Текст книги "Жили-были сказки"

Вода бессмертия

Узбекская народная сказка

Могуч и грозен был царь Искандер Двурогий[7]7
  Исканде́ром Двурогим называли в Средней Азии Александра Македонского, дошедшего до «двух рогов солнца» – на Востоке и на Западе


[Закрыть]. При одном его имени трепетали племена и народы подлунного мира. Огненным смерчем пронеслась по земле его непобедимая армия, оставляя за собой лишь слёзы да смерть. И там, где восходит солнце, и там, где оно садится, шептались люди, что Искандер бессмертен и, покуда стоит свет, будет сеять страх и разорение, ведь не берут его стрелы и не выковано ещё то копьё, что пронзит его каменное сердце.

Но всё же настал тот день, когда бесстрашный царь был тяжело ранен в бою. По капле уходила из него жизнь, а крылатая смерть уже парила над его шатром, готовая принять Искандера в свои ледяные объятья.

Но Искандер не хотел умирать. Он хотел жить и царствовать вечно, а потому приказал собравшимся у его одра лекарям отыскать эликсир бессмертия. Но даже лучшие врачеватели не знали, как помочь своему повелителю. И вдруг один знахарь вспомнил, что дед его деда рассказывал, будто где-то во чреве бесплодной пустыни бьёт из земли родник с живой водой. И каждый, кто пригубит из него, уже никогда не познает ни болезни, ни могильного хлада.

И тогда Искандер повелел уложить себя на золотые носилки, и самые быстрые воины помчали своего владыку к заветному источнику.

Не раз пал за горизонт слепящий солнечный диск, прежде чем всадники добрались до оазиса, где под тенистыми кронами могучих деревьев струился прохладный родник. Воины бережно уложили царя у воды, а сами удалились. Очнулся Искандер и долго всматривался в своё отражение, дробящееся в зыбких хрустальных переливах. Что стало с ним?! Не гордого батыра видел он перед собой, но измождённого страдальца с глазами полными боли и ужаса. Собрав последние силы, зачерпнул Искандер священной влаги, но не успел сделать и глотка, как словно бы из-под земли вырос перед ним дряхлый сгорбленный старик.

– Остановись, Искандер, повелитель четырёх сторон света, – прошелестел старик. – Не пей этой воды, иначе обретёшь бессмертие.

– Так разве не этого мне и надобно?! – воскликнул Искандер.

– Не торопись, сын мой, выслушай сначала мою историю, – печально улыбнулся таинственный незнакомец. – Три тысячи лет назад я, как и ты, завоевал все царства земли. Весь мир лежал у моих ног, и никто не смел поднять на меня глаз. Вот тогда я и решил стать бессмертным, чтобы вечно повелевать простыми смертными, наслаждаясь их отчаянием и покорностью. И выпил я воды из источника… Но прошло всего сто лет, и мои собственные темники составили заговор. Убить меня они не смогли, а потому изгнали в пустыню. Несколько раз пытался я вернуться в свою столицу, но, едва заслышав моё имя, люди с проклятьями плевали мне в лицо, называя грабителем и убийцей. Потому что я, как и ты сейчас, творил на земле лишь зло и бесправие. И не было никого, кто по доброй воле встал бы на мою защиту. А теперь подумай, сын мой, готов ли ты вечно нести на своих плечах проклятие бессмертия?

С этими словами старик исчез, будто его и не было вовсе. В глубокой задумчивости набрал Искандер пузырёк волшебной воды, спрятал его на груди, кликнул своих воинов и приказал им нести себя назад. На второй день почувствовал Искандер на своих щеках заупокойное дыхание смерти. Слабеющими руками потянулся умирающий к драгоценному пузырьку, поднёс его к губам, но уже в следующее мгновение выплеснул воду на землю. Последнее, что увидел он угасающим взором, была буйная зелень молодой листвы, стремительно распускавшейся на засохших ветвях старого карагача.

Дыни в подарок

Туркменская народная сказка

В один год у Мирали и его отца уродились превосходные дыни – сладкие, медовые, от одного запаха – голова кругом.

– Послушай, отец, – говорит Мирали, – таких дынь, как у нас, нигде не сыщешь, а что это значит?

– И что же это значит? – насторожился старик, хотя давно уже должен был привыкнуть, что сын его горазд на всякие выдумки.

– А то, что нужно свезти их в город и подарить падишаху.

