Текст книги "Главарь банды на день. Изгой-социолог выходит на улицы"

Как ни странно, хотя большинство людей думают о гангстерах как об угрозе, для меня – непосвященного человека в проджектах – банда была гарантией безопасности. Двор между тремя зданиями, которыми управлял Джей Ти, был хорошо охраняем. Его гангстеры были везде: сидели в машинах, выглядывали из квартир, собирались вокруг детской площадки и парковки. Большинство из них я недостаточно знал, чтобы завязать беседу, но меня узнавали и подавали местный сигнал для «привет, друг» – легкий кивок головой, может быть, поднятая бровь.

Я хотел больше узнать о влиянии банды на остальное сообщество. Си-Ноут и Кларисса оба подсказывали мне, что банда была одновременно проблемой, источником страха и союзником. Но они всегда были немного уклончивыми.

– Ой, ну ты знаешь Джей Ти, – однажды сказала мне Кларисса. – Он родственник, а ты знаешь, какой бывает семья.

– Эти ниггеры меня выматывают на износ, но не мне что-то предъявлять, – сказал мне Си-Ноут, – потому что они здесь поддерживают безопасность.

Обычно они смотрели на меня, как будто я прекрасно знаю, что они имеют в виду, чего я не знал. Но я очень хотел узнать.

Я познакомился с братьями Джонсон, Крисом и Майклом, двумя жильцами Роберта Тейлора, которые славились как эксперты-автомеханики и опытные хаслеры.

Им обоим было за тридцать. Они были тощие, с юношескими лицами и всегда оптимистично настроенные. Крис был многообещающим бейсболистом, пока его карьера не закончилась из-за травмы. Майкл был музыкантом, который так и не добился уровня успеха, которого искал. Теперь они оба хотели хорошую работу на полный день, но не могли найти постоянной работы. Их жизни представляли собой одиссею из наркозависимости, уличных муток, отсидок и бомжевания. Для них, и других таких же мужчин без постоянной работы, проджекты были убежищем: знакомая домашняя территория с хотя бы тенью надежды.

В последнее время братья Джонсон ремонтировали машины на разных парковках в Роберт-Тейлор-Хоумс. Хотя Джей Ти был в этом районе главным авторитетом, Крису и Майклу также пришлось договариваться с Си-Ноутом, который был своеобразным руководителем местного автомобильного ремонта. Иногда Си-Ноут сам занимался ремонтом. Когда он был слишком уставшим, он передоверял работу таким, как братья Джонсон. За это он получал небольшой процент от их прибыли и давал бандам знать, что Джонсоны работают с его разрешения.

Крис и Майкл устроили мастерскую на Федерал-стрит, на углу парковки, усыпанной мусором и битым стеклом. Примерно в двадцати метрах оттуда вниз по улице они также устроили автомойку рядом с открытым пожарным гидрантом. Вокруг братьев Джонсонов всегда собиралась толпа.

– Хочешь со мной поговорить? – спросил меня Крис. – Тогда найди мне работу, найди мне клиента!

Я был рад помочь. Выйдя на середину Федерал-стрит, я начал им помогать тормозить машины. Потом Крис подходил к водителю.

«Не нужно помыть машину?» – спрашивал он. Или: «Похоже, у вас тормоза скрипят, мэм. Давайте вы выйдете из машины, и я все проверю».

Крис и Майкл очаровывали водителей, пока они не сдавались и не разрешали им осмотреть свои машины. Если это не получалось, один из братьев выпускал воздух из шин, пока другой отвлекал водителя.

Чем больше пива они выпивали, тем креативнее становились. К концу одного жаркого летнего дня Ти-Боун, один из старших офицеров Джей Ти, подъехал к автомойке на ярко-зеленом «Шевроле Малибу». «Малибу», кажется, была избранной машиной гангстеров. За Ти-Боуном выстроилась очередь из машин в ожидании мойки, большинство из них – классические гангстерские автомобили: «Малибу», «Каприсы», «Линкольн Таун Кары» – все они яркого цвета, с блестящими дисками.

