Текст книги "Новая Зона. Критерий страха"

Глава 12

Договорить ему не довелось. Стало ясно, что там, возле знака, происходит что-то странное. Сначала белая пелена дымзавесы покрылась рябью, словно море под утренним бризом. Потом пространство вокруг начало пульсировать, искажая воздух, как в мираже… Бешеный вихрь сжал туман, и бетонные буквы, которые в нем скрывались, завертелись, хлопая, как крылья раненой птицы. Мгновение – и в звеняще чистом воздухе осталась только куча строительного мусора. А чуть дальше – открытый строй нападающих. Люди в незнакомой униформе. Казалось, «воронка» совершенно не задела их, а появилась только для того, чтобы показать им как на ладони Малахова и Тимура.

Свинцовым градом ударили автоматные очереди по деревьям, сшибая на голову кору и хвою. Вадим по-звериному помотал головой, стряхивая сор, и открыл огонь одиночными. Как когда-то в юности, он ощущал только две точки в пространстве – ствол и цель. Не целясь, не задерживая дыхание перед выстрелом. Просто отправляя смерть из-за ствола сосны туда – за сотню метров от опушки Рыжего леса.

Тимур хоть и отличный стрелок, но отстреливался не так экономно. Короткими очередями он прижимал к земле врагов, не давая им приблизиться. В пылу боя Малахов только успевал отмечать, как гасли одна за другой на мониторе отметки врагов. Как сначала замедлилось, а потом стало кривиться полукольцо оцепления. Еще через несколько мгновений атакующие совсем остановились, потом развернулись и отступили.

Тихо звякнула последняя гильза и упала в прошлогоднюю хвою.

«Кубатура сферы»

Это был выброс. Все вокруг стало меняться, и в первую очередь стали меняться его друзья из Зоны. Первым преобразился Бруно. Вместо страшного мордатого, зубастого и косматого чернобыльского пса он вдруг стал невероятно пушистой симпатичной собачкой. С веселой острой мордочкой, как в мультике. Весь серый с черным и хвост бубликом. Он улегся, положив голову на лапы, и преданно смотрел на Юрку, приятеля Андрея.

Потом незаметно изменились зомби. Они прекратили бормотать, даже в мареве амбара стало видно, что их лица уже не такие смертельно бледные, и глаза заблестели и перестали таращиться в разные стороны. Они были обычными военными, в старомодной форме. Военные сели кружком на ящики и поленья, которых тут было много, и стали шепотом разговаривать. А прапорщик, видимо, старший по званию, подошел к Андрею. Он тоже выглядел как обычный человек. Его всклокоченные до этого волосы теперь словно кто-то причесал. Они были коротко стриженные и совсем седые.

– Меня зовут Василий Андреевич, – представился он и протянул руку. – Я бывший прапорщик. Теперь зомби.

Андрей даже не смог сказать ни слова. Он не был испуган, он был ошеломлён. А что может сказать пацан в такой ситуации? И его приятели, Юрка и Толик, тем более онемели.

– Ты не бойся, пацан. Сейчас выброс, и все мы на час-другой становимся теми, кем были до катастрофы. Так что можем просто поговорить. Парни мои вон – сейчас болтать будут, вспоминать. Мы ведь практически не помним ничего, что с нами случается между выбросами. Я вот только смутно помню, что вы нам помогли. Помню, что помогли, а как и где… не соображу. Я ведь помню только выбросы. Как короткие обрывки нашего настоящего. И каждый раз вижу, что нас все меньше. Или уходят ребята, или погибают. Когда-нибудь мои люди и меня не досчитаются.

– А как вы зомбями стали? – вырвалось тогда у Толика, который немного пришел в себя.

– Да это мы все помним, – и тут Василий Андреевич рассказал свою историю.

Он, оказывается, был старшиной в роте охраны системы загоризонтной локации. Он даже обещал показать эту систему потом. Странно, сказал он, что вы ее еще не заметили, антенны там знатные. И вот, когда уже все рухнуло, ему приказали эвакуировать материальные ценности. Прапорщик объяснил, что ценности – это обмундирование, продукты и даже какое-то вооружение со склада, который находился в расположении части.

