Текст книги "Алтай. Жемчужина и сердце Евразии"

Самая известная из всех Колываней (а их в России и бывшем СССР было несколько) – небольшое село в Алтайском крае. Причем известно оно не только в России, но и за рубежом – в Париже, Чикаго, Вене… Откуда такая слава у алтайского села?

Алтай издавна привлекал к себе взоры купцов и промышленников не только плодородными землями и пушниной, но и богатством своих недр. Полиметаллические руды, медь, серебро, золото, вольфрам, молибден добывались и по-прежнему добываются в Алтайских горах. Есть даже такое понятие, как Рудный Алтай.

Часть Рудного Алтая – Горная Колывань, горно-таежная область, находящаяся на территории Курьинского и Змеиногорского районов. Сам поселок Колывань Курьинского района расположился в предгорьях, над которыми господствует гора Синюха.

И именно Колывань не только стала колыбелью горнорудной промышленности на Алтае, но и послужила началом развития огромного края и появления таких городов, как Барнаул, Рубцовск, Змеиногорск. Пионером по промышленному освоению рудных богатств Алтая стал Акинфий Демидов. Это здесь, вблизи живописного озера, по следам древних – как их называли, «чудских» – выработок в 1726 г. он открыл первый прииск, а в 1729 г. построил первый медеплавильный завод.

Здешняя медь была очень высокого качества. Из нее чеканили монету, которая, правда, могла ходить только в пределах Сибири: дело в том, что в металле было очень высокое содержание серебра, отчего ее реальная стоимость была значительно больше, чем у обычных медяков.

На монетах алтайской чеканки ставили две буквы – «КМ» – «колыванская медь». Условия работы на шахтах были, конечно, нелегкими. И потому отправляли туда арестантов – в общем, это была каторга. Причем, загнав в шахту, их уже оттуда не выпускали… Но при этом не отказывали в возможности общаться со священником: есть вроде даже сведения, что в одной из шахт была своя подземная церковь…

В 1740 г. в Бергколлегию поступил донос о том, что Демидов тайно выплавляет еще золото и серебро. А это было монополией государства, и разгневанная царица Елизавета издала указ – все имущество Демидова, его рудники и заводы со всеми землями «взять на себя». С тех пор делами стала заведовать царская казна. По расположению и названию местности рудники и фабрики получили наименование Колывано-Воскресенских.

В конце XVIII в., просуществовав 70 лет, Колыванский рудоплавильный завод погасил свои печи – запасы руды были выработаны. Нет, вовсе не значило, что руда на Алтае перевелась. Просто в те времена технологии добычи были нехитрые, выбирались лишь самые богатые и доступные залежи…

А горное начальство решило, используя добротную демидовскую плотину, построить на месте завода новую шлифовальную фабрику.

Рудное начало Колывани – это как бы металлургическая прелюдия к ее камнерезной судьбе. А богатство здешних мест не только в руде, но и в обилии отличных самоцветов и поделочного камня – алтайских яшм и порфиров, кварцитов и брекчий.

Первые сведения об алтайских минералах дали академик Гмелин и профессор Фишер, посетившие предгорья Алтая в 1733 г.

В 1786 г. на разведку руд и поделочных камней отправились сразу 9 разведывательных партий. Находки превзошли все ожидания. Лишь одна экспедиция под руководством Петра Шангина открыла 145 месторождений поделочного камня, в том числе замечательных яшм и порфиров.

В России в то время работали два предприятия по изготовлению художественных изделий из камня: Петергофская и Екатеринбургская гранильные фабрики. Екатерина II, пораженная красотой коллекции, привезенной с Алтая, решила построить на территории алтайских заводов третью фабрику для обработки камня.

Первые образцы алтайских самоцветов были опробованы в 1786 г. на Локтевском сереброплавильном заводе, а на Колывано-Воскресенские заводы был направлен петергофский мастер-камнерез Петр Бакланов с целью построить «шлифовальную мельницу».

На Локтевском заводе он встретил юного Филиппа Стрижкова. Им недолго пришлось быть рядом, в 1791 г. Бакланов умер, но и пяти лет ежедневного общения с настоящим камнерезом было достаточно для талантливого сибиряка, чтобы его «по смерти мастера из Петергофа» назначили главным на Локтевской шлифовальной мельнице. Стрижков стал первым алтайским мастером-камнерезом, заменившим петергофских мастеров.

