Текст книги "Там, где дым"

Глава 21

После выхода статьи агентство потеряло еще нескольких клиентов, в частности компанию по производству одежды для беременных.

Осознав иронию, Кейт невольно улыбнулась.

Она понимала, что агентство приблизилось к черте, когда речь идет не об извлечении прибыли, а о выживании; нужно действовать более активно, стараться сохранить имеющихся клиентов, привлекать новых. Тем не менее понимать – это одно, а заставить себя что-то делать – совсем другое.

Кэролайн и Жозефина ходили вокруг Кейт на цыпочках, говорили шепотом и обращались крайне предупредительно, как с тяжелобольной. Можно было не утруждаться: ее уже ничто не волновало. Даже когда одна из заказчиц позвонила поздравить с беременностью, Кейт испытала лишь кратковременное, поверхностное удовольствие. Ее передвижения ограничились дорогой от офиса до дома; она перестала ходить в спортзал и вообще выбиралась куда-либо только по необходимости. Каждый день она созванивалась с Коллинзом, но у инспектора не было для нее новостей – ни плохих, ни хороших.

Кейт не могла полностью отрезать себя от интернета, однако стала крайне избирательна. Новостные сайты и соцсети превратились в бездонную яму, ведущую в иную вселенную, в которой ее жизнь подвергалась всестороннему препарированию и осуждению – и все это без ее согласия и участия.

Правда, нападки Эллиса вроде бы прекратились. Новых плакатов не последовало, и через пару дней тролли и блогеры поутихли. Кейт начала робко надеяться, что ее наконец-то оставят в покое.

Увы, надежды не оправдались. По почте пришел пухлый конверт. Едва увидев написанный от руки адрес, Кейт тут же поняла, кто отправитель. Внутри оказался полиэтиленовый пакет, а в нем горстка пепла и обгоревший лист бумаги – сожженный плакат, на котором нетронутым остался лишь один фрагмент.

Ее лицо.

– Это ведь угроза? – спросила Кейт у приехавшего Коллинза. Гарь с рук она смыла, но все равно чувствовала себя грязной.

– Просто постарайтесь успокоиться, – с невозмутимым видом ответил инспектор.

– Успокоиться?

– Он пытается выбить вас из колеи. Хочет напугать.

– Знаете, у него отлично получается! – Кейт посмотрела на лежащий на столе пластиковый пакет. На нее глянуло ее собственное лицо, обрамленное горелой бумагой. – Он прямо сообщает, что собирается делать дальше. Как будто сам себя настраивает!

– Послушайте, Кейт, – произнес полицейский. В его устах ее имя прозвучало успокаивающе. – Я не пытаюсь убедить вас, что Эллис не опасен. Мы делаем все возможное, чтобы его найти. Факт в том, что он сам себя загоняет в угол. Он не может расклеивать плакаты на улицах – рано или поздно его заметят. Он уже пытался преследовать вас в интернете и очернять перед клиентами. Теперь еще эта статья в газете. Эллис растратил все заряды, так что обгоревшая фотография – возможно, просто знак отчаяния.

– А по-моему, он собирается что-то предпринять.

Коллинз вздохнул.

– Не хотел вам рассказывать, чтобы не возбуждать ложные надежды… Вчера вечером мы застукали Эллиса. Сотрудник транспортной полиции видел его на станции метро «Пикадилли». У него был пакет с плакатами и банка обойного клея. Когда полицейский его окликнул, Эллис бросил пакет и перепрыгнул через ограждение.

– Он сбежал?

– К сожалению, да. Но я к тому и веду. Каждый раз, высовываясь на улицу, Эллис подвергает себя риску быть пойманным. И скоро мы его схватим.

Эта мысль поддерживала Кейт остаток дня. С отъезда Клайва прошло всего несколько дней, но казалось, будто намного больше. После работы она впервые за долгое время не села в такси, а решила пройтись. Улица выглядела слишком широкой, слишком открытой под серой гладью неба. Постоянно озираясь, Кейт направилась в сторону Кингс-Кросс. С каждым шагом ее уверенность крепла. Она села в метро, проехала три остановки до «Оксфорд-Серкус» и поднялась на поверхность. Мимо проходили люди, поглощенные своими делами. Сквозь облака просвечивало водянистое солнце; Кейт благодарно подставила лицо неверным лучам. Она зашла в кафе, взяла себе какао, потом решила, что пора поесть, и заказала сэндвич с помидорами и моцареллой. Вкус оливкового масла напомнил о лете. А ведь скоро весна, с удивлением подумала Кейт, и на душе у нее потеплело.