«Нам каждую неделю приходится отмывать их тачки, – пробормотал Майкл. – Что поделаешь?» По-видимому, банда брала с братьев налог в виде бесплатного пользования мойкой. Он схватил ведро мыльной воды и крикнул Крису, чтобы подошел помог. Но Крис, с головой залезший под капот машины клиента, прокричал в ответ, что он занят. Так что я предложил помочь.

Когда Ти-Боун увидел, как я бегу ему навстречу с чистыми тряпками, он чуть не упал от смеха.

– Ой, блин! Да он с ними скоро съедется! – сказал он. – Эй, Сладенький, ты сколько платишь профессору?

– Ничего я ему не плачу, – ответил Майкл (также известный как Сладенький, судя по всему). – Я ему даю образование.

От этого Ти-Боун заржал еще сильнее. Мы с Ти-Боуном неплохо ладили, и в отличие от остальных гангстеров, он постоянно со мной болтал. Он учился в колледже Кеннеди-Кинг, муниципальном колледже в Саус-Сайде, где изучал бухгалтерское дело. Поэтому Джей Ти его поставил заниматься финансами банды.

У Ти-Боуна было два общительных, не по годам развитых ребенка и внешность ботаника: он носил большие очки в металлической оправе, всегда ходил с блокнотом (в котором были финансовые отчеты банды, как я позже узнал) и постоянно меня спрашивал о моей жизни в Чикагском университете.

– Надеюсь, там сложнее учиться, чем там, где я, – говорил он. – Я учусь на отлично, и еще ни разу не пришлось давать взятку!

На парковке, где работал Крис, началась какая-то шумиха: он ввязался в перепалку с клиентом. Даже издалека я видел, как на лице Криса набухают вены. Он все время пытался схватить другого мужчину за шею, а тот все отталкивал Криса назад. Он пнул Криса в живот, толкнув его на землю, и тогда Крис схватил камень и кинул его своему противнику в голову. Теперь они оба корчились на земле и кричали.

Майкл и Ти-Боун побежали туда. «Ниггер, ну не здесь же! – сказал Ти-Боун, смеясь над довольно жалкой сценой драки. – Я тебе говорил делать все спокойно».

«Все будет спокойно, если он заплатит», – сказал Крис.

«Заплатит? – спросил другой мужчина. – Пускай он закончит, и тогда я заплачу. Двадцать баксов, чтобы починить мой радиатор? Да хрена с два! Ему за двадцатку надо сделать больше».

«Ниггер, я уже помыл твою сраную машину, – сказал Крис. Он встал, поморщившись. – Ты слишком многого хочешь. Я больше ничего не буду делать за двадцать баксов». Крис поднял ключ и ударил мужчину по ноге. Мужчина застонал от боли. Его лицо распухло от злости, и кажется, он собирался напасть на Криса. Ти-Боун схватил Криса, хотя едва сдерживался от смеха: «Блин! Ну что я тебе говорил. Положи эту хрень обратно. А теперь подойди сюда».

Ти-Боун отвел обоих мужчин к краю парковки.

Они оба прихрамывали. Сразу после этого Крис начал мыть машину Ти-Боуна, а другой мужчина в это время сидел на земле и держался за ногу.

«Я проучу этого ниггера! – громко сказал Крис сам себе. – Никто меня не обдерет».

Ти-Боун подошел к нам с Майклом. «Ниггер был прав, – сказал он, показав на Криса. – Он помыл его машину и починил радиатор. А это стоит двадцать долларов. Он больше ничего не должен делать. Вот твои деньги. И еще пять баксов сверху за причиненные неудобства».

Ти-Боун передал Майклу деньги, нежно хлопнул меня по лицу, подмигнул и пошел прочь, напевая под нос. Майкл ничего не сказал.

В тот вечер, когда стало слишком темно, чтобы ремонтировать машины, я сидел с Майклом и Крисом в их побитом белом «Субару», и мы пили пиво. Майкл сказал мне, что Ти-Боун часто разрешает для них споры с клиентами.

«Почему бы вдруг он стал это делать?» – спросил я.

«Потому что мы ему за это платим! – сказал Майкл. – Ну то есть у нас нет выбора».

