Текст книги "Развилка"

– И заморозил? – Она приблизила губы к моей щеке, спустилась к шее. Я чувствовал ее шоколадное дыхание, видел подкрашенные пурпуром веки.

– Практически. Можно сказать. Только Зайчика. Но тут прибежал Дед Мороз, встал великаном посреди толпы малышей, взмахнул посохом, как заорет: ТИХО ВСЕ!

Понятно, они примолкли – Дед Мороз же, у него подарки в мешке. Он нацелил на меня посох и велел мне растаять. Ну совершенно нелогичное действие, верно же? Мороз – и вдруг растаять.

Но не отвертишься – он тут главный. Маленькие паршивцы мигом на его сторону переметнулись.

– Жаль, – Катя отодвинулась. – Дети сказали – заморозить и разбить, значит, надо было заморозить.

Пусть осознают последствия своих решений. Вообще-то, я считаю, что Зайчик – существо куда более опасное для общества, чем Кикимора. Мое личное имхо.

– Ты права. Абсолютно. Дети вообще все точно понимают. Под занавес Дед Мороз у них еще спросил: ну что, простим Лешего с Кикиморой? На жалость давил. А они, дружно и решительно: НЕТ! Он опешил, говорит: так что ж нам с ними делать? Половина кричит: заморозить! Другая половина: растопить! Он воспользовался ситуацией: ладно, говорит, значит, и заморозим, и растопим. То есть, оставим такими, как есть. С Новым годом! Елочка, зажгись! Всем спасибо, все свободны. А теперь – танцы!

Взяли детей за руки, пошли хороводом. Елочка зажглась, все дела. Музыка играет, пух, снежок то есть, летит. Подарки раздали.

Марина забилась в угол, рыдает. Младенец как начал вопить, так и не умолкает, она на него внимания не обращает. Ирка с Вадиком, то есть Кикимора с Лешим, подошли, утешают ее. Вадик говорит: ну чего ты переживаешь, Марин? Что тут такого удивительного, чтобы переживать! Ты думаешь, они за благой вестью сюда пришли? Они пришли за конфетами. Расслабься, они эту весть не поймут и не разглядят, даже если она будет откалывать стэп прямо у них под носом. Нет в них ни страха, ни жалости. Ирка поддакивает: да кого ж тут прощать? Ты их видела, Кикимору эту с Лешим вместе? Простила бы? Нет причин их прощать. Маринка сидит, ревет, прямо заходится. Наконец вытерла слезы, закутала младенца, в коляску его – и бегом.

За окном по-прежнему валил снег. Мы смотрели в белизну, сгущающуюся темнотой, тишиной, тьмой. Белый пух кружился в воздухе. Я не стал говорить Кате, что Зайчика я все же расколотил. Расколол на мелкие осколки, на мелкие, мелкие снежные пылинки. Они крутились в воздухе, засыпая землю. На полу на сцене и в зале остались только его записки, его шпаргалки, без которых он не решался выходить к ним. На клочках бумаги, таких крошечных, что едва можно было разобрать буквы, было одно слово: «милости».

За пределами этого неба, там, где не было ни снега, ни стекла, ни страха, женщина катила коляску с плачущим младенцем. «Не плачь, – наклонилась она к ребенку, – не плачь, ангелы не умирают».

Мы глядели в окно. Там была тьма.

Об авторе

Татьяна Бонч-Осмоловская (1963) – писатель, филолог, переводчик, автор ряда культурных проектов. Родилась в Симферополе в семье физика-ядерщика Бориса Васильева. Окончила Московский физико-технический институт (1987) и Французский университетский колледж (2001), имеет степень кандидата филологических наук (2003). Работала в Объединенном институте ядерных исследований (Дубна), издательствах «Мастер» и «Свента». Автор книг «День рождения» (1998), «Мартовские мозаики» (2002), «Идти легко» (2011, США), «ОZ» (2012), «Истоки истины» (2015) и целого ряда значимых публицистических произведений.

Татьяна Бонч-Осмоловская – создатель учебного курса комбинаторной литературы (литературы формальных ограничений, создаваемой на основе комбинирования тех или иных элементов текста – букв, слов, фраз, строк, абзацев; образец подобного творчества читатель может найти в повести «Сиблинги, или Из Феодосии на Марс»). Писательница возглавляет ассоциацию «Антиподы. Русская литература в Австралии» и является членом исполнительного комитета «International Symmetry Association» (ISA). Будучи членом Русского ПЕН-центра, 11 января 2017 года вместе с писателями Львом Рубинштейном, Александром Иличевским, Борисом Акуниным и Светланой Алексиевич вышла из состава этой организации в знак протеста против того, что эта организация прекратила выполнять главную задачу, записанную в Хартии Международного ПЕН-клуба, – защищать свободу слова и права писателей.

В настоящее время Татьяна Бонч-Осмоловская живет и работает в Сиднее (Австралия).