Текст книги "Заговор против Стражей"

9. Под маской

Фишер бесшумно скользила по переулкам. Рваный серый плащ не спасал от мороза. Она низко опустила капюшон, скрывая лицо, и сейчас ее не узнали бы даже самые близкие знакомые. В конце концов, кто бы мог предположить, что гордый и смелый капитан Стражи Изабель Фишер станет шастать по грязным закоулкам, нарядившись в такие лохмотья, об которые она в обычное время побрезговала бы вытереть ноги! Она кипела внутренне от унижения, внешне сохраняя спокойствие. Она знала, что ее маскировка не выдержит и малейшей проверки.

И это при том, что вокруг бродит чертовски много народа, мечтающего получить награду за ее голову. Фишер прекрасно понимала, как трудно ей будет найти Хока. Нет никакого сомнения, что за ее голову назначена награда. Здорово же ее подставили! Этим гадам понадобился козел отпущения, и она идеально подошла для такой роли. Теперь можно с пеной у рта доказывать свою невиновность – все бесполезно! Ее признают виновной только для того, чтобы делегаты из Аутремера продолжили свое участие в переговорах. Впрочем, ее с самого начала предупредили, что она – лишь расходный материал. Ладно, она им покажет «расходный материал»! Они еще пожалеют!

Из темной подворотни вынырнули двое оборванцев и молча направились к ней. Фишер замедлила шаг. Бродяги, конечно, вооружены лишь ножами и не понимают, с кем имеют дело. Фишер могла бы легко с ними расправиться, но шум драки привлечет внимание и будет губительным для нее.

Фишер остановилась, откинула полу плаща, выставляя напоказ меч, и мрачно взглянула на оборванцев. Бродяги переглянулись и все так же молча разошлись в разные стороны, незаметно пряча ножи. Фишер облегченно вздохнула. На этот раз обошлось. Здесь, на Северной окраине, все могло кончиться гораздо хуже.

Оставаясь на улице, Фишер понимала – ее могут опознать в любую минуту. Домой идти тоже не стоит, там наверняка засада. Она со злобой подумала о том, что сейчас в ее доме хозяйничают чужие люди, чужие руки роются в ее вещах. Гнев бессилия душил ее.

Нужно найти место, чтобы спокойно посидеть, хотя бы полчаса, отдохнуть и подумать, как выбраться из города. Кроме того, ей понадобится специальное снаряжение, чтобы не погибнуть от голода и мороза, если удастся покинуть город. Для начала необходим хороший, теплый плащ, а не дырявая тряпка, которая сейчас на ней. Потребуется где-нибудь раздобыть лошадь, еду и множество других вещей. И на все нужны деньги. А денег у нее нет. Небольшой запас на черный день остался дома. О нем, естественно, можно забыть.

Надо что-то придумать, но что? Составлением планов всегда занимался Хок. Хок! Как бы она хотела быть рядом с ним! Все, что она слышала о нем, пустившись в бега, – это то, что он убивает всех, кто стоит между ним и Морганом, что Хок одержим и стал настоящим берсеркером. Фишер отчаянно хотелось найти Хока и сражаться вместе с ним плечом к плечу, но она понимала, что сейчас этого делать нельзя. За ней охотятся по всему городу, и, отыскав Хока, она может привести с собой ищеек. Она не может позволить себе этого.

Фишер шла, повесив голову, не разбирая дороги. Мысли лихорадочно бурлили. В конце концов Фишер решила отсидеться в захудалой таверне под названием «Погребальный звон». Там продавали чересчур крепкие напитки, а молчун-владелец имел поразительно плохую память на лица. Фишер уже заглядывала туда раньше, когда ей хотелось побыть одной, после очередной размолвки с Хоком, или просто чтобы преодолеть внезапно навалившуюся меланхолию. Никто не догадается искать ее там. Итак, в «Погребальный звон», – это примерно полчаса ходьбы.

