Текст книги "Пророчество льда"

– Подойди ко мне, Верный.

Я остался на месте, всматриваясь в густую тень, а бадаян скрылся из виду. Через некоторое время он прошел возле меня обратно по направлению к выходу и только коснулся моей руки, ничего не сказав.

– Хаттар, сын Ателли, я знаю тебя и весь твой жизненный путь. Бастард и выродок, которого не признал никто даже собственный отец. Хоть он и скрывал это от всех. Ты достиг многого. Смог выжить в этом мире и стать на голову выше всех, кого я знал из равных себе. А чего стоила одна твоя выходка с шайкой мелких демонов, недостойных даже брошенного камня! Ты потратил на них столько сил, что мне бы хватило на несколько десятков лет абсолютной, безграничной власти.

Голос был четким и легко различимым, но я никак не мог понять, откуда он исходит. Казалось, что слова появляются прямо из стен, причем с разных сторон одновременно. Я стоял спокойно и просто слушал, о чем говорил мне пока невидимый собеседник.

– Ты, наверное, удивлен, что тебя привели сюда?

– Я не ожидал.

– Тогда вспомни свою собственную хижину, высоко в горах, в чахлой деревушке пастухов.

Он вышел из темноты и предстал передо мной. Огромного роста, на голову выше меня. Худой, облаченный в черную мантию, с круглым железным медальоном на груди. Скуластое лицо, впалые щеки, немного замутненный взгляд из-под слегка приоткрытых век. Тонкие губы, волевой, чуть вздернутый подбородок, широкие ноздри. Морщины на его лице только наметились, и на вид казалось, что ему не больше сорока. Но это обманчиво. Мне попадались в руки книги, написанные за три столетия до моего рождения, где о великом хане говорится как о древнем старце.

– Я искал встречи с вами, чтобы спросить, кто я.

– Кто ты?! Кто ты! Где?! – уточнил Марак чуть иронично. – В какой из моментов своей бесконечности? Я не могу ответить, ты задал неверный вопрос. Но я бы хотел с тобой обсудить кое-что. Ты был в лабиринте. Это правда?

– Да. Я попал туда…

– Стой. Мне не интересно, как ты попал туда. Как ты вышел?!

– Я не выходил.

Хан самодовольно улыбнулся и сел в кресло с высокой резной спинкой.

– Садись, Хаттар, нам нужно многое обсудить. Я знаю, что ты был на поле боя, когда я расправился с этим выскочкой, Андреем. Ты был там и не вмешался. Ты видел, что я готов убить всех, кто пойдет против меня. Я готов принести в жертву и собственных людей, и врагов, я так же холоден, как и ты!

– Я знаю, почему мне нельзя было мешать тому, что происходило.

– Закон! Ты постиг его и готов смириться с его справедливостью. Быстро учишься, и в конце этого лабиринта есть выход, уверяю тебя. Ты стал мне интересен еще тогда, как Синасир рассказал мне о том, что под видом кузнеца подарил тебе клинок. Но знал я тебя и до этого. Поверь, существо, пришедшее в мир вместе с таким разрушительным землетрясением, это не случайность. Я прожил столько лет и не припомню случая, чтобы такое происходило хоть раз в столетие. Я завидую тебе, мальчик мой. Ты так силен и велик, что я даже не решаюсь оценить границы твоего могущества, но ты напоминаешь мне титана, который просто представления не имеет, что ему делать с его могуществом. Что ты знаешь о храме Оракула?

– Это алтарь, жертвенник великой мудрости. Так написано в книгах. Оракул может подсказать все грядущие события и те, что были совершены и скрыты от глаз.

– Скудно. Но логично. Остальное, что известно, больше похоже на слухи, не так ли? А ты по природе своей не веришь слухам и готов все проверять. Я скажу тебе, что такое Оракул. Это не просто храм ясновидцев и мудрецов. Храм – это врата. Да, врата в любой из миров, который ты только пожелаешь, это сила и власть, это знания и могущество. Но мы то с тобой знаем, что такое закон.

– Врата?!

