Текст книги "Ливерпульский голубь"

Его рука снова стала влажной, значит она на подходе. К нам приближается три женских силуэта. Которая из них? Черт, даже я начала напрягаться. Конечно, я понимаю, что она не может быть красивее меня, но элементы ревности в моей головке начали зарождаться! Все из-за этого неврастеника! Передал мне свою неуверенность, придурок! Так, все, соберись! Не к лицу идеалу с кем-то конкурировать! Я вытянулась изо всех сил и отогнула крайние лепестки.

Она была миленькая. Не красивая, а миленькая. И какая-то нескладная. Но это я разглядела не в первый момент. Сначала она показалась мне прекрасной. Как бывают прекрасны осенние женщины с лицами, окутанными полутенями влажного сумрака. Меня затопило счастье. Я буду в руках у сказочной принцессы в легком кофейном полупальто. Он протянул ей меня. Ее лицо засветилось. Она взяла меня в руки. «Бесподобный цветок!» – произнесла она. Оо, она еще и настолько умна, что оказалась способна оценить меня по достоинству с первого взгляда! Все затрепетало во мне. Я поклялась себе стоять в ее вазе до последнего вздоха. Она поцеловала меня в бутон. От ее губ пахло очень легко. Яблоком. Но на моих лепестках появился пряный привкус прощания. Все тычинки внутри меня встали дыбом от предчувствия чего-то недоброго. «Я не люблю тебя», – произнесла она жестко. Меня не любить??! Она ненормальная?? Как можно не любить волшебное Божье творение?? Тем более, мы только познакомились, и я даже не уколола ее ни разу! Позже до меня дошло, что не любит она не меня, а его. Я сразу успокоилась, конечно. На ее месте, я бы тоже его не любила. Нервный и пахнет противно. Я прижалась к ее пальто и решила подремать пока они ссорятся, предвкушая созерцание игривого блеска хрусталя, который я собой украшу. «И цветы мне твои не нужны!» – вдруг крикнула она и сделала странное движение рукой. Я не поняла, как оказалась в грязной луже на дороге. Последнее, что я помню, – это невыносимая тяжесть резиновых шин грузовика, что раздавила мой стебель.

Я живая. Но маленькая и уродливая. Больше всего пострадало, конечно, мое самолюбие. Ну а дальше, так, ерунда, подумаешь – ствол на пятнадцать сантиметров короче должного и большая часть лепестков оборвана. И на том спасибо. Я стою в банке на кухне у неврастеника. Не такой уж плохой мужик оказался…

***

Чем взрослые отличаются от детей? Взрослые везде ищут счастье, а дети во всем видят его.

Автор неизвестен.

Каждый из нас застегнут на все пуговицы. Иначе не выжить в этом мире. Мы многократно биты и посему непроницаемы для любых эмоциональных воздействий. Ограниченная жизнь в комфортном коконе. Гигантские проблемы с доверием. Излучать радость просто так – дар, данный детям с рождения, к сожалению, безвозвратно во взрослой жизни утрачивается. Броня крепка и танки наши… Ну, вы в курсе. Но счастливы ли мы от этого? Что делает нас людьми? Не что иное как любовь. Людьми одухотворенными и излучающими. Живыми, восторженными, сумасшедшими, умеющими восхищаться. Влюбленные, как известно, часов не наблюдают. Поэтому в любви мы не спешим и не тревожимся. В этом состоянии мы подобны ребенку Бога, которого вынашивают в утробе нового этапа судьбы. Открываясь любви, душа раскрывается для другой жизни. Появляется доверие к ней. Именно потому, что нас полюбили, потому, что с нами случилось это волшебство: что кто-то в нас увидел не гадкое, а прекрасное, не злое, а доброе, не безобразное, а чудесное – мы можем ожить и начать расти, расти из изумления перед этим благодеянием, перед тем, что этой любовью нам показана наша собственная красота, о которой мы не подозревали. Проработать негатив и уродство характера, принять себя. Понять истинную суть любви и желать делиться ею. Нет ничего святее и выше. Любовь – лучший импульс для роста, счастья, перемен и творчества. Когда у человека есть любовь, у него автоматически есть ВСЕ – желание жить, нравиться, быть здоровым, веселым, желанным. А счастье любит, когда мы любим его. Когда не считаем его само собой разумеющимся, должным, когда благодарны ему за тех себя, которыми становимся… Когда остаёмся способными распознать его в самых обыкновенных вещах. Поэтому так важно впустить в себя солнце. Позволить ему разрастись внутри до невероятных размеров. Так, чтобы его лучи просачивались сквозь кожу и освещали все вокруг.

