Электронная библиотека » Сергей Самаров » » онлайн чтение - страница 6

Текст книги "Главарь отморозков"


  • Текст добавлен: 14 апреля 2017, 23:27


Автор книги: Сергей Самаров


Жанр: Боевики: Прочее, Боевики


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 3 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Глава шестая

Вообще ситуация казалась мне совершенно непонятной. Настолько то есть непонятной, что я, обреченный своей должностью все события здесь, в горах, оценивать «со своей колокольни», не мог додуматься, как мне поступить. Существовал вариант со связью. Майор Колокольцев поддерживал с Антитеррористическим комитетом постоянную связь и смог бы, возможно, что-то объяснить. Но, чтобы вызывать начальника штаба на связь и задать ему вопрос, требовалось узнать, что там происходит и чем завершится событие, вмешаться в которое я при любом раскладе возможности не имею. Разве что имею возможность запустить второй «беспилотник» самолетного типа, подвесить под него ракеты и сбросить их ментам на голову. Или, наоборот, рядом со скалой, которую менты стараются атаковать, чтобы им помочь. Я не знал, на чьей стороне мне выступать, но выступать, видимо, было необходимо. Предстояло дождаться развязки и только после этого, имея какой-то конкретный результат, доложить майору Колокольцеву положение дел. Лично у меня слишком мало полномочий для принятия ответственного решения.

А ждать, судя по всему, осталось недолго. Ментов было слишком много, чтобы один ствол, даже крупнокалиберный, их остановил. Насколько я помнил, винтовка «Выхлоп» не автоматическая. Значит, вооруженному такой винтовкой бойцу требуется передергивать затвор перед каждым выстрелом и после каждых пяти выстрелов менять магазин. Если там, действительно, только кто-то один из группы, состоящей ранее из пяти человек. Но возникает вопрос – куда делись четверо остальных? Конечно, они могли нагнать бандитов и вступить с ними в бой. Бандитов в любом случае было больше, чем ликвидаторов, и группа вполне могла понести потери. А в том, что там, под скалой, был один из группы ликвидаторов, меня убеждали два выстрела, которые сумели остановить два грузовика. Ни одна винтовка меньшего калибра не в состоянии это сделать. Не зря дальнобойные крупнокалиберные снайперские винтовки называют еще и антиматериальными, то есть предназначенными для уничтожения материальных средств, автомобилей, легкой бронетехники, вертолетов, станций РЛС и топливозаправщиков. И хотя винтовки у ликвидаторов были не дальнобойными, тем не менее, такими же крупнокалиберными, значит, и антиматериальными.

Менты к тому времени уже подошли к скале почти вплотную и дали по ней несколько выстрелов из подствольников. «Выхлоп» только дважды огрызнулся, но потом менты сделали выстрел, судя по всему, из «РПГ-7». И стреляли бронебойной гранатой. Часть скалы разрушило. Того, кто отстреливался, слышно не было. Бой, кажется, завершился.

– Стукалов!

– Я!

– Опусти наш дрон ниже. Без большого круга, просто покажи нам чудеса пилотажа. Мне нужно видеть подробности.

– Есть показать чудеса, товарищ старший лейтенант.

На какое-то время я вообще потерял изображение на мониторе. Вернее, изображение имелось, но это был только горизонт. Видимо, «беспилотник» круто «лег на крыло», так круто, что гироскоп не успел среагировать на изменение положения корпуса, потом замелькали какие-то скалы, но эти скалы находились высоко, совсем не у входа в ущелье. Наконец я увидел все, что хотел увидеть. Хотя и достаточно мелко даже при том, что перевел камеру в режим наибольшего приближения. Теперь наш «беспилотник» делал, видимо, мелкие круги. Я знал еще по тем дронам, с которыми встречался, что они при наблюдении умеют цепляться лазером за точку и держат ее в фокусе, какие бы маневры сам «беспилотник» ни совершал. Но картина происходящего при этом вертелась вокруг своей оси, вернее, вокруг той точки, что выбрал для себя лазерный указатель. Впрочем, это мне не сильно мешало, как не мешало и то, что вид теперь был слегка сбоку. Так даже лучше видно, нагляднее смотрелись все действия.

