Текст книги "Компрессия"

35

В тот день блок-файл выдал служебную мелодию ранним утром. Кидди поправил манжет воротника, затянул поясной ремень и только после этого оторвался от созерцания восхода солнца над лунной равниной. Никогда не пропускал фантастическое зрелище, собранное из ярких бликов и иссиня-черных теней. Магда, одной рукой придерживая полотенце на мокрых волосах, наклонила турку и наполнила крохотную чашечку кофе.

– Мороженое?

– Нет.

Кидди покачал головой, с улыбкой наблюдая, как его женщина опускает в собственную чашку щедрую порцию калорий. Да уж, чего-чего, а за фигуру ей беспокоиться не следовало. Не было ни одного мужчины на базе, который не пощелкал бы одобрительно языком при виде стройной красавицы за стойкой, но только один Кидди знал, что под чистой кожей скрывается завидное здоровье и крепкие мускулы.

– У тебя железные нервы, – улыбнулась она.

– Вовсе нет, – Кидди взглянул на помигивающий огоньком вызова блок-файл. – Просто я знаю, что это за сообщение.

– На что спорим? – загорелась Магда.

– На прогулку на лунолете? – Кидди прищурился.

– И я за пультом! – Она прикусила от азарта губу.

– Если я угадаю, тогда я за пультом, – кивнул Кидди. – Сообщение о том, что моя выслуга состоялась.

– Подожди. – Магда растерянно перечитала сообщение. – Сегодня уже восемь лет?

– Восемь лет, – глотнул кофе Кидди. – Ровно восемь лет, как я вышел из лайнера. Спустился по трапу и ступил на поверхность Луны. На самом деле значительно меньше, потому что вычтены неиспользованные отпуска. Я улетал с Земли поздней осенью, теперь конец лета. Но все равно – восемь лет. Если судить по служебным таблицам, я заработал приличное содержание и маленький домик в зеленой зоне. Неплохой вариант для того, чтобы подумать о том, что делать дальше?

– Разве ты еще не задумывался?

Магда вновь прикусила губу, только азарта в ней не осталось ни на грош.

– Здесь все по-другому, – Кидди пытался подобрать слова. – Задумываться следует там, где собираешься жить. Для того чтобы не передумывать задуманное.

– И как же ты собираешься дальше жить?

Она спросила об этом почти спокойно. Все-таки выдержкой Магду бог не обидел. Ни разу она не позволила себе хотя бы намекнуть на их совместное будущее. Ясно давала понять только одно: с Кидди она счастлива, а когда его нет рядом, она терпеливо ждет, когда он вернется.

– Не волнуйся, – Кидди поднялся, подумал мгновение, чтобы не сказать лишнего. – Я задержусь здесь еще на неделю. Министерство значительно сократило программу испытаний, но у меня еще остались некоторые вопросы, да и личное тестирование. Исчезну на пару часов, но ты этого даже не заметишь. Для тебя я вернусь в тот же день. А потом, потом отправлюсь на Землю и определюсь…

Она замерла.

– Определюсь, есть ли возле домика, что мне предложит министерство, какой-нибудь уютный бар.

Магда сдержала улыбку. Она кашлянула осторожно и прошептала:

– У меня хорошее образование. Я врач. Необязательно бар.

– Почему же ты тогда нанялась на базу барменшей?

– Я… – Она смешно пожала плечами и вытянула губы. – Я искала любую работу на Луне. Очень хотела побывать в космосе, пока не найду самого близкого человека. Потому что, когда найду, я уже ни на шаг не отойду от него.