***

Знаешь, куда смотрят те, у кого разбито сердце? Через плечо собеседника на трещинку на потолке, на разводы на зеркале, на глупый цветок на обоях. В окно, в небо… Куда-то в неопределенность. У них смещен фокус. Потому что потеряли внутри себя точку опоры и нужно уцепиться взглядом. За что-то, вроде, совершенно несущественное, но в данный момент времени жизненно необходимое. Уцепиться и держать прицел. Со сбитым прицелом можно уложить совсем не тех, кого надо перестрелять. Много невинной крови прольется. Или того хуже – отведешь глаза и повиснешь над пропастью между скомканным прошлым и придуманным будущим. Хотя, вполне возможно, что и упасть в нее не страшно. Убитое однажды второй раз не умирает.

***

Человек, терзаемый изнутри собственными демонами, совершенно бессознательно мстит за это ближнему.

Франц Кафка

Она плачет. Ты снова накричала на нее. Она не виновата в том, что тебе плохо. Она всего лишь ребенок и ей позволено шалить. Не доставай ее придирками. Какую мать она запомнит? С раздерганными нервами, абсолютно глухую к ее потребностям? Она не должна расплачиваться за твой психологический дискомфорт. Если девочка мучительно ищет твоей поддержки и не находит опоры в тебе сейчас, что станет с ней, когда она вырастет? Нет ничего страшнее недолюбленных в детстве взрослых…

Почему ты все время к этому возвращаешься? Когда ты об этом думаешь, глаза туманятся, лицо сморщивается, плечи опускаются, и ты становишься похожа на позднее осеннее яблоко, исхлестанное дождями. Дряблое с тонкой кожей. Не надо наводить порядок в том, от чего нужно избавиться. Бессмысленно. Я понимаю, что у воспоминаний свои законы. Печальные даже с течением времени вызывают боль, а счастливые невозможно возродить, испытывая те же восторженные эмоции. Время и к тоске, и к радости добавляет грусти. Но ты еще слишком молода, чтобы утонуть в воспоминаниях. Посмотри на себя! Ты не сияешь, перестала генерировать радость и срываешься на ребенке. Она беззащитна перед твоей бессознательной агрессией… Конечно, гораздо проще упиваться этой болью и пестовать собственный сплин, продолжая жалеть себя, застыть в этой стагнации как муха в янтаре. Гораздо труднее сбросить уже ненужный груз воспоминаний и двигаться дальше. Этот багаж мешает идти. Правильность пути, который ты выбираешь, определяется тем, насколько ты счастлив, идя по нему. Счастлива ли ты сейчас? Счастье требует усилий, смелости и ответственности. Рост начинается именно тогда, когда накопленная ржавчина из всего внутреннего негатива вызывает настолько сильную коррозию, что уже не подкравливает, а кровит. Найди в себе силы вытравить этот яд. Ты сможешь, я верю.

Знаешь, от чего люди устают больше всего на свете? От caмиx ceбя. Oт собственного внутреннего эмоционального жвачного занудства, тревожности, воспоминаний, проекций, cтpaxοв, шаткой неуверенности в себе, от беспрестанных внутренних диaлοгов и бесконечных ожиданий. Oт оправданного или надуманного чyвcтвa вины и пοпытοк гиперконтроля в связи с абсолютным недоверием к этому миру. Oт иллюзорных путешествий в будущее и реминисценций в прошлое, переливающееся в сознании всеми гранями радости или боли. От cpaвнения и постоянной неудовлетворенности в моменте, от погони за призрачным и таким далеким образом счастья. Глупо тратить на это жизнь, согласись…