Майкл объяснил, что они с Крисом платят Ти-Боуну 15 % от их еженедельной выручки. Так же как рядовые Джей Ти выжимали немного денег из сквоттеров и проституток, его офицеры повыше рангом имели дополнительный доход с более основательных налогов. За это банда приводила к Крису и Майклу клиентов и разрешала любые споры.

Иногда в это входило избиение неуступчивого или агрессивного клиента. «Это происходит раз в месяц, – сказал довольный Крис. – Лучший способ научить людей нас не обдирать».

Я спросил Майкла и Криса, не отпугнет ли других клиентов избиение одного из них. Ответ научил меня многому о Черных королях.

«Когда у тебя проблемы, спорим, ты вызываешь полицию, так? – сказал Майкл. Ну а мы вызываем Королей. Я зову Ти-Боуна, потому что мне некого больше позвать».

«Но ты мог бы позвонить в полицию, – сказал я. – Я не понимаю, почему ты не можешь им позвонить, если что-то пойдет не так».

«Если я тут что-то мучу или ты в доме что-то мутишь, ни один полицейский не сделает того, что для нас делает Ти-Боун, – сказал Майкл. – Каждый хаслер старается найти кого-то, кто ему предложит крышу. Мне все равно, носками ты торгуешь или своей жопой. Кто-то должен тебя крышевать».

«Понимаешь, мы оба были Черными королями, когда были помоложе, – сказал Крис. – Большинство людей, которых ты видишь, здешних жильцов в возрасте? Они когда-то были Королями. Все сложно. То есть, если у тебя свой бизнес на Сорок седьмой улице, ты платишь налоги и тебя защищают – от полиции и олдерменов».

Я прервал Криса, чтобы спросить, зачем им может понадобиться защита от олдерменов. Он посмотрел на меня, как будто я был наивным – а я им был – и объяснил, что работники олдерменов, или «окружные капитаны», любили взимать налоги с любой неофициальной предпринимательской деятельности. «Так что вместо этого мы платим банде, а банда нас защищает».

«Но все не так просто, – сказал Майкл. – То есть ты застрял. Эти ниггеры превращают твою жизнь в ад, но они семья. А семью не выбирают!» Он так сильно засмеялся, что чуть не пролил свое пиво.

«Только представь, – ткнул меня Крис. – Представь, что приехали гангстеры из другой банды и начали стрельбу. Или, скажем, придет кучка ниггеров, зайдет в здание и пойдет ограбит кучу людей. Кто этим займется? Полиция? Они никогда не приезжают! Так что у тебя есть Джей Ти и Короли. Они вернут твои вещи, если их украдут. Они тебя защитят, чтобы никакие ниггеры не могли приехать и всех обстрелять».

Крис и Майкл, кажется, правда верили, хотя и с небольшими оговорками, что банда – это их большая семья. Хотя я и был настроен скептично, на банду действительно смотрели как на что-то большее, чем чисто разрушительную силу. Я вспомнил, что Джей Ти давно сказал мне, утверждение, которое тогда показалось мне странным: «Банда и этот дом, – сказал он, – это одно и то же».

Одним теплым вечером, когда я торчал в подъезде дома Джей Ти с несколькими жильцами и парочкой Черных королей, я увидел другую сторону отношений гангстеров с сообществом. Из стоявшей снаружи машины доносился рэп. Только что закончился баскетбольный матч, и пара десятков людей спасались от жары, распивая пиво и наслаждаясь ветерком с озера.

Я услышал, как примерно в полусотне метров от нас в небольшой дубовой роще закричала женщина. Это была одна из немногих тенистых зон на территории. Деревья были старше Роберта Тейлора и, наверное, останутся там, даже когда проджекта уже давно не будет. Музыка была слишком громкой, чтобы расслышать, что женщина говорила, так что я и еще довольно много людей поспешили туда.

Женщину, которой на вид было за сорок, удерживало несколько мужчин.

«Отпустите меня! – кричала она. – Я ему жопу надеру! Просто дайте мне до него добраться. Отпустите!»

«Нет, детка, – сказал один из мужчин, пытаясь ее успокоить. – Это не поможет, ты так эту проблему не решишь. Дай нам с этим разобраться».

«Эй, Прайс! – закричал другой мужчина. – Прайс, подойди сюда».

