожалуйста, открой шкатулку.

У меня подогнулись колени. Голова закружилась. Во рту ощущался вкус морской соли и всего, чего я успела наглотаться, но… Я сама хотела поскорее расстаться со шкатулкой.

Плюхнувшись на стул, я пододвинула ненавистную шкатулку к себе и положила руку на крышку.

«Здравствуй, врунья», – вкрадчиво произнесла Книга.

– Здравствуй, – тихо ответила я.

«Будешь меня читать?»

– Нет.

Все молчали, хотя воздух столовой был густо пропитан замешательством. Только Риз и Амрена внимательно наблюдали за мной.

«Откройся», – мысленно приказала я.

«Скажи „пожалуйста“».

– Пожалуйста, – произнесла я вслух.

Шкатулка и Книга молчали. Затем послышалось: «Подобное взывает к подобному».

– Откройся, – скрипнула зубами я.

«Растворение и Сотворение, Сотворение и Растворение – таков круг. Подобное взывает к подобному».

Я посильнее надавила на крышку. От накатившей усталости я стала безразличной к мелькавшим мыслям, к тому, что было или не было частью меня: жар и вода, лед, свет и тень.

«Разрушительница проклятия», – произнесла Книга, и крышка шкатулки чуть приподнялась.

Я устало откинулась на спинку стула, радуясь соседству с пылающим очагом.

Светло-карие глаза Кассиана потемнели.

– Я больше не хочу когда-либо снова услышать этот голос, – признался он.

– А придется, и очень скоро, – вкрадчиво сказал Ризанд, поднимая крышку. – Как только смертные королевы соизволят нанести визит, ты отправишься вместе с нами.

Сейчас я слишком устала, чтобы думать о необходимом продолжении начатого. Я смотрела в шкатулку.

Книга не была похожа на привычные мне книги. Не было ни пергаментных страниц, ни кожаного переплета. Страницами служили листы темного металла, скрепленные тремя кольцами: золотым, серебряным и бронзовым. Каждое слово не печатали и не писали, а вырезали с необычайной точностью и изяществом. Алфавит был мне незнаком. Похоже, мои навыки чтения здесь совершенно бесполезны.

Риз не торопился доставать Книгу из шкатулки. Его соратники поочередно заглядывали в нее и отходили, словно видели что-то отталкивающее.

Только Амрена продолжала сосредоточенно разглядывать Книгу. Ее лицо стало совсем бледным.

– На каком языке это написано? – полюбопытствовала Мор.

Мне показалось, что у Амрены дрожат руки, но она быстро сунула их в карманы.

– Это язык нездешнего мира.

Один Риз не удивился изменившемуся лицу Амрены, словно догадывался, какой это язык. Возможно, потому он и отправил ее со мной в развалины храма.

– Какого из нездешних миров? – спросил Азриель.

Амрена безотрывно смотрела на Книгу, словно та была призраком или чудом.

– Это Лешон Хакодеш. Священный язык.

Ее глаза – два блестящих шарика ртути – сверкнули на Ризанда. Амрена тоже понимала, почему он взял ее ко Двору лета и отправил со мной.

– Я слышал легенду, – сказал Ризанд, – будто Книгу Дуновений писали на языке могущественных существ, которые боялись силы Котла. Книгу они создали для сражения с Котлом. Эти могущественные существа когда-то жили здесь… а потом исчезли. Амрена, ты – единственная, кто способен прочитать Книгу.

– Ризанд, не надо играть в такие игры, – предостерегла его Мор.

– Это не совсем игра, – покачал головой он. – Правильнее сказать, это азартная игра, где я делал ставку на то, что Амрена сумеет прочитать Книгу. Кажется, я выиграл.

Амрена раздула ноздри. Уж не собиралась ли она задушить Риза за то, что он не поделился с нею догадкой? Возможно, Книга являла собой нечто большее, чем ключ к нашему спасению.

