Текст книги "Заговор против Стражей"

– Конечно, вы могли бы, дорогуша, – хихикнула Мистика. – Но ведь вы не хотели поранить ни в чем не повинных посетителей таверны.

– Нет, не хотели, – твердо сказала Фишер, – поэтому мы и сдерживали себя.

– Вы были правы, – согласилась Мистика.

– Вот-вот, – улыбнулся Хок. – Но это ничего, главное, что все хорошо закончилось.

Мирные переговоры продолжались, хотя четверо делегатов прекрасно понимали, что они не могут заключить никаких соглашений, пока не прибудут еще двое их коллег. Со стороны Нижних королевств собирались тайно прислать колдуна, который мог бы защитить своих делегатов от магического воздействия лорда Найтингейла. Обе стороны прекрасно понимали, к чему может привести создавшаяся ситуация, но не подавали виду. Все они были настоящими политиками и знали, что карьеру можно разрушить одним неосторожным словом или поступком.

Сейчас делегаты решили сделать небольшой перерыв. Перебрасываясь шутками и анекдотами, они уселись за стол. Лорд Найтингейл разлил вино по бокалам. Никому не хотелось возвращаться к работе. Все немного расслабились, зная, что предательница Фишер разоблачена. Еда была вкусной, вино крепким, а кресла удобными.

Найтингейл посмотрел на часы, стоявшие на каминной полке, и вышел из обеденного зала. Он аккуратно закрыл дверь и чему-то улыбнулся. За его спиной кто-то деликатно кашлянул. Найтингейл резко обернулся и увидел перед собой ап Овена, Фишер, одноглазого незнакомца (это был Хок) и женщину в черной мантии мага. Найтингейл моментально взял себя в руки и приветливо кивнул ап Овену.

– Отличная работа, капитан. Рад, что вам удалось-таки изловить предательницу Фишер. Вас представят к награде.

Ап Овен бесстрастно смотрел на него.

– С величайшим сожалением должен сообщить вам, что мы появились здесь по другому поводу. Я должен уведомить вас, милорд, что вы арестованы.

– Шутка в дурном вкусе, капитан! Ваше начальство немедленно узнает об этом.

Ап Овен продолжал тем же тоном, словно его и не прерывали:

– Мы обыскали ваши апартаменты, милорд, и среди ваших вещей мы нашли…

– Вы рылись в моих вещах?! Да как вы осмелились? У меня дипломатический иммунитет против такого рода…

– И среди ваших вещей мы нашли упаковку наркотика под названием «супершакал», спрятанную в ручке саквояжа.

– Когда мы нашли наркотик, прояснилось множество непонятных вещей, – сказала Фишер, – мы знали, что наркотик каким-то образом связан с переговорами. Теперь это доказано. Вы – причина наших неудач. Вы сообщили нападавшим, что переговоры проходят в этом доме, так как знали, что будете в безопасности, находясь в искусственном измерении. Когда вы впустили в измерение чудовищ, вы надеялись, что ваша магия вас защитит. Так и случилось. Когда твари стали чересчур опасны, вы уничтожили их. Думаю также, что вы влияли своими чарами на подсознание остальных депутатов, поэтому до сих пор не было достигнуто никакого соглашения. Вам нечего добавить, милорд?

– Вы абсолютно правы, – спокойно произнес Найтингейл с насмешливой улыбкой, – я признаюсь во всем. Однако вы ничего не сможете доказать, а если даже и сможете, я нахожусь под защитой дипломатического иммунитета. Впрочем, должен вам сказать, что все ваши обвинения представляют лишь чисто академический интерес. Мои коллеги-делегаты только что выпили по бокалу вина, в которое я подмешал супершакал. Думаю, что с минуты на минуту мы услышим результаты его действия, а когда они раздерут друг друга в клочья, можно будет и заглянуть туда. Потом Аутремер обвинит в этих убийствах экстремистские фракции Нижних королевств, и о мире речи больше не будет.

– Но зачем? – спросил пораженный Хок. – Какому безумцу нужна война?

Найтингейл с легким удивлением посмотрел на него.

– Вы чересчур наивны, мой дорогой капитан. Война – это деньги, политический капитал и военные заказы. От войны страдают лишь дураки, умный человек всегда найдет в ней свою выгоду. Я финансировал разработку супершакала и его доставку в Хейвен. Ваш город – всего лишь полигон для его испытания. Если все пройдет хорошо, мы растворим наркотик в реках и колодцах, а потом будем спокойно наблюдать, как погибают Нижние королевства. После чего займем ваши опустевшие города. Надеюсь, вы внимательно меня выслушали. Хотелось бы, чтобы мою работу оценили по достоинству. К сожалению, вам не удастся никому передать эти сведения, так как через минуту вы будете разорваны моими коллегами.

