Текст книги "Горячие и нервные"

Глава 18

Когда Рокет уселся за руль и они двинулись в сторону отеля, он вдруг обнаружил, что близость Тори заставила его забыть о профессиональных заботах. Неутолимое желание заявило о себе с такой силой, что он беззвучно выругался и стиснул зубы. Что, черт побери, с ним происходит? Он всегда был мистер Невозмутимость, если дело касалось секса, но сейчас, когда ему следовало сосредоточиться на защите Джареда, о чем он думает, черт бы его побрал! О ее запахе, об изгибах ее бедер под тугими джинсами, на которые он то и дело косился краем глаза.

Он действительно увлечен не на шутку – ясно, что ему никуда не деться от ген Мильонни.

По прибытии в отель дела, которые им необходимо было уладить, на какое-то время заставили его отвлечься от опасных мыслей. Они поднялись в номер Виктории, собрали ее вещи, не забыв коробку с презервативами, и, сделав все это за рекордное время, спустились к стойке администратора чтобы оплатить счет. Затем поехали к нему домой.

Всю дорогу он старался придумать, что можно сделать для Джареда, и к тому времени, как он вставил ключ в замок своей квартиры, секс уже не был навязчивой мыслью, затмевавшей все остальные. Вместо этого по какой-то странной причине он размышлял о том, какое впечатление произведет на Викторию его жилище.

Но стоило ему закрыть дверь, как Тори повернулась, бросилась в его объятия и прижалась горячими губами к его губам. Этого было вполне достаточно, чтобы отбросить все благоразумие. Обнимая ее за талию, он быстро объявил план действий.

Виктория отклонилась назад и подняла на него зеленые глаза.

– Ты думаешь? – сказала она, лихорадочно дыша.

– Да. – Он провел руками по застежке на ее джинсах и начал расстегивать их, отвечая на ее затуманенный взгляд легкой улыбкой. – Ты довольна?

– Да, очень. – Ее руки потянулись к ремню на его джинсах. – Позволь мне доказать тебе это.

И в следующий момент, какой и предполагал, его джинсы болтались где-то внизу, а он уже снимал с нее трусики. Беспрестанно целуя ее, он потянулся одной рукой к ее влажной промежности, а другой принялся натягивать презерватив. Приподняв Тори, он с силой прижал ее спиной к двери и вошел в нее одним точным движением.

Она застонала, и ему потребовалось лишь несколько секунд, чтобы заставить ее почувствовать наслаждение. Легкое дыхание, учащаясь, слетало с ее полураскрытых губ, она обнимала его за шею, обвив ногами его талию.

– О, Тори… – Эмоции переполняли его и, естественно, искали выхода. Наклонив голову, он слегка укусил ее в то нежное место, где ее шея переходила в плечо… И когда в ответ она еще сильнее прижалась к нему, его бедра ускорили частоту и силу толчков. Наконец он разжал зубы, чтобы лизнуть это место языком. – В ту первую ночь, когда мы встретились, ты чуть с ума меня не свела, – пробормотал он, осыпая поцелуями ее шею от основания до уха, где его губы задержались, чтобы прошептать: – И я никогда не мог сдерживаться с тобой, как с другими.

Затем, чувствуя, что разрядка близка, он поднял голову и посмотрел в ее помутневшие глаза.

– Ты изменила меня, – сказал он и застонал, чувствуя наступление оргазма. Он еще раз качнул бедра вперед, но прежде чем позволить себе последние конвульсии, пробормотал: – Ты это сделала, Тори… Ты… – он задыхался, – сделала меня лучше.

«Черт, Мильонни! – думал он, когда они оба утолили вожделение и в бессознательной истоме прислонились к стене. – Возможно ли большее наслаждение?» От своей нехарактерной болтливости он неожиданно почувствовал себя слишком открытым и ранимым. Когда Виктория расцепила лодыжки и ее ноги соскользнули с его бедер, он схватил ее за ягодицы, осторожно подтолкнув к себе, чтобы удержать на месте.

– Куда это ты собралась? – прохрипел он, чувствуя необходимость вновь доказать ей свою сексуальность. Натянув джинсы, чтобы они не мешали ему передвигаться, он подхватил ее на руки и понес в гостиную, остановившись пару раз, чтобы она могла подобрать валявшиеся на полу брюки и трусики.

