Текст книги "Конан и четыре стихии"

Глава седьмая

На улицах Морнстадиноса завывал ветер, и негде было укрыться от него. Смерчи подхватывали мусор и легкие предметы и крутили их в воздухе. Тяжелые капли дождя барабанили по черепицам крыш, и неосмотрительные пешеходы мгновенно промокали до нитки. Вспышки, яркие, как день, разрывали ночную тьму. Гром гремел, словно приглушенный голос разгневанного бога. Буря, которая не потрудилась заявить о своем приближении ломотой в костях предсказателей погоды, распахнула над городом небесные шлюзы и бушевала с тропическим размахом, что для этой местности было довольно редким явлением.

– Проклятье Митры на этот ливень! – сказал один из висельников, который прятался под выступом кровли дома, расположенного напротив харчевни «Молоко волчицы».

Двое или трое из той же милой компании с жаром поддержали его мысль. Логанаро яростным взглядом заставил их замолчать.

– Вы что, ребята, – пироги с изюмом, чтобы бояться какого-то там дождика? – спросил он.

– Нет, – ответил предводитель шестерых, – но нынче скверная погода, господин, неподходящая для добывания денег. Даже крысы – и те сегодня не высовываются.

– Вот уж о крысах вам можно не беспокоиться, – проворчал Логанаро недовольным тоном. – Вам платят не за охрану этих очаровательных домашних животных, а за то, чтоб вы доставили мне человека, спящего вон там. – Логанаро показал на харчевню.

Головорез кивнул. Он носил кожаную повязку через глаз, а темные волосы свидетельствовали о заморанском происхождении бывалого авантюриста.

– Ясно, – произнес одноглазый. – Но мои товарищи и я – мы хотим перекинуться с вами еще парой словечек о нашем заработке.

Человек с повязкой говорил с сильным акцентом и уснащал свою речь обрывками международного воровского жаргона.

Логанаро уставился на него.

– Поговорить? Зачем?

– Да мы тут слыхали, что этот парень, которого мы должны повязать, подрался, оказывается, с красным монстром на пьянке у винодела.

– Ну так и что? Вы вшестером уже наложили в штаны, испугавшись одного человека?

– Не-е… Не испугались мы. Но уважаем. Он, должно быть, быстрый, как дьявол, и сильный, как медведь. Если это так, то мы с корешами так решили, что повязать его будет трудновата. Такое дельце должно и оплачиваться получше.

Логанаро поджал губы

– Ну и насколько «получше»? Одноглазый осклабился, показав плохие желтые зубы.

– Ну, одна золотая кругляшка на рыло – это было бы как раз не кисло.

– Вот уж нет! Мы договаривались о двенадцати серебряных за это дело.

– Это когда было… Теперь нам бы по восемнадцать.

– Исключено. Может быть, добавлю еще по паре монет на нос – и все.

Одноглазый пожал плечами:

– Дождь, однако, холодный. Пойдем, ребята, поищем, где посуше. – И отвернулся.

– Две дополнительные монеты, – в бешенстве произнес Логанаро.

– Пять. – Бандит опять повернулся к Логанаро. Логанаро подумал о человеке, которого видел убитым в подземельях сената, и глотнул. Сильные порывы ветра леденили ему спину, холодный дождь стекал за воротник. Торговаться ли ему еще с этими люмпенами? Мысль о том, чтобы потерять еще часть своих денег, была ему невыносима. Но все золото Коринфии будет ему без надобности, если он умрет и не сможет им воспользоваться. Он глубоко вздохнул.

– Ладно, пять монет сверху. После поимки варвара.

Одноглазый снова показал гнилые зубы.

– Тип-топ, папаша.

На какой-то миг ярость бури улеглась. Логанаро махнул рукой в сторону харчевни:

– Вперед! Давайте!

Шесть человек помчались к харчевне, разбрызгивая лужи, которые к тому времени уже превратились в небольшие озера.

Пантера зарычала, но голос ее утонул в грохоте грома. Мех зверя слипся от дождя. Хищник чувствовал себя не слишком хорошо. В такую погоду его добыча отсиживается за крепкими стенами, надежно укрывшись от охотничьих набегов. Но и тех, кто не добрался до дома, нелегко выследить, потому что потоки воды уносили запахи следов. Бродить под штормовым ливнем было занятием, не способствующим ни чистоте меха, ни хорошему настроению.

