Текст книги "Птичий рынок"

Мы с Диной купили четыре метра прозрачной пленки в магазине садовых принадлежностей, застелили Сашину кровать, кресло, начали выпускать Котю погулять. Котя носился по полу и кровати, смешно подпрыгивал, меняя траекторию и сбивая неведомых хищников со следа – мы так и не переучились, всё равно считали его мальчиком. Резвясь, Котя ронял мелкие темные камешки и поливал желтой жидкостью все доступные ему поверхности, но потом неизменно забирался за кресло (возможно, этот закуток напоминал ему нору) и стихал. Мы с Динь загоняли Котю обратно в клетку, подтирали лужи, сметали горошины в совок. Костя по-прежнему смотрел на всё это без всякого сочувствия.

Я снова уезжала, а вернувшись, заставала всё то же: полузаброшенного Котю, растерянную Женю и честно соблюдающего обет “ни ногой, ни рукой” Костю. В квартире уже не приятно попахивало зверем, а воняло. На ручки Котя всё так же не шел, а стоило протянуть к нему руку – бросался на нее с непонятной яростью. Таким образом главное, для чего он был взят, быть мягким и пушистым, родным и милым, он и не собирался исполнять. После очередной долгой уборки Женя проговорила неизбежное, робко, но ясно: “Давай его кому-нибудь отдадим”. Откликнуться ненавистным “мы в ответе за тех” у меня не хватило духа – это же я в вечном отъезде, это я купила Котю, значит, я и в ответе, не говоря о том, что Котю мы вовсе не приручили.

Я начала обзванивать знакомых, директора детского дома, учителя биологии и зоологии, учителей рисования, которых среди моих друзей было больше других. Каждому я рассказывала о пушистом уютном Коте, терапевтической роли животных в воспитании юного поколения, лепетала что-то про “живой уголок”, но всякий раз натыкалась на отказ. Справки, проверки – выяснилось, что поселить животных в казенном доме не так-то просто.

Спасение явилось откуда не ждали. Риточка. Моя любимая тетушка, мастерица вязать младенческие чепчики, варежки и шапки, лучший на свете пекарь пицц и рогаликов, но главное, обожательница зверей. Заглянув однажды в мое отсутствие к нам, она зашла и к Коте. Тот, как сообщила мне потом Динь, вопреки обыкновению дал себя погладить. Не цапнул, напротив, прижался к ее руке. Зверолюбивое Риточкино сердце дрогнуло. У нее уже жил дома пудель Боня. Где один, там и второй. Рита спросила, не будем ли мы возражать. Нет, мы не возражали.

В ближайшие же выходные состоялся исход Коти из нашего дома и генеральная уборка в комнате Саши.

8

Первое, что сделала Рита, – переименовала Котю, вернув ему женский пол. Теперь кролика звали Мотя.

Она и ведать не ведала, что Мотя было моим ненавистным школьным прозвищем, выведенным одноклассниками из моей фамилии Мотина (это была фамилия папы, Риточка с мамой, носившие фамилию Илюшины, подобных проблем не знали). Забавно, что и моим давним, еще в середине 1990-х состоявшимся книжным дебютом стали иллюстрации и дизайн к сборнику юморесок “Тётя Мотя, куда прёте?” И вот теперь Богу снова оказалось угодно кинуть в меня солнечным зайчиком своей иронии. Оставалось только криво усмехаться в ответ. Сашина комната окончательно опустела.

9

Спустя еще несколько месяцев, уже поздней осенью, я отправилась к Риточке завезти сырную коллекцию из очередной поездки. Рита встретила меня с Котей на руках. Мотей. Боня для приличия приветственно потявкал, а Мотя мирно сидела у Риты, глядя на меня равнодушным неузнающим взглядом. В уютном тетушкином доме с моими полудетскими цветными картинками на светлых обоях коридора пахло только свежеиспеченной пиццей. В углу в коридоре на газетке приютился Мотин лоток, пустой. Рита спустила Мотю с рук, но та не ускакала и начала тереться о ее ноги.

– Риточка, что ты наделала?

– Что такое?

– Ты превратила кролика в кошку!

Рита улыбнулась: да ничего подобного.

