Текст книги "Правила флирта"

– За что?

– За то, что доверился мне настолько, чтобы пойти на такую авантюру. Я знаю, что тебе это не по душе.

Ричарду не нравилось воровать, но сам процесс, надо признаться, действовал весьма возбуждающе. Правда, говорить об этом Саманте не следовало.

– Посмотрим, стоит ли это приложенных усилий.

Не прошло и часа, как Ричард с Самантой сидели на полу в кабинете Данте, просматривая разложенные вокруг картонные папки. Они были очень похожи на те, что хранились в Солано-Дорадо, и Саманта невольно нахмурилась.

– Черт возьми, я уверена, что здесь что-то должно быть.

– Надо посмотреть сами экспонаты, на которые заведены папки, – сказал Рик, взяв с пола одну папку и снова пролистав ее. Саманта последовала его примеру, просматривая сначала папку из поместья, а потом – соответствующую ей из дома Партино. Все было одинаково до тех пор, пока девушка не открыла страницу сравнительной рыночной стоимости. В папке, которая хранилась в доме у менеджера, велись тщательнейшие записи на протяжении трех лет, что предмет искусства находился во владении Рика, но полгода назад все записи прекратились.

Нахмурившись, Сэм снова открыла предыдущую папку. Как и во всех остальных, здесь содержались данные вплоть до последнего месяца. Отлично, на это стоит взглянуть повнимательнее. Отложив папку, Саманта принялась за следующую.

В ней записи обрывались так же загадочно, только не семь месяцев назад, а одиннадцать. До этого момента рыночная стоимость неуклонно шла вверх, что исключало возможность того, что Данте списал вещь как убыточную.

– Рик? Взгляни-ка вот на это.

Она показала ему оба комплекта папок, и по мере того, как Рик изучал данные, его лицо становилось все более замкнутым.

– Ты была права, – наконец пробормотал он.

– Возможно. Но прежде, чем делать выводы, мы должны взглянуть на сами предметы. И надо изучить каждую папку, чтобы удостовериться, что это не ошибка в расчетах.

– Так давай приступим.

Усталость Ричарда переросла в сдержанный гнев. Саманта повторяла, что может и ошибаться, но он уже научился доверять ее интуиции.

– И сколько их? – спросил он, потягиваясь.

– Не знаю. Около восьмисот, – сказала Саманта, положив очередную папку в стопку «нормальных». – Тридцать неправильных папок из тысячи – это не так уж много. Может, он почему-то вытащил их, а потом просто забыл. Ты же понимаешь, как трудно каждый месяц регистрировать цифры в тысяче папок.

– Не понимаю, зачем ты его защищаешь. Он пытался тебя убить. Кроме того, цифры отсутствуют только в тех папках, которые мы нашли у него дома. И записи в них заканчиваются не одновременно. Ничего он не забыл.

Она поморщилась, в очередной раз завязывая волосы в хвост, который не держался больше пяти минут.

– Это… это вроде кодекса чести. Я регулярно преступаю закон, Рик. И я не могу выдать человека, занимающегося тем же самым.

Рик наклонился и провел ладонью по ее щеке.

– Ты не такая, как он, Саманта. Я вообще не встречал таких, как ты.

– Давай без телячьих нежностей, – пробормотала она и отклонилась, чтобы он мог встать. – Пойду за колой. Хочешь чаю или кофе?

Ричард со стоном сел на корточки, а потом, ухватившись за стол, поднялся на ноги.

– Я пойду с тобой. – Наклонившись, он собрал с пола «подозрительные» папки. – И их мы тоже захватим.

– Никто не знает, что папки здесь, – заметила Саманта, открыв ему дверь. – Не думаю, что сегодня утром их стоит куда-то перетаскивать.

Ричард взял ее за руку.

– Больше я ничего не упущу, – сказал он. Интересно, поняла ли Саманта, что именно он хотел этим сказать?

– Нам все равно надо проверить сами предметы, – сказала она, щелкнув пальцами по папке. – Может, наймешь кого-нибудь?

– Нет, я нанимаю тебя. Если мы ошибаемся и это станет известно за пределами дома, моя коллекция потеряет всякую ценность. Если же мы правы, то я хочу сам решить, какую информацию выдать полиции, и выяснить, кто еще замешан в этом деле.