– Столетиями я отбиваюсь от алчных королей, жаждущих власти над всей вселенной. Они рвутся к этой святыне, сами не понимая, что ждет их в конце. Они гибнут, и на их место приходят новые, это не кончится никогда.

– Тяжело быть хранителем врат?!

– Чудесное, наивное создание, неужели ты мог подумать, что я сам вступаю в жестокие схватки со всеми соседями и обкладываю непосильной данью нищие княжества? Нет! Мне не интересен этот мир. Я охраняю врата. Я пресекаю любое стремление к его тайнам.

– Быть может, мои видения связаны как раз с вратами, и весь мой путь, и жизнь.

– Последнее слово к тебе пока не относится. Но ты точно уловил, что без помощи врат не обошлось. Проблема в том, что я до сих пор не могу понять, что же ты за существо. Я не могу найти определение. Прежде мне казалось, что закон во мне так же строг, как это было многие века, но сейчас я склонен сомневаться. Ты уже пробовал скользить сквозь пространство и время?

– Да.

– Это свойство врат. Но не нас с тобой. Даже Син не способен на это. Ты знаешь о том, что можешь легко вернуться в любой из моментов своего прошлого, не прибегая к помощи врат? Нет! Для меня это загадка! А я какое-то время был уверен, что в мире не осталось загадок. Здесь наши пути тесно переплетаются! Я готов помочь тебе, но и от тебя потребуются некоторые услуги.

– Не знаю, Великий, но до меня так трудно и долго все доходит. Чем я могу быть вам полезен?

– Об этом позже, время теперь для нас не играет решающей роли. Теперь мы лишены этого наказания.

– Не понимаю.

– Позже. Тебе следует отдохнуть. Дорога была не самой легкой, даже для тебя. Расслабься, у нас впереди целая вечность. У меня есть знания и опыт, которые будут тебе просто необходимы. У тебя есть сила, которую можно сравнить разве что с силой стихийного духа! Это великий дар.

Марак встал, медленно, тяжело, так, словно в его суставах был залит свинец. Запахнув мантию, он прикрыл лицо частью тюрбана и двинулся куда-то в глубь комнат и залов, уходящих вереницей в подземные галереи.

– Идем со мной, я покажу тебе замок, там я бываю лишь по праздникам или во время приемов, а это случается редко. В другое время хозяином замка станешь ты.

– Это большая честь для меня, Великий, я, право, не ожидал такого приема.

– Знаю, – засмеялся Марак. – Ты хотел только спросить, каким из сотни возможных путей следует идти. Нет однозначного ответа на этот вопрос. Я дам тебе возможность самому разобраться и принять решение. Быть советчиком не безопасно, уж поверь мне.

* * *

Замок правителя Маракары был воплощением аскетизма и роскоши одновременно. Тронный зал размером не меньше, чем весь мой родовой замок когда-то. Пол выстлан золотыми и серебряными плитами, покрытыми толстым слоем смолы, высохшей как камень. Сам трон чародея сделан из дерева и казался вырезанным из цельного куска, но, всматриваясь можно было заметить, что это творение собрано из таких мелких частей, что способ его изготовления оставался загадкой. Всюду были слуги, но я не мог себе представить, что они там делали. Им не нужно было выбивать пыльные ковры и знамена. Чистить доспехи или камины, здесь даже спрятаться было негде, но слуги присутствовали повсюду. Безмолвные серые тени в бесформенной одежде с накидками, прячущими лица. Куда б я ни шел, возле меня всегда были двое из них. В руках у одного был поднос с фруктами, у второго кувшин с вином и кубок. Я не хотел есть или пить, но их это не интересовало, они все равно следовали как тени.

