Текст книги "Пойманный свет"

Глава 8

Убрав кухню и уложив детей, Тори удалилась в свою комнату. Чанс надел куртку, сел в джип и отправился к матери. Он не стал стучать, просто вошел в величественный вестибюль.

– Почему ты мне не сказала, что она помолвлена? – спросил он у Гвен.

Она пригласила его в гостиную.

– Кто помолвлен?

Чанс рухнул в одно из кресел перед выключенным телевизором.

– Тори.

Мать изумленно приоткрыла рот, садясь в кресло напротив.

– О… Почему это важно?

– Не важно, если не считать, что я глупо себя с ней веду.

Гвен нахмурилась: – Почему?

– Я ее поцеловал.

– Ты поцеловал женщину, у которой есть жених?

– Я об этом не знал! – Чанс всплеснул руками в отчаянии.

– Ох, милый. Извини. Я забыла про эту часть истории. – Она поморщилась, взглядом умоляя о прощении. – Я слышала, как его родители нашли обручальное кольцо. Ты же знаешь, я не люблю сплетни, но несчастный случай Тори и Джейсона был самым страшным событием десятилетия в городе.

– Так Кейт тоже знала?

– Ну да. – Она задумалась на секунду. – Честное слово, Чанс, я просто подумала, что Тори решила жить дальше. Ведь Джейсон лежит в клинике и так и не сделал настоящее предложение… Если Кейт как-то уговорила тебя поцеловать Тори, наверное, она тоже так думала. Но раз ты расстраиваешься по этому поводу, Тори тебе не ответила?

– Нет, не ответила. Она носит кольцо на шее, на цепочке.

– Какая романтика. – Она поймала взгляд Чанса. – И верность. Замечательная женщина.

– Ну, спасибо, мам. Мне нужно, чтобы она перестала мне так нравиться, а ты не помогаешь.

Гвен засмеялась:

– Чанс, ты в нее влюбляешься, потому что она помогает с детьми. Вот и все. Ты просто благодарен ей. Тебе нужно чаще общаться с другими людьми.

– Мне не нужны другие отношения. Очевидно, мне с ними не везет. И я не хочу, чтобы дети привязывались к человеку, который нас оставит, потому что отношения развалятся.

– Тогда, похоже, тебе нужно чаще обедать в городе, например. Пока что ты практически примерный семьянин.

Чанс кивнул. Конечно, его чувства к Тори – всего лишь результат совместной жизни; конечно, она почти стала членом семьи. Нужно просто избегать ее.

На следующее утро Чанс увидел, что Тори вместо обычной фланелевой пижамы надела мягкую и красивую. Он выбежал из дому, чтобы не глазеть на девушку. Но около десяти Тори позвонила ему сказать, что дети по нему скучают, и от звука ее голоса у Чанса зашлось сердце.

В тот вечер он ужинал с матерью, и к его возвращению Тори уже легла. Он облегченно выдохнул и расслабился до утра.

К пятнице Чанс с ума сходил от желания. Он говорил себе, что он так себя чувствует просто потому, что не может получить запретный плод. И все же продолжал ужинать с матерью.

В субботу Тори помогла ему разбудить детей. Они поиграли, накормили их овощным пюре и фруктами, а потом уложили спать. Как раз когда Чанс собирался ускользнуть, Роберт принес обед. Пока она открывала кастрюльки, Чанс накрывал стол, а сердце его сжималось от восторга и ужаса из-за того, что они собираются провести вместе целый час.

– Как прошел вчера ваш ужин с матерью?

Чанс замер. Голос ее звучал тихо и мягко, и спрашивала она по-дружески. В глубине души он хотел просто ответить. Проявить симпатию. Быть ее другом. Но он знал, чем заканчивается этот сценарий. Каждый раз, когда они сближались, Чанс мечтал о большем.

Жаль, что они вынуждены жить под одной крышей. Но Тори ведь не обязательно организовывать совместные обеды. Если бы она уходила в субботу и воскресенье в полдень, как планировала, Чансу не надо было бы теперь бороться с чувствами.

Вспомнив, как его мама вела себя с персоналом – строго, не претендуя на их дружбу, – Чанс решил брать с нее пример.