Риз улыбался, словно подзадоривал ее.

Даже Кассиан опустил руку на эфес боевого кинжала.

Но затем Риз сказал:

– У меня мелькала мысль, что Книга может содержать заклинание, способное тебя освободить и отправить домой. Конечно, если ее написали твои соплеменники.

У Амрены слегка дернулось горло.

Кассиан выругался.

– Я не стал тебе говорить о своих предположениях, – продолжал Риз. – Не хотел будить надежды. Но если легенды о языке – не выдумка… Быть может, Амрена, ты найдешь то, что искала все это время.

– Чтобы попытаться расшифровать Книгу, мне нужны обе ее части, – сказала Амрена.

Я впервые слышала волнение в ее голосе.

– Надеюсь, смертные королевы быстро откликнутся на нашу просьбу. – Риз хмуро поглядывал на ковер в передней, все еще мокрый и запачканный песком. – И надеюсь, встреча с ними пройдет успешнее, чем предыдущая.

– Спасибо, – не разжимая губ, произнесла Амрена, глядя на него сверкающими глазами.

Провести десять тысяч лет в изгнании. Одной.

Мор вздохнула. Громко, с намерением прервать тягостное молчание. Она сказала, что хочет услышать всю сегодняшнюю историю. Но вмешался Азриель:

– Даже если Книга и позволит притушить силу Котла, остается Юриан, которого так просто не притушишь.

Все посмотрели на него.

– Это как лишний кусок, возникший, когда головоломка уже сложена, – пояснил Азриель, постукивая изуродованным пальцем по столу. – Спрашивается, зачем воскрешать Юриана? И как король рассчитывает держать его в повиновении? Какими кнутами и пряниками король заставит Юриана быть верным?

– Я об этом уже думал, – сказал Риз, садясь между Кассианом и Азриелем, напротив меня.

Еще бы он не думал!

– Юриан, если ставил какую-то цель, не успокаивался, пока не достигал ее. Цель становилась его наваждением. Он погиб, оставив множество целей, которых так и не успел достигнуть.

Теперь уже Мор слегка побледнела:

– Если он подозревает, что Мирьяма жива…

– Подозреваю, Юриан считает Мирьяму погибшей, – сказал Риз. – И кто способен воскресить его возлюбленную, если не король, у которого есть Котел, воскрешающий мертвых?

– Неужели только потому, что Юриан считает Мирьяму погибшей и хочет ее вернуть, он пойдет на союз с Сонным королевством? – спросил Кассиан, упираясь руками в стол.

– Он бы сделал это, чтобы отомстить Драконию, сумевшему завоевать сердце Мирьямы, – сказал Риз и тряхнул головой. – Это мы обсудим потом.

Я решила, что обязательно расспрошу обо всех, чьи имена здесь назывались, – о них самих и об отношениях между ними. Заодно спрошу, почему в Подгорье Риз даже не намекнул, что был знаком с тем, чей глаз Амаранта вставила в перстень. Но сначала я хотела вымыться, выпить пресной воды – морской я напилась вдоволь – и вздремнуть.

Однако все смотрели на меня и Амрену, ожидая рассказа о наших приключениях. Стряхнув с доспехов несколько оставшихся песчинок, я предоставила говорить Амрене, что она с удовольствием и сделала. Я превратилась в слушательницу, представляя, каково слышать эту историю впервые. Каждое новое слово было невероятнее предыдущего.

Подняв голову, я увидела, что Риз продолжает на меня смотреть. Я слегка отодвинула заслон в мозгу, чтобы передать по связующей нити: «За мечты, которые сбываются».

Через мгновение он постучался в мой заслон, вежливо прося пропустить. Я удовлетворила его просьбу, и у меня в голове зазвучал голос Риза: «За охотницу, не разучившуюся помогать тем, кому в жизни повезло меньше. И за водяных фэйри, умеющих очень быстро плавать».