Ричард понимал, что значит этот ее «кодекс чести», хотя и был немного раздражен. Раньше она не стеснялась высказывать свои предположения, теперь же она желала лично убедиться в их основательности, прежде чем рассказывать ему. А уж полиции и подавно. Ричард представить себе не мог, какова была бы реакция Саманты, если бы ее попросили свидетельствовать против Партино в суде. Она убежит, и он никогда больше не увидит ее. Он покрепче прижал папки к груди. Пока в это дело не вмешался кто-то третий, надо четко знать, где хранятся улики.

Войдя в кухню вместе с Самантой, Ричард с трудом удержался от смеха, заметив выражение слепого обожания на лице Ханса.

– Ханс, дай, пожалуйста, чашку кофе и диетическую колу.

– Разумеется. Но я нашел новый сорт кофе мокка, который может вам понравиться, мисс Сэм. Он почти не имеет послевкусия. Не хотите попробовать?

– Я тебе доверяю, Ханс, – улыбнулась Сэм.

– Отлично. Могу я предложить вам на завтрак омлет?

– Звучит заманчиво. Ты как, Рик?

Он кивнул, пытаясь сообразить, в какой момент потерял власть в собственном доме.

– Согласен.

Утро выдалось туманным и влажным, поэтому он провел девушку не в сад, а в библиотеку. Там было достаточно места и для папок. Интересно, сколько времени потребовалось бы ему, чтобы понять, что каких-то папок не хватает, если бы он вообще соизволил проверить. А уж что значит отсутствие в них некоторых цифр, он бы точно не сообразил.

Если верить Саманте, Партино рассуждал не как преступник. По ее словам, ни один здравомыслящий вор не изготавливал фальшивку в надежде, что принимающий музей ничего не заметит. Судя по всему, Партино начал с малого некоторое время назад и постепенно дошел до того, что придумал, как стащить табличку, чтобы при этом никто не заметил фальшивки. В случае чего он планировал свалить вину на другого человека.

– Я бы вздремнула, – сказала Саманта, опустившись в кресло.

– А я не отказался бы от душа, – отозвался Ричард, сложив папки на письменный стол. – Пойду прямо сейчас. Ты здесь останешься?

– Нет, если ты собираешься идти к себе в комнату. Я ее еще не проверила. – Она со вздохом поднялась на ноги. – Я должна это сделать, пока кто-нибудь другой не нарвался бы на что-нибудь неприятное.

– Саманта, я же сказал…

– Я слышала. – Собрав папки, она направилась к двери. – Но это не значит, что я обязана слушаться.

Проворчав что-то себе под нос, Ричард подошел и забрал у девушки папки. Он был не в силах ее остановить, но хотя бы имел возможность быть рядом. В его спальне, к счастью, не оказалось никаких взрывчатых веществ. А вместо убийцы там была воровка.

– Ладно, пойду в библиотеку съем твой омлет, – со слабой улыбкой проговорила она и, забрав папки, развернулась, чтобы идти.

– Саманта.

Она обернулась:

– Что?

– Вчера в гостях ты выглядела очень мило.

– Спасибо, – отозвалась она, взмахнув ресницами. Господи, до чего же она хороша!

– Только не говори Хансу, что резала оливки. Ты упадешь в его глазах.

– Не волнуйся. Я не хочу, чтобы кто-то еще из твоих служащих подумал, что я претендую на его место.

Закрыв за собой дверцу душевой кабины, Ричард вдруг осознал, что обнаруженные Самантой факты еще сильнее запутали ситуацию с Партино. Единственной уликой, способной связать гранаты, фальшивую табличку и кражу с именем Партино, был пропущенный фрагмент на пленке. Если цифры в папках ничего не дадут, им останется рассчитывать только на Кастильо.

Он решил позвонить детективу после завтрака. Потому что, хоть Саманта этого и не осознавала, если с Данте будет снято обвинение, под подозрением снова окажется она. Сам Ричард не верил в ее виновность, да и Кастильо скорее всего тоже, но кого-то все равно посадят в тюрьму.

Ричард засунул голову под струю воды. Проклятие! Должен же быть ключ к разгадке. Где-то должен быть след, который ведет к человеку, завладевшему этой проклятой табличкой. И чем раньше они выяснят, кто это, тем лучше для Саманты. И тем хуже для него, потому что у нее больше не будет причин оставаться рядом.