Выйдя из кафе, она прошлась мимо магазинов, остановилась у витрины с детской одеждой, полюбовалась крохотными кофточками и свитерками, миниатюрными джинсами и ботиночками.

Кейт взглянула на свое отражение в стекле и заметила, что улыбается.

Все проходит, сказала она себе.

* * *

Однако на то, чтобы дойти пешком от метро до дома, уверенности уже не хватило. С наступлением сумерек вернулись страхи. Кейт попросила таксиста подождать, пока она не откроет входную дверь. Дугал уже караулил у крыльца. Завидев хозяйку, кот раздраженно мяукнул. Он редко пользовался кошачьим лазом, тем не менее воспринял его отсутствие как личное оскорбление.

С замиранием сердца Кейт поднялась к себе, обошла все комнаты, задернула шторы и лишь потом включила свет. Квартира была пуста.

Кейт накормила Дугала, поджарила филе морского окуня, разогрела картошку в микроволновке и поставила в духовку, чтобы запечь до хрустящей корочки, нарезала морковь соломкой. Дугал проявил больше интереса к рыбе, чем к своему корму. В конце концов Кейт сдалась и положила маленький кусочек в его миску, лишь бы он оставил ее в покое.

Она отнесла тарелку в гостиную, устроилась с ногами на диване и принялась есть, зачарованно разглядывая рекламные брошюры с детскими колясками, люльками и колыбельками. Это – будущее, о нем и нужно думать, а не о фантазиях какого-то психа, надышавшегося бензином.

Зазвонил телефон. Наверняка Клайв. Он уже звонил ей – предупреждал, что задержится дольше, чем ожидалось. Дата похорон его брата еще не назначена. Наверное, хочет сообщить, что пока не знает, когда вернется.

Поставив тарелку на полку, вне досягаемости Дугала, Кейт взяла трубку.

– Алло!

– Кейт?

Знакомый голос, но точно не Клайв.

– Это Пол.

Кейт прижалась лбом к стене. Сердце забилось от разочарования.

– Ты тут?

– Что тебе нужно?

– Ничего. Просто решил узнать, как ты…

– Мне не о чем с тобой говорить.

– Нет, подожди! Пожалуйста!

Именно это «пожалуйста» заставило ее передумать. Она поколебалась и снова поднесла трубку к уху.

– Ну хорошо.

– Слушай… Понимаю, ты не желаешь со мной разговаривать, и правильно. Я решил позвонить, потому что… ну… в общем, хочу извиниться.

От удивления Кейт не смогла вымолвить ни слова. Пол ждал.

– Ты здесь? Ты меня слышишь? Я прошу прощения.

Хотя в его голосе не было прежнего высокомерия, Кейт все равно ожидала подвоха.

– Ты просишь прощения? – удивленно переспросила она.

– Да. Наверное, поздновато извиняться, но… просто хочу, чтобы ты знала: мне очень жаль.

Заинтригованная, Кейт пыталась уловить в словах Пола намек на ложь, однако на сей раз он говорил без своей обычной напыщенности.

– И чем это вызвано?

– В последнее время я много думал. – Он неловко хохотнул. – Ночь в каталажке способствует размышлениям, знаешь ли.

Кейт почти забыла, что полицейские допрашивали Пола о проникновении в ее офис. Она напряглась, ожидая обвинений.

– Когда я кинул кирпич в окно твоей конторы, я был не в себе, – продолжил Пол. – Винил во всем тебя. Ну, ты знаешь, как это бывает: виноват кто угодно, только не я. – В его голосе слышалась еле заметная нотка иронии. – Когда меня забрали по подозрению в краже со взломом, я так напился, что меня сперва засунули в обезьянник, чтобы я протрезвел. Ты не представляешь, как там воняло. Гопники в других камерах вопили как резаные. Господи, это был настоящий кошмар! Помню, я слышал, копы говорили о пьянчуге, которого загребли за взлом, а потом они стали открывать дверь в камеру, и до меня дошло – это обо мне. Я сел и обнаружил, что обоссался и заблевал себя с головы до ног.

Пол замолк. Кейт тоже молчала: если уж ему приспичило облегчить душу, она помогать не собирается.

