Текст книги "Вавилон-17"

Через три минуты захватчик прекратил отступление, и на экране вырос веер красных огоньков: захватчик выпустил свою группу защитных крейсеров, которые тут же разбились на три стандартные атакующие группы.

– Жизненная цепь разъединилась, – комментировал Джебел. – Не падать духом!

– Пусть эти ребята попробуют добраться до нас!

– Помни, Киппи: ниже, быстрее и внезапнее!

– Если мы заставили их защищаться – мы победили!

– Подготовиться к преодолению вражеской защиты! Все готовы? Применить назначенное лечение!

Но расположение крейсеров захватчиков не было защитным. Треть их расходилась веером в горизонтальной плоскости, вторая группа раскидывала сеть под углом в шестьдесят градусов, третья – повернула еще на шестьдесят, так что они образовали непроницаемую решетку перед кораблем-носителем.

– Внимание! Противник усилил защитную сеть!

– Это что-то новенькое!

– Мы пройдем насквозь! Плевал я на их сеть!

В одном из микрофонов что-то треснуло, зашипело, и все перекрыл вой несущей волны, который медленно перешел в шепот статических разрядов.

– Черт побери, они обстреляли Свиную Ногу!

– Вы видите, что с ним? Как он?..

– Применить активную терапию справа! Действовать решительней! Центр усиливает давление! Слева держаться на прежних позициях!

Ридра увидела, как желтые огоньки перемешались с красными, которые упорно продолжали вить свою защитную сеть, свою паутину...

Паутина! Четкая картина всплыла в ее мозгу, связав все линии. Эта сеть была аналогична той, которая опутывала ее в госпитале несколько часов назад, правда, с некоторыми изменениями, так как теперь перед ней были не нити, а траектории кораблей. Но та же закономерность! Ридра схватила с панели микрофон:

– Джебел!

Слова заскользили вперед и назад от постдентальных согласных через лабиальные обратно к фрикативным палатальным, образуя закружившиеся в ее мозгу звуки. Ридра повернулась к стоявшим рядом навигаторам:

– Калли, Молли, Рон, дайте мне координаты места схватки!

– А? – откликнулся Калли. – Хорошо.

Он начал пристраивать шкалу стеллариметра на ладони. Как медленно, подумала Ридра. Все их движения такие замедленные! Она уже знала, что нужно сделать и следила за изменением обстановки.

– Ридра Вонг, Джебел занят, – послышался сердитый голос Батчера.

Калли проговорил над ее левым плечом:

– Координаты: 3-Б, 41-Ф и 9-К. Правда быстро, а?

Казалось, она просила об этом час назад.

– Батчер, вы засекли эти координаты? А теперь смотрите, через... двадцать семь секунд крейсер противника пройдет через точку... – она указала три координаты. – Ударьте его вашим ближайшим невротиком. – Ожидая ответа, она уже видела, куда следует нанести очередной удар. – Через сорок секунд, ведите счет... восемь, девять, десять... крейсер захватчиков пройдет... – еще координаты. – Ударьте по нему ближайшим... А первый корабль подбили?

– Да, Капитан Вонг!

Ридра облегченно вздохнула. Батчер слушался ее; она дала координаты еще трех кораблей в «паутине».

– Сейчас же ударьте по ним, и сеть рассыплется!

Когда она опустила микрофон, послышался голос Джебела:

– Переход к общей терапии!

Желтые корабли-пауки вновь ринулись во тьму. В узлах сети захватчика зияли дыры. Сначала один, затем другой – красные крейсера стали отступать, сеть разваливалась на глазах.

Желтые огоньки преследовали их, пока вибролучи не поймали в створ корабль захватчиков.

Рэт подпрыгнул, схватившись за плечи Карлоса и Флопа.

– Мы победили! – закричал инженер. – Мы победили!

Парни обменивались впечатлениями. Ридра почувствовала какое-то отчуждение – они так медленно разговаривали, им требовалось так много времени, чтобы высказать то, что может быть выражено несколькими простыми...

