Текст книги "Умные парни (сборник)"

В последние десятилетия белые медведи стали агрессивнее – есть гипотеза, что влияют радиация и плохая экология. Белые медведи кучкуются на свалке у обочины поселка. Людоедов – как кошек на помойке. Я ездил их фотографировать, и сопровождавший офицер кричал истошно: «Товарищ корреспондент, не отходите от машины!» Прыжок белого медведя – до пяти метров. Плавает он, как Фелпс, стометровка – быстрее минуты. Некоторые особи достигают жутких размеров. От фотовспышек главарь пришел в ярость, встал и дико затряс лапами. Вылитый Тайсон, только белый. Белые медведи производят отталкивающее впечатление – хуже крыс, от тех хотя бы лабораторная польза имеется.

Между прочим, первый президент в нашей стране появился на Новой Земле. В 1877 году на архипелаг завезли несколько семей самоедов, чтобы закрепить землю за Россией.

С начала XX столетия до эпохи ядерных взрывов местным главой был Тыко Вылке – ненцы называли его «наш президент». В молодости он занимался живописью, имел персональные выставки в Москве, дружил с Васнецовым, ходил в котелке и в золотом пенсне, но, следуя обычаям, вернулся домой и женился на вдове брата с шестерыми детьми. У Тыко Вылке был зоркий глаз. Во время войны он убил немецкого летчика и получил боевой орден: «Я чайку влет беру, а летчик, однако, больше чайки».

Ненцев выселили с полигона. Тыко Вылке на прощание учил ядерщиков, что увидеть трех белых медведей – к счастью. Сейчас при желании можно наблюдать трех медведей каждый день. Но представления о счастье на Новой Земле изменились.

Архипелаг для «Кузькиной матери»

Всего в мире проведено 1 771 ядерное испытание с суммарным выделением энергии 460 мегатонн. Более половины – 265 Мт – выделено на Новой Земле. Взрывов здесь было относительно немного —132 (в Семипалатинске – 456), но взрывы на Новой Земле были самыми мощными на Земле. Общее выделение энергии оказалось больше, чем при всех 1 056 ядерных испытаниях США (193 Мт). 30 октября 1961 года на Новой Земле была взорвана самая мощная бомба, построенная человеком. Имя этого человека – академик Сахаров, хотя сам он на Новой Земле из соображений безопасности не был. Мощность бомбы Сахарова 100 Мт, но при испытаниях ее снизили, и иностранные эксперты дали оценку в 60 Мт. Именно этой бомбой, назвав ее «Кузькина мать», Хрущев пугал Америку, хотя за пару лет до испытаний с трибуны ООН предлагал прекратить испытания и уничтожить все ядерное оружие. Ударная волна от «Кузькиной матери» два раза обошла Землю. «Кузькина мать» напрочь разрушила бы город размером с Москву, при этом ожоги третьей степени получили бы жители Серпухова, Клина и Сергиева Посада. В зоне испытания «Кузькиной матери», где, кстати, много веков назад умер Виллем Баренц, до сих пор радиационный фон повышен.

МЫ ИЗ БОМБОГРАДА

Самый секретный в России город мечтает стать столицей инновационной экономики

Если бы надо было составить перечень из пяти городов, которые более всего повлияли на российскую историю, то в эту пятерку вошел бы город Саров. Население здесь не дотягивает до ста тысяч, но Саров берет не числом. В этом городе сделали сначала атомную, а потом водородную бомбы. Здесь работали 112 лауреатов Ленинской премии и 26 Героев Социалистического Труда, из них шестеро – трижды герои. И здесь жил, быть может, самый почитаемый на Руси святой – чудотворец Серафим Саровский. Сюда приезжали императоры Александр I и Николай II, а также все три российских президента – Ельцин, Путин и Медведев. Плотность академиков и орденоносцев на квадратный метр выше всех рекордов, хоть в книгу Гиннеса заноси. Недавний визит президента России открыл перед Саровом новые горизонты и поставил новые задачи, стратегическая важность которых не уступает атомному проекту.

Бомбу можно любить, как ребенка

«Взрыв атомной бомбы – это очень любопытно, – вспоминает Георгий Антропов, который на испытаниях ядерного оружия заработал лучевую болезнь. – Дозу схватил – будь здоров! Кому-то облако напоминает гриб, кому-то – распятого на кресте человека. Страшно? Никогда! Мы с академиком Семеновым, будущим нобелевским лауреатом, после взрыва проблемы ориенталистики обсуждали. На старости лет важно чувствовать, что жил не напрасно. Сегодня, кроме ядерного щита, у нашей страны ничего не осталось. Поэтому в Сарове мы все милитаристы, только некоторые не признаются».