Глава 22

Понедельник, 8 часов 3 минуты утра

Они решили начать с картины Пикассо, во-первых, потому что это было удобно, а во-вторых, потому что она не выходила у Сэм из головы. Художник как таковой ей не нравился: она считала, что у человека, который в прямом смысле слова расчленяет женщин на своих полотнах, с головой не все в порядке, какие бы высокие цели он ни преследовал.

– Я так не могу, – недовольно протянула Сэм, стоя вплотную к картине и практически касаясь ее носом. – Давай снимем.

– Тогда я позову Кларка и попрошу его выключить сигнализацию, – сказал Рик, отделившись от перил лестницы.

Спустившись вниз, он зашел в кабинет и набрал номер по внутреннему телефону. Его голос был слышен Саманте.

– Действуй, – сказал он, снова появившись на лестнице.

– Это похоже на обман, – проворчала Саманта, приподняв нижний край картины и отвязав медные проводки, соединявшие ее с сигнализацией. Проделав то же самое с верхней частью, она сняла картину со стены.

– Слишком просто? – осведомился Рик, забрав у нее картину. – Можем посмотреть в библиотеке. Там свет лучше.

Рик решил полностью положиться на ее оценку подлинности картины. В этом трудно было признаться, но Саманте льстило оказанное ей доверие. И в то же время она ощущала себя весьма странно. То, что он попросил ее сделать, было вполне в духе закона, но от этого не менее увлекательно.

Она применяла свои познания при работе в музеях, но это было всего лишь времяпрепровождение между кражами. До сегодняшнего дня она считала, что воровство – это единственное, что она умеет делать хорошо, и единственное, что доставляет ей настоящее удовольствие. Ей было всего пять лет, когда отец научил ее чистить карманы в Рио. По мере того как она подрастала, все ее дни заполнялись учебой: днем она изучала математику, искусство и язык, а вечером – воровское дело.

– Рик? – окликнула она его, идя следом в библиотеку.

– Что?

– Ты всегда хотел этим заниматься?

Положив картину на письменный стол, он посмотрел на Саманту:

– Чем? Пытаться определить, не фальшивка ли мой Пикассо за четыре с половиной миллиона?

– Нет, я имею в виду твой бизнес: покупать компании, а потом снова продавать их.

– Не совсем. Я изучал бизнес в колледже, – сказал он, усевшись напротив Саманты. – Просто все… все как-то естественно получилось. Хотя, признаться, мне это нравится.

– Иначе ты не добился бы таких успехов. – Включив настольную лампу, Саманта направила ее на картину.

– Спасибо за комплимент, но возвращать его я не собираюсь, – сказал он с улыбкой, встретившись с ней взглядом. – Скажу только, что ты удивительная женщина.

– Спасибо. – Они открыли папку с фотографиями полотна, хотя Саманте они особо и не были нужны. – Поверхность очень ровная, – проговорила она минуту спустя и положила подбородок на стол, чтобы получше рассмотреть картину. – Нет наложения пластов.

– Как будто человек знал, что именно рисует, перед тем как начать, – добавил Рик, вытащил фотографию и, взглянув на нее, перевел взгляд на картину.

– Так быстрее, не надо ждать, пока высохнет один слой, чтобы нанести другой. Люди не понимают, что художники иногда меняют сюжет посреди работы над картиной. – Она выпрямилась и посмотрела на Рика. – Это та же рама, в которой она продавалась?

– Совершенно точно, – отозвался Рик, на всякий случай еще раз сравнив с фотографией.

– Давай перевернем ее на секунду, – сказала Саманта, – только так, чтобы поверхность не касалась стола. Это на случай, если мы ошибаемся. Рейнальдо, честно говоря, не слишком тщательно полирует мебель.

Разумеется, в верхнем углу рамы были две маленькие выемки. Саманте было ясно как день, что кто-то с помощью специального инструмента вытащил картину из рамы и вставил другую. Она указала Рику на выемки, и он начал ругаться.

Снова перевернув картину, Саманта забрала у Рика фотографию, чтобы лишний раз проверить свои предположения. Подделка была выполнена довольно качественно и даже кое-что стоила сама по себе. И уж, конечно, легко могла обмануть неискушенного человека.