– К счастью, им удалось найти таксиста, который тем вечером подвозил меня домой. Он запомнил меня, потому что я буянил и наблевал в кабине. В общем, отличился. – Пол смущенно хмыкнул. – Меня отпустили. А когда я вышел на улицу, то не обнаружил при себе ни бумажника, ни наличных – даже до дома не на что было доехать. И тогда я заплакал. Рыдал как младенец. Едва пришел домой, первым делом выкинул на помойку все бутылки. Все до единой. И записался в «Анонимные алкоголики».

Последовала драматическая пауза. Кейт не могла избавиться от мысли, что Пол отрепетировал этот момент. Не дождавшись ее ответа, он кашлянул и продолжил:

– Я сходил на несколько собраний и с тех пор не брал в рот ни капли. Нужно пройти двенадцать шагов. Самый трудный – признать, что у тебя проблемы. А еще – извиниться перед всеми, кому ты нагадил. Перед тобой, например.

Кейт закрыла глаза. Не то чтобы она не верила Полу; просто все это уже не имело значения.

– Понимаю, я доставил тебе кучу неприятностей. И сейчас, и раньше.

– С тех пор много воды утекло. Давай забудем об этом, – через силу проговорила она.

– Нет, я правда хочу извиниться. Я вел себя как полный говнюк. Можно было бы свалить все на выпивку, но это вранье.

Его голос звучал искренне, почти умоляюще. Кейт вздохнула.

– Я рада, что ты стараешься разобраться в себе. – А потом, чувствуя, что он ожидает чего-то еще, добавила: – Должно быть, это нелегко.

Пол с облегчением засмеялся.

– Ничего сложнее в жизни не делал. Я сегодня приходил к твоему офису, но не осмелился зайти. После прошлого раза вряд ли меня можно назвать желанным гостем. А еще я увидел неподалеку твоего друга… ну, того парня, с которым ты была в ресторане.

Кейт словно по голове ударили.

– Неподалеку? – в оцепенении переспросила она.

– На другой стороне улицы. Он стоял в подъезде. Я решил, он тебя дожидается.

– Он был там сегодня?

– Да, около четырех…

– Что он делал?

– Ничего, просто стоял. Я сначала не понял, кто это. Сперва принял его за бомжа. Видок у него соответствующий.

Кейт не рассмеялась.

– В общем, он выглядел каким-то дерганым. Я думал подойти и извиниться за… ну, ты помнишь. Но он заметил меня и так посмотрел… Короче, я решил: «Лучше не надо». У меня и без того полно неприятностей, а если начнется драка, никто не поверит, что не я первый начал. – В голосе Пола прозвучала обиженная нотка.

– Что он делал?

– Пока я был там – ничего. Впрочем, я не задерживался. Просто дошел до твоего офиса и обратно, а он все смотрел на меня. А что?

– Его… ищет полиция, – с трудом выговорила Кейт.

Дальше все происходило как будто не с ней. Пол издал изумленный возглас, спросил за что. Она рассказала. Потом все звуки перекрыл шум в ушах.

– Кейт! Кейт, ты здесь? – наконец послышался его голос.

– …Да.

– Так этот тип тебя преследует?

Сил на дальнейшие объяснения не осталось.

– Вроде того.

– Господи! Жаль, что я не знал! В последнее время я особенно не смотрю новости. – Знакомая развязность в голосе Пола вернулась. – Ты сейчас одна?

– Да, но…

– Я приеду.

– Нет, не надо… – Кейт готова была согласиться, однако вовремя сдержалась.

– Буду через час. Не волнуйся, если я еще хоть раз его увижу, он у меня получит. Ты поела? Я могу заскочить за…

– Я сказала «нет»! – Кейт постаралась успокоиться. На самом деле она сердилась не на Пола, а на себя за то, что едва не поддалась искушению. – Это плохая идея.

– Пожалуй, ты права, – покорно согласился Пол. – Не могу тебя упрекнуть. Но мое предложение в силе. Если понадобится помощь, дай знать.

«Спасибо» застряло у Кейт в горле.

– Ладно. – Пол как будто напряженно думал, что еще сказать. – Береги себя.

Кейт кивнула, затем вспомнила, что он ее не видит.

– Хорошо.

Еще несколько секунд Пол молчал. Послышались короткие гудки. Кейт опустила трубку. Сзади раздался грохот. Она вздрогнула.