Нахмурился отец:

– Мирали, уж восемнадцать вёсен тебе минуло, а ума ты так и не нажил. К чему падишаху твои дыни? Он тебе за них и ломаного гроша не даст. Свези их лучше на базар и продай.

– Ну и чёрт с ним, если не даст, – беспечно махнул рукой мальчишка. – Зато узнает, что живёт на свете такой Мирали, сын своего почтенного отца.

С этими словами сел Мирали на осла, навьючил на него несколько дынь и в город отправился.

А падишах в это самое время у городских ворот прогуливался.

Видит – едет парень на осле, дынями гружённом, и от нечего делать решил прикинуться стражником.

– Стой, кто идёт, – строго крикнул падишах. – Куда путь держишь?

– Да вот, – отвечает Мирали, – везу падишаху дыни в подарок.

Он таких сочных и ароматных небось никогда и не едал.

– Смешной человек, – улыбается падишах, – на что правителю твои дыни? Да и не даст он тебе за них ничего. Вези их лучше на базар.

– Ну и чёрт с ним, если не даст, – смеётся Мирали. – Я не жадный, просто хочу, чтобы падишах знал, какие чудесные дыни зреют в его пределах.

И с этими словами Мирали стегнул своего заскучавшего осла и отправился разыскивать дворец.

А падишах вернулся короткой дорогой, облачился в царское своё одеяние и сел на трон – гостя поджидать.

Вводят к нему Мирали.

– Кто ты таков и зачем тревожишь меня? – грозно сдвинул брови падишах.

– Я – Мирали, сын Джамала. А зачем пришёл, ты, о великий, и так знаешь: дыни тебе в подарок принёс.

– Нет в твоих дынях ничего особенного, – поморщился падишах. – Ступай прочь, не дам тебе за них и ломаного гроша.

– А это дело твоё, о великий, – засмеялся Мирали. – Только не везти же мне их назад. Так забирай.

Рассмеялся падишах:

– Вот же ты настырный! Так и быть, за твоё упорство награжу тебя, – и велел отсыпать Мирали целый кошель золота.

Едва Мирали покинул дворец, окружили падишаха визири.

– Зачем, о великий, отсыпал ты этому голодранцу такую прорву денег? Если каждому бедняку платить за его дыни золотом, твоя казна вмиг опустеет. Прикажи догнать Мирали и отобрать у него деньги!

– Не за дыни я заплатил ему, – задумчиво протянул падишах, – а за нечто другое. Но если кто-то из вас сможет на словах убедить Мирали расстаться с деньгами, пусть забирает их себе.

И отправился в погоню за Мирали младший визирь. Догнал, велел остановиться.

– Так, парень, шутки в сторону. Ну-ка отвечай, где находится середина земли? Если верным будет твой ответ – можешь оставить золото себе, а ошибёшься – оно моё.

Мирали глубокомысленно наморщил нос:

– Ты хочешь знать, где находится середина земли? Она под правым передним копытом моего осла.

– Ха, – фыркнул визирь, – и с чего это ты взял?

– Не веришь – так я подожду, пока ты будешь мерить землю, чтобы выяснить, прав я или ошибаюсь, – и с этими словами Мирали отправился дальше, оставив визиря с носом.

Тогда вслед за Мирали отправился второй визирь. Насилу догнал и, запыхавшись, выпалил:

– Если ты такой умный, может, знаешь, сколько звёзд на небе?

Если не знаешь, отдавай золото.

Мирали только глаза закатил:

– Ну что за детские игры! Ясное дело: звёзд на небе ровно столько, сколько волосков на теле моего осла! А если сомневаешься, возьми и сосчитай.

Услышав этот рассказ, в схватку с Мирали решил вступить главный визирь падишаха.

– Эй, парень, немедленно остановись, – крикнул визирь, едва завидев Мирали в клубах дорожной пыли. – Дело у меня к тебе.

Не подскажешь, о чём кричит золотой павлин в небе? Подскажешь – деньги твои. Ошибёшься – мои.

Задумался Мирали:

– Я очень хорошо слышу голос золотого павлина, но только никак не могу разобрать, о чём он толкует. Будь другом, визирь, уступи мне своего коня. Всё-таки он повыше моего осла будет, значит, я окажусь ближе к небу и скорей разберу, что кричит золотой павлин.

