Текст книги "Сейф для семейных тайн (сборник)"

Глава 17

Некоторое время Котова просто сидела, глядя прямо перед собой, но совершенно ничего не замечая. Постепенно лицо ее стало меняться, появилась глупая улыбка. И как взлетело настроение! Теперь хотелось петь и летать.

«Веду себя, как малолетняя дурочка, – подумала Лариса. – Но ничего не могу с этим поделать. А до чего приятное чувство! Просто ужас. Надо же. На самом деле будто молодость вернулась».

И тут Котова вспомнила, куда она собиралась. Ей на рынок надо, поговорить с Алексеем Ивановичем Зубовым. Лариса нажала на газ и понеслась в сторону Центрального рынка.

Доехала она без приключений. И то хорошо. Самочувствие и в самом деле было превосходным, и Котова чувствовала способность снести встающие на ее пути горы. И даже более того. Она поймала себя на мысли, что никак не могла распутать это дело только потому, что у нее было нечто вроде депрессии. Причем чисто на любовной почве, если можно так выразиться.

Она в глубине души не считала, что на самом деле полюбила Панина. Нет. Ей просто было приятно видеться с ним, говорить. И после этих встреч прибавлялось энергии и энтузиазма. Вот как она все объясняла. Но чтобы обозначить это, Котова придумала хорошее выражение: «любовная лихорадка». А кто знает? Вдруг так на самом деле и было?

Женщине трудно прятаться от чувств, особенно если у нее с ними, с чувствами то есть, дефицит. А Панин был хорош во всех отношениях. Он и говорить мог интересно, да и выглядел привлекательно. Правда, на первый взгляд Ларисе так не показалось, зато теперь она была уверена в этом на все сто процентов.

Да и не это, собственно, в мужчине главное. Трудно объяснить словами, но просто понимаешь – вот этот мужчина тебе подойдет, с ним тебе будет хорошо.

Как ни приятно было Ларисе сидеть и думать о том, что сегодня вечером у нее назначена встреча с Георгием, который просил называть его Гошей, она все-таки вышла из машины и пошла к администрации рынка.

Котова спросила у первого попавшегося мужчины, как ей найти Зубова, и тот сразу ответил:

– Он у бокового входа. Там машина пришла и он ею занимается.

При этом мужчина так плотоядно взглянул на Ларису, что она даже рассмеялась. Впрочем, так всегда бывает. Когда у женщины нет никого, то к ней, по большому счету, никто и не клеится. Но стоит появиться мужчине, а следовательно, и блеску в глазах, как сразу летят, как пчелы на мед. То пусто, то густо. Недаром есть такая поговорка.

Котова забыла спросить, где тут боковой вход, она просто пошла вдоль рынка. Сам найдется.

Сбоку от здания на самом деле стояла огромная фура, из которой выгружали какие-то коробки. Лариса внимательно осмотрела всех, но никто не показался ей знакомым. Так что она подошла к самому представительному и обратилась к нему:

– Скажите, где я могу увидеть Алексея Ивановича Зубова?

– А он вам зачем? – Мужчина посмотрел на нее сначала очень серьезно, но потом в лице его что-то дрогнуло.

– Мне хотелось бы поговорить с ним.

– Отлично. Я сейчас освобожусь.

– Это вы?

– Да. Подождите минуточку.

Котова отошла чуть в сторону. Зубов дал какие-то распоряжения, потом написал что-то у себя на листах, дал кому-то расписаться, черкнул сам подпись, отдал несколько листов тому, первому, и наконец посмотрел в сторону Ларисы.

– Идемте ко мне в кабинет. Разговаривать там будет гораздо удобнее. – Зубов быстро двинулся вперед, так что Лариса едва успевала за ним.

Они вошли в здание, поднялись на второй этаж, прошли по коридору. Почти в конце его и располагался кабинет Зубова.