Так рождаются будущие шедевры

Продукция местных мастеров: и в музей, и на продажу

В 1799 г. Стрижков разработал проект создания крупной шлифовальной фабрики на месте бывшего Колыванского медеплавильного завода, а в 1801 г. приступил к строительству. Стараниями Стрижкова она поднялась на удивление быстро даже для того времени. Начатая летом 1800 г. фабрика менее чем за два года была выстроена из гранитного камня и оснащена новыми камнерезными станками. В феврале 1802 г. пришли в движение первые станки, а в августе фабрика была пущена на полную мощность. Она встала на реке Белой у первой на Алтае заводской плотины.

13 января 1803 г. в столицу были отправлены первые вещи колыванской работы. Из коргонского порфира стали делать канделябры и овальную чашу, диаметр должен был равняться 2 аршинам (1,4 м). Такой крупной вещи еще не создавали камнерезы Колывано-Воскресенских заводов. Сложная и точная отделка изделий из коргонского порфира производилась на фабрике весь 1804 г. В январе 1805 г. Стрижков повез канделябры и овальную чашу в Петербург.

Колывань с самого ее основания настраивалась работать над крупными вещами, и в этом равных ей не было и нет. Если первые колыванские изделия вазы яйцевидной формы из красно-фиолетового коргонского порфира – по размерам не превышали одного аршина (чуть более 70 см), то к 1810 г. Колывань уже отправляла в Петербург каменные пустотелые чаши трехаршинного диаметра, причем сделаны они были из прочнейшего и весьма капризного материала – из ревневской яшмы.

В залах Государственного Эрмитажа под каменными чашами и вазами табличка с фамилией Стрижкова не редкость. Он по праву соавтора шедевров декоративно-прикладного искусства вписался в историю императорской сокровищницы. Стрижков – исполнитель, но исполнитель, равный по таланту авторам проектов. А за проектом каждой вазы или чаши из камня стоят известные миру имена архитекторов Кваренги, Камерона, Воронихина, Росси. Именно с этими творцами каменного Петербурга посчастливилось работать сибирскому мастеру.

Так архитектурный облик Северной столицы, связанный со взлетом русского классицизма, находил творческое и природное обеспечение в глубинах Урала и Сибири.

Торшер из порфира, Эрмитаж

Яшмовая ваза, подаренная Парижу

Колыванская шлифовальная фабрика прежде всего прославилась изготовлением «колоссальных» ваз. И главной гордостью Колывани является «Царица ваз», крупнейшая в мире каменная ваза. Сегодня она украшает Эрмитаж, а ее изображение помещено на гербе Алтайского края.

Свое имя эта чаша получила, бесспорно, не зря. Вот уже полтора столетия ее называют лучшим произведением алтайских мастеров, выдающимся достижением камнерезного искусства XIX в. Чаша сделана по рисунку архитектора А.И. Мельникова шлифовальщиками и отдельщиками Колыванской шлифовальной фабрики, или, как именовали ее в то время, «фабрики колоссальных вещей».

Эта ваза вырезана из цельной глыбы ревневской яшмы, и вес ее составляет свыше 11 т (первоначальный вес монолита составлял 20 т). Диаметр вазы достигает 5 м, а высота – 2 м.

Работу над «Царицей ваз» начали в 1825 г. К тому времени более 10 лет фабрикой управлял механик Михаил Лаулин, сменивший рано умершего Стрижкова. Лаулин хорошо усвоил уроки своего предшественника и, понимая природные возможности алтайского камня, рядом со стрижковской фабрикой выстроил в 1820 г. здание для обработки колоссальных вещей. Отсюда, с левого берега реки Белой, и пошли в Петербург монолитные многометровые колонны и чаши размеров небывалых. Достаточно сказать, заготовка на «Царицу ваз» весила не одну тысячу пудов, и огромный, грубо обсеченный яшмовый каравай из каменоломни на фабрику тащили, впрягаясь в лямку, 406 работных людей с окрестных рудников. Путешествие заготовки от горы Ревнюха до Колывани длилось около трех месяцев. Еще медленнее – более 10 лет – шла обработка вазы, начатая в период расцвета технического таланта Лаулина. Именно в его время, к 1825 г., Колывань научилась резать камень в прямом смысле слова, то есть украшать поверхность изделий рельефной резьбой. Один из лучших образцов такой работы – декорированная ножка «Царицы ваз». Листья аканта вместе с волнистыми линиями яшмы создают необыкновенную игру объема, цвета и тени. Кажется, какое-то древнее дерево вырастает из глубин земли и неожиданно раскрывается цветком фантастических размеров.

Лаулину не суждено было увидеть «Царицу ваз» завершенной. Он умер в 1835 г., а колоссальная овальная чаша отправилась в столицу империи только через восемь лет. В августе 1843 г. «Царица» была выгружена на набережной у Зимнего дворца, но внести в Эрмитаж ее не смогли из-за ее размеров. Еще шесть лет она простояла на набережной Невы. И лишь в 1849 г., когда сломали одну из стен дворца, «Царица ваз» разместилась в зале Эрмитажа.