Магда ждала уточняющего вопроса, но Кидди опять ничего не спросил. Он знал, что она скажет, если он спросит, что бы она делала, если бы не нашла близкого человека. Она бы ответила, что отправилась бы на Марс, или Титан, или еще куда и точно так же смотрела бы на звезды, пока не нашла бы кого-то одного. И добавила бы, что уже нашла. Кидди не спросил этого. Ему вдруг не захотелось, чтобы мозаика так предсказуемо сложилась в идеальный узор. Он с улыбкой надавил Магде на кончик носа и отправился в аппаратную корпорации, где теперь даже и Келл редко появлялся. Кидди шел по рукаву главного коридора и впервые ощущал, как его мысли разбегаются в разные стороны, захлестывают что-то в груди и даже перехватывают дыхание. Странно, но, прекрасно зная об этой дате, он и предположить не мог, что ему придется сдерживать желание сорваться с места и побежать, ускорить исполнение последних забот, чтобы бросить эту опостылевшую базу «Обратная сторона», забыть об обреченных, испуганных лицах заключенных, из глаз которых плещется тоска, перемолотая со злобой, забыть о пластиковых коридорах и искусственном, пахнущем вакуумной смолой воздухе, забыть о непрерывно гудящем псевдограве и вечерней ломоте в коленях и спине из-за едва заметных стыков в искусственной гравитации, забыть о Магде… Забыть? Да, Кидди хотел забыть обо всех, с кем он работал или виделся здесь, особенно он хотел забыть о Котчери и об этом мерзком ублюдке, Ридли Бэнксе, которого его родное министерство обрекло на вечную жизнь среди недоходимых гор, но хотел бы он забыть о Магде? Разве есть не только на Луне, но и на всей Земле хоть кто-то, к кому Кидди с таким же желанием спешил ежевечерне хотя бы для того, чтобы уткнуться носом в теплую грудь и прислушаться к ровному дыханию? Разве мог хоть кто-то оказаться на ее месте? Если только Моника, но, какой бы сволочью ни был Кидди, он ведь не бесчувственный камень. Миха всегда будет стоять между ним и его сумасшедшей женой, да и слишком многого хочет от него Моника, столь многого, что обрекать себя на роль источника вечного душевного неудовлетворения близкого человека было бы слишком глупо. Так что же мешает ему, не слишком удачливому и счастливому, но молодому и крепкому обеспеченному мужику, почти уже отставному майору Кидди Гипмору, развернуться, пойти к удивительной женщине Магде Эль, которая готова ради него на все, сказать ей вполне обыденные слова и сделать ее счастливой? Что?

Кидди даже остановился. Пару десятков шагов осталось дойти до дверей аппаратной, но Кидди остановился, положил руку на змеящиеся вдоль стены жгуты оптического волокна, кабелей и труб, поднял лицо к решетке озонатора, жадно вдохнул.

Что ему мешает? Не то ли, что таких женщин, как Магда, не бывает? Золото под ногами не валяется, принцессы не работают в барах, желания, загаданные на вспышки метеоров, не сбываются. Желания вообще не зависят от метеоров. Тем более что они здесь, на Луне, вовсе не видны. Не на показания же сейсмометра желания загадывать. Да и сбудутся ли? Что тебе мешает, Кидди, вернуться и сделать счастливым хотя бы одного человека в жизни? Или Сиф по-прежнему мертвой хваткой вцепилась в твое сердце и не пускает туда больше никого?

– Дорогой Кидди? – Котчери высунулся из аппаратной и помахал рукой. – У нас каждый час на счету! Или вы вовсе не хотите закончить программу в срок?

36

– Кидди Гипмор!

Почти сбивая прохожих, Хаменбер несся навстречу Кидди по прозрачной ленте третьего уровня так быстро, что оставалось только удивляться, почему он не поджал ручки и ножки и не покатился, как рассерженный, затянутый в вышитый легкомысленными блестками костюм шар.

– Кидди Гипмор!

Хаменбер подхватил Кидди под руку и, семеня ножками, потащил его за собой.