Хотя о легендарном Сарове написаны тома, сделано все возможное, чтобы шпион найти город не сумел. При этом по площади Саров почти равен Москве и далеко превосходит Санкт-Петербург. Аэропорт принимает только спецрейсы. В железнодорожных расписаниях такой станции нет. Опытный пассажир приобретает билет до таинственного полустанка Берещино и только там, пройдя первую проверку, обзаводится еще одним билетом – до Сарова. В самом Сарове, окруженном непроницаемым забором с колючей проволокой, у КПП поезд стоит дольше, чем на государственной границе, пока спецлюди с собаками проверяют спецпассажиров. Все спокойны, как перед турникетом в метро, – рутинная процедура.

Внутри Сарова вокруг объектов создано еще несколько все более суровых и постепенно сжимающихся контуров охраны. Если хочешь поговорить с человеком – просто о жизни или о погоде, разрешения из неких инфернальных сфер надо дожидаться сутки. С непривычки не по себе, и ассоциации напрашиваются. Если бы Данте перенесся к нам и получил допуск на посещение Сарова, он бы наверняка сочинил еще одну часть «Божественной комедии». Тем более что в Сарове есть свои подземелья – глубокие многоярусные пещеры, которые выкопали монахи. Для своего времени это тоже были лаборатории, где с помощью внутренней силы и духовной мощи шла борьба с заклятым врагом. Кстати, в 2007 году Московский Патриархат объявил Серафима Саровского покровителем ядерщиков.

Георгий Антропов брал Берлин, испытывал бомбу, работал рядом с Харитоном, Зельдовичем, Сахаровым и пятью нобелевскими лауреатами. Правда, оба хрусталика из-за лучевой болезни искусственные, но бодрости в ветеране, будто внутри реактор работает. Его любимая реликвия подарена ядерщиками из Америки – Мефистофель сидит на земном шаре. Понимай, как хочешь…

– Может быть, страна надорвалась в ядерной гонке? – и вдруг чувствую неловкость от своего вопроса. Имеет ли наше поколение право допытывать тех, кто обеспечил безопасность страны? Ведь к моменту испытания первой советской атомной бомбы в 1949 году у США было уже не менее 70 атомных бомб и имелся план бомбардировки советских городов.

– Экономически больше мы потеряли на танках, – бывалый ядерщик не привык молча отсиживаться в бункере. – Но я не снимаю с себя ответственность за развал страны, пусть защищал ее всю жизнь. Перестройку воспринял на ура и не понял, куда идем. Когда партию вновь разрешили, не стал восстанавливаться, потому что именно коммунисты разрушили великую страну. Что касается ядерного оружия, то без него Россию слопают, а с бомбой – подавятся.

Память обладает странным свойством, секрет которого будет разгадан позже, чем выявят ядерные кварки. За давностью лет всплывает хорошее, а тяжелое оседает на дно. Ветераны Сарова говорят, что раньше была справедливость, и люди работали не за деньги, а жили дружной семьей, и национальную идею искать не приходилось, потому что она была всем очевидна. Но когда в Сарове работали тысячи безымянных осужденных, преступность была такая, что квартиры руководителей грабили, это потом их перестали запирать. А поруганный монастырь, разрушенные храмы, оскверненные и пропавшие мощи Серафима Саровского? А постоянная промывка мозгов? Однажды в Москву ушло секретное послание: «Заведующие лабораториями Сахаров… (и еще несколько фамилий. – С. Л.), не внушающие политического доверия, выступающие против марксистско-ленинских основ советской науки, должны быть отстранены от руководства научными коллективами». Вина ученых состояла в несогласии с гонениями на генетику. Бессменный руководитель Сарова академик Юлий Харитон ограждал сотрудников от политических доносов, хотя по законам того времени это стоило Харитону доносов на него самого.

Кстати, однажды Сахарова в Сарове чуть не застрелили. После успешных испытаний его водородной бомбы 32-летний академик пришел в такой восторг, что во время ледохода побежал по льдинам. Его телохранитель прыгал сзади и палил в воздух: «Стой! Стрелять буду!» Может быть, ученого охватывают те же чувства, что поэта? Наш главный гений, поставив точку в «Борисе Годунове», пустился в похожий пляс: «Ай да Пушкин, ай да сукин сын!»

