Текст книги "Идеальный мужчина"

Глава 8

Брук разбудили солнечные лучи, проникавшие в единственное оконце ее спальни, и верный Хьюго, больно вонзившийся в ребра. Она так и не решилась раздеться и спала прямо в куртке.

Недовольно морщась, Брук уселась на кровати и первым делом стащила с себя осточертевшую куртку. Глаза щипало, будто под веки насыпали песку, а в горле совсем пересохло.

Кофе! Она умрет, если не выпьет кофе! И если не выкинет из памяти недавний сон – из разряда тех видений, от которых человек покрывается с головы до ног липким потом. Всю ночь ей снился мистер Широкая Грудь. Он снова и снова подходил к ее кровати, раздевал ее и целовал и ласкал так, что она не могла сдержать стонов.

Между прочим, стонала она от восторга – так нравились ей все те штуки, о которых она раньше только читала. Неприличные, непристойные, возбуждавшие ее до безумия и заставлявшие молить о новых и новых ласках…

И она ласкала его в ответ, ласкала так, что он стонал и охал от наслаждения, отчего Брук распалялась еще сильнее!

Увы – это был всего лишь сон, а как же иначе? Разве наяву любовники могут испытать столько оргазмов за одну ночь, получать столько бесподобного и бесстыдного секса?

Брук со стоном прижала ладони к ноющим вискам. Могут или нет? Нет, это физически нереально! А впрочем, почем ей знать?

Элайя! У Элайи наверняка найдется лишняя кружка кофе! Густого, черного, горячего и ужасно горького кофе. Но разве попрошайки привередничают? Вдобавок прогулка до дома Элайи и обратно поможет ей охладиться, собраться с мыслями и во всеоружии встретиться с полуголым мужчиной, ночующим сегодня в их гостиной.

Что же касается Ди… Брук не знала, как будет смотреть в глаза собственной сестре. Она сгорала от стыда за свою слабость. Она позволила ему себя целовать – и не единожды, а четырежды! Конечно, он всякий раз умудрялся захватить ее врасплох – но ведь она даже не пыталась бороться!

В первый раз она не вырывалась назло, в угоду своей непомерной гордыне. Да и во второй – что греха таить – она решила, что унизит себя, если попытается вырваться.

С болезненной гримасой Брук принялась массировать виски В третий раз она завела его сама, да и четвертый поцелуй был вполне предсказуем. Какого черта она вообще открыла ему дверь? И как теперь прикажете объясняться с Ди? Ведь она любит его по-настоящему, хотя этот негодяй – не более чем гора превосходных мышц, лишенная сердца и совести. Ему даже не пришлось применять силу!

Нет, ее поведению невозможно найти оправдание, да Брук и не собиралась этим заниматься. Все было до отвращения просто. Она оказалась ничуть не лучше этого беспринципного типа!

Стараясь не обращать внимания на то, как тоскливо сжимается сердце, она на цыпочках подкралась к двери и выглянула в узенькую щелку. Затаив дыхание, вслушалась в его сонное посапывание и только после этого решилась выйти в гостиную.

Еще пять минут осторожного хождения по дому – и вот она уже спешит по тропинке к Элайе. Брук позволила себе остановиться и перевести дух только возле самого коттеджа, стоявшего на уютной лесной поляне.

– А я уже заждался, – приветствовал ее старик.

Брук так и подскочила от неожиданности. Элайя сидел на веранде в старом обшарпанном кресле, придерживая на колене кружку с кофе. Он, как всегда, был одет в вылинявший комбинезон из джинсовой ткани, однако побрился и постарался привести в порядок прическу. А белоснежная футболка, надетая под комбинезон, явно была только что вынута из упаковки.

У Брук потеплело на душе: Элайя явно готовился к ее приходу. Он почти не изменился за последнее время – разве что прибавилась пара морщин на выдубленном солнцем лице да глаза немного выцвели, утратив былую синеву. Ей стало неловко: старик живет совсем один, и она могла бы навещать его чаще.

– Кофе совсем остыл, а я заждался рассказа о твоем новом приятеле.

– Он мне не приятель! – выпалила Брук, принимая протянутую ей кружку. Проклиная предательский румянец, заливавший щеки, она пододвинула стул и с довольным вздохом опустилась на продавленное сиденье.