– Едва не опоздали, до начала программы пятнадцать минут! Грима уже не будет, все придется делать виртуально. Вы не представляете, какой у программы ожидается рейтинг! Небывалый успех! А весь секрет в том, что уважаемый Стиай Стиара дал короткое интервью, которое мы пустили в часовых новостях! Думаю, что миллионов двести зрителей мы подгребем с других каналов, и это как минимум, уверяю вас! Некоторые наши боссы убеждали меня, что люди не услышат слов, требовали эффектов, заставок, фокусов. Ничего подобного! Простые человеческие слова! «Люди»! Именно так, понимаете? Стиай Стиара обратился к людям вот так просто – люди! Люди, сказал он, мы представляем вам новое открытие, которое теперь проходит испытание на добровольцах в пенитенциарной системе государства. Это открытие – благо, в том числе благо и для преступников, чьих близких оно освобождает от разлуки с осужденными, не избавляя при этом преступников от справедливого наказания. Но это не главное. Наше открытие обращено к каждому из вас. К тем, кто страдает от смертельных болезней и от перенаселения. К тем, кому нужен покой или приключения, полные опасностей, но ничем не грозящие его жизни. К тем, кому катастрофически не хватает свободного времени или у кого его в избытке. Мы предлагаем дверь в практическое бессмертие. Мы делаем мечту былью. Мы одаряем иллюзию твердью. Мы меняем жизнь нашего мира. Запомните имя новой программы – компрессия! Я выучил это послание наизусть! Вы не находите, что Стиай Стиара гений?

Кидди шел вслед за захлебывающимся слюной и восторгами Хаменбером и думал только об одном: чтобы и это представление, участником которого он оказался, и вся предстоящая неделя в этом безумии закончились как можно быстрее. Третий уровень, протянутый между элитными башнями центра города, распустился прозрачными языками на несколько километров. На его панелях не было бродяг и полиции, тут не прохаживались трудяги в робах и не толклись у автоматов проститутки. Больше того, на третьем уровне не было парковочных площадок, и ни одно купе не могло появиться здесь, кроме как по вызову одного из избранных. Так или иначе, Кидди оказался причисленным к их числу. Джеф мастерски провел игрушку Стиара между ажурных конструкций, высадил Кидди и отбыл к его отцу за чемоданом, вооружившись записанным в базу наставлением нового хозяина.

– Вы только не волнуйтесь! – продолжал Хаменбер. – Участвуя в нашей программе в качестве топ-гостя, вы автоматически попадаете в число резидентов по первому уровню оплаты. После программы на ваш блок-файл придет стандартный договор, вам необходимо будет его зафиксировать и возвратить к нам. И на ваш счет тут же упадет ощутимая сумма, весьма ощутимая! Главное – не забудьте ознакомиться с договором, в приложении к нему будет программа мероприятий на эту неделю! А эту мелкую рыбешку можете посылать куда подальше! – поморщился Хаменбер, показывая на толпу бегущих навстречу виджеев, легко определяемых по причудливым одеждам и парящей над ними стае видеосканеров.

– Пошли вон! Прочь! Господин Гипмор подписал контракт с TI200! Освободите дорогу! Дайте пройти! – немедленно перешел на визгливый тон Хаменбер, ухватив Кидди потной рукой и расталкивая другой рукой раздосадованных коллег. – Нет! Без охранников вам не обойтись!

– Мне не нужны охранники! – выдернул ладонь Кидди.

– Не волнуйтесь, – вытер пот Хаменбер, прорвавшись к лифту и пнув наиболее назойливого коллегу ботинком в колено. – Через неделю они от вас отстанут. А через месяц забудут. Не гонитесь за славой. Уверяю вас, гораздо приятнее иметь хороший счет в банке, чем хлопоты и беспокойство. Но пройти надо и через это. У вас получится!

Прозрачный лифт медленно полз вверх. Кидди рассматривал паутину переходов и мостов, сверкающие вечерними огнями громады зданий, пунктиры воздушных трасс и думал, что шансы небольшого роскошного домика возле огромного бассейна стать местом его постоянного обитания не так уж и малы. Неужели отец, свернувшийся в раковине времени за тонкими стенами старой квартирки, не понимает, что даже в таком уединенном существовании он растворяется в безумии большого города?

– Мне нравится в городе, – ухмыльнулся Хаменбер, расплющив нос о стекло. – Удивительные ощущения. Поверьте мне, хотя у вас тоже предостаточно впечатлений, но я бывал во многих местах – работа обязывает. Я почти вблизи рассматривал Юпитер и Сатурн, я путешествовал по Марсу с караваном криптологов, даже высаживался на астероидах. Но никогда я не ощущал такого восторга, когда рассматривал это торжество человеческого ума!

– Или воплощение человеческого безумия, – подал голос Кидди.