– Стукалов! Ниже спуститься можешь?

– Я и так на земле сижу.

– Я про «беспилотник»…

– Опасно ниже, Юрий Викторович, – сказал лейтенант Хачатуров. – И звук услышат, и увидят. Начнет стрелять – и поймут, что с их дроном произошло…

– Вертолет на подлете. Приблизительно через три минуты будет у нас, – между тем сообщил лейтенант Неумыволнов.

– Сразу попробуй найти запись, – не отрываясь от монитора, дал я команду.

А события под скалой развивались так, как я и предполагал. Часть скалы обрушилась и закрыла стрелку-ликвидатору обзор. В результате стрелять дальше он не смог. Под наставленными автоматными стволами стрелка вытащили из-под скалы. По фигуре и амуниции я наверняка уже опознал в нем одного из пятерых ликвидаторов. Это был тот самый полковник Лущенков с орлиным носом. Его самого, видимо, тоже слегка придавило и побило осколками камней. Менты долго возились, разгребая щебень, в который они превратили монолитный камень, потом, ухватив под мышки, вытащили полковника. Дальность расстояния не позволила сказать точно, но мне показалось, что был он сильно окровавлен. Но и менты потеряли многих из своих людей. Пуля калибра «двенадцать и семь» при попадании в тело никогда не оставляет раненых. И никакой бронежилет от такой пули не спасет.

Лущенкова усадили на большой черный валун, сидел он с трудом, и два мента поддерживали его сзади, чтобы полковник не упал. Был он, видимо, в почти бессознательном состоянии. Какой-то важный ментовский чин встал перед камнем, там, как я понял, проводился допрос. Но вот что меня удивило… Перед началом допроса командир полицейского отряда дал какую-то команду, и все остальные менты, кроме нескольких человек, что стояли прямо у валуна с полковником, отошли на достаточное расстояние. Допрос был, видимо, делом секретным. У меня возник только один вопрос – мент-командир не желал, чтобы простые менты слышали его вопросы, или не желал, чтобы они слышали ответы пленника? Но ситуация более-менее прояснилась. По крайней мере, загадок стало меньше, хотя понятным все равно ничего не стало. Теперь уже можно было вызывать на связь майора Колокольцева. В этом отношении «Ратник» со своим коммуникатором «Стрелец» был попросту незаменим. Я переключился на вызов, заблокировав внутреннюю связь.

В этот раз к услугам дежурного офицера узла связи прибегать не пришлось, Семен Ярославович ответил сам.

– Корреспондент «девятьсот семнадцать»… – представился я.

– Легок ты, Юрий Викторович, на помине. Как раз о тебе речь зашла. Докладывать о текущих делах будешь потом, а сейчас воспользуемся тем, что я нахожусь в Антитеррористическом комитете, и мне тут один сотрудник задает вопросы, на которые я не могу ответить. Подожди минутку, сейчас кабинет освободится, и мы поговорим конфиденциально.

Я подождал две минуты. Видимо, кто-то не спешил покидать кабинет. Но посторонних разговоров слышно не было. Если бы майор Колокольцев пользовался таким же микрофоном, как у меня, я обязательно услышал бы отдаленные посторонние разговоры. Но он использует беспроводную гарнитуру, закладывает в ухо наушник, а на горле носит ларингофон, который реагирует только на его слова. Но меня мало интересовали разговоры в каком-то кабинете Антитеррористического комитета, и расстраиваться было не из-за чего. Я терпеливо ждал. Наконец начальник штаба сборного отряда спросил:

– Слушаешь, старлей?

– Я – весь внимание, товарищ майор.

– Имей в виду, второй наушник я передал товарищу генералу из ФСБ, который твоим районом действия интересуется. Меня тут спрашивают, ты с группой полковника Сомова вчера встретился?

– Я понял, товарищ майор, откуда у этого вопроса ноги растут, и сам на связь вышел по этому же поводу.

– Ну, и отлично. Так что, вы встретились?