– Надо же… – прошептала она, когда ее обнаженные ягодицы приземлились на его бедра, прежде чем он снова оказался в ней. – Чувствовать, как работают все эти мускулы, очень… интересно. И мне хочется посмотреть, на что еще способен твой дружок… – Ее щеки пылали. Она откинула голову, чтобы он не мог видеть ее лица. Но он ощущал жар, исходящий от нее, когда она прошептала ему на ухо: – Он еще тверды и, я не ожидала…

Он рассмеялся. Ничего удивительного, Виктория всегда так действовала на него.

– Пользуйся, пока можешь, потому что он недолго продержится… – пошутил он.

– Ах… – Улыбнувшись, она опустила голову ему на плечо. – Это, должно быть, так здорово – быть таким… хм… длинным. Тебе потребуется больше времени, чтобы выскользнуть, – шепнула она.

Развернув ее лицом к себе, он удобнее устроился на софе, разведя пошире ее колени. Господи, думал Джон, да он готов просидеть так весь день, и это вовсе не смущало его.

Слишком скоро она подняла голову и выпрямилась. От этого движения он оказался в ней еще глубже, и, приподняв брови, она посмотрела на него, как могла бы смотреть юная королева на деревенского простачка.

– Мне показалось, ты сказал, что он недолго продержится?

– Да, но ты так хороша и так возбуждаешь меня, что… – С чувством истинного сожаления он поднял ее со своих коленей. Проведя мягкой рукой по ее ягодицам, он вздохнул. – К сожалению, у нас нет времени для второго раунда. Я не хочу заставлять твоего брата слишком долго маяться в моем офисе.

– Да, ты прав. – Она вытянула ноги и встала, быстро чмокнув его в щеку, прежде чем выпрямиться во весь рост. – Он, кажется, рад, что едет домой, но если он опять вздумает сбежать, я не знаю, что со мной будет.

– Не думаю, что тебе стоит беспокоиться, – заверил ее Джон. – Возможно, вначале я вел себя чересчур осторожно, учитывая исходный пункт, когда жизнь твоего брата висела на волоске.

Наблюдая, как одевается Тори, он снял презерватив, надел джинсы и застегнул молнию. Он не собирался заводить разговор об их отношениях, но когда он открыл рот, намереваясь сказать ей, что ему нужно не более пяти минут, чтобы собрать свои вещи, то вместо этого неожиданно для самого себя спросил:

– Итак, куда мы отправимся отсюда? Ты и я?

Вопрос удивил Викторию. Она замерла на какой-то момент, застегивая ремень джинсов, и повернулась к нему. Присев на софу, он заложил руки за голову, закинул ногу на ногу и взглянул на нее, ожидая ответа. Несмотря на некоторую небрежность его позы, суровая линия плеч и напряженный взгляд говорили о том, что его очень интересует ее ответ.

Она заправила блузку в джинсы. Она знала, что хотела бы ответить, хотя и не могла произнести это вслух. Однажды сказанное нельзя взять назад, и ее мысли с тревогой вернулись к тем дням в Пенсаколе. Джон и тогда избегал определенных вопросов, не подлежащих обсуждению.

– Что ты имел в виду, когда сказал, что твой отец был закоренелый пьяница?

Его выражение мгновенно изменилось.

– Только то, что сказал. Он был пьяница. Я – нет. Почему это тебя интересует?

– Потому что ты не желаешь ничего рассказывать о себе, хотя сам обожаешь копаться в моей подноготной. – Глядя ему в глаза, она медленно добавила: – Когда мы были в Пенсаколе, ты придерживался правила, что мы не должны ничего знать друг о друге, разве что самое незначительное.

– Действительно, это было мое кредо, пока я не встретил тебя. Но поскольку ты не возражала, я решил, что и тебя это устраивает.

– Ты хотел бы знать, почему я тогда сбежала?

– О, я думаю, что знаю, детка. В глубине души тебе не нравились мои правила.