Найтингейл обернулся, чтобы открыть дверь обеденного зала, прислушался и с удивлением обнаружил, что в комнате тихо.

– Вы зря удивляетесь, – ледяным тоном заявил Хок, – как вам уже сказал ап Овен, мы здесь уже давно. Мистика обнаружила, что в одном из графинов с вином подмешан наркотик, и мы заменили его. Отравленное вино послужит доказательством в суде. Что касается вашего плана испытать наркотик в Хейвене, можете о нем забыть. Мы изъяли весь запас наркотика. Морган и Бернс мертвы. Вам крышка, милейший!

– Вы не можете арестовать меня, у меня дипломатический иммунитет.

– Я думаю, мы убедим ваше начальство забыть об этом. Вы удивитесь, как быстро вы попадете в опалу, едва в Аутремере узнают о вашей неудаче. Может быть, если мы хорошо попросим, нам даже разрешат повесить вас здесь.

Найтингейл резко вскинул руки и произнес слово Силы. Под потолком комнаты возник черный шар, из которого посыпался снег. В комнате заметно похолодало. Началась снежная буря. Ветер резал, как ножом, пол мгновенно обледенел. Дышать и говорить стало почти невозможно.

Хок огляделся, защищая глаза ладонью. Сквозь бешеное мельтешение снежинок трудно было что-либо разглядеть. Все присутствующие превратились в белые тени. Что-то завыло в том мире, проход в который отворил Найтингейл. Хок рассудил, что Найтингейл сейчас так же слеп, как и остальные, поэтому он сможет выбраться из помещения, только держась рукой за ближайшую к нему стену, поэтому надо идти вдоль этой стены и надеяться, что Найтингейл тоже выбрал ее. Из глубины черного шара опять донесся жуткий вой, заглушивший шум бури. Хок сделал шаг и наткнулся на дверь обеденного зала, у которой недавно стоял аутремерский лорд. Снова раздался чудовищный вой, на этот раз ближе. Хок побежал вдоль стенки по длинному коридору. Шум бури позади затих. За поворотом капитан налетел на притаившегося Найтингейла. Хок свирепо оскалился и схватил его за шиворот.

– Надо уходить отсюда! – истерически взвизгнул Найтингейл. – Скоро здесь появятся чудовища.

– Нет уж, – прошипел Хок и потащил лорда туда, откуда сквозь шум ветра времени слышался все тот же протяжный вой.

Найтингейл от страха почти не сопротивлялся, и Хок довольно легко втолкнул его в комнату, уже наполовину заваленную снегом. Шар разбухал прямо на глазах, из него высунулась отвратительная когтистая лапа. Вой теперь не прекращался ни на секунду. Хок закричал что было сил на ухо Найтингейлу:

– Закрывай проход, или я зашвырну тебя в шар к тварям!

Лорд поднял трясущиеся руки и что-то пробормотал. Время на мгновение словно остановилось. Черный шар стал стремительно уменьшаться и исчез. Ветер моментально стих, лишь в воздухе лениво кружились последние снежинки. Внезапная тишина была оглушающей.

Найтингейл оттолкнул Хока и снова попытался бежать, но не сделал и десяти шагов. Хок легонько стукнул его обухом топора по затылку, а когда лорд упал, добавил еще раз, для верности. Когда Хок подтащил бесчувственное тело к товарищам, стряхивая снег с головы, ап Овен сказал:

– Все это бесполезно. Так или иначе, каким бы чудовищным ни было преступление, в эти смутные времена дело замнут и до суда оно не дойдет.

– Значит, все сойдет ему с рук? – тревожно спросила взлохмаченная Изабель, отряхивая мокрый снег с плаща.

Ап Овен только пожал плечами:

– Ну, его, конечно, лишат титула и всех привилегий, может быть, даже навечно вышлют из Аутремера, но не более того.

– Вы правы, – проворчал Хок. – За то, что Найтингейл совершил, он должен быть казнен. Но аристократы не любят выносить смертные приговоры своим. А я ведь из-за него чуть не поднял руку на Изабель… Если я убью его сейчас, никто меня ни в чем не обвинит. Еще и поблагодарят, может быть.

– Ты не сможешь убить безоружного, – спокойно заметил ап Овен.

– Да, – помолчав, согласился Хок, – не смогу, несмотря на то, что столько лет прожил в Хейвене.

– Давайте посмотрим на светлую сторону! – радостно вмешалась Мистика. – Вы нашли наркотик, разоблачили предателя в рядах Стражи, сорвали маску с Найтингейла, спасли город и, возможно, предотвратили войну. Чего вам еще желать?

– Отгулов! – ответили Хок и Фишер в один голос.