Пантера прекратила охоту и помчалась к одному из многих укромных мест, заранее подготовленных для ночных вылазок Лемпариуса. Собственно, это была всего лишь хижина, где он прятал одежду, подходящую для сенатора – инкогнито.

Под прикрытием этой хижины странно тянулись и сокращались суставы и части тела пантеры, и постепенно хищник превращался в существо, на которое несколькими минутами раньше охотился, считая его своей законной добычей.

Гроз Конан не боялся, но проснувшись в очередной раз, он немедленно схватился за свой меч, потому что кроме бури, бушевавшей за стенами харчевни, услышал шорох в коридоре. Кто-то наступил на скрипучую доску.

Гибким движением варвар вскочил с тюфяка, откинул щеколду и рванул дверь. Один прыжок – и он стоит в коридоре с мечом в руке.

Перед ним вырисовывалась фигура, завернутая в тонкое одеяло. Кинна.

Конан опустил меч и воззрился на юную женщину. Одеяло закутывало ее почти целиком, оставляя открытыми только длинные ноги. Красивые ноги – насколько Конан разбирался в таких вещах. Сильные – что тоже весьма эффектно.

Кинна уловила его интерес и попыталась прикрыть одеялом ноги тоже. Но при этом открылась верхняя часть тела. Прежде чем она успела снова натянуть одеяло, перед глазами киммерийца мелькнула ее полная грудь.

Конан ухмыльнулся.

– Что ты потеряла в этом месте и в такое время?

– Я… я слышала что-то под моим окном. Какой-то странный шум.

– Мы находимся на высоте третьего этажа, – сказал Конан. – В высшей степени невероятно, чтоб кто-то шлялся возле твоего окна, Кинна. Это ветер.

Кинна кивнула. Мягкой волной упали ее черные волосы.

– И я так решила. Но не смогла заснуть. Вот и пришла сюда, чтобы…

Она остановилась и .смущенно посмотрела себе под ноги.

– Чтобы – что? – с любопытством спросил Конан.

Кинна бросила взгляд на коридор, в сторону своей спальни, покраснела, но ничего не ответила.

Конан проследил ее взгляд и понял. Ну да, женщины! Как это можно находить вот такие ночные визиты чем-то постыдным – этого он никогда не понимал. У всех в равной степени могут возникать естественные потребности – зачем же от этого шарахаться?

Молчание затягивалось и становилось мучительным. Конан не испытывал ни малейшего желания вступать в переговоры. Окончательно пробудившись ото сна, он разглядывал молодую женщину.

– Этот шум – он обеспокоил также твою сестру и Витариуса?

– Нет. Элдия спит сном невинности и так глубоко, словно готовится уснуть навеки. , – Поскольку я уже проснулся, осмотрю-ка я на всякий случай твое окошко и поищу, что же там так странно шумит.

Конан заметил в ее глазах облегчение, которое быстро сменилось довольно-таки откровенным ехидством.

– О, нет! Вы не должны брать на себя столь тяжкий труд. Я ни в коем случае не хочу быть помехой вашему путешествию в Немедию, – сказала она колко.

Конан пожал плечами.

– Как хочешь.

И сделал шаг к своей комнате.

– Подождите! – Кинна коснулась его плеча. Рука у нее была теплая. – Простите меня! Я так грубо разговаривала с вами, а ведь вы этого совсем не заслужили. Элдия рассказала мне, как вы сегодня спасли ее от грабителей, да и я сама видела, как вы встали между ней и демоном. Я не должна была злиться на вас за то, что вы не хотите больше рисковать своей жизнью ради нас, а предпочитаете идти своей дорогой.

Конан задумчиво смотрел на нее. Женщина, получившая хорошее воспитание. Рука ее все еще лежит на его плече, словно она позабыла ее там.

– И мне будет ужасно приятно, если вы все-таки осмотрите мое окно. – Она улыбнулась ему. – А потом, может быть, исследуем ставни и в вашей комнате.

В первый момент до Конана не все дошло. Он чуть было не брякнул, что в его комнате со ставнями все в порядке. Но потом увидел улыбку Кинны и улыбнулся ей в ответ.

– С удовольствием, – сказал он.

Легким шагом Конан проскользнул мимо спящих Элдии и Витариуса. Кинна светила ему сальной свечкой. Он потрогал засов на ставнях. Все было на месте. Он уже предвкушал поход в свою комнату вместе с Кинной.

– Держи ладонь перед пламенем, – шепнул он ей. Затем отодвинул засов, раскрыл ставни и посмотрел вниз, в дождливую ночь.