Василий Андреевич собрал контрактников и поехал с ними к складу. А когда они проезжали мимо антенны, их накрыл пси-импульс. В первый выброс, когда к ним вернулось сознание, они узнали, что кто-то в те несколько дней, пока комплекс локатора не контролировался, успел подвести к нему психотронный сигнал. В общем, так они за секунду и превратились в зомби. Хорошо отпечатавшийся в мозгах приказ все время толкал их к складу, но они ничего не могли понять, не могли ничего сделать – зомби ведь не мыслят так, как люди.

Андрей вспоминал это, и ему становилось не легче, а всё труднее и труднее определиться – что он должен делать? С одной стороны, понятно, все пришельцы на станции – виртуальные и нестабильные, но с другой…

Запустив свой ноутбук, он начал перебирать материалы по пирамидке, которые там сохранились.

– Что у тебя? – раздался командирский голос в динамике внутреннего коммуникатора. – Долго нам в осаде сидеть?

– Ищу, – кратко ответил Малахов. – Кстати, эти твари меня трогать и не собирались. Может, и вам не сделают ничего плохого.

– Не пори чушь! – Протасавицкий был в бешенстве. – Работай.

Продираясь через кучи директорий и папок с данными, проверяя содержимое каждого сомнительного файла, Малахов наконец добрался до самых ранних данных. Чудом было то, что они вообще сохранились за столько лет. Он скинул нужный файл на флешку и включил телеком.

– Константин Петрович, есть. Иду к вам, приготовьтесь меня впустить.

Обратный путь Андрей решил проделать без спецназовских кувырков и стрельбы. Он спокойно вышел из каюты. В коридоре никого не было, только с той стороны, где находился мостик, доносилось неприятное ворчание. Зомби и прочие твари все ещё пытались взять штурмом мостик. Пройдя с десяток метров, Андрей увидел, как возле двери рубки толкалась всё та же компания.

– А ну пошли вон! – закричал он, скорее не в надежде прогнать мутантов, а привлечь их внимание.

Результат был совсем неожиданным. Никто на вопль Малахова не отреагировал. Твари как топтались у двери, стараясь открыть её или поломать переборку, так и остались. Андрей подошел ближе, он уже был на расстоянии вытянутой руки от ближайшего зомби, уже чуял его отвратительный запах неживой плоти, но реакции на присутствие человека не последовало. Тогда Малахов решился на совсем безумный шаг. Он взял двумя руками свое ружье поперёк груди, как палку, и стал расталкивать зомби. Те заворчали недовольно, но посторонились. Андрей стал спиной к двери, наведя ствол на толпу тварей, демонстрируя им свою полную решимость.

Зомби отступили на пару метров, и только псевдоплоть, видимо, считавшая себя самой сильной, стояла чуть впереди. Её кожный покров переливался, она явно пыталась слиться с интерьером станции, но безуспешно. И вдруг, совсем отчаявшись, это создание стало издавать членораздельные звуки: «Окало наноко! Гэть. Короеды понадусэ! Ыку-ыку-ыку-ыыыы, хто нэ то той нэ то». Но эта акустическая атака была скорее комичной, чем страшной. Андрей постучал пяткой в дверь, надеясь, что командир все-таки поймет, что это он. Дверь моментально распахнулась, и Малахова резко затащили на мостик.

– Получилось? Нашел секвенцию? – без всяких вступлений спросил Протасавицкий. – Учти, там ещё одна группа, она медчасть пытается вскрыть. Поторопись. И что там эта тварь орет?

– Доступ к лазеру откройте. – Малахов сел на свое рабочее место, но без командирского разрешения доступ к главным системам станции был невозможен. – А орет она то, чего боится больше всего. Безмозглая тварь, что с неё возьмешь.

– Да открыл давно! Думаешь, я тут сижу и не соображаю, что нужно сделать? – Протасавицкий говорил с Андреем все так же резко.

– Так, вот оно… – начал свой обычный бубнёж под нос Малахов, – вот мы его…

– Только осторожнее с лазером, не запусти нас обратно, у нас тут ещё дел полно.

– Мощность ставим на одну тысячную… – продолжал Андрей, – начинаем последовательность.