– Иди-иди, – она слегка подтолкнула Мотю, и та поскакала в большую комнату.

– Там же… там же ковер!

– Ну и что? У меня она ходит только в лоток. Больше нигде и никогда, в клетке вон вторую неделю никак не поменяю стружку.

Я заглядываю в стоявшую в комнате клетку – стружка примята, но девственно чиста, ни желтой капельки, ни какашечки.

– Риточка! Как тебе удалось? Что ты делала с Мотей? Била, дрессировала, наняла тренера? У нас она ходила только в клетку, нет, не только, повсюду, где оказывалась, и никогда, никогда в лоток! Ты гений зоологических наук.

– Ничего я не делала, – Рита пожимает плечами и слегка улыбается моим неуклюжим шуткам. – Чайку попьешь?

Мотя сигает по ковру, аккуратно обскакивая стоявший у балкона на полу горшок с высокой косматой араукарией, медлит возле торшера и второго горшка, с пальмой – да, Риточка еще и садовница, прыгает в коридор, мимо меня, заскакивает в открытую дверцу клетки – перехватить сенца, глотнуть воды.

Я сажусь на корточки, тянусь к Моте, но едва успеваю опустить ладонь в мягкую шерсть, как она отпрыгивает. Тогда я просто фотографирую ее на мобильный с разных ракурсов: круглый подвижный нос, черные очки на глазах, розовые уши, знакомый хвостик – за эти месяцы зайка заметно подрос и уже едва умещался в любимом закутке клетки под дощечкой. Заодно снимаю и зеленый сад на подоконнике. Бальзамин обсыпан круглыми розовыми цветками, на другом неведомом растении к веточке жмется вытянутый красный бутон. Здесь же стоит круглая железная коробка из-под печенья с пророщенной зеленой травкой – для Моти.

Чему удивляться: с людьми, у которых дома цветут бальзамины и колосятся араукарии, которые растят для кроликов газон, умеют вязать чепчики крючком, а шарфы на спицах, шить штанишки для игрушечных медведей и платья для настоящих маленьких девочек, печь рогалики, мариновать грибы и солить огурцы, звери заодно. Эти люди знают звериный язык. Они и Риточка живут там, где по-прежнему рисуют простым карандашом в блокнотах, где шуршат страницами книг, долго и тщательно вымешивают тесто, пришивают пуговицы и обметывают петли, где по голубой небесной реке плывут не виртуальные клауды, а белые слоны, жирафы и черепахи, где по составу воздуха и направлению ветра определяют погоду на завтра. Риточка умела и это. Здесь всё еще можно помять, потрогать, понюхать, потому что здешний мир шершав, мохнат, ворсист, в рубчик и пупырышек, словом, сотворен из материи и оттого волшебно осязаем.

– Ириша, Мотя, готово, идите! – Рита зовет нас на кухню, Мотя крупно скачет, вот и на имя свое она научилась отзываться. Я шагаю вслед, меня угостят пиццей, Мотю свежей травой.

– Кстати, – говорит Риточка за чаем, – поможешь мне завести аккаунт в фейсбуке? Буду выкладывать фотографии Моти.

Марина Попова
Брильянтовый Педро

 
Была в нем злоба и свобода,
Был клюв его как пламя ал,
И за мои четыре года
Меня он остро презирал.
 

Н. Гумилев

В надежном месте спрятана у меня маленькая шкатулка для драгоценностей с подбитым бархатом дном. В прорезь ткани вставлено одно-единственное кольцо, отраженное многократно в зеркальных стенках. В окружении мелких брильянтов высится бирюзовый камень. Это кольцо связывает нынешнее мое присутствие на берегах реки Святого Лаврентия с Быковкой – невзрачным притоком Москва-реки.

У супружеской пары скульптора Сергея Николаевича Попова и его жены Нины Александровны своих детей не было, а воспитывали они троих племянников – детей врагов народа, среди которых была и моя будущая мама. По их желанию племянники обращались к ним просто по имени или называли “тетка”, “дядька”, что перешло к следующим поколениям. Жили они в самом центре на улице Горького недалеко от метро “Маяковская”.