Впрочем, однажды ученые поквитались. В июне 1953 года директор завода Мальский, услышав рано утром по радио новость об аресте Берии, пришел к уполномоченному МГБ в Арзамасе Детневу, в кабинете которого висел большой портрет шефа, и сказал: «Как же ты, Василь Иванович, под этой сволочью сидишь?» История о том, как разыгралось воображение уполномоченного, стала легендой и доказывает лишний раз важность оперативной информации.

Гитлер не верил в атомную бомбу

Академик Юрий Трутнев получил орден Ленина в 29 лет, Ленинскую премию – в 32 года, звание Героя Социалистического Труда – в 35 лет. Едва покинув студенческую скамью, в 1950-х вместе с Зельдовичем и Сахаровым он разработал принципиально новые идеи, которые позволили создать схему мощной водородной бомбы и предопределили развитие ядерного оружия. Трутневу принадлежит идея самой большой в мире 100-мегатонной бомбы. Последний из великих могикан, создавших надежный ядерный щит страны, Трутнев бредил ядерной физикой с младых ногтей. Школьником в «Известиях» читал статьи об открытиях в этой области, абитуриентом схватился за голову, когда на газетной тумбе увидел сообщение о бомбардировке Хиросимы, студентом читал солдатам лекции об атомной бомбе. Юрий Трутнев – главный теоретик отечественного ядерного оружия.

Вопрос: Юрий Алексеевич, вы всю жизнь работаете над тем, как усовершенствовать технологию массового уничтожения людей. Нет ли противоречия с гуманистической сущностью человека? Ваш соавтор по легендарному изделию РДС-37 академик Сахаров стал в итоге самым активным борцом за мир и разоружение.

Ответ: Я занимался физикой, а наука не имеет отношения к политике. Военные приложения безразличны науке, они от политики. Но я не был согласен с действиями Сахарова, и он сам бы ужаснулся нынешнему состоянию России. Сахаров помог развалу страны, а полученные свободы не способствуют расцвету экономики, промышленности, науки. Жульничество приобрело всеобщий характер. Актуально высказывание Гекели о том, что нельзя перемолоть лебеду в пшеничную муку и нельзя получить истину из неверных предпосылок. Я видел Сахарова за три дня до его смерти, мы заходили к нему домой с Харитоном. Долго говорили, спорили о том, куда идет страна, и на прощание Харитон сказал: «Андрей Дмитриевич, вы – игрок». Это была последняя встреча великих ученых.

В 1940–1950 годах Америка размахивала атомной бомбой. Наши ученые обладали чувством колоссальной ответственности, от них зависела судьба мира. Атомный проект ускорил развитие страны, хотя нельзя забывать о лагерях и подневольном труде. Как свидетель тех событий могу сказать, что роль Берии как великолепного организатора была очень велика. Кстати, у нас в Арзамасе Берия ни разу не был.

Вопрос: Почему Гитлер, у которого тоже были большие ученые и похожая политическая система, не сделал атомную бомбу?

Ответ: У Гитлера был бзик: ничего не делать, если не получишь результат за шесть месяцев. Гитлер высмеял идею атомной бомбы, но ведь даже великие Паули и Гейзенберг, которые остались в Германии, не верили, что Америка создаст атомную бомбу. Америку сделать бомбу заставила война, а помогли ученые-эмигранты – Эйнштейн, Ферми, Сциллард, Ульм, Кистяковский. Но даже если бы у Гитлера появилось ядерное оружие, ход войны это не изменило бы, потому что перевес союзников был слишком велик. Я уверен, что, если бы не война, СССР первым освоил атомную энергию.

Вопрос: Недавно президент РФ Дмитрий Медведев побывал в Сарове. Ядерному центру высказана полная поддержка и доверие, поставлены новые стратегические задачи. Но каков после всех кризисов ваш потенциал?

Ответ: Потенциал высок, но по-настоящему работают все-таки не молодые люди, а шестидесятилетние ученые. С недавних пор деньги молодым специалистам администрация приплачивает, и положительная динамика наметилась. К ядерным зарядам внимания меньше, чем в мои молодые годы, но люди должны расти на живом деле, и у нас появляются перспективные направления в атомной энергетике, лазерах, оборонной тематике.

Вопрос: Юрий Алексеевич, вы в Академии наук без малого полвека. Скромное положение, которое занимает это учреждение, заставляет предположить – может быть, наука не слишком нужна нашему обществу, которое предпочитает другие ценности?

Ответ: Человечество живет и развивается, опираясь на достижения науки. Это всеобщий мировой опыт. Китай из захудалой страны превратился в мирового лидера благодаря высоким технологиям и вниманию к науке. У нас никто из высших чиновников к науке отношения не имеет, а надежды на рынок привели только к тому, что ловкие люди набили карманы и тратят деньги на глупости. Но это безобразие долго продолжаться не может. Либо крах, либо страна начнет подниматься, а без науки и, значит, без нашего Сарова это невозможно.