– Вы в п'орядке, Ка'итан? – Брасс обнял ее за плечи пушистой лапой.

Она хотела заговорить, но из горла вырвался только хрип. Она упала ему на лапы.

К ним кинулся помощник.

– Что случилось? – встревожено спросил он.

– Зззззз... – она поняла, что не сможет сказать этого на Вавилоне-17. Язык ее с трудом возвращался к английскому. – Заболела, – выговорила она. – Боже, меня подташнивает.

Головокружение прошло.

– Может, вам лучше лечь? – спросил помощник.

Она покачала головой. Напряжение в плечах и спине отступало, унося с собой тошноту.

– Нет. Теперь мне лучше. Я просто слишком переволновалась.

– П'осидите минутку, – сказал Брасс, пытаясь усадить ее. Но она снова поднялась.

– Мне в самом деле лучше, – Ридра сделала глубокий вдох и высвободилась из-под лап Брасса. – Видите? Мне просто нужно пройтись, и тогда станет еще лучше.

Все еще неуверенно ступая, она пошла к выходу. Добравшись до самого конца галереи, почувствовала, что к ней возвращаются силы, дыхание выравнивается. В шести направлениях расходились полутемные коридоры. Ридра остановилась, не зная дороги, и услышав шум, обернулась.

Несколько членов команды «Тарика» шли по коридору. Среди них был Батчер. Он улыбнулся, заметив ее замешательство, и указал направо. Ей не хотелось говорить, она просто улыбнулась ему в ответ и коснулась лба в знак приветствия. Ее поразила улыбка Батчера. В ней была гордость за их совместный успех и удовольствие от того, что он может ей помочь. И все. И не было насмешки над заблудившейся незнакомкой. Ридру это не обидело бы, но то, что насмешки не было – очаровывало. Это гармонировало с его угловатой жесткостью, которую она подметила раньше, и с его звериной грацией.

Достигнув общего зала, она все еще улыбалась.

Глава 2

Она наклонилась над перилами мостика и смотрела вниз, на суету в огромном грузовом доке корабля.

– Помощник, отправьте ребят вниз, к лебедкам. Джебел сказал, что сейчас ему может понадобиться помощь.

Помощник повел взвод к главному лифту, опускающемуся в глубины «Тарика».

– ...отлично, когда окажетесь внизу, подойдите к человеку в красном и попросите дать вам работу. Да, работу. Не надо на меня так смотреть. Кайл, привяжись. Здесь глубина двести пятьдесят футов и несколько твердовато для твоей головы, если вздумаешь падать. Эй, вы, двое, прекратите! Спускайтесь вниз и будьте осторожнее...

Ридра наблюдала за работой машин: запасы органики – и с корабля Союза и с захватчика – перегружались разоруженными экипажами, которые так же помогали демонтировать оба корабля и их крейсеры; вдоль всего дока тянулись ряды тюков и ящиков.

– С крейсерами мы разделались быстро. Боюсь, что и «Рембо» подвергнется той же участи. Не хотите ли чего-нибудь забрать оттуда, прежде, чем мы начнем работу, Капитан?

Ридра обернулась, услышав голос Джебела.

– Мне хотелось бы захватить свои записи. Я оставлю здесь взвод, а офицеров возьму с собой.

– Хорошо, – Джебел облокотился на перила рядом с ней. – Как только мы закончим здесь, я пошлю рабочую команду. Может, вы захотите вынести что-нибудь большое.

– Но... – начала она. – А, понимаю! Вам нужно горючее.

Джебел кивнул.

– И запчасти к стасис-генераторам, а также детали для наших «пауков». Но мы не тронем «Рембо», пока вы не возьмете все, что посчитаете нужным.

– Спасибо. Вы очень добры.