На мониторе появилась трехмерная модель лазера и пирамидки. Вертикальные полосы-шкалы отображали последовательность импульсов, которые стал испускать гамма-лазер. Сначала никакой реакции со стороны пирамидки не было, но потом чувствительные гравитометры зарегистрировали пульсацию пространства. И тут же, словно зов этого артефакта причинял страшную боль пришельцам, по коридору пронесся протяжный вой. Камеры показали, как все твари, до этого штурмовавшие вход в рубку, ринулись по коридору куда-то прочь.

– Откройте тоннель к пирамидке, – попросил Малахов. – Но промежуточную переборку не открывайте. Пусть они зависнут там, поболтаются.

– Переходной люк открыт, – сообщил командир.

– Ну, теперь ждем, когда они туда натолкутся. – Малахов откинулся в кресле. И вдруг обеспокоенно спросил: – А где Бруно?

– Кто?

– Ну, пес чернобыльский, Бруно.

– А он исчез сразу же, как за тобой дверь закрылась. Просто «пых» и только жаром из-под стола пахнуло. Ни вспышки, ни хлопка. Ничего не было, – спокойно ответил Протасавицкий. – Еще одной тварью меньше, уже хорошо.

– Да что он вам сделал? – с сожалением спросил Андрей.

– И хорошо, что ничего не сделал! – Протасавицкий отвернулся и стал опрашивать остальных членов команды: – Катя, как у вас, не прорвались?

– Нет, Константин Петрович. – Голос Кати был спокоен. – Вот только Боря не слушается! Все рвался идти стрелять тварей.

– Товарищ первый пилот, пожалуйста, не спорьте с доктором, – совершенно серьезно и строго произнес командир. – Так, штурман, доложите, что у вас?

В момент нападения Переверзев отдыхал перед вахтой в своей каюте.

– Тимофеич, не молчи! – повторил вопрос командир. – У тебя всё в порядке?

Никакого ответа от штурмана не было.

– Андрей, проверь по камерам, есть ли где ещё твари, или все в переходном тоннеле, – приказал Протасавицкий. – Надо пойти проверить Тимофеича.

– Секунду. – Малахов приник к монитору. – Так, вроде нигде никого, закрываю вход в тоннель. Константин Петрович, разрешите я сам к нему схожу.

– А если с тобой что случится, как мы отсюда улетим?

– Вы знаете, мне кажется, что нашим гостям до меня нет никакого дела. Я ведь к себе сходил, и они меня не тронули.

– Ох, с огнем играешь, – поморщился Протасавицкий.

Малахову показалось, что эта фраза была вовсе не о том, что он рискует, отправляясь сам проверить товарища.

– Я пошел, – не стал дальше спорить Андрей и вышел в коридор.

Там, где только что топтались гости, стоял отвратительный смрад. Запах нежити и разлагающегося мяса. Стараясь не дышать глубоко, Андрей пошел по коридору к каюте штурмана. До нее было метров тридцать. Какое-то неявное, неприятное чувство подсказывало Малахову, что там произошло что-то нехорошее. Дверь в каюту не была задраена, и Андрей легко открыл ее и ступил на порог.

– Константин Петрович, – Андрей вышел на связь с командиром.

– Что такое?

– Плохо. – Голос Андрея чуть дрогнул.

– Что значит плохо?! – рявкнул командир. – Что с штурманом?

– Его нет. Нет в каюте, дверь открыта.

– Возвращайся, – кратко приказал Протасавицкий.

Глава 13

– Привет, ты… Ты полтергейст? Да? – Я подошел к ней.

– Привет. Я, вообще, Катя. Может, я для вас и полтергейст, но я Катя. А это мой крыс! Он мой друг.

Девочка показала мне веревочку. Это была смотанная в клубок та самая веревочка, на которой Полтергейст водил тушкана.

– Ты не смотри так, я не сошла с ума. – Девочка грустно улыбнулась. – Я просто так играю. Ты знаешь, это был мой самый лучший друг. Столько лет. Все время, пока я здесь, в Зоне.

– А что с тобой в Зоне произошло?