Вокруг них в густой чаще начиналась обычная дневная суета. В древесных кронах мелькали белки. Ловко цепляясь коготками за шершавую кору, они спускались к расставленным на поляне пучкам пшеницы и лущили тяжелые колоски, не обращая внимания ни на щедрого хозяина, приготовившего для них это угощение, ни на его гостью.

– Ну? – Элайя никогда не отличался особой деликатностью и изысканностью манер. – Коли он не твой приятель – какого черта ему торчать в вашем доме?

Брук не спеша прихлебывала кофе, стараясь придумать подходящий ответ. Между прочим, кофе оказался замечательным: горячий, крепкий и ничуть не горький, чего она опасалась. Элайя явно учел ее совет и не стал его кипятить.

– Дело в том, что он – приятель Ди. – Ей пришлось откашляться, чтобы избавиться от возникшего в горле тугого комка. – Его зовут Клифф, и он отец ее ребенка.

– Хм-м-м… – Элайю не так-то просто было вывести из равновесия. Он надолго задумался, следя за суетой неугомонных белок, и наконец спросил: – Стало быть, Ди тоже ночевала с вами?

Брук подумала, что именно такие моменты в жизни принято называть отвратительными.

– Ее еще нет, но она должна вот-вот появиться. – Хорошо, если это действительно так! – Понимаешь, я в некотором роде… вынудила его приехать сюда, чтобы они с Ди могли побеседовать без помех. – Она не знала, куда девать глаза, чувствуя на себе проницательный взгляд Элайи и краснея все гуще.

– Пожалуй, мне следует удивиться, как такой пигалице удалось принудить к чему-то этого верзилу. Хотя, конечно, откуда мне знать?

– Он думал, что у меня в кармане револьвер, – призналась Брук. Впрочем, Элайя и так мог догадаться, ведь это при нем Клифф выхватил у нее «оружие» и открыл ее обман. Черт возьми, какой стыд! То, над. чем еще вчера она с удовольствием бы посмеялась, сегодня показалось ей просто мерзким. Элайя – человек старой закалки, и его наверняка покоробили ее игры с пластиковой моделью…

– Да, шутка получилась на славу, – неожиданно произнес он. – Как вспомню, какая у него была рожа… – Элайя хмыкнул и хлопнул себя по колену, расплескав кофе. – Вот только он почему-то не очень обрадовался, когда понял, что ты его надула!

– Видно, не оценил юмора! – заметила Брук, стараясь не вспоминать о том, как ей пришлось расплачиваться за свою выходку.

– Что же он не дал деру, когда понял, что оружия у тебя нет?

– Вряд ли он ушел бы далеко в этих своих роскошных сапогах, – брезгливо заметила Брук. – Мы потолковали по душам, и он согласился остаться, чтобы дождаться Ди.

– Как по-твоему, что могло случиться с малюткой Ди-Ди?

– Понятия не имею. – Брук сердито дернула плечом. – Надеюсь, она опоздала по достаточно уважительной причине. Иначе ей не поздоровится за то, что мне пришлось целую ночь торчать здесь вдвоем с мистером Скоро… с Клиффом, – чуть не проговорилась она.

Кресло жалобно скрипнуло, когда Элайя наклонился вперед, упершись локтями в колени. Кружку с кофе он зажал между ладоней и не спеша катал взад-вперед.

– А ты не боишься, что он подаст на тебя в суд?

– Но у меня же не было оружия!

– Он-то об этом не знал, – возразил старик. – Похищение есть похищение, за это полагается тюрьма! – Голубые глаза внезапно вспыхнули, выдавая его тревогу за Брук. Она попыталась отмести эти глупые опасения и рассмеяться, но смех получился не очень веселым и никого не обманул.

– Представляешь, что он скажет в суде? Что его похитила женщина в два раза меньше его ростом, угрожая пластмассовым… пластмассовым…

– Да что ты раскудахталась, как будто я никогда в жизни не слыхал слова «член»! – воскликнул Элайя как ни в чем не бывало.