Фишер вздрогнула, услышав тяжелые шаги за спиной. Она обернулась – за ней шли шестеро констеблей. Изабель ссутулилась, стараясь казаться меньше, и нашарила рукоятку меча. Шесть против одной – дело плохо, но она бывала в переделках и похуже. Изабель осторожно посмотрела по сторонам, прикидывая пути к отступлению, и тут поняла, что констебли шли вовсе не за ней. Фишер чуть не запела от радости. Шестеро Стражей, даже не взглянув на нее, прошли мимо, их шаги затихли вдалеке. Опасность миновала. На время. Сейчас надо укрыться в «Погребальном звоне». Там ее никто не хватится в течение ближайших часов, и можно будет спокойно подумать. Возможно, еще удастся найти выход из смертельной ловушки.

Хок быстрым шагом шел по людной улице, плотно завернувшись в порванный плащ. Ледяной ветер легко проникал сквозь многочисленные дыры, поэтому толку от плаща было немного, хорошо хоть, что капюшон прекрасно скрывал лицо, правда, если только все время смотреть вниз. Хок мрачно подумал, что кто-нибудь уже нашел запертых Глена и Бернса, и за ним отрядили погоню, да еще, наверное, назначили награду, как за Фишер, так что в преследователях недостатка не будет. Его не спасет даже репутация лучшего бойца в Страже – жадность победит страх. А если охотники соберутся в стаю, им может и повезти.

Фишер тоже сейчас ищут. Он должен найти ее раньше других. Найти и спросить, почему она предала Хейвен и Стражу? И его? Что-то случилось, что-то произошло, иначе она никогда бы не сделала этого. Хок так до конца и не поверил в виновность жены, но все свидетельства говорили против нее, а он привык больше доверять голосу разума, чем сердцу. Правда, улики никогда не заглушали у Хока голоса сердца.

Он найдет ее и выслушает ее объяснения, а потом… Он уже решил, что делать потом. Когда-то давно Хок пожертвовал для нее всем, он повторит это снова. Есть другие города и другие страны. Они уедут туда, первым делом сменив имена!

Но как отыскать ее до того, как ее схватит Стража? Она, естественно, не пойдет домой или в какое-нибудь другое, известное преследователям место. Она скорее… Да, конечно, «Погребальный звон»! Изабель всегда уходила туда, когда они ссорились или ей просто хотелось побыть одной.

Порыв снежного ветра сорвал с него капюшон, Хок немедленно натянул его снова, но было уже поздно. К нему с криками «Стой! Стой!» устремились двое констеблей, на ходу вытаскивая мечи. Бежать невозможно – его уже плотно окружили зеваки в предвкушении бесплатного развлечения. Опять придется драться. Хок не хотел убивать констеблей, ведь ребята, считая его предателем, просто делали свою работу, но он и не собирался покорно дать схватить себя. Жизнь Изабель и его собственная зависели сейчас от исхода предстоящего боя. Хок вытащил топор и утоптал ногами снег, чтобы случайно не поскользнуться, нанося удары.

Констебли замедлили бег и разделились, охватывая его с двух сторон. Хок выбрал ближайшего, с разворота ударил ногой в живот и, не дав ему выпрямиться после удара, оглушил обухом топора. Оставался еще один противник.

Они кружили друг около друга, ожидая, пока один из них ошибется. Хок притворился, что поскользнулся, и упал на одно колено. Констебль, не купившись на этот старый трюк, отскочил назад и тут же получил в лицо пригоршню снега, брошенного Хоком. Пока констебль протирал глаза от снега, Хок поднялся и нанес ему могучий удар снизу вверх в пах. Он вырубил его точно таким же способом, как и первого.

Не успел он облегченно вздохнуть, как снова раздались крики. Он обернулся и увидел в конце улицы еще шестерых констеблей, которые, без coмнения, все видели. Хок, сжимая в руке топор, с зверским выражением лица взглянул на зевак, те расступились, и он, не раздумывая, бросился в ближайший переулок и оттуда – в проходной двор. Он хорошо знал этот район и довольно легко обманул своих преследователей.

Капитан ап Овен с интересом следил за тем, как заместитель начальника Стражи Глен слабым голосом отдает приказания своим подчиненным, прижимая к лицу грелку со льдом. На подбородке у него цвел преогромный синяк, который виднелся даже из-под грелки.

В кабинет то и дело поступали доклады о возможном обнаружении местопребывания Хока или Фишер, но достоверные сведения пока что отсутствовали, и было ясно, что на след никому из Стражей напасть не удалось.