Оба были ярыми защитниками животных, поэтому в квартире обитало несметное количество зверей – постоянных и временных в ожидании “хороших рук”: одна-две приблудные дворняги, пять-семь кошек и всегда боксер, купленный у лучших заводчиков. Умирал один, сразу покупался другой. Последний на моей памяти боксер Чандр обучался в школе, которую закончил с золотой медалью за старание и внешние данные! Их по достоинству оценила живущая напротив Майя Плисецкая. Воспитанный в творческой среде, Чандр тоже был большим эстетом. Он красовался перед великой балериной, демонстрируя себя в профиль и анфас, хвастался красным заграничным ошейником с золотыми пуговицами, тыкался своей бархатной мордой в ее ладони.

Однажды в квартире появился слепой сурок, отслуживший в цирке и списанный на пенсию. Ничто не напоминало в нем симпатичного бетховенского сурка: “по разным странам я бродил и мой сурок со мною”. Это был облезлый и злой зверь с двумя длинными желтыми зубами. Он блуждал по квартире, натыкался на антикварную мебель и время от времени точил об нее зубы. Его опасались и не любили, и только тетка привязалась к нему, а уж он в ней души не чаял – просился на ручки, вереща при этом как резаный.

По хозяйству помогала домработница Валька, которая попала к Поповым во времена большого террора, когда дом уже был полон детей и зверей. Маленькая, сухая, сильно хромающая, она передвигалась со скоростью, как сказали бы сейчас, электровеника. Она называла хозяев “бары”, говорила им “ты” и преданна была как в старых русских романах. Но даже ее не хватало на такое большое хозяйство, и вечером собак часто выводила Юля-лемешистка из Воротниковского переулка. (В те времена в Москве за великих теноров Сергея Лемешева и Ивана Козловского воевали между собой две группировки – лемешистки и козловитянки. Бывало, после спектакля на площади Большого театра возникали потасовки. Часто драки фанаток разнимала милиция.)

В шестидесятые годы Поповы на почве собаководства сошлись со знаменитым кукольником Сергеем Владимировичем Образцовым и его женой Ольгой Александровной. На двери кабинета Сергея Владимировича в Глинищевском переулке висел написанный от руки плакат: “Тише, бабы и звери, хозяин работает!”

Ольга Александровна Образцова и “тетка” Нина Александровна стали председателями клуба по охране животных. Ох и доставалось от них многим, кто не уважал их прав – Тарковскому за поджог коровы в “Андрее Рублеве”, Бондарчуку за подрезку лошадей в батальных сценах “Войны и мира”, московскому цирку за жестокие дрессировки…

А с приближением летних каникул у защитников животных начиналась весенняя страда. Школьные живые уголки, грозящие стать летом прямой их противоположностью, развозили по дачам к сочувствующим доброхотам. Вся организация и ответственность ложилась на председательниц клуба.

Раннее ликующее утро субботы – день переезда на дачу! Одну за другой Валька подтаскивает к лифту клетки с кошками, сурком и трехногой белкой. (Из года в год набор слегка менялся.) У подъезда уже ждет грузовик, шофер внизу перехватывает клетки и выносит на улицу. Умытый поливальными машинами асфальт нестерпимо блестит на солнце, отчего у кошек сразу сужаются глаза. Выходные только начинаются, у прохожих прекрасное настроение, они задерживаются у клеток и радостно комментируют наш переезд, словно переезжает целый цирк. На какое-то время на главной улице столицы образуется затор. Из машин выглядывают люди, приветствуя нас гудками клаксонов. Дядька в летней шляпе с Чандром на шикарном поводке командует парадом. Кузов постепенно заполняется раскладушками, дачным барахлом, дядькиной глиной, мешками с гипсом и прочим, часть пространства остается свободной для живых уголков. Подъезжает наш “москвич” с шофером (дядька сам не водит). Валька помогает устроиться на заднем сиденье королевишне Нине Александровне – даме полной, привлекательной, с уложенными по-старинному волосами, с бирюзовыми серьгами под цвет глаз. На колени к ней усаживают дворняг, Чандр располагается рядом, машина трогается. Дядька прыгает в кабину грузовика, Валька – в кузов.