– Моя мама прекрасная хозяйка.

– Да. – Тори налила суп в тарелку и передала ему. – Был кто-то интересный в гостях?

– Да. Интересных гостей было много.

Но если Чанс собирался сохранять между ними дистанцию, разговаривать не стоило. Он знал, что его чувства навязаны проклятой комбинацией биологии и гормонов. Легко влюбиться в женщину, которая занимается твоими детьми и так соблазнительна.

Но Тори как будто не понимала этого. Она была просто очень славной женщиной и не осознавала, что одна ее близость уже была искушением.

Чанс вздохнул. Иногда лучший способ решить проблему – просто взяться и решать. Говорить то, что думаешь, заставить ее понять. Он отложил ложку.

– Послушайте, я знаю, мама рассказала вам про меня и Лилию. – Немного.

– Тогда позвольте заполнить пробелы. Лилия была эгоистичной и безжалостной стервой. – Тори засмеялась, и Чанс возмущенно фыркнул: – Вам легко смеяться – она не бросила вас с двумя детьми.

– Но вы отлично с ними справляетесь.

Чанс положил салфетку на стол:

– Нет, не справляюсь. Справляетесь вы. Без вас у меня не было бы качелей или манежа. – Я уверена, что Гвен… – Перестаньте!

Лицо Тори застыло, и Чанс готов был себя стукнуть, но продолжил:

– У меня серьезные проблемы с женщинами. Вам не следует пытаться быть моим другом. И я не хочу испытывать к вам особую симпатию, потому что у вас уже есть жених. Поэтому перестаньте. Перестаньте со мной болтать. Перестаньте проводить со мной время. Перестаньте делать из нас семью, просто будьте няней!

На кухне воцарилась тишина.

Затем захныкал Сэм.

– Он еще не должен был проснуться! – Тори вскочила с места, словно радуясь тому, что их отвлекли от разговора. – Я его переодену и укачаю снова, но потом мне нужно идти.

Чанс услышал в ее голосе слезливую дрожь и готов был проклясть себя, но сделанного не исправишь.

– У вас есть планы на сегодня?

– Сегодня суббота. Я навещаю Джейсона.

Он не только сорвался на нее, хотя мог обсудить все спокойно, но еще и сделал это в тот день, когда она навещала жениха.

– Идите к нему. – Чанс поднялся с места. – Вам даже сегодня утром не обязательно было мне помогать. Нужно было принять душ и ехать. – Он попытался улыбнуться.

– Ладно, – тихо ответила Тори и ушла в свою комнату.

К тому времени, как Чанс уложил Сэма, она уже ушла.

Тори была так обижена и расстроена, что по дороге в больницу даже не включила радио в старенькой зеленой машине, которую ей одолжила мама. Она понимала, что имел в виду Чанс. Они сближались.

Очевидно, это плохо. Чанс практически сказал ей, что не хочет иметь с ней ничего общего. Ей стало больно.

Очень больно.

Словно нож вошел в сердце.

Она привыкла обедать и ужинать в его обществе. Привыкла болтать, пока они одевают и кормят детей. И, признаться честно, она каждый вечер ждала, когда Чанс вернется с работы.

Как жена.

Тори проглотила стон. Чанс ей нравился. Очень как нравился.

Но он был прав. Между ними ничего не могло быть. Она это знала лучше всех. Им нужно было держаться подальше друг от друга.

Но почему же так больно?

Тори добралась до больницы к двум. В палате оказались родители Джейсона, и это ее не удивило. Они навещали сына с десяти до двух каждый день, и сейчас, наверное, собирались попрощаться до завтра.

– Привет.

Мама Джейсона, Эмили, повернулась к ней.

– Привет. – Она подошла и поцеловала Тори в щеку. – Мы-то гадали, где ты.

Ее охватило чувство вины. Если бы Чанс не выпихнул ее из дома, она бы приехала еще позже. Зато они «серьезно поговорили», и Чанс дал ей понять, что они чересчур сблизились – больше, чем положено отцу детей и их няне, у которой есть жених. Чанс оказал услугу не только ей, но и Джейсону.