10. Отпущение грехов

Для тюрьмы помещение было не таким уж неуютным. Во время своих путешествий лорду Найтингейлу приходилось жить и в худших условиях. Он знавал постоялые дворы, от которых и прокаженные отворотили бы то, что у них осталось от носа. Спасибо посольству Аутремера, в Хейвене с ним обращались чрезвычайно вежливо, а он был идеальным заключенным – порядок не нарушал и ни на что не жаловался. Ему выделили гостевые комнаты посольства, в которых он ожидал отправки в Аутремер, но так как погода стояла ужасная, ожидание затягивалось.

Найтингейл ничего не имел против этого. Он считал, что чем дольше продлится его пребывание в Хейвене, тем лучше. Он коротал время тем, что писал письма своим высокопоставленным друзьям в Аутремере. У него было много знакомых, разделяющих его чувства по поводу грядущей войны. Найтингейл надеялся, что люди, которым он полностью доверяет, представят его дело королю в наиболее выгодном свете. Конечно, какое-то время ему придется провести в изгнании, но как только начнется война, а это неизбежно произойдет, его соратники займут ключевые посты при дворе. И тогда его несомненно опять призовут в Аутремер, и его теперешние маленькие неприятности будут лишь досадным воспоминанием. В данный же момент люди, держащие его под стражей, обращались с ним с почтением из боязни нажить себе влиятельных врагов. Дипломаты всегда принимают в расчет фактическое положение вещей, особенно если это может поставить под угрозу их карьеру. Ему приносили книги, иногда забегал кто-нибудь из сотрудников посольства – просто так, поболтать и ободрить. Конечно, его не выпускали из комнаты, но лорд Найтингейл был этому только рад. Он очень опасался, что разъяренные его поведением жители Хейвена штурмом возьмут посольство и вздернут его на ближайшем фонаре. Озверевшей толпе не очень-то объяснишь, что такое дипломатический иммунитет.

В дверь постучали, и задумавшийся лорд чуть не подскочил от неожиданности. Лязгнул засов, на пороге стоял майор де Торне с бутылкой в руках. Найтингейл меньше всего ожидал увидеть его здесь, но не подал виду, что удивлен. Де Торне совершенно спокойно воспринял известие о предательстве лорда. Может быть, он согласится сотрудничать?

– Проходите и садитесь, майор, – радушно приветствовал его Найтингейл. – Что там у вас в бутылке? Вино? Это для меня? Как мило с вашей стороны. Мне здесь не дают ни капли спиртного.

– Я пришел поговорить с вами, милорд, – глухо произнес де Торне. Он замялся, словно не знал, с чего начать. – Э-э… видите ли, милорд… Нужно прояснить кое-какие детали.

– Ну, конечно, мой дорогой майор. Но сначала давайте отведаем ваше великолепное вино.

Де Торне кивнул и молча наблюдал, как Найтингейл откупоривает бутылку и разливает вино. Они оба вежливо приподняли бокалы и отпили по глотку.

– Перед тем как я начну отвечать на ваши вопросы, майор, позвольте вас спросить, – сказал Найтингейл, изящно откидываясь на спинку стула. – Я был бы очень признателен, если бы вы сообщили мне, чем занимаются сейчас эти… Хок и Фишер. Я с ужасом представляю, что они сделали бы со мной, если бы не вмешательство посольства. Я, откровенно говоря, побаиваюсь, что они попытаются каким-либо образом умертвить меня, несмотря на охрану. – Он жестом показал в сторону двери, за которой слышались шаги часового.

– Вам не о чем беспокоиться, милорд. У Стражей был шанс лишить вас жизни, но они им не воспользовались. Вряд ли сейчас они станут подвергать себя риску ради того, чтобы расправиться с вами.

– Вы успокоили меня. – Найтингейл неторопливо отпил еще глоток, игнорируя нетерпеливое желание де Торне поскорее приступить к делу. Вино было отменным. – Ах да! О чем вы хотели спросить, майор?

– Правда ли, что супершакал собираются использовать в войне против Нижних королевств?

– Совершенно верно. Он должен оказаться чертовски эффективным. Испытания прошли великолепно.

– Но ведь это нечестный способ ведения войны, – сурово произнес де Торне.

Найтингейл весело рассмеялся, искренне удивившись:

– А разве в войне вообще есть что-либо честное? Разрушения и убийства всегда остаются разрушениями и убийствами, независимо от того, какое оружие используется. Наркотик – это тоже оружие.

– Но ваше оружие не оставляет места для героев и подвигов. Оно порождает сумасшедших тварей, рвущих друг друга на куски.

Найтингейл в ответ лишь презрительно пожал плечами и налил себе еще один бокал вина.

– Может быть, вы вообще против войны, майор? Но ведь от нее зависит ваша карьера. Вы же не собираетесь всю жизнь оставаться майором?

– Я предпочитаю получать чины и награды честным путем.