Глава 38

Мы впятером остались завтракать, а Амрена удалилась в свое жилище и унесла с собою Книгу. Где именно она живет, я толком и не знала.

Пока Риз рассказывал о нашем визите ко Двору лета, я проглотила завтрак, после чего на меня навалилась совершенно чудовищная усталость от ночных приключений с отпиранием свинцовых дверей и балансированием на грани смерти. Я грохнулась спать, а когда проснулась, дом опустел. В окна светило золотистое послеполуденное солнце. День выдался на редкость теплый. Я взяла книгу и отправилась в садик позади дома.

Увлекшись чтением, я не заметила, как солнце начало садиться, а в саду похолодало. Мне захотелось продлить удовольствие от общения с солнцем, полюбоваться закатом, и я перебралась на крышу.

Меня ничуть не удивило, что Ризанд уже сидел там, – иначе и быть не могло! Он развалился на железном стуле, выкрашенном в белый цвет, в руке у него покачивался бокал с выпивкой. Рядом, на столике, стоял хрустальный графин.

Его крылья, сложенные за спиной, накрывали плиты пола. Похоже, и Ризу захотелось погреться на солнышке. Я кашлянула, возвещая о своем появлении.

– Я и так знаю, что ты здесь, – сказал он, разглядывая Сидру и золотисто-красное море вдали.

– Если я мешаю твоему уединению, могу уйти, – хмуро бросила я.

Он кивнул в сторону соседнего стула. Не ахти какое учтивое приглашение, однако… я села.

Рядом с графином стояла деревянная шкатулка. Мне подумалось, что она и вызвала у Риза желание выпить в столь необычное время. Крышку украшала перламутровая накладка в виде кинжала.

Провалиться мне на месте, но я почувствовала запах моря, жаркого дня и ила. Шкатулка пахла Таркином.

– Откуда она? – все-таки спросила я.

Риз залпом допил остаток янтарной жидкости в бокале, после чего поднял руку и поманил к себе графин. Тот послушно взмыл в воздух, подлетел к бокалу Риза и налил новую порцию. Только после этого Риз заговорил.

– Сама знаешь, я не сразу решился, – сказал он, продолжая глядеть на свой город. – Я долго думал, не спросить ли Таркина о Книге напрямую. Крутил в голове его возможные ответы. Он мог бы ответить «нет», а затем продать сведения тому, кто заплатит подороже. Возможно, он бы ответил «да», и все равно о наших замыслах узнало бы достаточное число его подданных. А значит, возникла бы опасность, что сведения уйдут за пределы Двора лета. В итоге я решил, что истинная цель нашего визита должна как можно дольше сохраняться в тайне.

Риз снова выпил и запустил руку в иссиня-черные волосы.

– Мне не хотелось красть у него Книгу. И причинять вред его караульным тоже не хотелось. А знала бы ты, как противно мне было наше внезапное исчезновение. Пусть Таркином двигало честолюбие, но он действительно искал союза с нами. Возможно, даже хотел подружиться. Никакой другой верховный правитель не думал о подобном и не решался на такой шаг. Но мне думается, Таркину хотелось быть моим другом.

Я мельком взглянула на шкатулку и снова спросила:

– Что внутри?

– Открой и посмотри.

Я осторожно подняла крышку.

Внутри, на белом бархате, поблескивали три рубина. Каждый был размером с куриное яйцо. Каждый был настолько чистого цвета, что казался сделанным из…

– Это кровавые рубины, – сказал Риз.

Я отдернула пальцы, которые уже тянулись потрогать камни.

– При Дворе лета есть обычай: когда кому-нибудь наносят особо тяжкое оскорбление, виновнику посылают красный рубин. Это официальное уведомление, что за его голову объявлено вознаграждение и на него открыта охота. Говоря проще, обидчику сообщают: «Тебя ждет скорая смерть». Шкатулка прибыла ко Двору кошмаров час назад.

Матерь милосердная!

