Текст книги "Сто старинных корейских историй. Том 2"

Продавец горшков и лягушка

Давным-давно жил один глуповатый крестьянин, и был он очень беден. Своей земли не имел, поэтому пахал чужие поля, получая за труд плошку ячменя. День и ночь гнул он спину, чтобы было что поесть.

Однажды жена ему говорит:

– Так мы скоро и зубы на полку положим. Иди-ка ты завтра торговать.

– Да чем торговать-то? Товар ведь нужен.

– Как раз в соседней деревне в гончарной лавке дёшево горшки отдают. Возьми сразу побольше и иди продавай.

– Ну, что ж, можно попробовать.

Купил крестьянин горшки, погрузил их в заплечные носилки и пошёл продавать. Ходил он от одной деревни к другой, но какую плату надо за горшки принимать – того и знать не знал. Глупый ведь был. А в те времена люди за товар не только деньгами расплачивались, но и зерном. Всё нужно было брать, что давали, а крестьянин того не знал. Ему дают рис – он не берёт, дают бобы – он не берёт, дают ячмень – не берёт. Какой же дурак станет у такого продавца горшки покупать? За целый день крестьянин ни одного горшка не продал, так и вернулся домой.

– Ты почему ничего не продал? – удивилась жена.

– Покупателей-то много, да ни у кого денег нет. Все хотят зерном расплатиться, – отвечает муж.

– Ах ты, тугодум! Зерно – это тоже деньги, почему ты его не брал? Завтра и зерно бери!

– Ладно, – пообещал муж.

На другой день пошёл крестьянин снова горшки продавать. В этот раз брал он за товар зерно, и торговля шла бойко. Крестьянин высыпал зерно в один из горшков, а когда всё раскупили, продал и его. Отдал он покупателю последний горшок вместе со всем содержимым, получив за него всего три пхуна. Взял деньги, повесил за спину пустые носилки и домой пошёл. Пришёл – жена давай его бранить:

– Что же ты – за все горшки только три пхуна получил?

– Да я и забыл, что всё зерно в последнем горшке осталось.

– Ах ты, тугодум! Завтра дам тебе летние штаны, ты в них зерно складывай.

– Ладно, – пообещал муж.

В старину мешки были дорогие и вместо них использовали широкие летние штаны. Завяжешь края штанин – вот тебе и мешок.

Наутро пошёл крестьянин горшки продавать, а летние штаны, что ему жена дала, на себя надел поверх своих. Найдёт он какое-нибудь людное место, снимет с себя штаны и кричит:

– Покупайте горшки! Горшки покупайте, а зерно в штаны высыпайте!

Так он и делал, пока беда не стряслась. Пришёл крестьянин в какой-то двор, а там свадебный пир. Снял он с себя штаны и закричал:

– Горшки покупайте, зерно в штаны высыпайте!

– Это ещё что за безобразие! Пришёл на свадьбу и хулиганит! – возмутились люди, схватили дубинки и бросились на продавца. Тот испугался – и бежать. Бежал, бежал, добежал до рисового поля и спрятался за насыпью. Притаился, а сам никак отдышаться не может. Смотрит: прямо перед глазами лягушка сидит, внимательно на него глядит и горло раздувает. Тогда торговец ей и говорит:

– Лягушка-квакушка, ты тоже горшки продавала? За тобой тоже люди гнались? Ты тоже от них во весь дух бежала, и потому теперь отдышаться не можешь?

Так прямо лягушке и сказал! Ха-ха-ха!

Плата за угощение

В давние времена немало встречалось путников-бродяг, которые ходили по чужим домам и везде вели себя по-свойски. Большей частью это были книжники-недоучки, науку до конца не постигшие, чиновничьего поста не получившие. Знали они, что мир вокруг порочен, но даже не пытались что-нибудь исправить. От такой жизни делались они смекалистыми, дерзкими и бойкими на язык. Ведь чтобы кормиться с чужого стола, приходилось разное терпеть, а в невзгодах пригождались и смекалка, и дерзость, и красноречие – без них никуда.

Как-то раз застала путника в дороге ночь. Зашёл он в деревню, отыскал большой дом с черепичной крышей и постучал в ворота. А как раз в тот день к хозяину дома сват пожаловал. И вот хозяин, даже бровью не поведя, для свата богатый стол накрыл, а странника обделил. Оно, конечно, свата надлежало принять со всем радушием, но и путнику, пришедшему на закате дня, подобало тёплый приём оказать. А тут – сидят гости в одной комнате, а ужин им разный приносят. Как увидел это путник, у него от возмущения даже нутро скрутило. Первым подали ужин свату – чего там только не было! А следом и путнику поесть принесли – одно-единственное блюдце с соевым соусом.