– Я поражен, – Джебел сменил тему разговора, – вашим методом разрушения защитной сети противника. Их построение обычно доставляло нам немало неприятностей. Батчер доложил, что вы разрушили ее менее, чем за пять минут, и мы потеряли всего одного «паука». Это рекорд! Я не знал, что вы не только поэт, но и гений стратегии. У вас, оказывается, множество талантов! Счастье, что Батчер услышал вашу команду. Я бы в тот момент не смог переключиться. И если бы результаты не были столь впечатляющими, я бы наказал Батчера. Но никогда еще его решения не приносили мне ничего, кроме выгоды.

Он посмотрел вниз.

На подвижной платформе, в центре дока, экскаторжник наблюдал за ходом демонтажа.

– Интересный человек, – сказала Ридра. – За что он был осужден?

– Я никогда об этом не спрашивал, – ответил Джебел, поднимая голову. – А сам он никогда не рассказывал. На «Тарике» вообще много интересных людей. А уединение и тайна необходимы в столь малом пространстве. О, да. Через месяц вы поймете, какая она маленькая – наша Гора.

– Простите, я забылась, – извинилась Ридра. – Я не должна была спрашивать.

Передняя секция разрезанного крейсера захватчиков двигалась по конвейеру в тоннеле двадцати футов шириной. Вокруг толпились рабочие с пробойниками и лазерными резакими. Кран подхватил гладкий корпус и начал медленно поворачивать.

Рабочий, стоявший у деформированной переборки корабля, внезапно закричал и быстро отскочил в сторону. Его инструменты звякнули об пол.

Входной люк скользнул в сторону, и фигурка в серебряном комбинезоне прыгнула с высоты двадцати пяти футов на ленту конвейера, проскочила между двумя выступами, спрыгнула на пол и побежала. Капюшон слетел с головы, открыв длинные, до плеч, каштановые волосы, которые развевались, когда бегущий резко менял курс, огибая грязные лужи. Человек двигался быстро, но как-то неуклюже. Ридра вдруг поняла, что это не просто убегающий толстый захватчик, а беременная женщина на седьмом месяце. Механик замахнулся на нее гаечным ключом, но женщина извернулась, и удар пришелся по бедру. Она побежала по открытому месту между горами сваленного оборудования.

И тут воздух прорезал свист вибропистолета: женщина остановилась и, когда свист повторился, грузно осела на пол. Повалилась на бок, нога дернулась, раз, потом еще раз.

Батчер на платформе прятал в кобуру свой вибропистолет.

– В этом не было необходимости, – сказал Джебел с неожиданной мягкостью.

– Разве вы не могли... – и казалось, продолжения не нужно. На лице Джебела отразилось сожаление, но это не было сожалением по поводу двойной смерти внизу на палубе. Это была досада джентльмена, пойманного за неблаговидным занятием. И тут Ридра поняла, что сама ее жизнь зависит от того, поддастся ли она спазмам в желудке. Она почувствовала, что он хочет сказать, и сказала это вместо него:

– Они используют беременных женщин на боевых кораблях. У них обостренные реакции...

Она ожидала, что Джебел расслабиться, и он расслабился.

Из небольшого лифта вышел Батчер. Он подошел к ним, нервно ударяя кулаком по бедру.

– Должны все облучать перед тем, как тащить сюда. Не желают ничего слушать! Уже второй случай за два последних месяца! – он нахмурился.

Внизу команда «Тарика» и взвод Ридры столпились над телом.

– Батчер, вы вызвали любопытство Капитана Вонг, – голос Джебела был мягок. – Капитан спрашивал, что вы за человек, а я не смог ответить. Может, вы сами объясните, почему...

– Джебел! – сказала Ридра. Ее глаза наткнулись на мрачную улыбку Батчера. – Я хочу сейчас же отправиться на свой корабль и осмотреть его перед демонтажом.

Джебел облегченно выдохнул воздух, который задержал в легких, когда свистел вибропистолет:

– Конечно.

* * *

– Нет, не чудовище, Брасс, – она раскрыла дверь капитанской каюты «Рембо» и вошла внутрь. – Всего лишь применяющийся к обстоятельствам человек. В точности как... – и она многое успела сказать ему, пока украшенный клыками рот Брасса не скривился в улыбке. Он покачал головой.