– Я бросилась в эти отношения с широко раскрытыми глазами, Рокет. – Она пододвинулась поближе к нему. – Но поняла, что не выдержу, и это очень ранило меня. Нет ничего забавного в том, чтобы ощущать, что ты одна погружаешься в это чувство. Я боялась, что мне будет очень больно, если я привяжусь к человеку, которого всего лишь интересует мое тело.

– Меня привлекало в тебе не только твое тело, – произнес он спокойным тоном. – Я придерживался соглашения, которое существовало между нами, но я сам обнаружил, что хочу знать о тебе больше: что ты любишь, что ненавидишь. Я хотел знать, что тебя смешит, что вызывает отвращение… Поэтому если ты хочешь узнать, что такое закоренелый пьяница, что ж, тогда мне нужно вновь вернуться в юные годы, когда я был моряком, и поделиться с тобой воспоминаниями. – Он улыбнулся ей, но его темные глаза были далеко-далеко, и вход в это «далеко» был закрыт для нее. – Закоренелые пьяницы жаждут сорвать на ком-нибудь злость и пускают в ход кулаки, считая, что это лучший способ доказать свою правоту.

– Значит, твой отец любил подраться? Прости. Уверена, что это ужасно. – Но его необычное спокойствие подсказывало ей, что он что-то недоговаривает, и она вздрогнула. – Подожди минуту. Он бил тебя?

Он пожал плечами, как будто не стоило говорить об этом, и взгляд Тори утонул в его глазах. Что-то заставило ее воздержаться от сочувственных слов.

Она не могла даже в страшном сне вообразить, что этого мужчину, этого отважного морского пехотинца, мог бить собственный отец. Стараясь не думать о своем шокирующем открытии, она прошла через комнату и снова уселась к нему на колени. Нежно обвив его шею руками, она опустила голову ему на грудь, прислушиваясь к сильным ритмичным ударам его сердца. И не обратила внимания на то, что он не обнял ее в ответ.

– Этот придурок не заслуживает такого сына.

Он вдруг заразительно расхохотался, но вместо горьких или саркастических ноток, которые она ожидала услышать, его смех был полон искреннего удивления. Он обнял ее, крепко прижимая к своей груди.

Она откинула голову, чтобы взглянуть на него.

– Что тебя так рассмешило? Я только сказала, что он не заслуживал…

– Я не собираюсь спорить с тобой на этот счет. Но слышать от тебя словечко «придурок» так забавно. – Он провел большим пальцем по ее губам. – Это рассмешило меня до слез.

– Что ж, ради Бога. Я всегда готова позабавить тебя, – произнесла она обиженным тоном, но в ее словах имелась доля правды. Она была счастлива, что ей удалось стереть тень прошлого из его глаз. – Поэтому скажи мне, – продолжала она, – ты хочешь, чтобы у нас были постоянные серьезные отношения?

Его грудь поднималась и опадала около ее щеки при каждом вздохе. Он посмотрел на нее.

– Да.

– Это значит, что ты должен больше бывать с Эсме, – напомнила она ему. Но не успела она это сказать, как потянулась, чтобы прикоснуться к его щеке. – Ты уже начал делать это до того, как мы поехали искать Джареда.

– Да, – задумчиво проговорил он. – Может быть, это не так уж… трудно… как я боялся. Мне с ней легко. – Он погладил Тори по голове. – И хотя я понимаю, что ты готова без конца говорить об этом, а я, в свою очередь, держать тебя на коленях, но есть люди, которые ждут нас.

– Я знаю, пора возвращаться. – Она легонько стукнула его по голове. – Но не думай, что я прощу твое «без конца говорить об этом». Берегись, Мильонни! Как только ты ослабишь бдительность, я тебе это припомню.

– Я весь дрожу. – Он спустил ее со своих колен и поднялся на ноги.

– Ты, разумеется, понимаешь, не так ли?.. – начала она несколько минут спустя, стоя в дверях его спальни и наблюдая, как он складывает свои шелковые футболки и легкие брюки в небольшой кожаный саквояж. – Когда мы вернемся в особняк отца, секс между нами придется ограничить, а возможно, и вообще прекратить.

– Что? – Он выпрямился и посмотрел на нее. – В таком случае забудь все, что я говорил. Наши отношения закончены.