Брук окончательно смешалась и смолкла, а затем не выдержала и прыснула со смеху. Элайя хрипло рассмеялся вслед за ней. Белки всполошились и кинулись врассыпную, а рассохшиеся доски на веранде жалобно заскрипели и затрещали, когда Элайя принялся топать по ним ногами. Наконец он немного успокоился:

– Сейчас начнется выпуск городских новостей. Хочешь, налью тебе еще кофе и послушаем радио?

– Спасибо, – охотно кивнула Брук. – С удовольствием выпью еще кружку. – Хозяин скрылся в доме, а она с наслаждением устроилась в уютном кресле. Определенно, именно здесь она сможет прийти в себя и собраться с мыслями. Общество старого друга, горячий крепкий кофе и безмятежность окружающего леса.

Элайя вернулся в обнимку с громоздкой стереосистемой и свежей порцией кофе. Кружку он протянул гостье, а транзистор аккуратно водрузил на перила, выдвинул до отказа антенну и включил звук. Брук невольно поморщилась, на что он сообщил с беззаботной улыбкой:

– На эти батарейки уходит чертова прорва денег, зато у него классный прием и зверская мощность!

– Это точно. – Ее слегка ошеломил столь современный сленг. – А что стало со старым приемником?

– Отдал концы. Я отнес его в починку, но к нему больше не производят запасных деталей. – Элайя наклонился и сосредоточенно принялся колдовать над тумблерами и кнопками. Поляну огласила невообразимая каша из обрывков передач. Наконец счастливый обладатель стереосистемы удовлетворенно хмыкнул и откинулся на спинку кресла. – Никто не умеет подать наши новости так, как старина Бенни!

С этим было трудно не согласиться. Бенни, которого Брук смутно помнила по выпускному классу в школе, обладал тем бархатным, глубоким басом, что так ценится среди радиодикторов и диджеев. В эту минуту он сообщал своей преданной аудитории, что денек в городе Квиксилвер, штат Оклахома, обещает быть жарким, и вдобавок не исключена возможность грозы.

– А вот это срочное сообщение только что попало ко мне на стол, – журчал голос Бенни, пока Брук смаковала вторую порцию кофе. Напиток был такой горячий, что на глазах выступили слезы. Она решила, что ему следует немного остыть, и поставила кружку на перила. Погруженная в свои мысли, Брук слушала новости вполуха, однако ее вывели из задумчивости тревожные ноты, зазвучавшие в голосе Бенни:

– Известный финансовый магнат Алекс Брэдшоу бесследно исчез нынче утром. Анонимные источники указывают на возможность заговора с целью похищения. На место выехала следственная группа.

Брук чуть не поперхнулась кофе. Пропал не какой-то там неизвестный финансовый воротила, а сам Алекс Брэдшоу, их новый хозяин! Она сидела ни жива ни мертва, судорожно стараясь оценить, что означает для них эта новость. Если с Алексом Брэдшоу что-то случится – что ожидает их фабрику? Однако следующая фраза Бенни мигом прервала ход ее мыслей.

– Алекс Брэдшоу был в отпуске и направлялся на курорт Хот-Спрингс, в Арканзас. В последний раз его видели одетым в спортивную зеленую рубашку, синие джинсы и сапоги из кожи гремучей змеи. – От многозначительной, прямо-таки зримой усмешки Бенни сердце Брук тревожно екнуло. – Ну да, все как полагается у техасских парней: сапоги из кожи гремучки и тягучий акцент! Нет! Этого не может быть!

– Но это еще не самый главный прикол, ребята! Кто бы мог подумать, что Брэдшоу видели в последний раз у нас в городе, в заведении Тревы Брэннам! Она сообщила следователю, что дала Алексу рецепт своего кобблера. Что несказанно обижает меня, поскольку я сам охотился за этим рецептом…

Это было уж слишком! Брук поперхнулась и зашлась в приступе кашля, расплескав по веранде остатки кофе. Заботливый Элайя был тут как тут и хлопнул по спине с такой силой, что чуть не вышиб из нее дух.

– Ты в порядке, малышка? – с сочувствием спросил он, гладя ее по спине.

– Да! – прошептала она, с трудом восстановив дыхание. – Я… в порядке. – Хотя все обстояло как раз наоборот. Она была не просто потрясена – она была в шоке.

