Текст книги "Сердце изгнанника"

– Не будет ли вам удобнее называть меня дядей? – спросил он с улыбкой. – Это не так уж сложно, и я уже убедил вашего мужа в этом.

– Хорошо… дядя. Сильно болит плечо? Я не так искушена в медицине, как Рилла, но, наверное, смогла бы вам помочь.

При одном упоминании имени еврей любимой Доннчад почувствовал безмерное счастье, и болезненное жжение, казалось, пропало.

– Нет, спасибо, дорогая. Я чувствую себя хорошо. Я думаю, вы рады, что этот молодой щенок, за которого вы вышли замуж, не ранен.

Сесиль была довольна, что низкий голос, раздавшийся за ее спиной, не дал ей возможности достойно ему ответить. Она собиралась сказать, что Иан настолько тверд, что никакой меч его не возьмет. Однако эта шутка могла быть воспринята ее мужем совсем иначе, чем дядей. Пока она мало знала его, чтобы судить о его реакции.

– Осторожнее с вопросами к Сеси, – предупредил Иан. – Она режет правду-матку, не задумываясь о том, выгодно ей это или нет.

– Вы могли допустить, что мне безразлично ваше здоровье, милорд? – Она с улыбкой посмотрела на него и с облегчением увидела, как добреет его взгляд, он не казался уже таким холодным и отчужденным, как раньше. На смену его железной выдержке пришло облегчение от осознания того, что Уэйтфельд был отвоеван меньшей кровью, чем ожидалось.

– Безразлично? Нет, хотя я допускаю, что пару раз вам хотелось бы послать меня к дьяволу.

В его темных, как омут, глазах появился дразнящий огонек, и Сесиль ощутила прилив радости. Она сделает так, что он не пожалеет об их женитьбе. Улыбка коснулась ее губ.

– Нет, мой дорогой супруг, я просто думала, что вы и есть тот самый дьявол.

Услышав ее ответ, Доннчад расхохотался, а Сесиль почувствовала облегчение. В этот момент подошел капитан Фрейн в ожидании дальнейших приказаний, и у Иана уже не было времени найти достойный ответ.

– Раненые получают необходимую помощь, – сказал Фрейн Иану, – убитые захоронены.

– И с той и с другой стороны?

– Да, милорд.

– Замок надежно защищен? – спросил Иан только из уважения к службе Фрейна, так как уже составил собственное мнение об этом.

– Достаточно надежно, милорд, хотя я бы добавил пушку. Стены крепкие и надежные.

Иан кивнул.

– Пришлите ко мне Лиодлоу.

Во время разговора между Ианом и Лиодлоу Сесиль сидела тихо. Ее интересовала любая мелочь в делах мужа, и ей не хотелось, чтобы ее отослали заниматься вещами, составляющими круг исключительно женских обязанностей. Ей с первого взгляда понравился капитан Лиодлоу, причем не только понравился, но и вызвал доверие, однако она бы никогда не осмелилась сказать об этом Иану. Она знала, что пока ее мнение ничего для него не значит. Но со временем все изменится. Она поклялась себе в этом.

Лиодлоу стоял, расправив плечи настолько, насколько позволяла раненая рука, и ждал окончательного решения своей судьбы.

– Милорд, – сказал он гордо. Иан не счел нужным продолжать вежливую беседу.

– Будете ли вы так же преданы новому кастеляну, как старому?

В глазах Лиодлоу блеснула радость. За ним сохраняется его служба.

– Да, милорд. Я готов служить вам и подчиняться во всем любому, кого вы назначите кастеляном. – Он замялся.

– Вы не собираетесь жить в Уэйтфельде?

То, что он решился задать такой вопрос, определенным образом характеризовало этого человека.