Прайс был членом Черных королей много лет, и у него был большой опыт. В настоящее время он был ответственен за охрану банды, что хорошо сочеталось с его любовью к дракам. Он был высокий и долговязый, и он очень серьезно относился к своей работе. Он подошел к орущей женщине в сопровождении парочки рядовых Черных королей.

Я помахал Прайсу, и он не выглядел возмущенным тем, что я влез поближе к эпицентру. «Что происходит? – спросил он у них. – Почему Бу-Бу так орет?»

«Она сказала, что араб в магазине трахнул ее малышку, – сказал ему один из них. – Ее малышка от него что-то подцепила».

Прайс говорил с ней мягко, стараясь успокоить. Я спросил девушку, стоявшую рядом со мной, что происходит. Она сказала, что Бу-Бу думает, что хозяин магазина неподалеку переспал с ее дочерью-подростком и заразил венерическим заболеванием.

В районе было несколько таких магазинов, и хозяева каждого из них были арабоамериканцы. «Она хочет отмудохать этого араба, – сказала мне женщи-на. – Она только что собиралась пойти в магазин, чтобы с ним поговорить».

К тому времени вокруг собралось около сотни человек. Мы все смотрели, как Прайс говорит с Бу-Бу, пока один из мужчин держит ее руки за спиной. Внезапно он отпустил ее, и Бу-Бу отправилась к магазину с Прайсом и стайкой жильцов, увязавшихся за ними.

«Надери ему жопу, Бу-Бу!» – закричал кто-то. Были и другие разгоряченные выкрики: «Не давайте арабам так с нами обращаться» и «Прайс, убей этого парня!»

Мы прибыли к небольшому обветшалому магазину, который все называли «Крастиз». Названия нигде не было, но вокруг были обычные знаки: ЗДЕСЬ ПРОДАЮТ СИГАРЕТЫ, и МЫ ПРИНИМАЕМ ТАЛОНЫ НА ЕДУ и ПОКУПАЙ ИЛИ УХОДИ.

К тому времени, как я подошел, Бу-Бу уже зашла внутрь и орала, но было трудно расслышать, что она говорит. Я подошел поближе ко входу. Теперь я мог разглядеть, как Бу-Бу хватает коробки и банки с продуктами с полок и швыряет, но не видел, в кого. Прайс с серьезным видом стоял, прислонившись к холодильнику. Потом Бу-Бу потянулась к большой стеклянной бутылке, и Прайс схватил ее до того, как она могла ее бросить.

Через пару минут наружу выбежал мужчина. У него была ближневосточная внешность; он махал руками и кричал что-то на другом языке, как я предположил, на арабском. Ему было за сорок, он был опрятен и одет в рубашку с короткими рукавами и воротником. Он побежал через толпу, расталкивая людей. Некоторые толкали его в ответ, но он умудрился открыть машину и залезть в нее.

Но Бу-Бу выбежала за ним. Она начала швырять бутылки спиртного в машину. Одна разбилась на капоте, другая вовсе улетела мимо. Толпа начала кричать, и несколько мужчин схватили ее. Мы все смотрели, как удирает машина, а Бу-Бу падает посреди улицы и все еще кричит: «Ты изнасиловал мою доченьку! Ты ее изнасиловал, сраный араб!»

Прайс медленно вышел из магазина в сопровождении мужчины постарше, в котором я узнал менеджера магазина. Он тоже выглядел как араб и был одет в полосатую деловую рубашку и брюки цвета хаки. Он выглядел изнеможенным, как будто владение магазином в этом районе высосало из него всю жизнь. Он тихо говорил, а Прайс смотрел вдаль и периодически кивал; менеджер, кажется, защищался. Наконец, они пожали руки и Прайс отошел, а за ним и его рядовые.

Тогда менеджер начал вытаскивать ящики газировки и пива и выставлять на тротуаре. Толпа набросилась на них. Большинство прихватило только парочку банок или бутылок, но некоторые были достаточно сильны, чтобы взять целую упаковку или даже две. Менеджер вытаскивал все больше и больше ящиков, и их опустошали так же быстро. Он выставлял их почти без эмоций, хотя иногда оглядывался на толпу, как будто кормил птичек в парке, и вытирал пот со лба.