– Продать подделку гораздо сложнее, чем заменить ею оригинал в чьей-то постоянной коллекции, – вполголоса проговорила Саманта. – Когда ты покупаешь вещь, ты, естественно, имеешь право на подозрения. А если речь идет о нескольких миллионах, то ты нанимаешь специалиста. Иногда подделки все же удается реализовать: они бывают сделаны даже лучше, чем оригиналы. Но когда картина прошла проверку и заняла свое почетное место на стене, кто заметит, что она вдруг стала чуть ярче, аккуратнее или, наоборот, чуть небрежнее?

– Ты пытаешься меня успокоить? – процедил он, подняв на Саманту сверкающие гневом глаза.

– Я просто говорю, что это весьма выгодный бизнес.

– Это не бизнес, – рявкнул он. – Это банальное воровство.

Он имел право злиться. Если каждая лежащая здесь папка означала, что вместо данного предмета в коллекции Рика подделка, то он потерял миллионы долларов. Для человека с его самоуверенностью и чувством собственного достоинства это нелегко переварить.

– Я считаю, что на это должен взглянуть эксперт, – тихо проговорила Саманта. – Мне кажется, что картина поддельная, но нужно, чтобы кто-то подтвердил мои предположения.

Ричард так резко вскочил, что она подпрыгнула от неожиданности.

– Я позвоню Тому. Он нам кого-нибудь посоветует.

– Если честно, я подумала о своем начальнике в музее, докторе Ирвинге Траусте. У него большой опыт в таких делах и колоссальное чутье.

– Я знаю его, – сказал Ричард, меряя шагами комнату. – Кстати, как ты объяснила ему свою недельную отлучку?

– Сказала, что поехала к двоюродной сестре в Калифорнию.

– Да? А вдруг он читает газеты?

Сэм покраснела. Черт! Если он читает газеты, то наверняка уже видел ее фотографию в компании с одним из самых влиятельных людей в мире.

– Дерьмо, – вслух произнесла она.

– Ну что ж, если тебя уволят из музея, без средств к существованию ты не останешься. Вспомнишь воровское дело.

– Эй, богатенький, хватит меня подкалывать. Я тебя никогда не обманывала.

С минуту Ричард сердито взирал на нее.

– Нет, но ты пыталась обворовать меня.

– И я же пытаюсь помочь тебе отыскать пропажу.

– У меня такое чувство, – бросил Рик, проведя рукой по волосам, – что, если кто-нибудь из знакомых скажет мне теперь, что его ограбили, я подумаю на тебя.

– Это уж твои проблемы.

– Как ты это проделываешь? Просто заходишь и берешь, что понравится?

Саманта нахмурилась:

– Чем я занимаюсь, это мое дело. Остынь. Злись на Данте, а не на меня. Я тебя не предавала.

– Пока.

Саманта поднялась.

– Ты снова за старое? Я же пообещала, что ничего у тебя не украду!

– Я бы предпочел, чтобы ты пообещала ни у кого ничего не воровать.

Сэм некоторое время молча смотрела на Ричарда, чувствуя, как внутри у нее все сжимается.

– Хватит, мне надоело, что ты вечно указываешь мне, как поступать. Я такая, какая есть. И смирись с этим.

Ричард не переставая метался по комнате, прерываясь только для того, чтобы ответить.

– А если я не захочу смириться?

Покачав головой, Саманта развернулась, чтобы уйти.

– Тогда занимайся этим сам.

– Куда ты, черт возьми, собралась? – взревел он, отбросив стул и ринувшись следом за ней.

Саманта хлопнула дверью у него перед носом, засунув между ручкой и косяком римское копье.

– Я вызываю такси! И если ты попытаешься открыть дверь, то слопаешь свое дурацкое копье!

– Сэм!

Перепрыгивая через две ступеньки, она бросилась в свою комнату. Набрав номер справочной службы, она попросила соединить ее с таксопарком. Ничего, от лишнего телефонного счета Аддисон не разорится. Покончив с этим, она запихала вещи в рюкзак, собрала сумку, чемодан и кошелек.

– Черт, сколько же у тебя барахла, Саманта! – проворчала она, открыв ногой дверь на веранду и принявшись стаскивать свои вещи к бассейну.