– Откуда я знаю? Я ехала в летний лагерь на автобусе. Там много детей было. Потом появились какие-то вооруженные люди, убили водителя и погнали автобус в Зону. Потом был взрыв, я потерла сознание… Потом… Я очнулась в лесу. Сильно болела. И однажды утром я проснулась вот такой. Все дети из того автобуса стали полтергейстами. Мы же все были победителями республиканского конкурса творчески одаренных детей.

– И вы тоже воюете с людьми?

– Воевать? С ними? Мы просто убиваем их при каждом удобном случае! За то, что они с нами сделали! Жалко, сейчас все наши на речке. А то бы мы с вами все пошли. А у тебя нет жвачки?

Мы все стали сразу рыться в рюкзаках. Нашли пачку жвачки и две конфеты карамельки.

«Красный сигнал»

– Я проверил все логи камер, – такими словами командир встретил Малахова. – Смотри.

Вход в каюту Тимофеича осаждали точно так же, как и медчасть, и мостик. Несколько зомби и какое-то мерзкое существо, смахивающее на жирную бесформенную свинью, которое Андрей не смог идентифицировать. Они без особого успеха вяло ломились в каюту. Но внезапно картина поменялась. Из глубины коридора появилось странное создание. Было похоже, что кто-то сделал карикатуру на человека. Слабое, тщедушное тело с громадной уродливой головой. На висках пузырились жуткие язвы, было, вообще, непонятно, как оно может выживать с такими ранами. Самое удивительное, этот монстр был одет. На тощих бедрах болтались старые, вспузырившиеся на коленках синие тренировочные штаны. Голубая майка-алкоголичка, вся в жирных пятнах, еле держалась на острых плечах. Впрочем, наряд хорошо гармонировал с болезненной опухшей рожей визитёра.

– Твою мать, – прошипел Малахов, – контролер!

– Что? – Протасавицкий скорчил гримасу отвращения. Непонятно, что его возмутило – или вид монстра, или то, что Малахову он тоже был знаком. – Что это убожество может сделать?

– Смотрите. – Андрей отстранился от экрана. – Сейчас, я думаю, всё станет понятно.

Появление контролера произвело на зомби и прочих тварей сильное впечатление. Зомби моментально выстроились вдоль стен, лицом к этим самым стенкам и начали протяжно гудеть, не смея даже оглянуться. Бесформенная свинья, видимо, совсем потеряла мотивацию и легла на пол, тихо похрюкивая, закрыла глаза, на морде у нее была написана полная покорность.

А контролер тем временем подошел к двери в каюту штурмана и стал раскачиваться из стороны в сторону, как будто пытался эту дверь загипнотизировать. Через несколько секунд дверь открылась, и из каюты вышел штурман. Шел он неестественно, словно во сне. Движения неуверенные, ноги то и дело заплетались. Он прошел мимо контролера, даже не посмотрев в его сторону, и направился по коридору. Контролер последовал за ним на расстоянии около метра. Через некоторое время они скрылись из зоны видимости камеры.

– Куда они ушли?

– Вот, смотри, – командир показал на монитор с технической информацией. – Шлюзовой отсек открыли.

– Они идут к разведкатерам? – Малахов не мог поверить, что контролер способен на настолько продуманное действие.

– А что у нас ещё в шлюзе есть? Скафандры есть, два катера, – ответил Протасавицкий. – Но не представляю, как они смогут хоть что-то сделать без моего разрешения.

Командир проверил статус техники в шлюзовой и одной командой, набранной на клавиатуре, заблокировал и катера, и доступ к скафандрам.

– Теперь никуда не денутся. Надо спасать штурмана. Как с это тварью бороться – знаешь?

– Вопрос в том, насколько это сильный контролер. Если под пси-удар попасть, то можно, вообще, все мозги себе выжечь… Надеюсь, этот не такой. Можно камеру в шлюзовой посмотреть?

Протасавицкий переключил камеру на общий монитор.

На экране крупным планом была видна рожа контролера. Он, как будто чувствуя, что за ним наблюдают, глядел в объектив, подойдя максимально близко. Немигающий взгляд непроницаемо черных глаз, вздувающиеся язвы на лице. Отвратительная злобная тварь словно пыталась залезть в сознание людей, здесь, далеко от шлюзовой.