Так что погрязать в чувстве вины не стоит. Нужно просто в дальнейшем себя лучше контролировать. Она улыбнулась Эмили:

– У меня есть работа, поэтому я до сих пор не могла выбраться.

– Работа? – нахмурилась Эмили.

– Да, я няня. У двух близнецов.

– О…

Не понимая, почему в голосе Эмили звучит неодобрение, Тори тихо добавила:

– У меня нет образования. Поэтому мало где могу работать.

– Думаю, няня – это прекрасная работа. – К ним подошел отец Джейсона Нэйт.

Тори благодарно улыбнулась ему:

– Уж точно не скучная.

Эмили изобразила фальшивую улыбку:

– Если тебе это нужно, то конечно, милая.

– Эмили, у меня нет страховки, нет машины и даже денег на бензин. Родители не могут вечно меня обеспечивать.

– Разумеется, милая, – ответила Эмили с еще одной короткой и фальшивой улыбкой и взяла пальто со спинки стула. – Увидимся в следующие выходные, раз в будни ты теперь занята.

Она поцеловала Эмили в щеку, отец Джейсона помахал, и они вышли, прикрыв за собой дверь.

Тори набрала полную грудь воздуха и повернулась к Джейсону. Если бы не трубка в горле, можно было бы подумать, что он просто спит. Глаза у него были закрыты, лицо расслаблено. Она сглотнула и села на стул рядом с кроватью.

– Твоей маме явно не нравится мысль, что я работаю. – Она нервно поерзала. – Наверное, сестры ей сказали, что меня не было всю неделю. И она все утро кипела, а потом разозлилась еще больше. – Тори сглотнула. – Но мне нужна работа, Джей. Родители не могут позволить себе вечно меня содержать. И посмотри. – Она подтянула штанину брюк. – Выглядит некрасиво, но все зажило. Я могу ходить. Даже физиотерапия закончилась.

Она замолчала, словно ждала его ответа. Но он молчал. Тори поднялась с места, поправила одеяло, подоткнула края. Она вспомнила, как точно так же поправляет одеяло Сэма, и улыбнулась.

– Я забочусь о двух очаровательных близнецах. Сэм и Синди. Синди просто кроха, а вот Сэм тяжелый, как грузовик.

Она подошла к подоконнику и поправила цветы в вазе, которые каждую неделю приносила его мать.

– А их отец очень богатый. – Тори наклонилась к Джейсону и прошептала ему на ухо: – Это сын Гвен Монтгомери. Близнецы наверняка вырастут ужасно избалованными.

Засмеявшись, она прошлась по палате, поправляя журналы, расставляя предметы на подносе. При этом она рассказывала Джейсону истории про близнецов и про Кук. Рассказывала, как Гвен каждый день в обед присматривает за малышами, пока Тори ест, и как Кейт заглядывает иногда в середине дня, чтобы поиграть.

– Только представь, каково это – когда у тебя столько денег, что ты можешь планировать день так, чтобы поиграть с внуками или племянниками. – Она засмеялась.

Но звук вызвал в комнате эхо. Раньше она этого не заметила бы, но теперь привыкла к шуму и голосам. К тому, что ей есть с кем поговорить. Что ей отвечают.

И это она тоже потеряла, слишком очевидно демонстрируя желание общества Чанса.

Ну хватит. Как он и сказал, им незачем становиться друзьями. Только профессиональные отношения.

Когда солнце село и мир погрузился в темноту, она вышла из больницы. Обычно, садясь в машину после визита к Джейсону, она чувствовала себя лучше. Но сегодня ее охватили одиночество и пустота.

Глава 9

В субботу солнце было ярким, а воздух – теплым.

Тори вышла из комнаты и обнаружила, что Чанс покормил детей завтраком, а за столом в кухне сидит Гвен.

– Доброе утро, Тори.

– Доброе утро, миссис Монтгомери.

Гвен отмахнулась:

– Ох, не называй меня так. Мы с твоей мамой подруги. Ты можешь называть меня Гвен.

– Доброе утро, Гвен, – улыбнулась Тори.

Она поднялась с места:

– Я заберу этих двух ангелочков с собой в особняк, потому что сегодня утром придет фотограф.