Она знала, что в конце концов так все и будет. Черт, черт, черт! Ричард Аддисон возомнил, что ему подвластно все на свете – в том числе и она. Останься она подольше, он бы на нее смирительную рубашку нацепил. Она никому не позволит пользоваться ее талантами, а потом осуждать их. Между прочим, только благодаря ей Ричард остался в живых. Да не будь она воровкой, он бы вообще ее не заметил! Лицемер! Глупый лицемер!

– Лицемер! – крикнула она, повернувшись лицом к дому. Удар последовал сбоку. Саманта не успела отбросить в сторону сумку, и они вместе полетели в бассейн.

От холодной воды Саманта испытала настоящий шок. У нее перехватило дыхание, и в первый момент она могла думать лишь о том, как бы выбраться на поверхность. Вынырнув и хватая ртом воздух, она решила, что неплохо было бы убить Рика Аддисона.

– Обалдел, что ли? – крикнула она, пихнув его в бок. Он перехватил ее руки и завел их ей за спину.

– Прекрати, Саманта!

– Отпусти меня!

Рик утопил ее. Она снова вынырнула и закашлялась. Все, с нее хватит. Сделав глубокий вдох, она ушла под воду. Выгнув спину, она толкнула Ричарда вперед, сбила с ног, заплыла под него и резко подалась вверх. Освободив руки, она быстро поплыла к бортику.

Ногой она подцепила сумку, а вот тяжелый чемодан затонул в самой глубокой части бассейна. Черт, может, удастся выловить его шестом? В любом случае оставлять здесь свои вещи она не собиралась.

– Саманта, полезай обратно в бассейн! – рявкнул Рик, схватив девушку за ноги, когда она уже почти вылезла на бортик.

– Со сколькими зубами тебе не жаль расстаться? – осведомилась девушка, вскинув руки в боксерской позиции.

– В бассейн, – повторил он и дернул ее вниз. Саманта полетела в воду, задев Рика кулаком по лицу. Не успела она повторить удар, как он притянул ее к себе и поцеловал.

Ощущение теплых губ на прохладной коже оказалось на удивление возбуждающим, и Саманта на мгновение позволила себе расслабиться, прежде чем резко оттолкнуть его от себя.

– Я не собираюсь целоваться с тобой, – фыркнула она, снова устремившись к бортику. – Я очень зла, и я ухожу!

– Прости.

Саманта поморщилась:

– Ты сбросил меня в бассейн!

– Но это ведь остановило тебя! – Рик сделал шаг назад. – Мне показалось, что нам обоим не помешает слегка охладиться.

– Еще чего!

– Ну все, хватит. – Он отбросил со лба влажные волосы. – Ты была права. Мне не нравится твоя работа, но благодаря ей мы познакомились. Прости меня.

Саманта сделала глубокий вдох.

– Я воровка, Рик. Меня с детства обучали этому ремеслу, и, честно говоря, оно мне по душе. То, что у меня якобы есть «нормальная» работа, не меняет сути вещей. А все это, – она помахала мокрой рукой между собой и Риком, – просто смешно.

Ричард подплыл вплотную к ней.

– Тебе здесь нравится? – спросил он, ухватившись за бортик. Его глаза под густыми ресницами, отяжелевшими от воды, смотрели очень серьезно. – Помимо истории с гранатами, конечно.

– Нравится. У тебя очень красивый дом.

– А тебе нравится быть со мной? – уже более мягким голосом произнес он. Прохладная ладонь коснулась щеки Саманты, и она поддалась этой ласке, забыв обо всем на свете.

– С тобой все в порядке, – уклончиво ответила она.

– С тобой тоже, – сказал Ричард. – Оставайся, будем решать проблемы по мере их поступления.

– Рик…

Он покачал головой:

– В любом случае ты не можешь уйти, пока мы не разобрались с табличкой. Неизвестность сведет тебя с ума, и ты сама это прекрасно понимаешь.

Рик наклонился, замерев в дюйме от губ девушки. Она физически ощущала напряжение между ними. Она жаждала прикосновения его рук, тяжести его тела на себе и внутри себя. Она с ума сходила по этому мужчине и боялась собственных чувств.