– Ну и мерзость, – произнес Протасавицкий, не отрывая взгляда от экрана. – Бери ружье, вперед!

– Ножом его надо брать, – сказал Андрей.

– Все-то ты знаешь, – недовольно буркнул командир. – Где я тебе возьму боевой нож? На камбузе только пластик.

Андрей, прихватив ружье, направился к двери. Уже на пороге он оглянулся. Протасавицкий все так же не отрываясь смотрел на контролера.

Путь до шлюзовой, а идти надо было на противоположную сторону тора, прошел без происшествий. Зов пирамидки притянул к ней всю нечисть, и станция была свободна. Не считая, конечно, контролера, засевшего со штурманом возле разведкатеров. У шлюзового отсека Андрея ждал сюрприз. Дверь была закрыта и заблокирована. Малахов заглянул в смотровое окошко и увидел, как контролер забирается в челнок. Штурман уже был там, в кресле пилота.

– Константин Петрович! – немедленно связался с командиром Малахов. – Почему нет блокировки? Они садятся на катер!

– Блокировка снята, – глухо ответил командир. И повторил: – Блокировка должна быть снята. Они должны улететь.

После этого связь прервалась. Малахов с ужасом видел, как вспыхнули габаритные огни катера, как распахнулся внешний люк и один из двух исследовательских челноков покинул станцию. Андрей ринулся назад, на мостик, догадываясь, что там произошло.

Первое, что увидел Малахов в рубке, это безвольно поникшее тело, откинувшееся на спинку кресла.

– Товарищ командир! – вскрикнул Андрей.

Он стал тормошить Протасавицкого. Но никакого результата не добился.

– Катя, срочно сюда, командир без сознания, – по общему селектору позвал он врача.

Катя прибежала, нет, ворвалась на мостик через минуту.

– Что с ним?

– Я думаю это результат пси-удара от контролера, – ответил Малахов.

– Чего?

– Короче, скорее всего, что-то вроде глубокого гипноза.

– Так, его нужно срочно в медотсек. Беги за носилками, я пока тут попробую что-то сделать.

Андрей не стал возражать, только подумал, что таскать носилки становится для него слишком частой обязанностью.

– Что там? – встретил в медотсеке Малахова пилот. – Что вообще происходило? Мы тут сидели без связи, боялись дверь открыть.

– Командир в отключке, – кратко ответил Андрей. – Надо сюда его тащить. Я за носилками.

– Давай вместе его принесем. – Борис кряхтя решительно подошел к ячейке с носилками.

– Ты же раненый! – Малахов показал пальцем на спину пилота.

– Ерунда! Катя слишком скрупулёзна. Все давно зажило, а она боится, что вдруг я ослабну и сознание потеряю. Все, я могу пластырь даже содрать! Хороший она доктор, но уж слишком большая перестраховщица. У нее прямо какой-то маниакальный страх за здоровье экипажа.

– Боря, не преувеличивай. Катя нормальная девушка, – возразил Андрей. – И навалилось на нее сразу столько, что мама не горюй. Она же просто должна была нам температуру мерять и за давлением следить. А тут полевая хирургия.

– Да уж. Ладно, я в порядке. Пошли. – Степанов первым вышел из медотсека.

На мостике их ждал приятный сюрприз. Капитан, всё еще бледный, был в сознании и что-то тихо обсуждал с Катей. В рубке явственно пахло нашатырным спиртом.

– О, носилки не понадобятся, – обрадовался Малахов.

– Да, можешь отнести их обратно, – согласилась Катя.

– Нет, боюсь, что носить носилки станет моей второй профессией. Пусть тут постоят, – улыбнулся Андрей.

– Так, бортинженер, объясните мне всё происходящее. – Командир строго посмотрел на Малахова.

Такая нарочитая официальность не понравилась Андрею. Тем более, что совсем недавно командир обвинял его во всех бедах.

– Товарищ командир, разрешите докладывать? – Хоть Малахов и не хотел этого, но показалось, будто он передразнил капитана. – Видимо, сила контролера оказалась больше, чем обычно, и он смог на вас повлиять. Ведь вы же не по своей воле отключили блокировку шлюзовой?