– Они же не могли раствориться в воздухе, – яростно бормотал капитан Бернс, нервно расхаживая по кабинету из угла в угол. Изредка он осторожно дотрагивался до затылка – по всем признакам, там у него вздулась здоровая шишка. Правда, ее никто не видел. Ап Овен считал, что Бернс получил удар по самолюбию, а не по голове.

Бернс посмотрел на наблюдавшего за ним ап Овена с таким видом, словно тот был во всем виноват. Ап Овен отвел глаза, с трудом сдерживаясь, чтобы не рассмеяться. Он всегда с презрением относился к Бернсу, который, по его мнению, слишком заботился о своей репутации. Что ж, его ждет блестящая карьера штабной крысы.

– Рано или поздно мы найдем их, – невнятно проговорил Глен. Бедняга старался поменьше двигать челюстью. – Мы устроили засады в их доме и во всех местах, где они обычно бывают. Городские ворота я приказал закрыть, поэтому они не могли уйти из Хейвена. Нужно просто набраться терпе… – Тут он сделал неловкое движение челюстью и застонал от боли.

– Все наши информаторы соревнуются между собой, кто вывалит побольше грязи на Хока и Фишер. Эти двое приобрели огромное количество врагов за время своего короткого пребывания в Хейвене, – язвительно сказал ап Овен.

– Информаторы правы, у этих двоих нет ни чести, ни совести, – прокомментировал его слова Бернс.

– Это несправедливо. Ведь Хок и Фишер когда-то считались лучшими в Страже, – как бы невзначай обронил ап Овен.

Бернс прекратил беготню по кабинету и заорал на него:

– Вы, очевидно, сошли с ума! Все знают про их варварские методы. Они убивали каждого, кто стоял на пути, выбивали признания из невиновных, чтобы произвести побольше арестов и улучшить свои отчеты.

– Они всегда поддерживали закон, – ровным голосом произнес ап Овен.

– Только когда он устраивал их! Говорю вам, Хок и Фишер – настоящие преступники в форме!

Ап Овен презрительно повел плечом и обратился к Глену:

– Майор, я считаю, что бесполезно устраивать засады в тех местах, где они часто бывают. Бернс, вы были с Хоком весь день. Может, он упоминал, что у них есть какое-нибудь тайное убежище?

– Если бы он упоминал об этом, я бы давно сказал, – отрезал Бернс. – А вы-то сами почему здесь? У вас в подчинении двадцать человек. Почему вы не прочесываете улицы?

– А зачем, друг мой? – ласково спросил ап Овен, явно издеваясь. – Вы ведь уже выслали на поиски целую армию. Да я и не хочу, чтобы мои люди шатались бесцельно по улицам в такое время. Кроме того, когда найдут Хока или Фишер и их понадобится арестовать, мои двадцать человек будут под рукой. Кстати, я предполагаю, что Хок и Фишер уже нашли друг друга.

– Даже и не знаю, что думать, – невнятно подал голос Глен из-за своей грелки. – Хок, похоже, был действительно поражен, когда узнал правду о Фишер. Я считаю, что он не предатель и ни в чем не замешан.

– Если он и не был предателем, то теперь стал им, – с перекошенным от злобы лицом прошипел Бернс. – Он не выполнил приказ и оскорбил вышестоящего офицера. А в настоящий момент он помогает избежать правосудия изменнице Фишер, чьи действия привели к срыву переговоров.

– Успокойтесь, – сказал ап Овен. – Вы преувеличиваете. Делегаты спокойно беседуют друг с другом, хотя переговоры официально еще не возобновлены. Кстати, пытаясь найти Фишер, Хок невольно помогает нам. Его поиски, разумеется, увенчаются успехом раньше, чем рыскания ваших ищеек. Я считаю, что, когда мы обнаружим их, они уже будут вместе. К сожалению, вместе они представляют собой самую совершенную боевую машину в Хейвене. Я не уверен, что мы сможем арестовать их, даже если привлечем на помощь моих людей. Вот почему, капитан Бернс, мои люди остаются здесь, отдыхая в тепле и дожидаясь момента, когда они понадобятся. Я не хочу, чтобы они вымотались, проверяя каждое недостоверное сообщение о том, что беглецов где-то заметили.

