Текст книги "Зависимые отношения. Когда альтруизм становится патологическим"

В отношениях с партнером

Сфера личных отношений не застрахована от западни того же типа: пара не может ни быть вместе, ни расстаться. Для проблемы типичен «сговор», когда один член пары выражает избыточную доступность, чем мешает другому реагировать на изменение порядка общения.

Функция «доступности» и здесь тоже заключается в том, чтобы защитить свой образ себя, чего бы это ни стоило, и, имея самые лучшие оправдания, часто моральные, доказать свои качества: «Я лучше, чем вы думаете». Именно эту заповедь субъекту и необходимо постоянно воплощать в действие. Таким образом, доступность выражается во внимании к партнеру, соблазнительности, терпимости, самоуспокоению, отложению выражения расхождения во мнениях на неопределенный срок и так далее. «Превосходность» достигается высокой ценой. В подобных случаях отношения пары успешны для подтверждения своей ценности и самооценки опосредованно через партнера. Способ общения не обязательно приводит к открытой ссоре, выражению раздражения, которое может оставаться скрытым и «тлеть под пеплом».

Пример из практики: Виттория

Виттория всегда годами затягивает неизбежное окончание отношений с партнером, после того как фактически разрыв уже произошел. Формальное завершение отношений всегда было для нее крайне трудным. её проблема похожа на обычную проблему сепарации, хотя при этом никогда не идет речь ни о разделе имущества, ни об урегулировании конфликтов.

Она рационально, четко и ясно определяет ситуацию, показывая себе пределы возможностей партнера и бессмысленность ожидания от него каких-либо желанных перемен. Несмотря на все, что она делала и делает для него, несмотря на ту роскошную жизнь, которую она создала и которую они с удовольствием прожили вместе за её счет, ему никогда не было достаточно. Она вела себя подобно гейше, всегда готовой вести приятные и интеллектуальные беседы, всегда готовой удивить его, чтобы развеять его постоянную скуку. Чем больше росло его недовольство и запросы, тем больше она старалась.

На самом деле они давно живут раздельно, в разных домах, но она безукоризненно сохраняет готовность откликаться на просьбы своего практически бывшего партнера. Встречи, обеды, ужины, кофе, а иногда и интимная близость всегда заканчиваются рациональным заключением, что история не может больше продолжаться.

В отношениях царит амбивалентность. «Я не чувствую, что являюсь причиной его страданий; но если я его брошу, то буду чувствовать себя плохой, у меня появится чувство вины», – говорит Виттория. Она всегда готова выслушать его жалобы на трудности, всегда готова со свойственной ей щедростью решить проблемы, которые он сам себе создал. Но он остается таким же, каким был: капризным, самовлюбленным, безответственным и ненадежным. «Я стараюсь быть вежливой, надеясь, что мне отплатят той же монетой, даже если иногда обед в ресторане заканчивается тем, что он сердито опрокидывает на меня бокал красного вина, хотя за несколько секунд до этого пламенно доказывал, что изменился и любит меня», «Я терплю, откладываю решение завершить отношения и сопротивляюсь ему, надеясь, что он изменится».

Ситуация характеризуется осознанностью и готовностью непрерывно продолжать отношения, чтобы избежать или смягчить боль обеих сторон. Это смертельная ловушка патологической взаимодополняемости, построенная на том, что для нее невозможно допустить, что она станет причиной его боли. Она приостанавливает отношения, не завершая их и ожидая, когда он тоже согласится с решением, чтобы не брать на себя роль палача. Но он, столь сговорчивый благодаря всем преимуществам, которые дают ему эти отношения, включая то, что он избегает боли одиночества, конечно же, не сделает шаг к разрыву первым. Ненадежный партнер остается ненадежным, жаба не превращается в прекрасного принца, несмотря на все поцелуи принцессы. Приостановленная на время история по-прежнему продолжается, наша героиня надеется, что связь исчезнет сама. На самом же деле Виттория просто спасает свою самооценку: чтобы её не отвергли, не отвергает и она.

Как образуются комплементарные пары? Время от времени это случается с парами, испытывавшими влюбленность низкой или высокой интенсивности.

Как достигается и как поддерживается патологическая взаимодополняемость?[2]2
  Отношения могут быть двух типов: симметричные или взаимодополняемые (комплементарные). Два человека находятся в симметричных отношениях, если они сталкиваются по поводу определения своих позиций в отношениях; конфликт имеет целью определить, кто находится в позиции превосходства, а кто в позиции подчинения, таким образом, они могут резюмировать: «Я прав, а ты нет» и наоборот. Взаимодополняемые отношения характеризуются четко определенными ролями: один член отношений находится в положении превосходства, а другой в положении подчинения. Однако, роли в здоровых отношениях взаимозаменяемы. Патологической является жесткая комплементарность без возможного обмена ролями (прим. авторов).