Дугал спрыгнул с полки. Тарелка лежала на полу, вокруг валялись остатки морковки и жареной рыбы.

Кейт невидящим взглядом окинула беспорядок. И пошла за тряпкой.

Глава 22

Следующим утром солнце светило уже ярче, резко высвечивая жухлую траву и голые ветви. Улицы выбелило так, что глазам было больно.

Кейт вышла из такси, на мгновение задержалась под теплыми лучами и тут же нырнула в темные недра метро.

Сегодня она припозднилась. Утренние работяги уже проехали, станция выглядела заброшенной. Из тоннеля доносился стихающий гул ушедшего поезда.

Кейт опустилась на пластиковое сиденье. Глаза слипались от недосыпа. Вечером она пыталась дозвониться до Коллинза, но тот не брал трубку. Пришлось оставить сообщение с просьбой перезвонить. Не в силах унять тревогу, она проверила замки на двери, выключила свет в гостиной и выглянула в окно. Темная улица была пуста, внизу клубились тени. Кейт замерла у окна в ожидании, что одна из них шевельнется. Устав ждать, она легла в постель, но почти всю ночь провела без сна, прислушиваясь к каждому скрипу остывающего дома.

На табло высветилось расписание: следующий поезд прибудет через две минуты. Со стороны выхода послышался гулкий звук шагов. Кейт прикрыла зевок рукой и оглянулась, рассчитывая увидеть нового пассажира.

Никто не появился.

Шаги послышались снова, ближе, потом стихли. Кейт напряглась.

Звук раздался в третий раз, с другой стороны.

Кейт быстро огляделась. Вокруг было тихо и пусто. Ей запоздало вспомнилось предупреждение Коллинза: «Избегайте пустынных мест». Она встала, судорожно выставив перед собой сумку, затем осторожно двинулась по платформе. До выхода оставалось пять метров, три, полтора…

Донесся еле слышный шорох, словно от обертки, гонимой ветром. Или дыхания.

Показалось. Здесь никого нет.

Выход находился прямо перед ней. Ступени вели наверх.

Беги.

Сзади раздался шум.

Она обернулась, готовясь закричать. Из туннеля на станцию ворвался поезд. В освещенных прямоугольниках окон виднелись силуэты пассажиров.

Кейт прижалась к стене, оглядела платформу. Та была пуста.

Поезд остановился. Двери с шипением отворились, пассажиры стали выходить наружу. Кейт подбежала к ближайшему вагону и буквально запрыгнула внутрь.

Больше в вагон никто не зашел.

* * *

К тому времени, как Кейт добралась до офиса, она почти убедила себя, что ей почудилось. Ветер из тоннеля, клочок бумаги, ее воображение… Она улыбнулась при мысли, что едва не выбежала из метро, испугавшись пакета из-под чипсов. А потом вспомнила про Эллиса, стоявшего вчера в подъезде, и улыбка погасла.

Несмотря ни на что, день выдался хорошим. Внезапно объявился импортер художественных изделий из Южной Америки и заказал рекламу выставки мексиканских украшений. «Вашу фирму мне порекомендовал приятель, – сообщил мужчина со слабым американским акцентом. – Я месяц отсутствовал в стране и через неделю снова уезжаю, поэтому у меня нет времени выбирать. Вас интересует мое предложение?»

Еще как интересует.

От перспективы заключения нового контракта Кейт приободрилась. Она увлеченно читала материалы, которые заказчик прислал ей по электронной почте, когда по внутренней связи позвонила Кэролайн и сообщила, что внизу ожидают инспектор Коллинз и сержант Дайкин.

Кейт попросила пригласить их к ней в кабинет. Странно, что Коллинз явился лично. Господи, только бы они его поймали!.. В душе загорелась искра надежды.

Когда полицейские вошли, стало ясно – надежда напрасна. Инспектор выглядел усталым. Кресло жалобно скрипнуло под его весом. Сержант улыбнулся, но улыбка вышла неискренней.

– Вы получили мои сообщения? – спросила Кейт.

Коллинз кивнул. Он собирался что-то сказать, однако Кейт не могла ждать: ей не терпелось выложить последние известия.

– Он был здесь! – выпалила она. – Вчера днем.

Инспектор насторожился.

– Эллис? Вы его видели?

– Нет, другой человек. Я узнала об этом только вечером, потому вам и позвонила.

– Во сколько он его видел?

– Около четырех часов дня. Эллис стоял в подъезде через дорогу.