– Благодарю вас, капитан, – с трудом выговорил Глен. – Вы поступили разумно.

Он хмуро смотрел на разбросанные по столу бумаги, барабаня пальцами по колену.

– Помнится мне, – произнес Глен после долгого раздумья, – Хок говорил, что у Фишер есть особое место, куда она приходит, когда хочет побыть одна. Он рассказывал мне об этом, когда случилось что-то чрезвычайное и мы не могли ее отыскать. Это некая таверна. Названия я не помню. Впрочем, нет. Что-то, связанное со звоном. Ах да! Таверна под названием «Погребальный звон».

– В каком районе? – быстро спросил ап Овен.

– Какого дьявола я должен об этом знать? Выясните сами.

Ап Овен поднялся на ноги.

– Должно быть, она где-то неподалеку от их дома. Если это так, найти таверну будет нетрудно. Я пойду подготовлю моих людей, а вы окружите этот район. Может быть, удастся уговорить Хока и Фишер сдаться, это сохранило бы множество жизней.

– Все не так просто, капитан ап Овен, – вздохнул Глен. – Я получил определенные приказы, они касаются и вас. Начальство решило, что Хок и Фишер не должны дожить до суда, потому что они слишком много знают. В любом случае им суждено погибнуть, оказывая сопротивление при аресте. Таков приказ начальства. Вы поняли?

– Да, майор, я понял, – сказал ап Овен. – А теперь я должен идти.

Я с вами, – поспешил заявить Бернс. – Я лично заинтересован в этом деле.

Ап Овен вопросительно взглянул на Глена, тот жестом показал, что он не возражает. Ап Овен направился к двери, словно позабыв о Вернее, который шел за ним. Глен проводил их взглядом и со вздохом принялся разбирать лежащие на столе бумаги.

Фишер вошла в таверну и, не снимая капюшона, жестом показала, что хочет эля. Бармен без разговоров наполнил ей кружку. Фишер бросила на прилавок монету и направилась в темный угол, хотя обычно всегда сидела в другом месте. Отпив большой глоток горького эля, она позволила себе немного расслабиться.

В тихом зале посетителей немного, в основном – завсегдатаи. Можно спокойно обдумать создавшееся положение.

«Хок потерял над собой контроль. Он убивает всех, кто попадается ему на пути».

Фишер устало прикрыла глаза. Трудно поверить, но такое вполне могло случиться с Хоком. А если это действительно произошло, что же тогда? Она не может идти искать его сама – так можно привести на хвосте Стражей. Но просто сидеть и ждать? Невыносимо! Что-то надо придумать. Должен быть какой-то выход.

Хок, оглядываясь, украдкой приблизился к таверне. Вроде бы никто за ним не следит. От констеблей он давно оторвался. Хок подумал, что Фишер нашла неплохое убежище. «Погребальный звон» – тихая, мало кому известная дыра, совсем не то место, где вы ожидаете найти капитанов Хока и Фишер. Улица пустынна и тиха, вокруг – ни души. Он еще раз оглянулся, поправил капюшон и вошел внутрь.

Хок прямиком направился к стойке и, поворчав и помахав руками, показал, что хочет пива. Наливая ему пинту, бармен внимательно посмотрел на него, но ничего не сказал. Хок расплатился, повернулся спиной к стойке и принялся внимательно разглядывать посетителей. Они не обращали на него никакого внимания, но там, в темном углу, сидел кто-то, старательно прячущий лицо под низко надвинутым капюшоном.

Сердце Фишер отчаянно колотилось: она узнала мужа, как только он вошел. Просторный плащ с капюшоном, скрывающий фигуру, не мог обмануть ее. Она узнала его походку, его жесты. Он нашел ее! Но почему он стоит и не подходит? «Он сошел с ума. Он убивает всех, кто встает между ним и Морганом. Всех!..»

Значит, он пришел, чтобы выдать ее властям! Значит, он хочет принести ее в жертву ради того, чтобы расквитаться с Морганом!

Фишер вскочила, отбросив стул. Она откинула капюшон и выхватила из ножен меч. Она не позволит Хоку сдать ее Страже. Он не понимает, что происходит. Ее просто-напросто убьют, чтобы успокоить аутремерских делегатов.