Уступил визирь Мирали своего ахалтекинца. Парень устроился в седле поудобнее и сделал вид, что прислушивается:

– Ой, всё понятно! Павлин говорит: «Теперь этот конь твой, а визирю будет довольно и осла», – и с этими словами Мирали стегнул коня плетью – только его и видели.

Услышав эту историю, падишах смеялся как ребёнок. А затем, отужинав сладкими дынями, сообщил визирям, что отправляет их на заслуженный отдых. И на их место берет Мирали. А чем закончилась эта история, мы не знаем. Спросите у золотого павлина, он точно ответит.

Дочь пастуха и падишах

Таджикская народная сказка

Теперь уже и не скажешь наверняка, правда это или выдумка, да только люди на базаре говорят, что жил некогда падишах. Он был хороший человек, народ свой берёг, три шкуры с него без надобности не драл, оружием лишний раз не бряцал и больше всего любил, переодевшись бедняком, бродить по улицам и слушать, о чём его подданные судачат.

И вот однажды, затерявшись по своему обыкновению в толпе, услышал падишах про дочь пастуха, Мохлико. Дескать, уж такая она красавица, что сама птица пери рядом с ней – курица ощипанная. Бровь полумесяцем, на щеке родинка манящая, только глянет – и пропал человек. Перед прелестями её сам падишах не устоит.

Знал падишах, что народ зазря болтать не станет, а потому, недолго думая, сразу отправил к пастуху сватов с богатыми дарами.

Счастливый отец, конечно, был рад-радёшенек с самим падишахом породниться, но Мохлико неожиданно заупрямилась:

– Это всё, конечно, замечательно, – протянула она, – а каким ремеслом владеет ваш падишах?

– Во-первых, не ваш, а наш, – назидательно заметили сваты. – А во-вторых, что значит, каким ремеслом? Он – падишах, властелин мира. И жизнь, и смерть подданных в его руках, да пошлёт Всевышний долгих лет нашему повелителю и всему роду его.

– Про жизнь и смерть я понимаю, – нетерпеливо перебила посланников Мохлико. – Но вы не ответили на мой вопрос: в каком ремесле он искусен? Может, он тачает сапоги, которым сносу нет? Или печёт пышные хлеба? Или нет ему равных в резьбе по камню?

– Опомнись, красавица, что ты такое говоришь?! – ужаснулись гости. – Не падишахское это дело – хлеб печь! Единственное его ремесло – казнить или миловать.

– Ну раз так, – ответила девушка, – то передайте своему повелителю, что замуж за него я не пойду. К чему мне муж-бездельник?

Ни с чем воротились сваты во дворец. Услышав их рассказ, осерчал падишах и подумывал даже заточить строптивицу и всю её семью в зиндан[8]8
  Зинда́н – подземная тюрьма


[Закрыть], но так как был он человеком отходчивым и незлобивым, в конце концов всё же простил её. Мало ли красавиц на свете?! Всех не пересажаешь…

Но буквально через пару дней, оказавшись утром на базаре, падишах увидел неземной прелести девушку, приветливо разговаривавшую о чём-то со старым торговцем. Всего на мгновение подняла красавица глаза на падишаха, и сердце его разлетелось на тысячу кровоточащих осколков. Влюбился падишах как мальчишка.

– С кем это ты говорил, уважаемый? – хриплым голосом спросил он старика, когда девушка ушла.

– Это Мохлико, дочь пастуха, самая прекрасная и умная женщина из всех, кого мне когда-либо доводилось встречать, – улыбнулся старик.

Со всех ног бросился влюблённый во дворец, созвал визирей и повелел найти самое достойное падишаха ремесло, которому только он сможет обучиться. Долго судили да рядили визири и в итоге решили, что больше всего их повелителю, да пошлёт Всевышний долгих лет ему и всему роду его, подойдёт искусство ковроткачества.

Уже к вечеру самый знаменитый мастер прибыл во дворец, и падишах, не откладывая дела в долгий ящик, принялся постигать благородное ремесло ткача. Учеником он оказался усердным и по-своему талантливым, вскоре вошёл во вкус и всё своё свободное время посвящал тканью ковров.

Как-то вечером вспомнил падишах, что давненько не бродил он по городу, не слушал, о чём народ толкует. Переоделся и отправился на окраину. Зашёл в харчевню, бросил хозяину монету и попросил принести пиалу плова, а сам в углу устроился.