Ее сердце упало, невообразимый испуг отразился на ее лице, и она потрясение уставилась на него, не в силах вымолвить ни слова. Он засунул в саквояж рубашку и, преодолев разделявшее их расстояние двумя гигантскими шагами, остановился перед ней.

– Господи, не смотри так, это всего лишь шутка. – Он провел ладонями по ее обнаженным рукам. – Но мы должны вести себя разумно из-за Эсме. Правильно? Мы не можем продолжать в том же духе, когда рядом девочка, которая носится по всему дому.

– Она привыкла иногда забираться ко мне в постель посреди ночи, – пояснила Тори извиняющимся тоном. – Конечно, не каждую ночь, но я никогда не знаю, когда она появится.

– Я думаю, нам придется соблюдать осторожность.

О Господи! Она убеждала себя, что должна отнестись к этому философски – получай удовольствие, когда есть такая возможность, и не обращай внимания на обстоятельства. Но, услышав его слова, она поняла, что втайне надеялась, что он начнет протестовать. Однако он так быстро согласился с ее решением, что это насторожило Викторию. И сейчас она желала одного – удержать его любой ценой, чтобы он не изменил своего решения и не бросил все, что связывало их.

Особенно в любви.

Глава 19

Нервничая и ужасно волнуясь, Джаред вошел в свою спальню и направился прямо к телефону. Он набрал номер, который дал ему Джон, так как Пи-Джей сейчас жила в доме Герт. Она сразу же взяла трубку, и он выпалил:

– Представляешь, Пидж, я свободный человек!

Она издала невообразимый звук, и, прижав телефон к уху, Джаред повалился на кровать, улыбаясь в потолок. Ему казалось, словно он побывал где-то далеко-далеко от дома, а теперь, вернувшись назад, с удивлением обнаружил, что кругом ничего не изменилось. И это чувство стало еще сильнее, после того как он провел день в полиции.

– Расскажи обо всем по порядку, – потребовала Пи-Джей.

– Окей, дай собраться с мыслями. Черт, не знаю, с чего начать.

– О Господи, разве это так сложно? – нетерпеливо проговорила она. – Можно подумать, что я заставляю тебя описать ход нейрохирургической операции. Начни с того, как вы ушли из бюро расследований.

Он рассмеялся. Потому что… это была Пи-Джей.

– Окей. Мы приехали домой в десять вечера. И сказать тебе по правде, я чуть не плакал. Я тут же побежал на кухню поздороваться с нашим шеф-поваром Барбарой и Мэри…

– Шеф-повар? Как это? У вас собственный шеф-повар? Не может быть! Мыс тобой точно с разных планет.

На какую-то долю секунды его охватила паника.

– Нет. Вовсе нет, – поспешил он разубедить ее. – Просто моя семья имеет деньги.

– Просто? Нет, Джад, это не просто! Но забудем об этом, – сказала она, и он живо представил себе жест, которым сопровождались эти слова. – А кто такая Мэри?

– Домоправительница, мой отец женился тысячу раз. Жены приходили и уходили, а Мэри всегда была в доме и очень хорошо относилась ко мне. Ну так вот, я поздоровался с ними и мачехой, которая притворилась, что безумно рада видеть меня, хотя на самом деле, я думаю, была страшно удивлена моему появлению. Потом я отсыпался.

– И когда встал…

– Играл с племяшкой до приезда адвоката. По крайней мере один человек действительно рад моему возвращению.

– Кто? Твоя племянница?

– Да, дочка Тори. Ее зовут Эсме. Ей пять лет. – Он улыбнулся, вспоминая, как маленькая девочка обрадовалась, увидев его.

– И когда прибыл адвокат…

– Он несколько часов учил меня, как надо себя вести, что надо говорить и чего не надо, когда меня будут допрашивать в полицейском участке.

– И сегодня ты был там. Тот частный детектив сопровождал тебя, как обещал?

– Рокет? Да.

– Что за странное имя! Разве его зовут не Джон?

– Да, Джон Мильонни. Рокет – это прозвище, которое он получил во время службы в морской пехоте. Разве я не рассказывал тебе? Хотя нет, я сам узнал об этом только вчера.

– Прикольное имя, – согласилась она. – Интересно, что за история кроется за этим?