«Ну, это уже слишком!» – возмутился путник и шмыгнул за столик свата.

– Как же я проголодался после долгого пути! Простите мне мою дерзость, но я первым поем, – заявил он, схватил ложку и смёл всё подчистую.

Пришлось свату, клокоча от гнева, соевый соус хлебать. Но не мог же благородный человек ругаться с гостем из-за ужина.

Пришёл хозяин, увидел, что случилось, и дар речи потерял. Но поздно было кулаками махать: нищенскую трапезу назад не заберёшь, свату второй раз стол не накроешь.

Наутро решил хозяин сделать наоборот. Первым принесли завтрак путнику – блюдце с соевым соусом, а уж после подали щедрую трапезу для свата. И тут хитроумный путник сказал, источая великодушие:

– Вчера я поступил невежливо – уж очень голоден был. Однако сегодня вы первым кушать извольте! – и поставил перед сватом свой столик. Сват даже позеленел от злости, но и в этот раз ничего поделать не смог. Не станешь же у гостя еду отбирать и кричать: моё! моё! А путник придвинул к себе второй столик и снова наелся до отвала.

Зашёл хозяин, увидел, что произошло, и гневом воспылал. Снова его обвели вокруг пальца! Но выпустить гнев на гостя он не мог – боялся честь свою уронить. И вот, выходя за дверь, хозяин прорычал себе под нос: «Эх, хоть дом в щепки разноси – может, тогда он уберётся».

Между тем путник позавтракал, завязал соломенные башмаки и попросил у батрака топор. Хозяин было обрадовался, что незваный-нежданный гость наконец-то оставит его в покое, но услышав, что он попросил топор, от изумления рот раскрыл.

– Зачем это вам топор? – спрашивает.

А путник ему и говорит:

– Вы меня дважды накормили. Как же я могу уйти, не отблагодарив вас? Денег у меня нет, вот я и решил вам пособить. Вы, я слышал, хотите дом в щепки разнести. Позвольте я вместо платы за угощение хоть один столб подрублю.

Поплевал он на ладони и схватился за топор. Что хозяину делать? Будешь стоять и смотреть – глядишь, и вправду столб подрубит. Взмолился хозяин, стал прощения просить. Только тогда гость топор опустил.

Вот такими они бывали, эти путники-бродяги: смекалистыми, дерзкими и бойкими на язык.

Как сельский дворянин на лошади ехал

Давным-давно жил в одной деревне дворянин, несносный вредина. Достались ему в наследство обширные поля, и строил он из себя вечно недовольного землевладельца, безжалостно притесняя деревенский люд. Так и норовил кого-нибудь чёрной работой обременить, в чужие дела влезть. Везде совал свой нос. С крестьян семь потов сгонял. Целыми днями ругался: то ему землю не удобрили, то межа недостаточно высока. Был этот дворянин для всей деревни точно кость в горле.

Как-то раз собрался он в Сеул – погулять, столицу посмотреть – и взял с собой коневодом сообразительного и хитроумного батрака. Сел дворянин на лошадь и поехал в столицу.

Однако даже по пути в Сеул он не переставал ругаться. Сам на лошади сидит, батрак рядом идёт, лошадь под уздцы ведёт. А наездник всем недоволен: то ему быстрее лошадь веди, то медленнее, то скорей ногами шевели, то не лети как угорелый. Весь день батрака мучил. И вот заехали они в горы – вокруг ни одной живой души, тут батрак и говорит:

– Господин, вы уже довольно на лошади насиделись. Давайте-ка теперь с вами местами меняться.

Слышит дворянин: батрак что-то несусветное несёт. Он – господин, а батрак всего лишь подневольный рабочий. Что он себе позволяет?

– Ах ты, остолоп! Ты, верно, совсем рехнулся! Где это видано, чтобы батрак ехал верхом? И потом, если ты на лошадь сядешь, что мне прикажешь делать?

– Вам, господин, разумеется, придётся рядом идти и лошадь под уздцы вести, – не моргнув глазом ответил батрак.

– Да ты совсем ополоумел! Хочешь, чтобы я коневодом был?!

– Именно так, господин.

Дворянина даже затрясло от негодования. На губах пена выступила. До того он рассвирепел, что готов был придушить батрака на месте. А тот говорит как ни в чём не бывало:

– Если вы сами не слезете, я вам помогу.