В тот год я тоже напросилась в кузов. Начинается объезд московских школ. Нарядная дама в креп-жоржетовом платье машет нам из окна троллейбуса. Валька цыкает на разоравшихся кошек, а я ложусь на замотанный в старую простыню матрас. На фоне неба проплывают балконы, верхние этажи, лепнина на домах, луковицы колоколен, верхушки деревьев с еще весенними листьями.

Из школы на Зубовской мы забираем испанского бойцового петуха с двумя отечественными курицами. Я думала о нем накануне, каков он будет этот испанец, на кого похож – на экспрессионистическое изображение у Пикассо или романтическое у Шагала? (Не так давно я открыла для себя этих художников.) А может, на иллюстрации Билибина к “Сказке о царе Салтане”?! Возле школы на тротуаре нас уже ждут. Петух оказался двухмерным рыжеватым шкетом – любой крестьянский петух дал бы ему фору. Почувствовав мое разочарование, он всю дорогу презрительно косит на меня глазом, в профиль напоминая египетские изображения. Наш испанец сразу выходит из себя, злобно кукарекает и кидается на прутья, вероятно решив, что кошки, Валька и я – это данность, а новых он не потерпит!

О деятельности нашей семьи знали многие, поэтому на участке нас часто поджидали сюрпризы. Например, привязанная к дереву брошенная собака. Бездомные кошки поджидали нас, с присущей им интуицией понимая, что именно здесь их ждет “и стол и дом”. А вот что привело галку с поломанной ногой и почему она легко далась в руки, я не знаю; разве что слышала про доктора Айболита. Дядька наложил ей шину и посадил в клетку. Поправившись, она улетела, но всё лето кружила поблизости и на зов: “Галя, Галя” быстро прилетала, оповещая всех о своем прибытии звонким, радостным криком.

На калитках почти всех дач висело предупреждение: “Осторожно, во дворе злая собака”. Была ли собака злая и была ли она вообще, оставалось на совести хозяев. Наш же невзрачный, но высокомерный бойцовский петух оказался хуже любой собаки. Он презирал всех, даже дядьку, которого уважали и люди, и звери. Даже кормившую его Вальку не считал за человека. Послабление делал только Нине Александровне.

Хуже всех отношения с Педро, как назвал его дядька, или Крошкой Цахесом, как величала его тетка, сложились у меня. Обычно свой гарем он пас вблизи деревянной уборной, так что наша встреча несколько раз на день была неминуемой. Вооружась палкой и опасливо озираясь, я продвигалась к домику. В момент, когда казалось, что опасность миновала, Крошка кидался ко мне и больно клевал в незащищенную пятку. Я оборонялась, но плевать ему было на палку… Даже жалкий мой подхалимаж, совершенный однажды при помощи проса, был презрительно отвергнут. Нет, просо-то он склевал, но тут же догнал меня и клюнул. Его амбиции и желание покрасоваться перед своими наседками доводили меня до бешенства.

Однажды мы сидели с Ниной Александровной в шезлонгах на лысой поляне позади дома, где работал Сергей Николаевич и среди высоких табуретов с незаконченными скульптурами прогуливался петух с курицами. Валька готовилась к вечернему чаепитию: колдовала над самоваром, подбрасывала валяющиеся тут же шишки и, орудуя валенком, подбавляла тяги. Тетка рассказывала мне о своем девичьем романе, случившимся еще до Первой мировой войны. (В тот год я окончила школу, и мне кажется, она затеяла этот романтический разговор с целью подготовить меня к взрослой студенческой жизни.)

В молодости она жила в Туле, куда однажды прилетел германский летчик на собственном самолете – большая редкость по тем временам! Влюбился он в очаровательную девушку с густыми пепельными волосами с первого взгляда.

Я увидела, как побледнел дядька, замерев с резцом в руке. А раскрасневшаяся тетка, ничего не замечая, продолжала:

– Он кружился в своем аэроплане над нашей усадьбой и бросал цветы. Пыль в глаза пускал, – добавила она.

После этого последовало предложение руки и сердца. Но тетка, недолюбливавшая все иноземное, замуж за него не пошла. И правильно сделала – жених оказался не тем, за кого себя выдавал.