– Я так понимаю, в число нанесших оскорбление вошли мы втроем.

Угрюмый порыв ветра захлопнул крышку.

– Я допустил ошибку, – сказал Риз и, махнув мне, чтобы не перебивала, продолжил: – Мне нужно было тщательно вычистить мозги караульных. Вместо этого, я просто лишил их сознания. Мне уже давно не приходилось прибегать к подобной телесной… защите. Я слишком сосредоточился на своей иллирианской выучке и забыл о других средствах. Караульные очнулись и сразу же бросились к Таркину.

– Он бы и так довольно скоро обнаружил исчезновение Книги.

– Но тогда мы могли бы отрицать свою причастность и сваливать все на совпадение.

Риз осушил бокал.

– Я допустил ошибку, – мрачно повторил он.

– Это не конец света. Ты постоянно допускаешь ошибки, и ничего.

– Я объявлен при Дворе лета преступником номер один. Мне что, посмеяться и забыть?

– Нет, конечно. Но я не считаю тебя виновным.

Он шумно выдохнул. Солнце постепенно исчезало за горизонтом, и в город возвращался привычный зимний холод. Похоже, мои слова не успокоили Риза.

– Когда мы притушим силу Котла, можно будет вернуть их половину Книги и извиниться.

Риз фыркнул:

– Нет. Амрена продержит Книгу у себя столько, сколько ей нужно.

– Тогда можно помириться с Таркином каким-то иным способом. Вы же оба в равной степени хотите дружить. В таком случае не стоит особо расстраиваться.

– А я и не расстроен. Я разозлен.

– Игра слов.

Губы Риза слегка разошлись в улыбке.

– Вражда вроде той, что мы затеяли, может длиться сотни и даже тысячи лет. Но если такова плата за сохранение Притиании от войны и за помощь Амрене… я готов ее заплатить.

Я поняла: Риз заплатит всем, что у него есть. Любыми надеждами на собственное счастье.

– Остальные уже знают про кровавые рубины?

– Шкатулку мне принес Азриель. Вот сижу и думаю, под каким соусом преподнести новость Амрене?

– Почему?

Фиолетовые глаза потемнели.

– Потому что я догадываюсь, каким будет ее ответ. Стереть Адриату с лица земли.

Меня передернуло.

– Представь себе, – усмехнулся Риз.

Я смотрела на Веларис, раскинувшийся вокруг нас. Слушала, как дневные звуки города постепенно сменяются вечерними. По сравнению с Веларисом Адриата казалась лишь живописной деревней.

– Теперь я понимаю, почему ты так стремился защитить Веларис, – сказала я, растирая озябшие руки.

От одной мысли, что этот город могла постигнуть участь Адриаты, у меня стыла в жилах кровь. Риз повернулся ко мне. Глаза его были потухшими и встревоженными.

– А еще я понимаю – ты сделаешь все возможное и невозможное, чтобы уберечь Веларис в дни грядущих испытаний.

– К чему ты клонишь?

Дрянной день. У него сегодня был очень дрянной день. Поняв это, я даже не обиделась за его вопрос.

– Ризанд, не надо стремиться решить все сразу. Давай сначала разберемся с войной, а потом уже будем дергаться из-за Таркина и его кровавых рубинов. Притушим силу Котла, не дадим правителю Сонного королевства разрушить стену и снова поработить смертных, тогда и решим все остальные закавыки.

– Ты говоришь так, словно собираешься здесь задержаться.

Вежливые, но обидные слова.

– Если тебя тяготит мое присутствие в твоем доме, я могу найти себе другое жилище. Потрачу свое щедрое жалованье и куплю себе роскошный дом.

«Давай же! Подмигни мне. Поиграй со мной. Только не смотри на меня так».

Но Риз всего лишь сказал мне:

– Побереги деньги. Твое имя уже внесено в список тех, кто имеет кредит с моего счета. Покупай себе что угодно. Да хоть целый дом, если тебе он понадобился.