– Кто его видел?

– Пол Сазерленд. Тот самый, которого арестовали по подозрению во взломе. Он позвонил вчера вечером и… В чем дело?

Оба полицейских удивленно воззрились на нее. Дайкин метнул быстрый взгляд на инспектора.

– Что такое?

Сержант тут же уставился в свой блокнот.

– Пола Сазерленда сегодня ночью убили, – тихо произнес Коллинз.

Кейт словно перенеслась в недавнее прошлое, когда те же двое мужчин сообщили ей о смерти Алекса Тернера.

– Кто-то поджег его дом, – продолжил инспектор. – Налил бензин сквозь щель для почты, а потом забросил бомбы с бензином в верхние и нижние окна.

– Кто-то, – эхом повторила Кейт. Ей вспомнились слова Пола: «Он заметил меня и так посмотрел…»

Коллинз потер глаза. На коже, примятой пальцами, остались складки.

– Пока мы не установили личность преступника. Соседи слышали звон стекла и видели на другой стороне улицы какого-то человека. Он глядел на огонь и убежал, лишь когда его окликнули. У нас нет подробного описания внешности, но… похоже, это Эллис.

Кейт закрыла глаза, мысленным взором увидела пламя, почувствовала запах бензина.

– Вы сказали, что говорили с Полом Сазерлендом, – произнес Коллинз. – Можете вспомнить во сколько?

– Не поздно… Часов в восемь.

– Пожар начался около трех часов ночи. Произошла накладка – мне доложили только час назад, иначе я известил бы вас раньше, – извиняющимся тоном произнес он.

От внезапной мысли у Кейт скрутило живот.

– Вы хотите, чтобы я опознала Пола?

Коллинз ошарашенно взглянул на нее.

– Господи, конечно, нет! Его уже опознали. Я просто пришел сообщить, вот и все. – Он неловко повернулся в кресле. – А еще хотел поговорить о вашей безопасности. Учитывая обстоятельства, будет разумно предпринять дополнительные меры предосторожности.

У Кейт пересохло во рту.

– Думаете, он собирался напасть на меня, а потом заметил Пола и шел за ним до его дома?

– Мы этого не знаем, – твердо ответил Коллинз. – Однако вам стоит завести персональную сигнализацию, если у вас еще нет. Мы установим тревожные кнопки здесь и в вашей квартире, но мне будет спокойнее, если вы на время переедете в другое место. У вас есть друзья, у которых можно пожить?

– Я… мне нужно подумать.

– Или переселяйтесь в отель. Всего на несколько дней.

Кейт с трудом кивнула.

– Хорошо. Только я должна забрать свои вещи.

На лице Коллинза отразилось облегчение.

– Сообщите мне, где остановитесь, и помните мои слова: старайтесь находиться в людных местах, а если нужно куда-то поехать – пользуйтесь такси, а не общественным транспортом.

Кейт молча кивнула. Инспектор встал. Сержант тоже.

– Понимаю, мне легко говорить, но старайтесь не вешать нос. – Коллинз изобразил неубедительную улыбку. – Мы его к вам не подпустим.

* * *

Сразу после ухода полицейских Кейт без объяснений распустила сотрудниц по домам, забронировала номер в недорогом отеле рядом с Оксфорд-стрит и вызвала такси до дома. Улицы, такие солнечные утром, с наступлением сумерек стали серыми. Машина застряла в пробке; Кейт слушала гудки, вдыхала выхлопные газы и наблюдала за тикающим таксометром.

Она вновь и вновь вспоминала разговор с Полом – каждое слово, каждая интонация теперь звучали как предостережение. Последнее, что он сказал ей: «Береги себя». Она не потрудилась ответить ему тем же. Надо было предупредить его: «Будь осторожен. Он опасен. Он сжигает людей заживо».

А она этого так и не сказала.

Наконец такси притормозило у дома. Уже почти стемнело. Кейт расплатилась с водителем и вышла из машины. Она собиралась попросить его подождать, но не успела: он тут же уехал.

На улице не было ни души. Кейт поспешно вошла в подъезд и нажала клавишу выключателя. Мелькнула голубая вспышка, и холл погрузился во тьму. Кейт невольно вскрикнула.

Ничего страшного. Просто лампочка перегорела.