– А ты мне лучше вот что скажи. – Протасавицкий был недоволен словами Малахова. – Почему вред наносится всем, но не тебе? Почему у нас один ранен, другой, вон, улетел, меня твой контролер чуть не убил, а ты все такой же веселый и остроумный? Не ты ли являешься источником всех наших проблем?

– Каким образом? – Андрей напрягся, словно перед дракой.

– Я не знаю, каким образом! Но то, что происходит здесь, не имеет никакого отношения ни ко мне, ни к остальному экипажу! Заметь, мы даже не знаем, как эти твари называются, а приблудная мразь, которую ты Бруно называешь, вообще твой домашний питомец!

– Константин Петрович, – устало произнес Малахов, – давайте сначала Тимофеича выручим, а потом устраивайте суд офицерской чести, хорошо?

– Ты не офицер! Ты штатский! В отличие от нас всех! – Командир перешел на крик.

– Ну, тогда товарищеским судом. Сами решите, каким. – Малахов был взбешен от таких обвинений, но пока сдерживался.

– Почему тебе этот контролер вообще никакого вреда не нанес, а меня он достал даже через монитор? – не унимался Протасавицкий.

– Не знаю, – ответил Малахов.

– Не знаешь – не надо! – Командир сказал как отрезал. – Так, Борис, доложить ситуацию по катеру!

Степанов, давно мечтавший вернуться в строй, немедленно занял свое место, набирал на клавиатуре, которая у пилота была встроена в подлокотник, необходимые команды.

– Константин Петрович, – всполошилась Катя, – может, не стоит Борю пока тревожить? Он же ещё не выздоровел окончательно.

– Потом будем долечиваться, – буркнул командир.

– Удаление двести километров. На связь не выходят. Ускорение ноль. Они отскочили от станции и застыли. Состояние здоровья штурмана…

– Состояние штурмана, – вмешалась Катя, которая уже связалась с катером по медицинскому каналу, – скорее похоже на ваше состояние, Константин Петрович, полчаса назад. Понижена активность всех функций мозга. Мышечный тонус слабый.

– А по-русски? – спросил командир.

– В глубоком гипнозе, если по-вашему. Проще не объясню.

– Зачем этой твари наш штурман?

– У твари спрашивайте. – Катя была очень напряжена и не настроена на какие-либо рассуждения. – Насколько я понимаю в таких терминальных состояниях, час-другой – и мы останемся без штурмана навсегда. Психика не выдержит.

– Надо на втором катере их перехватить, – предложил Степанов. – Я смогу пристыковаться. К ним можно попасть, если удастся разблокировать вход…

– Как попасть? А если штурман без скафандра? – перебил его командир.

– Я видел, что Тимофеич был в скафандре. А вот контролер… – Малахов вспомнил, что он видел в смотровое окно на двери в шлюзовую. – Он как раз был в своей алкоголичке.

– Борис, можешь проверить?

Пилот вывел на общий обзор вид с камеры внутри челнока.

– Скафандр в порядке, наш штурман даже в состоянии полного гипноза не забыл о правилах.

– Так. – В голосе командира опять зазвучал металл. – Боря, ты сможешь сесть за штурвал?

– А куда я денусь. Андрюха наш вообще даже на тренажерах не пробовал.

– Так это не моё дело, – отозвался Малахов. – Я просил, чтобы меня научили, но руководство решило, что это лишнее.

– Приказываю, – продолжил командир, – пилот и бортинженер. С помощью второго катера попробуйте пристыковаться и освободить штурмана. Борис – твоё дело только управление машиной. Никакого вмешательства в работу бортинженера. А тебе, Малахов, заниматься только нашим штурманом. Раз ты уверен, что твари тебя не трогают.

– Ну, это вы уверены, – вяло возразил Андрей. – Задание понял, выполню.

Он встал и направился на выход.

– Андрей, подожди, – мягко остановил его командир. – Ты говорил, что контролера ножом надо брать. Вот, возьми.

Он открыл верхнюю шухлядку своего стола и извлек оттуда кортик.

– Не ты один подарок от отца на борт протащил. Это кортик ещё с Великой Отечественной, от моего прадеда. Он тебе сейчас нужнее.