Тебе давно пора понять, что если человек действительно что-то хочет сделать, то он делает. Преодолевая себя и страх. Стpах лишиться независимости, подвинуть личные границы, страх последствий, осуждения социума, потери себя, страх близости и прочие психологические и объективные аспекты, наконец. Предельно ясно, что если ты ничего не создашь, то никто не сможет напасть на то, что ты создал. Так проще. И каждый из нас ежесекундно решает для себя: замереть, сбежать, не развиваться или шагнуть в новое? Не сделанный выбор – тоже ответ, который не нужно осуждать. С ним нужно считаться, исхοдя из различий в пpиοpитетах. В вашем случае ты хοтела быть, а οн хοтел хοтеть. Отпусти его с миром. Дай нежности своим детям. Той, что громко рыдает в соседней комнате и той, что ты сейчас видишь в зеркале, плачущей молча по себе и несбывшимся надеждам. Двум маленьким испуганным человечкам, так нуждающимся в любви.

***

У Марины поднялась температура. После суточного дежурства вернулась домой и почувствовала себя не очень. Так, немного – 37.3, но кости подламывало. Горло першило. Пришедший с работы муж вошел в курс дела, но видимой эмпатии не проявил и к гречке с котлетой отнесся весьма скептически. «А вот Федька сегодня на работе рассказывал, что Настька ему харчо забацала и чебуреки. Так вкусно, гад, рассказывал, что у меня слюнки потекли. Давай тоже что-нибудь такое сообразим, а?» Маринка с тяжелым вздохом сползла с кровати, потухшим взглядом посмотрела на Сергея. Ну что ж, мужик голодный, с работы пришел, уставший. Имеет право… Решив, что в жизни радости и так мало, а 37.3 все-таки не 39, Маринка поволоклась на кухню. Муж пошел караулить диван и к Марининым весьма недвусмысленным намекам по поводу выгуливания собаки отнесся очень прохладно. После двухчасового кухонного сражения были приготовлены томленые свиные ребрышки с овощами и солянка. Аромат плыл по квартире сказочный. Собака унюхала раньше мужа и вертелась между Марининых ног, умильно заглядывая в глаза. К моменту вплывания мужа на кухню, Марина сидела на стуле без сил и пыталась найти в себе хоть одно место, которое бы у нее не болело… Громко вещал телевизор. Британские ученые, будь они неладны, совершили новое открытие. Чем горячее вода, которую включает человек во время принятия душа, тем более одиноким он себя чувствует. «Бред какой-то», – подумал Сергей. «Делать британцам нехрен. Ну что, дашь пожрать-то?» Он посмотрел на жену. Лицо красное, мокрое от пота, глаза неживые, веки отечные, волосы в узел на макушке собраны, грудь висит без лифчика. На шее большая родинка с торчащими волосками. Отвратительно. Абсолютно отталкивающее зрелище. Сергей вспомнил аппетитные формы секретарши. Марина не прочитала пренебрежения во взгляде мужа и спокойно сказала: «Я все приготовила, Серенький. Очень устала. Болею. Принеси градусник, пожалуйста». «То тебе с собакой погуляй, то градусник принеси!» Вся гамма негативных чувств от раздражения до плохо скрываемой агрессии прописалась на Сережином лице. «В душ. Мне срочно надо в кипяток. Я очень мерзну», – пронеслось в голове у Марины. «Одиночество – лучший способ бросить все на произвол судьбы и найти себя. В одиночестве вы наименее одиноки», – продолжал разоряться телевизор.