Ее затрясло. Поднявшись наверх, она первым делом задернула шторы и лишь затем включила свет. В квартире было угнетающе тихо. Кейт сняла с платяного шкафа чемодан и принялась собирать вещи. Внезапно затеснило в груди, в глазах защипало. Наконец ее прорвало: она стояла перед полусобранным чемоданом, не в силах шевельнуться, и плакала навзрыд.

– Г-господи, г-господи…

События последних недель обрушились на нее с невиданной силой. Ничего не видя от слез, Кейт спустилась в коридор, схватила телефон и негнущимися пальцами набрала номер.

Раздался автоответчик с голосом Люси. Кейт едва опять не разрыдалась. Ей стоило огромных усилий дождаться, когда запись окончится.

– Люси, это Кейт. Прости меня, пожалуйста…

На том конце взяли трубку.

– Да?

Голос Люси был лишен всяких интонаций. Кейт чуть снова не расплакалась, на сей раз от облегчения.

– Это… это я. Прости, знаю, что не следует вот так звонить, но… Пожалуйста, можно мне приехать?

Молчание.

– Люси?..

Снова молчание.

– Хорошо.

Кейт сбивчиво поблагодарила и повесила трубку. Она вытерла слезы, вызвала такси и закончила собирать вещи. Было бы слишком самонадеянно ожидать, что Люси и Джек предложат остаться, но ей страстно хотелось повидать их, прежде чем ехать в отель. Лучше уж выслушать критику из уст подруги, чем страдать в одиночку.

Свет уличных фонарей порождал зловещие тени. Кейт села в такси, запинаясь, сообщила водителю адрес и принялась смотреть в окно на безмятежный город. Когда автомобиль подъехал к дому Люси и Джека, ее охватила тревога: с тех пор как она была здесь последний раз, минула целая вечность. Кейт помедлила, держась за ручку ворот. Люси так и предсказывала: я попала в беду и прибежала к ним. Не важно, сколько недовольства и обвинений обрушит на нее подруга, лишь бы не прогнала. Ей не перенести еще одной утраты.

Собравшись с духом, она нажала на звонок. Послышались шаги. На пороге показалась Люси.

Они молча смотрели друг на друга. В глубине дома бормотал телевизор, из кухни и гостиной лился яркий свет. Пахло едой и подгузниками.

Люси отодвинулась, впуская гостью в дом. Не глядя ей в глаза, Кейт обогнула громоздящиеся в коридоре коробки Джека и направилась в гостиную.

По телевизору показывали какую-то суматошную детскую передачу. Джек и Эмили сидели на диване, не отрывая взглядов от экрана. Когда Кейт вошла, они даже не обернулись. Ангус возился в манеже. Странно, ведь он давно его перерос… Завидев Кейт, малыш расплакался и протянул руки. Кейт инстинктивно бросилась к нему, готовясь произнести вымученно веселое приветствие, но стоило ей подойти к дивану, как она лишилась дара речи.

Рты у Джека и Эмили были заклеены коричневым скотчем.

Разум отказывался воспринимать происходящее.

Сзади послышался шум. Кейт обернулась.

Люси стояла в дверях, запрокинув голову. У ее горла поблескивал длинный кухонный нож. За ней показался Эллис, свободной рукой крепко сжимавший руку пленницы повыше локтя.

– Прости, – еле слышно прошептала Люси. Ее залитое слезами лицо припухло, в глазах плескался ужас. – Прости меня.

Никто не двигался. Время словно застыло.

Кейт сделала шаг назад.

Эллис втолкнул Люси в комнату. Его глаза лихорадочно блестели, лиловые синяки под ними резко контрастировали с мертвенно-бледным лицом. Он сильно осунулся, волосы свалялись, щеки и подбородок покрывала клочковатая борода.

– Прости, – тяжело дыша, повторила Люси. Только сейчас Кейт заметила ее запачканную одежду, немытые волосы, изможденный вид. – Он угрожал детям! Велел делать, как он скажет, иначе… – Она затравленно взглянула на Эмили и Ангуса. – У нас не было выбора! Мы старались…

– Заткнись!

Люси умолкла. Ее губы дрожали. Она стояла, высоко подняв подбородок, подальше от ножа.

Джек издал придушенный звук. Его руки и ноги тоже были в несколько слоев замотаны скотчем, на левом виске желтел синяк.

Сидящая рядом с ним Эмили тоже была связана. По щекам девочки катились слезы.

– Ах ты, сволочь! – в ярости выкрикнула Кейт, повернувшись к Эллису. – Они-то чем провинились?