Она… она… она не знала что и подумать! Господи, хоть бы это оказалось шуткой! Все, все с самого начала – дурацкой бессмысленной шуткой. Включая проклятую беременность Ди, послужившую причиной этой заварухи. Брук готова была поклясться, что никогда в жизни больше не будет психовать. Что не разобьет ни одной, даже самой завалящей, тарелки. Что не станет таскать Ди за волосы. И не будет покушаться на свободу Алекса Брэдшоу.

Но оказалось, что у малыша Бенни еще не подошли к концу сенсационные заявления. Из динамика вдруг донеслось:

– Сюрприз!

Захлебываясь от восторга, диктор сообщил, что «Брэдшоу корпорейшн» назначила награду в десять тысяч долларов любому, кто предоставит информацию о местонахождении Алекса Брэдшоу.

– Ох, малявки, вот так лакомый кусок! Да за такую кучу деньжищ я бы продал им свою родную мамашу!

Элайя оставил ее спину в покое, выпрямился и озабоченно пробурчал:

– Не стоило мне варить такой крепкий кофе…

Но Брук было не до него. Чтобы унять дрожь в руках, она попыталась зажать их между колен. Напрасный труд. Колени ходили ходуном точно так же, как и руки. Брук беспомощно наблюдала за этой пляской святого Витта. О том, чтобы вскочить на ноги и спастись бегством, нечего было и мечтать. Еще минута – и она не выдержит…

Крепко-накрепко зажмурившись, стиснув до боли зубы и откинув голову на спинку кресла, Брук заставила себя принять ужасающую, убийственную правду. Она похитила Алекса Брэдшоу. Ее нового босса.

А в довершение всего она приняла воинственную позу и выложила, как обычно не выбирая выражений, свое отношение к Брэдшоу как к хозяину фабрики. «Представьте, что я это он! Что бы вы сказали ему, если бы имели возможность?»

О Боже! Судьба не могла сыграть с ней настолько жестокую, бесчеловечную, несправедливую шутку!

О Боже! Она похитила, она оскорбила и унизила, она буквально смешала с грязью Алекса Брэдшоу, нового владельца фабрики, на которой она всю жизнь проработала контролером!

Отныне она конченый человек. Во всяком случае, работы ей не видать как своих ушей – это уж точно! Да вдобавок ей как пить дать предъявят обвинение в похищении. Это обязательно случится! Разве такой ужасный тип, как Алекс Брэдшоу, позволит кому-то безнаказанно над собой издеваться?

* * *

– Брук! Да что с тобой? Ты позеленела прямо на глазах! Может, глотнешь виски?

Брук намертво вцепилась в лямки его комбинезона и рванула на себя с такой силой, что старик чуть не выпал из кресла. Цепляясь за подлокотники, он с тревогой смотрел на ее лицо, искаженное гримасой отчаяния.

– Я совершила самую большую ошибку в своей жизни! – осипшим голосом выпалила она. – Я похитила своего… своего босса! Алекс Брэдшоу… это мой босс!

Элайя нервно облизнулся и попытался освободиться от ее железной хватки. Это ему не удалось, и он был вынужден пустить в ход слова:

– Да ладно тебе, Бруки, ты просто малость разнервничалась, и сама не соображаешь, что плетешь! Лучше успокойся и расскажи старине Элайе, что с тобой приключилось…

– Я… уже… сказала! – шипела Брук, продолжая дергать его за лямки так, что металлические пряжки больно врезались ей в ладони. Она явственно ощущала, как ее рассудок погружается в пучину безумия.

– Да полно тебе, малышка! – Надо отдать должное Элайе, он все-таки прислушался к ее словам и даже попытался вникнуть в их смысл. – Ты похитила своего босса? То есть получается, что вместо приятеля Ди ты привезла сюда своего хозяина? Да, если так, то ты действительно дала маху.

Не в силах справиться с приступом удушья, Брук вскочила. В глазах у нее помутилось. Чтобы не упасть, она схватилась за перила. Кажется, прошла целая вечность, прежде чем деревья перестали плясать перед глазами и она смогла сосредоточиться на озабоченном лице Элайи.