– Нет. Но у меня есть единокровный брат, и, я думаю, он не откажется от пребывания в этом замке. – От Иана не скрылись ни радость, промелькнувшая во взгляде Доннчада, ни удивление, тотчас спрятавшееся в глазах Сесиль. Он надеялся, что не совершает большой ошибки, наделяя Тависа такой властью. Он также полагал, что его решение никак не продиктовано желанием держать Сесиль подальше от человека, который однажды хотел на ней жениться. Он не решался спросить себя, почему хотел держать ее подальше от Тависа.

Ближе к ночи Сесиль лежала, свернувшись в постели, пытаясь угадать, придет ли он к ней или нет. Он спал с ней все то время, что они были в дороге, но она подозревала, что причина крылась не в скрытом желании быть рядом с нею, а в чем-то другом. Он, конечно же, не проявлял никаких нежных чувств. Она не заметила, чтобы он желал ее с того самого утра, когда она проснулась после их брачной ночи, обнаружив, что он уехал. Она догадывалась, что это связано с ее требовательным поведением в их первую ночь и с настойчивостью, которую она проявила, уговорив взять ее с собой в поездку в Уэйтфельд. Она начинала понимать, что ее мужу не нравится ни требовательность, ни насилие.

Как раз в тот момент, когда она решила, что он не придет, и уже собиралась заснуть, послышался скрип двери. Она открыла глаза и увидела Иана, подходившего к постели.

– Милорд, – сонно прошептала она.

Глядя на нее при свете свечи, которую он принес с собой, Иан почувствовал, как напряглось его тело. Он пришел ведь только за тем, чтобы посмотреть, хорошо ли она устроилась, уверял он себя. Но он никак не ожидал, что кремовая плоть ее обнаженных хрупких плеч вызовет в нем чувство. Он не видел цвета ее глаз, но был заворожен их блеском в мерцающем свете свечи.

Сесиль, расслабленная и томная, естественным движением откинула покрывало, ожидая его и чувствуя, как сон постепенно овладевает ею.

Выругавшись про себя, Иан потушил свечу и поставил ее на умывальный столик. Он торопливо снял одежду, успокаивая себя уговорами, что это его жена и он обязан исполнять свой супружеский долг, если ему нужны наследники.

Первое же прикосновение его разгоряченного тела к ее прохладной плоти опровергло все его заверения. Он страстно желал прикосновения этого маленького эльфа, миниатюрного существа, обладающего магической силой. Разве это не волшебство, если она может жить чувствами других людей и через кончики своих пальцев знать, что у него на душе. Он мог только молить Бога о том, чтобы это волшебство не оказалось злодейством.

Сесиль обвила руками его шею, и все его дурные мысли улетучились. Все, что с ним осталось, было, ощущение ее плоти, сосков, ставших упругими от его ласк, шелковой кожи ребер, покрывшейся пупырышками под его пальцами, когда они, гладя ее, достигли ее бедер и притянули их к пульсирующей и жаждущей части его тела, требующей насыщения. Иан не торопился и ласкал каждый изящный изгиб ее тела, легко касаясь губами мочки уха и нежного овала лица.

Сесиль отдалась его ласкам, чувствуя, как тепло наполняет все ее тело, и ничего не замечая, кроме Иана, движения которого становились все настойчивее. Она задыхалась от переполнявших ее острых, слепящих чувств, заставивших ее изогнуться дугой под его ищущими пальцами и забыть о всякой скромности. Она застонала, когда он раздвинул ей ноги и стал примериваться, при этом с каждым разом движения его становились все напряженнее.

– Пожалуйста, – умоляла она в страхе, что все может прекратиться.

В этот раз она получила сполна, ей не пришлось довольствоваться остатками вихря чувств, налетевшего некогда на Иана. Сесиль даже не могла сказать, что она чувствует. Она не испытывала ничего, кроме сладостного мучения. Иан терзал ее, но если бы он сейчас прекратил эту пытку, она бы умерла.