Вазы из алтайских самоцветов вошли не только в историю русского декоративно-прикладного искусства. Некоторые из них связаны с историей дипломатии. Так, колыванские вазы преподносились в дар герцогу Веллингтону, королю Вюртемберга, австрийской императрице, английскому ученому и главе Лондонского географического общества Родерику Мерчисону, турецкому султану, парижской мэрии, фондовой бирже Нью-Йорка, Международному суду в Гааге…

Но наиболее любопытна история вазы, которая была преподнесена в дар Наполеону Александром I в связи с подписанием Тильзитского мира. В Петербурге Стрижков получил ответственный заказ – приготовить из коргонского порфира квадратную чашу, каждая сторона которой равнялась бы 1,5 аршина (1,05 м). Чаша была закончена в 1806 г. Когда Александр I увидел ее, то решил, что эта чаша может быть достойным ответным подарком на французские фарфоровые вазы, подаренные ему Наполеоном I после заключения мира. В столицу, а затем в Париж ее сопровождал отдельщик Яков Протопопов.

Память об этом событии сохранилась в Колывани в виде улицы Парижской.

Говорят, на ней в свое время жил Протопопов и, вернувшись на родину из ответственной поездки, все вспоминал свой заграничный вояж и рассказывал односельчанам о Париже. Вот колыванцы и прозвали улицу Парижской…

В 1851 г. на I Международной выставке в Лондоне колыванские вазы были впервые представлены на обозрение публики. И первая, а затем и вторая лондонские выставки показали, что Колыванская фабрика едва ли не единственное в мире предприятие, работающее над колоссальными чашами и вазами из прочнейшего природного материала. Помимо тех каменных вещей, что выставлены в залах российских музеев или хранятся в различных собраниях за границей, существует целый ряд малоизвестных колыванских изделий, которые рассеяны по стране в силу превратностей судьбы.

Например, в Москве вазы и другие изделия из Колывани можно увидеть в Музее литературы им. А.С. Пушкина, в Доме Пашкова, в Минералогическом музее им. А.Е. Ферсмана, в Третьяковской галерее. Поступил на Колыванскую фабрику и заказ из Кабинета императорского двора изготовить колонны из ревневской яшмы для храма Христа Спасителя в Москве. Когда храм был разрушен, эти колонны поначалу вроде бы пропали. Но оказалось, что нет: они, как и многие другие дорогие детали украшения храма, разошедшиеся по московским новостройкам, попали в парадную приемную ректора в здании МГУ на Воробьевых горах…

Но не стоит думать, что слава колыванских камнерезов в прошлом. Завод действует и поныне и носит с 1949 г. имя выдающегося алтайского изобретателя-самоучки И.И. Ползунова. Колывань, оказавшись на перекрестке геологии и техники, продолжает оставаться уникальной.

Завод полностью реконструирован, все здания капитально отремонтированы.

Внешне завод практически не изменил свой облик. Плотина, искусственный пруд, сооруженный на небольшой горной речке 270 лет назад, – все сохранилось. Ниже плотины – массивные каменные здания старинной постройки. Даже беглого взгляда достаточно, чтобы понять: водопроводный канал остался в своем первозданном виде. Точно такими же блоками известняка облицованы каналы и шлюзы петровского времени в Кронштадте, Петергофе, Петербурге. И сам по себе завод со своими постройками уже является уникальным памятником промышленной архитектуры, каких у нас в стране остались единицы.

Группа горючих ископаемых представлена в крае месторождениями каменного и бурого угля, торфа. Залежи торфа в озерных котловинах ленточных боров и в долине Оби используются и как топливо, и как сырье для получения кормовых дрожжей.

Богаты минеральными солями воды озер Кулунды. По запасам соды и мирабилита край занимает первое место в России. Эксплуатация месторождений поваренной соли начата в 1768 г.

Одно из ценнейших богатств недр края – минеральные подземные воды. Есть в крае термальные азотно-кремнистые с радоном источники, минеральные воды, на больших глубинах есть высокотемпературные воды.

Озеро Яровое (гидрогеологического типа федерального ранга) расположено в степной части Алтайского края на территории Славгородского района. Имеет высокоминерализованную воду и месторождение лечебных грязей, по берегам много родников, в юго-западной части – теплых, лечебные грязи – сероводородные. В озере добывают поваренную соль.