Поднял он дворянина и на землю спустил. Силой такого не возьмёшь. К тому же место глухое, людей вокруг нет – ничего не поделаешь. Хоть дворянин и кипел от ярости, помочь ему было некому. А батрак преспокойно сел на лошадь и поехал. Пришлось дворянину, скрежеща зубами, следом бежать – а иначе так один в горах и останешься.

– Ах ты, негодяй! Ну, погоди, вот переберёмся через гору, я тебе покажу!

Перебрались они через гору, и тут батрак сам спрыгнул на землю и говорит:

– Теперь, господин, ваша очередь.

Поднял он дворянина и в седло посадил. Выехали они на равнину: тут и там дома стоят, прохожие ходят. Батрак это знал, потому так и поступил. Захотелось дворянину душу отвести, и стал он кричать каждому встречному:

– Люди добрые! Вы только посмотрите на этого негодяя! Он отнял у меня лошадь и сам ехал верхом! Его надо арестовать и под суд отдать!

А батрак сгорбился в три погибели и говорит:

– Да как такое возможно? Наш господин нынче не в себе – видно, на солнце перегрелся.

Все ему и верили. Кто мог подумать, что батрак-коневод отнял у хозяина лошадь и сам ехал верхом?

После этого, каждый раз в безлюдном месте батрак снимал дворянина с лошади и сам садился в седло. А там, где встречались люди, опять сажал его на лошадь. Дворянину оставалось только беспомощно всё это терпеть. Как бы громко он ни возмущался, никто его словам не верил.

Так и доехали они до самой столицы: в горах, на крутых склонах, батрак ехал верхом, а на равнине сажал на лошадь хозяина. Погулял дворянин в Сеуле, посмотрел столицу, а на обратном пути они опять по очереди на лошади ехали. Дворянин уже смирился, и стоило лошади заехать в горы, сам слезал на землю. Батрак же, не считая этой причуды, в остальном слушался хозяина и никаких неприятностей не чинил.

Наконец подъехали они к деревне, дворянин и говорит:

– Смотри, не смей даже заикаться на людях, что мы с тобой по очереди на лошади ехали!

Никто бы этому и не поверил, но дворянин боялся опозориться.

– Не волнуйтесь, господин. Я – могила, – рьяно поклялся батрак.

Только сдержал ли он своё слово? Этого я не знаю. Так или иначе, а жил он долго и счастливо. Ещё позавчера был жив, а может, и сегодня ещё жив-здоров – этого я не знаю.

Рогатые воры

В давние времена король Сончжон нередко путешествовал тайно. Сняв королевские наряды и одевшись в платье простолюдина, он брал одного из своих подданных и под покровом ночи ходил по городам и весям и смотрел, как живёт народ.

Однажды во время тайного путешествия пришёл король в горную деревню. На дворе уже ночь была, в животе пусто. А тут как раз из одного дома доносился чудный запах свежего гречишного мука. Решил король у хозяина мука[5]5
  Мук – желе из крахмала зерновых, бобов или орехов.


[Закрыть] попросить.

– Эй, хозяин, не угостите ли муком?

Вышел к нему бородатый крестьянин, пригласил гостя в дом и принёс тарелку горячего мука в клубах густого пара. До того аппетитный был мук, что король тут же за ложку схватился. Но хозяин его остановил.

– Я знаю, вы голодны, господин, но потерпите немного. Сначала я должен другого человека накормить.

После этих слов понёс хозяин еду к постели больной матери, а уж потом перед гостем блюдо поставил. Что может быть лучше горячего мука холодным зимним вечером, когда в животе урчит? До того он был вкусный, что король тут же всю тарелку проглотил. А вслед за ней ещё одну, и ещё. Так он съел целых три тарелки мука. Смотрит король: а хозяин-бородач за это время к еде даже не притронулся, всё в углу сидел.

– Отчего вы сами не поужинаете? – удивился король.

– Я не голоден, – ответил хозяин.

Видит король: а мука-то больше и нет. Он один всё съел. Хозяину ни ложки не досталось, всё гостю отдал. Подивился король такому гостеприимству и стал перед хозяином извиняться, а тот ему и говорит:

– Право же, не стоит. Хороший кусок надлежит сперва матери предложить, потом гостю. Это и я знаю.

Король восхитился поступоком хозяина. Пускай человек он неучёный, но зато какой широкой души! Таких ещё поискать.

– Добрый человек, а как твоя фамилия? – спрашивает король.

– Ли, – отвечает бородач.

– Так у нас с тобой фамилии одинаковые! А давай-ка побратаемся.

– Что ж, давайте.

Так король Сончжон и крестьянин стали названными братьями: король – старшим братом, потому что лет ему было больше, а хозяин-бородач – младшим. Прощаясь с названым братом, король сказал:

– Приедешь в Сеул – заходи в гости.