Иан с трудом сдерживал свою страсть, но не мог обмануть Сесиль во второй раз. Он владел собой, подбадривал ее ласковыми словами, но, когда у нее перехватило дыхание, он, не в силах больше сдерживать себя, с торжествующим рыком погрузил внутрь ее свой палец, чувствуя, как она судорожно обхватывает его загрубевшую плоть.

Со стоном Иан высвободил палец и вошел в нее, повинуясь сжигающей страсти. Он почувствовал, как Сесиль впилась зубами в его ключицу, и больше не сдерживал себя.

ГЛАВА 15

Позже Иан не мог с уверенностью сказать, что разбудило его, но знал, что никогда не забудет то, что последовало за пробуждением. В первый момент он ощутил только ровное дыхание девушки, которая лежала рядом, прижавшись к нему своим хрупким телом. Острое желание защитить и приласкать ее переполнило его.

В следующее мгновение он почувствовал едва уловимый шорох и увидел, как блеснул стальной клинок. Прежде чем он сообразил, что таил в себе этот блеск, клинок начал медленно опускаться над мирно спящей Сесиль.

Инстинктивно пытаясь защитить ее и попасть в тень, нависшую над ней, Иан, с силой оттолкнувшись, перевалился через нее и ударил вслепую в живот ее предполагаемого убийцы. Крик ужаса, исторгнутый Сесиль, смешался с его проклятьями, когда клинок полоснул ему по ребрам, срезав часть мяса. Противник опомнился быстро, но не быстрее Иана. Меч снова неумолимо повис в воздухе – на сей раз над грудью Иана. Иан подался вперед, едва слыша крики Сесиль, звавшей на помощь Доннчада и охрану.

Клинку не суждено было опуститься, он оказался слишком тяжел для атакующего и потянул его назад. Не теряя ни минуты, не отдышавшись от падения, Иан схватил нападающего за горло. Его переполняла ярость: Сесиль чуть не погибла от руки убийцы. Почти мгновенно он услышал хруст костей и столь же быстро осознал, что сжимаемая им плоть была слишком нежной, чтобы принадлежать мужчине. Он ослабил хватку и стал подниматься на ноги, но это стоило ему усилий. Кровь хлынула из его раны, и он почувствовал странную слабость.

– Боже милостивый, что это?

Сквозь шум в голове он услышал, как будто издалека, удивленный голос дяди. Иан видел мерцающий свет свечи и чувствовал нежное прикосновение Сесиль. Страдая оттого, что он убил женщину или ребенка, Иан больше не мог сохранять самообладание и, когда Сесиль попросила принести бинты, впал в беспамятство.

– Она мертва, – сказал Доннчад, выпрямляясь после осмотра трупа.

– Она сама все это придумала, – горячилась Сесиль, прижимая простыню к ребрам Иана и пытаясь сдержать поток крови до прихода слуги с бинтами. – Она хотела убить Иана – он только защитил самого себя.

Доннчад с удивлением посмотрел на нее:

– Я его не виню, дорогая.

Сесиль вздохнула.

– Извините, дядя. – Она закусила губу. – Иан потерял много крови. Я боюсь, что он не проснется.

– Для него сейчас сон самое лучшее средство. Нужно только, чтобы какое-то время он находился в беспамятстве, а вы могли бы зашить ему рану. – Доннчад отошел от трупа, чтобы взглянуть на мертвенно-бледное лицо Иана.

– Я? – Сесиль побледнела. Она не могла сделать даже стежка без того, чтобы не испортить всю вышивку.

– Ну, мы поищем того, кто сможет, если хотите. Сесиль показалось, что он разочарован ею. Она ласково коснулась Иана.

– Нет. – В ее голосе слышалась решимость. – Нет, не надо, это мое дело. Я сделаю это.

В какие-то считанные минуты комната заполнилась людьми. Сесиль слышала, как разговаривали между собой Фрейн и Доннчад, в то время как выносили труп женщины. Не думая, что Сесиль слышит его, Фрейн назвал эту женщину. Это была любовница Амхьюина. Слуга принес таз с горячей водой, другой – чистые бинты и инструменты для шитья.