На этих словах рыжий Педро взметнулся к ней на колени, оттуда на плечо и нежно стал поклевывать ей ухо. Тетка к домашней птице, из которой, сколько земля стоит, варили суп, большого уважения не испытывала. Она попыталась его смахнуть, но когти запутались в волосах, наконец ей удалось сбросить его на землю, и он, отряхнувшись, потрусил к своим курицам. Я пульнула ему вслед шишкой, а тетка продолжала…

Обескураженный отказом, летчик вернулся в Германию, а вскоре началась война. Она стала сестрой милосердия. Однажды, сопровождая раненых в Петербург, она встретила его в поезде. Он сделал вид, что не узнал ее, и вышел на следующей же станции. Больше она его никогда не видела.

Лучи вечернего солнца освещали высокие стволы сосен, скользили по ее лицу, в ушах вспыхивали мелкие брильянтики. Я слушала как завороженная, и сквозь силуэт восьмидесятилетней всё еще привлекательной женщины проступали черты медсестры с бирюзовыми глазами.

– Конечно, он был германским шпионом, – заключила тетка. – У меня нет в этом никакого сомнения!

И тут, вероятно, в отместку за брошенную в него шишку петух взлетел на спинку шезлонга и пребольно клюнул меня прямо в темя.

Я вскочила и понеслась в дом, но он преследовал меня. Вбежав в спальню, я захлопнула перед ним дверь, а он хлопал крыльями и кукарекал, призывая всех в свидетели моего позора! Я всерьез ненавидела крошку Педро, хотя отдавала должное его бойцовским качествам, его высокомерной отваге и независимому характеру. Из макушки моей сочилась кровь, а в голове стучало:

– На жаркое! Марш на петушиное жилистое и костлявое жаркое!

Вечером за чаем тетка спохватилась, что пропала одна серьга. Та самая бирюзовая, окруженная хороводом мелких брильянтов! Чаепитие было прервано. Пробурчав “бабы дуры”, дядька ушел наверх ловить вражьи голоса на своей “Спидоле”: был август 1968 года. А мы начали поиски, которые длились всю ночь и весь день с небольшими перерывами. Пока тетка перетряхивала свой гардероб, пледы и постельное белье, мы с Валькой, вооружившись фонариками, вышли в сад. Свет луны освещал замотанные тряпками изваяния с ощетинившимися каркасами. Ближе к рассвету мы вспомнили инцидент с Педро.

– Гляди, Алесандровна, даром что шпанец твой петух, а пасть у него не меньше вороньей! Он и заглотил! – уговаривала расстроенную тетку Валька. Чуть рассвело, она пробралась в сарай, схватила сонного еще петуха и засадила в клетку, “чтоб не раскидывал помет где попало”. Ощупала жилистое его тело, поприжала потроха, но серьга не прощупывалась.

– Бульон из него надо сварить! – подытожила она. Ее никто не поддержал – во всяком случае, вслух.

Это происшествие стало достоянием всего дачного поселка и главным событием сезона. Из оставшейся серьги московский ювелир сделал кольцо. Тетка носила его, не снимая, до самой смерти и завещала мне.

На берегах пролива святого Лаврентия в Монреале живет моя дачная подруга. С шести лет мы дружили с ней через невысокий забор, что разделял наши участки. Она боялась собак, и стоило к забору приблизиться очередному боксеру или безобидной дворняге, девчонка убегала. Она вообще многого тогда боялась, но позже переросла детские страхи, и в начале девяностых не боялась даже бандитов, для которых в ящике стола в офисе был припасен револьвер, кстати, заряженный.

Стоит мне надеть теткино кольцо, у нее срабатывает условный рефлекс и она заводит песню “а помнишь…”. То посетует, что крыжовника в Канаде не найти, то сосен ей не хватает для счастья, то парного молока, то запаха керосина, который мы таскали в бидонах из поселка Раменское, то припомнит, как петух проглотил серьгу…

Пока она говорит, возникают очертания дачи, запахи сада после дождя, и я вспоминаю шкета Педро, собак и кошек, которых хромоногая Валька уютно созывала по вечерам: Малявка-Малявка, Васька-Васька, Мурка-Мурка…

И всё же сомнения не оставляют меня. По силам ли петуху проглотить серьгу? Не ждет ли она своего часа где-нибудь под вздувшимися корнями сосен? Не замешана ли в эту историю обаятельная Галка, которая крутилась поблизости в тот день? Нет ответа!