– Не знаю. – Джаред пожал плечами. – Я спрашивал его, но он только улыбается, как будто и вправду за этим таится какой-то секрет, который он не хочет раскрывать. Спорю, что это какая-то балдежная история.

Но Пи-Джей уже перешла к другому вопросу:

– Значит, вы поехали в полицию. Все трое? И что же дальше?

– Мы встречались с детективом Симпсоном, старая задница, черт бы его побрал…

– Его зовут Хомер? Верно?

– Это подходит ему, точно! – Джаред рассмеялся. – Он полный дурак. – Джаред почувствовал, как все его тело напряглось при мысли о допросе, который учинил ему этот коп, но он набрал побольше воздуха в легкие и выдохнул, заставляя себя расслабиться. – Он уже составил для себя полную картину. Я – убийца, и он не желает слышать ничего, что не вписывается в его версию. Но адвокат Бьюкенен познакомил его с фактами и потребовал предъявить показания против меня. Неизвестно, сколько бы все это еще продолжалось, если бы Рокет не наклонился над столом и не посмотрел ему прямо в лицо. Он говорил очень спокойно, объяснил, что он устал и я устал, и сказал Симпсону, что, так как у него нет оснований задерживать меня, он должен нас отпустить. Он сказал, если они собираются взять у меня показания, то лучше это сделать сейчас, потому что нам пора домой. Знаешь, Пи-Джей, он классный парень. Он ни разу не повысил голос. Хомер сдался и отпустил меня. – И Джаред подумал, что хотел бы стать когда-нибудь таким же сильным и мужественным, как… и не бояться ничего. – Как ты думаешь, что, если я отращу волосы и буду носить хвост?

– Глупо. У тебя волосы в тысячу раз лучше, чем у него. И к тому же у тебя есть классная татуировка.

– Да, но ты видела, какая у него?

– Видела, но не помню, что там изображено.

– Череп и кости. А ниже девиз «Быстро, бесшумно, беспощадно» и номер его батальона. Он служил в разведывательном отряде несколько лет назад. Они участвовали в разных операциях, в том числе по освобождению заложников.

– Это очень опасно.

– Знаешь еще что? Он и Тори притворяются, будто бы помолвлены, для того чтобы ему было проще войти в ее круг и найти убийцу. Клянусь, он сделает это. – Но при упоминании об убийстве отца его эйфория прошла, и он тяжело вздохнул. – Я так счастлив, что это не я, Пидж.

– Я знаю. Я тоже.

– Я правда думал, что это я, понимаешь? И это просто невозможно было пережить, я метался, не находя себе места. – В конце концов ему удалось избавиться от ужасных переживаний и постоянного чувства вины. – Но хватит обо мне. Как тебе живется у Герт?

– О, тебе надо взглянуть на этот дом, это нечто! Такое прикольное ретро! На кухне у нее один из таких хромированных столов и стулья с красными пластиковыми сиденьями, и часы такие, знаешь, с котом? Черный кот по имени Феликс. Я думаю, это было модно сто лет назад. – Она хихикнула. – Он виляет хвостом и водит глазами из стороны в сторону.

– Правда, здорово снова спать в постели?

– О, отпад… А еда? Мак вчера приготовила мне оладьи с медом. Та-а-акие вкусные, закачаешься! Никто еще не готовил мне оладьи! Я съела пять штук.

Он задумался о том, что она сказала. Никто не готовил для нее оладьи. Никто не заботился о ней. Ему тоже не повезло с отцом. Но у него рядом всегда были Тори, Мэри и Барбара. Понимая, что Пи-Джей возмутится, если он выразит хоть малейшее сочувствие, он просто сказал:

– Я понимаю, я сам был не в состоянии уйти с кухни, когда вернулся домой. Не думал, что способен опустошить холодильник.

Джаред прислушался. Откуда-то издалека доносились голоса. Что-то похожее на перебранку заставило его насторожиться. Джаред поднялся с постели, чтобы посмотреть, что происходит. Подойдя к окну, раздвинул двумя пальцами жалюзи, и солнце тут же ослепило его. Но то, что он разглядел в следующую секунду, лишило его дара речи.

– О черт!..

– Что? – спросила Пи-Джей. – Что там происходит?