Видит – неподалёку трое сидят. У каждого на поясе по ножу, глаза недобрые, так и бегают. Не нужно было быть премудрым правителем, чтобы признать в незнакомцах лютых разбойников.

Неуютно стало падишаху, решил он потихоньку ретироваться, да не тут-то было. В мгновение ока вскочили разбойники, обступили его, ножи к горлу приставили.

– Славный вечерок, не правда ли? – хрипло засмеялся один. – Для нас, во всяком случае.

«Неужто узнали? – в отчаянии подумал падишах. – Что же со мной теперь будет?! А ну как зарежут при всём честно́м народе?»

Словно бы услышав его мысли, второй разбойник зацокал языком:

– Да не трясись ты так, доходяга. Не убьём мы тебя, очень надо руки марать. А продадим в рабство заезжим купцам. На солидный куш, конечно, рассчитывать не приходится, уж больно ты бледный, но, как говорится, с паршивой овцы хоть шерсти клок.

– Постойте, – вскричал падишах, – я заплачу вам куда больше, чем заезжие купцы!

– Ой насмешил, – развеселился третий разбойник. – Откуда у тебя деньги, голодранец?

– Денег у меня и правда нет, – с достоинством ответил падишах, – но в руках моих такое ремесло, что поможет вам быстро разбогатеть. Я искусный ткач, за мои ковры сам падишах заплатит вам груду золота.

Переглянулись разбойники – не больно-то поверили, что такой оборванец может быть настоящим мастером. Но чем шайтан не шутит? Решили его испытать, потому как продать в рабство или убить – оно всегда успеется.

Завязали падишаху глаза и долго вели куда-то узкими ночными улицами. А когда наконец сняли повязку, увидел падишах, что очутился он в крошечной каморке – на окнах решётки, на двери тяжёлый засов. Вскоре разбойники принесли ему шёлковых нитей и ещё раз весьма неделикатно напомнили, что, коли он их обманул, не сносить ему головы.

И падишах принялся за дело. На пятый день роскошный ковёр был готов. Тюремщики отправились на базар и выручили хорошие деньги. Да вот только не заметили, что среди диковинных узоров выткал мастер в углу ковра печать падишаха. Ещё через неделю был готов и второй ковер – лучше прежнего. И снова в углу, незаметная чужому глазу, красовалась личная печать правителя.

– Отправляйтесь прямиком во дворец, – посоветовал разбойникам падишах. – Попросите отвести вас к мастеру Али. Уверяю, за эту работу он наградит вас по-царски.

Обрадовались злодеи и, сломя голову, во дворец побежали. А там паника: уже две недели, как ушёл падишах по городу бродить, и с тех пор от него ни слуху ни духу. А потому главный визирь велел пускать всех: мало ли кто и о чём проболтается – вольно или невольно.

Провели посетителей к мастеру Али. Тот глянул на ковёр и сразу узнал руку своего венценосного ученика и рассмотрел в углу печать его. Но виду не подал. Не торгуясь, заплатил продавцам, сколько просили, и только те вышли за порог, велел стражникам незаметно следовать за ними.

…Вернувшись во дворец, падишах первым делом вновь отправил сватов к дочери пастуха. Те везли один-единственный подарок – ковёр, спасший падишаха из неволи. Выслушала Мохлико историю о злоключениях падишаха и согласилась выйти за него замуж: хороший ткач в хозяйстве всегда пригодится. А мастер Али был первым гостем на свадьбе и до конца своих дней жил во дворце, в достатке и почёте, обучая искусству ковроткачества всех детей падишаха и Мохлико.

Правда это или выдумка – сами решайте. Да только люди на базаре попусту болтать не будут…

Дурак и берёза

Русская народная сказка

В некотором царстве, в некотором государстве, за полями, за лесами, за высокими горами жил-был… Нет, не царь – простой старик. Такой простой, что в нашей истории он останется безымянным. Мы с ним и познакомиться-то толком не успеем, потому как в самых первых строчках он умрёт, оставив весь свой немудрёный скарб трём сыновьям.

Добры молодцы эти в особом представлении тоже не нуждаются.

Ну, вы помните: старший – умный был детина, средний сын – и так и сяк, а младшего Иваном звали.