Он открыл дверь, вошел, быстро снял пальто и помог Ларисе, затем сел за стол и с удовольствием закурил.

– Как вас зовут? – выпустив дым, спросил Алексей Иванович.

– Лариса Викторовна. Я хотела поговорить с вами о Ведерском Семене Александровиче.

– Он умер.

– Я знаю, потому и пришла к вам. Но вы могли бы сказать точнее. Он не умер, его убили.

– Вы из милиции? – Лицо Зубова стало удивленным и заинтересованным одновременно.

– Нет, – не стала врать Лариса. – Я частный детектив и веду расследование этого дела.

– Понимаю. В то воскресенье я все утро провел здесь, на рынке. И прямо отсюда поехал в ресторан, – быстро проговорил Алексей Иванович. – У меня очень много свидетелей.

– Это очень хорошо. Значит, этот вопрос сразу пропускаем. – Котова понимала, что так на самом деле и было. И начни она сейчас опрашивать десяток работающих здесь людей, все бы подтвердили слова Зубова. Такие люди на работе всегда. Вернее, такая работа требует постоянного присутствия начальника. Или почти постоянного. – Очень мило, что вы не заставили меня спрашивать вас об этом.

– Я представляю, какой первый вопрос в таких случаях задают, – не очень весело улыбнулся Алексей Иванович.

Лариса красноречиво посмотрела на него.

– Нет. Это не то, что вы подумали, – засмеялся Зубов. – Я первый раз с таким сталкиваюсь, просто книг много читаю. Особенно детективов. Знаете, отдыхаю на них, как ни странно.

– Понятно, Алексей Иванович. Тогда давайте просто поговорим о вашем друге. Вы ведь вместе учились? Расскажите мне о нем. Что вы думаете об убийстве? Было за что убивать этого человека? Я понимаю, что достаточно некорректно задала вопрос, но подумайте.

– Ну и задачку вы мне задали. Я, когда вас увидел, никак не мог подумать, что вы именно по этому вопросу. Такая интересная женщина. А вы меня сейчас думать заставляете. – Зубов засмеялся и вышел в коридор. Вернулся через минуту. – Сейчас нам кофе принесут.

Он замолчал, глядя на Котову. Лариса нисколько не засмущалась от его взгляда. Зубов ей импонировал.

У него было приятное, интеллигентное лицо. Котова знала, что Зубов ровесник Ведерского, значит, ему около шестидесяти. Но на свои годы он никак не тянул. Выглядел просто замечательно. Да и вообще весь вид у него был такой благородный, трудно было бы предположить, что этот человек работает на рынке.

– Мне кажется, что я не смогу помочь вам, – грустно сказал Алексей Иванович. – Мне очень хочется, чтобы убийца был найден и наказан, но ничего не могу припомнить такого необычного. Мы на самом деле учились вместе и после окончания виделись. Не так часто, как хотелось бы, но ведь у каждого свои дела, своя жизнь.

– Свои проблемы, – добавила Лариса.

– Нет, – замахал руками Зубов. – Пожалуйста, не говорите так. Знаете, я так не люблю этого слова. Просто очень не люблю. Меня коробит, когда кто-то рассказывает о жизни, называя ее проблемой. Да нет ни у кого проблем. Как я уже сказал вам – это просто наша жизнь. Потому что проблемы – это что-то нехорошее. А разве жизнь может быть нехорошей? Бывают, конечно, грустные моменты, бывает не все гладко. Но ведь в этом и интерес. Не хочешь – пожалуйста. Никто тебя жить не заставляет.

– У вас интересная точка зрения, – искренне удивилась Лариса.

– У меня правильная точка зрения. Мы живем и все время решаем какие-то проблемы, как мы их называем. Или не решаем и ужасно страдаем по этому поводу. А когда жизнь наша подходит к концу, мы лежим на кровати и ужасаемся перед смертью: «Я ведь и пожить толком не успел. Пока я разбирался с проблемами, пока ломал над ними голову, жизнь-то моя просто пролетела. Кончилась. Ах я дурак!» Поверьте, так оно и есть, – горячо говорил Алексей Иванович.