– Ты ничего не понял… – невнятно произнесли ее непослушные уста.

– Ты дала маху и по ошибке похитила своего босса, – повторил он.

– Да, это так, – скривившись от отвращения к самой себе, кивнула Брук. Ничего себе «по ошибке»!

– Ну, – Элайя не спеша расправил лямки комбинезона и воинственно выпятил челюсть, – а он-то мог сказать, что ты обозналась?

– Он пытался, – прошептала Брук, зажмурившись при воспоминании о его более чем прозрачных намеках. – Да я ему не поверила! – В ушах снова зазвучали его слова «А если это не так?» в ответ на ее утверждение о том, что Ди его любит.

Конечно, Ди его не любила. Она даже не была с ним знакома! А в самом начале он так ей и сказал: «По-моему, вы меня с кем-то путаете».

– Но он ведь мог показать тебе свои документы, не так ли? – продолжал настаивать Элайя, с кряхтеньем и проклятиями выбираясь из кресла и выпрямляясь во весь рост. – Сдается мне, что этот молодчик сам решил позабавиться за твой счет!

Брук тут же подумала, что старик прав. Он мог бы вести себя более решительно, а ей следовало заглянуть в его водительские права! Но она полагала, что в такой дыре, как Квиксилвер, вовсе не бродят косяками сногсшибательные красавцы вроде Клиффа… то есть Алекса! Она держала в памяти портрет, нарисованный Ди, и машинально приняла мужчину, покидавшего заведение Тревы, за Клиффа.

Тупица, дура непроходимая! Сам Алекс Брэдшоу спит сейчас в полуголом виде в ее рыбачьем домике!

Брук что было сил вцепилась в перила на веранде, так что побелели костяшки пальцев. Ее бросало то в жар, то в холод при воспоминании о каждом поцелуе и о более чем откровенных намеках, которыми он так и сыпал с первой минуты их знакомства. Он вел себя так, будто ничуть не опасается за свою шкуру и даже наоборот – забавляется!

Это могло привести ее к одному-единственному нелицеприятному выводу: Алекса Брэдшоу нисколько не испугал ее маскарад и скорее всего он сразу понял, кто она такая, услышав ее имя. Он действительно позабавился за ее счет. Но зачем? Чтобы вызвать на разговор о фабрике?

Обычно Брук приветствовала знакомое, ставшее привычным и родным, ощущение закипавшего в груди гнева, но в этот раз ее взяла оторопь от столь яростной вспышки. До нее наконец дошло, как глупо было терзаться угрызениями совести из-за Ди. Ей не в чем себя винить! Это Алекс навязал ей идиотскую роль сестры-разлучницы.

Он в жизни не был приятелем Ди! Если уж на то пошло, по слухам, ходившим среди рабочих, он вообще не был ничьим приятелем. Его жена – теперь уже бывшая – ушла от него два года назад. Ничего удивительного! У этого типа слишком извращенное чувство юмора!

Двигаясь словно деревянная, Брук направилась по тропинке к дому, где мирно почивал на полу полуголый бессердечный дьявол в образе мужчины.

– Брук, – окликнул ее спешивший следом Элайя, – ты ведь не собираешься учинить что-нибудь такое, о чем потом будешь жалеть? Верно, дочка?

– Откуда мне знать? Может, убью его… А пока ни о какой жалости и речи быть не может! – Собственный голос показался ей до жути спокойным.

– Может, ты малость подождешь, пока остынешь? – Элайя запыхался, пытаясь угнаться за ней. – Твой отец обязательно бы трижды подумал, прежде чем что-то предпринять.

– Перестань, меня этим не проймешь! – разъяренной кошкой прошипела Брук. – Как будто ты сам не знаешь, что отец давно бы рвал и метал!

– А ты все-таки постарайся подумать! – хрипло взмолился Элайя. Понимая, что ему за Брук не угнаться, старик остановился и попытался восстановить дыхание.

Брук неслась вперед, не различая перед собой дороги и гадая, объясняется ли алая пелена, застилавшая взор, розовыми лучами восходящего солнца. Скорее всего солнце тут было ни при чем.