Тот моргнул, но не убрал нож от горла Люси.

– Они твои друзья!

– При чем тут дети? – Кейт подошла к Эмили. – Держись. – Она попыталась улыбнуться и взялась за край скотча, закрывающего рот девочки.

– Н-нет! – воспротивился Эллис, но Кейт уже отодрала скотч.

Клейкая лента отошла с тошнотворным звуком, кожа под ней мгновенно покраснела. Эмили заплакала.

– Теперь ты доволен? – прорычала Кейт, обращаясь к Эллису. Тот как будто растерялся. Она приблизилась к манежу, в котором рыдал Ангус.

– Н-не трогай его!

Ноги малыша тоже оказались замотаны скотчем, чтобы он не мог выбраться из манежа. Кейт наклонилась, намереваясь взять его на руки.

– Я с-сказал, н-не трогай! – Эллис в бешенстве буравил ее взглядом, крепко стискивая побелевшими пальцами рукоять ножа. Острый кончик упирался прямо в горло Люси.

Кейт выпрямилась. Вся ее храбрость испарилась.

– Ладно. Прости.

– От-тойди от них!

Она передвинулась в центр гостиной.

– Понимаю, ты злишься на меня, но не надо впутывать моих друзей. Они не сделали тебе ничего плохого.

– Заткнись!

– Отпусти хотя бы детей.

– Заткнись, я с-сказал!

– Посмотри, они же напуганы до смерти! Это всего лишь дети! Как ты мог так с ними поступить!

– Потому что мой ребенок мертв!

Кейт вздрогнула. Лицо Эллиса исказилось.

– Я солгала, – произнесла она, стараясь держаться спокойно. – Я не делала аборт. Я обманула тебя, потому что…

– Ты л-лжешь сейчас!

– Нет!

– Вранье!

– Послушай меня! Я не делала аборт…

– Врешь, лживая с-сука!

Кейт отшатнулась, испугавшись отразившейся на его лице ненависти.

– Он тебе не поверит, – дрожащим голосом проговорила Люси.

– Молчать! – велел ей Эллис.

По щекам Люси потекли слезы.

– Я пыталась убедить его… что ты не стала делать аборт…

– Не смейте говорить обо мне, как будто меня здесь нет! – заорал Эллис. Рука, держащая нож, напряглась.

Эллис отпустил Люси и толкнул вперед. Та споткнулась и чуть не упала. Кейт попыталась помочь ей, однако он ткнул ножом в ее сторону.

– Отойди от нее!

Люси вытерла глаза ладонью. Голова ее тряслась, как у дряхлой старухи.

– Сядь в кресло, – велел ей Эллис. Она подчинилась. – Бери с-скотч, – обратился он к Кейт, указывая на рулон, лежащий на кофейном столике.

– Послушай…

– Бери с-скотч, я сказал!

Кейт подошла к столику и взяла рулон.

– Обмотай ей лодыжки, потом запястья.

– Пожалуйста, не надо!

– Живо!

Кейт взглянула на связанного Джека. Тот не отрываясь смотрел на нее поверх коричневой ленты, словно пытаясь что-то сообщить. Нижняя губа Эмили дрожала. Ангус продолжал плакать. Встав ближе, Кейт почувствовала кислый запах немытых тел. На полу лежали пустые консервные банки, некоторые уже покрылись пушистой плесенью. Между ними валялись скомканные куски скотча – их было так много, что и не сосчитать. Только сейчас Кейт осознала ужас происходящего. К горлу подкатила тошнота.

Сколько он здесь находится? Она уже знала ответ. Все это время. С момента убийства Алекса Тернера. Тут не только надежное убежище, но и еда, деньги, печатное оборудование Джека, компьютер и доступ к интернету.

А еще – близкие ей люди, которых можно держать в заложниках и мучить вместо нее.

– Сперва лодыжки, – повторил Эллис.

Кейт опустилась на колени перед Люси. Казалось, все это происходит не с ней, а с кем-то другим. Онемевшими пальцами она освободила конец рулона. Джек издал какой-то звук. Кейт взглянула на него: он с отчаянием смотрел на нее и яростно мотал головой.

– Живее! – заорал Эллис и, крепко сжав нож, шагнул к хнычущему Ангусу.

Кейт один раз обмотала скотч вокруг ног Люси. Их уже обвивали красные отметины.