– И что вы предлагаете?

– Просто жить и наслаждаться каждым моментом. Ну, если неинтересно тебе решать бухгалтерские «проблемы» – брось их и найди себе другие. По вкусу. Чтобы не называть их проблемами. Стань учителем. Вдруг это твое? Или журналистом, фермером. Надо заниматься своим делом. Делом, которое нравится. А не тратить жизнь на то, о чем потом и вспоминать не захочется.

– Значит, у вас проблем нет? – Ларисе очень понравился этот практический монолог Зубова. В нем на самом деле была доля правды.

– Нет! Я люблю жить. А если мне что-то не нравится, то я просто бросаю это или пропускаю мимо. Иногда даже приходится уступать дорогу. Так спокойнее, чем вступать в бессмысленную борьбу.

– Что вы имеете в виду? – не поняла Котова.

– Я про то, что, к примеру, возникают так называемые «проблемы», которые от меня не зависят, но собираются меня коснуться. Тогда я решаю для себя, часть ли это моей жизни. Если да, то я с удовольствием берусь за эти дела. Заметьте, дела, а не проблемы. Если же я понимаю, что плевать на это, интереса нет, то я просто оставляю все на волю случая. Это очень просто. Понимаете, у каждого – свой смысл жизни. И даже если, на ваш взгляд, человек поступает плохо, он сам может так не думать. Мало того, это может быть его «интересной жизнью», от которой он получает удовольствие. А если он получает удовольствие, значит, он живет. Живет! А не занимается проблемами. Да что я говорю, вы все это знаете и без меня! Вы, к примеру, работаете частным детективом, если я правильно вас понял, Лариса Викторовна?

– Не только.

– Что еще?

– Я владелица ресторана «Чайка».

– Превосходно. Вам нравится заниматься своим рестораном? – Зубов даже прищурился от удовольствия.

– Да.

– А почему вы еще сыщиком работаете? Тоже нравится?

– Да.

– Отлично. А не хотите ли поработать, скажем, налоговым инспектором? Очень прибыльная работа. Зарплата хорошая, все вас уважать будут по-особому.

– Не хочу.

– Но почему? Вы не хотите денег?

– У меня есть.

– Представьте, что нет ни копейки.

Тут в кабинет вошла девушка и принесла кофе, пирожки, коробку с пиццей и коробку пирожных.

– Алексей Иванович, – сказала она, – я принесла.

– Спасибо, Марина. Так много. Ты себе взяла?

– Конечно.

– Ну и молодец.

Девушка вышла.

– Так на чем я остановился? Значит, у вас нет ничего. И тут вам предлагают работу налогового инспектора. Вы пойдете? – Зубов наливал из кофейника кофе и раскрывал коробки.

– Нет. Я найду себе что-то другое.

– А вот представьте, что вы все-таки пошли. Позарились на эти деньги и пошли, не утруждая себя поискать настоящее, интересное дело. Вот тут у вас и начнутся проблемы.

– Кажется, я понимаю. – Лариса взяла поданную чашку с ароматным кофе.

– Очень даже может быть, что все будет хорошо, жизнь «наладится». Но интереса не будет к этой самой жизни. Только деньги, проблемы и все остальное.

– Значит, мне повезло? – спросила Котова.

– Нет. Почему повезло? – развел руки в стороны Алексей Иванович. – Это не везение. Это осознанный выбор умного и живого человека, который дорожит своей жизнью. И хочет радоваться каждому дню, каждой минуте, а не ждать, когда кончится рабочий день и можно будет пойти напиться в баре.

Зубов откусил большой кусок пиццы, блаженно закрыл глаза и замолчал.

– У вас, Алексей Иванович, целая философия, – открыто улыбалась Котова. Ей так хорошо было сидеть здесь и разговаривать.