Хок тоже отбросил капюшон и вытащил топор. На лице жены он видел только отчаянную решимость.

«Она – предатель. Она предала всех. Она предала и его».

Остальные посетители, разбрасывая стулья, с шумом бросились из таверны. Воцарилась грозная тишина.

«Она предала меня. Все доказательства свидетельствуют об этом. Она обнажила меч против меня. Ей нельзя доверять…»

«Он сошел с ума. Он убивает людей по всему городу. Ему нельзя доверять…»

Хок засунул за пояс топор, откинул капюшон и решительно направился к Фишер. Она безвольно опустила меч. Хок остановился в полушаге от жены и с трудом улыбнулся:

– Все в порядке, Изабель. Неважно, что ты там натворила. У тебя, конечно, есть свои причины для этого. Если я тебе больше не нужен, если ты… захочешь уйти, я все пойму. Главное, чтобы ты была в безопасности.

Фишер с силой вложила меч в ножны и сжала Хока в объятьях.

– Глупый, глупый. Как я могу уйти от тебя… Они долго стояли обнявшись, не в силах отпустить друг друга. Их глаза были закрыты, они не хотели смотреть на мир, который их окружал. В окна заглядывали сбежавшие было посетители, с удивлением таращась на обнимающуюся парочку. Хок и Фишер отстранились на мгновение, чтобы получше взглянуть друг на друга. Хок скривился:

– Что за рвань ты надела, Изабель?

– Потом расскажу. А почему о тебе ходят такие страшные слухи? – Фишер засмеялась сквозь слезы.

Хок широко улыбнулся.

– Большинство из них – очевидно, правда. Но ты бы слышала, что говорят о тебе!

Они оба сели за столик Фишер и начали рассказывать друг другу о всех событиях дня. Когда истории были закончены, Хок и Фишер притихли и призадумались. В таверну стали потихоньку возвращаться посетители, недовольные тем, что схватка не состоялась.

– Кто-то нас подставил, – наконец сказал Хок. – Нас обоих. Нас водили за нос весь день, а мы не замечали. Теперь, что бы мы ни говорили, никто нам не поверит. Может быть, надо бежать, пока не поздно. Я знаю парня, который выправит нам фальшивые документы за час.

Фишер грустно посмотрела на него.

– Ты действительно хочешь бежать?

– Да нет. Но ты сама сказала…

– Тогда все было по-другому. Я была одна. А теперь…

– Ладно, – решительно заявил Хок. – Надо найти того, кто подставил нас. Но как? Раньше я думал, что это Морган.

– Жалко, что он мертв. Он многое мог бы порассказать. Он признался, что разработка наркотика финансировалась внешним капиталом. Следовательно, люди, стоявшие за спиной Моргана, – наши настоящие враги. Знаешь, тут дело не только в наркотике, они хотят сорвать переговоры. Наверное, расчет строился на том, что супершакал вызовет панику в городе и переговоры так или иначе будут прекращены. Постой-ка, Морган говорил о внешнем капитале. Внешнем по отношению к Нижним королевствам, то есть это… Аутремер!

– Правильно, – подхватил Хок. – Я тоже так думаю. Слушай, тут надо действовать методом исключения. Кто-то вынес наркотик из Штаба и выдал местоположение переговоров. Кто-то был в курсе всех событий сегодняшнего дня и имел возможность провернуть все, в чем тебя обвиняют.

– Судя по слухам, это – капитан Стражи, – хмуро сказала Фишер. – Уважаемый всеми человек, абсолютно вне подозрений. Кроме нас с тобой в этом деле участвовал еще один капитан… Хок, неужели это Бернс?!

– А почему бы и нет? Один из людей Моргана на фабрике наркотиков узнал капитана Стражи, работавшего на Моргана. Так как это не ты и не Дафти, которого убили, остается Бернс. Он подходит по всем параметрам. Проклятье! Я должен был сразу его раскусить!

– Погоди, а откуда он узнал о месте проведения переговоров?

Хок почесал в затылке.