– Говорите со мной п'о-английски, Ка'итан. Я не п'онимаю вас.

Она взяла с подставки словарь и положила его на стопку карточек.

– Простите, – сказала она. – Этот язык захватывает. Когда изучишь его, все кажется таким логичным и понятным. Возьмите эти записи. Их обязательно нужно сохранить!

– А что это? – Брасс протянул лапу.

– Транскрипция последних переговоров на Вавилоне-17 в Военных Дворах, как раз перед нашим взлетом.

Она надела катушку на валик и стала прослушивать.

Мелодичный поток слов полился через комнату и захватил ее, а через десять-пятнадцать секунд она начала понимать суть происшедшего. Заговор уничтожения ТВ-55 возник перед ней с болезненной ясностью. Попадались отрывки, которых она не понимала, и тогда она билась о стену непонимания.

Она как бы плыла в мощном психическом потоке. Не понимая, теряя нить, она трясла головой, слепла и глохла. Потом понимание возвращалось.

– Капитан Вонг!

Это был Рон. Она повернулась к нему. Голова гудела.

– Капитан Вонг, я не хотел бы вас беспокоить.

– Ничего, – сказала она. – Что случилось?

– Я нашел это в каюте пилота! – Он держал в руке маленькую катушку с лентой.

Брасс все еще стоял у двери:

– Откуда она взялась в моей части корабля?

Лицо Рона напряглось.

– Я только что прослушал ее вместе с помощником. Это запрос Капитана Вонг – или кого там еще – на взлет, а также распоряжение помощнику на старт!

– Понятно, – сказала Ридра. Она взяла катушку, осмотрела ее и нахмурилась. – Но эта катушка из моей каюты! Я взяла такие трехчастотные катушки из университета. Все остальные на корабле – четырехчастотные. И запись сделана здесь.

– Значит, – сказал Брасс, – кто-то пробрался сюда в ваше отсутствие.

– Когда меня нет, эта каюта заперта так тщательно, что даже разобщенная муха не смогла бы пробраться в щель под дверью, – она покачала головой. – Мне это очень не нравится. Не знаю, какой сюрприз нас ждет в следующий раз. Но, – она ударила кулаком по столу, – во всяком случае, я знаю теперь, что делать с Вавилоном-17!

– Что же? – спросил Брасс.

В дверях стоял неслышно подошедший помощник, внимательно глядя через украшенное цветком плечо Рона.

Ридра посмотрела на экипаж. Что лучше – неуверенность в себе или недоверие?

– Я не могу сказать вам этого сейчас. Но это очень просто, – она подошла к двери. – Я хотела было вам сказать, но после всего случившегося, это будет глупо.

* * *

– Но мне нужно поговорить с Джебелом!

Клик взъерошил свои перья и пожал плечами.

– Леди, на этой горе я уважаю ваши желания превыше всего, кроме, разумеется, желаний Джебела. А сейчас Джебел желает, чтобы его не беспокоили. Он обдумывает цели «Тарика» на следующий временной цикл. Он должен тщательно учесть все течения, даже массу звезд вокруг нас. Это трудная задача, и...

– Тогда, где Батчер? Я спрошу у него, хотя предпочла бы разговаривать непосредственно с Джебелом.

Шут взмахнул зеленой лапой.

– Он в биологической лаборатории. Пройдите через зал и поднимитесь на первом лифте до двенадцатого уровня.

– Спасибо, – она двинулась по ступеням в общий зал.

Поднявшись на лифте, Ридра оказалась перед большой радужной дверью и нажала входной опознавательный диск. Створки раздвинулись, и на нее яростным потоком хлынул зеленый свет.

Круглая голова и могучие бугристые плечи Батчера вырисовались на фоне булькающего бассейна, в котором плавала крошечная фигурка. Пена окутывала ее, маленькие ноги непроизвольно подергивались, жидкие младенческие волосы развевались в крошечных водоворотах.