– Это не моя философия. Вернее, да, моя. Я, к сожалению, обнаружил, что кто-то до меня уже успел ее придумать. Но поверьте, сначала я сам дошел до нее и только потом прочитал о ней. – Зубов заразительно рассмеялся. – Но, кажется, я отвлек вас от дела, которым вы занимаетесь.

– Алексей Иванович, теперь, после того, как я вас послушала, мне кажется, что я справлюсь с этим делом запросто. У меня силы появились. И вера, – сама не понимая почему, стала откровенничать Лариса.

– Семен был хорошим человеком. Он умел жить. Он умел радоваться жизни. Он мог любить сразу многое. У него и сил хватало многим заниматься, потому что ему все это нравилось. Работу свою очень любил. Дочь любил. Марки собирал. Картины. Любил на лыжах кататься. С друзьями говорить. На многое хватало времени. Жаль, что так получилось.

– Да, – вздохнула Котова, – жаль.

– И я не могу представить, кому он мог перейти дорогу. Но у меня только одна мысль. Это могут быть только завистники. Только завистники. Плохого Семен никому не делал.

– Завистники, – задумалась Лариса. – Но кто?

– Не могу знать. Я бы, конечно, мог завидовать, но у меня есть своя жизнь. Значит, завидует тот, кому своя жизнь не нравится. Того и ищите. Недовольного. Если человек счастлив, он не станет убивать другого. А вот если постоянно недоволен, стремится к тому, что ему недоступно, тыкается, как слепой щенок, злится, смотрит на счастливых и завидует, это очень тяжело. И это может толкнуть на преступление.

– Алексей Иванович, вы просто замечательный человек. – Лариса широко раскрыла глаза.

– Я сказал то, что вы и сами знали, – пожал плечами Зубов.

– Сейчас мне именно так и кажется. Но ведь я не смогла это оформить в слова. А вы так запросто.

– Не запросто. Я старше вас, а значит, больше пожил и пережил. И просто обязан быть чуточку умнее. Иначе грош мне цена.

Котова рассмеялась.

– На самом деле все очень просто, – повторила она. – Все просто. Но именно этим и сложно. Я, пожалуй, пойду. Спасибо за разговор. – Лариса встала. – За угощение. У вас замечательный кофе. Мне очень приятно было с вами беседовать. Я давно не испытывала такого чувства. Знаете, будто открытие какое сделала.

– Мне тоже приятно было познакомиться с вами, Лариса Викторовна. Думаю, мы еще встретимся. Я непременно навещу вас и вашу «Чайку». Я там никогда не был. Юбилей Семена не в счет. Но это только потому, что я не гурман. Теперь обязательно приду. Гурманом, конечно, не стану. Просто с вами повидаться.

– Спасибо. Обязательно приходите. До свидания.

– Всего доброго. – Зубов проводил Ларису до двери и поцеловал ей на прощание руку. – Удачи вам и интереса к жизни. Не отказывайте себе в удовольствиях. Но не путайте их с пороками. Живите как можно полнее.

– Спасибо.

Лариса почти выбежала на улицу.

«Как все изменилось, – вдохнула полной грудью Котова. – Кажется, даже светофор мне подмигивает. Значит, надо ехать».

Глава 18

Теперь Лариса твердо знала, что уже сегодня вечером она все поймет. Такого притока энергии она не испытывала давно. А пока надо подготовиться к встрече с Паниным.

Правильно сказал Зубов, пока есть возможность радоваться – надо именно так и делать. И если можно приятно провести вечер с человеком, который нравится, то почему бы и нет. Зачем лишать себя этого?

Она уже давным-давно взрослая. И в этом есть свои преимущества. Не надо бежать вечером в садик забирать ребенка. Да и муж сам готовить умеет. Все они самостоятельные. Значит, Лариса может подумать и о себе.