Сесиль ощутила странное спокойствие, когда промывала рану Иана и осторожно вдевала нитку в иголку. Она молила Бога о том, чтобы ей не опозориться перед Ианом и не причинить ему дополнительных страданий. Глубоко вздохнув, она наложила первый шов. Рука не дрогнула, хотя ей пришлось глотнуть воздуха. Желая подбодрить Сесиль, Доннчад положил руку на ее плечо, и Сесиль продолжила работу.

Закончив, она с облегчением вздохнула, и Доннчад сказал с теплотой в голосе:

– Прекрасная работа, дорогая.

Она огляделась вокруг и удивилась, обнаружив, что комната опять опустела. Кроме Доннчада, ее самой и Сорчи, которая держала свечи над ней во время операции, в комнате никого не было. А вскоре Доннчад попросил и Сорчу пойти зажечь несколько свечей перед тем, как ей уйти спать.

– До рассвета осталось еще несколько часов, Сеси. Пойдите в другую комнату и отдохните. Я останусь с Ианом.

Сесиль удивленно посмотрела на него.

– Нет, дядя. Я его не оставлю. Когда Иан проснется, он увидит меня рядом с собой. И так будет всегда.

Доннчад широко улыбнулся. Он начал было сомневаться в их женитьбе. До этого момента они держались так отчужденно друг от друга. Продолжая улыбаться, он пододвинул стул поближе к постели.

– Тогда устраивайтесь поудобнее. Он проспит еще несколько часов, насколько я знаю.

Доннчад поставил еще один стул рядом и опустился на него с усталым вздохом. Сесиль знала, что он никуда не уйдет, даже если она предложит ему это сделать. Каким-то образом Доннчад, так же как и Сесиль, понимал, что они нужны Иану больше, чем он когда-либо давал им об этом знать. Сейчас они были его семьей. Сесиль поклялась себе, что заполнит пустоту, образовавшуюся после потери им матери и отчима.

– Иан похож на мать? – спросила она тихо, сгорая от любопытства узнать как можно больше о своем муже.

– Больше на мать, чем на того мерзавца, который зачал его. Я проклинаю тот день, когда она была отдана этому человеку.

– Вашим отцом?

Чувство сожаления оказалось горше.

– Нет, наших родителей к тому времени не было на свете. Энн жила со мной, и это я своими собственными руками отдал ее Аласдеру Гилликристу.

Сесиль коснулась его руки с сочувствием:

– Вы могли не знать, что он за человек.

– Да, – с усилием сказал он. – Я не знал. Но от этого не легче. Я очень любил Энн и по своей вине потерял ее. Я страдал оттого, что не видел, как взрослеет Иан, который мог бы скрасить нашу бездетную жизнь с Катрионой.

– Энн, наверное, была счастлива все эти годы, проведенные с англичанином.

– Да, но сейчас она потеряла сына. И это тоже сделал я своими руками.

– Я думаю, время залечит любые раны.

Его грустный вид вызывал сочувствие у Сесиль.

– И я надеюсь, что ваши собственные раны скоро заживут. – Она помолчала, сомневаясь, правильно ли она поступает, так как он, в конце концов, был для нее малознакомым человеком. Но с другой стороны, он стал ее дядей после замужества, и она сделает все, чтобы облегчить его страдания.

– Рилла – прекрасный человек.

Как она и ожидала, он просиял от ее слов.

– Да, – он стал похожим на мальчишку. – И кажется, она не возражает против моих ухаживаний.

– Конечно нет! – Сесиль забыла свои собственные опасения относительно его возраста. По силе и здоровью он, казалось, не уступал Иану. К тому же он был настолько красив, что ни одна молодая девица не смогла бы перед ним устоять.

– У нее прекрасные сыновья, которые носят прекрасную фамилию. – Это было счастье, что они с такой готовностью приняли его в свою семью.