[Закрыть]В случае Виттории все понятно: она всегда стремится вести себя услужливо (первая попытка решения). Тот, кто следует, вопреки своей воле, сценарию «реляционной проститутки», ведет себя максимально услужливо и сам страдает от результатов своего поведения. Тот, кто считает себя хорошим, полезным, ответственным и ангельски правильным, заметив, что попал в ловушку, начинает думать: «И это при всем том, что я сделал для него», не в силах признать, что «Это все именно из-за того, что я делал для него». Но неблагодарности других в большинстве случаев недостаточно, чтобы вызвать изменение сценария.

Настоящая психологическая ловушка заключается в следующем: те, кто ведут себя как «реляционная проститутка», не разочаровываются настолько, чтобы разочарование привело к изменениям (Муриана, Вербитц, 2010), и продолжают упорствовать в своем поведении, используя тот же сценарий (попытка дисфункционального решения[3]3
  Попытка дисфункционального решения, изученная специалистами Центра краткосрочной терапии Института психических исследований в Пало-Альто, относится к тенденции людей прибегать к одним и тем же попыткам решения, несмотря на то, что они оказываются неэффективными. Каждая неудачная попытка решения, если она повторяется вместо того, чтобы решать первоначальную проблему, закрепляет ее, заменяя собой первопричины проблемы, то есть сама становится причиной сохранения проблемы (прим. авторов).


[Закрыть]).

Это способ защиты самообмана, незаменимый для поддержания личного психологического равновесия. Самообман в этом случае укрепляется «ценностью» этических принципов, которые поддерживают определенное представление о себе и самооценку, которая формируется исходя из соответствия предполагаемым этическим нормам, а также он закрепляется с помощью общественного признания как результата поведения человека, которое, в свою очередь, укрепляет его индивидуальную и социальную идентичность.

Когда же стратегия поведения становится дисфункциональной или ещё хуже – патологической?

Когда человек «напарывается на подводные камни» своей же стратегии, но, твердо веря во что-то, например, в то, что, с моральной точки зрения, он прав, он превращает свою веру в бесспорную истину (Нардонэ, 2019), все больше укрепляясь в ней.

«Эльстер называет самообман своего рода немотивированной иррациональностью, основанной на склонности изменять реальность, чтобы она соответствовала его собственным представлениям о ней» (Нардонэ, 1998). Самообман служит всем нам, чтобы мы верили, что верно только то, что терпимо, и он может быть функциональным или дисфункциональным.

В тех случаях, о которых мы говорим, это очевидно дисфункциональный механизм, который служит для того, чтобы позволять нам «прятать голову в песок», защищая себя от архаичных эмоций: от страха быть отвергнутым и последующей боли, а также чтобы избежать ощущение смятения от необходимости начать действовать иначе и от чувства страха, превращенного в этику.

Оставаться вежливым и откладывать принятие решения – есть предосторожность против предполагаемого страдания, которое может привести к депрессии. Всякий раз, когда происходит непредвиденное, у «реляционной проститутки» словно пелена спадает с глаз, она еле сдерживает слезы… но не обижается. Чего ей не достает, так это моральной защиты. Она старается делать все больше и больше для других: «Я должна отдавать ещё больше, чтобы другие это видели и ценили меня».

Люди, которые заводят романтические отношения с «проституткой в отношениях», имеют определенное «преимущество»: от них не требуется реальной ответственности за отношения. Самообман «реляционной проститутки» работает подобно защитному экрану против боли, которую человек мог бы испытать при изменении сценария; он опасается, что его хрупкость будет обнаружена и, как следствие, он потеряет уважение в глазах партнера, что разрушит его самооценку. Таким образом, все, что не работает в отношениях, для «реляционной проститутки» становится менее заметным, менее значимым, пока не станет нестерпимым на эмоциональном уровне. Рациональное объяснение можно найти всему…

Мужчины, реализующие в отношениях в паре сценарий «реляционной проститутки», приходят на терапию в подавленном настроении, со сниженным психологическим тонусом, они испытывают страх обратиться за помощью, как будто они уже знают, в чем суть их проблемы и что они сами являются её соавторами. Но они не знают, где выход из этой ситуации. И довольно часто они хотят изменить ситуацию, не выходя из нее. Почти всегда мы сталкиваемся с тем, что в их обращении за помощью скрывается парадоксальный запрос к терапевту: «Измени меня, не меняя меня».

