Текст книги "Преступления против жизни"

Правильное применение п. «д» ч. 2 ст. 105 УК зависит от того, что понимается под «особой жестокостью» при совершении убийства. Относя особую жестокость к обстоятельствам, отягчающим убийство, закон вместе с тем не называет критерии, по которым убийство должно быть признано совершенным с особой жестокостью. Некоторые следователи и судьи пытаются найти ответ на этот вопрос в заключении судебно-медицинского эксперта. Так, Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда России отменила приговор нижестоящего суда по делу Б., осужденного по п. «г» ст. 102 УК РСФСР (п. «д» ч. 2 ст. 105 УК) за убийство своей сожительницы В. Судебная коллегия сослалась на то, что в суде не был допрошен судебно-медицинский эксперт, и в связи с этим осталось не установленным, было ли совершено убийство с особой жестокостью. Президиум Верховного Суда России отменил определение коллегии как противоречащее закону. Установление особой жестокости ст. 57 УПК РФ не относит к компетенции судебно-медицинского эксперта.

Разумеется, нельзя впадать в другую крайность и вообще игнорировать заключение эксперта при определении особой жестокости убийства. В ряде случаев выводы эксперта о характере телесных повреждений и причине смерти потерпевшего в совокупности с другими доказательствами позволяют сделать обоснованный вывод о квалификации убийства по п. «д» ч. 2 ст. 105 УК. При этом во всяком случае необходимо иметь в виду, что особая жестокость – не медицинское, а юридическое понятие.

Отдельные авторы[143]143
  Аниянц М. К. Указ. соч. С. 59; Ратинов А. Р., Михайлова О. Ю. Жестокость как правовая и нравственная проблема // Вопросы борьбы с преступностью. М., 1985. Вып. 42. С. 8–17.


[Закрыть] рекомендуют применять п. «г» ст. 102 УК РСФСР (п. «д» ч. 2 ст. 105 УК), исходя из разъяснения в толковом словаре русского языка термина «жестокость», не отграничивая это понятие от «особой жестокости». На практике подобные рекомендации могут привести к необоснованному расширению пределов применения п. «д» ч. 2 ст. 105 УК. Именно это обстоятельство в свое время подчеркнул Президиум Верховного Суда России по делу А. Признав необоснованной квалификацию действий А. по п. «г» ст. 102 УК РСФСР (п. «д» ч. 2 ст. 105 УК), Президиум указал, что всякое умышленное убийство является тяжким и в той или иной мере жестоким преступлением[144]144
  О жестокости см.: Антонян Ю. М. Жестокость в нашей жизни. М., 1995.


[Закрыть], а при квалификации убийства по п. «г» данной статьи УК необходима особая жестокость.

2. В п. 8 постановления от 27 января 1999 г. Пленум Верховного Суда РФ разъяснил, что установление особой жестокости связывается как со способом убийства, так и с другими обстоятельствами, свидетельствующими о проявлении виновным особой жестокости. При этом для признания убийства совершенным с особой жестокостью необходимо установить, что умыслом виновного охватывалось совершение убийства с особой жестокостью. Это новое, весьма существенное разъяснение, поскольку установить признаки особой жестокости нельзя без анализа субъективной стороны преступления. В каждом случае должно быть выяснено отношение виновного не только к последствию, но и к особой жестокости как к обстоятельству, отягчающему убийство.[145]145
  Иногда высказывается мнение о том, что при анализе преступления неверно делить умысел по отношению к действию и результату (Г. Н. Борзенков, Б. В. Волженкин). Это мнение не вытекает из закона, где нет такого запрета. Более того, ст. 27 УК допускает возможность анализировать действие или бездействие и наступившие последствия, исходя даже из различных форм вины.