– О черт, Пидж, – повторил он, глядя на поблескивающий антенной микроавтобус и людей, столпившихся у ворот. – Тут куча репортеров и один… два… три микроавтобуса… Похоже, что мы в осаде.

Глава 20

«Осада» оказалась очень точным словом для описания того, что происходило около поместья Гамильтона. И после двухдней, проведенных под неусыпным надзором папарацци, Виктория укрылась в своей мастерской над гаражом. Она включила на полную мощь радио, чтобы заглушить голоса репортеров, то усиливающиеся, то ослабевающие. Действительно, эго была неделя, полная новостей. Полиция сняла обвинение с Джареда, и расследование убийства Форда Гамильтона вновь заняло место на первых полосах газет.

Виктория склонилась над моделью кукольного домика и с головой ушла в работу – осталось доделать кое-какие детали. Но спустя несколько секунд подскочила как ошпаренная, когда дверь студии внезапно распахнулась и в комнату влетела Эсме.

– Хэлло, мамочка!

Увидев широкую улыбку девочки, Виктория просияла, и ее настроение тотчас улучшилось. Быстро смазав клеем очередную черепицу, она приложила ее к крыше домика и отодвинула в сторону инструменты.

– Привет, малышка! Ты напугала меня. – Она повернулась, чтобы убавить громкость на радиоприемнике, и вновь взглянула на дочь, залюбовавшись ее пылающими щеками и блеском сияющих глаз. – Что случилось?

– Я играю в «миссию енотов и муравьев».

Брови Виктории поднялись.

– «Еноты и муравьи»? – Она могла поклясться, что знала все игры, в которые играла ее дочь, но эта не говорила ей ничего.

– Да! Дядя Джаред не хочет играть со мной в куклы, поэтому я попросила Джона.

– Эс, солнышко, он здесь не для того, чтобы играть с тобой в куклы.

– Он хочет играть! – упрямо заявила девочка. – Но он сказал, что у меня столько разных Барби, что можно их эки-пи… экипи…

– Экипировать. – Низкий баритон Рокета раздался за спиной Виктории. Она повернулась и увидела его в дверях.

Скрестив руки на груди, он смотрел на нее долгим, обволакивающим взглядом.

– У Эсме бог знает сколько этих длинноногих, худосочных кукол. Их вполне достаточно, чтобы составить целый взвод.

Эсме довольно хихикнула, потирая ладошки.

– Угу… поэтому мы переодели их всех в брюки.

– Что для выполнения разведывательной миссии куда практичнее, чем вечерние платья, – строго добавил Джон, но уголки его губ приподнялись. – Конечно, стоит пожалеть о несоответствии обуви остальной экипировке. Туфли на высоком каблуке никуда не годятся… Как сказала мне Эсме, ее Молли Макинтайр подходит больше остальных кукол, потому что у нее по крайней мере нормальные туфли, но у Эсме только одна такая кукла. А в хорошем разведывательном отряде не обойтись без дублеров.

– Поэтому мы играем в «еноты против муравьев» с нашим отрядом из разных Барби. – Эсме пританцовывала от возбуждения. – Белокурую Принцессу, знаешь, это моя Барби с такими длинными волосами, так вот ее похитили из Царства грез и отряд должен освободить ее.

– И еще там есть солдат Кен в золотой короне и развевающемся синем плаще, – добавил Джон.

– Он у нас принц Стефан, мама.

Джон скорчил гримасу.

– Любой настоящий солдат сгорел бы от стыда, если бы его увидели в таком наряде. Хотя я должен признать, что шпага очень ему идет.

– Принцесса Барби и часовой Барби ползли на животах, а поп-звезда Кен был радиооператором.

– Радистом, – поправил Джон. – И могу добавить, что он единственный, у кого была приличная обувь.

– Ну уж! У Барби из Царства грез были легкие сандалии! – Эсме повернулась к матери. – А еще у нее есть граната.

Тори взглянула на Джона.

– Ты переодел кукол моей дочери, снабдив их оружием?

– Поверь мне, это бескровная операция. – Он даже не боялся выглядеть глуповато. – Мы вытаскиваем похищенных принцесс из-под носа шикарного Кена без единого выстрела. Кроме того, в руке у Барби из Царства грез была вроде бы граната, а на самом деле щетка для волос. Мы импровизировали по ходу действия.