Глава 9

Алекса разбудили ритмичные глухие удары. Он застонал, принимая их за настырную пульсацию в висках, обычно предшествовавшую очередному приступу мигрени. Затаившись, не смея шелохнуться, он приготовился встретить натиск беспощадной острой боли.

Пять секунд ожидания превратились в пять часов. Постепенно, кроме глухих отдаленных ударов, его слух начал различать пение птиц и благословенную тишину, в которую был погружен дом. Ее не нарушали ни звонки телефонов, ни разноголосие радио или телевизора, ни даже привычный гул кондиционеров и холодильников. Алекс с удовольствием втянул запах дыма, исходивший от давно погасшего камина, и загадочный аромат заброшенного жилья. Его окружало первозданное, дивное безмолвие.

Он не сразу позволил себе поверить в то, что голова у него не болит совершенно, и уже одного этого достаточно, чтобы чувствовать себя счастливым. Он осторожно уселся, все еще опасаясь делать резкие движения. Вспомнив о том, что все лекарства остались в отеле, он почувствовал себя счастливым вдвойне.

Внезапно ему стало интересно, что же это за звуки нарушили его сон, и он с любопытством осмотрел убого обставленную гостиную.

Брук… Брук наверняка знает, в чем тут дело. Одного ее имени оказалось достаточно, чтобы воскресить в памяти ее соблазнительный образ. Алекс мигом оказался на ногах. Он с наслаждением потянулся, выпрямился во весь рост и хотел было накинуть рубашку, но передумал, лукаво улыбнувшись собственным мыслям. Босиком прошлепал к двери в спальню и осторожно заглянул внутрь.

Кровать оказалась пустой, а постель скомкана так, словно ее хозяйка провела чрезвычайно беспокойную ночь. Поверх одеяла валялась измятая куртка, с которой Брук никак не решалась расстаться. Ну наконец-то она ее сняла и теперь гуляет где-то по лесу с голыми плечами – Алекс очень надеялся, что не слишком далеко. Горя желанием убедиться в этом как можно скорее, он вернулся к своему импровизированному ложу возле камина, натянул сапоги, подхватил рубашку и вышел на крыльцо.

Все оказалось в точности так, как он и предполагал: день был великолепным, а небо идеально чистым. Впрочем, его не испугал бы и дождь. Черт побери, здесь, за пределами города, он не побоялся бы даже снежной бури! Уют и очарование старого рыбачьего домика, величественный покой леса и перспектива в самом скором будущем снова увидеться с Брук делали это место самым подходящим для отдыха. Алекс и думать не желал о том, чтобы отправиться отсюда куда-то еще. Просто невероятно: впервые за много месяцев он проснулся не от головной боли!

Все еще восхищаясь своим чудесным исцелением, он легко сбежал по ступенькам, желая обнаружить источник разбудившего его шума. Обогнув угол дома, Алекс замер от неожиданности.

Брук истово размахивала топором. Ярость, с которой она набрасывалась на ни в чем не повинные чурбаки, буквально клубилась в воздухе – Алекс не мог ее не почувствовать. Он медленно двинулся вперед, стараясь держаться подальше от топора. За спиной у Брук блестела озерная гладь. Выводок утят бороздил воду совсем близко от берега. Четверо малышей со смешным кряканьем изо всех сил старались поспеть за своей мамашей. На мгновение Алекса ослепил серебристый блеск – это выскочила на поверхность какая-то рыба.

Хрусть! Сверкающее лезвие развалило надвое очередной кусок дерева и вонзилось в толстую колоду. Брук легко, словно играючи, освободила топор, откинула в сторону расколотое полено и потянулась за следующим.

Алекс благоразумно подождал, пока колун снова окажется воткнутым в колоду, и только тогда спросил: – Что это вы делаете? Брук на миг замерла, не оборачиваясь.

– Пеку шоколадный торт! – разъяренно рявкнула она, оставляя ни малейших сомнений по поводу своего настроения. Можно подумать, ее безумных плясок с топором было недостаточно! Она и так вся пенилась, как загнанная лошадь.

– А по-моему, вы колете дрова. И я хотел бы знать зачем. Разве мало той поленницы, что сложена возле дома? – Алексу не терпелось заглянуть ей в лицо. Может, в ее глазах он прочтет намек на то, что вывело Брук из себя? Или она просто еще не перебесилась из-за вчерашнего? Проклятие, он и правда хватил лишку, приставая к ней с поцелуями, – но разве можно было удержаться?