Похоронив отца, порешили старшие братья жребий бросить, чтобы наследство честь по чести поделить. Да только младшего позвать забыли. А потому чего уж тут удивляться, что старшему каким-то чудесным образом достались дом и пашня, среднему – телега, лошади и стадо коров, а младшему – старая тощая коза, что отродясь молока не давала. Другой бы возмутился, вопросы бы пошёл задавать, а с этого что возьмёшь – Иван, он и есть Иван!

И вот настало время ярмарки.

Засобирались братья в дорогу. Старший везёт продавать пшеницу золотистую. Средний – телят тучных. А младший в затылке почесал и решил козу свою на торжище свести, авось что-нибудь за неё люди добрые предложат.

Зацепил козу верёвкою за рога и в путь пустился. Дорога через лес бежит, вьётся, петляет. За очередным поворотом открылась Ивану полянка, а на той полянке… Нет, не избушка на курьих ножках, а всего лишь старая сухая берёза растёт. Ветер подует – берёза скрипит, будто поведать что намеревается.

«Почто берёза скрипит? – думает Иван. – Уж не торгует ли мою козу?»

– Ну, – говорит, – коли хочешь покупать – так покупай! Коза моя двадцать рублёв стоит. Меньше никак нельзя, больно уж товар хорош. По рукам?

Ничего не отвечает берёза, лишь поскрипывает мерно, а Ивану чудится, что в долг козу просит.

– Так ты нынче не при деньгах? – хлопает себя по лбу Иван. – Не беда! Изволь – я до завтра подожду.

Привязал козу к берёзе и домой вернулся.

Ввечеру воротились с ярмарки старшие братья. Мошна у них тугая, от денег чуть не лопается.

– Ну что, дурак, продал козу? – спрашивают.

– Как не продать! – у Ивана от гордости грудь колесом. – Продал, да превыгодно – за двадцать рублёв!

– А деньги где?

– Денег нет пока, велено завтра за ними приходить.

– Дурак – он дурак и есть, – захохотали старшие братья и ужинать пошли. А младшего с собой почему-то не позвали – позабыли, верно, с усталости.

На другой день проснулся Иван с первыми петухами и отправился к берёзе за деньгами.

Приходит на полянку, глядь, а от козы лишь ножки да рожки остались: ночью её волки съели.

– Ну, земеля, долг платежом красен. Отдавай мои двадцать рублёв.

А берёза в ответ лишь знай себе поскрипывает.

– Ишь ты какой хитромудрый! Вчера сказывал: «Завтра отдам» – и нынче то же сулишь. Так и быть, еще денёк подожду, но уж дальше никак. Мне эти двадцать рублёв самому позарез нужны, – и, подбоченившись, повернул Иван к дому.

Вечером братья опять за него взялись:

– Вернули тебе деньги за козу?

– Нет, братцы, ещё денёк просили подождать.

– Да кому ж ты продал её?

– Так сухой берёзе в лесу.

От хохота старшие братья чуть животы не надорвали:

– Это ж надо таким дураком уродиться! Вот и помирай теперь с голоду!

На третье утро взял Иван топор и вновь на поляну отправился.

Но как ни уговаривал берёзу решить дело миром, как ни угрожал ей, она в ответ лишь скрипела, по счетам платить не собиралась.

– Нет, земеля, так дело не пойдет! – взъярился Иван. – Ты что думаешь, на дурака напал? Я шутить не люблю. Не хочешь по-хорошему, будет по-плохому, – размахнулся и как хватил по стволу топором – только щепки во все стороны полетели.

Раскололся ствол надвое, а там – дупло. А в дупле том разбойники клад спрятали – целый котёл золота да каменьев самоцветных. Схватил Иван котёл и домой поспешил.

Братья от удивления аж рты разинули:

– Дурак, а дурак, ты где столько золота взял?

– Знамо где, – ухмыляется Иван. – Земеля за козу долг отдал. Да вы почто рты-то разинули – подходите, будем золото по-братски делить.

Тут и сказке конец, тот, кто слушал, – молодец, а рассказчику – мёду корец[9]9
  Коре́ц – ковш для мёда


[Закрыть].

Сельдь и камбала

Польская народная сказка

Знаете, сколько рыб живёт в Балтийском море? Видимо-невидимо, вот сколько! Окунь и плотва, лещ и язь, щука и судак, налим и угорь. Продолжать? Лосось и форель, треска и камбала, салака и килька, ещё корюшка. И ёрш. И пескарь. Селёдка, конечно же. А дальше перечислять – сил нет, уж не обессудьте.