Ведь и родным станет хорошо, если у Котовой отличное настроение будет.

Лариса ничего не представляла себе. Она не знала, о чем они будут говорить с Георгием. Да это и не важно. Как только она почувствует себя не в своей тарелке, она встанет и уйдет. А пока хочется, надо так и делать.

«А если мне захочется большего? – вдруг подумала Котова. – Как поступить тогда? А, ладно. Там будет видно. Только при чем тут хоккей? Вроде бы Панин сказал, что приглашает меня в кафе. Но как кафе может быть связано с этим видом спорта?»

Ларисе было интересно проверить, насколько хорошо работает ее логика. И единственное, до чего она смогла додуматься, что они, эти два понятия, все же связаны. А значит, кафе находится где-то рядом с хоккеем. Скорее всего, это бар около льда. Значит, они поедут во дворец спорта. Ну что ж. Это совсем неплохо.

Котова уже забыла, когда она последний раз посещала дворец спорта. Кажется, в детстве. И то в нем была не игра, а просто приезжал какой-то артист. Там ведь и концерты проводят.

Одевшись самым наилучшим образом, но так, чтобы ее не заподозрили в том, что она готовилась долго и специально, Лариса вышла из дома и поехала в ресторан. Ей хотелось побыть в родном месте.

После разговора с Зубовым Котова стала просто гордиться собой. Значит, она все делает правильно. У нее любимая работа, есть замечательное хобби, которое совсем не обязательно превращать в проблему. Если не хочешь им заниматься, то лучше просто бросить, но не ходить и не жаловаться на каждом углу, какая ты несчастная и какие неразрешимые у тебя возникли проблемы. А если хочешь их решить, то выход найдется всегда.

Степаныч только взглянул на Ларису и сразу понял, что она в превосходном расположении духа. Конечно, он сразу захотел воспользоваться этим.

– Лариса Викторовна, вы прекрасно выглядите, – проворковал Городов, проследовав в кабинет за ней.

– Чего и тебе желаю, – ответила Котова.

– Лариса Викторовна, у нас сегодня столько людей! Впрочем, и вчера было много. И вообще, наш ресторан пользуется большой популярностью.

– Я только рада этому.

– Справляться все труднее и труднее, – опустил глаза Степаныч.

– Тебе нужен еще человек? – сразу раскусила его коварный замысел Лариса.

– Да нет. Я, конечно, справляюсь. Только устаю больше обычного. Просто хотел спросить, может, вы мне прибавите к окладу, чтобы настроение повысилось и работоспособность опять же?

– Степаныч, совесть имей. У тебя и так неплохой по нашим временам оклад. Куда ты деньги девать станешь? – засмеялась Котова.

– О! Это не проблема. Были бы деньги, а применение им всегда найдется. У меня знаешь какие женщины умные! Даже, я бы сказал, чересчур. Одна теща чего стоит.

– Чем больше ты будешь им давать, тем больше им будет хотеться, – покачала головой Лариса, прекрасно зная семейное положение своего администратора.

– Нет. На самом деле надо.

– Я подумаю, но ты особо не надейся. Лучше поспрашивай, сколько администратор получает, к примеру, в «Камелоте». Узнаешь, может, устыдишься своих растущих аппетитов.

– Да ну вас, Лариса Викторовна. Жалко вам, что ли? Для вас это не деньги все равно, – проворчал Городов.

– Но тогда и всем захочется, – сказала Котова. – Нужно ведь все по справедливости. И вообще, чего ты меня путаешь? Я пытаюсь объяснить тебе, что и так довольно прилично тебе плачу, а ты о своем. Иди лучше. Ты обедал сегодня?

– Еще нет.

– Сразу заметно. Вот и ступай, повысь настроение. Ты такой добрый, когда сытый, – Лариса засмеялась. – Впрочем, как все мужчины.

– И женщины, – не остался в долгу Дмитрий Степанович.

– Наверное. И позови ко мне бухгалтера.