Когда мы встретились взглядами, он просто покачал головой, пожал плечами и вернулся внутрь. Прайс смотрел издали. Я увидел, как он говорит с мисс Бейли, женщиной за пятьдесят, которая была президентом жильцов в доме Джей Ти. Я уже пару раз встречал мисс Бейли.

Она улыбнулась, когда я подошел, а потом схватила меня за руку и обняла. Она обернулась на Прайса.

– Мы не можем никому разрешать так обращаться с женщинами, детка, – сказала она ему. – Вы все это знаете.

– Я знаю, мисс Бейли, – устало сказал Прайс. – Как я уже сказал, я с этим разберусь. Но если вы хотите это сделать, делайте!

– Я с этим разберусь сама, но пока я хочу, чтобы ты с ним завтра поговорил, оʼкей?

– Оʼкей, мисс Бейли, у нас все схвачено, – деловито сказал Прайс. – Джей Ти или я с этим разберемся.

Мисс Бейли начала кричать на женщин, окруживших менеджера и споривших с ним. «Все возьмите по газировке и убирайтесь, – сказала она. – И оставьте этого мужчину в покое. Он не тот, кто нам нужен». Она прошла с менеджером внутрь и снова сказала всем идти домой.

Я догнал Прайса и попросил его объяснить, что произошло.

– Этот араб переспал с Коко, – сказал он с ухмылкой. – Но он ее ничем не заражал. Эта девочка подцепила что-то сама, она шлюха. Шестнадцать, и уже нахваталась опыта.

– А в чем тогда дело? – спросил я. – Почему все орали, и что за дела с пивом и газировкой?

– Как я уже сказал, он спал с Коко, но он ей давал подгузники и другие вещи для ребенка Коко.

Я слышал слухи о том, что некоторые владельцы магазинов бесплатно давали женщинам еду и предметы быта в обмен на секс. Некоторым жильцам очень не нравилась эта практика. Действительно, я слышал, как мисс Мэй постоянно просила Джей Ти остановить это поведение.

Ответ Джей Ти своей матери был практически идентичен тому, что мне сейчас говорил Прайс: «Это не остановить. Все так происходит уже очень давно. Люди просто здесь так живут».

Я спросил Прайса, в чем заключалась его роль сегодня. «Я сказал Бу-Бу, что я с ней пойду в магазин и дам ей наорать на этого мужика, – сказал он. – Она сказала, что отрежет его хрен, сфотографирует и везде расклеит фотографии. Он запаниковал. Поэтому он и убежал. Тогда я сказал его брату, хозяину магазина, что ему надо что-то сделать, потому что люди сожгут его магазин, если он ничего не сделает. Он сказал, что выставит всю свою газировку и пиво на тротуар, если люди оставят магазин в покое. Я ему сказал: «Оʼкей». Но я ему сказал, что мне надо поговорить с ним завтра, потому что я не хочу, чтобы Бу-Бу убила его младшего брата, а она это может сделать. Так что завтра мы со всем разберемся, чтобы никто не пострадал».

Я только собирался спросить Прайса, почему он ответственен за разрешение таких диспутов.

Но он меня опередил. «Вот зачем нужны Черные короли, – сказал он. – Мы помогаем поддерживать мир. Мы заботимся о нашем районе».

Это объяснение меня не удовлетворило, и я хотел поговорить об этом с Джей Ти. Но он был так занят в эти дни, что я едва его видел, а когда видел, он обычно был с другими главарями банд, работая над политическими инициативами, которые составляли Черные короли.

А потом, незадолго до Дня труда, попытки Джей Ти впечатлить свое начальство начали приносить плоды. Он сказал мне, что едет на юг на пару дней. Высшее начальство Черных королей встречалось на юге штата раз в пару месяцев, и Джей Ти пригласили на его первую большую встречу.