Сын кадета и актрисы

Трижды Герой Социалистического Труда академик Юлий Харитон был научным руководителем ВНИИ экспериментальной физики с 1946 по 1992 год. Его биография не предполагала не то что высоких постов, она оставляла слабую надежду выжить. Отец Харитона был выслан из страны на «философском» пароходе, а в 1941 году после присоединения Латвии сгинул в лагерях. Но за Харитона лично поручился Курчатов, объяснив Сталину, что это единственный ученый, который является специалистом сразу в трех областях. К тому же «сомнительные» родственники, как в случае с президентом Академии наук Сергеем Вавиловым, превращали человека в заложника власти.

В 1949 году перед испытанием атомной бомбы состоялась единственная встреча Харитона со Сталиным. В Кремле Сталин спросил Харитона, нельзя ли из одной бомбы при таком же количестве плутония сделать две бомбы? Харитон коротко ответил, что это невозможно. Сталин в тонкости цепной реакции вдаваться не стал, больше вопросов не задавал. Первую советскую атомную бомбу назвали РДС-1. Чтобы никто не догадался, атомную бомбу даже в секретных документах называли реактивным двигателем, а Харитон, следовательно, был коллегой Королева. Но народная молва утверждает, что РДС расшифровывается как «Россия делает сама», что правда, так как бомбу делал весь народ. По другой версии, РДС – это реактивный двигатель Сталина. Кстати, на Западе по наитию советские бомбы называли «Джо-1», «Джо-2» и т. д.

Откровения и разоблачения в бане

Чтобы понять, чем живет русский город, надо отправиться в баню. В бане все люди разоблачаются и впадают в откровенность. Тем более что в Сарове ничего другого вечером не остается, ибо в 17. 00 все лаборатории опечатываются, а отведенные речи строжайше замолкают. Жителям Сарова приходится выстраивать свою жизнь в соответствии с режимом секретности. В бане я познакомился с киргизом Аскаром, который родился в Потсдаме, жил в Белоруссии, закончил МАИ, работал во ВНИИЭФе. Аскар лучше всех парившихся знал русский язык и следил за его чистотой. Ему предлагают хорошее место в Киргизии, но режим препятствует. Только русская баня помогает.

В бане я наблюдал чистый интернационал, потому что в Сарове работали специалисты со всего Советского Союза.

И я чувствовал себя так, будто прежняя страна вернулась. И разговоры на эту тему велись единодушные. А еще люди в бане мечтали, чтобы Саров продолжал жить за колючей проволокой, потому что преступность в этом случае ниже, а культура, наоборот, выше. Я хотел спросить, означает ли это, что в СССР, который тоже жил за колючей проволокой, преступность была ниже, а культура выше, чем вокруг, но весь жизнерадостный интернационал дружно ушел в парную.

Жизненный уровень в Сарове, это ясно как божий день, высокий. Молодой специалист сразу зарабатывает 25 тысяч. Ветераны, если участвовали в испытаниях ядерного оружия, получает пенсию в 18 тысяч. До кризиса автосалоны продавали 3 тысячи новых иномарок в год. В реках Сатис и Саровка вода такая чистая, что женщины берут ее для приготовления еды, а в лесных ключах черпают для косметических целей. В Сарове нет безработицы, а распущенность нравов на зачаточном уровне.

Словом, если хочется оказаться в СССР, надо проникнуть в Саров. Только это сложно, потому что он окружен, как и полагается СССР, колючей проволокой.

От ядерного оружия к «Саровским башням»

В мире нет населенного пункта, который так часто менял бы свое имя. Псевдонимов у исторического Сарова хватит на театральную труппу. По аналогии с американским ядерным центром Саров называли советским Лос-Аламосом. Мистическое совпадение, но рядом с советским Лос-Аламосом находится деревня Аламасово, и между ними случались конфликты. В екатерининские времена здешние крестьяне спорили с монастырем из-за земель и, по велению из центра, были биты батогами. Быть может, потому мужики жестоко избили монаха Серафима, уединенно жившего в ските, но он исцелился от смертельных ран и простил разбойников. В этом сюжете можно найти параллели с новейшей историей Сарова, где делают разрушительное оружие и воинственность сочетается с провидческим миролюбием. Может быть, поначалу в размещении ядерного центра в христианском храме была антиклерикальная хитрость, но вышло так, что высокая духовность, которой пропитаны эти стены, вторичным излучением пропитала научные лаборатории и вызывала щедрый на смелые идеи резонанс.