Моя потребность во сне совсем исчезла. Не скажу, что я не спал вовсе, но и сном то, что со мной происходило, назвать было сложно. Я мог просто сидеть и задумчиво глядеть в окно или в страницы книги, и этого вполне хватало, чтобы полностью восстановить силы. Надо сказать, что книг было великое множество. В мое распоряжение была предоставлена библиотека дворца, сравнить которую было просто не с чем. Десятки залов верхних этажей были завалены миллионами книг, свитков, надписей на камнях. Больше всего меня заинтересовали книги «Пудуш», что в переводе с языка Маракары означало «ремесла». Их было несколько томов, и все они были написаны на железных пластинах, собранных вместе. Буквы так четко выделялись, что для того чтобы их прочесть, можно было обойтись только пальцами рук. Один из хранителей библиотеки рассказал мне, что такие книги использовались еще в те времена, когда не изобрели способ печатания. Саму книгу предварительно нагревали в специальной печи, а нужную страницу перекладывали тонким пергаментом, после этого на коже оставался четкий отпечаток каждой буквы или рисунка. Таким образом, за пределы библиотеки выходили только копии.

Моя одежда была не очень удобна для жизни в замке, и уже на следующий день после знакомства с ханом мне принесли такую же мантию, как у Марака. Шелковая ткань была теплой и удобной, совсем не стесняла движений, даже если мне приходилось сесть верхом на лошадь. Сам хан появлялся редко, и мы уединялись для беседы в его доме. Потом я возвращался в замок и снова погружался в бесконечный океан книг.

Была полночь. Солнечный свет давно не попадал в просторный зал, и слуги выставили вокруг меня несколько светильников, которые при горении источали чуть сладковатый аромат. Я листал книгу о военном искусстве. Не самая интересная, но в ней было множество ссылок на древние источники, в которых было полное описание того или иного мастерства. Оказалось, что с появлением крепких железных доспехов и мастерство оружейников изменилось. До развития ремесел принцип ведения боевых действий сводился не к физической силе, а к умению управлять силами стихий. Не скажу, что это было для меня открытием, но заставило задуматься. Из сказанного следовало, что ремесла и умения подавили способности человека к восприятию природных сил. Это было странным. Я захлопнул книгу и не стал углубляться в эту тему. Сейчас меня больше интересовал вопрос, откуда появились врата и кто их создал. Как можно с их помощью скользить через миры, и как ими управлять. Сами врата я еще не видел, и делал это намеренно. В первую очередь мне требовалось их описание. Всевозможные рукописи, собранные за тысячи лет существования этого чуда. Описание встречалось редко, чаще просто упоминания. Как они работали, не знал никто. Кто их сотворил, тоже оставалось загадкой. Тем не менее мне удалось найти старый манускрипт, где говорилось о том, как управлять вратами. Для этого использовались все те же буквы. Начертанные в определенном порядке на камнях Оракула, они составляли имя того или иного великого духа, которому в свое время Создатель отвел определенную часть создания. Начертав имя духа, можно было перенестись в его мир и обрести там плоть и кровь. В манускрипте говорилось, что вратами может пройти только человек, и никакое животное, никакое растение или даже камень не могут быть перенесены из одного мира в другой. И еще там упоминалось предупреждение о том, что если разрушить врата, то переход будет утерян. И дыры в пространстве будут возникать сами собой при определенном расположении звезд. Падение врат означало новую войну духов. Они проснутся от многовекового сна и снова восстанут на битву за господство. По всему выходило, что Марак стал последней надеждой людского рода. Угрюмый и мрачный, обреченный проклятием вечной жизни, хранитель врат, с достоинством несущий свое бремя. Кем же он был, коль скоро ему доверили такую святыню? Что за тайну он скрывал в себе? И почему нет никого из тех, кто пришел бы ему на смену?

Он человек, живой, хоть и продлевающий свою жизнь, но все же не бессмертный. А я? Он сказал, что к числу живых меня относить нельзя. Что я подобен духу. Но как это может быть?! Я же чувствую как человек, дышу, вижу, испытываю жажду и голод, блуждаю в неведении. Разве может быть дух таким? Что-то не так, что-то не сходится.

Думая об этом, я отложил рукопись и встал из глубокого кресла. Задремавшие было слуги тут же оживились и последовали за мной в глубь бесконечных залов. Я шел спокойно, не торопясь, с интересом разглядывая каждую комнату в сумрачном свете факелов и лампад. Здесь было пыльно, пыльно и душно, и все во мне требовало простора и ясности. По узкой винтовой лестнице я спустился в сад. Поистине это был цветущий оазис. Мне много приходилось видеть в жизни садов и парков, но этот был самым ошеломляющим. Не могу даже представить, сколько заботливых рук ухаживали за ним и сколько лет это продолжалось. Но творение было великолепно. Я прошел вдоль благоухающей аллеи чудесных цветущих деревьев и остановился, глядя на звездное небо.

Слуга за моей спиной погасил лампу и замер в безмолвии.

Почему мои поиски все время заводят в тупик? Почему мне не договаривают что-то и восторгаются обретенной силой? Ни дух смерти, ни сам хан не говорят мне, кто я и откуда, предоставляя самому решить эту непростую задачу. Быть может, это тот самый лабиринт, в который я вошел однажды и пребываю там поныне. Нужно спросить еще кого-то, того, кто не может скрывать свои тайны вечно.

Размышляя об этом, я обернулся к слугам.

– Мне нужно встретиться с кем-нибудь из жрецов Оракула.

– Следуйте за нами, господин.

Вопреки моим ожиданиям, меня не повели обратно сквозь залы дворца к храму. Сначала мы прошли весь сад насквозь и достигли той его части, где я еще прежде не бывал. Стройный ряд деревьев оканчивался у высокой стены все из того же черного гранита. Рядом со стеной стояла не высокая сторожевая башня и довольно массивная калитка, окованная железом. Стражники на башне даже не шелохнулись, но тот факт, что они нас заметили, не подлежал сомнению.

– Что это за место?

– Северные ворота, мой господин, за ними кельи монахов, служителей храма.

– А это? – Я указал на неприметный холмик с массивным люком на верху. – Именно этот невзрачный бугорок показался мне сейчас особенно интересным.

– Не думаю, что стоит тебе об этом знать.

Странный голос прозвучал во мне так неожиданно, вкрадчиво. Прежде я слышал его только как оклик, то и дело зовущий меня по имени.

– Это тюрьма, – ответили слуги с готовностью. – Здесь осужденные ожидают своей казни.

– Почему же тюрьма находится здесь, так близко к замку? – произнес я, а сознание мое отправилось на поиски того, кто попытался предупредить о возможной опасности. А ее признаки повисли в воздухе, как капли тумана. Я чувствовал ее всем своим нутром. Опасность и тревогу.

– Так легче ее охранять, господин. Войско внутри дворца многочисленно и стены крепки. Распылять силы по городу великий хан посчитал лишним и расточительным.

– Хочу посмотреть.

– Как пожелаете, господин.

Пятеро стражников с немалым усилием потянули громоздкую цепь, и массивный бронзовый люк нехотя отодвинулся в сторону. Сразу за ним свет факела озарил пыльную и узкую лестницу. Каменные плиты кое-где заросли мхом. Давно на них не ступали. Или тюрьма пустовала?

– Я смотрю, что туда не часто спускаются.

– Еду и питье пленникам спускают через колодцы, большего они не достойны. Если кто-то из них умирает, колодец просто засыпают солью. Эта темница не для всех.

– Солью?! Как странно, никогда прежде не слышал о подобном способе погребения.

По узкому проходу приходилось идти согнувшись. От стен веяло сыростью, пахло плесенью. Хоть город и находился в самом сердце пустыни, это место скорее напоминало сырое болото. Подул ветер, несильный поток, пыльный, с резким запахом, который тут же вспыхнул в моей голове болезненным видением. Сознание оказалось словно бы в молочном тумане, в дыму, и этот дым быстро перемещался, становясь все гуще и ярче. Я уже не видел ничего, только сгустки дыма, клубящиеся вокруг, словно темные призраки.

– Не стоило приближаться к вратам так близко!

Дышалось по-прежнему тяжело, глаза резало, словно от яркого солнечного света, но это не был свет. Это был хоровод теней, острых как бритвы. Силуэты плыли и казались нечеткими. Я видел людей. Да, это были именно люди, безмолвными призраками бредущие в самых разных направлениях, одетые в странные одежды. Они были под сводами огромного купола, а все это место напоминало просто базарную площадь. Мне казалось, что я могу дотронуться до любой тени, но видение таяло под моими ладонями, ускользало. Ветер усилился. Стал нарастать, как и гул, доносящийся откуда-то издалека. Словно лавина, несущаяся с горы, как грохот камнепада! Мне становилось тесно и душно, воздух как будто бы отказывался входить в грудь, стал густым, терпким.

– Эй! Как ты здесь очутился?!

Я обернулся в серой мгле, понимая, что долго не смогу находиться в таком состоянии. Я смотрел сквозь пелену морока, не в силах понять, что же происходит.

Она стояла прямо передо мной, словно остановилась в движении, прервала на мгновение шаг. У нее были светлые волосы, как у меня, серо-зеленые глаза, которые выражали удивление и замешательство одновременно. Бирюзовая нить ее запаха коснулась сознания, встревоженных чувств, и я вздохнул глубоко и уверенно, но видение еще не прекратилось, оно таяло, сдувалось наплывающим гулом, но все еще было рядом со мной. Я вспомнил ее лицо. Я видел ее прежде с тем бродягой, который сидел у костра, со своими друзьями. Я знаю, что это была она. Нестерпимый гул нарастал с каждой секундой, а ветер все усиливался, сдувая дымом обрывки этой картины. Мы остались вдвоем. Она медленно, как во сне, сняла перчатку и протянула руку, я сделал шаг вперед, и в это самое мгновение все исчезло.

– Не уходи, прошу тебя! Останься!

Моя рука уперлась в каменную кладку стены, сырую и скользкую от наросшей плесени и мха. Голова кружилась, и мне стоило больших усилий устоять на ногах. Тишина. Ни единый звук не нарушает этот покой, только фитиль в лампе потрескивает.

– Что случилось, мой господин? – спросил слуга, придерживая меня за локоть. – Вам плохо?

– Ведите дальше. Не останавливайтесь.

Еще одна лестница, на этот раз немного шире, и ступеньки не такие крутые и узкие. Мы вышли в проход, вдоль которого по обеим стенам тянулись двери. Возле некоторых из них были заметные крупинки соли, что просыпались сквозь щели в решетках и смотровых окнах.

– Здесь много пленных?

– Семеро, мой господин, – отозвался один из стражников, сопровождающий нас в эту темницу. – Все они уже осуждены, за исключением одного. Но мы не знаем, кто он. Сам великий хан запер его в эту темницу и наложил магические печати. Их никогда не снимали и не открывали дверь. Мы даже еду туда не бросаем. Эта тюрьма полностью замурована.

– Открыть нельзя?

– Никто не знает, что там за этой решеткой, это может быть опасно.

– Опасно?! Настолько, что сам хан боится этого?

– Возможно, он боится за своих подданных, мой господин, – заметил слуга, лицо которого было скрыто под накидкой.

– Мы возвращаемся в библиотеку, – сказал я, разворачиваясь, спеша покинуть это зловонное, мрачное место.

Слуги смиренно последовали за мной. Стражник остался запереть дверь.

Странная тюрьма. Ничего более странного мне раньше видеть не приходилось. Неужели что-то можно удержать в каменных стенах. Что-то настолько опасное, что даже сам Марак не связывается с этими силами. А я просто уверен, что там не простые узники. Там те, кто перешел ему дорогу, те, кто узнал что-то, способное уничтожить Великого. Одни загадки, ни одного ответа. Только вопросы. Нужно разорвать этот бесконечный круг, нужно совершить прорыв. Библиотека ответа не даст. Все знания, которые там хранятся, тщательно отобраны и просеяны монахами неоднократно. Чтобы достичь истины, нужно искать в другом месте, в других ситуациях. На помощь стражнику пришел еще один, спустившийся с башни, спросил своего товарища:

– Откуда этот чужестранец узнал, что истинные жрецы Оракула находятся в этой тюрьме?

– Тихо ты! Говорят, что этот северянин помазанник самого духа смерти, так же силен, как сам Великий, если не больше.

Разумеется, они шептались, думали, что я не мог слышать их разговор, но ветер, мой союзник, заботливо донес каждое слово из их тихой беседы.

И снова видения накатили на меня как приступ лихорадки. На этот раз они были сумбурные и неясные. Сотканные словно из обрывков чьих-то разговоров. Как будто я подглядывал за чужой жизнью. Я не терял чувства реальности происходящего, по-прежнему шел через дивный сад, слыша за спиной шарканье слуг. Но в то же самое время видел своим разумом, так явно, как собственными глазами, старца, сидящего на травяных подушках перед большой жертвенной чашей. Старик сидел в темной келье, и только свет масляной лампы выгрызал из темноты тусклые образы. Старец разговаривал с самим ханом, лицо которого было заметно, но узнавалось с трудом. Оно было похоже на лицо Марака и в то же время становилось на какое-то мгновение лицом Маидума, и даже моим собственным лицом. Трудно было понять, с кем из нас разговаривал этот слепой старик. Перед ним была чаша, большая, с высокими краями. Жрец вытаскивал оттуда по одному кусочки льда, слегка розоватого и почти непрозрачного. На каждом осколке были начертаны буквы древнего алфавита, руны закона. Он складывал их на черную ткань с замысловатым золотым узором, и почти шептал свое пророчество.

– Я вижу смерть, она повсюду, она преследует тебя, словно тень, и нет от нее спасения. Лед говорит, что ждет своего повелителя, который даст ему право решать, даст право действовать. Я вижу трон, скованный ледяными глыбами, я вижу метель и снегопад. Смерть крадется, и она уже рядом, она так близко, что все ее чувствуют, но до последнего момента не знают о ее проявлении. Опасность! Ложь и предательство! Обман станет причиной ссоры! Ложь, вот ключ к разгадке. Куда бы ты ни шел, на север или восток, на запад или юг, везде пределы, везде стоят стражи, и они зовут своего спутника, они уже ждут и готовы. Лед пророчествует о падении великого города! Лед говорит о свободе и великом наказании, лед ждет перемен! Песок времени беспощаден…

* * *

Слуг я оставил на пороге дома, того самого, где первый раз встретился с ханом. Они повиновались. Пройдя через темную прихожую, я стал спускаться в просторный зал его мастерской. Свет слепил глаза. Всюду прямо в воздухе висели огромные шары, которые светились так же ярко, как полная луна. Голубовато-белый, холодный, призрачный свет растекался, как ртуть, по всему залу. Горели и светильники с маслом, и факелы. Стол был отодвинут к стене. Пол вычищен. Марак стоял в центре у подставки, на которой разложена огромная книга.

Вокруг него вдоль стен по всему периметру лежали трупы. Эти окровавленные тела нельзя было спутать с живыми людьми. Вокруг самого хана начертан черным углем большой круг со знакомой вязью надписей вдоль линии. С внутренней стороны круга касались ровные линии, образуя квадрат.

Марак обернулся на звук моих шагов и во взгляде его я уловил только ярость и негодование.

– Ты!

– Очень знакомое действо. Мне приходилось видеть этот ритуал прежде. И даже участвовать. Так вот как ты продлеваешь себе жизнь! Питаешься силой своих рабов!

– Тебе не нужно это видеть, Хаттар! Ты мешаешь моему обряду!

– И что теперь?! Упечешь меня за решетку и засыплешь солью?! Как своих жрецов? А может, попытаешься забрать и мою силу?!

– Не искушай, бастард! Или можешь предложить кого-то на мое место? Может, сам сядешь на трон и будешь хранить этот древний проклятый храм!

– Будь я на твоем месте, я бы отдал его на растерзание пустыни. Но у тебя другие планы на этот счет. Тебе нужен храм Оракула, и ты готов терпеть проклятие вечной жизни лишь бы иметь власть над ним. Все твои сказки о том, что ты охраняешь древнюю святыню от полчищ диких варваров, не больше чем красочная ширма!

Марак перевел свой взгляд на огромные песочные часы возле стены. Песок уже ссыпался весь на дно стеклянной колбы. Я проследил за его взглядом. Судя по всему, время, отведенное для ритуала, закончилось, и продолжать его не было смысла.

– Этот ритуал я совершаю каждые тридцать шесть лет в день весеннего равноденствия. Это было всегда, и не вижу причин прекращать задуманное. Но мое время стоит на месте, когда я этого пожелаю, а вот твое идет. Ты с каждым днем становишься все сильнее и сильнее. И настанет миг, когда ты перестанешь воспринимать этот мир как свой дом и отправишься дальше сквозь создание. И никогда не узнаешь, что стало причиной твоего могущества. А я! Я займу твое место. Я стану твоей тенью и отправлюсь вслед за тобой.

– Любое тело смертно, Марак! Твое не исключение. Придет конец и этому.

– Не ты ли станешь началом этого конца?

– Я? Нет, не думаю. Ты давно все рассчитал, и мне наплевать, как именно. Но тебе не удастся меня использовать! Я не влезу в твои планы.

Быстрым, почти неуловимым движением Марак схватил со стола какую-то реторту и разбил ее о каменные плиты. Клубы сизого дыма застлали пол, обволакивая камни, заструились вверх, восходя тонкими причудливыми узорами. Запах был отвратительный. В руках хана блеснул Айтар. Тот самый клинок, о котором мне рассказывал Маидум. Два острых как бритва конца загибались вверх, словно серп луны. Оружие было опасным, но, скорее всего, техника владения им не многим отличалась от моей.

– Я вижу на лице удивление. Вопрос, как этот выживший из ума старик собрался навредить мне своим презренным железом. Ведь именно об этом ты сейчас думаешь?

Я лишь поправил пояс с ножнами и шагнул на ступеньку ниже.

– Все не так просто. Пусть на вид это самое обычное железо, но именно этому клинку подчиняются все стихии этого никчемного мира. Именно его они слушаются, как рабы своего господина. Этот Айтар предназначен убивать обезумевших духов, выродков вроде тебя, которые от рождения наделены сокровищем, о ценности которого даже не подозревают. Этот кинжал долго ждал своего часа! Глупый юнец, проживший на земле меньше времени, чем я трачу на изучение книги. Ты посмел помешать и еще в чем-то меня упрекнуть. Ты не умрешь, но с этого самого момента жизнь превратится для тебя в сущий ад, и я стану этим адом.

Клинок Марака ударил сверху вниз. Словно он бил стоящего перед ним противника, хотя и был от меня шагов на двадцать в глубь комнаты. Я так и застыл, не пройдя всю лестницу до конца, когда на мне вспыхнул огонь. Яркое пламя пронизывало насквозь одежду, кости и плоть, но смысла в этом я не видел. Сам огонь был безумно рад, что его выпустили на свободу и дали волю полыхать во всю силу. Он как испуганное животное, был удивлен и растерян, но пылал жарко и жадно. Мне это не причиняло ни боли, ни страданий. Несмотря на то, что, полыхая словно факел, я продолжал стоять, размышляя, в чем же смысл этого смертоносного оружия. Ведь во мне живет такой же верный огонь, вот только он не похож на запуганного зверя, он мой ДРУГ.

Первой возмутилась стихия воды. Ей стало обидно, что огню позволена такая свобода, и она попросила разрешения поспорить с ним. Я позволил, став в мгновение мокрым, словно под дождем. Беснующееся пламя собралось у меня в левой руке ярким алым цветком. Мертвецы, которые лежали с внешней стороны круга, медленно поднимались из зловонного тумана, нависшего над полом. В их обезображенных маской смерти лицах не было ни жизни, ни даже искорки сознания. Словно тряпичные куклы следовали указке своего хозяина, продолжающего нашептывать очередной боевой гимн, заклинающий стихии.

Странно, но мертвецов тоже было восемь, как и тех несчастных, которых выкладывал вокруг меня Син. Мне показалось, что это число не случайное. Неровная, шатающаяся шеренга принесенных в жертву рабов вступила на лестницу, и я бросил сгусток огня в них, не от страха, а просто чтобы освободить руку. Вспыхнули все почти одновременно. Выхватив из ножен клинок, я бросился вниз по лестнице. Пламя не мешало мне кромсать мертвую плоть, огонь, как напуганный зверь, шарахался от острого клинка, но и от этого пользы было мало. Атака была короткой, стремительной и бесполезной. Тогда я повелел льду сковывать все, к чему прикоснется оружие. В этот самый момент на меня обрушился целый водопад. В руках Марака был длинный кнут, сотворенный полностью из воды, и клинок только отсекал некоторые его части, тут же превращая их в замерзшие, скрипучие, изогнутые глыбы, но не мог заморозить все. С двумя мертвецами я успел справиться, они рассыпались мелкими осколками у ног, но остались еще шестеро, которые продолжали двигаться. Кнут хана сбил с них пламя, но движения восставших стали вялыми и неточными. У некоторых в руках оказалось оружие. Простое, не достойное внимания, но все же оружие.

– Мой взгляд словно лед, мое сердце – ледник, мои мысли чисты и прозрачны и подобны льдам, мои движения порождают холод, колючий, как снежные иглы, мой голос – метель!

То, что началось после этого, было стремительно и смертоносно. Снежная вьюга, жгучая, убийственно холодная, тугая, ударила из-за моей спины, словно взмах крыльев! И дрогнули стены. Заскрипели камни, затрещали и стали крошиться. Кнут выпал из рук Великого, разбился, ударившись об пол мелкими хрустальными осколками. Мертвецы разваливались на части. Обмороженная, серая плоть обваливалась с белесых скелетов. Камни трещали и вываливались из высокого свода, сыпались вниз. Один обломок ударил Марака по руке, и я увидел глубокую, кровоточащую царапину. В отличие от меня, его тело было плотным. Ведь он просто бессмертный, но человек.

– Все твое существование, все твое бессмертие держится на жизнях других. Ты столетиями выпивал из людей силу, словно вампир! Словно демон Гиарда, жадный до крови!

– А кто, по-твоему, давал им эту жизненную силу? Кто из ниоткуда призывал воду в эти пустоши, кто создал весь этот мир, в котором хоть как-то, но можно выжить? Кто воспитал сильных людей способных в бою доказать, что они достойны уважения? Кто собирал по землям угнетенных и изгнанных?

– О! Да! Пастух всегда пасет свое стадо, чтобы потом выбрать ягненка пожирней себе на обед. Суть в том, что твоим стадом стали люди, а не безмозглые животные. Ты людоед! И ты сам породил эту пустыню, растущую с каждым годом во все пределы!

– Ошибаешься, Хаттар! Я стал богом этого мира, его создателем, и, как любой создатель, я требовал платы от своих порождений. Каждый второй на этой земле не смог бы выжить без моей помощи. Каждый второй стал бы кормом степных гиен, не успев прожить и года от рождения. Я брал лишь малую толику того, что так щедро раздавал смертным!

Метель взбесилась окончательно. Обезумевший ледяной ветер носился по тесному залу, сметая все на своем пути. Увлеченные за его потоком камни резали плоть Марака словно бритвы. Круг, который был очерчен на полу, вспыхнул белым пламенем и образовал стену, сквозь которую не могла пробиться вызванная мною смертоносная вьюга.

– Я вижу в тебе страх, великий хан! Страх, который растет и поедает изнутри. Ты ведь имел совсем другие планы на мой счет. Ты хотел заполучить мою силу и использовать ее по-своему.

– Глупый мальчишка. Ты и ведешь себя как титан, как древнее дитя Создателя, не прилагая усилий хоть что-то понять. Ты безумен! Наслаждаешься своим могуществом, пытаешься всем доказать, что прав и никогда не совершаешь ошибок. Так не бывает, поверь мне! Ты собственными руками уничтожаешь то, что может привести тебя к совершенству, к абсолюту, вечному и непререкаемому воплощению закона! Я могу вывести тебя из лабиринта, в который ты имел неосторожность войти! Я твой единственный шанс на спасение!