Я скрипнула зубами. Состояние Ризанда пугало меня и вгоняло в отчаяние. Но я не оставляла попыток растормошить Риза.

– Я тут как-то видела на другом берегу Сидры миленький магазинчик, – сказала я, улыбаясь, словно дурочка, падкая на тряпки. – Там продается множество симпатичных кружевных штучек. Их мне тоже позволяется покупать по твоему кредиту? Или я должна рассчитываться своими кровными?

Его фиолетовые глаза снова вглянули на меня.

– Я не в том настроении.

Он не смеялся надо мной. Не дразнил, не подкусывал. Ему было не до смеха. Я могла бы уйти в дом и греться у очага, но…

Но ведь он тогда остался. И сражался за меня.

Он неделями сражался за меня, даже когда я уже махнула на себя рукой, когда мне не хотелось ни с кем общаться и меня не заботило, сыта я или голодна, жива или при смерти. Сейчас я не могла оставить Риза наедине с его мрачными мыслями и чувством вины. Он и так слишком долго тащил все это один.

– Вот уж не думала, что иллирианцы – такие угрюмые пьяницы.

– Я не пьяница. Я просто выпиваю, – ответил Риз, слегка оскалив зубы.

– Опять игра слов. – Я откинулась на спинку, пожалев, что не захватила теплое пальто. – Напрасно ты не спал с Крессэдой. Два печальных одиночества вместе смотрятся лучше, чем врозь.

Это его задело.

– Значит, тебе позволено целыми днями бродить в паршивом настроении, а мне ты отказываешь в таком праве даже на несколько часов?

– Да пожалуйста. Сиди и кисни сколько угодно. Я хотела пригласить тебя пройтись со мной по магазинам, посмотреть, как я покупаю все эти маленькие кружевные штучки. Но если здесь тебе приятнее, сиди.

Риз не ответил, и я продолжила:

– Может, я даже пошлю несколько таких штучек Таркину и пообещаю, что надену их для него, если он нас простит. Возможно, после этого он заберет кровавые рубины обратно.

У Риза дрогнули уголки губ.

– Таркин счел бы это дерзкой насмешкой.

– За несколько улыбок он подарил мне ожерелье из фамильного наследия. А если бы я предстала перед ним в прозрачных кружевах, он бы отдал мне ключи от своих владений.

– Кто-то слишком высокого мнения о своей персоне.

– А почему бы мне не быть высокого мнения о себе? Тебя же постоянно тянет смотреть на меня, и ты вынужден прилагать усилия, чтобы этого не делать.

Мои слова содержали крупицу правды и одновременно звучали как вопрос.

– Прикажешь отрицать, что я нахожу тебя привлекательной? – протянул Риз, и его глаза слабо блеснули.

– Ты никогда не говорил об этом.

– Говорил, и очень часто. Едва ли не с самого начала, когда ты еще сама не желала верить.

Я пожала плечами. Конечно же, я помнила его слова, однако считала их скорее желанием меня подразнить, чем комплиментами.

– А мог бы постараться чуть больше, – сказала я.

Блеск в его глазах стал хищным. Меня обдало жаром, когда Риз уперся ручищами в стол и знакомым мурлыкающим тоном спросил:

– Фейра, это что, вызов?

Я выдержала его хищный взгляд – взгляд самого сильного и могущественного мужчины во всей Притиании.

– А если и так?

У него расширились зрачки. Исчезла тихая грусть. Исчезло отрешенное чувство вины. Хищник вперился взглядом в меня. На мои губы. На мое горло, подрагивающее невзирая на попытки дышать ровно. Потом он спросил – тихо и медленно:

– В самом деле, Фейра, почему бы нам не отправиться в магазин? Ты примеришь понравившиеся кружевные штучки, а я помогу тебе выбрать, какие из них послать Таркину.