Он все сказал правильно. Невозможно было оставаться воровкой, если она хотела поддерживать отношения с ним. При этом она не знала, как отказаться от привычного ремесла и как найти в себе силы расстаться с Риком. Потолок стремительно опускался. Сэм закрыла глаза. Проклятие! Можно отложить принятие решения надень, а лучше на неделю. Это нормально. Это позволительно.

– Саманта?

Медленно, все время ощущая на лице его дыхание, она приблизилась и поцеловала его.

Не отрываясь от ее губ, Рик с силой прижал Саманту к себе.

– Молчание – знак согласия, – пробормотал он в перерыве между поцелуями.

Она не противилась, но как только ладонь Рика скользнула по ее шортам, она мгновенно открыла глаза.

– Камеры.

– Черт, ненавижу эту систему безопасности! – проворчал он.

– И я тоже, – пробормотала Саманта, решив немного его помучить.

– Ну все, хватит, – насупился Рик. – Я ведь извинился.

– Ты, кстати, еще бросил мой чемодан в самое глубокое место, – не унималась Саманта.

– Сейчас достану.

Рик развернулся и, оттолкнувшись от бортика, поплыл за чемоданом. Интересно, подумала Саманта, сумеет ли он поднять такую тяжесть? Рик смог: он по стенке подтащил чемодан к бортику.

– Господи, до чего же он тяжелый! – выдохнул он. Выбравшись из бассейна, Сэм прошлепала вдоль бортика, чтобы помочь Рику вытащить чемодан и вылезти самому.

– Поделом тебе, – добродушно проворчала она. – Нечего было купать меня в бассейне. Доктор Клемм сказал, чтобы я остерегалась воды в течение десяти дней.

– О да, можно подумать, ты прислушиваешься к его советам, – отозвался Рик, подняв с земли насквозь промокшие вещи девушки и направившись с ними в дом.

– Он мне нравится. – Чемодан показался Саманте в два раза тяжелее, чем раньше. – Ну вот, теперь мне придется все это сушить. Надеюсь, ты мне ничего не попортил.

«Наверное, она ждет, что я предложу возместить все испорченные вещи», – подумал Ричард. Он так и планировал поступить, если, конечно, речь пойдет о каких-то личных вещах, а не ножах, не пилах и всякого рода воровском инструменте.

Удержать Саманту оказалось нелегко. Ради этого пришлось даже пожертвовать римским копьем. Слава Богу, их на рынке имеется достаточно много. Наверное, надо было отпустить ее: Саманта намекнула, в каком направлении надо вести расследование, и ему, строго говоря, не требовалась ее помощь для того, чтобы поделиться этой информацией с полицией. Правда, пока он не собирался ничего рассказывать Кастильо – во всяком случае, до тех пор, пока у него не будет достаточно улик. А для этого ему необходима была Саманта Джеллико.

Кроме того, он не хотел отпускать Саманту. Ричард чувствовал, что в последнее время она была сама собой. Настоящая Сэм Джеллико оказалась сообразительной, находчивой, умной, с потрясающим чувством юмора. Перед таким сочетанием он не мог устоять. Рик Аддисон привык контролировать ситуацию и предугадывать поступки людей. С Самантой это не работало, ее мысли и настроения менялись с молниеносной быстротой. Рика это одновременно раздражало и заводило.

– Вот что я тебе скажу, – проговорил он. – Ты расскажешь мне, что это за вещи, а я помогу тебе их сушить.

– И не забудь про мой рюкзак, – добавила она, поднимаясь следом за ним по лестнице.

– Ты сама вся мокрая, – заметил Ричард, чувствуя, как им вновь овладевает желание.

– Да, пожалуй, – с лукавой улыбкой отозвалась Саманта. Рик ощутил напряжение в паху.

– Я так чувствую, что ты вот-вот лишишься еще одних трусиков, – прошептал он, оказавшись возле двери в ее комнату.

– Сначала позвони доктору Траусту, – сказала Саманта и прижала ладони к мокрой рубашке Рика, чтобы удержать его. – Я не хочу, чтобы надо мной тяготело обвинение в убийстве.

– Хорошо. Надеюсь, ты знаешь его телефон?

Девушка назвала номер и отправилась в душ. Доктор Трауст был очень удивлен и польщен звонком и обещал заехать завтра с утра. Не удержавшись, Рик спросил его мнение о Саманте.