[Закрыть]

Изучение убийств, совершенных с особой жестокостью, показывает, что основная причина ошибок при их квалификации состоит в том, что суды часто оценивают признаки, свидетельствующие об особой жестокости, сами по себе, а не через призму субъективной стороны состава преступления. При такой оценке, с одной стороны, не всегда учитывается, что речь идет об убийстве как умышленном преступлении, и, следовательно, неосторожность по отношению к отягчающему обстоятельству исключается, а с другой – не всегда учитывается, что виды умысла виновного на лишение жизни и его отношение к особо жестокости могут не совпадать. Вполне возможны случаи совершения убийства с прямым умыслом при безразличном отношении к особой жестокости, свидетельствующем о косвенном умысле.

Без выяснения данных о виде умысла по отношению к особой жестокости нельзя считать обстоятельства убийства установленными с достаточной полнотой. По нашему убеждению, обязательное выяснение вида умысла виновного по отношению к особой жестокости является единственно возможным и верным критерием для решения вопроса о том, проявлялась ли при убийстве особая жестокость. Доктрина уголовного права исходит из того, что как прямой, так и косвенный умысел включают предвидение, которое является не чем иным, как сознанием наступления тех или иных результатов.[146]146
  Обоснование данного подхода к квалификации убийства с особой жестокостью см.: Бородин С. В. Значение субъективной стороны убийства с особой жестокостью для его квалификации // Соц. законность. 1986. № 8. С. 47–49.


[Закрыть]

Если какое-то явление представляет собой результат другого явления, то предвидеть этот результат – значит осознавать свойство породившего его явления, осознавать связь между этим и другим явлением и результатом, осознавать характер результата.[147]147
  Злобин Г. А., Никифоров Б. С. Умысел и его формы. М., 1972. С. 39.


[Закрыть] Применительно к рассматриваемому виду убийства это означает, что виновный тогда действует с особой жестокостью, когда осознает характер действия, желает или сознательно допускает наступления результата, которым является особая жестокость.

Квалификация убийства как совершенного с особой жестокостью может оказаться неправильной, если не выяснены и соответствующим образом не оценены эти обстоятельства. Так, С. была осуждена Кемеровским областным судом по п. «г» ст. 102 УК РСФСР (п. «д» ч. 2 ст. 105 УК). Президиум Верховного Суда России переквалифицировал действия осужденной на ст. 103 УК РСФСР (ч. 1 ст. 105 УК), сославшись на то, что нанесение потерпевшему нескольких ударов топором было вызвано не осознанием с ее стороны особой жестокости, а опасением, что В. расправится с ней, если останется в живых, так как он ранее угрожал убить С. и ее мать.

Очевидно, что в данном случае виновная действовала без цели совершить убийство с особой жестокостью и не сознавала, что ее действия могут объективно свидетельствовать об особой жестокости. При таких обстоятельствах признание убийства совершенным с особой жестокостью было бы объективным вменением.

Субъективное отношение виновного может быть установлено из его показаний, показаний свидетелей и других доказательств, позволяющих сделать вывод об особой жестокости. Но чаще всего вывод приходится делать, исходя из действий виновного во время убийства, обстановки его совершения, личности потерпевшего и некоторых других обстоятельств, в которых может проявиться особая жестокость.

В целом ряде случаев об особой жестокости свидетельствует множественность ранений или иных телесных повреждений, причиненных потерпевшему. Правильное разрешение вопроса о наличии или отсутствии особой жестокости при убийстве таким способом имеет важное значение для практики, так как применение п. «д» ч. 2 ст. 105 УК нередко обосновывается ссылкой на способ убийства. В таких случаях множественность ранений или иных телесных повреждений признается бесспорным доказательством особой жестокости.

Так, Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда России, а затем и Президиум этого суда оставили без изменения приговор в отношении Ф., который был осужден за убийство с особой жестокостью только на том основании, что он нанес потерпевшей множество ранений, при этом субъективная сторона преступления не была проанализирована. Пленум Верховного Суда СССР при рассмотрении этого дела подчеркнул, что один лишь факт множественности ранений (как и иных телесных повреждений) не может служить единственным основанием для признания убийства совершенным с особой жестокостью.[148]148
  Сборник постановлений Пленума и определений коллегий Верховного Суда СССР по уголовным делам. 1959–1971 гг. М., 1972. С. 210.