Пример из практики: Мирко

Мирко около пятидесяти лет. Разумный и сдержанный. У него скромная улыбка хорошо воспитанного человека. Уже седой большой мальчик. Он обращается за помощью, так как, по его словам, чувствует себя «опустошенным и истощенным». В течение девяти лет он находится в отношениях; он живет вместе со своей партнершей. В этой истории, которая на данный момент достигла опасного кризиса, как и во всех предыдущих историях, его словно тащат «на буксире». Покорный и боящийся конфликта, в отношениях с женщинами Мирко всегда был покладистым, соглашающимся, он всегда отказывался от своих интересов ради каждой очередной партнерши.

«Куда мы поедем в выходные?» – «Куда хочешь, дорогая!»

«А в отпуск?» – «Куда пожелаешь, дорогая!»

«Что будем есть на ужин?» – «На твое усмотрение, дорогая!»

Какая бы «тень» ни появлялась на лице его спутницы, будь то вспышки гнева или злости, Мирко воспринимал их как обращенные лично к нему, как выражение не только недовольства, но и в целом отторжения.

Ситуация стала невыносимой для Мирко. И чтобы гарантировать принятие, полное и безоговорочное, как он хотел, Мирко стал чередовать две разрушительные попытки решения, обе из которых были дисфункциональными: «реляционная проституция» и «притвориться мертвым». То есть соглашаться со всем, быть чрезмерно доступным или не делать ничего, ведь в соответствии с пословицей, «не ошибается тот, кто ничего не делает».

Итак, Мирко приходит к драматическому результату: он получает то, чего боялся больше всего – критику и неприятие. Спутница все более яростно упрекает Мирко, что он «не приносит свои 50 % в отношения в паре, не делает, не предлагает, не решает». На этой скользкой основе между ними устанавливается идеальная двойная связь[4]4
  Двойная связь представляет собой ту ситуацию, которая возникает, когда общение между двумя людьми, объединенными значительными эмоциональными отношениями, представляет несоответствие между двумя сообщениями, одно из которых отрицает другое, до такой степени, что получатель сообщения застревает в неоднозначной динамике отношений, не имея возможности выйти из отношений. Как и в рассматриваемом случае: что бы Мирко ни делал, он ошибается. Двойная связь является причиной патологии, но оно также может быть выгодно использовано в ходе терапии. Как и в случае с Ничтожными у Данте («Эти негодяи, которых никогда не было…», Ад, песнь III, стих 64), побеждает закон возмездия (прим. авторов).


[Закрыть].

Она: «Если ты не делаешь, то почему ты не делаешь? Если ты делаешь, то этого недостаточно или это не то, что мне нужно». Он: «Если я что-то делаю, то оказывается, что я всегда должен был сделать что-то другое, поэтому лучше не делать вообще, но это тоже плохо».

Он: «Я не настаиваю на том, чтобы мы куда-то пошли, встретились с друзьями, устроили ужин, потому что я знаю, что ты устала от работы». Она: «Но ты должен был настаивать!»

Он: «Давай я тебя поцелую, чтобы снять твое напряжение». Она: «У тебя пахнет изо рта».

В отношениях с друзьями

Даже подростки, похоже, не свободны от этого. Давать, чтобы получать – это способ научиться регулировать отношения. Это способ делиться, это способ принадлежать группе. Подростки проходят через стадию «групповой идентичности», во время которой продолжает идти индивидуальный процесс роста путем испытаний и корректировок, что, в конечном итоге, определяет персонализированный уникальный образ личной идентичности. Целями подростков в отношениях внутри группы, пусть и незаявленными, и замаскированными, являются самооценка, представление о себе, безопасность в общении, принятие в отношениях, успех и позитивное признание.

Пример из практики: Лоренцо

Лоренцо 17 лет, он успешно учится в естественно-научном лицее, но при этом находится практически в полной изоляции. Испытывает трудности в отношениях со сверстниками, что нередко бывает в этом возрасте. Проблемы в общении Лоренцо компенсирует едой, в результате чего страдает ожирением, что и является причиной запроса его родителей на психотерапевтическое вмешательство: «Он должен соблюдать диету, но ему не удается это делать. Он садился несколько раз на разные диеты, но для него невозможно следовать им». Это похоже на сформировавшуюся булимию, но во время клинических интервью выясняется, что еда – единственное, от чего он получает удовольствие, и что она имеет валентность компенсаторного типа.