За короткий миг одна за другой сверкнули две молнии, так что варвар отчетливо увидел стены и низкие крыши домов. Насколько он мог разглядеть, на улицах все было спокойно, не считая, конечно, бури.

Он уже хотел прикрыть деревянные ставни, когда по стене харчевни что-то с силой забарабанило, словно целая толпа мальчишек швырнула пригоршни гальки. Острые осколки льда попали по рукам Конана. Он тихо выругался.

Кинна удивленно спросила:

– Что такое?

– Град!

Стук стал громче. Внезапный ледяной порыв ветра вырвал ставни из рук киммерийца.

– Глаза Бэла!

Конан высунулся наружу, чтобы схватить болтающийся ставень. Град избивал его немилосердно. Ему уже удалось вцепиться в один ставень, и он почти поймал второй, когда буря стала затихать и град прекратился. Только сильный дождь поливал улицы города. Тогда он услышал странный звук, отчетливо различимый в относительной тишине, наступившей после града. Сначала он принял его за отдаленный гром, но шум был слишком ровным и слишком долгим.

Кинна подошла к окну и встала рядом с Конаном.

– Что там случилось? Конан покачал головой.

– Не знаю, – пробормотал он. Вспыхнула молния, и они увидели страшную картину: по городу мчался смерч, разрушая все, что попадалось ему на пути. Неистовый водоворот, казалось, надвигается прямо на харчевню.

В комнате зашевелились. Голос Витариуса перекрыл шум ветра и дождя:

– Что вы там увидели?

Конан молча указал ему вниз. Молнии больше не сверкали, но и без них все было хорошо видно. В глубине смерча почти непрерывно вспыхивали огни, < желтовато-голубоватый свет которых был таким жутким, что даже киммерийца передернуло. Он в жизни не встречал ничего подобного.

– Кром! – тихо вскрикнул он. – Сатанинский ветер!

Витариус выглянул в окно.

– Вы правы, этот ураган вызван к жизни не природой. Посмотрите, как ровно он движется! Ни один обычный смерч так себя не ведет. То, что мы видим, – дело рук Совартуса. Он развязал силы-Воздуха и направил их против нас. Огонь нам здесь не поможет. Нам нужно бежать, иначе смерч утащит нас с собой.

Кинна быстро разбудила Элдию, пока Витариус, бросал в свою торбу все необходимое. Конан не выпускал из глаз столб смерча, который целенаправленно приближался к харчевне.

– Нам нужен погреб или подземный ход, – сказал он.

– Только не в этом случае, – возразил Витариус, вскидывая торбу на плечо. – Смерч просто остановится над нами и вытащит нас из норы, как кротов. Наша единственная надежда заключается в том, чтобы оказаться у него за спиной. Даже если Совартус повелевает стихией Воздуха, он не может изменить направление бури в считанные минуты.

Все четверо спустились по темной лестнице в общую комнату. Света двух коптящих масляных ламп было довольно для того, чтобы Конан сразу нашел выход.

– Здесь, вдоль стены! – приказал он. В этот миг дверь распахнулась, и в харчевню вломилось полдюжины молодцов. Все они были вооружены мечами и кинжалами. У одного из негодяев была с собой, кроме того, еще веревка. Их предводитель носил повязку через глаз, однако другим глазом он видел достаточно хорошо. Неожиданно он остановился и показал на Конана:

– Вот он, ребята! Избавил вас от труда бегать по лестницам!

В сумрачном свете ламп блеснули клинки, когда шестеро убийц приблизились и окружили Конана. Киммериец не стал предаваться долгим размышлениям и даже не задался вопросом, чем же он так не угодил этим бравым парням. Он обнажил свой широкий меч и встал перед ними.

– Конан, у нас нет времени! – вмешался Витариус.

Конан зло улыбнулся, не отрывая глаз от своих противников.

– Я освобожусь так быстро, как только смогу.

Двое встали у двери, остальные окружили Конана. Варвар улыбался. Вот эта драка была ему по сердцу! Сталь и мышцы – и никакого чародейства! Он выбрал первую цель: человек с волчьим лицом, вооруженный коротким мечом. Конан не колебался ни секунды. Обеими руками он плавно занес свой двуручный меч и опустил его. Волк тоже поднял клинок, но было слишком поздно. Удар Конана открыл на горле нападавшего зияющую рану, в которой был виден позвонок, и убийца, хрипя, упал на пол.