Эсме энергично кивала.

– Волшебным кинжалом у нее была расческа, у радиста Кена вместо кинжала был фен, а у Таинственной Новобранки книжка с азбукой Море. – Покружившись пару раз, она остановилась около Рокета.

– Азбука Морзе, Эс, – поправил он. – И я должен заметить, очень здорово, что мы могли использовать ее, когда потребовалась помощь. Черт, и ее туфли тоже пригодились, когда мы захотели получить неоновое освещение.

– Дурацкий неон! – с отвращением произнесла Эсме, явно повторяя чьи-то слова. Прижавшись к Джону, она закинула свою темноволосую головку и улыбнулась ему. – Как волосы Барби из Царства грез. Правда, Джон?

Он робко взглянул на Викторию, но не удержался и нежно провел рукой по голове Эсме, осторожно потянув за один локон.

– Да, детка. Точно как волосы Барби из Царства грез.

Виктория растаяла. Он действительно нашел общий язык с ее дочерью. И делал все, чтобы узнать ее как можно лучше. Поэтому стоило ли сожалеть, что его метод знакомства был таким своеобразным? Повернувшись к рабочему столу, она быстро собрала инструменты и положила их в ящик.

Затем подошла к ним, рассмеявшись, когда Эсме со свойственным ей непостоянством отскочила от Рокета и прижалась к матери, обнимая ее за колени. Она подняла дочь на руки и улыбнулась Джону.

– Сегодня у Барбары выходной, – сказала она. – Поэтому скажите мне: кто хочет спуститься в столовую, чтобы съесть мороженое?

Джаред был счастлив оказаться дома, но утро нынешнего дня выбило его из колеи. Он не знал, откуда шло это чувство тревоги, и обрадовался, услышав звуки голосов в холле. Быстро выйдя из комнаты и спустившись вниз, он увидел свою сестру, Рокета и племянницу, которые направлялись на кухню.

Эсме пританцовывала впереди всех, напоминая ему повадки Пи-Джей. Она первая приметила его.

– Хэлло, дядя Джад! – Оставив Рокета, которого она тащила за руку, Эсме бросилась к Джареду и ухватилась за него. – Ты как раз вовремя! У нас сегодня мороженое!

Тори повернулась к брату с приветливой улыбкой.

– Эс права, ты и вправду кстати. Пошли с нами.

Он не стал ждать, чтобы его уговаривали. И, присоединившись к компании, направился вместе с ними, восхищаясь про себя скрытой грацией, с которой передвигался Джон. Наблюдая, как перекатываются его мышцы при каждом движении, он думал, будут ли и у него когда-нибудь такие же мускулы.

В Рокете ему нравилось все, но особенно его способность никогда ничего не говорить, не подумав. Когда Джон заявлял, что намерен сделать то-то и то-то, он всегда держал слово. И ни разу не пообещал чего-то, что потом не смог выполнить. Джаред высоко ценил это качество.

Но после всего, что ему пришлось пережить, он был не настолько наивен, чтобы слепо доверять другому человеку. Больше нет… Он обжигался столько раз, что не хватило бы и пальцев обеих рук, чтобы сосчитать. И теперь, хотя он и симпатизировал Джону, в уголках его души все еще ютились некоторые сомнения, требующие окончательной проверки.

Положение, которое Джон занимал в доме, не имело ничего общего с той игрой, которую он затеял с Эсме, думал Джаред. Игрой в какую-то дурацкую миссию, о которой племянница прожужжала ему все уши, пока они сидели за столом, поглощая мороженое. Он не был ревнив, ради Бога… Он был просто озадачен.

– И таким путем вы хотите узнать, кто убил моего отца? – не выдержал Джаред, когда Эсме наконец сделала паузу, чтобы передохнуть перед следующей одой о способностях своих восемнадцати Барби. – Играя в куклы?

За столом воцарилась тишина, и лицо юноши начало заливаться краской. Плечи приподнялись к ушам, он уставился на креманку с мороженым, чувствуя, как все внутри завязывается в тугой узел.