Он, тот кто всегда был успешен в учебе, становится «незаменимым другом», когда класс получает сложные задания, в остальное же время даже при незначительных взаимодействиях, его игнорируют. Когда того требует выполнение заданий, и парни, и девушки из класса начинают его «соблазнять»: они становятся очень милыми с Лоренцо и всегда умудряются получить его помощь. «Я нормально себя чувствую, когда они обращаются ко мне. Мне не сложно помочь им. Но я знаю, что они снова начнут со мной общаться, только получив следующее задание», – рассказывает молодой человек. Его одноклассники делятся на «крутых» и «спортивных». Такое же разделение и среди девушек. Себя же он ощущает единственным «ботаником» или неудачником. Толстый, застенчивый интроверт. Он именно такой, какими другие не хотят быть, и поэтому они его избегают. «Хотелось бы, чтобы я мог сильно разозлиться на них и заставить их заплатить за их отношение ко мне, но я не могу это сделать, поэтому лучше дать им то, что они хотят, даже если я получу совсем мало в ответ». И в ход идет неконтролируемое принятие пищи.

Молодые люди, которые ещё не сформировали свою идентичность в достаточной мере по разным причинам, часто развивают защитное поведение при социофобии. Страх осуждения сверстниками, небольшие дисморфофобии, то есть чрезмерные опасения по поводу внешнего вида, могут привести к неспособности сказать «нет». Таким образом, в те моменты, когда таким подросткам приходится принимать решение в отношениях, даже часто в простых ситуациях, у них возникают затруднения, и, чтобы не показаться грубыми, они уступают с целью угодить другим.

Пример из практики: София

София – студентка университета. По выходным она ходит на дискотеки, на которых ей всегда встречается кто-то, кто ведет себя вызывающе и настаивает на том, чтобы она провоцирующе танцевала или выпивала большое количество алкоголя. её дерзость, часто подчеркнутая, привлекает к ней внимание таких молодых людей, от которых разумно было бы держаться подальше, избегая даже просто танцев с ними. Слишком раскованные, слишком много требующие и самонадеянные. София осознает это, но, чтобы не показать своего смущения, уступает их требованиям, а затем раскаивается. «Конфетку съели, а фантик выбросили». Это способ выразить себя, но он не приносит ей уверенности.

Однако не только подростки и молодые люди подвергаются риску реляционной проституции с друзьями. Взрослые люди тоже не застрахованы от этого.

Пример из практики: Маристелла

Маристелла приходит на терапию с «обычным» для терапии запросом: она просит помочь справиться с болью, вызванной завершением отношений.

Однако за этой болью, подобной верхушке айсберга, скрывались свои особенности и сложности, которые не являются обычными, хотя и наблюдаются достаточно часто.

Действия и мысли Маристеллы, какими бы они ни были, отвечают одному единственному императиву: «Тебя не должны осудить другие».

«Критика для меня невыносима», – говорит она. При этом невыносима абсолютно любая критика, даже та, которая направлена на её мысли и её мнения. «Я не принимаю, или, скорее, это не имеет для меня смысла, что другие ценят меня, возможно, любят меня, если при этом они не согласны со мной относительно, скажем, политики, вкуса, мировоззрения, выбора или чего-то еще». Неизбежное следствие такой позиции состоит в том, чтобы привести себя в соответствие с мнением других, подчиниться ему, вести себя в социуме подобно хамелеону, бесстыдно лгать даже о незначительных мелочах, чтобы не вызвать разногласий. Или, например, хранить в тайне историю романтических отношений с гораздо более молодым человеком, так как «они могут подумать, что он – моя игрушка».

Критика становится эквивалентом отказа, исключения из общения. «Ты думаешь не так, как я, поэтому я тебя не люблю!»

Итак, в итоге Маристелла снисходительна, податлива, послушна. Она – куртизанка чужого нарциссизма, который она с неустанным рвением старается удовлетворить. Слово «нет» устранено из её словаря. Она всегда доступна и готова удовлетворить любые просьбы.

Ее история – прекрасный пример «реляционной проституции». Она – королева своего небольшого «королевского двора», но у нее нет друзей. Страх быть брошенной настолько силен, что она не может сепарироваться даже от мужчин, которых она сама оставила, и поэтому она поддерживает отношения с ними, не в силах исключить их из своей жизни.

Она врет. Прибегает к уловкам и манипуляциям. И в результате приходит к тому, чего она так боялась: её бросают и, как это ни парадоксально, по «уважительной причине».

Что особенно интересно в случае Маристеллы, это то, что ожидается, что любовь и принятие должны прийти вместе с согласием (а это условие, на котором основывается любая диктатура).

Те, кто ведут себя как Маристелла, полностью парализованы в самовыражении, поскольку они должны дать и получить полное согласие, таким образом, мнения не должны отличаться, то есть имеет место абсолютный функциональный конформизм.