Чанс ничего не сказал, занимаясь тарелками детей и своей чашкой кофе, пока Гвен весело продолжала:

– Я хочу сделать хорошие фотографии близнецов, чтобы мне было чем хвастаться в клубе по бриджу. Кейт приведет своих двоих к полудню. Я смогу сфотографировать и их, и у меня будут снимки всех моих внуков вместе.

– Это замечательно, – заметила Тори.

– А у тебя выходной?

– Да.

– Есть планы?

– То же самое, что я делаю каждую субботу.

– И что же это, милая?

– Она навещает своего жениха, мама. Помнишь? Он пострадал в том же несчастном случае, что и она. Тори ездит к нему каждые выходные.

Хотя Тори была благодарна за то, что Чанс ответил за нее, объяснение было резким и прямолинейным, почти грубым, и ее это задело. После разговора о необходимости поддерживать дистанцию Чанс с ней едва разговаривал. У него нет права говорить от ее лица, словно они друзья.

Гвен положила ладонь на руку Тори:

– Я забыла. Мне так жаль, милая.

– Все в порядке. – Тори развернулась к короткому коридору, который вел в детскую. – Давайте я уложу вам с собой памперсы и несколько костюмчиков.

– Костюмчики не нужны! – крикнула ей вслед Гвен. – Я им кое-что купила.

– Кое-что? – фыркнул Чанс.

К тому времени, как Тори появилась из детской с сумкой, Чанс исчез. Вот и хорошо. Они договорились, что не будут дружить. Ее не касалось, куда и когда он ходит. У нее есть собственная жизнь.

Она помогла Гвен с детьми, приняла душ и оделась. Но, выйдя из дому, она увидела, что Чанс сидит на земле возле своего мотоцикла и полирует хром, как будто ничего не случилось. Ее снова охватило раздражение из-за его поведения, и она решительно подошла к нему.

– Если не собираетесь со мной разговаривать, не разговаривайте вместо меня.

– Мы с мамой обсуждали вашу помолвку с Джейсоном вскоре после вечеринки. Я просто ей напомнил.

– Отлично. – Была только одна причина обсуждать его с матерью после вечеринки. – Вы ей проболтались о поцелуе?

– Я спросил, почему она мне не сказала, что вы помолвлены. Вот и все.

– Ну и ладно.

Неожиданно Тори поняла, что стоит совсем рядом с огромным черным мотоциклом. Хромовые трубки, черные крылья, сиденья из белой кожи.

Она словно услышала грохот, с которым этот зверь Джейсона врезался в выехавшую навстречу машину, звон бьющегося стекла, шипение искр, выбитых металлическим мотоциклом из асфальта. Ее грудь сжал ужас, и она отступила.

Чанс посмотрел на нее, потом на мотоцикл, и сузил глаза:

– Он вас беспокоит, да?

– Да.

Вытирая руки тряпкой, Чанс поднялся:

– Тогда поезжайте. Навестите Джейсона. У вас выходной.

Но она застыла, глядя на мотоцикл. Она не знала, почему замерла. Такой же мотоцикл украл ее жизнь.

Одна поездка. Одна минута. Одна секунда – и все изменилось.

– Тори?

Она резко подняла голову.

– Вы в порядке?

Ее глаза наполнились слезами.

– Я просто ужасно устала всего бояться.

Голос Чанса зазвучал очень мягко.

– Вам не стоит стыдиться того, что вы боитесь мотоциклов.

– Наверное. – Тори сжала губы и посмотрела ему в глаза.

– Но вы не хотите бояться.

Она покачала головой.

– Я могу вас прокатить.

Тори отступила.

– Ну же. Если бы вы пострадали в автокатастрофе, то не перестали бы ездить на машинах.

– Это другое дело.

– Немного другое, конечно. Но страх есть страх. А вы говорите, что устали бояться. – Чанс протянул ей руку. Тори посмотрела на нее, а потом в лицо Чанса. – Есть только один способ избавиться от этого страха.