– Ума! – погрозил Кидди пальцем Хаменбер. – Именно ума! Ведь не будете же вы спорить, что безумие – это хаос, а все, что вокруг нас, – это царство упорядоченного! Знаете, в чем отличие позитивистов от негативистов? Они стоят на одной точке, но смотрят в разные стороны!

– Прошу вас не относить меня ни к тем, ни к другим, – предложил Кидди.

– Понял! – засмеялся Хаменбер, дождался, когда лифт остановится, и вновь потащил Кидди за рукав. – У нас еще восемь минут. Не волнуйтесь, все хорошо! Сюда, сюда!

Хаменбер стремглав пробежал по высокому, ярко-освещенному коридору, отмахнулся от двух оргов-охранников чиппером, пересек заполненный то ли скучающими, то ли сосредоточенными людьми зал и впихнул Кидди в пустой павильон. Посередине выложенного зелеными огнями пятиметрового круга стоял барный стул, а в воздухе парили не менее пяти видеосканеров и около десятка прожекторов.

– Садитесь-садитесь! – подтолкнул Кидди Хаменбер. – Если захотите встать, из пределов круга не выходите. Все подсказки и инструкции через ваш чиппер. Не теряйтесь, я сделаю из вас звезду! До начала трансляции пять минут! Поставьте чиппер на автоприем.

37

– Дорогой Кидди! – Котчери высунулся из аппаратной и помахал Кидди рукой. – У нас каждый час на счету! Или вы вовсе не хотите закончить программу в срок? Давайте, давайте! Я собираюсь временно законсервировать компрессатор. Ваша капсула будет готова для путешествия через два дня, Ридли Бэнкс специального досмотра не требует, так что ночные дежурства больше не нужны. Нет, безусловно, у вас останется доступ, и вы сможете лично контролировать прохождение компрессии этим негодяем. Не правда ли, заманчиво – иметь возможность окинуть взглядом жизнь человека сразу на несколько десятков лет! Хотя, мне кажется, что еще более заманчиво покинуть опостылевшую Луну и вернуться на Землю! Знаете, ведь я даже завидую вам! Не тому, что вы уходите в отставку, да и на Землю я вернусь не намного позже вас, скорее раньше, мне здесь нечего пока больше делать, я завидую свежести впечатлений! Вероятно, так завидовали римские патриции голодным беднякам, когда, услаждая желудок изысканной пищей, понимали, что не способны наслаждаться тем, чем пресытились!

– Спасибо за точное сравнение, – пробурчал Кидди. – Вот только окидывать взглядом жизнь Ридли Бэнкса мне не хочется, он меньше всего показался мне похожим на человека!

– Напрасно-напрасно, – погрозил пальцем Кидди Котчери. – Вы должны относиться к клиентам без предубеждения. Человеческого в Ридли Бэнксе больше, чем можно подумать. Точнее, я бы выразился так: в человечестве, к сожалению, очень много от Ридли Бэнкса! Может быть, на Луне это не так чувствуется? Ну ладно-ладно, не обижайтесь! Ридли Бэнкс, кстати, свое уже получил и продолжает хлебать полученное полной ложкой. Мы кое-что изменили в программе. Мне самому любопытно, как это: знать, что ты находишься в компрессии, и не иметь возможности вырваться из нее? У него теперь растут ногти и волосы, на небе он видит привычные созвездия где-то примерно с широты Средиземноморья. Мы даже позволили пробиться возле объекта «Третья сторона» жиденькой травке и вывели на поверхность немного нефти. Получился такой изолированный в ограниченном пространстве кусочек древней Месопотамии. Все условия для возникновения цивилизации! – рассмеялся Котчери. – Вот книг не добавили. Не интересуется ваш «нечеловек» книгами. Так с чего начнем? С учетом второго погружения у Ридли Бэнкса за плечами уже почти пятьдесят лет! Не стоит ли нам уже считать его мертвым?

– Котчери, – Кидди поморщился. – Не затягивайте процесс. Для начала давайте посмотрим кусок из первого погружения. Меня интересует дата, упомянутая самим Бэнксом. Десять дней до выхода из компрессии. Что-то связанное с флягой.