***

Я поливаю на балконе цветы. Дурацкая стройка напротив с ежеутренней долбежкой в мозг, наконец, завершилась. Дом, заселили. Никаких СанПиНов, конечно. Окно в окно. Можно друг другу кулек с конфетами передать, если очень постараться. Или семечки… Хотя причем здесь семечки? Так, к слову. Я и кот изучаем через два балконных стекла, мое и соседское, интерьер новой квартиры. Я знаю, что это очень неприлично, пытаюсь объяснить коту. Но он, зараза, подает мне дурной пример и морально меня разлагает. Коту не стыдно, а мне очень. Но, тем не менее, лейка, три минуты назад с такой любовью поливавшая спатифиллум, застыла в моих руках. Хороший цветок, правильный. В каждом доме должен быть. Женское счастье привораживает, считается. Я его на прошлой неделе купила. Ибо кот недостаточно мужской энергии в мою жизнь привносит, если не считать, помеченных блузок, конечно, но это меня не устраивает. Кастрировать надо бы, паразита. Все руки не доходят. Блузки обиженно отправляются в стирку. Я ору на кота. Кот протестует всей своей тонкой душевной организацией и громко сопит из-под дивана. Но недолго, ибо кухонные запахи привлекают его больше, чем поддиванная пыль. Да и память у котов короткая. А у меня память хорошая. И месть вкуснее в холодном виде. Вот придет ко мне огромное женское счастье, вместе и отправимся мстить засранцу.

Через чужое окно мне видно кусочек кровати. На ней две сильные икрястые волосатые мужские ноги. Спит, видимо, человек. Устал после работы. Я начинаю фантазировать о том, что он, наверное, живет один. И я приду по-соседски с пирогом поздравить его с новосельем. Мы будем пить чай на его кухне. И, как знать, может быть потом и на моей. И кота к ветеринару отведем. Мои губы расползаются в дебильной улыбке. Я зажмурилась. Кот замолотил хвостом. Его сильно возбудила птица на карнизе. Я вышла из своих грез и открыла глаза. Две волосатые ноги нежно обнимали хрупкую женскую лодыжку.

У меня сложный период в жизни. Пытаюсь понять, почему я такая дура.

***

Надо успеть взять за руку и прижаться. Просто положить голову на плечо. Поцеловать важного кого-то. Успеть… Жить сегодняшним днем, не про запас. Погулять по парку, поздороваться с птицами. Сегодня счастье, значит надо праздновать.

Я врач приемного отделения. Сидит опрятный старичок. «Что беспокоит», – спрашиваю. «Живу долго», – отвечает, – «надоело». Не успеваю открыть рот, чтобы возмутиться и опровергнуть. «Одно держит», – говорит, – «жена-красавица». И начинается громкий, долгий и обстоятельный рассказ о самой потрясающей на свете женщине. У меня нет времени. У меня пациенты. Я еле сдерживаюсь. Наконец, перебиваю. «Давайте, ближе к цели нашей встречи». А он мне: «Нет, вы послушайте! Я всегда чувствую, что она вот-вот придет. Чайник ставлю. И она приходит. Вы не понимаете! Почти 50 лет вместе!» Понимаю, что психиатром дело пахнет. «Счастлива за Вас», – говорю, «а что же не пришла она сейчас с вами?» «Так вот, с минуты на минуту будет. Жду её. Вы увидите! Она самая красивая! У вас есть чайник? Ставьте! Ставьте-ставьте! Я вас познакомлю». «Да-да», – говорю, – «раздевайтесь пока, пожалуйста. Я Вас осмотрю. Как жену то зовут?» «Елена Игоревна. Она учитель у меня. Заслуженный!» Улыбка озаряет его лицо. Раздевается. Суетливо. Дрожащими руками. Из кармана брюк вываливается бумажник. На полу пенсионное удостоверение, чёрно-белая смятая фотография самой обычной женщины с халой на голове. И желтоватая бумажка с истрепанными краями. Поднимаю. Свидетельство о смерти. Свиридова Елена Игоревна. 12.05.1949—24.07.2017. Мужчина краснеет. Берет в руки фотографию. «А вот и Аленушка моя! Сейчас она придет. Сейчас придет…»

Передо мной стоит полуголый старик с очень глубоким взглядом и мудрым лицом. Он не сумасшедший. Он точно знает, что любовь – единственное чувство, которое не признает ни прошлого, ни будущего времени.