Тори медленно взяла протянутую руку. Чанс подвел ее ближе к мотоциклу, вручил шлем и сам надел такой же. Оседлав белое кожаное сиденье, он жестом пригласил ее садиться сзади. Тори начала дрожать.

– Не могу поверить, что делаю это.

– Просто расслабьтесь, – спокойно произнес Чанс.

Когда она опустилась на широкое заднее сиденье, ее пронзили ощущения и страхи. Но она помнила пустоту, которую ощущала каждый раз, когда уходила от Джейсона. Чувство, что у нее нет жизни, нет никого близкого, ничего, кроме родителей и двух очаровательных малышей, о которых она заботилась, пока их отец работал. Она даже не могла подобрать колледж – как раньше она сопротивлялась предложениям родителей начать работать, так теперь ее пугала мысль об уроках, учебе, поездках в колледж по вечерам.

Тори нужно было преодолеть все свои страхи, увидеть будущее как нечто большее, чем пустота. Ей нужно было почувствовать себя сильной и способной. Нужно было перестать думать о катастрофе, которая произошла пять лет назад.

Нужно было это сделать.

Она устроилась поудобнее, пока Чанс заводил мотор, который вскоре взревел и загудел под ней. Чанс повернулся и крикнул «Держись!», а потом мотоцикл рванулся вперед, и она стиснула талию Чанса обеими руками, чтобы не упасть.

Пока они летели по дорожке из коричневого кирпича, в голове Тори снова загремели звуки катастрофы. Ее сковал парализующий ужас. Но удара летящей навстречу машины или асфальта не было. Она по-прежнему сидела на удобном сиденье, надежно держась за Чанса. В лицо дул прохладный ветер, принося свежий и чистый запах. На них светило теплое солнце.

Чанс полетел по тихой улице. Когда страхи Тори угасли и ее наполнило ощущение счастья, она вдруг заметила, что прижимается к Чансу. Обнимает его руками за талию, припадает щекой к спине. Она чувствовала его запах, смесь мужественности и лосьона после бритья.

От вызванных этим чувств у нее перехватило дыхание. Он не только был мужественным и крепким, таким великолепным на ощупь, но и понимал ее. Родители Джейсона хотели, чтобы она каждую минуту проводила с их сыном, притворяясь, что все в порядке. Ее родители хотели, чтобы она продолжала жить, забыв про надежду.

Чанс видел ее страхи и помог с ними справиться. Нашел настоящий способ двинуться вперед – не забыть Джейсона, но все равно присоединиться к миру живых.

Ее охватило какое-то ощущение, едва заметное, как дым, – она не могла толком его понять, но готова была поклясться, что это часть ее прежнего «я», той девушки, которой она была раньше, пробуждается и подталкивает ее открыться Чансу. Но она не могла. Ей нужно было защищать и себя, и его.

Чанс остановил мотоцикл перед коттеджем, и Тори медленно расцепила руки. Ее охватило сожаление. Он с улыбкой обернулся к ней:

– Теперь лучше?

Она засмеялась, хотя глубоко сожалела, что между ними ничего не может быть. Тори не устояла перед переполняющей ее радостью.

– Потрясающе.

– Теперь вы сможете на него смотреть без страха? – Чанс слез с мотоцикла.

– Даже смогу пару раз его погладить. – Тори тоже неохотно слезла. Снимая шлем, она поймала взгляд Чанса. – Спасибо.

– Пожалуйста.

Глаза у него были серьезными, того же оттенка синего, как в день его приезда. Полные муки и чувств. Воздух между ними затрещал от электричества. Он чувствовал все то же, что и она, за эту пятиминутную поездку. Связь между ними. Радость. И вероятно, желание близости.

Тори отступила. Чанс тоже. Она вручила ему шлем и отправилась навещать Джейсона.

Когда она приехала, его родители сидели на стульях у окна. Обменявшись приветствиями, они быстро удалились. И она снова осталась одна.

Вздохнув, она обошла палату, как делала обычно. Поправила стулья у окна. Протерла пыль на столе между ними.