Черные короли были крупной региональной бандой с группировками, которые на севере распространялись до Милуоки, на юге до Сент-Луиса, на востоке до Кливленда, а на западе до Айовы. Я удивился, когда Джей Ти впервые упомянул, что банда оперирует в Айове. Он сказал мне, что большинство банд Чикаго пытались рекрутировать местных дилеров, обычно на баскетбольных или футбольных матчах в школах. Но в Айове было мало прибыли. Боссы банд Чикаго были фрустрированы тем, какие «деревенщины» их коллеги из Айовы, даже в таких местах, как Де-Мойн. У них не было дисциплины, они слишком много продукта раздавали бесплатно, слишком много пили, а иногда просто забывали пойти на работу. Но рынок Айовы был достаточно крупным, чтобы большинство чикагских банд, включая Черных королей, продолжали пытаться.

Джей Ти дал мне понять, что его амбиция – продвинуться в иерархии банды, а эта региональная встреча явно была шагом в этом направлении.

В его отсутствие, сказал он мне, я могу тусить в его здании сколько захочу. Он сказал, что объяснит своим рядовым, что они должны меня ожидать, и оставил мне свое обычное предупреждение: «Не отходи от здания слишком далеко. Я тебе не смогу помочь».

После того как Джей Ти рассказал мне о своих планах, я был воодушевлен и в то же время нервничал. Я ходил по Роберту Тейлору без него, но обычно только на пару часов за раз. Теперь у меня будет больше времени походить по району, и я надеялся встретить больше людей, которые могут мне рассказать про банду с их точки зрения. Я знал, что вопросы надо задавать осторожно, но мне наконец подарили возможность выбраться из хватки Джей Ти и получить более объективный взгляд на Черных королей.

У меня сразу же появилась проблема. Поскольку я так много времени проводил с Черными королями, многие жильцы отказывались говорить со мной дольше, чем того требовал быстрый обмен приветствиями или сухой комментарий о погоде. Они явно считали меня кем-то, связанным с Черными королями, и так же явно не хотели со мной связываться.

Мисс Бейли, президент здания, была одной из немногих жильцов, кто был согласен поговорить. Ее небольшой офис на две комнаты был расположен в доме Джей Ти, где она также жила. Дом находился в северном конце микрорайона Роберт-Тейлор-Хоумс, который иногда называли «Роберт Тейлор А». В паре километров отсюда, на южном конце комплекса, был «Тейлор В», где власть была у другой группы банд и управдомов.

По большинству мерок повседневная жизнь в Тейлор А и Тейлор В была одинаковой: там были одинаковые коэффициенты бедности и наркозависимости, например, и похожий уровень бандитизма и преступности.

Но, как сказала мне мисс Бейли, было по меньшей мере одно важное отличие: в Тейлор В был большой «Клуб для мальчиков и девочек», где сотни молодых ребят могли поиграть в бильярд и баскетбол, воспользоваться библиотекой и поучаствовать в молодежных программах. Мисс Бейли было завидно, что в Тейлор А такого помещения не было. Хотя Тейлор В был в шаговой доступности от Тейлор А, границы банд делали свободное передвижение между ними затруднительным, даже если ты не имел отношения к банде. Обычно доставалось подросткам, когда они пересекали границу, но даже у взрослых могли быть проблемы. Их мог обыскать гангстерский караул, когда они пытались войти не в свою высотку; их также могли ограбить.

Лучшее, что мисс Бейли могла предложить детям из Тейлор А, было три запущенные квартиры, переделанные в игровые комнаты.

Эти помещения были довольно жалкие: с потолка капала вода, кругом бегали тараканы и крысы, ванные были отвратительны; все, что в этих игровых комнатах было, – это несколько потрепанных настольных игр, тупые карандаши и старый телевизор. Даже несмотря на это, каждый раз, как я заходил, я видел, как дети играли с таким энтузиазмом, как будто они в Диснейленде.

Однажды вечером мисс Бейли предложила мне сходить в Клуб для мальчиков и девочек в Тейлор В. «Может, ты со своими связями можешь нам помочь собрать денег на такой клуб в нашей зоне», – сказала она. Я сказал, что с радостью ей помогу, чем смогу. То, что мисс Бейли воспринимала меня, аспиранта из среднего класса, как человека «со связями», много говорило о том, как изолированно было ее сообщество от влиятельных филантропов и правительства, которые действительно могли что-то изменить.