***

Знаешь, если бы ты не была моей мамой, я бы с тобой не дружила. Мы слишком разные. Ты все время топчешься на моих личных границах, а я прогибаюсь, потому что люблю тебя. Все мои решения зрелые и осознанные, даже если тебе они не нравятся. И прими это уже, наконец! Перестань причинять мне добро! Интересует ли тебя вообще что-то, кроме того, есть ли у меня ужин? Я взрослый человек, я живу в другом городе, и если я проголодаюсь, то обязательно поем. Кстати, мам, что мне принять, если немного першит горло? Да, и еще, мне очень нравится голубой костюм, что я мерила вчера. Подкинешь десятку?

***

«Вот, девчонки – это точно самые непонятные на свете существа! Как домашку списывать, так она меня просит. И карандаш я ей давал, она кончик сгрызла, подарить пришлось. Улыбалась мне во весь рот тогда. Жвачкой угостила. Ясно же, что в меня втюрилась! А потом с Виталькой в кино ходила. И он утверждает после фильма этого, что она его любит, а не меня. Типа, про любовь картина была, и когда целовались на экране, Жанка вздыхала громко. Врет ведь! Чтобы меня позлить! Ну, я подрался с ним, конечно, из-за его вранья, хоть мы и друзья. А все из-за этой дуры Жанки! А когда я с синяком домой пришел, папа сказал, что у каждого из нас своя правда, и мы имеем право ее отстаивать. Как это „своя правда?“ Есть правда и неправда. И все тут. Деда, вот, что мне делать? И папу как понимать? Ой, смотри, клюет у тебя! Подсекай, давай!»

«Красавец, окушок, какой! Загляденье просто!» Дед пожевал сигарету губами и опустил очередную рыбу в большое ведро с водой. «Не переживай, сынок. Девку понять тяжелее, чем марсианский за одну ночь выучить! Знаешь сколько у тебя таких Жанок еще будет! Видимо-невидимо!» «Но я хочу именно ЭТУ Жанку!! Мне она нравится!» Дед пропустил мой возглас мимо ушей. «А по поводу отцова высказывания, вот что тебе скажу: нету правды никакой. Не бывает! И тот факт, что её нет, означает, что всё – правда. Жанка тебе улыбалась более заинтересованно, чем всем остальным? Правда? Правда. Поэтому ты решил, что она к тебе неравнодушна. И в твоей реальности это – так. Она ходила в кино с Виталькой? Ходила. Она выбрала для этого именно его. И в его сознании правда в том, что ей нравится именно он! Всё реальное и воображаемое было создано посредством мысли, и является правдой, потому как оно живо в умозрительной вселенной своего создателя. Почему вы подрались с Виталькой? У вас разные реальности и разные правды. Если человек не может проникнуть в чужую действительность, тогда какое он имеет право быть настолько самонадеянным, чтобы судить о чужой ситуации? Опыт другого человека мы не можем примерить на себя. Отсюда все непонимания». Я сидел с совершенно отстраненным лицом. У меня произошел взрыв мозга. «Правда это – неправда, а неправда – правда!! Чего-то перемудрил ты, дед! Короче, я понял одно. Чтобы прояснить ситуацию, бить надо было не Витальку, а Жанку! Но девчонок я не бью. Поэтому давай-ка, дед, докуривай, да и ужинать пойдем. Черт с ними, с этими девками хитромудрыми! Заморочь сплошная».