Тем временем она снова обрушила топор на злополучное полено и выпалила:

– Я колю дрова, чтобы не колотить папины тарелки! Они, конечно, не такие уж ценные, но мне все равно их жалко.

Ага, вот это уже кое-что объясняет… нет, это не объясняет абсолютно ничего.

Алекс ловко выхватил из кучи новое полено и подал Брук, прежде чем она успела протянуть руку. Не говоря ни слова, она поставила деревяшку на колоду и взмахнула топором.

– Интуиция подсказывает мне, что вы очень сердиты. Алекс без труда расслышал яростное рычание, слетевшее с милых чувственных губок.

– Ну надо же, какой догадливый! – прошипела она, без устали размахивая колуном.

Алекс совсем растерялся. Как бы заставить Брук поговорить с ним по-человечески, глаза в глаза? Хотя, с другой стороны, вряд ли она обрадуется, если снова увидит его в таком вот возбужденном состоянии. А он не мог не возбудиться, глядя на ее разъяренные порывистые движения и слушая сердитое бормотание и оханье над очередным поленом.

– Послушайте, если вы сердитесь на меня за вчерашнее – я готов извиниться!

– Если я сержусь? – Ну вот, наконец-то она подняла голову и пригвоздила его к месту испепеляющим взором! Ее чудесные волосы потемнели от пота и прилипли к раскрасневшимся щекам – точно так же, как тонкая футболка, обрисовавшая волнующие контуры тела.

Алекс невольно поежился. Он понимал, что выдавать снедавшее его возбуждение в такой момент попросту опасно, но эта сорвиголова действовала на него совершенно безотказно – и он ничего не мог с собой поделать!

– Ты, – она махнула в его сторону хорошо наточенным орудием труда, – весь вечер корчил из себя прожженного бабника, соблазнившего мою сестру!

– Так вы успели поговорить с сестрой? – пробормотал Алекс, подумав с запоздалым сожалением, что тайное всегда становится явным. Значит, дивные глаза теплого медового оттенка щурились вовсе не оттого, что их слепило утреннее солнце. Нет, эта юная амазонка явно решила объявить ему войну.

– Зачем? – возмущалась Брук, пропустив его вопрос мимо ушей. – Зачем ты надо мной издевался? Что же ты… что же ты за человек такой? Ведь я чуть не сдохла от стыда, когда ты… ты…

– Вас поцеловал? – услужливо закончил ее мысль Алекс.

– Да! Я готова была повеситься, потому что чувствовала себя виноватой и потому… потому…

– Хотели меня?

– Да! – выкрикнула она и с такой силой стиснула челюсти, что Алекс услышал, как стукнули зубы. Но он так и не оторвал взгляда от ходившей ходуном груди, обтянутой футболкой. – Мерзавец! Бесстыжий, бессердечный, безумный маньяк!

– Безумный? – Алекс почувствовал себя оскорблен. Разве хотеть ее может только безумец? Или она имела виду что-то другое? Неужели она так и не поняла, как действует на Алекса ее присутствие?

– Да, безумный! – выпалила Брук, одним яростным движением вогнав топор в колоду. Затем выпрямилась, уперла руки в бока и смерила его ненавидящим взглядом. – Только псих может так радоваться тому, что его похитили!

– А по-моему, любой нормальный мужчина был бы рад, если бы его похитила такая красавица! – вкрадчиво возразил Алекс. Теперь, когда колун больше не представлял непосредственной угрозы, он позволил себе сделать шаг вперед.

– Но ты даже не испугался! – заметила она как-то обиженно.

– Ну что вы, поначалу мне было весьма… весьма не по себе – пока я считал, что вы вооружены, – заверил Алекс. Он решил, что немного утешительной лжи пойдет на пользу ее уязвленному самолюбию. – Но нас с такой силой влекло друг к другу, что вскоре я позабыл об осторожности.

– Никуда нас не влекло!