Это только со стороны может показаться, что рыбы немые. И вовсе они не немые, а очень даже разговорчивые. Только язык у них свой, рыбий. Стоит какой-нибудь бельдюге почуять опасность, например, заслышать плеск весла, как она тут же что есть силы начинает бить хвостом и стремглав плывёт прочь. А за ней и все остальные бросаются врассыпную: окунь и плотва, лещ и язь, щука и судак, налим и угорь…

Ну, вы поняли. Только бесшумные рыбачьи сети не пугают рыб, но наша история не про то.

Однажды среди балтийских рыб пронёсся слух, что звери на земле избрали себе царя. Заволновались рыбы и заговорили все разом, перекрикивая друг друга:

– Царя?! Вот это да!

– А кого, кого же они избрали царём?!

– Говорят, африканского льва.

– Льва? Да неужели?! Он же такой страшный и косматый!

– Вот именно, поэтому его все слушаются.

Выяснилось, что и у птиц есть свой царь – горный орёл.

Ещё больше заволновались рыбы:

– И нам, нам тоже надо срочно выбрать себе царя!

– Правильно! Чем мы, рыбы, хуже?

И тут поднялся такой шум-гам, что море чуть из берегов не вышло.

– Кого же нам выбрать-то?

– Да-да, кого?

– Лосося, – крикнул кто-то из семейства лососёвых. – Он самый красивый, самый представительный.

– Вот ещё, – фыркнула треска. – Лосось – изменник. Каждую весну уходит из Балтийского моря и бродит невесть где, по дальним рекам. Вы что же, хотите по весне без царя остаться? Уж если выбирать, то меня, треску. Знаете, какая я сильная?

– Не хотим треску! – в ужасе закричали рыбы. – Треска – безжалостная разбойница, которая пожирает наших деток – мальков.

Дебаты затягивались. То одного кандидата предлагали рыбы, то другого, но к согласию прийти не могли. Устали так, что вам и не передать. В конце концов слова попросил один премудрый пескарь.

– Многоуважаемое паньство, – начал он вкрадчиво, – в рыбе ведь что самое главное? Правильно! Чтобы она быстро плавала. Предлагаю устроить царскую гонку: кто выиграет, тот и станет нашим правителем.

– Пескарь дело говорит! – обрадовались рыбы, и состязание началось.

Каждый рыбий клан выставил своего пловца. Самого быстрого, сильного и ловкого. Были тут окунь и плотва, лещ и язь, щука и судак, налим и угорь и много-много других рыб. Пескарь подал знак, и вся эта армия, распустив плавники, ринулась вперёд, так, что даже морская гладь вспенилась. Сначала все плыли рядом.

Потом некоторые стали выдыхаться и отставать. И вот наконец в строю остались лишь гордый лосось, хищная треска и, вы не поверите, тощая да невзрачная селёдка. Время шло, сдались и лосось с треской. А селёдка, привыкшая скитаться по Балтийскому и Северному морям, плывёт себе и плывёт как ни в чём не бывало.

Не сказать, чтобы рыбам такая бесцветная царица пришлась по вкусу. Но, как говорится, уговор дороже денег, а победителей не судят. Что ни говори, а селёдка оказалась самой выносливой.

Но в тот момент, когда рыбы уже готовы были чествовать свою царицу, откуда ни возьмись появилась камбала. К началу гонки она опоздала, так как уплыла домой, чтобы одеться понаряднее.

А когда вернулась, выяснила, что судьба короны уже решена.

Ох, какой же крик подняла камбала:

– Да как вы могли выбрать нашей царицей эту замухрышку?! Эту голодранку?! То ли дело я – красавица! Вы только гляньте на мои широкие бёдра и нарядный фартук!

А под конец вообще пригрозила, что поплывет в Африку – и подаст судебный иск царю зверей, дескать, пусть он решит, кто прав, кто виноват.

Рыбы поначалу внимания на её крики не обращали, но как услышали про Африку – возмутились: нечего впутывать сухопутных во внутренние рыбьи дела.

– Ишь чего захотела! – смеялись рыбы. – Выскочка несчастная, нашла чем гордиться – фартуком! Нечего сказать, хороша царица в фартуке!

С той поры сельдь правит в Балтийском море, а камбала навсегда осталась с перекошенным от зависти ртом.