***

«Женись на мне!» «Не могу. Любить буду. А жениться не могу. Сын подросток. Надо высшее образование дать. Ты же знаешь. И давай не будем возвращаться к этому разговору. Мне неприятно. Каждый раз ты просишь и это ничем не заканчивается. Иди ко мне. У нас совсем немного времени». «Я тоже так не могу. Я хочу быть с тобой полностью, а не по средам и пятницам». «Зачем я тебе?» «Любить. Ты честен со мной. Дорогого стоит. Но мне тебя всегда мало, не хватает. Вот смотрю на чужое счастье и невыносимо. Мучает несправедливость Провидения: почему одним все, а другим ничего? Я домашняя семейная женщина. Видишь, а Бог в своем сценарии предложил мне только роль наблюдателя». «А если ты отпустишь меня, вдруг ты встретишь свою настоящую судьбу? И у тебя будет все, о чем ты мечтаешь?» «Как я могу быть с кем-то другим, если я люблю ТЕБЯ?» «Может быть тебе это только кажется, что ты меня любишь? Может быть ты просто любишь любовь? Или боишься остаться в одиночестве? Или тебе не хватает мужества расстаться с привычным жизненным укладом?» «Странные ты задаешь мне вопросы. Подозрительные. А ты-то, ты любишь меня? Я тебе зачем?» «Честно?» «Конечно». «Счастья от тебя больше, чем неудобств. Ты как оазис в пустыне. Я в тебя убегаю от проблем, понимаешь. Учусь у тебя любить жизнь. Ты манящая и яркая, энергия так и брызжет. Ты меня здорово развлекаешь, в конце, концов!» «И тебе вкусно эту энергию потреблять?» Засмеялась, поправляя волосы. «Ну не без этого». Она встала и стала одеваться. Медленно и очень спокойно. «Обиделась? Ну ты же просила честно!» «Нет, не обиделась. Совсем. Наоборот, благодарна. Когда умирает надежда, появляется направление. Направление движения. Наконец, есть от чего оттолкнуться». «Ты уходишь? Останься! Нам же хорошо вместе! Или ты пошла на поиски новой любви?» «Знаешь, банально прозвучит, конечно, но в жизни можно искать все, кроме любви и смерти. Они сами меня найдут своевременно. Очень трудно хранить то, чего уже нет. Или никогда и не было… Я действительно ухожу. В другую жизнь. От тебя к себе. Я устала выбирать тебя. А это – мой добровольно избранный и очень честный союз с одиночеством». «Не страшно уйти? Это же порыв, не истинное твое желание?» «Знаешь, я не манипулятор. Никто не уходит, если хочет остаться. Я хочу полной свободы от всего. От зависимости, любви, смерти, обстоятельств и настроения. Очень надеюсь, мне понравится».

***

«Сходим завтра в ресторан?» «Нет, давай я лучше приду к тебе, устроим ужин при свечах. Закажем роллы. Я хочу быть только с тобой. Ты наденешь красивое белье, чулки, что я тебе подарил, и то обалденное красное платье. Я его обожаю». «Ой, как здорово!! К семи придешь?» Она зажмурилась, предвкушая потрясающий вечер, «Конечно, милая. Я буду в шесть выходить с работы и закажу роллы, как раз к семи привезут. Я куплю шампанское и фрукты. Мы поедим вкусненько. А потом… мммм… Только ты и я до утра… Я не дам тебе уснуть, обещаю. Ты готова?» «Любимый! Всегда готова!» Он инстинктивно засунул руку в карман, нащупал коробочку с кольцом и улыбнулся. «До завтра, любимая! Это будет незабываемо!»

«Ооо! Ты божественна! Я так тебя люблю!» – простонал он, поцеловав ее в коридоре. «Ты – воплощение всего самого нежного и красивого, что я когда-либо видел! Боюсь, что не удержусь и начну раздевать тебя еще до ужина. Но, надеюсь, ждать осталось недолго. Роллы обещали доставить к семи. Всего десять минут. Я ужасно голодный. Во всех смыслах». Он улыбнулся. Пальцы погладили бархатный бок коробочки в кармане. Она кокетливо выставила стройную ножку в черном чулке с рисунком из разреза алого платья и прильнула к нему губами. Свечи потрескивали, шампанское остывало, фрукты ждали своего часа в хрустальной вазе. «Семь пятнадцать, уже. Странно. Где запропастился этот курьер?! Может, пока займемся чем-нибудь более интересным, чем изучение друг друга наощупь через одежду? Я, конечно, знаю тебя наизусть, но все же…» «А вдруг он придет, а мы голые?» «Ну и ладно, он что, голых людей никогда не видел?» «Ага. Наверное, ви…» Он не дал ей договорить.