– Так точно. Я даже показал им видеозапись «планшетника», где они в банде Акбар-Шайтана опознали эмира Шерхана. Мы обговорили совместные действия по преследованию, но перед прилетом вертолета полковник Сомов сказал, что не желает по каким-то причинам встречаться со следственной бригадой, и увел свою группу. Договорились с ним, что он отойдет на десяток километров в том направлении, куда ушла банда. Я принял вертолет, принял пополнение и двинулся вдогонку. Следственная бригада, кстати, сильно интересовалась… Вернее, не вся следственная бригада, а только ее руководитель советник юстиции второго ранга Афиногенов сильно интересовался, не появлялись ли в округе еще какие-то подразделения силовиков. Памятуя предупреждение полковника Сомова, я заявил, что никого больше не видел. Перед выходом мы запустили «беспилотник» вертолетного типа, чтобы он исследовал путь впереди. За час преодолели больше десяти километров, но группы Сомова не обнаружили. «Беспилотник» тоже их не увидел, хотя залетел вперед еще на пару километров. После этого мы устроили вынужденный привал и запустили в небо второй «беспилотник», уже самолетного типа, более скоростной… – И дальше я пересказал все, что мы наблюдали.

– Вот, товарищ генерал спрашивает, что с полковником Лущенковым, – произнес Колокольцев.

– Не могу знать. Они на большом расстоянии от нас. Видел только, что ему вроде бы как руки наручниками сковали. Сейчас сидят чуть в стороне, советуются.

– А четверых других бойцов группы не видел?

– Никак нет, товарищ майор. Вот и вышел на связь, чтобы скоординировать свои действия.

– Подожди пару минут…

Видимо, он переговорил с генералом, и минут через пять снова в наушниках раздался его голос:

– Генерал интересуется, пленника освободить сможешь, старлей?

– Гарантировать, товарищ майор, не могу, поскольку не знаю тамошнюю обстановку. Но могу попытаться. Товарищ майор! Вот, вижу в мониторе показания нашего дрона. Менты совещание закончили и двинулись в ущелье. Пленника подняли и, подталкивая стволами, заставляют идти. Преследовать?

– Догоняй… Догонишь?

– Не сомневаюсь. Но мне придется тогда расстаться с группой технической поддержки. Они темп не выдержат. А места здесь опасные. Да и груз у них важный, сами его перенести не смогут. Я оставлю с ними одно отделение, двух мне хватит. И еще… В условиях ущелья может так статься, что не будет связи. Да и внутренняя связь вообще не рассчитана на дальние расстояния. А поддержка дронов может мне понадобиться. Придется поддерживать связь через вас. Не возражаете, товарищ майор?

– В любое время дня и ночи. Узел связи будет в курсе. По возможности окажи полную поддержку спецназу ФСБ. Это сейчас главная задача. Полную! Понимаешь, о чем речь?

– Понимаю, товарищ майор. А что там за ситуация сложилась, меня это не касается?

– Если что, Сомов сам тебе все расскажет. Если он, конечно, жив и здоров. Может и Лущенков рассказать, если его от ментов вытащишь. Ситуация там сложная и внешне неоднозначная. Возможно, межведомственные разборки, но точных данных у меня пока нет. С ментами там, в горах, пожестче. Они не официальную миссию выполняют, похоже, это личная инициатива кого-то из полицейского руководства. Впрочем, пока ничего не известно. Действуй жестко, но дрова рубить из них тоже не надо.

– Пять секунд, товарищ майор. Мне вот показывают, что сняли видеозапись с ментовского дрона. Сейчас, может, есть данные…

Я повернулся к лейтенанту Неумыволнову и приблизил к нему микрофон, чтобы потом не пришлось повторять его слова майору.

– Нового ничего, – доложил лейтенант. – Виден только человек, который под скалу подкапывается, засаду готовит. Это тот, которого менты «повязали». Больше никого не видно. Но я просмотрел еще и «полетное задание» дрона – заранее заложенный в него маршрут. Правда, задание это было отменено, когда дрон начал снимать засаду под скалой. Короче говоря, «беспилотник» должен был лететь на три четвертых длины всего ущелья, в самый конец не забираться, потом в определенной точке должен был повернуть направо и исследовать склон хребта, после чего, набрав высоту, вернуться по прямой линии.