Городов понял, что ему лучше уйти.

А Лариса подумала о завистниках. Кто мог Ведерскому завидовать? И не просто завидовать. У кого никак ничего не складывалось? Ведь, к примеру, заместитель Семена Александровича Нефедов мог завидовать. Но у него и у самого все хорошо. Здесь зависть не такая, из-за которой можно убить. Значит, нужен именно неудачник.

Но, с другой стороны, человек может не относиться к своей основной работе как к чему-то очень важному. Есть ведь такие. Или у него на работе тоже все хорошо, а вот в чем-то другом… Но в чем? Ведь зависть может распространяться не только в профессиональной сфере? А вдруг здесь именно такой случай? Вдруг здесь что-то иное? Но что?

Надо хорошенько все продумать. Все сферы жизни Ведерского просмотреть. У него появилась женщина, к примеру. Может, по этому поводу? Но это смешно. Недостатка в женщинах в округе не наблюдается. А в чем есть недостаток?

– К вам пришли, – в кабинет заглянул Городов.

– Кто? – резко повернулась Лариса от неожиданности.

– Кондаков.

– А, пригласи его сюда.

Котова сменила задумчивое выражение лица на приветливое и улыбнулась.

– Егор, рада вас видеть. Присаживайтесь.

– Я тоже рад. – Кондаков был как всегда подтянут и очень хорошо выглядел. – Я, в принципе, просто так зашел. Хотел только спросить, продвигается ли дело. Никак не могу успокоиться. Кто мог убить Семена Александровича?

– Я понимаю ваши чувства, Егор. Пока ничего определенного сказать не могу. Но поверьте мне, я сделаю все, чтобы найти этого человека. – Лариса сделала знак Степанычу принести кофе. – Милиция тоже занимается этим. Не подумайте, что дело пустили на самотек.

– У меня надежда только на вас. Нашу милицию я знаю. Они там ничего не успевают. Поэтому занимаются тем, что, на их взгляд, более важно. А тут вроде как ничего особенного. Семен Александрович не был ни депутатом, ни другим высокопоставленным лицом.

– Вы не правы. Они делают все, что могут. – Ларисе стало неприятно, хотя она не первый раз сталкивалась с такой точкой зрения.

– Ну ладно… – Кондаков увидел официанта с подносом в руках. – Нет, спасибо, я не голоден.

– Просто кофе.

– Хорошо.

Егор взял чашку, и Лариса заметила, что рука его немного дрожит.

«Надо же, как нервничает, – подумала Котова. – Или устал. Злится на милицию?»

– Вы так не переживайте. Расскажите лучше, как у вас обстоят дела? – Котова решила сменить тему. – Как с работой?

– Кажется, Нефедов хочет перевести меня на другую должность, – уже спокойно заметил Егор.

– А вы что?

– Ничего. Та работа мне тоже подходит. А с Нефедовым мы все равно не сработались бы. Зачем друг друга мучить? Так останемся оба довольны.

– Значит, вы особо не пострадали?

– У меня просто на душе тяжело. – Кондаков посмотрел на Ларису так, что у нее внутри все сжалось. Видимо, парень на самом деле очень страдает. – Кажется, до сих пор в себя прийти не могу.

– Это пройдет со временем, – отвела взгляд Котова. – Я очень удивилась, что Ведерский сделал вас своим наследником.

– Я тоже, – чуть улыбнулся Кондаков. – Даже не думал, что он так же сильно был привязан ко мне, как и я к нему. Я по-настоящему считал его вторым отцом. Он во многом мне помогал, учил. Ладно. – Егор поставил чашку на стол и встал. – Спасибо. Но мне пора. До свидания. Лариса Викторовна, если что-то прояснится, будьте любезны, позвоните мне на сотовый.

– Конечно. До свидания.