«Слушай, сколько времени?» – откинувшись в очередной раз без сил на подушку, спросила она. «Девять пятнадцать. Черт!» Он потянулся за телефоном. «Девушка, мы заказывали роллы на девятнадцать часов по такому-то адресу. Десятый час, никто ничего не принес». «Мы просим прощения от имени нашей компании за задержку. У курьера произошел дорожный инцидент. Но он уже снова на пути к вам. Еще раз приносим свои извинения, и в качестве комплимента следующий ваш заказ будет с 20-ти процентной скидкой». Он пересказал ей содержание разговора. «Следующего заказа не будет!» – фыркнула она, и надела шелковый черный шелковый халатик. Он снова почувствовал острое желание и потянулся к ней. В эту же секунду раздался звонок домофона. Он не успел вскочить, как она уже унеслась к двери. На пороге стоял худенький мальчишечка, лет восемнадцати на вид, с рассеченным лбом. Нижняя губа опухла, на ней были следы запекшейся крови. Под глазом начал наливаться багрянцем большой фингал. «Я прошу прощения», – робко начал извиняться мальчик. Она прервала его на полуслове. «Ты, огрызок мелкий, даже на велосипеде ездить нормально не умеешь! Ты нам ужин сорвал! Ты это понимаешь?! Отдай наш заказ и вали по-быстрому отсюда!» Он ее никогда такой не видел. Она превратилась в неуправляемую базарную бабу. И даже слово «фурия» не применимо было к ней в тот момент. Фурия – злобное, но все-таки благородное существо. Черты ее лица исказились, рот скривился, глаза стали колючими. «Пройдите хоть, умойтесь. Давайте обработаем царапины», – сказал он. «Нет, пусть убирается немедленно! Нечего грязь в мою квартиру таскать! И кровью он здесь все своей закапает! Наверняка у него СПИД и гепатит!» – продолжала кричать она. «Какой у нее, оказывается, каркающий, визгливый голос! – пронеслось в его голове. Мальчик как-то совсем сжался. «Простите! Я побегу!» Протянул ей два бумажных пакета с заказом и исчез за дверью. «Ну, милый, идем скорее кушать и продолжим наш чудесный романтический вечер!» – в ее голосе вновь послышалась обычная игривая нежность и высокие ноты. Когда женщина хочет секса, ее голос становится выше. Научно доказанный факт. Когда она обернулась, он с непроницаемым лицом натягивал ботинки. Она заметила очертания небольшого квадратного предмета в кармане его пиджака.

***

«Salut! C’est encore moi!» Мелодия разливается и ширится, заполняет все пространство. Ледяные пальцы несмело прикасаются к лицу. Дрожит все внутри. Ощущение, что расширяется сердце. Сухие губы едва-едва приникают к моим. Сумасшедшая пульсация где-то в горле. Мысль о том, что обещала маме быть в десять, еще три минуты назад так давившая на психику, исчезла. И в школу завтра не пойду! Боже! Какое робкое, невесомое, подкравшееся на цыпочках счастье! Счааастье!!!!

Ненавижу корпоративы! Он вечно ведет себя как владелец прайда. Бабский любимчик! То одну, приобнимет, то другую! И никогда! Никогда не пригласит танцевать меня, вот увидишь! Я слишком непонятна для него.

«Salut! C’est encore moi!» Боже! «Ты любишь ретро?» Сердце со всей дури плюхается в живот и замирает. Его руки скользят по моей талии и чуть ниже. Животное желание какое-то, не поддающееся анализу и контролю. Мы движемся в такт исчезающей музыки к его машине.

«Алиса! Джо Дассен!» «Salut! C’est encore moi!» Алиса очень исполнительна. Застываю на неокоченном па, которое выделывала над кастрюлей с кипящим вареньем, со столовой ложкой в руке. Варенье подгорает. Дочь опаздывает на утренник.

«Странная тишина в Катькиной комнате!» Недовольное бурчание мужа прерывает мой очередной внутренний диалог. «Да, действительно, непривычно. Обычно музыка грохочет так, что стены дрожат. К ней Макс пришел. Уже больше двух часов сидят. Заснули что ли? Завтра ей курсовую защищать, а они черт знает чем занимаются! Пойду выгоню». Стучу в дверь. «Можно войти?» -спрашиваю. Тишина. Захожу. Он сидит, дышать боится. Она спит на его плече. Несу плед. Укрываю. Вытаскиваю у нее из уха наушник. «Salut! C’est encore moi!». Улыбаюсь. Жизнь продолжается!