– На следующей неделе День благодарения. – Она не находила ничего странного в том, что говорит с Джейсоном, но ощущала пустоту, когда он не отвечал. – Я пойду к своим родителям. Чанс – так зовут человека, на которого я работаю. – Она прервалась, улыбаясь Джейсону. – Он с детьми собирается на роскошный ужин, который его мама устраивает каждый год. Маму и папу тоже пригласили, но я попросила их отказаться. Тяжело работать на человека, когда с ним же и живешь, и общаешься.

Она сглотнула. Осознав, насколько опасно близко она подошла к тому, чтобы признать свои чувства к Чансу, Тори быстро сменила тему и заговорила бодрее:

– Его маме так нравится проводить время с детьми. Если меня там не будет целых четыре дня, она будет на седьмом небе. Но она так никогда не выражается, – быстро добавила Тори. – Она немного официальная.

Но не слишком. Она позволяла называть себя «Гвен». Кейт была вежливой, а Макс – веселым. Неудивительно, что ей так легко было сродниться с этой семьей.

Утром в День благодарения она помогала Чансу с близнецами, практически не разговаривая с ним. У нее четыре выходных, а значит, родители Джейсона ожидают, что она будет приходить в каждый из них – с четверга по воскресенье. И она придет. Но это будут долгие тихие дни.

Едва Тори позволила себе эту мысль, как ее охватило чувство вины. Это она выжила. Он принял на себя большую часть удара, возможно намеренно, чтобы спасти ее.

А теперь ей скучно проводить с ним несколько часов в неделю? Разве можно быть такой неблагодарной?

Накормив, выкупав и уложив детей, она пошла в свою комнату, словно на автопилоте: схватила собранную прошлым вечером сумку, накинула старую джинсовую куртку и направилась к двери. Когда она миновала детскую, оттуда выглянул Чанс.

– Тори?

– Да? – обернулась она.

Чанс прикрыл за собой дверь детской.

– Я хотел с вами поговорить, прежде чем вы уйдете.

Ее охватила отчаянная жажда. Если Чанс попросит остаться, что она сделает? Даже без личных разговоров она любила проводить время с ним и детьми. В доме ее родителей царила такая тишина. Там ее жизнь была лишь напоминанием об одиночестве.

– Вы что-то хотели?

Вынимая из кармана рубашки конверт, Чанс произнес:

– Вас наняла моя мама, поэтому вы числились как ее персонал. На этой неделе мы разобрались, и теперь вам буду платить я. Но я… – Он откашлялся. – Я ценю все, что вы для меня делаете, и решил, что буду платить столько, сколько все это время был должен. И заодно отдам все, что должен за прошедшее время. Так что вот. – Он протянул конверт.

Тори перевела взгляд с конверта на Чанса:

– Я получаю двойную плату?

– Только за прошедшие шесть недель. Считайте это премией.

Премия в тысячи долларов! Эти деньги пригодятся для учебы.

– Я не знаю, что сказать.

Чанс улыбнулся:

– Скажите «спасибо» и хорошо проведите выходные.

– Спасибо. – Она снова пошла к двери, но остановилась и обернулась.

После поездки на мотоцикле их отношения немного улучшились, но атмосфера все равно всегда была напряженной. Тори жалела об этом. Жалела, что втянула его в свои беды. Но ей хватало ума понимать, насколько ей нужно здесь оставаться.

– Знаете, я очень благодарна вам за эту работу.

– Знаю. – Чанс посмотрел в пол, но потом снова поймал ее взгляд. – И я очень благодарен, что мы со всем разобрались и смогли остаться. Мои дети вас любят, и я вижу, что вы любите их. Никто не может мечтать о лучшей няне для своих детей.

Глаза Тори наполнились слезами, и она кивнула. Ее охватила тоска. Чанс, в костюме и галстуке, готовый отвести своих очаровательных детей на праздник к Гвен, выглядел как гордый отец. Он славный парень. Чанс не знал, что дает ей единственную возможность побыть матерью, которая у нее есть. Он из тех мужчин, любить которого захотела бы любая женщина. Тори не могла поверить, что одна из них разбила ему сердце и лишила доверия, но мечтала бы стать той женщиной, которая продемонстрирует ему, что такое настоящая любовь.

Она сглотнула и снова пошла к двери. Чанс не ее судьба. Ее судьба – Джейсон.