– А где вы живёте?

– Найдёшь в столице самый большой дом – там я и живу. Запомни: самый большой дом в столице.

На том они и простились.

Через некоторое время поехал крестьянин в столицу, взяв с собой корыто гречишного мука. Стал он в Сеуле самый большой дом искать. А что это за дом, как не королевский дворец? Расспрашивал, расспрашивал крестьянин людей и, наконец, добрался до дворца. Но у ворот остановили его стражники и дальше не пускают.

– Да как вы смеете! Это дом моего брата! – возмутился крестьянин.

– Вы только посмотрите на этого наглеца! Ты кого посмел братом назвать?

Бранились они, бранились, но тут узнал об этом король и велел пустить крестьянина во дворец. Зашёл крестьянин в ворота – глаза у него так и разбежались. До чего дома большие, конца и края им не видно! До чего слуг много – и не сосчитать!

– Вот это да! Видно, мой брат всем богачам богач! – изумился он.

Подходит крестьянин к брату, видит: сидит тот в золотых одеждах, с короной на голове. А по обе стороны от него выстроились придворные, тоже все в коронах.

– Брат, я вам гречишного мука принёс – угощайтесь.

Поставил крестьянин перед королём корыто с гречишным муком, а сам по сторонам оглядывается.

– Брат, а отчего у вас в доме столько воров рогатых?

Король сразу его слов не понял и переспросил:

– Что ты говоришь? Каких-таких воров рогатых?

– Эх, брат, вот послушайте. Наш уездный начальник ходит с такими же рогами на голове – он сущий вор. Приедете в наши края – сами увидите.

В те времена высокопоставленные чиновники носили короны, и крестьянину все короны казались одинаковыми – похожими на рога. Уездный начальник день-деньской притеснял и обдирал простой народ. Кто же он, как не вор?

Вот крестьянин и решил, что все носящие подобную корону – воры рогатые. Впрочем, он не сильно ошибался.

– Хо-хо, воры рогатые! – засмеялся король. – Думаю, я сам в этом виноват.

– Что вы такое говорите, брат! Какая на вас вина, кроме той, что вы так любите гречичный мук?

– Виноват, виноват. Это ведь я воров рогатых наплодил.

– Ха-ха, ну, вы и шутник, брат!

Крестьянин так и не понял, что его побратим – сам король. Погостил он во дворце, а когда собрался уходить, король у него спрашивает:

– Если я назначу тебя уездным начальником вместо вора рогатого, справишься ли ты с такой работой?

– Надо попробовать, – отвечает крестьянин.

– Ты ведь грамоты не знаешь – сможешь ли целым уездом править?

– Ну, что вы, брат! Разве начальнику нужна грамота, чтобы народом править? Лишь бы простых людей не грабил. Да наша собака, посади её на место вора рогатого, и та лучше справится.

Хлопнул король себя по коленям и в тот же день назначил своего названного брата начальником уезда. Крестьянин со временем славным правителем стал. А о том, что побратался с самим королём, он так и не узнал до самой смерти. Правда всё это или нет – не знаю, но есть такая история.

Осёл в бумаге

Давным-давно жил в одной деревне сын с матерью-вдовой. Сын был тугодум, но мать свою слушался. До того он был послушным, что, вели она ему умереть – он и умер бы, не раздумывая.

Жили они бедно, и сын каждый день ходил в чужие дома батрачить: землю пахал, по хозяйству помогал. За это давали ему хозяева то немного денег, то риса. Так худо-бедно зарабатывал он себе с матерью на пропитание.

Однажды пошёл парень батрачить в соседнюю деревню, и заплатили ему три пхуна. Деньги небольшие, но и за них пришлось весь день трудиться в поте лица. Так что для работника и три пхуна – настоящее богатство. Сжал он монеты в ладони, боясь потерять, и пошёл домой. Шёл-шёл – захотелось ему пить. Подошёл парень к колодцу у дороги и зачерпнул воды, а деньги рядом с колодцем положил. Попил – а про деньги забыл. Там они и остались, а парень дальше пошёл.

Идёт, идёт, глядь – в руке пусто. Побежал он обратно к колодцу, да денег уже и след простыл. Видно, унёс их кто-то. Как быть? Пришлось возвращаться домой с пустыми руками.

Пришёл сын домой, рассказал обо всём матери. Та давай его ругать:

– Не надо было деньги в руке нести! Положил бы их в карман – ничего бы не случилось.

– Хорошо, матушка, – отвечает послушный сын. – Следующий раз непременно в карман положу.