– Ну наверное, не так уж сложно добыть информацию, если все время околачиваешься в Штабе. Я чувствую себя идиотом, Изабель. Неудивительно, что я весь день попадал в ловушки. Бернс каким-то образом сообщал Моргану о нашем местонахождении.

– Это объясняет, почему он убил Моргана, – заметила Фишер. – Он боялся, что Морган выдаст его, спасая свою шкуру. Мы нашли предателя, Хок. Бернс стоит за всеми несчастьями, которые произошли сегодня.

– Он мне никогда не нравился, – проворчал Хок. – Жаль, что я не долбанул его посильнее, когда была такая возможность.

– Страж, которого никто никогда не заподозрит. Действительно, никто и подумать не мог, что Бернс как-то связан с наркомафией. Знаешь, Хок, а ведь это будет нелегко доказать. Кто поверит двум подозреваемым, свидетельствующим против воплощенной невиновности в лице Бернса?

– Мы можем найти его и заставить во всем признаться.

– Никакие грубые методы не пройдут, Хок. Учитывая нашу репутацию, стоит Бернсу только заявить, что мы выбили из него показания силой, и ему тут же поверят. Нам нужны неопровержимые улики.

– Согласен, но тем не менее его все равно надо отыскать, а это будет очень нелегко. Город слишком велик. Откуда лучше начать поиск?

– Отсюда! – произнес Бернс.

Они обернулись, схватившись за оружие, – у стойки бара стоял Бернс, а рядом с ним – ап Овен. В таверну один за другим входили констебли с обнаженными мечами, люди ап Овена. Посетители снова бросились к выходу. Хок и Фишер медленно поднялись на ноги, нарочито держа руки подальше от оружия. Насчитав двадцать констеблей, Хок почувствовал себя немного польщенным тем, что за ним и Изабель прислали так много Стражей, но тут же одернул себя, подумав, что в их с Фишер положении лучше размышлять о бегстве, чем о количестве врагов.

– Стареешь, Хок, – небрежно заметил Бернс. – Даже не потрудился приглядывать за входом. Раньше бы мы тебя так легко не поймали.

– А вы нас и так еще не поймали, – сказал Хок, притворяясь спокойным. – Хорошо, что ты появился, мы с Изабель хотели задать тебе пару вопросов.

– Время вопросов прошло, – презрительно скривился Бернс. – А для вас, – он издевательски улыбнулся, – время прошло вообще.

– Положите оружие на пол, – сурово произнес ап Овен. – Вы арестованы, капитаны.

Бернс со злобой посмотрел на ап Овена.

– У нас совсем другие инструкции! Вы должны подчиниться приказу Глена, или я сам арестую вас.

Он махнул рукой в сторону Хока и Фишер и властно бросил констеблям:

– Немедленно убейте их!

Хок угрожающе взмахнул топором, и тяжелое лезвие описало сверкающую дугу. Фишер встала рядом, обнажив меч. Недобро улыбаясь, Хок крикнул:

– К вашим услугам, господа! Кто хочет умереть первым?

Констебли переглянулись. Не хотел никто.

– Ну раз так, мы пойдем, – с сожалением проронил Хок. – Если вы станете нас провожать, я сочту это за личное оскорбление. Отойдите от двери.

Все так растерялись, что он почти достиг выхода, но тут Бернс завопил, выхватывая меч:

– Какого черта вы ждете, жалкие трусы? Вас вдесятеро больше, к тому же они падают от усталости и полученных ран. Выполняйте приказ, или я арестую вас всех по обвинению в содействии предателям.

Стражи принялись окружать Хока и Фишер со всех сторон. Фишер умоляюще взглянула на ап Овена:

– Выслушайте меня, ап Овен! Вы чувствуете, что здесь что-то не так? Нас подставили!

Ап Овен с сомнением взглянул на нее. Бернс отчаянно зашипел:

– Не слушайте ее, эта сука придумает все что угодно, чтобы спасти свою шкуру.

– Помолчите хоть секунду, Бернс, – брезгливо бросил ап Овен. – Всем оставаться на местах! За исключением тех, кто хочет схватиться один на один с капитаном Хоком, – приказал он своим людям.

Стражи, не скрывая облегчения, опустили мечи. Бернс хотел что-то сказать, но закрыл рот, почувствовав, как ему в бок уперлось холодное лезвие меча ап Овена.