Второй напал на Конана сзади. Он поднял свой меч так высоко, что удар его должен был разрубить варвара пополам. Конан мгновенно обернулся, и оба клинка запели, когда сталь зазвенела о сталь. Внезапно Конан ослабил руку, и враг его потерял равновесие. Киммериец скользнул вперед и вонзил острие меча ему под ребра. Потом уперся сапогом в грудь своего противника и выдернул меч из тела, после чего резко повернулся, отражая нападение одновременно двух негодяев. Конан приготовился к прыжку. Лучше было нападать самому, прежде чем они опомнятся; четверо – худшее число противников, с которым он сталкивался за все свои многочисленные драки.

Харчевня зашаталась, словно ее начала трясти гигантская рука.

– Конан! Сатанинский ветер! – закричала Кинна.

– А… Я ранен! – заорал один из тех, кто охранял дверь. Этим он привлек к себе внимание тех двоих, что хотели наброситься на Конана.

Киммериец тоже взглянул в сторону выхода. Это Элдия нанесла убийце удар своим коротким мечом. От ловкости маленькой фехтовальщицы захватывало дыхание. Негодяй отчаянно защищался длинным кинжалом. На глазах у Конана девочка снова атаковала и нанесла своему противнику еще одну резаную рану.

– Проклятая девчонка! – взревел тот, шарахаясь к двери и налетая на своего товарища. Витариус пытался пустить в ход какое-нибудь заклинание. Он бормотал себе под нос и размахивал руками, но без особого успеха. Во всяком случае, никакой пользы от этого киммериец пока что не видел.

Он снова повернулся к тем двоим и двинулся на них с твердым намерением отметить их тела своей острой как бритва сталью.

Один из разбойников был толстоват и потому медлителен. Толстяк закряхтел, пытаясь всадить свой меч Конану в бок.

И снова харчевня затряслась. С шумом ветра и грохотом боя смешались голоса, донесшиеся с верхних этажей. С криком радости Конан набросился на человека с повязкой через один глаз.

Логанаро стоял как вкопанный и смотрел на приближающуюся гибель. Никогда, ни в одном из своих многочисленных путешествий он не видел подобной бури. Ему было совершенно ясно, что она не может иметь обыкновенного происхождения. Но кто наслал этот чудовищный смерч и зачем? Эти вопросы теснились у него в голове, однако они быстро испарились под влиянием страха. С небес посыпались нечистоты, град жестко избивал маленького жулика. Его банда убийц сама во всем разберется – если выживет. Не так варвар важен теперь, как какое-нибудь укрытие, потому что очень хочется пожить еще немного. Логанаро помчался прочь от вихря так быстро, как только мог. О том, что рассказать Лемпариусу, он подумает позже.

Дивула была уже почти дома, когда увидела вызванный чародейством смерч, который мчался по лабиринту улиц Морнстандиноса, как кошка, бегущая за крысой. Ее искушенный в оккультизме глаз мгновенно уловил, чем в действительности является эта буря и кем она послана. Ведьма тотчас повернула назад и понеслась сквозь штормовой ливень, расплескивая лужи, обратно к харчевне. Если смерч, которым повелевал Совартус, захватит девчонку, Дювула утратит бесценную возможность приобщиться к мировому господству. Да и кроме того, она думала о варваре с таким храбрым сердцем. Разумеется, последний был не так важен. Логанаро нашел для нее еще одного кандидата, но она не вполне доверяла суждениям посредника. Человек, который отрубил руку демону и остался после этого в живых, должен быть чем-то выдающимся. Но главным объектом интересов Дювулы все-таки оставалась девочка.

Следом за разрушительным вихрем брел, тяжко ступая, красный великан, надежно скрытый от человеческих глаз. Краснокожий и однорукий, он что-то бормотал себе под нос. Голос его разрастался, смешиваясь с громом:

– Ошибаешься, чародей, ошибаешься, если думаешь обмануть меня, лишить меня сладкой мести! Ты не найдешь других средств для достижения своих черных целей! Только я сумею поймать этого человека!

Стены харчевни «Молоко волчицы» вздыхали и стонали, словно предчувствуя свою скорую гибель. Входную дверь рвануло наружу с такой силой, что медные крючки, заросшие толстым слоем грязи, не сумели удержать ее на месте. Вывеска сорвалась со стены и закатилась в распахнутую дверь, «Готовый к прыжку» волк, наконец прыгнул. Вывеска удачно приземлилась на стол.