– Все слышали, товарищ майор? – спросил я.

– Слышал, старлей. Торопись…


Я оставил с группой технической поддержки первое отделение, которое уже слегка свыклось с ролью грузчиков, но забрал гранатометы «Вампир» вместе с «выстрелами», хотя сначала именно им выделил два гранатомета из четырех. Пришлось потратить еще две минуты на объяснение лейтенанту Хачатурову, как пользоваться коммуникатором «Стрелец», и куда он может попасть, вызывая майора Колокольцева.

– Если узел связи ответит, сразу говори, что ты – позывной «профессор» от корреспондента «девятьсот семнадцать», и проси соединить с корреспондентом «сто одиннадцать». На узле связи будут знать, майор предупредил их. Ты на самом деле профессор или доцент, так что разберешься с электроникой. Если что непонятно будет, спроси младшего сержанта Варкухина. Коля у нас человек дотошный, ответственный, во все вникает, думаю, и в «Стрелец» давно уже вник. По крайней мере, инструктору, помнится, с десяток вопросов задал, когда взвод обучение проходил, и все записал. Сказал, что для «доводки» системы это важно. Как, младший сержант, ты вник в «Стрелец»?

– Вник, – кивнул Коля. – Если что, спрашивайте, товарищ лейтенант.

Голос у Варкухина был мрачный, недовольный. Он, конечно, хотел бы вместе со мной отправиться в погоню за ментами, но кому-то следовало и технических специалистов охранять.

Мы только что согласовали с рядовым Стукаловым действия и рассчитали время, когда ему следует запустить над ущельем, в которое мы должны углубиться, наш дрон при этом будет передавать данные со своих камер на мой «планшетник». Я посчитал, что все приготовления закончены, и поднялся.

– Командир… – обратился ко мне лейтенант Неумыволнов. – Я с собой столько аппаратуры взял, думал, сгодится, а здесь, на месте, от нее толку мало. Захвати с собой хоть это… – Он протянул мне кейс.

– Что это? – не понял я.

– Открываешь крышку, нажимаешь на кнопку «Power» – аппарат включается. В верхнем левом углу колесо с указателями градации дальности. Глушит все радио– и телефонные переговоры на дистанции до тридцати километров. В том числе и сигналы для радиовзрывателей. Если есть необходимость самому с кем-то провести сеанс связи, следует на это время выключить прибор и включить по завершении связи. Все.

– Это испытания?

– Да.

– Отзыв писать нужно?

– Обязательно.

– Соколянский!

– Я! – Старший сержант стоял у меня за спиной и вынырнул из-под руки.

Я только сегодня утром говорил подполковнику Афиногенову из следственной бригады, что не могу терпеть, когда у меня кто-то за спиной стоит. Но эти слова были сказаны исключительно, чтобы держать его в поле зрения. В действительности я не был настолько нервным человеком, чтобы ощущать чужой взгляд и из-за этого психовать.

– Под твою ответственность. Включать только с моего разрешения. И выключать тоже.

Я снова шагнул в сторону готовых к маршу двух отделений.

– Командир! – теперь меня остановил лейтенант Хачатуров, полез в карман и вытащил оттуда что-то тяжелое, завернутое в тряпку, а потом еще и в газетку. – Возьми, может пригодиться. Вам же там, я думаю, и «рукопашка» предстоит…

– Что это?

Валерий Вазгенович развернул – на ладони у него лежал увесистый даже внешне кастет из нержавеющей стали. Шипы его выглядели устрашающе.

– Зачем? – улыбнулся я. – Я без этого ударю сильнее и резче, причем с одинаковым эффектом. Кроме того, у меня есть, чем бить. – Отстегнув клапан узкого нагрудного кармана, я показал две выточенные на токарном станке березовые палочки нгивара[16]16
  Нгивара – парное деревянное оружие, предназначено для ударов с любой руки по нервным узлам. Изготавливается из твердых пород дерева. Японцы считают кастет одиночной разновидностью нгивара.