– Я слушал вас достаточно, капитан Бернс, теперь я должен выслушать, что скажет капитан Фишер, а вы пока помолчите.

– Для начала посмотрите на Хока, – горячо начала Фишер. – Разве он похож на маньяка? На маньяка скорей похож Бернс, который громче всех теперь обвиняет Хока. Меня тоже кто-то подставил. Неужели вы думаете, что я охраняла бы переговоры в доме Реггиса, если бы сама навела на него армию наемников? Или укрылась бы в искусственном измерении, если бы знала, что там появятся чудовища? Нет, предатель здесь только один, и он стоит рядом с вами.

– Вы видите? – закричал Бернс. – Я говорил вам! Потом она начнет обвинять и вас. Их надо убить, или переговоры будут сорваны! Проклятье, ап Овен, вам придется подчиниться приказу, или я клянусь, что добьюсь, чтобы вас повесили как предателя.

– Замолчите ли вы наконец? – раздраженно оборвал его ап Овен. – Я устал от звука вашего голоса.

Он обратился к Хоку и Фишер:

– Предположим, что вы не лжете. Это дает вам отсрочку. Но я все равно должен вас арестовать. Если вы сдадитесь без сопротивления, я даю слово, что доставлю вас живыми и невредимыми в Штаб, там вы сможете все рассказать заместителю командира Стражи Глену. Что скажете?

– Очень хорошо, – ответила Фишер. – Обещаю вам, что вы не пожалеете о своем решении.

Ап Овен криво усмехнулся.

– Я уже жалею. Будь что будет. Я никогда не был особенно заинтересован в карьере.

Бернс внезапно истерически завопил констеблям, все еще стоявшим вокруг Хока и Фишер:

– Стражи! Замкомандира Глен лично приказал мне командовать! Вы должны подчиняться моим приказам, а не приказам ап Овена, который вошел в сговор с предателями!

На его слова обратили мало внимания. Ему не доверяли, кроме того, никто не хотел связываться с Хоком и Фишер.

Бернс, ловко извернувшись, отбросил от себя меч ап Овена и кинулся к двери. Констебли инстинктивно хотели остановить его, но Бернс стал бешено отмахиваться мечом. Пролилась кровь. Бернс почти добежал до выхода, но Хок в длинном прыжке настиг его. Они покатились по полу, беспорядочно нанося друг другу удары. Наконец Хок, собравшись с силами, отшвырнул Бернса к стене, крича Стражам, что изменник нужен ему живым, но тщетно… Стражи бросились на предателя с обнаженными мечами.

Безуспешно Хок пытался остановить их – его никто не слушал. Он врезался в гущу дерущихся, оттаскивая констеблей от их жертвы. Ап Овен и Фишер пришли к нему на помощь, но и они мало что могли сделать. Озверевшие от крови Стражи продолжали разить Бернса мечами. Хок подумал, что ему придется убить кого-нибудь из констеблей – другого способа остановить бой не было. Но констебли были ни в чем не повинны, а Бернс обязательно должен остаться в живых…

Через открытую дверь таверны влетела извивающаяся полоска светящегося тумана и призрачными кольцами опутала всех сражающихся по рукам и ногам. Все попытки вырваться оказались бесполезными. После эффектной паузы на пороге появилась Мистика.

Хок с облегчением вздохнул и улыбнулся ей:

– А я все думал, когда ты опять начнешь показывать свои фокусы?

– Я просто не могла пропустить самое интересное, – улыбнулась в ответ Мистика. – Сейчас я всех отпущу, но вы должны пообещать мне, что будете вести себя хорошо. Ясно?

Опутанные волшебными узами Стражи выразили готовность вести себя подобающим образом. Боевой азарт угас, и многие из них побледнели, осознав, что схватились с Хоком и Фишер и остались в живых. Мистика изящно взмахнула рукой, и туманные оковы мгновенно растаяли в воздухе. Хок и Фишер, протолкавшись сквозь строй констеблей, опустились на колени рядом с Бернсом. У него в боку темнела колотая рана, из которой непрерывным потоком текла кровь. Изабель попыталась остановить ее носовым платком, но поняла, что это бесполезно и минуты Бернса сочтены. Он слегка повернул голову и посмотрел на Хока, шевеля бледными губами. Из уголка его рта тоже сочилась кровь.