– Да, да, – закивал Котчери. – Было. Любопытный эпизод. Сейчас вы все увидите. Осмелюсь заметить, что вторую флягу Ридли Бэнксу создать не удастся. Нам пришлось подправить кое-что в программе. В пользу реальности подправить, не сомневайтесь!

И снова повторилась та же картинка, которую Кидди уже видел не раз. Правда, теперь ему отчего-то уже не хотелось прокрутить ее в ускоренном режиме. Она затягивала в себя и подавляла. Мелькнули горы, достичь которых не удалось еще никому из испытуемых и никому не удастся. Понеслась то холодная, то нестерпимо горячая непроходимая степь. Показались прямоугольники базы.

– Этот вид пока еще вам знаком, – отметил Котчери. – Келл, включай на начало сам эпизод.

Ридли Бэнкс сидел, прижавшись спиной к основанию колодца. Его красная роба истрепалась донельзя, светящиеся полосы с нее слезли и сама она приобрела серо-розоватый цвет. Ботинки покрывала пыль, вот только подошвы их были непривычно свежи. Обветренное лицо оставалось неподвижным, но, когда Ридли Бэнкс открыл глаза, Кидди вздрогнул.

– Спокойно, – растянул губы в улыбке Котчери, тоже отшатнувшийся от монитора. – В этой серии Ридли еще не подозревает, что мы видим его. Он уже давно, еще в первые дни, обыскал здания и уверился, что систем наблюдения в них нет.

– Что у него за спиной? – спросил Кидди.

– Колодец, – подал голос Келл.

– Что на стене здания? – ткнул пальцем в экран Кидди.

– Вы об этой клинописи? – Котчери развел руками. – Это календарь. Вот ведь какое дело, каждый испытуемый первым делом начинает вести отсчет дней. С чего бы это, спрашивается? Вот к чему календарь этой мерзости, если она осуждена на пожизненное заключение?

– Он, – осторожно хихикнул Келл. – Эта мерзость – он. Судя по первым компрессанам, все заключенные в той или иной степени подвержены сантиментам. Может быть, и Ридли Бэнкс из их числа? Высчитывает дату собственного рождения!

– Оставь, Келл! – отмахнулся Котчери. – Если он что и высчитывает, так это дату смерти тех, кто его загнал бог знает куда. Кстати, отчего на будущее не применить в особо сложных случаях другой метод? А что, если сделать дни разной длины? Бессистемно! Или вообще подвесить солнышко в зените и растянуть один однообразный и ужасный день на несколько лет? Как вам такая идея, Кидди?

– Что у него в руках? – спросил Кидди, напряженно всматриваясь в монитор.

– Камень, – усмехнулся Котчери. – Обычный камень, выломанный из основания колодца. Это центр композиции, Кидди. Присмотритесь к нему! Именно камень стал отправной точкой маленькой победы Ридли Бэнкса. Ведь что такое компрессия? Это устройство сверхплотного, сверхбыстрого наведенного сна! Машина создает в мозгу подопытного ясные картины, которые невозможно отличить от реальности. Но машина не только создает картины, она взаимодействует с мозгом. Она позволяет индивидууму существовать в предложенных интерьерах и даже изменять их в пределах так называемой программной реальности. Испытуемый не может и не должен менять правила воссоздания программной реальности, иначе это значило бы, что он подчиняет себе машину, он сильнее ее. Он диктует ей правила, проникает в коды! И, знаете, что самое опасное? Подобное изменение машина уже не рассматривает как ошибку! Это ни больше ни меньше как локальная катастрофа!

– Ну так где эта катастрофа? – спросил Кидди. – Она все-таки произошла или нет?

– Если рассуждать с той точки зрения, что мы испытываем и отлаживаем систему, то никакой катастрофы нет, несмотря на то, что результаты любопытны. Так ведь на то и включение в систему исключительных личностей, пусть даже исключительных со знаком минус. Именно это позволяет выявить скрытые недостатки. Вот придет время вашего тестирования, кто его знает, вдруг мы найдем еще какие-нибудь изъяны в компрессии?

– У меня не будет для этого двадцати лет, – отрезал Кидди.