Батчер обернулся, увидел Ридру и сказал:

– Умер! – он ожесточенно кивнул на тельце в бассейне. – Еще пять минут назад он жил! Семь с половиной месяцев! Он должен был выжить! Он был достаточно развит, – кулаком правой руки Батчер ударил в ладонь левой, как делал это в общем зале. Он ткнул пальцем в операционный стол, где под белой простынью лежало тело женщины. – Сильные повреждения внутренних органов. Много аноминальных некрозов. – Он снова повернулся к младенцу. И все же он должен был жить!

Он выключил свет в бассейне, и выделение пузырей прекратилось. Батчер отошел от лабораторного стола.

– Что угодно леди?

– Джебел разрабатывает курс «Тарика» на следующие месяцы. Не могли бы вы спросить его... – она умолкла. Затем спросила:

– Почему?

Мускулы Рона, подумала она, живые шнуры, которые передают команды. У этого человека мышцы сдерживали его внутренний мир. Но что-то внутри вновь и вновь прорывалось наружу.

– Почему? – повторила она. – Почему вы пытались спасти ребенка?

Лицо его исказилось, левая ладонь легла на клеймо каторжника на бицепсе правой, как будто рана начала жечь. Потом он отдернул руку.

– Мертв. Ничего хорошего больше. Что угодно, леди?

То, что прорывалось наружу из его груди, трепеща за щитом мускулов, снова отступило внутрь. Отступила и Ридра.

– Я хочу знать, сможет ли Джебел доставить меня в штаб-квартиру Администрации Союза. Я должна передать важную информацию, касающуюся Вторжения. Мой пилот сообщил, что Зажим Спецелли тянется на десять гиперстатических единиц. Корабль-паук сможет преодолеть одну единицу, так что «Тарик» сможет все время оставаться в зоне радиотени. Если Джебел доставит меня в штаб-квартиру, я гарантирую ему покровительство и благополучное возвращение в самую отдаленную область Зажима.

Он посмотрел на нее.

– Вниз по Языку Дракона?

– Да. Брасс сказал мне, что так называют ближний край Зажима.

– Гарантируете покровительство?

– Да. Я покажу вам мои бумаги. Они подписаны генералом Форестором командующим Вооруженными Силами Союза. Если вы...

Он махнул рукой, чтобы она замолчала.

– Джебел! – Батчер нажал кнопку стенного интеркома. Разговор велся направленно, поэтому Ридра не могла слышать ответ.

– Направьте «Тарик» вниз по Языку Дракона в первом цикле.

Последовал вопрос или возражение.

– Направляйтесь вниз по Языку, и все будет хорошо.

Батчер кивнул в ответ на еле различимый шепот и сказал:

– Умер, – он выключил интерком и повернулся к Ридре:

– Все в порядке. Джебел направит «Тарик» к штаб-квартире.

Ее недоверие сменилось изумлением. И тут же она поняла, что изумилась еще раньше – когда он принял ее план разгрома вражеской сети, но тогда Вавилон-17 не позволил ей отвлечься.

– Что ж, спасибо, – начала она, – но вы даже не спросили меня... – она решила высказать это иначе.

Но Батчер заговорил первым.

– Знаем, что корабль должен был быть уничтожен – и он уничтожен, – Батчер ударил себя кулаком в грудь. – Теперь идти вниз по Языку Дракона, «Тарик» идет по Языку Дракона.

Он снова ударил себя в грудь.

Ридра хотела было задать еще один вопрос, но, поглядев на мертвый зародыш в темной жидкости, проглотила слова и только сказала:

– Спасибо, Батчер.

Выйдя в радужную дверь, она задумалась над его словами, стараясь найти хоть какое-нибудь объяснение его действиям. Даже эта грубая манера его речи...

Его слова!

Догадка сверкнула в ее мозгу, и она побежала по коридору.