Елена Колина
Назову тебя Негодяем

Эти посты мы с котом публиковали, когда еще не были друзьями в фейсбуке и не могли видеть записи друг друга.

Все комментарии к моим постам опущены. Комментарии к постам кота приведены выборочно. Если вы с котом друзья или же вы его подписчики на ФБ, но не видите здесь своего комментария к постам, просьба не обижаться.

Пост от 30 ноября 2017 г.

Елена Колина

Сегодня купили кота Матвея. Назвали Котом.

Немного волнуюсь, если честно, довольно сильно волнуюсь: у меня ведь всегда были собаки. Пудель, ризеншнауцер, боксер и сейчас Пудель. Кошка у нас была, ее нашел мой муж, она жила с нами 15 лет, но мы с ней друг друга не замечали: в большой квартире можно ходить разными тропами, к примеру, она часами сидела на буфете на кухне, а я никогда не сидела на буфете на кухне.

Почему мы купили кота? Я в гостях видела британского кота, он был такой красивый, особенный, важный, голубой. Я захотела голубого британского кота, и мы его купили… Этот кот – подарок мне на день рождения.

Я пока не понимаю, как с ним обращаться, главное, я не понимаю, сколько ему нужно внимания?

Почему он не хочет, чтобы его брали на руки? Почему выпускает когти? Мне казалось, что коты должны урчать и ласкаться, разве нет? Почему он не дает себя погладить? И если это для него не внимание, то что же тогда внимание?

Мои чувства к Коту.

Робость, я не знаю, доволен ли он. Умиление: я всё время им любуюсь. Как, оказывается, хорошо быть красивым котом: тебя полюбят лишь за то, что ты хорошенький.

Пока так.

147 лайков 3 перепоста

Пост от 1 декабря 2017 г.

Кот Матвей

Я дома.

Дом неплохой. Можно сказать, мне повезло, могло быть куда хуже. Огромная квартира. Особенно после той, где я родился, где было две крошечные комнатки (а еще называют себя питомником!), прямо огромная: коридор такой, что можно ездить на велосипеде задом наперед, много комнат, я пока был не во всех, в кабинет и гостиную меня не пускают, наверное, опасаются, что я по столам стану бегать и кресла подеру. Есть там одно бархатное розовое, манит меня своей красотой.

Вся жизнь в доме проходит на кухне: там меня кормят. Мисочки мои дорогие, любимые мои, поставили сначала у камина, потом переставили на подоконник, потому что внизу имеется собака, глупый Пудель. Пудель – понятливый старикашка, я дал ему по морде пару раз легонько, он понял, кто главный.

О Пуделе, если честно, вообще нечего говорить: безобидное существо без намека на интеллект и характер. Но мисочки мои дорогие пришлось переставить на подоконник, да это и хорошо: меня нервирует, когда кто-то смотрит на мою еду, а Пудель смотрит.

С туалетом так: из кухни есть специальный проход на черный ход, в комнату, где у них швабра, пылесос, ведра, гладильная доска, и тут же они поставили мой лоток. Не уверен. Ну пока так, а там посмотрим.

О людях, которые у меня живут, расскажу в следующем посте.

Нет, все-таки самое важное скажу сейчас: нужно пролезть в проход, пройти около полуметра по темному пространству под раковиной – и попадаешь в комнату с моим лотком. Они, эти люди, говорят: “Ха-ха, у нашего кота собственный туалет”. Комната и правда неплохого размера и хорошей формы, можно было бы считать ее личным туалетом, но ведь это неправда! Это будет самообман. Это хозяйственная комната. Почему я должен ходить в туалет в одиночестве и в подсобном помещении?!

2 лайка 3 комментария

Надежда Васильева

Не хотите попробовать туалет-домик? У нашей кошки туалет-домик, ей очень нравится. Раньше мы ее лоток ставили в ванной, но иногда была закрыта дверь, а кошка ненавидит, когда дверь закрыта. Теперь туалет-домик поставили на кухне, она очень довольна. Попробуйте, возможно, Вам понравится.