Город Яровое расположен в самом сердце Кулундинской степи, на берегу озера Большое Яровое – самого глубокого и самого известного из степных озер Алтая.

Соленое озеро, давшее городу имя, относительно невелико: плошадь акватории – 56 кв. км, длина – 11 км, ширина – 8 км, а вот глубина наибольшая для местных озер – 7–8 м. Это еще и самая низкая точка Алтая, водное зеркало лежит на высоте всего 79 м над уровнем моря. Большое Яровое является хлоридно-сульфатно-натриево-магниевым с большим содержанием брома, лечебные свойства его рапы и грязи определяются высокой концентрацией солей (до 120 г/л), анионов хлора, серной кислоты, катионов натрия, калия, брома, а также различных микроэлементов. Через несколько минут после купания человек чувствует себя как после хорошего массажа, через час пребывания в воде – как после приема снотворного.

По составу воды и грязей озеро аналогично курортным озерам Крыма и Северного Кавказа, схоже с одесскими лиманами, по комплексу лечебного воздействия сравнимо со знаменитым Мертвым морем. По данным Томского НИИ курортологии и физиотерапии, запасы лечебной грязи в Большом Яровом практически неисчерпаемы.

Лечебный эффект дополняет жаркий сухой климат, обилие солнечного света. По числу часов солнечного сияния город превосходит самые солнечные районы юга Крыма и Северного Кавказа. Максимум продолжительности солнечного сияния приходится на период с мая по август. Лечение на Большом Яровом рекомендовано при заболеваниях опорно-двигательного аппарата, нервной системы, сердечно-сосудистой системы, кожных и гинекологических заболеваний; природные условия способствуют лечению и профилактике заболеваний органов дыхания.

Купаясь в озере, можно испытать любопытный «эффект поплавка»: в соленой воде ничего не стоит часами лежать на спине, читая книгу или разглядывая облака. А вот на животе плавать довольно сложно – появляется ощущение, будто что-то из глубины настойчиво приподнимает тело над водой. Сама вода буроватая, довольно мутная, с легким специфическим запахом. Но это не смущает отдыхающих: ведь такой эффект дает знаменитая лечебная грязь, покрывающая дно водоема. Как весьма точно сказано в одном рекламном тексте: «Наша грязь – залог вашего здоровья!»

Собственно история города начинается с 1943 г., когда во время Великой Отечественной войны в эти места был эвакуирован Крымский химический комбинат. В 1945 г. рабочий поселок Яровое насчитывал уже 96 землянок, 6 бараков и 3 финских домика. Через два года в отремонтированном бараке открылась местная больница, прабабушка будущего курорта. Лечебные грязи хранились в яме, простыни стирали в озере и полоскали в ванне с пресной водой, поставленной на берегу. Постепенно грязелечение стало популярным, больница обзавелась новым трехэтажным корпусом. За последующие полвека Яровое превратилось в настоящий курорт, официально занесенный ныне в список санаторно-курортных местностей России.

В летний период население города Ярового увеличивается приблизительно на 5 тысяч человек – столько насчитывается желающих отдохнуть и подлечиться. Отдыхающие приезжают изо всех уголков России, ближнего и дальнего зарубежья.

Яровое – очень молодой город, этот статус приобретен немногим более 10 лет назад. «Коренное» население (не считая туристов) составляет всего 20 тысяч человек. Тем не менее в городе есть дома и парки культуры, музеи, центры искусств и творчества, молодежный информационный центр. Поскольку курорт только начинает развиваться, отдых здесь обходится сравнительно недорого.

Планируется дальнейшее развитие курортной зоны: строительство гостиниц, обустройство пляжных комплексов, сооружение аквапарка и прочих атрибутов современного комфортного отдыха.

Малиновое озеро (гидрогеологического типа федерального ранга) – степное солодовое озеро в Михайловском районе. Берега гранитные, цвет воды зависит от большого количества планктонных рачков и разнообразно окрашенных мельчайших кристаллов соды.

Озеро Горькое (гидрогеологического типа федерального ранга) – в Егорьевском районе. Это степное озеро, вода минерализована, по составу гидрокарбонатного натриевого типа с присутствием бора, на дне имеются значительные запасы лечебной грязи.

Колыванское озеро (гидрогеологического и геоморфологического типов федерального ранга) – в Змеиногорском районе в отрогах Колыванского хребта. Занимает тектоническую котловину, лежит в гранитных берегах. Около озера открыты месторождения свинца, серебра, меди и разноцветной яшмы.

Демидовские шахты (геолого-исторического типа федерального ранга) – несколько шахт на территории Курьинского района в Змеевой горе. Змеевой рудник долгие годы являлся богатейшим серебряным рудником. Сейчас шахты заброшены.