Но Джон ответил с присущим ему юмором:

– Нет. Я думаю, что лучшего результата добьюсь, играя в гольф.

– Ты собираешься в гольф-клуб? – удивленно проговорила Тори.

– Да, мэм. Приглашен на завтра в десять утра. Кажется, твой отец играл в гольф каждую среду, двое на двое, и Фрэнк Чилуорт пригласил двух постоянных игроков. Один из них Роджер Хэмлин, с которым я познакомился на похоронах. Парень не промах. Тот самый, который смотрел на твои ноги, пока рассыпался в комплиментах по поводу того, как ты изменилась и как далеко осталась та неуклюжая девчонка, какой ты была когда-то. Кажется, так, если я правильно запомнил. Другой – Фредерик Олсон. – Криво улыбнувшись, он покачал головой. – Фредерик. Думаю, я могу называть его Фредди?

– Только в том случае, если не боитесь, что он наложит в штаны, – усмехнулся Джаред.

Эсме захихикала, но когда Виктория строго взглянула на нее, прикусила язык, а Джаред смущенно пожал плечами:

– Прости, Тори. – Он ткнул Эсме локтем. – Извини, Эс. Сделай вид, что ты ничего не слышала. Черт, возможно, я порой не очень удачно выражаюсь, но Олсон – президент загородного клуба и не позволяет никому забывать об этом, – оправдывался он.

– Да. Его просто распирает от собственной важности, – согласилась Виктория.

Джаред бросил на нее благодарный взгляд, прежде чем повернуться к Рокету.

– Как это вам удалось уговорить их играть в субботу? – спросил он, не скрывая восхищения. – Эти типы, отец и Хэвиленд Картер всегда воротили носы от идеи играть в гольф в любой другой день, кроме среды. Это святой мужской день в клубе.

– Я тут ни при чем. Это Фрэнк договорился обо всем. Но я догадываюсь, что ему пришлось изрядно потрудиться, чтобы добиться этого приглашения. Ты и твоя сестра – наследники огромного состояния. Я полагаю, что, как жених Виктории, вызываю у них интерес. Им неймется узнать, кто встанет за руль, после того как Форд ушел со сцены.

Настроение Джареда, только-только начавшее подниматься, снова резко упало при упоминании о смерти отца.

– Что ж. Это умно с вашей стороны, – пробормотал он. – По крайней мере вы сможете оторваться на пару часов.

Джон остановил на нем взгляд своих проницательных глаз.

– Это то, чего тебе тоже хотелось бы? Оторваться на пару часов?

– Черт, конечно, – ответил Джаред и продолжил: – я разговаривал с Дейвом и Дэном по телефону, но это совсем не то… Мне бы хотелось у видеться с ними, может, даже принять участие в завтрашней игре. Без всех этих кровожадных волков у ворот.

Эсме заморгала, глядя на него, колечко розового мороженого окружало ее пухлые губы.

– Волков?

– Он имеет в виду репортеров, солнышко, – пояснила Виктория. – Помнишь, я объясняла, почему тебе лучше поиграть в саду за домом?

– Из-за шума на улице.

– Правильно. Это шумят репортеры у ворот. Но Джаред прав, они больше похожи на стаю голодных волков, чем на людей.

Рокет повернулся к юноше.

– Ты хочешь прогуляться? Что ж, я готов позволить тебе покинуть поместье.

Тут уже заморгал Джаред:

– Что? – Он смотрел на Рокета через стол, а тот невозмутимо выскребал остатки мороженого из креманки.

– Сколько можно сидеть взаперти? – спросил он не глядя. – Тебе следует прогуляться. – Затем, отодвинув пустую креманку, он улыбнулся Джареду. – Сыграй с репортерами в детскую игру, прошмыгни мимо так, чтобы они не заметили. Но ты должен вернуться назад, когда я скажу.

– Конечно, я так и сделаю! – обрадовался Джаред. – У меня с собой телефон, вы можете позвонить, и я сразу же вернусь домой. Я не пользовался им, пока скрывался, потому что боялся, что полиция может напасть на след. Но теперь можно.

– Тогда спускайся в холл, будь готов к девяти тридцати.

– Хорошо. И я скажу вам, куда я пойду, так что вы сможете забрать меня, когда захотите.