В отношениях с родителями

Иногда «реляционные проститутки» имеют схожее прошлое в стиле отношений и воспитания со стороны их родителей; часто они были детьми, которых не принимали родители, не хвалили их за то, что они делали, и, наоборот, критиковали за то, что они не делали, не могли делать или не хотели делать: «Если ты не будешь есть, я не буду тебя любить», «Если ты не будешь хорошо себя вести, то мамочка расстроится», «Никто не будет с тобой разговаривать, если ты…». В таких условиях лишить возможности разговаривать равносильно тому, что сказать: «Ты не существуешь». Зачастую дети, отвергаемые и непринимаемые на каких-либо условиях «Если ты», не учатся принимать во внимание свои естественные потребности в заботе и поддержке.

Этим детям с самого детства приходилось иметь дело с эмоциональным вакуумом, из-за которого они были вынуждены делать все самостоятельно. Они научились подавлять свои потребности в заботе и выставлять напоказ притворную самостоятельность, и, возможно, именно за это их и хвалили в ущерб их «Я». Они приобрели опыт, навыки, развили необходимые и иногда уникальные способности, но их личность имеет хрупкую структуру, и эту хрупкость они изо всех сил пытаются отрицать.

Пример из практики: Мауро

Мауро приходит на терапию по поводу инвалидизирующего обсессивно-компульсивного синдрома, сопровождаемого «магическим мышлением», которое серьезно выводит его из строя. Он ещё молод, живет в другом городе, не там, где родился, учился и где живет его родная семья. Он рассчитывает построить прекрасную карьеру, но испытывает затруднения во всех сферах своей жизни: в профессиональной, любовной, в сфере дружеских отношений.

Когда терапевту удается справится с компульсивностью, неожиданно выявляется генератор патологических состояний. Семья Мауро – пример такого типа семей, которые специалисты системной терапии назвали бы «запутанной», то есть в которой отсутствуют четкие внутренние границы. Отец и, главным образом, мать, в лучших традициях латинской культуры, вникают во все сферы жизни молодого человека, который, отстраняясь от них физически – уезжая за сотни километров от родительского дома – тем не менее, не может дистанцироваться от них эмоционально. По несколько телефонных звонков каждый день маме и от мамы, которая не скупится на советы, в том числе и относительно его личной жизни. Полный отчет за день. Непрошенные советы. Вмешательство во все дела: от «Ты взял зонтик? Может пойти дождь» до «Держись за нее. Это хорошая девочка. Она тебе подходит».

Мауро испытывает сильнейший гнев по отношению к этой ситуации, но этот гнев не находит выражения. Он бы хотел изменить ситуацию и взять свою жизнь в свои руки, но кто тогда будет его любить? Он помнит правило: «Если ты не будешь хорошим ребенком, мама и папа больше не будут любить тебя!». Со временем он выработал серию ментальных ритуалов «магического» типа в попытке подавить гнев, который не имеет возможности выразиться из-за страха отказа, который в итоге стал основным лейтмотивом всех его отношений.

Разобравшись с механизмом ритуалов и устранив эту проблему, Мауро какое-то время продолжает существовать в ситуации, характеризующейся принятием вмешательства со стороны членов семьи, чрезмерными требованиями со стороны коллег и начальства и терпением к поведению партнерши в отношениях в паре. Когда терпеть уже невозможно, что-то малозначительное может стать «последней каплей, переполняющей сосуд» и вызвать у него реакцию раздражения и гнева. Подобные реакции шокируют окружающих и отрицательно сказываются на отношении к нему и дружеских взаимоотношениях с ним.

Прежде чем достигнуть баланса, маятнику приходится коснуться крайних точек.

Ситуация Мауро напоминает форму периодической «реляционной проституции»: маятник качается между необходимостью быть принятым и потребностью отстаивать свое достоинство, и в каждом случае он получает критику и неприятие.

В случае Мауро «реляционная проституция» становится попыткой решения проблемы, которая подпитывается навязчиво-параноидальным императивом: «Я должен быть принят всеми и любой ценой!».

Основной терапевтической целью становится научить его противостоять отказу, поэтому одно из предписаний, которые ему дает терапевт, состоит в том, что он должен как минимум три раза в неделю спрашивать номера телефона у незнакомых ему девушек. Из-за своей склонности к усердию и навязчивому поведению Мауро делает это двести пятьдесят три раза, начиная получать удовольствие от этой игры и заменяя свое обычное выражение лица и стеснительные манеры на доброжелательность, улыбку и новые эффективные способы поведения… что приводит к определённым успехам!