У меня похолодели пальцы ног, хотя туфли на меху грели отменно. Мы оба подошли к очень опасной черте. Незаметно стемнело, и холодный вечерний ветер играл нашими волосами.

Потом взгляд Риза устремился вверх. Через мгновение из облаков, словно черная молния, появился Азриель.

Я не знала, радоваться его внезапному появлению или нет. Решив, что у верховного правителя и его главного шпиона может быть разговор, не предназначенный для моих ушей, я ушла.

Как только я очутилась на лестнице, весь жар схлынул. Мне показалось, что я проглотила большой кусок льда, и теперь он замораживает меня изнутри.

Сначала был флирт, а теперь… вот это.

Когда-то я любила Тамлина. Любила настолько сильно, что была готова погубить себя ради этой любви, ради него. А потом случилось то, что случилось. Я оказалась в Веларисе и… скорее всего, отправилась бы сейчас с Ризандом в магазин женских штучек, не появись Азриель.

Я почти воочию видела дальнейшее развитие событий.

Оторопевшие продавщицы учтиво, хотя и с оттенком беспокойства, провели бы нас в заднее помещение магазина. Там Риз уселся бы на диванчик и ждал бы, пока я крутилась бы перед зеркалами в примерочной, оглядывая себя в красном кружевном белье. Это белье я видела уже трижды, и мне очень хотелось его купить. Потом я бы храбро отдернула занавес примерочной и, подавляя внутреннюю дрожь, появилась бы перед Ризом. Он оглядел бы меня с ног до головы. Один раз. Второй.

А потом он, не сводя с меня глаз, объявил бы продавщицам, что на сегодня магазин закрыт и они могут идти по домам. Деньги за выбранный товар мы оставим на прилавке.

И я бы стояла перед ним почти голая, если не считать красных кружевных полосок, и мы бы слушали осторожные шаги продавщиц и тихий щелчок замка.

А Риз продолжал бы меня разглядывать. Он смотрел бы на мои груди, просвечивающие сквозь кружева, на живот, уже не такой впалый от голода, как год назад. Его взгляд путешествовал бы по моим ногам и наконец остановился бы между ними. Потом Риз еще раз поднял бы на меня глаза, поманил бы пальцем и сказал бы всего два слова:

– Иди сюда.

И я бы пошла, осознавая каждый свой шаг. Потом остановилась бы перед ним.

Его руки скользнули бы по моей талии, и мозоли на его пальцах оцарапали бы мою кожу. Потом Риз притянул бы меня чуть ближе, а сам наклонился бы и поцеловал мой пупок. Его язык…

Я ударилась о лестничную опору и выругалась.

Некоторое время я стояла, растерянно моргая и постепенно возвращаясь в реальность. И вдруг я поняла.

Глядя на татуированный глаз, я прошипела вслух и отправила по связующей нити одно-единственное слово:

– Мерзавец.

Где-то на задворках моего разума раздался чувственный мужской смех.

У меня пылало лицо. Я ругала Риза за видение, которое он ухитрился втолкнуть в мое сознание, проскользнув через заслоны. Войдя к себе, я усилила их. Потом отправилась в купальню и погрузилась в ледяную воду.

Вечером мы обедали вдвоем с Мор, слушая потрескивание поленьев в очаге. Риз и прочие не появлялись. Когда она спросила, почему при упоминании имени Ризанда я хмурюсь, я рассказала ей о видении, которым он меня наградил. Мор хохотала так, что вино потекло из ее носа. Я хмуро посмотрела и на нее. Она сказала, что я должна гордиться: если Риз погрузился в сумрачное состояние ума, способность вывести его оттуда граничит с чудом.

Ложась спать, я старалась не замечать легкого ощущения одержанной победы.

А легла я очень поздно. После обеда Мор рассказала мне обо всех прекрасных и ужасных местах, где ей довелось побывать, и мы проговорили почти до двух часов ночи. Где-то в третьем часу, когда я уже погружалась в сон, по дому разнесся стон.