Сесиль почувствовала, как у нее сжалось сердце при воспоминании об Одвулфе.

– Да, – сказала она тихо, – они сделают вам честь.

Иан пошевелился и застонал. Сесиль погладила его щеку, и он моментально затих.

– Он все еще не согрелся. – По ее тону можно было понять, что она боится лихорадки.

– Ну, еще рано говорить о том, заболеет он или нет, – предостерег Доннчад. – Рана была чистой, и вы хорошо ее обработали. – Он гордился тем, что она так прекрасно справилась с этой операцией, понимая, насколько тяжело ей досталось.

– Как ужасно, что это произошло. – Она содрогнулась при мысли о том, что бы произошло, если бы Иан не проснулся. Они бы оба почувствовали, как стальное лезвие проходит сквозь их сердца. Но она не испытывала никакой ненависти к ослепленной горем женщине. Сесиль не была уверена, смогла бы она перенести смерть Иана или нет, а ведь она даже не любит его. – Пожалуйста, дядя, – сказала она мягко, – пусть отслужат мессу за упокой души этой женщины.

Доннчад посмотрел на нее с удивлением. Он бы не смог быть таким всепрощающим, но сделает все, как она просит.

* * *

– Я думаю, для меня было бы лучше, если бы этот стальной клинок пронзил твое сердце. – Сесиль свирепо посмотрела на Иана. Он был идеальным пациентом только до той поры, пока не пришел в себя. С этого момента он начал изводить ее жалобами на свою слабость, выплескивая раздражение на любого, кто оказывался поблизости. А поскольку он настоял на том, чтобы Сесиль ухаживала за ним, то очень часто на ней срывал свое дурное настроение.

– Не над моим сердцем был занесен меч, когда я получил это ранение, – напомнил ей Иан с раздражением.

– Ну что же, я думаю, ты жалеешь о том, что позволил ему отклониться от курса!

Это было свыше его сил. Он засмеялся, глядя на ее свирепое и негодующее лицо.

– Нет, единственное, о чем я прошу, это принять во внимание беспомощное состояние, в котором я оказался по вашей милости, и не стараться зарезать меня.

– Я же сказала тебе, что никого никогда не брила, – защищалась Сесиль. – И у меня нет никакого желания заниматься этим сейчас. – Она считала, что неплохо справилась с этой работой для первого раза. Правда, в одном или двух местах кожа была порезана, и ей пришлось прикладывать примочки к порезам, из которых била ключом кровь в результате ее неловких манипуляций. И все же усы были сбриты, и Иан остался жив.

– Сделай то, о чем я прошу, ты же послушная жена.

На сей раз настала очередь Сесиль веселиться.

– Ты же знаешь, что это не так, что я не хочу быть послушной, хотя и могла бы, если бы постаралась. Я уверена, тебя предупреждали об этом перед женитьбой.

– В том-то и дело, что нет, – солгал Иан. – Меня заверили, что ты скромная и послушная и что никогда не будешь сердиться. – Ему доставляло удовольствие смотреть, как ее глаза искрятся от смеха. В течение тех трех дней, что она безотказно находилась подле него, готовая исполнить любое его желание, ее прелестные глаза были полны тревоги и опасений за его здоровье.

И он, и Доннчад старались убедить ее, что от таких ран не умирают, но только время смогло ее успокоить.

– О, Иан, дело не в том! – Она перестала смеяться, хотя улыбка все еще витала на ее губах. – Я рада, что мы учимся ладить друг с другом. Это прекрасно, что мы можем дружить, пусть и не любим друг друга.

Иан спрятал хмурый взгляд. Хотя ему не хотелось иметь прилипчивую жену, ему не понравились ее слова.

– Я достаточно належался, – проревел он. – Принеси мне одежду.

– Я думаю, что тебе не стоит вставать с постели, – спокойно сказала Сесиль, откладывая в сторону лезвие, которым сбривала его усы. По выражению его лица она почувствовала, что спорить с ним бесполезно, но считала себя обязанной предупредить его.