Кошка Алиса

Рада, что у Вас уютный дом, но вообще, всё, что делает нас счастливыми на всю жизнь (или надолго), находится внутри нас: умиротворение, здоровая самооценка, душевный покой. А не квадратные метры жилплощади. Не сочтите за зависть.

Пост от 3 декабря 2017 г.

Кот Матвей

О чем я думаю, дорогой фейсбук? Я думаю, как жить-то с ней буду? Коту с котом трудно.

Пора рассказать тебе о людях, которые у меня живут. О ней и о нем.

Я придерживаюсь концепции, что люди делятся на собак и котов. Собаки – это те, кто служит, выполняет работу, ухаживает, спасает мир, чистит метафизический лоток. Это не она. Ни фига не служит, не ухаживает, ждет, пока почистят метафизический лоток. Она – кот. Кот из котов! Красуется. Бездельничает. Мурлыкает, думает, очень обаятельно получается… хаха! Уверена, что все должны ее любить, а она помяукает и выберет, кто ее лучше любит. Вообще думает только о себе. Свое хорошее отношение считает подарком. Ага, подарок, как же! Так и хочется сказать: “Кто ты вообще такая?! Думаешь, ты тут самая пушистая?..”

Насчет ее красоты не уверен. Есть в этом доме и покрасивей, и попушистей, и моложе. Про ум ничего не скажу, ум есть – она что-то всё время пишет, – но характер плохой, дрянь характер. Она вот прямо как кот, ждет, когда покормят. Утром поднос в постель, не слабо, да? На подносе, как правило, овсянка, яблоко и чай. Если бы я имел такие возможности, я бы… ого-го!

Ну что я еще могу о ней сказать: мы еще поглядим, кто здесь самый пушистый.

Теперь о нем. Он, понятное дело, собака, раз она кот. Иначе как бы они жили? Он приходит с работы, уставши, а она ему с дивана: “Что принес?” Что принес? Ну обычно так: еду принес, деньги принес, корм принес, наполнитель для лотка принес, собаченька моя хорошая.

А он, знаете ли, не просто по обязанности меня обслуживает! Он наполнитель меняет: то древесный принесет, то комкующийся, и по размеру гранул смотрит, какой мне понравится. Один раз гипоаллергенный притащил, но как раз это мне неважно, у меня аллергии нет.

А как он кормит меня! Она-то – раз и сыпанет корма, ей безразлично, не мало ли мне. А он, милый! Весы завел специально для меня. Каждый раз взвешивает порцию, чтобы меня кормить, чтобы я правильно рос и развивался. Подождет, пока я поем, полюбуется на меня и говорит ласково: “Ну, ты сыт, негодяй?..” Днем звонит ей, напоминает: “Я там пакетик приготовил, тебе не трудно этому негодяю дать?”

Он, кстати, как входит в дом, так сразу про меня: “Кота кормила?” или “Ну что, этот негодяй ел?”

А она ему: “Ах, как я устала…целый день работала!” А сама целый день на диване пролежала и чего-то там в компьютере. И тут же ему: “В гости пойдем, или в театр, или в кино?” Тьфу! Какой ему театр, кино какое? Ему бы на диване полежать. Другой бы как дал ей, а он лоток мой вычистит, меня покормит и с ней тащится.

Робкий и по-настоящему хороший человек. Если бы я выбирал себе слугу, я выбрал бы его из всех слуг мира. Ну он мне и достался.

11 лайков 1 перепост

Нина Гинзбург

Телефон мужчины дайте!

Кот Тимофей

И мне!

Александр Колбовский

Завидую Вам… белой завистью.

Кошка Мура

Стремление помочь, взять всё на себя часто скрывает желание контролировать. Это не случай вашего хозяина? Мне лично иногда хочется скрыться от чужой добродетели.

Новелла Иванова

Ваша “она” полностью принимает себя. Безоговорочное принятие себя – это квант добра, излучаемый в мироздание. Если Вам захочется упрекнуть ее в эгоизме, просто улыбнитесь и приготовьте вам обоим по чашке чая. Отвечайте любовью на любовь и нелюбовь, и да будет мир во всем мире.

Кошка Ариша

Тьфу! А кто вам туалет моет, любитель добра?!

Пост от 15 декабря 2017 г.