Глава 3

– Брасс, он не может сказать «я»! – она в возбуждении перегнулась через стол.

Пилот сомкнул когти вокруг своего питьевого рога. Деревянные столики в общем зале накрывались для ужина.

– Я, мне, мое, мой... Думаю, что он этого не может выговорить! Или подумать! Интересно, из какого ада он выбрался.

– Вы знаете язык, в котором не б'ыло б'ы слова для выражения «я»?

– Я могу припомнить несколько, где это местоимение используется не часто, но ни одного, где бы не было даже такой концепции, хотя бы сказывающейся в глагольных окончаниях!

– И что же это значит?

– Странный человек со странным образом мыслей. Не знаю почему, но он хорошо ко мне относится и даже служит посредником между мной и Джебелом. Мне хочется его понять...

Она огляделась. Общий зал был поглощен приготовлениями. Девушка, которая приносила им цыплят, глядела на нее во все глаза, отраженный в них испуг смешивался с любопытством. Потом интерес погас, и девушка пошла за ложками к шкафу у стены.

Ридра задумалась: что случится, если она переведет свое восприятие движений людей, игру мускулов на Вавилон-17? Она уже понимала, что это не просто язык, что это гибкая матрица для аналитических размышлений, где то или иное слово имеет огромную емкость по сравнению с обычным языком. Что он сделает с выражением человеческого лица? Может быть, дрожание ресниц или движение пальца будет описано математически. Или, возможно... Пока она думала, ее мозг плавно погружался в компактные дебри Вавилона-17. И Ридра закрыла глаза, прислушиваясь к голосам.

Очерчивая и подталкивая друг друга, переплетаясь, эти голоса зазвучали в ее голове столь явственно, что она смогла установить владельцев витающих вокруг мыслей. Так, убитый горем юноша, входящий в зал – это брат Свиной Ноги, а девушка, прислуживавшая им, влюблена в мертвого юношу из сектора разобщенных. И он появляется во всех ее снах...

То, что она сидела в общем зале, который постепенно заполнялся людьми, составляло малую часть ее сознания.

...зубастый зверь в одном человеке, тихий омут – в другом. А вот знакомая волна юношеского смущения – это идет взвод с «Рембо», парни тузят друг друга, а ведет взвод сосредоточенный помощник. А дальше, под возбуждением, голодом, любовью – страх! Он звенел в зале, вспыхивая красными факелами, и она поискала глазами Джебела или Батчера, поскольку в этом страхе были их имена, но не нашла их. А тощий человек по имени Джеффри Корд, в чьем мозгу сосредоточился страх, искрится и брызжет мыслями: «убить ножом, который я спрятал в сапоге, занять самое высокое положение на “Тарике” – и мысли людей вокруг него – просто ожидание радости от приближения ужина и представления, которое мудрый Клик покажет сегодня вечером. Мысли участников пантомимы были заняты своей игрой, они отчужденно смотрели на зрителей, перед которыми час спустя они будут выступать. Пожилой навигатор торопился дать девушке, которая будет изображать в пьесе Любовь, серебряную пряжку, которую он сам выплавил и отполировал, чтобы узнать, будет ли она играть в любовь с ним...

Ридра села на свое место, ей принесли графин и хлеб. Она видела это и улыбнулась, но она, кроме этого, видела еще очень многое. Люди вокруг нее пили, ели, веселились или грустили, а официанты бегали от стола к стойке, где дымились бифштексы.