[Закрыть]
. Палочки были не толстыми, легко ложились в ладонь и имели на концах заостренные конусы, которыми и следовало наносить удар.

– Я знаю такие штуки, – сказал Хачатуров. – У меня брат Самвел с такими занимался. Но для этого требуется знать точки, куда следует бить.

– Я думаю, что смог бы преподавать там, где твой брат учился. Я обучался на спецкурсе. По всей стране специалистов – единицы. Но их даже в Китай приглашают лекции читать.

– Самвел ходил в какой-то клуб единоборств.

– Да, – согласился я, – существует спортивная составляющая нгивары. В основном используется в стиле тайчи из школы кун-фу. Но это одна сотая часть целой науки, которая называется рефлексотерапия. Чтобы научиться наносить удары нгиварой, следует сначала иглоукалывание изучить в совершенстве, хотя в совершенстве эту науку не знает никто. Все! У меня нет времени на объяснения… Удачно вам нас дождаться!

– Подожди, командир! Я тебе уже рассказывал про мины «Медальон». У нас на испытания взяты только четыре штуки. Прихвати с собой, вдруг сгодится… Есть у тебя в отряде сапер?

– Головин! – позвал я ефрейтора контрактной службы. – Прими у товарища лейтенанта груз. И инструкцию выслушай. Это может сгодиться.

– У вас с собой какие мины? – поинтересовался лейтенант.

– Светошумовые, – ответил я. – Четыре штуки. Хватит, чтобы всех ментов в районе ослепить и оглушить. Вместе с твоими четырьмя будет нормальное минное поле. Спасибо, Валерий Вазгенович. И на всякий случай держи наготове дрон самолетного типа с ракетами, даже оба. Если что потребуется, я сообщу через майора Колокольцева.

– Мы и сами сможем увидеть через компьютер Неумыволнова.

– Договорились. Следите за нами. Ориентируйтесь по обстановке. И учтите при этом, что обстановка обычно быстро меняется. Это реальная война. В случае какой-то непонятности обращайтесь к младшему сержанту. Варкухин – опытный вояка, сможет ситуацию просчитать.

Поблагодарив Хачатурова, я стремительно пошел вперед, пока еще кто-то не остановил меня…

Мой взвод хорошо обучен передвигаться и быстро, и неслышно. Можно, конечно, просто передвигаться быстрым шагом, можно бежать, перемежая пробежки с быстрым шагом. Все зависело от того, какой стиль, ритм и темп выберет командир. Я то есть. Мои солдаты знали, что я всегда сразу, практически с места, беру высокий темп передвижения, давно привыкли к этому и не испытывали неудобства от того, что после длительной пробежки я предпочитал не заставлять быстро идти, а разрешал отдохнуть, с единственным обязательным условием при этом – необходимо было быстро восстановить дыхание, наклонившись и разводя в стороны руки.

Мы преодолели примерно двенадцать километров, на пару километров больше, чем в обычном марш-броске, когда я дал команду к отдыху.

– Хорошо, что технарей с собой брать не пришлось. Иначе сейчас еще и половины пути не пробежали бы, – заметил старший сержант Соколянский.

Я давно уже научился отказывать себе в чувстве превосходства. И своих солдат к тому же старался приучить. Поэтому ответил старшему сержанту с укором:

– А ты умеешь делать роботов? Пусть даже не боевых, пусть таких, что по утрам кофе в постель подают…

– Такие, товарищ старший лейтенант, даже лучше. Кофе в постель принесут, останется только перемолоть и заварить. А потом робота угостить. Так?

– Где бы взвод сейчас блуждал, если бы не их «беспилотники»! – дал я оценку технарям. – Или ты не согласен?