– Многое можно успеть и за несколько дней! – вкрадчиво заметил Котчери. – Хотите, мы отправим вас куда-нибудь на Ривьеру? Неделя на солнечном берегу, в окружении удивительных девушек, что может быть лучше? Что может быть лучше с точки зрения проверки соответствия компрессии реальности? Вы бывали на Ривьере? Сможете сравнить?

– В прошлый раз вы предлагали Гавайи, – процедил Кидди. – Предпочту протестировать стандартный интерьер. Именно так, как предусмотрено программой испытаний. К тому же меня не устроит, чтобы каждый мой шаг на Ривьере или еще где-нибудь контролировался вами, Котчери.

– Ну это вы зря! – надул губы Котчери. – Я уже говорил вам или нет? Для того чтобы создать реальность не просто похожую на Землю, но соотносимую с Землей, соотносимую с реальными поступками реальных людей, без помощи земного опекуна не обойтись! А уж получить конфиденциальную информацию от опекуна практически невозможно. Вот пройдет время, компрессия завоюет весь мир, тогда, возможно, что-то и изменится в параноидных представлениях управления опекунства, а пока у вас остается возможность сохранить инкогнито. Мне даже послать за вами соглядатая не удастся, вторая капсула навечно занята Ридли Бэнксом.

– Ну как же, неужели свободных капсул не осталось на Земле? Никогда не поверю! – усмехнулся Кидди.

– Вот! – поднял палец Котчери. – Вы уже начинаете торговаться! Это хороший знак!

– Шеф, – подал голос Келл. – Не упустите! Трансформация начинается!

Камень в руках Ридли Бэнкса неуловимо менялся. Его острые грани оплывали, цвет мутнел, плоскости струились туманными разводами и казались жидкими. Только твердые пальцы убийцы оставались неподвижными, словно то, что он сжимал в руках, имело определенную фактуру и вес.

– Вот убей меня наотмашь! – воскликнул Келл. – Третий раз смотрю и не могу привыкнуть.

В руках Ридли Бэнкса появилась канистра. Обычная питьевая канистра, похожая на те, которые таскал на себе и Кидди, когда на первых курсах академии Стиай Стиара организовывал какой-нибудь поход по лесистым окрестностям университетского городка. Темно-зеленая, с широким горлом, обеззараживающим колпачком и полосой прозрачного пластика сбоку.

– А он не удивлен, – заметил Кидди, глядя, как Ридли Бэнкс откручивает пробку и жадно глотает воду из фляги.

– Ибо истинно говорю вам: если вы будете иметь веру с горчичное зерно и скажете горе сей: «Перейди отсюда туда», и она перейдет; и ничего не будет невозможного для вас, – хихикнул Келл.

– Язычок-то прикуси! – скривил гримасу Котчери. – Или ты думаешь, что этот отброс Божьим словом с камнем распоряжался? Только не хватало еще мне проблем с этой стороны! Эта зона «Третья сторона» – подделка под реальность! И значит, чудеса его – подделка!

– Почему он не удивлен? – повторил вопрос Кидди.

– Так чудо-то не первое парень совершил, – зло ухмыльнулся Котчери. – У него уже и ножичек имеется, да и подошвы на ботинках словно от времени только крепче и новее становятся. Может, и еще что сумел, да только мы разыскивать не стали. Нет у нас двадцати лет, чтобы каждую его минуту сквозь сито просеивать.

– Зачем ему канистра? – спросил Кидди.

– Все затем же, – осторожно подал голос Келл. – К горам собрался. Считай, что все оставшиеся до пробуждения три недели так и топал по бегущей дорожке! Упрямый – жуть, да вот только тут ему компрессию переупрямить не удалось!

– Ему вообще больше ничего не удалось, – зевнул Котчери. – И последующие тридцать годков это прекрасно подтверждают. Ни одного чуда, хотя попыток подобных он не оставляет. Правда, ножичек у него вновь появился, но он его из решетки выточил, это мы отследили. Мы даже канистру ему оставили, для поддержания, так сказать, морального духа! Ну что, может быть, хватит уже ерундой заниматься, или будете отсматривать дальше?

– Буду, – твердо сказал Кидди.