– Давай еще. Т-туже.

Ее посетила слабая надежда.

– Мне нечем отрезать.

– Г-грызи.

Надежда угасла. Кейт зубами оторвала скотч от рулона.

– Теперь запястья… Заклей ей рот.

– Зачем?..

– Выполняй!

Люси закрыла глаза, сжала губы. Кейт приложила к ним скотч, выпрямилась и провела рукой по ленте.

– Теперь доволен?

Эллис злобно взглянул на нее и указал в угол комнаты.

– В-возьми это.

В углу стояло оборудование и расходные материалы для бизнеса Джека – груда картонных коробок и контейнеров. Сверху лежала стопка плакатов. Вероятно, Эллис вспомнил свои беседы Джеком о типографском деле и явился сюда уже с готовым планом. А может, идея пришла к нему позже, когда Люси и Джек были обездвижены и он получил доступ к их имуществу.

Потом Кейт увидела, куда указывает Эллис, и ей стало не до размышлений. Рядом с плакатами и оборудованием стояла красная пластиковая канистра с бензином.

Теперь стало ясно, о чем пытался сообщить Джек.

– Нет… нет, ты…

– Б-бери.

– Пожалуйста… – Кейт осеклась, не в силах сообразить, каким именем его назвать. – Пожалуйста, не надо.

– Б-бери.

– Отпусти их! Я уже здесь, они тебе не нужны!

Эллис двинулся вперед, подошел к Джеку и приставил нож к его горлу.

– Бери.

Она медленно приблизилась к канистре. В глаза бросился ворох плакатов. На сей раз ее улыбающееся лицо было приставлено к телу женщины, держащей мертвого ребенка. Фото – черно-белое, возможно, из зоны военных действий; сверху наложены языки пламени, мать и дитя как будто охвачены огнем. Внизу напечатаны пять слов:

КЕЙТ ПАУЭЛЛ, ГОРИ В АДУ

Кейт отвернулась. У ног стояла канистра с бензином, рядом – банки с растворителем. Там же – баллоны аэрозольного клея. На всех – предупреждающие знаки: «Огнеопасно». Она подняла тяжелую красную канистру. Изнутри послышался плеск.

– С-сними крышку.

Кейт подчинилась. Липкая крышка повисла на полоске пластика. Тошнотворно-сладко запахло бензином.

– Л-лей.

– Пожалуйста, не надо…

Эллис схватил Джека за волосы, запрокинул ему голову, прижал нож к шее.

Трясущимися руками Кейт наклонила канистру. Из широкого горла хлынула струя бензина, разлилась по коробкам и контейнерам с чернилами, потекла на ковер. Намочила улыбающееся с плакатов лицо на фоне напечатанного пламени.

– Т-теперь шторы.

Кейт плеснула на тяжелые портьеры. Там, куда попал бензин, ткань потемнела.

– И ковер, – приказал Эллис. Голос звучал глухо, заторможенно. Заикание почти исчезло. – Иди сюда и лей.

Он отошел в сторону. Кейт двинулась к дивану и креслам, на ходу выливая бензин из канистры. Там осталось меньше половины.

– Лей на них.

Кейт молча покачала головой. Эллис снова прижал нож к горлу Джека. Его глаза сверкали, зрачки расширились.

– Давай.

Эмили начала тихо всхлипывать, ей сипло вторил Ангус. Ручка канистры стала скользкой.

– Не могу!

Тяжело дыша, Эллис протянул руку.

– Дай мне.

Кейт не шевельнулась.

– Я с-сказал, дай мне! – нервно выкрикнул он.

Она отшатнулась.

– Помнишь, что ты сказала? – Эллис отодвинулся от Джека и сунул руку в карман. – Его сожгли в печи. Или забыла? – Он достал коробок спичек. – Я покажу тебе, что значит страдать.

Кейт швырнула канистру ему в лицо – он едва успел поднять руки – и бросилась прочь. Эллис схватил ее, но она вырвалась и помчалась по темному коридору, огибая коробки Джека и расшвыривая их за собой.

Входная дверь оказалась заперта. Кейт дернула ручку. Со стороны гостиной донесся шум: к ней бежал Эллис. Она опрометью кинулась наверх. Там было темно; в дальнем конце коридора виднелся бледный квадрат окна. Задыхаясь, Кейт побежала туда. На лестнице послышался звук шагов. Она открыла ближайшую дверь.