– Согласен. Это я так, для приличия ворчу. У мамы когда-то научился…

– Я понимаю, так дыхание легче восстанавливается…

Больше к этой теме старший сержант не возвращался. И никто из солдат об этом не говорил. Они у меня вообще молчаливые парни. Я сам не болтун, и они стараются больше молчать, если нет необходимости говорить. Мой заместитель, пожалуй, самый разговорчивый во взводе. Но и молчать он тоже при необходимости умеет, поскольку умение молчать в спецназе всегда ценится. Неосторожно произнесенное слово, когда сидишь в засаде, способно всех выдать…

Глава седьмая

Отдыхали мы стандартные полчаса, а потом в том же высоком темпе ушли на следующий отрезок дистанции. В середине третьего перехода были уже в ущелье. Здесь пришлось, правда, потерять время, соблюдая осторожность, потому что в ста пятидесяти метрах от входа стояли два «раненых» ментовских грузовика с поднятыми капотами и бронеавтомобиль «Тигр», который я правильно определил по контурам при взгляде сверху. Неподалеку у костра сидели четверо ментов. Видимо, водители трех машин и еще кто-то с ними.

Перед тем как подойти к входу, я потратил добрых пять минут на рассматривание скал с помощью бинокля с тепловизором. Тем же занимались и мои бойцы, используя тепловизионные прицелы своих автоматов. У ментов мог и должен быть оставлен среди скал часовой, но его не оказалось. Охранники, как и официальное тыловое прикрытие, из ментов никакие. Но это их и спасло, в лучшем случае, от определенного количества тяжелых побоев. Бить мои парни обучены в таких случаях сразу «на отключку». А подобный удар – это гарантированное сотрясение мозга и сопутствующий перелом, например, челюсти или носа. Мы отрабатывали на занятиях такую ситуацию, когда часовой измеряет шагами расстояние от камня до камня в одну и в другую сторону, и в один прекрасный момент из-за камня, на котором он недавно сидел, вылетает что-то большое и непонятное на всю оставшуюся жизнь, и все. Глаза часового закрываются надолго, вспомнить он ничего не может, потому что просто не успел увидеть. А это «непонятное», что из-за камня вылетело, просто нанесло в прыжке удар коленом в челюсть. Эта участь ждала бы часового, которого менты должны были выставить, решись они соблюдать элементарные правила безопасности. Но они этими правилами пренебрегли и потому себя обезопасили. Только себя, но вовсе не всю остальную свою группу. Остальная группа, возможно, обрекала себя на судьбу незавидную, ввязавшись в такое противостояние.

Конечно, можно было проявить естественную в данной ситуации жесткость, подкрасться к этим четверым, мягко уложить их, а потом допросить и попытаться выяснить судьбу оставшихся ликвидаторов ФСБ. Но не было никакой гарантии, что нам откроется что-то новое. Со стороны допрос задержанного полковника Лущенкова менты и проводили для того, чтобы узнать их судьбу, и я сомневаюсь, что Лущенков с «мусорным племенем» разоткровенничался. Терять время, не будучи уверенным, что это даст положительный результат, – абсолютно лишнее действие. Короче говоря, захват и допрос ментов я применять не стал. С допрошенными потом следовало как-то поступить. Как? Не расстреливать же их… После короткого размышления я выбрал другой путь. Хотя он, даже при потере времени на наблюдение и поиск возможного часового, все равно был более коротким и нес меньшие затраты времени. На всякий случай, при переходе неполного взвода в ущелье, я все же выставил прикрытие. «На всякий случай», это если нас кто-то случайно заметит. Пулеметчик и снайпер обезопасили бы остальных без проблем. Но их вмешательство, к счастью, не понадобилось.

Мы не стали надолго задерживаться у входа в ущелье, тем более, там и рассматривать было нечего, кроме небольшой норы, что вырыл себе полковник Лущенков под основанием скалы. Камень, видимо, не позволил копать под скалу глубоко, и потому укрытие было странным и неудобным – вытянутым вдоль основания. Стрелять из такого укрытия можно было, только лежа на боку. Тем не менее стрелял полковник, кажется, совсем неплохо. Сейчас этот неглубокий окоп был почти полностью завален камнями, которые накрошил «РПГ-7».