«Если на женское общежитие повесить вывеску “Текстильный институт”, – рассуждает заместитель директора ВНИИ экспериментальной физики Владимир Жигалов, – общежитие останется публичным домом. В России повсюду создают технопарки в надежде, что в них начнется инновационное развитие. Но технопарк – это не казино, чтобы на пустом месте появиться. Водоему нужен планктон, а технопарку нужны ученые. Наш технопарк – это настоящий бизнес-инкубатор с высоким потенциалом. И это будет единый кластер с ВНИИЭФ. Уверен, это один из тех островков в России, откуда можно на равных войти в мировую конкуренцию в области высоких технологий».

Всего в СССР было проведено 720 ядерных испытаний. Почти 20 лет на новые испытания наложен мораторий, и хотя модернизация ядерного оружия не остановилась, объемы не те, что в годы «холодной войны». Сарову, где собрана интеллектуальная элита по многим наукам, чтобы крепко стоять на ногах, необходимы новые направления. Одним из них станут работы над суперкомпьютером, о чем говорил президент РФ во время недавнего визита в этот город. Принципиально новые для секретного города возможности открывает технопарк «Система – Саров», единственный в России член Международной ассоциации технопарков. Недавно он выиграл российский конкурс бизнес-инкубаторов, проведенный Министерством экономического развития, и для развития получил финансирование из федерального бюджета. В технопарке «Саров – Система» предстоит развенчать устойчивое мнение, что любая идея, рожденная в Сарове, в конечном итоге приводит к появлению нового оружия. Впрочем, знаменитые компьютерные игры «Саровские башни» и «Война Украины с Россией» появились именно в этом технопарке.

«В Сарове занятия наукой и инновациями значительно эффективнее, чем в Москве с ее пробками, суматохой и суетой, – говорит доктор экономических и кандидат физико-математических наук Алексей Кибкало. – Наш коллектив – выходцы из ВНИИЭФа, потом работали в “Интеле”, но перешли в технопарк, потому что здесь возможности выше. У нас много патентов за границей. А компьютерные игры – это разминка для ума, хотя весьма доходная. Сейчас занимаемся очень перспективным проектом – голосование по мобильному телефону, что позволит привлечь к выборам молодежь. Во Владимирской области уже проведено экспериментальное голосование».

Технопарк «Система – Саров» вынесен за пределы колючей проволоки. Корпуса, гостиницы и поля для гольфа будут расположены на обычных, не охраняемых спецслужбами землях. И все-таки мне кажется, что противоречие между свободным обменом информацией, без чего невозможен инновационный процесс, и режимом закрытости, в котором живут Саров и его ученые, может оказаться непреодолимым препятствием на пути процветания лучшего пока российского технопарка.

Мантры на бильярде

Монахи в старину говорили: «Если ты суров, иди в Саров». Режим службы в Саровском монастыре и требования к братии были очень строгие. Эта традиция, как конформное отображение в математике, сохранилась и в ядерном центре. Взять, к примеру, молодого теоретика Ярослава Алексеева. Статью – вполне годится в сериалах играть, а повадками – будто к постригу готовится и обет молчания на себя наложил. Ярослав после МИФИ поехал в Швецию и сделал там открытие: хотя научный потенциал на Западе выше, для русских установлен невысокий потолок роста. К тому же за границей ему захотелось для своей страны работать и не хватало родной атмосферы. В Сарове условия вполне устраивают. Молодежи много, никаких ограничений в материалах и вычислительной базе, а задания очень важные и интересные.

Отдыхает от раздумий Ярослав Алексеев, играя в бильярд, и считает, что это медитативный процесс, как повторение буддистских мантр. Впрочем, иногда в соударениях шаров он видит иллюстрацию атомной модели Бора. В Москве из-за транспортного коллапса Ярослав Алексеев работать не хочет, хотя признает, что бильярдные столы там лучше. В столице он бывает, когда в зарубежные командировки отправляется, хотя еще совсем недавно научному руководителю Арзамаса-16 Юлию Харитону после работы в Кембридже в 1920-х годах 70 лет не разрешали выехать за границу.

У Сарова было великое прошлое. Здесь накоплен невероятный духовный потенциал, и удивительным образом его складывали люди религиозной культуры и ученые, вера которых построена совсем на других принципах. Теперь два этих крыла вместе. Предвидеть будущее человеку не дано, но только человек своим трудом может его построить. Сарову это уже удавалось.