Поскольку Тейлор В держали Дисайплз, банда, враждовавшая с Черными королями, мисс Бейли лично меня отвела в Клуб для мальчиков и девочек и познакомила с Отри Хариссоном, одним из директоров клуба. Отри было около тридцати. Он был примерно два метра ростом и тощий, как доска.

Он носил большие, круглые очки, слишком большие для его лица, и поздоровался со мной широкой улыбкой и рукопожатием.

«Ты что-нибудь умеешь, молодой человек?» – жизнерадостно спросил он.

«Я умею читать и писать, но на этом все», – сказал я. Отри привел меня в комнату для бильярда и крикнул десятку маленьких детей подойти к нам. «Этот молодой человек вам прочитает книжку, – сказал он, – а потом я хочу, чтобы вы с ним ее обсудили». Он мне прошептал: «У многих из них родители не умеют читать».

С этого дня Отри был рад видеть меня в клубе. Я быстро завязал с ним дружбу. Он вырос в Роберте Тейлоре, отслужил в армии и, как и многие добрые души своего поколения, вернулся в свой район, чтобы работать с молодежью. Недавно он вернулся к учебе и поступил в Чикагский государственный университет на факультет криминального права и работал там неполный день младшим научным сотрудником при профессоре, изучавшем банды. Отри был женат, его дочери было три года. Из-за его обязанностей в клубе и дома, как он мне сказал, иногда ему приходилось бросать некоторые предметы и даже брать академический отпуск. В молодости Отри много раз сделал неправильный выбор: он был сутенером и гангстером, например, и он занимался преступной деятельностью. Он также пострадал от последствий жизни в проджектах: его избивали, у него крали деньги, он видел, как его друзей застрелили в гангстерской войне. Иногда Отри сидел часами в кресле, задрав тощие руки за головой, и рассказывал мне, какие уроки ему преподала жизнь сутенера. Они включали в себя: «никогда не спи со своими дамами», «всегда давай им в долг, потому что у тебя есть власть, когда они тебе должны» и «если все-таки решишь спать с ними, только в презервативе, даже ког-да просто жмешь им руку, потому что никогда не знаешь, где они были».

Мы отлично ладили, и Отри стал для меня превосходным источником информации о том, как жильцы проджектов видели банду. Клуб, как выяснилось, был убежищем не только для детей. Здесь играли в карты старики, религиозные люди собирались на службу, а соцработники и медики предоставляли бесплатные консультации и медицинскую помощь. Как и многие из хаслеров, с которыми я говорил, Отри считал, что банда и правда помогает району: раздает еду, улаживает конфликты, и так далее, но он также подчеркивал, что район проводит много времени «затирая за бандой следы».

– Что ты имеешь в виду? – спросил я.

– Они убивают, иногда по самым идиотским причинам, – сказал он. – «Ты заговорил с моей девушкой…», «Ты прошел по тротуару на моей территории…», «Ты на меня косо посмотрел, ну все, я тебя убью!»

– Так что это не всегда конфликты из-за наркотиков?

– Ты что, шутишь? – Он засмеялся. – Видишь ли, банда всегда говорит, что это бизнес, и так и есть. Но пятнадцатилетние здесь такие же, как и пятнадцатилетние везде. Они хотят, чтобы из заметили. Им дома не уделяют внимания, так что они бунтуют. А в клубе мы всегда исправляем их ошибки.

– Это как это?

– Ну, мы все разруливаем, когда ситуация выходит из-под контроля. Как пару дней назад, Бэрри пырнул ножом кого-то из другой банды, потому что тот пацан ошивался возле его здания. Просто за то, что он там торчал! Так что я позвонил своему другу, офицеру Реджи, и мы дали им выяснить отношения в драке.

– В драке? Я же думал, вы сказали, что вы все разрулили.

– Разрулили. Иногда так с этим и разбираются. Дай пацанам подраться без пушек, без ножей. Потом говоришь им: «Оʼкей, видите, вы можете подраться и не убить друг друга?»