Конан загнал одноглазого в угол. Тот отчаянно дрался за свою жизнь. Тем временем Элдия своим маленьким, но очень опасным мечом отогнала второго разбойника от выхода. Сестра ее стояла рядом с кинжалом в руке. Заклинания Витариуса наконец сработали, потому что неожиданно закричал толстый бандит. Одежда на нем загорелась, и через несколько мгновений он рухнул на пол.

Витариус прокричал, стараясь, чтобы его услышали сквозь оглушительный грохот смерча, который подошел уже совсем близко:

– Конан! Бежим! Немедленно!

Вместо ответа киммериец набросился на одноглазого. Тому удалось отразить удар, но при этом он оставил голову неприкрытой. Конан немедленно сжал кулак и нанес ему удар в подбородок. Хрустнули кости. Разбойник сильно ударился о стену и уже в бессознательном состоянии соскользнул на пол. Конан отвернулся.

– Теперь бежим!

Витариус оставил толстяка гореть и с воплями кататься по полу. Элдия и Кинна отступились от своих противников, которые, впрочем, не сделали ни малейшей попытки их преследовать, когда обе сестры побежали к двери. Киммериец шел впереди с окровавленным мечом в руке.

На улице буря прижала их с такой страшной силой, что они не смогли сделать ни шага. Только Конан стоял прямо. Но и его силы не хватило на то, чтобы протащить против ветра старика и обеих сестер.

Витариус яростно жестикулировал. Слова, которые он произносил, тонули в вихре, но Конан понял, что хотел сказать старик. Им нужно пробираться вперед, используя в качестве укрытия здания.

Словно мухи, все четверо вжались в стену. Им удалось добраться до угла. Там Конан крепко схватил за руку Кинну. Та держала свою сестру, а девочка вцепилась в костлявую руку Витариуса. Ветер трепал эту цепочку людей, как осеннюю листву, гоняя их по улице. Они бежали так быстро, что Конан то и дело спотыкался. Он вспомнил о совете Витариуса и рванулся к подветренной стороне одного из храмов. Своих трех спутников он поволок за собой. Здесь они впервые перевели дыхание.

Следующее здание было наполовину разрушено ураганом. Конан указал на него и крикнул:

– Туда!

Они собрали все свои силы и побежали дальше, укрываясь за стенами домов и заборами. Дьявольский ветер слегка поменял направление и лишь коснулся «Молока волчицы». Конан посмотрел на бушующее творение злых чар, которое все время вспыхивало призрачными огнями. Он увидел, как ветер тащит наемных убийц и как они исчезают в пасти адского смерча. Вот тот, которого он убил, а вот и толстяк. Человека с одним глазом он разглядеть не мог. Зато он разглядел другое: теперь ветер собирался преследовать их. Но страха Конан не испытывал. Он бросил буре вызов. Во имя Крома! Ни одна буря не сравнится в ловкости с уроженцем Киммерии!

Ветер разворачивался. Буря медленно захватывала тяжелые грозовые тучи. Беглецов встречали развалины и руины, но Конан не выпускал из руки руку женщины, и сапоги его ступали уверенно среди хлама, валявшегося на мостовой. Один раз Витариус оступился. Ветер был таким сильным, что струя воздуха стекала с теплого рукава Элдии, как флаг. К счастью, девочка держалась крепко, иначе ее унесло бы вихрем.

Ураган оставлял за собой опустошенные дома и разрушенные храмы. Балки ломались, как соломинки, и взлетали на воздух, словно копья, угрожая проткнуть все, что встретится им на пути. Одна из таких «стрел» пронзила толстый забор с такой легкостью, как будто она была сделана из стали. Смерч, казалось, тянул руки к своим жертвам. Все, что оказывало ему сопротивление, сдувалось, как крошки со стола. Такая сила казалась неодолимой. Но на самом деле ничто не сравнится с человеком, его силой и ловкостью. Когда Конан решил, что они убежали уже достаточно далеко, он повернулся и встал против ветра. После нескольких секунд, показавшихся Конану вечностью, ветер очутился на одной линии с ними. Еще мгновение – смерч прошел мимо.

Смерч остановился и попытался изменить направление. Затаив дыхание, Конан следил за ним. После бесконечной секунды смерч снова двинулся в путь, прочь от молодого киммерийца и его спутников.

Буря была побеждена. Неожиданно клубящиеся облака рассеялись, исчезла чернота, несущая уничтожение, и страшный призрак, сверкавший в темноте, пропал.