– По-моему, ваше пылкое возмущение выдает вас с головой. – Алекс многозначительно улыбнулся, любуясь чудесной грудью. – Может быть, стоит немного освежить вашу память…

– Нет, только не это! – Брук выставила вперед руки. – Не смей ко мне приближаться! Я вся горячая, потная и…

– Я слушаю, я весь внимание!

–…все еще на тебя злюсь! Оставь меня в покое! А я… я сейчас приму душ, приведу себя в порядок и отвезу тебя обратно в город! – Пухлые губки поджались, а подбородок воинственно выпятился – знакомый жест, выражавший самую отчаянную решимость. – Там мы разойдемся, как в море корабли, и позабудем обо всем, что было!

Алекс позволил ей сделать несколько торопливых шагов в сторону дома и остановил на полдороге, игриво пробасив:

– А вот этого, по-моему, не случится!

– Почему это? – моментально ощетинилась она.

– Потому что я заслужил право на компенсацию. В конце концов, меня похитили, мне угрожали, подвергали меня оскорблениям и издевательствам! – Не важно, что в итоге он провел самый чудесный вечер в своей жизни и Брук об этом знает. Похищение есть похищение, как ни крути. Резко развернувшись, Брук выпалила:

– Ты что, подашь на меня в суд?

– А вот это будет зависеть, – не спеша процедил Алекс, лаская взглядом ладную фигурку и с удовлетворением отмечая, как действует на нее его откровенный взгляд, – от вашего желания мне помочь.

Через полчаса Брук закрутила кран в душе, с досадой отметив, что ледяная вода сумела охладить только ее кожу.

Она по-прежнему готова была прикончить мерзавца голыми руками.

Застонав от отчаяния, она уткнулась лицом в мокрое полотенце. Что заставляет ее по-прежнему хотеть этого типа до боли, до темноты в глазах? Ведь теперь она знает, что Алекс – ее босс, человек, к которому она всегда питала презрение и ненависть. Вдобавок не далее как четверть часа назад он не постеснялся поставить перед ней ультиматум, ничем не отличавшийся от самого настоящего шантажа!

Напрасно она надеялась выкрутиться с помощью лжи. Ведь он не мог знать о том, что Брук стало известно его настоящее имя, – но даже это небольшое преимущество не помогло разрешить идиотскую ситуацию. Брук надеялась отвезти его в город и как можно скорее расстаться. А потом, позже, когда он явился бы с проверкой к ним на фабрику, – она постаралась бы разыграть удивление и смущение, неожиданно «узнав» своего вчерашнего пленника. И он не стал бы ловить ее на лжи – если у него есть хоть капля совести.

Однако этот тип был кем угодно, только не джентльменом. Лишь такая дура, как Брук, могла вообразить, что ее притворство поможет избавиться от неизбежного. Нет, этот беспринципный бабник в жизни не упустит своего: он уже ясно дал понять, что придется платить натурой.

От одной этой мысли у Брук заныло внизу живота. Она отключилась, будто так можно было остановить волну жаркой истомы, расползавшуюся по всему телу.

Бесполезно, с этим ничего нельзя было поделать! Стоило ей подумать об Алексе – и с ней начиналось такое… Она никогда не ожидала от себя столь откровенной, возмутительной слабости. Пока Брук считала, что сохнет по любовнику своей сестры, она просто была отвратительна самой себе. Но теперь, когда оказалось, что она сходит с ума по собственному боссу, сделалось еще хуже! Уж лучше бы она по-прежнему принимала его за негодяя Клиффа! Ведь теперь ничто не мешало ей мечтать о том, чтобы затащить его в койку и заниматься с ним самым диким и необузданным сексом!

Отрывисто, жалобно застонав, она отняла от лица полотенце. О'кей! Судя по всему, она хочет этого Алекса Брэдшоу так же безумно, как он желает ее!

Так почему бы не смириться с неизбежным и не извлечь из этого максимум удовольствия? В конце концов, она взрослая самостоятельная женщина с нормальными сексуальными запросами – по крайней мере такой она считала себя до сих пор! И что мешает ей оттянуться на всю катушку? Отдохнуть душой и телом? Она наверняка получит бесценный опыт, а возможно, и удовольствие. Этого вполне можно ожидать от мужчины, способного одним» своим видом превратить ее в робкую школьницу.