– Вы о Сэм Мартин? – уточнил куратор музея. – О, она просто великолепна! Никогда еще не встречал таких умных девушек. Она подмечает такие вещи, которые ускользают даже от моего внимания, а ведь я доктор наук. Вы ее знаете?

Очевидно, Ирвинг Трауст не читает «Пост».

– Она мой близкий друг и… – Ричард запнулся на полуслове, потому что в этот момент из ванной появилась обнаженная Саманта. – Значит, завтра в девять утра? Спасибо, доктор Трауст. – Не дождавшись ответа доктора, он повесил трубку. – Привет.

– Он приедет? – спросила Саманта.

– Что? Ах да, конечно. Прости, я утратил способность рассуждать здраво, – отозвался Рик, стаскивая мокрую футболку через голову.

Может, он не в силах завладеть ее разумом, но зато он вполне способен обладать ее телом. Они начали с душа, затем переместились на пол в гостиной. Саманта оседлала его и в полной мере продемонстрировала свою мышечную форму. Когда у них обоих не осталось больше сил, Саманта распростерлась на нем сверху, и они долго лежали так, прислушиваясь к дыханию друг друга. Ричард ощущал биение ее сердца.

– Рик?

– А?

– Спасибо.

Он не удержался от улыбки.

– Не за что. И тебе тоже спасибо.

Саманта обняла его за плечи и спрятала лицо у него на груди.

– Да не за это, хотя для богатого парня ты весьма неплох.

– Весьма неплох?

Она тихо расслабленно засмеялась.

– Ты, я вижу, уже вырвался из-под контроля. Не хочу льстить твоему и без того раздутому самолюбию. – Она слегка прикусила его ухо.

Похоже, они навечно останутся в этой комнате.

– Тогда за что ты меня благодарила?

– За то, что уговорил меня остаться. Никто никогда не просил меня об этом.

Тронутый до глубины души, Ричард крепко обнял девушку.

– Если я отвечу на некоторые твои вопросы относительно моего темного прошлого, ты ответишь на мои?

– Какие вопросы?

– Вообще-то у меня их два. Вопрос первый: в музее ты называешься Сэм Мартин?

– О, черт, забыла! Да. Фамилия Джеллико не в почете в музеях. – Она чмокнула его в подбородок. – Давай второй вопрос.

Они явно стали больше доверять друг другу. Ричард дал себе слово на досуге подумать об этом поосновательнее.

– Хорошо. Вы с отцом были близки?

Мышцы на спине у Саманты напряглись, она приподняла голову и посмотрела на Ричарда из-за пелены каштановых волос.

– Можно, я сперва оденусь? – сказала она и медленно поднялась. – Если тебе в самом деле интересно, то нам надо встать и одеться.

– Какая ты жестокая! – шутливо укорил ее Ричард, садясь рядом. – Но мне правда интересно.

Саманта ушла в спальню, а Ричард завернулся в полотенце и буквально бегом пустился в свою комнату за сухими джинсами и футболкой. Черт, иногда этот дом казался ему слишком большим. Он хотел успеть вернуться, пока она не передумала.

Ни с одной женщиной, даже с Патрицией, он не чувствовал себя так, как с Самантой. Он впервые в жизни задумался о том, была ли Патриция одержима Питером Уоллисом так, как он Самантой Джеллико. Что было бы, если бы они с Самантой познакомились, когда он еще был женат на Патриции?

Они почти одновременно вошли в гостиную.

– Ого! – воскликнул Ричард, замерев на пороге.

Саманта надела темно-голубое трикотажное платье до колен. Босая, с еще влажными локонами, рассыпавшимися по плечам, она являла собой живое воплощение греха.

Склонив голову набок, Саманта улыбнулась:

– Может, посмотрим последнюю серию «Сына Годзиллы»?

– Ты хочешь сказать, что предпочитаешь мне общество зеленого монстра? – рассмеялся Ричард.

– Ты меня разозлил.

– Но зато ты кончила несколько раз подряд.

– М-м… – пробормотала Саманта. – Если ты будешь извиняться таким образом каждый раз, то я не прочь позлиться.

С этими словами она взяла пульт и включила телевизор. Усевшись рядом на диван, он взял ее руку и поднес к глазам, рассматривая длинные изящные пальцы с короткими аккуратными ногтями. У такой девушки, как Саманта, не могло быть длинных накрашенных когтей: они бы мешали ей при работе.