[Закрыть] Вместе с тем, в этом постановлении допускается неточность, когда утверждается, что для квалификации убийства по п. «г» ст. 102 УК РСФСР (п. «д» ч. 2 ст. 105 УК) должно быть установлено, что виновный действовал с умыслом, направленным на убийство с особой жестокостью. При такой формулировке органы следствия и суды в каждом случае для признания наличия особой жестокости обязаны установить, что виновный действовал специально с особой жестокостью, т. е. с прямым умыслом.

Вряд ли с этим можно согласиться. Во всяком случае такое указание не вытекает из закона, который не ограничивает применение п. «д» ч. 2 ст. 105 УК требованием наличия прямого умысла. Убийства же, совершенного с косвенным умыслом в отношении причинения смерти потерпевшему и с прямым умыслом в отношении проявленной особой жестокости, вообще быть не может. Во всех таких случаях виновный относится к особой жестокости только с косвенным умыслом.

3. Признак особой жестокости, как говорится в п. 8 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 января 1999 г., имеет место, в частности, в случаях, когда перед лишением жизни или в процессе совершения убийства к потерпевшему применялись пытки, истязания или совершалось глумление над жертвой либо когда убийство совершалось способом, который заведомо для виновного связан с причинением потерпевшему особых страданий (нанесение большого количества телесных повреждений, использование мучительно действующего яда, сожжение заживо, длительное лишение пищи, воды и т. д.).

Что касается фактической стороны действий или бездействия виновного в перечисленных в постановлении Верховного Суда РФ признаках особой жестокости, то она охарактеризована достаточно полно. Однако трудно согласиться с указанием на то, что для признания убийства совершенным с особой жестокостью достаточно, чтобы виновный действовал способом, который заведомо для него был связан с причинением потерпевшему особых страданий.

Дело в том, что «заведомость» как уголовно-правовая категория наряду с умыслом включает легкомыслие (преступную самонадеянность) как вид неосторожной вины. В судебной практике трудно встретить ситуацию, при которой виновный, умышленно лишая жизни другого человека и предвидя возможность совершения этого преступления с особой жестокостью, легкомысленно рассчитывал бы на предотвращение особой жестокости. Возникает вопрос: подлежит ли в таких случаях убийство квалификации по п. «д» ч. 2 ст. 105 УК на том основании, что оно для виновного было «заведомо» особо жестоким? По нашему мнению, когда речь идет о «заведомости» как признаке преступного легкомыслия, на этот вопрос необходимо ответить отрицательно. В ст. 105 УК предусмотрена ответственность за умышленное причинение смерти, и, следовательно, субъективная сторона преступления может характеризоваться только умыслом по отношению как к последствиям, так и к квалифицирующим обстоятельствам, отягчающим ответственность.

Анализ практики показывает, что суды не всегда учитывают, что действия, свидетельствующие об особой жестокости, должны быть совершены непосредственно перед убийством или в процессе его совершения. Ростовский областной суд, например, рассматривая дело по обвинению М. установил, что тот перед убийством боле года пьянствовал и избивал потерпевшую. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда России, указав, что М. при покушении на убийство не проявил особой жестокости, переквалифицировала его действия на ст. 15 и 103 УК РСФСР (ст. 30 и ч. 1 ст. 105 УК), признав, таким образом, что истязания, хотя и предшествовали убийству, но непосредственно не были связаны с ним.