Но это все меня интересовало мало, мысли и предстоящие серьезные дела упорно гнали вперед. Я проскочил мимо скалы и сразу углубился в слегка темноватый и сыроватый воздух ущелья. Хотя здесь и не было ручья, который течет по дну многих ущелий, сырость воздуха все равно присутствовала. Из опыта я знал, что в таких ущельях бывает одинаково сыро и в начале лета, и глубокой осенью. Устраивать привал по графику было рано, и поэтому я на ходу вызвал по связи рядового Стукалова и дал команду запускать «беспилотник». И только в тот момент, когда на мониторе своего «планшетника» увидел себя и всю группу, я дал команду на привал.

Получасовой привал прошел быстро, но мне и моим бойцам вполне хватило времени на восстановление. Мы двинулись дальше. На следующем привале устроили себе обед, хотя время, как казалось по продолжительности светового дня, приближалось к ужину. Темное время суток – это всегда традиционное время основной работы спецназа ГРУ. Может быть, еще и поэтому на нашей эмблеме изображена летучая мышь.

После обеда я увеличил темп передвижения. Но спешил напрасно. Мы прошли только около трех километров, когда наш разведывательный дрон, летящий впереди нас на пару километров, показал, что в ущелье, прямо посреди его, горят несколько больших костров. Менты остановились на привал. Вероятно, и ночевать намеревались здесь же. Но ушли они далеко. Я, признаться, даже не рассчитывал, что они сумеют так основательно углубиться в горы, думал, что у них дыхания не хватит на такой долгий маршрут. При этом я вполне отдавал себе отчет, что уже завтра утром картина будет совсем другая. После сегодняшней нагрузки завтра ноги ментов откажутся ходить, и вообще они будут еле шевелиться. Болеть будут все мышцы тела, от кончиков пальцев на ногах до затылка. Ведь в полиции никогда не тренируются так, как у нас в спецназе. Зато в своих бойцах я был уверен. Они и завтра будут бодрыми и боеспособными, в отличие от ментов, которые сегодня шли, как я думаю, только опираясь, как на костыль, на волю своего командира, который послал их сюда. Какова же должна быть цель, если они так себя не жалели, наверное, она достаточно велика. Но у меня в голове не укладывалось, как могут стать великой целью четверо ликвидаторов ФСБ, поскольку служба ликвидаторов, как и в ГРУ, должна быть чрезвычайно закрытой службой. Наверное, и у МВД такая служба существует, выполняя свои функции.

Однако я не большой любитель ломать себе голову над вопросами, которые не разрешались логическим путем. Информации в данном случае откровенно не хватало. Может быть, еще и это ощущение подспудно остановило меня от варианта с допросом четверых ментов, оставшихся около машин у входа в ущелье. Так порой случается. Иногда не пожелаешь по какой-то причине что-то делать, а потом только начинаешь понимать, что тебя остановило. Подсознание сработало. Приказало сначала разобраться и лишь потом действовать.

А разобраться я имел возможность только одним путем – путем вызволения из плена полковника Лущенкова. При этом вызволять его следовало так, чтобы, по возможности, обойтись без жертв со стороны его пленителей. Но и в этом случае надежда на правдивую информацию была весьма относительной, хотя полковник при личной встрече показался мне человеком серьезным и не склонным изворачиваться. Даже одно то, что он в одиночку попытался задержать большие полицейские силы, имея только крупнокалиберную снайперскую винтовку, говорило о его честности. Бесчестный человек не способен к самопожертвованию, это психологами давно доказано. И его способность к самопожертвованию вызывала уважение.

Я смотрел в монитор «планшетника» и наблюдал, как сгущаются сумерки над лагерем ментов. Потом наш «беспилотник» внезапно покинул место и двинулся в нашу сторону. Но до нас не долетел, для чего-то зависнув на повороте ущелья. Я присмотрелся, но ничего увидеть в сумраке не сумел и переключил камеру на инфракрасный режим. Тут все стало ясно. Менты ждали преследования и выставили засаду на скалах. Или просто для порядка выставили часовых. Четыре человека, по двое, расположились на двух противоположных стенах ущелья, отыскав удобные места на скалах. Скорее всего, на каждой стене сидит по пулеметчику и автоматчику. Засада была выставлена на всякий случай, или о нашем присутствии уже знали – это значения, по большому счету, не имело. Значение имело другое. Если раньше я намеревался обойтись без жертв при попытке освободить полковника Лущенкова, то теперь это было невозможно.