Кондаков вышел, а Лариса опустилась в кресло. После разговора остался какой-то неприятный осадок. Котова не могла это никак объяснить. Может, интуиция? Но почему? Егор не мог убить Ведерского. Да и незачем ему. Отчего же на душе неспокойно?

Женщина посмотрела на часы. Скоро должен приехать Панин. Конечно, он не будет сюда заходить, чтобы не чувствовать себя на чужой территории. Наверняка будет сидеть в машине около ресторана. Впрочем, это не имеет значения. Лариса выйдет, и они поедут на хоккей.

Котова посмотрела бумаги, которые ей принесли, убедилась, что все идет как положено, потом прошлась по ресторану, заглянула на кухню, на склад и даже в туалетные помещения. Везде был порядок. Лариса удовлетворенно покачала головой и стала собираться.

– Все, Степаныч, я ушла. Следи, чтобы все работали хорошо.

– Вы кого-то конкретно имеете в виду? – вскинул брови Городов.

– Да нет. Просто так говорю.

– Не обижайте. У нас все всегда хорошо работают.

– Извините, Дмитрий Степанович, – улыбнулась Лариса.

– Я вас прощаю, Лариса Викторовна, – чуть поклонился администратор.

«А все-таки Городов умеет пошутить, – чуть не рассмеялась Котова. – Это одно из лучших его качеств. Если не самое лучшее».

На улице уже стоял знакомый джип. Лариса подошла к нему легкой походкой. Панин вышел навстречу, открыл дверцу и подал руку, помогая сесть.

– Я рад тебя видеть, – сказал он.

– Мы на «ты»?

– Вообще да, но ты постоянно меня путаешь. И когда ты «выкаешь», мне приходится тоже так поступать, – объяснил Георгий. Он сел в машину. – Мы на «ты», – еще раз повторил он. – И пожалуйста, зови меня Гошей. У тебя так хорошо это получалось.

Лариса не смогла сдержать смех.

– Гошей так Гошей. Если тебе так нравится, только это имя больше подходит попугаю.

– Тебе все равно не удастся меня обидеть. – Панин улыбнулся, как голливудский актер, и даже бровью повел.

– Я и не старалась. Если бы захотела, то, уж поверь мне, у меня получилось бы. Куда мы едем?

– Во дворец спорта.

– А почему именно туда?

– Я раньше там занимался. И вот соскучился. Хочу на тренировку посмотреть, – сказал Георгий. – Знаешь, как там хорошо. Особенно когда все знакомое и родное. Тебе должно понравиться.

– А почему ты меня пригласил? Мог бы один туда отправиться.

– А почему нет? Наверняка ты там ни разу не была. Я имею в виду – на тренировках. Согласись, это довольно необычное место для свидания. Разве не здорово?

– А у нас свидание? – делано изумилась Лариса.

– Именно.

– Со всеми вытекающими последствиями. – Котова чувствовала себя парящей, ей хотелось говорить всякие глупости, и, быть может, смутить Панина. Но он еще тот тертый калач.

– Какие именно последствия ты имеешь в виду? Лично у меня всегда свидания проходили без последствий.

– Я имею в виду – целоваться тоже будем?

– Как положено. Это приятная необходимость. Без этого свидание не считается действительным. И это совсем не последствие, – серьезным тоном возразил Георгий.

– Согласна, – кивнула Лариса. – Это необходимость.

Ей было хорошо и уютно в салоне этого автомобиля, в котором пахло одеколоном Гоши и его сигаретами. И еще чем-то неуловимым, но очень приятным. Чувством влюбленности? Возможно…

Панин остановил машину, и они вышли. С бокового входа вошли во дворец спорта. Еще немного – и они оказались около ледового поля.

– Здесь правда хорошо. – Лариса посмотрела вокруг себя.

Теперь запах был другим, но не менее приятным. Чем именно пахло, описать невозможно.

– Я сразу детство вспоминаю, когда сюда прихожу, – с грустью сказал Георгий. – Давай ближе подойдем.