В тех случаях, когда умышленное убийство совершается в присутствии лиц, близких потерпевшему, оно должно квалифицироваться по п. «д» ч. 2 ст. 105 УК. На данное обстоятельство обратил внимание Пленум Верховного Суда РФ в постановлении от 27 января 1999 г., подчеркнув в нем, что должно быть установлено осознание виновным причинения таким лицам особых страданий. Чаще всего особо жестокими признаются убийства, совершенные на почве семейных скандалов в присутствии детей. Магаданский областной суд осудил по п. «г» ст. 102 УК РСФСР (п. «д» ч. 2 ст. 105 УК) И. за убийство сожительницы А. в присутствии ее четырехлетней дочери. Суд сослался на то, что дочь потерпевшей осознавала убийство матери, тяжело переживала случившееся, ей были причинены особые страдания.

Убийствами с особой жестокостью в подобных случаях признаются убийства детей в присутствии родителей и других лиц, близких потерпевшему и лишенных по какой-либо причине возможности оказать им эффективную помощь. Здесь об особой жестокости свидетельствует характер действий виновного, выражающийся в надругательстве над чувствами потерпевшему близких лиц, в присутствии которых совершается преступление. Как указал Президиум Верховного Суда РФ по делу К., осужденного за убийство Д. с особой жестокостью, круг близких потерпевшему лиц не ограничен перечнем близких родственников, предусмотренных ст. 5 УПК РФ. Суд в каждом конкретном случае с учетом всех обстоятельств дела должен решать этот вопрос.[149]149
  БВС РФ. 1997. № 11. С. 9.


[Закрыть]

Совершенными с особой жестокостью вполне обоснованно, по нашему мнению, признаются убийства и в тех случаях, когда виновный для осуществления своего намерения использовал беспомощное состояние потерпевшего, который сознавал, что его лишают жизни, но по возрасту или в силу других причин не мог оказать сопротивление. Так, А. осужден за убийство с особой жестокостью своей матери, которая была парализована и находилась в беспомощном состоянии. А. нанес потерпевшей удар топором в грудь. Верховный Суд РФ признал приговор обоснованным. В этом и в ряде других аналогичных случаев особая жестокость проявляется в безжалостности и в заведомых для виновного особых страданиях потерпевшего. Возражать против такой практики нет никаких оснований. Однако есть и другая точка зрения. Так, М. К. Аниянц утверждает, что беспомощное состояние потерпевшего не может служить основанием для признания убийства особо жестоким в связи с тем, что оно к таковым не отнесено.[150]150
  Аниянц М. К. Указ. соч. С. 59.


[Закрыть] Данное соображение неубедительно. По новому УК беспомощность отнесена к обстоятельствам, отягчающим убийство, но это значения для рассматриваемого вопроса не имеет. По существу же было бы нелогично признать особые страдания лиц, близких потерпевшему, в присутствии которых совершается убийство, свидетельством особой жестокости, а особые страдания самого потерпевшего (ребенка, престарелого, больного), которого лишают жизни и который не может себя защитить, таковым не считать. В таких случаях при осознании данного обстоятельства потерпевшим вполне возможно применение также п. «в» ч. 2 ст. 105 УК.

О безжалостности как об одном из признаков особой жестокости свидетельствует убийство нескольких лиц – одного за другим. Челябинским областным судом был осужден Б. за убийство своей жены и ее подруги К. с особой жестокостью. Было установлено, что Б. сначала нанес несколько ударов топором К. по голове, а затем душил ее до тех пор, пока она не перестала подавать признаков жизни. Затем он связал находившуюся тут же свою жену, заткнул ей рот, изнасиловал и несколькими ударами ножа убил. Суд подчеркнул, что исключительная безжалостность осужденного по отношению к жертвам – характерная особенность поведения лица, совершающего преступление с особой жестокостью.

В таких случаях об особой жестокости свидетельствует не только то, что убийство совершается в присутствии других лиц, жизнь которых также находится под угрозой, но и то, что она проявляется в совокупности всех действий виновного.

4. В литературе[151]151
  Загородников Н. И. Указ. соч. С. 177; Аниянц М. К. Указ. соч. С. 63.


[Закрыть] было высказано мнение о том, что расчленение трупа потерпевшего следует считать проявлением особой жестокости. Для всех случаев такое решение было бы ошибочным. Изучение судебной практики показывает, что расчленение трупа чаще всего совершается с целью уничтожения или сокрытия следов преступления. Московский областной суд переквалифицировал действия Ч., совершившего убийство Б. и расчленившего ее труп, с п. «г» ст. 102 на ст. 103 УК РСФСР (п. «д» ч. 2 и ч. 1 ст. 105 УК), сославшись на то, что расчленение трупа с целью сокрытия преступления не является убийством с особой жестокостью. Иного решения вопроса в таких случаях и не может быть, поскольку действующий УК не предусматривает уголовной ответственности за сокрытие следов преступления. Эти действия, следовательно, находятся за пределами состава преступления. Расчленение, как и уничтожение трупа, нельзя рассматривать как обстоятельство, свидетельствующее об особой жестокости. К такому же выводу пришел Пленум Верховного Суда РФ в п. 8 постановления от 27 января 1999 г. Равным образом, глумление над трупом само по себе не может расцениваться в качестве обстоятельства, свидетельствующего о совершении убийства с особой жестокостью. Содеянное в таких случаях, если не имеется других данных о проявлении особой жестокости перед лишением потерпевшего жизни или в процессе совершения убийства, следует квалифицировать по соответствующей части ст. 105 и по ст. 244 УК, предусматривающей ответственность за надругательство над телами умерших.

Итак, рассмотрение вопросов квалификации убийства по признаку особой жестокости позволяет сделать следующие выводы.

1) Любое убийство – жестокое преступление. Поэтому для признания убийства совершенным при отягчающих обстоятельствах по этому признаку закон требует установить особую жестокость.

2) Убийство способом, особенно мучительным для убитого, всегда должно признаваться совершенным с особой жестокостью.

3) Убийство может быть признано совершенным с особой жестокостью: а) по способу действий виновного, таких как истязание, воспрепятствование оказанию помощи потерпевшему после смертельного ранения, нанесение большого количества ранений, причинение смерти с применением огня, кислоты, медленно действующего яда и т. п.; б) по иным обстоятельствам убийства, когда, например, установлено использование беспомощности потерпевшего, который сознавал, что его лишают жизни, или убийство детей в присутствии родителей и убийство родителей в присутствии детей и т. п.

4) Круг близких потерпевшему лиц, в присутствии которых совершено убийство, как основание для применения п. «д» ч. 2 ст. 105 УК не ограничен перечнем близких родственников (п. 4 ст. 5 УПК РФ); суд в каждом конкретном случае должен определять относятся ли лица, в присутствии которых совершено убийство, к близким потерпевшему.

5) Основная причина ошибок при квалификации убийств по п. «д» ч. 2 ст. 105 УК состоит в том, что суды часто оценивают признаки, свидетельствующие об особой жестокости, сами по себе, а не через призму субъективной стороны состава преступления, не учитывая, что умысел по отношению к преступному результату и к особой жестокости необходимо выяснять и оценивать самостоятельно.

6) Во всех случаях для применения п. «д». ч. 2 ст. 105 УК необходимо установить, что виновный предвидел, желал или сознательно допускал совершение убийства с особой жестокостью.

7) Для признания убийства совершенным с особой жестокостью, которая выразилась в глумлении над трупом или в расчленении трупа, должно быть установлено, что виновный совершал такие действия, не осознав еще, что убийство уже совершено; расчленение или иное уничтожение трупа с целью сокрытия убийства находятся за пределами состава преступления, предусмотренного п. «д» ч. 2 ст. 105 УК.

8) При определенных условиях возможна квалификация убийства с особой жестокостью наряду с п. «д» ч. 2 ст. 105 УК и по п. «в» ч. 2 этой статьи.

9) Глумление над трупом, когда виновный осознавал, что смерть потерпевшего наступила, следует квалифицировать по соответствующей части ст. 105 и по ст. 244 УК, предусматривающей ответственность за надругательство над телами умерших.

Убийство, совершенное общеопасным способом (п. «е» ч. 2 ст. 105 УК)

1. Совершение преступления общеопасным способом в Общей части УК в качестве обстоятельства, отягчающего наказание, прямо не названо. Однако в законе имеется указание на орудия и средства, с помощью которых общеопасный способ может быть применен в преступных целях (п. «к» ч. 1 ст. 63 УК), в том числе и для совершения убийства.

По сравнению с п. «д» ст. 102 УК РСФСР формулировка п. «е» ч. 2 ст. 105 УК изменена. В ней идет речь не об убийстве способом, опасным для жизни многих людей, а об убийстве общеопасным способом. Это означает, что имеется в виду не только опасность данного способа для жизни многих людей, но и опасность наступления других вредных последствий, например разрушения домов, транспортных средств, средств связи и т. п. при убийстве путем взрыва, либо заражение местности или источников воды, когда убийство совершается с применением вредных химических веществ. В связи с этим заметим, что такие последствия могут являться элементом состава преступления, требующего самостоятельной квалификации (наряду с убийством), так как эти последствия связаны только со способом преступления, т. е. совершены одними и теми же действиями в идеальной совокупности.

В связи с тем, что п. «е» ст. 105 УК предусматривает ответственность за убийство, и эта норма охраняет прежде всего жизнь человека, основное внимание при рассмотрении данного отягчающего обстоятельства мы сосредоточим на вопросах причинения смерти потерпевшему, причинения вреда жизни или здоровью других лиц.

2. Для правильной квалификации убийства по п. «е» ч. 2 ст. 105 УК имеет значение установление способа совершения убийства, его общеопасности. Часто общеопасность способа не вызывает сомнения. Это относится, например, к тем случаям, когда убийство совершается путем взрыва. М. с целью убийства жены во время ее поездки в автобусе подложил ей в хозяйственную сумку сконструированное им взрывное устройство. От взрыва в автобусе погибли три человека и шесть человек были ранены. В другом случае Л., поссорившись с Г., вскочил на стоявший трактор, завел его и направил на большой скорости на группу из пяти человек, среди которых был Г. В результате наезда один человек был убит, двое получили телесные повреждения. Правильность применения п. «е» ч. 2 ст. 105 УК в этих случаях сомнений не вызывает. Однако общеопасность способа должна оцениваться не абстрактно, а с учетом конкретной обстановки совершения преступления. То же применение взрывного устройства или наезд транспортным средством, например в безлюдном месте, где находится только один потерпевший, нельзя квалифицировать по п. «е» ч. 2 ст. 105 УК. Президиум Верховного Суда РФ признал неправильной квалификацию по п. «д» ст. 102 УК РСФСР (п. «е» ч. 2 ст. 105 УК) действий К., который тремя выстрелами из пистолета на одной из улиц Калуги убил Ш. Суд мотивировал указанную квалификацию тем, что в направлении выстрелов, произведенных К., как правило, происходит оживленное движение пешеходов и транспорта. Этот довод Президиум признал неубедительным и указал, что основанием для признания убийства совершенным способом, опасным для жизни многих людей, в данном случае мог бы быть лишь факт пребывания других людей в месте, в направлении которого велась стрельба.

В судебной практике возникает вопрос о том, как следует понимать указание закона об общеопасности способа убийства, т. е. для какого числа лиц способ убийства создает опасность, влекущую применение п. «е» ч. 2 ст. 105 УК. Этот вопрос возник, в частности, в Верховном Суде РФ при рассмотрении дела по обвинению Ж., осужденного по п. «д» ст. 102 УК РСФСР (п. «е» ч. 2 ст. 105 УК). Ж., общественный инспектор охотохозяйства, обнаружив двух браконьеров, несколько раз выстрелил из ружья. Один из браконьеров был убит. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда России переквалифицировала действия осужденного на ст. 103 УК РСФСР (ч. 1 ст. 105 УК), сославшись на отсутствие квалифицирующего признака, предусмотренного п. «д» ст. 102 УК РСФСР (п. «е» ч. 2 ст. 105 УК). По мнению Судебной коллегии, стрельба в двух человек не свидетельствует об опасности убийства для многих людей.

Такое решение вопроса вряд ли можно признать правильным. По нашему мнению, в данном случае необходимо учитывать, что закон направлен на усиление уголовной ответственности за убийство, при котором создается опасность лишения жизни более чем одного человека. Убедительные разъяснения соображения по этому вопросу содержатся в п. 9 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 января 1999 г., где говорится, что под общеопасным способом следует понимать такой способ умышленного причинения смерти, который заведомо для виновного представляет опасность для жизни не только потерпевшего, но хотя бы еще одного лица (например, путем взрыва, поджога, производства выстрелов в местах скопления людей, отравления воды и пищи, которыми, помимо потерпевшего, пользуются другие люди). Следовательно, п. «е» ч. 2 ст. 105 УК подлежит применению во всех случаях, когда способом убийства создается опасность лишения жизни наряду с потерпевшим другого лица или других лиц.

3. Правильная квалификация убийства по п. «е» ч. 2 ст. 105 УК зависит также от выяснения признаков субъективной стороны этого преступления. Здесь необходимо иметь в виду, что «заведомость знания виновного об общеопасности способа», о чем говорится в п. 9 постановления Пленума, как было показано выше, при анализе способа убийства охватывает только умысел – как прямой, так и косвенный. Поэтому установлению подлежит характер умысла виновного как в отношении потерпевшего, так и в отношении лиц, для жизни которых способ убийства опасен. Чаще всего виновный при таком убийстве преследует цель лишения жизни какого-то определенного лица и безразлично относится к тому, что он ставит в опасность жизнь других людей, т. е. в отношении определенного потерпевшего он действует с прямым, а в отношении других лиц – с косвенным умыслом.

Однако встречаются и такие убийства, когда виновный действует с косвенным умыслом без цели убийства какого-либо лица. В этом отношении характерно дело по обвинению Д., рассмотренное Верховным Судом России. Д., имея при себе мелкокалиберную винтовку, будучи в нетрезвом состоянии, в полевом стане открыл беспорядочную стрельбу, в результате которой убил С., а жизнь людей, находившихся вместе с потерпевшим, подверглась опасности. Как в отношении потерпевшего С., так и в отношении других лиц Д. действовал с косвенным умыслом.

Исходя из этого, можно сделать вывод о том, что при совершении убийства общеопасным способом умысел виновного по отношению к наступившему последствию – смерти потерпевшего и смерти других лиц, которым угрожает опасность, может совпадать (соответственно: прямой – прямой либо косвенный – косвенный), но может и не совпадать (соответственно: прямой – косвенный либо косвенный – прямой). Это обязывает в каждом случае детально разобраться в субъективной стороне совершенного убийства. Между тем на практике данному вопросу не всегда уделяется внимание. Очень часто, установив умышленный характер действий в отношении потерпевшего, суды не выясняют отношение виновного к возможности причинения смерти другим лицам. Встречаются такие случаи, когда вывод о наличии или отсутствии отягчающего обстоятельства, предусмотренного п. «е» ч. 2 ст. 105 УК, делается на основании последствий, которые, как известно, не всегда точно и полно отражают субъективную сторону преступления. Так, Президиум Верховного Суда России, отменяя определение Судебной коллегии по уголовным делам, в котором содержалось указание о квалификации действий П. по п. «д» ст. 102 УК РСФСР (п. «е» ч. 2 ст. 105 УК), сослался на то, что, по заключению судебно-медицинского эксперта, выстрел в С. был произведен в упор с расстояния 20 см, весь заряд остался в теле убитой. С нашей точки зрения, доводы Президиума неубедительны. Даже если весь заряд дроби и остался в теле С., не исключается возможность признания убийства совершенным общеопасным способом. Именно об этом свидетельствуют действия виновного, которые были оставлены без внимания при оценке его отношения к возможности причинения смерти другим лицам, находившимся вместе с С. в коридоре.

4. В судебной практике возник вопрос о том, как квалифицировать действия виновного, который, не имея цели причинить смерть какому-то определенному лицу, совершает с косвенным умыслом общеопасные действия, в результате которых наступает смерть человека.

По приговору суда Ф. был осужден по п. «д» ст. 102 УК РСФСР (п. «е» ч. 2 ст. 105 УК) за умышленное убийство З. Проживая в деревне, Ф. в целях охраны сада опутал изгородь проволокой и подключил ее к электрической сети напряжением 220 вольт. Жители деревни требовали снять проволоку, но Ф. этого не сделал. Днем семилетний Володя З., а также несовершеннолетние С. и Ц. проникли в сад, чтобы нарвать яблок. При выходе из сада З. прикоснулся к проводам и был убит. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда России не согласилась с указанной юридической оценкой, так как по делу не были собраны данные, свидетельствующие о том, что Ф., пропуская через проволоку на изгороди сада электроток, имел умысел на убийство определенного лица общеопасным способом. Однако предупрежденный односельчанами о необходимости отключения от электросети расположенных на изгороди проводов, Ф. этого не сделал, следовательно, сознавал опасный характер своих действий и допускал наступление тяжких последствий. Такие действия свидетельствуют об убийстве, совершенном без отягчающих обстоятельств, указанных в ч. 2 ст. 105 УК, их необходимо квалифицировать по ч. 1 ст. 105 УК.

Следует добавить, что дело не только в том, что Ф. действовал с косвенным умыслом, но и в том, что умысел в данном случае был неконкретизированным. Ответственность при таком виде умысла наступает за причиненный вред. Поэтому действия Ф. и наступившие последствия могут быть квалифицированы в данном случае по ст. 103 УК РСФСР (ч. 1 ст. 105 УК).

5. Спорным также является вопрос о квалификации по п. «д» ст. 102 УК РСФСР (п. «е» ч. 2 ст. 105 УК) последствий преступлений (помимо убийства). При рассмотрении дела в отношении П., который, покушаясь на убийство жены, причинил менее тяжкие повреждения другим лицам, Военная коллегия Верховного Суда СССР признала, что квалификация преступления по одной лишь ст. 102 УК РСФСР (ч. 2 ст. 105 УК РФ) неполностью отражает содержание действий П. и степень их общественной опасности, так как п. «д» этой статьи, предусматривая ответственность за убийство, совершенное способом, опасным для жизни многих людей, не охватывает всех последствий, которые предвидел осужденный. Такую же позицию по данному вопросу занял М. Д. Шаргородский, который поддержал определение Коллегии. Он писал, что при квалификации по п. «д» ст. 102 УК РСФСР (п. «е» ч. 2 ст. 105 УК) убийство, которое сопровождалось причинением телесных повреждений, требует дополнительной квалификации.[152]152
  Курс советского уголовного права: Часть Особенная. Л., 1973. Т. 3. С. 518.


[Закрыть] По этому же пути пошел Пленум Верховного Суда РФ, который в п. 9 постановления от 27 января 1999 г. разъяснил, что в случае если в результате применения виновным общеопасного способа убийства наступила смерть не только определенного лица, но и других лиц, содеянное надлежит квалифицировать помимо п. «е» ч. 2 ст. 105 УК по п. «а» ч. 2 ст. 105 УК, а в случае причинения другим лицам вреда здоровью – по п. «е» ч. 2 ст. 105 и по статьям УК, предусматривающим ответственность за умышленное причинение вреда здоровью.