– Мне все равно, что ты думаешь! – Иан отбросил покрывала в сторону, скрипя зубами от боли, которую вызвал своим неосторожным движением.

– Я это знаю. – Ей часто приходилось бывать в компании мужчин со скверными характерами, и она научилась не обижаться на их слова. Вздохнув, она принесла простую шерстяную рубашку, чулки и камзол.

Смущенный своей неблагодарностью, Иан взял одежду с жалкой улыбкой.

– Я удивляюсь, почему ты не бежишь из комнаты с воплями о том, что вышла замуж за сумасшедшего. – Он понимал, что другая женщина уже давно бы перепоручила его заботам слуги, как минимум.

Сесиль поборола в себе желание убрать волосы с его лба, инстинктивно понимая, что он не потерпит никаких проявлений заботы с ее стороны. В ответ она тряхнула головой.

– Мне больше хочется вылить ушат воды на твою голову.

Иан спрятал улыбку, наклонив голову над застежками рубашки. Он догадывался, что Сесиль, доведенная до белого каления его язвительным языком, вполне могла бы это сделать. На ее месте леди Эдра надела бы маску оскорбленной добродетели. Сравнение пришло непрошенно, и Иан нахмурился. Ему не хотелось думать ни о леди Эдре, ни о каком-либо другом периоде прошлой жизни.

Сесиль заметила его хмурый взгляд, когда он встал, чтобы надеть плотные чулки, и вздохнула. Каждая маленькая победа, которую она одерживала, откалывая кусочки от оборонительной стены, надежно укрывавшей чувства Иана, сопровождалась сокрушительным поражением. Она скрыла досаду и осталась довольна своим самообладанием, когда Иан подал ей руку, и они вышли из комнаты.

Они удобно сидели за столом, за которым прислуживала сияющая Сорча, когда дверь распахнулась и в зал широким шагом вошел Доннчад.

Он одарил их широкой улыбкой.

– Я уже думал, ты останешься в постели навсегда. Конечно, если бы за мной так же хорошо ухаживали, как это делает Сесиль, я бы, наверное, сделал то же самое.

– Наша Сеси пыталась зарезать меня, – заворчал Иан, чувствуя, что она старается не рассмеяться. Почему-то его раздражали похвалы, которые расточал дядюшка его жене.

– Если бы ты всегда был таким раздражительным, каким был эти три дня, я, возможно, захотел бы поступить так же.

Он сел за стол и взял кусок теплого хлеба.

– Получается, что все против меня, – подытожил Иан, намазывая мед на свой кусок.

– На самом деле, парень, наконец удача повернулась к тебе лицом. У меня хорошие новости.

– Мне бы хватило немного удачи и немного хороших новостей.

Сидя рядом с ним, Сесиль задавалась вопросом, считает ли Иан свою женитьбу удачей или нет.

– Поздно ночью приезжал посыльный. Оказывается, кастелян Хагалиха наслышан о твоих подвигах и хотел бы знать о твоих планах относительно замка. Если захочешь, все будет твое.

Сесиль насупилась, в то время как Иан заулыбался.

– Что такое Хагалих?

– Четвертый и последний наследный замок Иана Гилликриста, – ответил Доннчад.

– Я никогда не слышала, чтобы его кто-нибудь упомянул. Это недалеко?

– День дороги, – ответил Иан. – Это небольшой замок со скромным доходом. Вот куда я пошлю тебя, если ты когда-нибудь станешь мне противна. – Говоря это, он потянулся к ее руке и сжал ее.

Сесиль ощутила волнение от такого проявления его чувств. Значит, еще есть надежда на то, что ее семья будет такой же крепкой, как и семья ее родителей, даже если и с меньшей долей любви. Она испытала глубокое удовлетворение, когда пальцы Иана крепко сжали ее пальцы. Если это все, что она может иметь, она примет это с радостью.