Тигирецкое месторождение бериллов (геолого-историчес-кого типа федерального ранга) – у горы, разработано в Краснощековском районе. Основная часть месторождения представлена берилловыми пегматитами, залегающими в форме двух жил в нижнемезозойских гранитах, слагающих массив горы.

Наиболее интересен гигантозернистый пегматит. Он состоит из весьма крупных розетковидных скоплений железистого мусковита, гигантских кристаллических индивидов микроклин-микропертита, монокристаллов сине-зеленого берилла и серого или дымчатого кварца.

Алтайская шахта (пещера) – одна из глубочайших пещер Сибири – в Алтайском районе в верховьях реки Устюбы. Шахта комбинированная, сильно обводнена; расположена в пределах Алтайского карстового района, в кембрийских известняках.

Источник Белокуриха (гидрогеологического типа федерального ранга) – радоновый источник в Смоленском районе. Воды родника относятся к радоновым сложного состава – азотные, кремнистые, комплексного анионного состава, натриевые, термальные щелочные.

Феномен Завьялова: наследие древнего моря

В Завьяловском районе Алтайского края 330 озер. Среди них – пресные, соленые, содовые. Казалось бы, это не редкость для степного Алтая. Однако в Завьялове имеется уникальный природный феномен. На небольшом участке с промежутком 200–300 м имеются среди них пресное и притом большое, красивое озеро. Рядом – насыщенно соленое, богатое знаменитой лечебной грязью. Еще через сотню-две метров – озеро с растворенной в нем содой (натрий бикарбонат).

Если к этому добавить, что эти озера расположены по кромке реликтового ленточного соснового бора, а под озерами, на глубине 200–250 м, огромные залежи лечебной минеральной воды (ныне добываемой в незначительном количестве под маркой «Алтайская»), то становится ясно, что этот уголок сотворен Богом на благо людям.

Кроме лечебных факторов исследованных и имеющих показания для лечебного применения, таких как минеральная вода, рапа соленых озер, илово-сульфидные грязи, пеллоидные грязи, имеются еще и недооцененные в полной мере лечебные факторы.

На берегу одного из целебных озер Завьяловского района

К таковым можно отнести синюю глину (ради которой женщины со всего мира отправляются в Спа или на Мертвое море), интенсивно озонированный соснами воздух.

К преимуществам завьяловских озер относится значительная инсоляция: солнечных дней здесь больше, чем в Сочи, а также отсутствие предприятий, загрязняющих окружающую среду. Учитывая все сказанное, неудивительно, что Завьялово занесено во Всемирную энциклопедию курортных мест мира (М., 1983 г.)

Еще в советские годы было принято решение о строительстве в Завьялове огромного, всесоюзного значения, курорта на 2 тысячи мест. Были выполнены проектные работы, привязки на местности, а некоторые центральные газеты написали, что уже и построили… Однако грянула перестройка…

Но те тысячи людей из всех регионов Сибири и более далеких мест, которые почувствовали эффект даже от «дикого» лечения на завьяловских озерах, продолжают ездить сюда из года в год, несмотря на полное отсутствие удобств. Лечатся самостоятельно, невзирая на «палаточную» романтику. В пик сезона одномоментно проживают до 10–12 тыс. людей! А за сезон 2008 г. на завьяловских озерах побывало 220 тыс. человек. Поверите, что при отсутствии эффекта от лечения такое количество людей, в такие условия могли бы собрать лишь мощные силы НКВД.

С одной стороны, благо, что столько людей, хоть и в неподобающих условиях, получают реальную помощь своему здоровью. С другой стороны, такое «хищное» и бессистемное использование природных богатств приводит к стремительному истощению запасов лечебного сырья. Может статься, что следующее поколение уже ничего не узнает о «лечебном» Завьялове, а будет помнить о нем как о зоне экологического бедствия. И еще, при «диком» использовании грязей нет возможности восстанавливать ее свойства, не имеют к ней доступа серьезно больные инвалиды, которые не могут лечиться в примитивных палаточных городках. А ведь такие лечебные факторы могут не только оказать помощь многим людям, но и дать ощутимый экономический эффект не только для района, но и для края в целом.

Завьяловский «магнит»

Однако времена меняются. Хоть и малыми темпами, но к лучшему. Появилось в Завьялове в 2004 г. (за счет средств собственного бюджета) отделение восстановительного лечения, появляются инвесторы, берущиеся за строительство крупного, современного санатория. Значительно благоустраивается местность вокруг озер. Принимаются, так же через неимоверные затраты местного бюджета, меры по сохранению экологии озер.