Кот Матвей

Мой дорогой фейсбук, я думаю, как же это несправедливо! Как ужасно несправедливо! Любят-то котов. Собаки предназначены для трудов, а для любви – коты. И я себя ловлю на ужасном, несправедливом отношении…

Было так: я утром к ней на кровать прилег. В ногах, конечно, я близко не подхожу.

И тут он входит. Мы с ним до того уже виделись: он мне корма насыпал, потом лоток вычистил, потом подумал и еще сливок налил, потом еще кое-что за мной убрал, – и вот он входит. А тут я сижу. Он обрадовался и руку протягивает меня погладить.

А я ему – раз лапой! По руке, по руке, чтобы не протягивал! Ну и расцарапал, конечно.

Прямо не знаю, что со мной случилось. Мне даже неловко стало. Он для меня всё, а его лапой.

…Он видно, что расстроился, она его утешает: “Вот какая дрянь неблагодарная! Негодяй, а не кот!” И тут же схватила меня на руки – меня! на руки! – погладила и говорит: “Ах ты негодяй кошачий, я тебя сейчас сама поцарапаю!” и нагло так за ухом почесала. Задумалась, чешет и чешет. И я что? – да ничего, мяукнул. Что-то в ней такое есть, обаяние порока…

А добродетель-то осталась наказанной… Я имею в виду, что у него рука расцарапана. В этом трагическая несправедливость жизни: кто чистит лоток и кормит, тому лапой, а кто ленив и нагл и у кого еды не допросишься – тому чувства…

Меня зовут Негодяй, какое красивое имя. А ее… я мог бы называть ее Негодяйкой. Негодяй и Негодяйка. Красиво.

Пост от 23 декабря 2017 г.

Елена Колина

Извините, что перед Новым годом, но у нас неприятности! С нашим котом всё было хорошо, и вдруг он начал ходить в туалет не на месте. Представьте все подробности и детали. Представили? Все же понимают, как это неприятно?

Пожалуйста, помогите, очень нужен совет!

Если кот ходит в туалет не на месте, что это означает?!

– так поступают все (но это не так)

– его нужно наказывать (но котов не наказывают, это бесполезно)

– ему нужен другой туалет

– ему нужны другие хозяева

– вот такой уж он кот, ничего не поделаешь

– это не кот, а сволочь

Скажите мне, в чем дело?! Если вы скажете, что это нормально, я смирюсь.

Пост от 23 декабря 2017 г.

Кот Матвей

Я перестал пользоваться своим туалетом. Угадайте, почему!

1,2 тыс лайков 101 комментарий 72 перепоста

Олеся Кострова

Вас беспокоит здоровье, иногда так протекает почечная инфекция. Проверьтесь!

Кошка Марта

Вы сволочь.

Елена Цветкова

Вам что-то не нравится на черном ходу, запахи химикатов или там кто-то курит.

Кот Максик

На месте вашего хозяина я бы поговорил бы с вами по-мужски. И вы сразу всё поймете!

Алина Краснова

Вы это делаете из принципа. Вы мстите кому-то?

Дмитрий Закс

Попробуйте поменять место. Переставьте лоток с черного хода в место, которое Вам нравится.

Юрий Кузьмин

Возможно, Вам нужен лоток побольше, в первом Вам не хватает места? Угадал?

Кот Матвей

Никто не угадал, особенно Кошка Марта.

Зачем я это делаю? Внимание, правильный ответ! ЧТОБЫ МЕНЯ ЛЮБИЛИ!

За что они меня любят? За пушистость? Да, конечно, но на одной пушистости далеко не уедешь.

Пушистости недостаточно. Внимание, секрет! ЧТОБЫ ТЕБЯ ЛЮБИЛИ, НУЖНО ДОСТАВЛЯТЬ НЕПРИЯТНОСТИ! Чтобы тебя любили, нужно писать не на месте. Это не парадокс. И не желание заработать лайки и перепосты. Хотя, не скрою, после предыдущего поста у меня появились добрые три сотни подписчиков. Если быть точным, 298.

2,1 тыс лайков 210 комментариев 111 перепостов

Пост от 1 января 2018 г.

Елена Колина

Простите, но это опять я со своим котом. Кот по-прежнему на плохом счету.