– Я почти победил, – прошептал он еле слышно.

– Но почему, Бернс? – спросил Хок. – Ты всегда был одним из лучших Стражей. Почему ты так поступил? Предал все, во что верил?

– Деньги. Я столько лет организовывал перевозку золота, серебра и драгоценных камней, охранял богатство людей, не знающих, как их потратить, и решил, что мне тоже надо иметь то, что имеют они. Я видел золото, мог коснуться его, но оно не было моим. Честность и честь – все это очень хорошо, но они еще никогда никого не накормили. Я решил стать богатым, очень богатым, и достиг бы этого, если бы не ты и твоя сука.

– Так, значит, это через тебя Морган узнавал обо всем, что творится в Страже? – нетерпеливо спросила Фишер, пропуская ругательство мимо ушей.

– Да, – ответил Бернс. – Я просто пошел к Моргану и предложил ему свои услуги. Все шло замечательно. Кто мог заподозрить меня?

– Из-за тебя погибли люди, – сказал Хок. – Погибли твои товарищи, которые доверяли тебе.

Бернс жутко оскалился. Его зубы были красны от крови.

– Не надо было им становиться у меня на пути. Это я убил Дафти. Он оказался поблизости, когда придурок на фабрике узнал меня. Я убил Дафти, а тому парню велел оговорить Фишер.

– Ты своей рукой убил напарника?! – переспросил потрясенный Хок.

– А что в этом такого? – ответил Бернс. – Я собирался стать богатым. Он не был нужен мне больше.

– Ты выдал тайну переговоров?

У Бернса на губах выступила пена, но голос его по-прежнему звучал ровно.

– Нет. Это не я. Видишь, ты не такой умный, каким себя считаешь.

– Кто это сделал, Бернс? Ты должен знать.

– Встретимся в аду, – с ненавистью прошептал Бернс и попытался плюнуть кровью в Хока, но короткая судорога свела его мышцы, глаза погасли – предатель умер.

– Опять не повезло! – с досадой воскликнул Хок. – Стоит только найти человека, владеющего информацией, как он тут же спешит умереть у меня на руках.

Хок на удивление осторожно закрыл глаза Бернсу и со вздохом поднялся на ноги. Он хотел отдать ап Овену топор, но тот отрицательно покачал головой. Фишер злобно ткнула труп Бернса носком сапога.

– Не надо, – тихо сказал Хок. – Когда-то он был хорошим человеком.

– Провалиться мне на месте, если я понимаю, что происходит, – проворчал ап Овен. – Тем не менее предсмертное признание Бернса снимает с вас все обвинения, но вам обоим лучше оставаться под моей охраной, пока я не доставлю вас в Штаб, где все будет официально зарегистрировано. Вас еще ищут на улицах; если вы там появитесь одни, вас просто-напросто прирежут.

– Сейчас некогда идти в Штаб, – возразил Хок. – Вы же слышали, что сказал Бернс: не он выдал тайну переговоров. Это сделал кто-то другой, значит, делегаты все еще находятся под угрозой, а здесь я вижу двоих людей, которые должны отвечать за их безопасность. Изабель намеренно подставили, чтобы отвлечь внимание от настоящего предателя, с тем чтобы охрана расслабилась.

– Мы все отправимся туда! – вмешалась Фишер. – Глупцы! Думают, что находятся в полной безопасности именно тогда, когда меня нет рядом.

– Ну что ж, вперед, – согласился ап Овен. – Не будем терять времени.

Он обратился к своим подчиненным:

– Вы тоже пойдете с нами. Отныне вы должны подчиняться приказаниям Хока и Фишер, как моим собственным. Они отвечают за эту операцию. Есть возражения?

Стражи все как один скромно уставились в пол. Ап Овен слегка улыбнулся:

– Я знал, что вы не будете возражать. Теперь можно смело в путь.

И он быстро вышел на улицу. За ним поспешили все остальные, в том числе Мистика. Хок догнал ее и сказал негромко:

– Спасибо за помощь. Хотя я думаю, мы могли бы и сами справиться.