– У тебя руки художницы.

– Моя мама была пианисткой, – отозвалась Саманта, прижимаясь к его плечу, – во всяком случае, так говорил мой отец. Она выгнала нас обоих, когда мне было четыре года.

– Выгнала?

– Думаю, она выгнала Мартина и не стала особо возражать, когда он решил забрать меня с собой. – Она замолчала, потому что на экране появился Годзилла, спешащий на подмогу сыну. – Что касается того, были ли мы близки, то Мартин научил меня всему, что я умею. Мы могли бы быть напарниками. Ему, кстати, тоже нравились мои пальцы. С такими удобно обчищать карманы, – проговорила она и пошевелила пальчиками.

– Тебе, наверное, нелегко пришлось, когда его арестовали.

Она пожала плечами:

– Для меня это не было неожиданностью. С годами он стал менее… разборчив. Думаю, его талант пошел на убыль и он пытался компенсировать отсутствие навыков тем, что брался за любое дело. – Саманта сжала его ладонь, но тут же ослабила хватку. – Я никогда никому об этом не рассказывала. Даже Стоуни.

– И я никому ничего не скажу.

– Знаю. – Саманта поглубже зарылась в диванные подушки. – В последний год он работал один, и мы практически не общались. Мы оба имели дело со Стоуни, потому что доверяли ему, но сотрудничать с отцом я не хотела. Скорее всего он считал, что я возомнила себя талантливее его, и злился от этого. Кроме того, он завидовал тому, что я могла взять на себя работу, выполнить которую ему было не под силу, а с тем, чем занимался он, я даже связываться не хотела.

– А ты никогда не пыталась разыскать свою мать?

– Она без сожаления отпустила нас. Зачем мне искать такого человека?

Досада? Похоже на то, хотя в Саманте может просто говорить природный практицизм.

– Ты же сказала, что тебе было всего четыре. Может, отец рассказал тебе не всю правду?

– Стоуни всегда говорил то же самое. – Свернувшись комочком, она поцеловала его в шею. – Ладно, твоя очередь. Что такого темного было в твоем прошлом?

Господи, он никогда не признается ей в том, какое чувство наполненности посещает его каждый раз, когда Саманта сама идет на контакт. И как на него действуют ее прикосновения.

– Я не собираюсь давать тебе никаких подсказок, – пробормотал он. – О, смотри, Годзилла на кого-то наступил.

– Нет. Он почти никогда ни на кого не наступает, – рассмеялась Саманта. – Буду отгадывать сама. Ты когда-нибудь делал что-нибудь противозаконное? До того, как встретился со мной, конечно.

Ричард понял, зачем она задала такой вопрос: она хотела уравнять их положение. Доверие. Она доверилась ему, и он должен был ответить ей тем же.

– Однажды. Я действовал на теневой стороне закона, но доказать ничего нельзя.

– Расскажи.

– Ты можешь надолго упечь меня в тюрьму, – прошептал Ричард.

– Чепуха, Доннер тебя вытащит. Кроме того, я готова пообещать тебе то же самое, что ты мне.

Ричард вздохнул с притворным раздражением, чтобы скрыть свою неуверенность. Его девиз по жизни был: как бы ты себя ни чувствовал, никогда не показывай, что ты в чем-то не уверен. С Самантой, однако, придерживаться этого правила оказалось очень трудно.

– Я был не совсем честен с тобой, когда рассказывал о своих отношениях с Питером и Патрицией. Как только я узнал всю правду, еще до развода, я решил, что должен им отомстить. Мы с Питером занимались практически одним и тем же бизнесом, и я знал, что он пошел на большой риск, чтобы купить одну компьютерную компанию в Нью-Йорке, – медленно проговорил он. – Вернувшись в Штаты, я завел дружбу с главой аудиторской фирмы, которая ведала их отчетностью. В течение почти полугода я делал вид, что мы с ним близкие друзья, покупал все, на что бы он ни обратил свой взор, и однажды вечером он по секрету сообщил мне, что владелец компании, сэр Питер Уоллис, «наделает в штаны» – так он, по-моему, выразился, – потому что цифры, которые он ему покажет в пятницу, выглядят ужасающе.