...Но через все это ее мозг вернулся к страху Джеффри Корда: «я должен действовать сегодня вечером, когда кончится представление», и, неспособная сосредоточиться на чем-либо, кроме этой его мысли, она следила, как он дергается и ерзает, пробивается к передним рядам перед началом пантомимы, как будто хочет лучше рассмотреть сцену, мысленно скользит вдоль стола к тому месту, где сидит Джебел, вонзает кинжал ему между ребер, а в лезвии желобок полный яда, и высасывает гипнонаркотик из высверленного зуба, а когда его захватывают в плен, то думают, что он под гипнотическим контролем, и он рассказывает им дикую историю, выученную под гипнозом в персонафиксе, что он был под контролем Батчера; потом он ухитряется остаться наедине с Батчером, вводит ему в вену тот самый наркотик, который спрятан у него во рту, и делает огромного каторжника беспомощным, и, когда Батчер становится капитаном «Тарика», Джеффри Корд назначается первым помощником, как теперь Батчер у Джебела, а когда «Тарик» Джебела становится «Тариком» Батчера, то Джеффри контролирует Батчера так, как, он подозревает, Батчер сейчас контролирует Джебела, и настает царство жестокости, и всех чужаков выбросят из «Тарика» в вакуум, а сам корабль станет захватывать любые корабли – Захватчиков, Союза, Теневые корабли... Ридра с трудом оторвалась от мыслей Джеффри, разыскала Джебела и Батчера и увидела, что они не гипнотики, но что они и не подозревают о предательстве, и ее собственный страх удвоился. Ее страх происходил от его страха – он проникал в нее, как в губку, заполняя поры, и он давил и сжимал ее волю...

Она видела так много, помимо того, что говорил маленький шут на сцене: «Перед вечерним представлением я хочу попросить нашу гостью, капитана Вонг, сказать несколько слов или что-нибудь прочитать для нас». И она поняла, что она должна использовать любой шанс, чтобы остановить убийцу. Осознание этого моментально прогнало остальные мысли, но потом возникли и другие соображения: она не может допустить, чтобы Корд помешал ее возвращению в штаб-квартиру. И поэтому она встала и пошла к сцене в конце зала, ощущая в мозгу Корда смертоносное лезвие, и собираясь сломать это лезвие...

...и она достигла возвышения рядом с этим великолепным зверем Кликом и поднялась, слыша голоса, гремевшие в тишине зала, и она бросала слова пращей своего вибрирующего голоса, так что они повисали в зале, она видела их и видела его взгляд; ритмы, которые были просто сложны для ушей остальных в зале, для него были болезненным, ибо соответствовали процессам в его теле, потрясали и разрушали его...

 
– Прекрасно, Корд,
Но все же,
Чтобы хозяином громады этой стать,
Одной лишь трусости шакальей мало,
Иль брюха полного убийства
По самые дрожащие коленки.
Раскрой свои глаза, взгляни вокруг,
Попробуй силу осознать и власть.
Рубиновые кляксы честолюбия
Забрызгали твой мозг,
В удушье страшном породившем смерть.
И сам себя ты называешь жертвой,
Когда твой разум опьянит
Тобой же созданное гадостное пойло,
Наполненной кровью и обманом.
Уж пальцы тянутся к коварному ножу,
Упрятанному в кожаные ножны,
Но зря ты веришь в безопасность!
Разум обманут твой гипнозом – но не я.
Я вижу где ты прячешь длинный нож,
И зуб, заполненный наркотиком как ядом.
Я оплела тебя своим стихом.
Ты слушаешь и повинуешься...
Убийца!
Прочь...
 

...И она была удивлена, что он продержался так долго.

Она смотрела прямо на Джеффри Корда. А Джеффри Корд смотрел на нее. И тут он пронзительно закричал.

Крик взорвал тишину. Она думала на Вавилоне-17 и подбирала английские слова, но теперь снова стала думать по-английски.

Джеффри Корд дернул головой, его темные волосы рассыпались, он оттолкнул стол и побежал к ней. Отравленный кинжал, который она видела только в его мыслях, теперь был извлечен и направлен ей в живот.

Ридра отпрыгнула, ударила Корда по запястью, когда тот наносил удар, промахнулась, но попала в лицо. Корд упал навзничь и покатился по полу.

Золото, серебро, янтарь: Брасс несся из своего угла зала, сереброволосый Джебел – из другого, плащ его развевался. Но Батчер уже был рядом – между нею и поднимающимся Кордом.