Лариса и Гоша спустились к самому льду. Прошли до того места, где поле ничем не огораживалось. Около скамеек стояли родители детей, что катались сейчас на льду.

– Да ведь они такие маленькие! – воскликнула Котова, увидев детей поближе. – Совсем малыши, – показала она на одну половину поля.

Лед был разделен на две части каким-то шлангом. С одной стороны занимались дети примерно лет шести, а с другой еще меньше. Самые неопытные катались со стульчиками перед собой или маленькими воротами. Некоторые пытались проделать первые шаги самостоятельно. Как правило, поначалу это не получалось. Они постоянно падали, но продолжали учиться.

Все дети были в шлемах с сеткой на лице и с клюшками. Только новички катались без клюшек. Да по-другому и быть не могло.

Ото льда шел холодок.

– А здесь прохладно, – заметила Котова.

– А как же. Идем вон в то кафе, – Гоша показал вверх. – Там за стеклом спокойно и тепло.

К бортику подъехал тренер и поздоровался с Паниным за руку.

– Давно к нам не заглядывал. Как дела?

– Нормально. А ты все тренируешь, Николай Александрович?

– А как же. Я без этих сопливых жить не могу, – засмеялся приятный, седой уже мужчина. – Они потом вот в таких красавцев вырастают. К нам не хочешь?

– Я очень скучаю. Да только все дела.

– Да ты просто покататься хоть приходи. Эй, Шишов, – крикнул тренер, – ты чего делаешь? Зачем клюшкой дерешься? Давай лед чисть.

Мальчик увидел, что его заметили, угрожающе посмотрел в сторону несчастного, которого бил клюшкой, потом лег на лед и принялся нехотя кататься по нему, переворачиваясь с боку на бок.

– Что он делает? – спросила Лариса.

– Он наказан, – засмеялся Гоша. – Чистит теперь лед.

– Значит, лед чистится таким образом?

– Да ладно тебе, увидишь скоро, как он чистится.

Тренер отъехал к ребятам, а Панин повел Котову наверх.

Что ни говори, а подъем здесь крутой. Спускаться, наверное, еще трудней. Особенно если на каблуках. Лариса опиралась на руку Георгия. Наконец они вошли в кафе и сели за столик.

Котова не могла оторвать глаз от поля. Мальчишки, те, что постарше, кувыркались на льду, потом начали отжиматься.

– Здесь подготовка всесторонняя, – Лариса показала рукой на ребят.

– Конечно. Они еще и в зале на сухую, как говорится, занимаются. Здесь делают настоящих мужчин. Ты знаешь, сколько у этих малышей тренировок бывает?

– Сколько?

– Пять, а то и шесть в неделю. И начинаются они когда в половине десятого вечера, когда в семь утра. И учти, им еще приехать сюда надо, переодеться. Так что времени много уходит…

– Да их родители просто настоящие герои, – заметила Котова. – Детям, я смотрю, это все нравится. А вот взрослым несладко приходится. Возить их.

– Эти взрослые любят хоккей. Или своих детей настолько, что трудности им не страшны. Зато сколько удовольствия! Это даже не описать.

Тут на лед вышло несколько ребят постарше. Они стали помогать тренерам возить детей змейками. То есть несколько ребят цеплялись за клюшку друг за другом, и таким образом взрослый парнишка возил их по кругу с различными заворотами и с разной скоростью.

– Они просто танцуют, – широко раскрыла глаза Лариса, глядя, как двигаются ребята. – Ты посмотри. То одной ногой, то другой, то вперед, то назад, боком и вообще.

– Знаешь, мне тоже часто приходило в голову такое сравнение. – Гоша стал серьезным. – Даже удивительно, что ты тоже так подумала.

Георгий заказал Ларисе мартини, а себе горячего чаю. От остального Котова категорически отказалась. Она и на самом деле была сыта. И ко всему прочему страшно взволнована.