Отри сказал мне, что клуб играл миротворческую роль во всем сообществе. Они с другими работниками сотрудничали со школьной администрацией, соцработниками и полицейскими, чтобы неформально разрешить разные проблемы вместо того, чтобы торопить молодежь в систему уголовного правосудия. Полиция регулярно приводила воришек, вандалов и угонщиков автомобилей в клуб, где Отри и остальные договаривались о возврате краденой собственности и, возможно, какой-либо компенсации.

Я ни разу не видел такое улаживание спора лично. Отри говорил мне о них, только когда все заканчивалось. Я не думал, что они лгут, но может быть, они немного приукрашивали. Он сказал мне, что он даже пригласил двух главарей враждующих банд разрешить свои конфликты в клубе поздним вечером. Мои беседы с Отри были немного похожи на мои беседы с Джей Ти: не всегда было просто подтвердить их утверждения независимо.

Одним оживленным утром Отри удивил меня, пригласив на частную встречу в клубе позже вечером. Он объяснил, что несколько местных организаций планировали полуночную баскетбольную лигу.

Туда будут приглашать всех подростков, но главной целью было привлечь гангстеров. Местные общественные деятели были бы рады отправить непослушных подростков играть в клубе в баскетбол, вместо того чтобы торчать по ночам на улице. Для молодых людей ценой участия было вытерпеть мотивирующую речь пастора или другого спикера перед каждым матчем. В обмен на это подросткам дадут бесплатные кроссовки, футболки и шанс выиграть трофей.

Работа Отри скоро привлечет широкое внимание, когда администрация Клинтона приведет Чикагскую полуночную баскетбольную лигу в пример для движения по всей стране. На самом деле, данные о том, что лиги уменьшали насилие среди подростков, были не подтверждены, но в условиях, когда мало программ были успешны на любом уровне, законодатели были рады выставить напоказ такую воодушевляющую идею, как полуночный баскетбол.

Когда я явился в клуб в тот вечер, Отри сидел за столом с кофе и пончиками. Самодельная табличка на стене за его спиной гласила: ОБСУЖДЕНИЕ ПОЛУНОЧНОГО БАСКЕТБОЛА В КОНФЕРЕНЦ-ЗАЛЕ.

– Добро пожаловать, Судхир – сказал Отри с широчайшей улыбкой. – Все уже внутри.

Он перечислил имена нескольких лидеров жильцов, пасторов, представителя Нации Ислама, бывшего полицейского. Баскетбольная лига становилась важным делом для Отри. Она олицетворяла его вхождение в элитную группу общественных деятелей, к которым Отри очень хотел присоединиться.

– Ты уверен, что они не против, если я там посижу? – спросил я.

– Вовсе нет, – сказал Отри, перекладывая бумажки. – И ниггеры тоже не будут против.

– Кто? – спросил я.

– Да там все собрались! – Он восторженно потер руки. – Мы собрали всех главарей: Дисайплз, Черные короли, МС, Стоунз. Все будут там!

– Ты мне не сказал, что они будут здесь, – робко сказал я.

Отри видел, что я встревожен.

– Не волнуйся. Просто сядь позади и держи рот на замке. Я скажу, что ты со мной. Но помоги мне с этим сначала.

Он выдал мне три стопки флаеров, которые нужно было всем раздать. Один из них был озаглавлен «Правила выкупа», и в нем были перечислены обязательные пожертвования от каждой спонсирующей организации. От каждой банды ожидалось, что они пожертвуют пять тысяч долларов и соберут четыре команды по десять игроков. Деньги потратят на оплату рефери, униформы и поддержание спортзала ночью.

– Ты собираешься заставить банды платить за это? – спросил я. – Это тебя не беспокоит?

– А на что бы ты хотел чтобы они тратили свои деньги?

– Хороший вопрос, – сказал я. – Но что-то здесь не так.

– Понятно.

Отри положил флаеры и вытащил сигарету из кармана рубашки.

– В этом проджекте две тысячи ниггеров зарабатывают деньги с продажи яда, убивают друг друга, убивают всех, кто его покупает. Мы с этим ничего не можем сделать. А теперь мы им говорим, что, если они хотят толкать это говно, они должны вносить вклад в общество. Они должны подняться на уровень выше. А ты на нас косо смотришь? Это им ты должен задавать эти вопросы.