– В чем дело? – спросил Джебел.

Корд опирался на одно колено, все еще держа в руке кинжал. Его черные глаза перебегали от черного ствола одного вибропистолета к другому. Он словно окаменел.

– Мне не нравятся нападения на моих гостей!

– Этот нож предназначался для вас, Джебел! – тяжело дыша сказала Ридра. – Проверьте записи персонафикса «Тарика». Он хотел убить вас, взять под гипнотический контроль Батчера и захватить «Тарик».

– О! – сказал Джебел. – Один из этих! – он повернулся к Батчеру. – Пришло время еще одного – уже шесть месяцев никого не было. Благодарю вас, Капитан Вонг.

Батчер сделал шаг вперед и вынул нож из руки Корда, у которого, казалось, жили только глаза. Ридра слышала в тишине лишь дыхание Корда, пока Батчер, держа нож за лезвие, осматривал его. Лезвие в тяжелых пальцах Батчера казалось совсем маленьким. Рукоять, семь дюймов орехового дерева.

Свободной рукой Батчер схватил Корда за черные волосы. Затем, не особенно торопясь, погрузил нож по гарду в его правый глаз, рукоятью вперед.

Крик перешел в хрип. Слабеющие руки упали вдоль тела. Сидевшие вблизи вскочили.

Сердце Ридры подпрыгнуло в груди и гулко застучало о ребра.

– Но вы даже не проверили... Может, я ошиблась... А, может, здесь было еще что-то... – язык ее запнулся в беспомощном протесте. Сердце едва не остановилось.

Батчер, вытирая окровавленные руки, холодно взглянул на нее.

– Он двигался с ножом на «Тарике» к Джебелу и Леди, и он умер!

Кулак правой руки ударил по ладони левой.

– Мисс Вонг, – сказал Джебел. – То, что я видел, не оставляет никаких сомнений в том, что Корд был действительно опасен. И у вас, я думаю, нет таких сомнений. Вы для нас оказались очень полезны! Я чрезвычайно признателен вам. Надеюсь, наше путешествие вниз по Языку Дракона пройдет благополучно. Батчер сказал мне, что это ваша просьба.

– Спасибо, но...

Сердце ее снова бешено заколотилось. Она попыталась подцепить на крюк этого «но» хоть какую-нибудь фразу, но не смогла. Она почувствовала головокружение и пошатнулась, Батчер подхватил ее в красные ладони.

* * *

Снова круглая голубая теплая комната. Но теперь она была одна и смогла обдумать то, что произошло в общем зале. Это было совсем не то, что она несколько раз пыталась описать Моки. Это было то, о чем ей неоднократно твердил Моки – телепатия! Но, очевидно, эта телепатия была связана с ее прежними способностями и была просто новым способом мышления – она открывала новые миры для восприятия и действия. Но тогда почему она больна? Ридра вспомнила, что время замедлялось, когда она думала на Вавилоне-17, вспомнила, что ускорялись ее мыслительные процессы. Очевидно, ускорялись и психические процессы, а тело не успевало за ними.

Записи с «Рэмбо» говорили, что следующая попытка диверсии будет предпринята в штаб-квартире Администрации Союза. Ридра хотела прибыть туда с языком, словарем и грамматикой, передать им все и удалиться. Она уже была готова оставить поиски таинственного источника передач. Но нет, что-то ее держало, что-то оставалось, и это что-то нужно было еще услышать и сказать...

Чувствуя головокружение и тошноту, Ридра оперлась на окровавленные пальцы и попыталась встать. Бесчувственная жестокость Батчера, подкрепленная чем-то неизвестным, но действенным, была ужасной, но человеческой. Даже запятнанный кровью, Батчер казался все же безопаснее, чем мир, скорректированный удивительным языком. Что можно сказать человеку, который не умеет говорить «я»? Что он может сказать ей? Вот Джебел, его грубость, его жестокость вполне вмещались в границы цивилизованности. Но это кровавое скотство – оно очаровало ее!