– Об этом можете не беспокоиться. Вы получите возможность совершенно честно уничтожить огромное количество людей. Наркотик применят против мирного населения, а войска Нижних королевств пострадают мало. Кстати, позвольте дать вам небольшой совет. Лучше не лезьте в политику, де Торне. Это не для вас.

– Очевидно, вы правы, – сказал майор и поднялся, допивая вино. Он с ненужной силой впечатал пустой бокал в стол. – Боюсь, мне пора идти, милорд. Меня ждут дела. Надеюсь, вам понравилось вино.

Он вежливо поклонился и вышел из комнаты, тихо закрыв за собой дверь.

Найтингейл, недоумевая, проводил его взглядом и пожал плечами. Типичный туповатый служака. В винах, правда, неплохо разбирается.

В коридоре де Торне подозвал к себе скучающего часового.

– Слушай, парень, лорд просил не беспокоить его до вечера. Никого к нему не пускай, ясно?

Часовой молча кивнул и спрятал полученную от майора купюру. Де Торне неторопливо покинул здание посольства и пошел по улице, погруженный в свои мечты.

Вино скоро подействует. Лорду Найтингейлу предстоит подвергнуться той же участи, на которую он обрекал тысячи людей. Майору было несложно достать немного супершакала в Штабе Стражи, а вот противоядие обошлось ему в приличную сумму. Де Торне знал, что ему придется выпить вина, чтобы усыпить бдительность Найтингейла. Предатель сейчас один в запертой комнате, а наркотик уже потихоньку начинает свою работу. Изменник сам разорвет себя на куски, что только докажет существование справедливости в этом лучшем из миров. Нужно только время от времени помогать правосудию свершиться.

Де Торне холодно улыбнулся и ускорил шаг.

Хок и Фишер с облегчением покинули здание Штаба. С них официально сняли все обвинения, официально объявили выговор за самовольные действия, официально вынесли благодарность за разоблачение предателей и уж совсем официально отказались выплатить деньги за переработку. Хок хотел было извиниться перед Гленом за принесенные побои, но, увидев его синяки, решил, что выбрал неудачное время.

Он с улыбкой огляделся по сторонам. Улица, как всегда, была полна спешащего куда-то народа, никто не обращал внимания на Хока и Фишер. Наконец-то не надо никуда бежать, не надо ни от кого прятаться. Восхитительно!

– Я просто не могу опомниться, как быстро все поверили в твое сумасшествие и в мою измену, – грустно произнесла Фишер. – Никто не вспомнил, сколько всего мы сделали для города.

– Ничего страшного, – весело заявил Хок. – Это ведь Хейвен. Наши заслуги не так уж много значат. Кстати, половина Хейвена и так думает, что мы сумасшедшие, потому что не берем взяток и воображаем, будто можем изменить все к лучшему, а другая половина убеждена в том, что мы хотим их поубивать при первой же возможности.

– Мы заработали репутацию своими делами, а они мгновенно забыли о наших заслугах. Чем больше я размышляю над тем, что случилось, тем больше мне кажется, что Хейвен проклятый город. Проклятый город! Настоящий гадюшник. Мы оказали бы услугу Нижним королевствам, если бы не полезли в это дело и позволили Моргану своим наркотиком стереть его с лица земли!

– Ладно, не хандри, Изабель. Люди в Хейвене не хуже и не лучше жителей других городов. Люди пытаются свести концы с концами, удержаться на плаву, позаботиться о своей семье. У них столько забот, что просто не хватает времени, чтобы делать гадости, и наш долг защищать их. Я вообще считаю, что большинство людей на свете на самом деле добрые.

– Да? Назови хоть двух!

Фишер хотела еще что-то сказать, но тут к ним подошла оборванная женщина, держащая за руку маленькую девочку, с головы до ног укутанную в кучу одежек. Этакий кулек на двух ножках. Женщина поклонилась Хоку, а ее дочь застенчиво ему улыбнулась и тут же спряталась за материнской юбкой.

– Я пришла поблагодарить вас, капитан, – степенно произнесла женщина. – Вы спасли мою дочь из завала. Теперь Кати чувствует себя хорошо. Спасибо вам.

Хок посмотрел на девчушку и улыбнулся.

– А мне сказали, что она умерла…

– Господь с вами, капитан! Господа доктора даже приделали ей отрезанную ножку с помощью заклинаний, а Стража оплатила все расходы на лечение. Настоящее чудо! И все благодаря вам, капитан. Я никогда не верила в ужасные сплетни, которые рассказывают про вас.

Женщина крепко обняла Хока и поцеловала его. Она поклонилась Фишер и пошла своей дорогой, а девочка, застенчиво оглядываясь и махая на прощание рукой Стражам, засеменила за ней. Вскоре они обе исчезли в толпе. Фишер посмотрела на Хока и проворчала:

– Ладно, убедил, парочка хороших людей на свете все-таки есть.