На другой день пошёл он в соседнюю деревню батрачить. Весь день трудился в поте лица, и благодарный хозяин в этот раз дал ему за труд не деньги, а собачку.

Взял сын собачку и думает: как бы её в дороге не потерять. Тут он вспомнил, что мать велела ему заработок в карман положить: «Точно, матушка так и сказала. Значит, надо собачку засунуть в карман!»

Так он и сделал. Только полезет ли собачка в карман по доброй воле? Стал её парень силой пихать, а собачка как давай лаять и брыкаться – шум поднялся на всю округу. «Собачка, собачка. Ты потерпи немного. Матушка велела тебя в кармане принести», – уговаривал её послушный сын.

Еле-еле засунул парень собачку в карман и домой пошёл. Идёт, а она лаем заливается. Ей и тесно, и душно – на волю хочется. А парень карман придерживает, чтобы она не вырвалась. Наконец собачка разодрала ему одежду, выпрыгнула и бежать – только её и видели. Далеко-далеко убежала. Как же быть? Пришлось сыну опять возвращаться домой с пустыми руками.

Пришёл он домой, рассказал матери о том, что случилось, – та снова его ругать:

– Ах ты, тугодум! Какой же дурак собачку в карман сажает? Надо было её на верёвку привязать и за собой вести!

– Хорошо, матушка. В следующий раз непременно привяжу.

Крепко-накрепко запомнил сын материнский наказ.

На другой день пошёл он в соседнюю деревню батрачить. Трудился весь день в поте лица, и дал ему хозяин за труд большую рыбину. Это, говорит, вам с матерью, угощение.

Взял парень рыбу и думает: если он опять что-то неправильно сделает, то и рыбу потеряет. Мёртвая рыба, конечно, не улетит, но парню-тугодуму это было невдомёк. Вот и сделал он всё, как мать велела: раздобыл верёвку, привязал к рыбе и потащил её за собой. Всю дорогу волочилась рыба по земле – что с ней после этого стало? Превратилась она в настоящий кусок грязи. Она и на рыбу уже не походила: мясо содралось, одни кости остались. Вот такой подарок приволок сын домой. Увидела это мать и руками всплеснула:

– Что же натворил? Ты в своём уме? Зачем рыбу по земле волочь? Её нужно было в бумагу завернуть, соломиной перевязать и на плече донести.

– Понял, матушка. В бумагу завернуть, соломиной перевязать и на плече донести, – повторил послушный сын.

На другой день пошёл он в соседнюю деревню батрачить. Весь день трудился в поте лица, и в этот раз подарил ему хозяин осла. Извинился хозяин, что до сих пор недостаточно ценил его труды. Пусть этот осёл, говорит, будет вам в хозяйстве подмогой.

Как увидел парень осла, у него даже в глазах потемнело. Ведь что вчера мать сказала: «В бумагу заверни, соломиной перевяжи и на плечо положи». А как такую громадину в бумагу завернёшь? Как на плече понесёшь? Но ослушаться мать сын не посмел. Раздобыл он бумагу, сколько смог, завернул в неё осла с ног до головы – только глаза торчат. Посередине соломиной перевязал. Осталось на плечо взвалить.

Но просто ли это – взвалить осла на плечо? Осёл-то побольше человека будет. Подлез парень ему под брюхо и попытался его поднять, да тщетно. Так он и пошёл домой под брюхом у осла.

А в это время проезжала по дороге процессия во главе с уездным начальником. В паланкине везли его дочь.

Захворала девица какой-то лютой болезнью и вот уже несколько месяцев ни поесть не могла, ни слова вымолвить. Уж каких только искусных целителей ни звали, какими только снадобьями её ни поили, легче ей не становилось. Тогда и решил отец: пусть перед смертью дочь хоть на белый свет посмотрит. А болела девица оттого, что у неё в горле рыбья косточка застряла. Только об этом никто не знал.

И вот едет дочь начальника в паланкине и видит: какой-то парень тащит на себе огромный куль с ослом. Попробуй не рассмеяться, увидев такое! Один только бумажный куль с ослом внутри – картина маслом. А тут ещё паренёк у осла под брюхом силится его на себе тащить.

– Ах, умора! Ха-ха-ха! – рассмеялась девушка. Тут-то кость у неё и вылетела, и стала она здорова.

Подозвал начальник парня спросить, зачем он осла на себе тащит. Послушал, что тот ему сказал, и всё понял.

– Может, паренёк и тугодум, но таких послушных и почтительных сыновей ещё поискать. Нельзя отпускать его с пустыми руками.

И начальник не поскупился, щедро наградил парня. С тех пор сын и мать зажили в довольстве.