– Максимовских!

– Я! – отозвалось в наушниках.

– Ко мне…

Сам я шел впереди своей небольшой колонны, и младший сержант быстро догнал меня. Пришлось остановиться, снять с подставки «планшетник» и показать снайперу.

– Четыре человека… – определил он, чаще, чем я, встречающийся с инфракрасным прицелом и сразу воспринимающий изображение. – Наверняка с ночными прицелами, иначе смысла в этой засаде нет.

– Отработаешь?

– Костюм позволяет оставаться для них невидимым, товарищ старший лейтенант. – Толик вытащил из нагрудного кармана маску, снял шлем, натянул маску на голову, а шлем надел сверху, после чего из другого кармана вытащил перчатки из той же ткани, поглощающей лучи поиска и не выпускающей тепло тела наружу. Маска и перчатки входят в комплектацию снайпера. – Разрешите приступать?

– Приступай. Можешь по связи не докладывать. Отработаешь, просто выходи навстречу. Я сейчас всю связь в ущелье заглушу… Соколянский! Понял?

– Понял, товарищ старший лейтенант…

Старший сержант шел неподалеку от меня, и я, на ходу оглянувшись, увидел, как он снимает с плеч лямки рюкзака лейтенанта Неумыволнова, в котором находился прибор. Свой рюкзак, чтобы было удобнее, старший сержант перевесил на грудь.

В наушниках что-то зашелестело.

– Соколянский! – позвал я.

Ответа не последовало, значит, связи не было. Я посмотрел в монитор «планшетника» – он был черным. Проводив взглядом быстро уходящего в темноту Максимовских, я обернулся и подозвал к себе Соколянского. Старший сержант заспешил, держа рюкзак с аппаратурой РЭБ перед собой и стараясь не стучать по нему коленями, отчего идти пришлось вразвалочку. Внешне это выглядело забавно.

– Побудь рядом. Как только Максимовских вернется, «глушилку» выключи.

– Понял, товарищ старший лейтенант.

Как-то мы сразу не предусмотрели, что отключение связи одновременно выключит и мою связь с «беспилотником». Но это неудобство временное. Хорошо еще, что «глушилка» достаточно простая, не отключает все электропитание вокруг. Слышал я, что есть такие штуки, что в радиусе трехсот километров отключают не только связь, но даже аккумуляторы у автомобилей и танков, и все прицелы, тоже работающие от аккумуляторов, и лазерные дальномеры, и снайперские метеостанции с баллистическими калькуляторами[17]17
  Установка РЭБ «Красуха-4». Обычно базируется на автомобиле «КамАЗ».


[Закрыть]
, и вся армия стоит без возможности двинуться и приступить к боевым действиям. Причем эта установка может работать не по полному кругу, а секторально, выбирая только определенные необходимые направления. В таких условиях и наш снайпер потерял бы преимущество своих прицелов. Но он не потерял. Мы приближались к повороту, когда на свежую тропу в середине ущелья вышел навстречу нам младший сержант со своим «винторезом» и помахал рукой, показывая, что путь свободен. Соколянский тут же остановился, раскрыл рюкзак, и через секунду в наушниках опять послышалось слабое шуршание. Дело было сделано, и ни один часовой теперь не сумеет предупредить ментов о том, что им «на хвост» сел спецназ…

Я не стал звать старшего сержанта, а просто посмотрел в монитор. Инфракрасная камера показывала четыре распростертых тела, лежащих под стенами. Мне было интересно, все ли видели в нашем базовом лагере бойцы группы технической поддержки, и я попытался вызвать лейтенанта Хачатурова, но с ним связи не было. Мы ушли уже слишком далеко, и стены ущелья создавали естественный экран для простой связи на короткой дистанции. А вызывать на связь майора Колокольцева ради выяснения таких мелочей не хотелось. С Колокольцевым связь осуществлялась по другому каналу, кажется, вообще спутниковому.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3
  • 3.1 Оценок: 8

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации