Текст книги "Без страха и сомнений"

Глава 14

– Повернись-ка, – приказал Пом Пришес, повертев указательным пальцем.

Она повернулась, слегка шатаясь. Волосы ее были распущены, и длинные локоны отливали медью в свете свечей.

– Медленнее, – пробубнил отец, набив рот финиками. Он сидел, развалясь в кожаном кресле перед огнем. – Еще раз. И помедленнее, – повторил он заплетающимся языком, глаза его слезились.

Пом снова описал пальцем круг в воздухе. Он потягивал рейнвейн из бокала, наблюдая за Пришес. От нее сильно пахло духами – какие-нибудь французские ароматы, которые она купила на Берлингтон-Аркейд по счетам Уокингема. Она уже хвасталась ему, что «Уоки» позволил покупать все, что ей нравится.

Пришес снова неуклюже повернулась.

– Неплохо, – заметил отец, насыпав себе еще фиников в ладонь. – Прелестная парочка, а? – Он махнул рукой в сторону Пришес.

Этой парочкой надо бы попользоваться. И хорошенько. Как бы то ни было, долги платить придется ему, если план провалится. Но их авантюра не может, не должна провалиться. Настал его черед – он победит и отомстит своим врагам.

Отец снова взмахнул рукой, показывая на Пришес:

– Всегда питал пристрастие к красненькому вот здесь. У твоей матери тоже было красное. – Взгляд его на мгновение прояснился.

Пом не любил, когда отец говорил о матери, которую он, Пом, совсем не помнил.

– Я удивился, когда узнал, что ты поместил объявление о помолвке в «Таймс», папа, – заметил он, желая переменить тему. – Потом ведь придется выкручиваться, разве ты не понимаешь?

– Как это?

Пом пожал плечами, встал и налил себе еще вина.

– Это же официальное заявление. Как ты потом это объяснишь?

– Поворачивайся, девочка моя, – приказал отец Пришес, затем, обращаясь к Пому, произнес: – А я и намерен действовать официально, Пом. Ведь так, Пришес?

Она захихикала.

Ее смех вызывал у Пома отвращение.

– Мы еще не сказали тебе о наших планах на этот вечер, – продолжал отец. – Ну что, сказать ему, Пришес?

– О да! – выдохнула Пришес. – Держись крепче, Помми, а то упадешь. Не хочу, чтобы ты потерял свои драгоценные вещички, что у тебя в панталонах.

Грубая, вульгарная девка. Леди может быть чувственной, но уж никак не вульгарной. Да Пришес и не леди вовсе.

– Эта так называемая помолвка, – осторожно заметил он. – Мы должны сделать так, чтобы она не повлияла на дальнейшую судьбу Пришес, – ей ведь необходимо выгодно выйти замуж.

Пришес снова глупо захихикала.

– Остановись, – приказал ей отец, когда она повернулась к нему спиной. – Да, сзади вид тоже неплохой. Мне нравятся пышные телеса.

«Мягкие телеса», – добавил про себя Пом, чувствуя, что близок к тому, о чем его предупреждала Пришес. Его панталоны вдруг стали ему узки. Он поправил застежку спереди.

– Смотрите-ка на него! – Пришес запрокинула голову и разразилась хриплым смехом. Она глянула на него через плечо и снова расхохоталась. – У тебя что, чесотка, Помми, милый? Хочешь, почешу?

– Ты будешь чесать только меня, пока я тебе не разрешу, – раздраженно заметил отец. – А я и не собираюсь расторгать помолвку, мой мальчик. Имей в виду, ты предаешься похоти со своей будущей мачехой. Новая леди Уокингем. Не правда ли, заманчивая перспектива?

– Ты шутишь!

– Нисколько. Ну что, сказать ему, Пришес? Это будет наш сюрприз, Пом.

Пом похолодел. Они сговорились против него. Его отец и эта похотливая шлюха. Пом глотнул рейнвейна и закашлялся.

– О, не смотри на меня так, Пом, мой мальчик. – Отец подмигнул сыну. – Ты же мой наследник. Я все завещаю одному тебе.

– Да что – все? Ничего ведь нет! – взорвался Пом. Он шагнул к Пришес. Не секрет, что и мужчины гораздо старше его отца обзаводились потомством. – У нас нет ни пенни, дорогой мой папочка! До сих пор нам удавалось выкручиваться – никто не знает об истинном положении наших дел.

– Вот об этом-то и речь, – вмешалась Пришес, склонив голову на пухлое плечо. – Это часть нашего плана. Репетиция в некотором роде. Правильно я говорю, Уоки?

«Уоки!»

– Совершенно верно, моя пышечка.

Пом намотал на палец длинный локон Пришес.

– Вы, похоже, строите свои собственные планы. Личные. – Он продолжал наматывать волосы на палец, пока та не поморщилась от боли.

– Мы для тебя же стараемся, Помрой, – сурово заметил отец и икнул. – Но я и Пришес кое-что должен. Это же она все придумала.

Помрой отпустил ее локон.

– Это-то меня и тревожит.

– А сейчас у нас будет репетиция, – ухмыляясь, продолжал отец. – Так, Пришес?

– Да, – подтвердила она. – Мы хотим убедиться, что в назначенный день ты не подкачаешь.

В данный момент его гораздо больше интересовало другое.

– Мне надоели эти разговоры, – отрезал он. – Хватит.

– Отойди, Пом, – приказал ему отец довольно добродушным тоном. – Сядь и делай, что тебе скажут.

– Я сказал…

– Сядь, Пом. Будь любезен. Ты должен быть благодарен – мы подготовили для тебя сюрприз.

– Я хочу…

– Да сядь же в конце концов! – рявкнул отец. – Мы собираемся подготовить тебя к брачной ночи, неблагодарный мальчишка!

Пом злобно прищурился, но тем не менее уселся в кресло. Несколько минут в комнате царила тишина – только потрескивали угли в камине. Тяжелые зеленые портьеры висели на окнах. Зеленый с коричневым шелковый ковер прикрывал темный паркет.

Пришес встала на деревянную скамеечку для ног, с которой предварительно сбросила подушечку.

Нагота ее ничем не была прикрыта.

Лорд Уокингем пошевелил губами, посопел, удобнее устраиваясь в кресле, потом сказал:

– Ну что, моя пышечка, покажем ему? Надо убедиться, что он сумеет воспользоваться своими возможностями.

– Да! – взвизгнула она, поведя плечами. – Это будет потрясающе, Помми. Я просто сгораю от нетерпения. Сегодня нам предстоит проделать весь ритуал. Ты поможешь своей Пришес, не так ли? – Она выпятила губки.

– Помоги ей, – приказал отец. – Принеси одежду. Пом удивленно вскинул брови и спросил:

– Какую одежду?

Отец кивнул в сторону кожаной ширмы, отгораживающей дальний угол кабинета.

– Вон там, видишь?

За перегородкой лежали кремовое атласное платье и ворох женского белья. Помрой сгреб все это в охапку.

– И что мне с этим делать?

Отец загоготал.

– Одевай девчонку! Одевай ее – как для брачной ночи. Моей брачной ночи.

Пом скрестил руки на груди.

– Черта с два!

Пришес протянула ему ногу.

– Натяни на меня чулок, Помми, – вкрадчиво прощебетала она и слегка покачнулась на своем постаменте. Пухлая розовая балерина на маленькой музыкальной шкатулке. Не хватает только мелодии вальса. – Ну же, Помми! – капризно повторила она.

Он перевел взгляд от ее ноги на курчавую красновато-рыжую поросль, которая приводила в восторг его отца.

– Помоги же ей одеться, – сказал отец. – Это того стоит, вот увидишь. Сразу придешь в боевую готовность.

Пом, нахмурясь, выбрал из груды дорогого белья белый кружевной чулок и склонился к ногам Пришес.

– Тебе будет легче, если опустишься на колени, – посоветовала она ему. – Да и вид снизу лучше, понимаешь, о чем я?

– Да будь я проклят, если…

– А ты представь, что перед тобой Элла, – хитро заметил отец. – Этого-то мы и добиваемся, Пом. Надо же убедиться, что ты справишься с Эллой.

– С Эллой? – Ему стало жарко.

– Да, – сказал отец. – С Эллой. Так сделай же это, мой мальчик. С помощью Пришес мы скоро решим эту маленькую проблему. К нашей общей выгоде. Ну а пока будем наслаждаться репетицией.

У Пома заколотилось сердце. Он медленно опустился на колени и натянул чулок на ногу Пришес, разгладив его выше колена, затем принялся ласкать обнаженную кожу бедра.

Пот выступил у него на лбу и спине.

– Гадкий, гадкий! – Пришес шлепнула Пома по руке, когда тот коснулся ее рыжих завитков. – Если будешь торопиться, все испортишь. И Элла не такая чувственная, как я, не забывай об этом. Ее придется подготавливать дольше.

Пом взял второй чулок и натянул его на вторую ногу девушки, затем завязал серебряные подвязки над пухлыми в ямочках коленками Пришес.

У Эллы ноги длинные, стройные.

Он вытер тыльной стороной ладони пот со лба.

Казалось, воздух в комнате накалился.

– А теперь корсет, – приказала Пришес и вытянула руки.

Пом подхватил корсет на косточках и заметил:

– Сомневаюсь, что Элла Россмара носит корсеты. Пришес наморщила лоб.

– В день свадьбы она его наденет. Мы ведь хотим видеть ее в корсете, правда, Уоки?

– Ммм? – Отец дремал, но встряхнулся и промолвил: – Ммм. Да, конечно. Как пожелаешь.

– Что значит «мы хотим видеть Эллу в корсете»?

– Скажи ему, Уоки.

– Пришес будет с нами, когда ты возьмешь Эллу.

– Нет!

– Да, – твердо возразил отец. – Не сопротивляйся, Пом. Россмара будет более уязвимой в присутствии женщины. Она станет молить о помощи. Это возбуждает.

– Она захочет меня и так, – сказал Пом, надувшись. – Она еще не знает себя, не знает, что такое страсть. Я научу ее – она сама возжелает меня. Элла моя.

– Надень, – отец указал на корсет, – надень это на нее.

Пом помедлил в нерешительности, потом обернул корсет вокруг мягкого пухлого тела Пришес. Она приподняла груди и потянулась к нему.

– О-о-о, – протянула она, – неужели ты не хочешь зашнуровать Эллу в корсет? Она сделает для тебя то же, что и я. – Пришес поднесла розовый сосок к его рту, но тут же убрала, когда он потянулся к ней губами.

– Зашнуруй ее, – коротко приказал отец.

Пом провел языком вокруг соска Пришес. Ему снова стало тесно в панталонах.

Отец нетерпеливо подвинулся к краю кресла.

– Ты все делаешь не так, как надо! Тебе будет позволено это только после церемонии одевания.

У Эллы груди меньше, более упругие и острые. У Пома затряслись ноги от вожделения. Он закрыл глаза и захватил ртом полную грудь Пришес. Элла будет восхитительна на вкус. Пришес застонала и качнулась к нему.

– Делай, что тебе говорят, – сказал отец. – Сейчас же зашнуруй ее.

– Он думает об Элле, правда, Помми? – выдохнула Пришес, прижимая к себе его голову и ловя ртом воздух.

Он неохотно отстранился, посмотрел на ее влажный сосок, затем повернул ее и принялся зашнуровывать корсет неловкими пальцами.

– Замечательно, – одобрительно крякнул отец, поднимаясь с кресла. – Отлично. Я тебя возьму прямо в корсете, моя дорогая. Только попозже.

Пришес снова похотливо захихикала.

– Иди ко мне, Уоки.

Пом стиснул зубы и так дернул тесемки корсета, что Пришес чуть не задохнулась. Ее будущий супруг в это время забавлялся грудями и рыже-красной порослью, которая вызывала его восхищение.

К тому времени когда Пом застегнул пуговицы ее платья, пот струился у него по телу. Пришес умудрилась довести его до высшей точки возбуждения, пока его отец мычал и хрюкал, лапая ее.

Наконец одетая, она сошла со скамеечки.

– Ну вот. – Она покружилась перед ними. – Репетиция прошла как надо, верно?

Пом не мог вымолвить ни слова. Он посмотрел на Пришес, закрыл глаза и тут же представил Эллу, простирающую к нему руки.

– В тот день, когда в этой комнате окажется Элла, у нас будет все, что нам нужно. Мы заживем припеваючи на денежки ее папаши. Он будет за нас платить.

Пом открыл глаза.

– Если он откажется платить, то тайна Эллы выплывет наружу. Виконту это не понравится. – Пришес улыбнулась. – Мы с Уоки все продумали. Ее оденут для церемонии прямо в этой комнате.

Ярость захлестнула Помроя.

– Развлекайтесь как хотите, а Эллу оставьте мне. Она моя. Конечно, я не дурак и понимаю, что буду у нее далеко не первым. Но я все равно ее возьму, и после меня она никому не достанется. Хансиньор будет счастлив, что я женился на ней.

– Какой сообразительный, – заметила Пришес, округлив глаза. – Он разгадал наш замысел, Уоки.

– Подозреваю, что нет, – сказал им Пом. – Почему бы вам не посвятить меня в ваши планы?

– Именно это мы и собираемся сделать! – Пришес повернулась к нему спиной. – Иди же сюда, Уоки, покажем ему.

Отец побагровел и тяжело и хрипло задышал.

– Но я думал… Я буду первым, прелесть моя.

– Нет! – Она нетерпеливо отмахнулась от своего жениха. – Ты подождешь. Помми надо кое-что показать.

– Хм-м. – Отец надул щеки и встал перед ней. Она быстро наклонилась и просунула голову у него между ног.

– Сожми колени, – сказала Пришес. – Она попытается освободиться. А так мы ее сможем держать, как нам захочется.

Отец повиновался. Он стиснул шею Пришес своими худыми коленями.

– А теперь юбки, – сказала Пришес, размахивая руками.

– А что, если она будет брыкаться? – спросил отец.

– А ты будешь держать ее за ноги. Я займусь ее юбками. Ну давай же, Уоки.

Отец наклонился и задрал атласные и льняные юбки, кружевное белье, уложив их складками у нее на бедрах и открывая пухлый зад.

– Теперь панталоны! – взвизгнула Пришес, раскачивая бедрами. – Порви их.

Отец покорно разодрал панталоны пополам, представив взорам Пома сокровенные места Пришес.

– Скорее! – крикнула она. – Я знаю, что ты готов. Скорее же, Пом!

– Делай, что тебе говорят, – повторил отец, тяжело дыша. – Только побыстрее.

Пом освободил себя, спустив панталоны. Пришес снова вскрикнула, но уже удовлетворенно.

– Вот как это произойдет, – выдохнула она. – С Эллой. Она будет думать, что спешит ко мне на помощь. Я уже все придумала. А потом мы завладеем ее деньгами.

Деньгами. И Эллой.

– Давай же, пошевеливайся, – нетерпеливо сказал отец.

Пом сделал, как ему было велено.

Глава 15

– Ах, мне что-то не по себе! – воскликнула Джастина. Она сидела в любимом кресле герцогини в ее будуаре на Пэл-Мэл. – Эдвард всегда был таким тихим, спокойным ребенком. И Сара. А теперь они постоянно плачут и скучают без меня. Но что я могу поделать? Я им нужна, но Элле я тоже сейчас необходима. Особенно теперь, когда Струана отзывают в Шотландию.

– Поэтому я и просила тебя прийти ко мне сегодня. – Вдова оперлась о трость и устремила на внучку острый взгляд. – Струан должен вернуться в Керколди – об этом просит его брат. Там требуется его присутствие – он хозяин поместья. А ты, моя дорогая Джастина, принадлежишь своим детям, которых ты решила родить в достаточно зрелом возрасте. В таком возрасте, добавлю от себя, тебе бы лучше позаботиться обо мне.

Элла ожидала, что папа сейчас вспылит, как бывало всегда, когда прабабушка поучала маму. Но вместо этого он серьезно кивнул:

– Вы правы, герцогиня. Я тоже считаю, что Джастина должна вернуться со мной в Шотландию. Эти капризы, отказ от еды – дети соскучились по тебе, Джастина.

Элла улыбнулась, прикрыв рот рукой. Папа готов на все, только бы мама была рядом, – даже сносить оскорбительные выпады прабабушки.

– Нет, я не могу оставить Эллу, – упорствовала мама. – Сейчас я ей нужна, как никогда.

Элла вдруг почувствовала давнюю боль. Правда, она быстро утихла. Ее родная мать умерла четыре года назад, но леди Джастина и виконт взяли осиротевших девочку и мальчика в свою семью. Судьба наконец улыбнулась Элле и Максу, у которых до этого никогда не было фамилии и которые не знали даже, кто их отцы.

– Ну вот, так всегда. – Бланш Бэстибл шумно вздохнула. Ее голубые круглые, как у куклы, глаза наполнились слезами. – Так всегда. Мать жертвует собой ради, детей. То же и у меня с Грейс. Такая неблагодарная, черствая, эгоистичная…

– Очаровательная, милая женщина, – закончил за нее папа, мрачно сжав губы. – Не забывайте, что Грейс – жена моего брата. Я не знаю более преданной, щедрой, талантливой женщины, кроме моей дорогой Джастины, разумеется, и жены Кэлума Пиппы.

Элла была знакома с Грейс, маркизой Стоунхэвен, супругой дяди Аррана. Тетя Грейс была и вправду очень милой женщиной, которую вся семья почитала как святую.

– Довольно болтовни, – отрезала прабабушка, постучав в пол тростью. – Джастина и Струан должны ехать в Шотландию. Арран не позвал бы их, если бы в этом не было необходимости. А я прекрасно управлюсь с Эллой и сама. Кроме всего прочего, я гораздо лучше знаю свет, чем ты, Джастина. Ты толком-то и не выезжала в свой первый сезон.

– Меня это не прельщает, – резко перебила ее мама. – Но у меня было бы значительно меньше промахов, если бы ты не упоминала постоянно о моей… – она мельком взглянула на мужа, – хромой ноге.

Тот улыбнулся ей. Он всегда старался подбодрить и поддержать маму. Совсем недавно она при упоминании о своей хромой ноге всегда прибавляла слово «калека».

– Струан, – обратилась к нему мама. Она теребила медный локон у виска. – Скажи, как мне поступить? Я…

– Мы все вернемся в Шотландию. – Эти слова вырвались у Эллы, прежде чем она успела подумать. – Я тоже еду с вами. Мне здесь надоело. – Зачем оставаться, если Сейбера ей все равно не получить?

– Ба! – Краска выступила на сморщенных щеках прабабушки. – Ничего не желаю слушать! Я все уже устроила.

– Все? – переспросил Струан, вскинув брови. Трость поднялась в его направлении.

– Да, все, – твердо ответила прабабушка. – Как только я узнала про письмо Аррана – вчера, – я тут же дала всем знать, что Элле следует теперь писать на мой адрес. Так что письма, и подарки тоже, будут теперь присылать сюда.

– Да никакие подарки не могут…

– Я одобряю это, – перебила маму прабабушка. – Элла пользуется неоспоримым успехом. Горы цветов, драгоценностей, вееров, золотых часов. – Она вздохнула. – Все это немного напоминает мне мой первый сезон. Он, правда, был первым и последним, да и то скорее для развлечения. Дедушка Джастины в то время уже давно сделал мне предложение.

Джастина, которая выказывала крайнее волнение, обратилась к мужу:

– Струан, прошу тебя, помоги мне.

Он сел с ней рядом и взял ее руки в свои.

– Я разрываюсь, как и ты, – признался он. – Но я думаю, нам следует поблагодарить твою бабушку за любезное предложение и спокойно вернуться в Шотландию.

– Мы поедем все вместе, – повторила Элла. Она встала рядом с родителями. – Мне наплевать на лондонский сезон. Ничтожные развлечения ничтожных людей.

– Но, дорогая, – промолвила Джастина, – тебе же пора замуж, а где еще искать жениха, как не в Лондоне.

– Я уже встретила… – Элла потерла лоб. – Замуж? Нет уж, благодарю покорно.

Бланш Бэстибл ахнула.

– Слышали ее? Она пытается сбежать, а теперь выясняется, что у нее уже есть кое-кто на примете. Господи, ну что за морока с этими девчонками! Она тайком обделывает свои делишки за нашими спинами. Вы должны сейчас же во всем признаться, юная леди. Кто этот человек?

– Да никто! – выпалила Элла, потеряв терпение. Она встретила Сейбера, и никто больше ей не нужен, но Бланш не должна знать, что сердце ее разбито. – Папа, я буду помогать вам в Керколди. Я буду ухаживать вместе с мамой за младшими, помогать тете Грейс. Я не буду вам обузой.

– Все, довольно! – Будучи хрупкой, вдовствующая герцогиня тем не менее обладала громовым голосом. – Девочка станет делать, что ей скажут. Ее надо вывозить в свет, и я этим займусь. И нечего спорить. Готовься к путешествию, Джастина. Струан, забирай жену, а в остальном положитесь на меня.

– Ну, хорошо, – улыбнулся папа, глядя в мамины встревоженные глаза. – Кажется, все устраивается. Мы вернемся как раз к тому времени, когда Кэлум и Пиппа будут давать бал в честь Эллы. Если понадобится, возьмем с собой и младших детей. Думаю, прабабушка позаботится о девочке.

– Нет, я не хочу здесь оставаться, – сказала Элла. Прабабушка подошла к Элле и остановилась перед ней, устремив на нее пронизывающий взгляд.

– Нет, не в этом дело, – сказала она. Элла облизала пересохшие губы.

– Просто есть что-то, что ты очень хотела бы получить, но не можешь.

Элла, нахмурившись, кивнула.

– Мы с тобой хорошо поладим, – заметила прабабушка, усмехнувшись краешком бесцветного рта. – Джастина и Струан вернутся в Шотландию, а мы с тобой заключим союз. Понимаешь меня?

Элла снова кивнула.

Герцогиня повернулась к Элле и молча приложила палец к губам.

– Ну конечно, понимаешь. У нас общая цель. Общая цель? Элла вежливо улыбнулась. Возможно, прабабушка вовсе не так проницательна, как они предполагали.

Старушка прищурила глаза.

– Наша общая цель – твое счастье, – продолжала она, сверля Эллу глазами. – Твое и того, кто станет твоим возлюбленным. Может, я и старомодна, но я считаю, что браки совершаются на небесах. Я верю, что для каждого мужчины в мире существует только одна женщина, с которой он будет счастлив. Найти таких мужчину и женщину – задача не из легких. Но надо стараться.

– Да, – прошептала Элла. – Да, конечно.

– Так стоит найти и убедить их обоих, что они созданы друг для друга, так я говорю? – Прабабушка склонила голову набок.

– Да, – вымолвила Элла.

– Ну, вот и славно. Доверься мне, дитя мое. Мы всего лишь немного ускорим события.

Тех, кто знал о происхождении Эллы, всегда удивляло то расположение, которое питала к ней вдовствующая герцогиня. Но Элла понимала, что прабабушка – ее самый верный союзник.

В дверь будуара постучали. Дворецкий Финч вошел в комнату, держа в руках серебряный поднос, на котором лежали конверт и карточка. Все это он передал Элле, предварив свои действия фразой:

– Мисс Элла, вас желает видеть мисс Эйбл.

Элла взглянула на карточку, потом раскрыла конверт. Приглашения поступают на Ганновер-сквер каждый час. Очевидно, прабабушка уже успела переадресовать корреспонденцию на Пэл-Мэл.

Финч откашлялся.

– Так мне проводить сюда мисс Эйбл?

Элла вновь взяла в руки карточку.

– Эйбл? А, это же Пришес Эйбл. – Она взглянула на маму. – Зачем она пришла ко мне? Мне казалось, она меня недолюбливает.

– Почему? – встряла Бланш.

– Бланш, дорогая моя, – сказала герцогиня. – А почему бы тебе не проверить, не подшила ли служанка мой чепец?

– Но…

– Я бы хотела надеть его сегодня, – твердо промолвила прабабушка.

Бланш открыла рот, но спорить не стала. Она покинула комнату, шурша ярко-оранжевыми юбками из тафты.

– Так за что тебя невзлюбила эта Пришес? – спросила Эллу прабабушка, как только за Бланш захлопнулась дверь.

– Не знаю, – ответила Элла, втайне догадываясь, но не желая думать о Помрое Уокингеме.

Прабабушка сморщила острый нос.

– Наверное, ревнует или завидует. Да и кто бы не стал завидовать?

– Согласен с вами, – сказал Струан. Он встал, увлекая за собой Джастину. – Мы должны собираться в дорогу – выезжаем завтра утром на рассвете. Не скучай в Лондоне, Элла. Думаю, бабушка с радостью будет тебя сопровождать.

Элла размышляла над прабабушкиными словами. Может, ей почудилось, но когда вдова говорила о том, что следует искать «единственного» мужчину, она имела в виду Сейбера.

На конверте было только ее имя, выведенное тонким изящным почерком. Она вытащила бумагу.

– Так что же, Элла? – спросил отец. Она подняла на него глаза.

– Ты полагаешь, мне надо остаться?

– Да, – сказал он. – И мама тоже так считает.

– Да, – подтвердила мама. – И не будем заставлять мисс Эйбл ждать.

– Проводите ее в комнаты, – приказала прабабушка дворецкому. – Если я не нужна тебе, Элла, я уйду к себе до обеда. А ты готовься к отъезду, Джастина.

– Тут принесли розы, – заявил Финч. – Красные, кремовые и желтые. И лилии. И коробку в серебряной обертке. Я все поставил в гостиной. Это для мисс Эллы. Я позову мисс Эйбл. – И он удалился бесшумными размеренными шагами.

– Обещай мне, что будешь веселиться, – попросила Эллу мама.

Элла почувствовала на себе острый взгляд прабабушки и подняла глаза.

– Мы с прабабушкой прекрасно поладим, – сказала она и тут же заметила, что престарелая леди несколько успокоилась. – Мне было бы тяжело сознавать, что из-за меня ты не можешь поехать к моим маленьким брату и сестренке.

– Тогда договорились. – Отец широко улыбнулся. – Оставим Эллу с ее гостьей. Это та самая девушка, что помолвлена со старым Уокингемом?

– Да, – в один голос заявили Джастина и Элла. Джастина рассмеялась.

– Я иду с тобой, Струан.

Прабабушка удалилась к себе в спальню, Струан с Джастиной вышли, разминувшись в дверях с Пришес Эйбл.

Пришес, в пене из кружев и оборок и в шляпке, украшенной несметным числом шелковых фиалок, скромно потупила глаза. Как только они остались с Эллой одни, она бросилась к ней с распростертыми объятиями, словно та была ее самой лучшей подругой.

– Я говорила этому чопорному дворецкому, что обо мне не надо докладывать, – выдохнула она. – Я сказала, что мы очень хорошие знакомые. Но может, я не права?

Элла уклонилась от объятий Пришес, указав ей на кресло.

– Ваш приход неожидан для меня, – промолвила она, не ответив на вопрос Пришес. – Присаживайтесь. Я позвоню, чтобы нам принесли чаю. – О чем ей говорить с ней? Зачем вообще явилась Пришес Эйбл?

Пришес плюхнулась в кресло, расправила юбки и положила на колени бархатный ридикюль.

– О нет, я не хочу чаю. Кажется, я сейчас не смогу ни есть, ни пить. Я так взволнована, Элла, так взволнована! Я долго не могла придумать, к кому бы обратиться. Но тут я вспомнила о тебе – ты была так добра ко мне во время нашей первой встречи.

Добра? Элла не могла сказать, чтобы между ними установились какие-то особенно теплые отношения.

– Вы и правда не хотите кофе или чаю? Или шоколада?

– Нет-нет! – Пришес приложила руку к пышной груди и возвела рыжие ресницы к кремовому потолку с позолотой. – Я сейчас не смогу проглотить ни кусочка. Я пришла к тебе, потому что знаю – у тебя доброе сердце. Мы, правда, знакомы совсем недавно, но мне кажется, ты всегда готова помочь одиноким, попавшим в беду.

– Ну конечно… – Элла умолкла, терзаемая одновременно сочувствием и смутными подозрениями. – Но твои родители…

– Нет! – Пришес развела руками и откинулась на спинку кресла. Слеза выползла из ее широко раскрытых глаз. – Ты не понимаешь. И никто не понимает меня. Даже мой дорогой Уоки.

– Понятно, – промолвила Элла, ровным счетом ничего не понимая. – А Уоки?..

– Это лорд Уокингем. Мой суженый. Он благороднейший из мужчин. Так заботится о моем благосостоянии и моей репутации! Он не повинен в муках одиночества, которые я испытываю с некоторых пор.

– Муки одиночества?

– Именно так, – кивнула Пришес. – Элла, ты так красива. И зеленый очень идет тебе. Какое очаровательное платье.

– Благодарю. – Элла не ожидала такой быстрой смены темы разговора. – Прошу тебя, не плачь. – Она протянула Пришес кружевной носовой платок.

– Ты согласна стать моей подругой? – Девушка придвинулась к ней. – Согласна?

Элла никогда никому не отказывала в дружбе.

– Объясни же, что случилось?

– Родители вернулись в Ланкашир. – Пришес нервно теребила свой бархатный ридикюль. – Видишь ли, мы совсем не богаты. Не хотелось бы упоминать об этом, но я чувствую, что ты великодушна и щедра. Ты не из тех, кто оценивает людей в соответствии с величиной кошелька.

– Да, это верно. – Элла прониклась сочувствием к отчаянному положению Пришес, которое та придумала от начала и до конца.

– Родители поручили меня заботам моего жениха. – Пришес вцепилась в ридикюль. – Я живу в его доме до нашей с ним свадьбы.

Элла решила промолчать, поскольку не нашлась, что сказать на это.

– За мной присматривает скучная особа, которую нанял Уоки. Ее зовут Агата. Старая дева, все время молчит как рыба, а если открывает рот, то чтобы поругать меня.

– Но ты же можешь поговорить со своим женихом…

– Нет, не могу, – возразила Пришес с самым несчастным видом. – Он так добр ко мне. Я не могу жаловаться. Он так заботлив, ни с чем не считается, только бы мне угодить.

– Но ты несчастлива.

– Да, я несчастна. – Визгливый голос Пришес перешел на самый верхний регистр. – Уоки соблюдает приличия и поэтому видится со мной очень редко – да и то в присутствии этой мерзкой Агаты.

Элла пробормотала слова сочувствия.

– Он никогда не говорит со мною иначе, как на общие темы.

Исполнившись сострадания к чужому горю, Элла придвинула кресло и присела напротив Пришес.

– Лорд Уокингем относится к тебе с величайшим почтением – От одной мысли об Уокингеме Эллу чуть не стошнило, но она постаралась скрыть свое отвращение. – Как только вы поженитесь, все изменится к лучшему. – Просто ужас! И представить страшно.

– Но я хочу сначала узнать его хоть немного, – взвыла Пришес, и слезы градом покатились из ее глаз. – Я т-так одино-о-ка.

– А Помрой не видится с тобой? – спросила Элла, стараясь не стиснуть зубы.

– Он сердит на меня – Рыжие ресницы опустились. – Он хотел сам взять меня в жены, но Уоки ему не позволил.

– И ты счастлива? – мягко спросила Элла. – Счастлива, что выйдешь замуж за лорда Уокингема?

– О-о-о – Склонив голову, Пришес громко зашмыгала носом. Плечи ее затряслись от рыданий, пальцы теребили пышные юбки. – О-о-о, что же мне делать?

Глубоко тронутая ее страданиями, Элла взяла руки Пришес в свои и легонько погладила их.

– Тише, успокойся, – твердо сказала она. – Успокойся, Пришес. Я сделаю все, чтобы помочь тебе. Все, что в моих силах. – Бедняжка стала жертвой собственных родителей, которые бросили ее, оставив на попечение жениха. Элле было знакомо это ужасное ощущение покинутости и ненужности.

Постепенно рыдания утихли. Пришес шмыгнула носом и подняла голову. На бледно-лиловых юбках остались влажные пятна от слез. Она ухватилась за руки Эллы, словно за последнюю надежду на спасение.

– Ну, вот так уже лучше, – ободряюще улыбнулась ей Элла. – Ты больше не одинока.

– Б-благодарю, – вымолвила Пришес, состроив слезливую гримасу. – Ты так д-добра ко мне.

– Ну же, успокойся. – «Ну и денек сегодня выдался!» – Ты выходишь замуж за лорда Уокингема. Это принесет тебе счастье. Так давай подумаем, как избежать одиночества до свадьбы.

– Ты не понимаешь! – Пришес издала полупридушенный возглас. – Я могу довериться тебе, Элла? Ты не откроешь мою тайну?

– Я не сплетница, – коротко отрезала Элла. – И не радуюсь чужим несчастьям.

– О-о-о, – всхлипнула Пришес, зажмурившись и вновь выдавливая из себя слезы. – Я так благодарна тебе. Видишь ли, я не хочу выходить замуж за Уоки. Он прекрасный человек, но он же старик. Иногда у него даже слюна изо рта сочится.

У Эллы снова подкатила к горлу тошнота.

– Тогда почему ты дала согласие на брак?

– Я должна выйти за него. Так велели мне мои родители. Я должна стать его женой ради денег и положения в обществе. Мы так бедны. Мама с папой говорят, что Уоки – это ответ на наши молитвы.

Нет, такое и в кошмарном сне не приснится!

– Ты не должна соглашаться на это, если тебе так противно.

– У меня нет выбора. Я помолвлена и выйду замуж. – Пришес часто заморгала. – В глубине души я чувствую, что поступаю правильно. А теперь, когда ты предложила мне свою дружбу, мне уже не так тяжело. Мне хотелось довериться кому-нибудь, и вот я нашла тебя! Тебе, наверное, показалось странным, что я пришла сюда. Но я верю в провидение. Я верю, что сама судьба направила меня к тебе. Ты самая добрая, самая великодушная. С твоей помощью и поддержкой я вынесу все, что мне предстоит вынести.

Может, устраивая чужое счастье, ей удастся заглушить боль, которую причинил ей отказ Сейбера?

– Можешь приходить ко мне, когда захочешь, – улыбаясь, сказала Элла и похлопала Пришес по руке. – Но мне все же кажется, тебе стоит написать родителям и объяснить, что ты не питаешь никаких чувств к лорду Уокингему.