Текст книги "Фоллер"

Раздвинув шторы, Фоллер широко открыл глаза навстречу утреннему солнечному свету, желая, чтобы он выжег образы из его головы.

* * *

Все еще дрожа, Фоллер встретился с Мунларком, Бурей и шестью его людьми на длинной тропинке, соединяющей дом Мунларка и намеченное место их действий. У всех мужчин были пистолеты, заправленные за пояс.

– Готовы? – спросил Мунларк.

Они отправились в путь, птицы щебетали им вслед.

– Когда мы доберемся туда, вы двое немного отстанете, – сказал Мунларк Фоллеру и Буре. – Я переброшусь с Супер несколькими словами и позову вас. Буря поздоровается, затем я представлю Фоллера. Ради бога, не говори ничего, кроме «привет».

– Без проблем, – сказал Фоллер.

– Сегодня мы творим историю. Люди запомнят этот день на всю оставшуюся жизнь.

– Я горжусь тем, что являюсь ее частью. – Это было сказано с определенно наигранным энтузиазмом. Как только сделка состоится, Фоллеру придется быть начеку.

Они дошли до стены. Фоллер с Бурей немного отстали. Один из людей Мунларка нырнул в здание позади, чтобы занять место наблюдателя на крыше.

– Мне показалось, или я только что уловила в твоем тоне сарказм? – спросила Буря, взглянув на Фоллера.

– Сарказм? – Фоллер сделал вид, что задумался. – Сомневаюсь. Мой голос становится тоньше, когда я целую чью-то задницу. Возможно, ты это и уловила.

– Возможно.

– Так почему ты против этого? – спросил Фоллер, когда Мунларк и его люди остановились на тротуаре вдали.

Буря подняла глаза, чтобы встретиться с ним взглядом.

– Не думаю, что ты тот идеальный человек, которому я могу доверять.

– Подожди-ка, я не тот, которому ты можешь доверять? – Когда она посмотрела на него, он вспомнил то чувство, когда кусал яблоко. Все остальное ушло на второй план.

– Ты и Мунларк, похоже, довольно сильно сблизились. Что мешает тебе рассказывать ему все, что я говорю тебе, чтобы завоевать его благосклонность?

– Послушай, если бы я собирался стучать Мунларку на тебя, я мог бы начать с малого, с того, о чем ты говорила мне вчера. А я просто пытаюсь остаться в живых. – Он указал на небо. – Я падал несколько дней, приземлился здесь в полумертвом состоянии и внезапно оказался посреди всего этого.

Он махнул рукой в сторону Мунларка, и в этот момент ворота короткими рывками начали открываться, громко скрипя.

– Ну вот, началось, – произнес Фоллер.

Шесть крупных мужчин (заведомо одетые менее нарядно, чем Мунларк) прошли через ворота в сопровождении Супер.

Супер была седой и полной. В Первый День было довольно много толстых людей, но в мире Фоллера ни один из них не смог сохранить вес. Прежде чем опустить голову и двинуться вперед, Супер подняла руку и помахала Мунларку. Фоллер задался вопросом, что произойдет, как только будет достигнуто соглашение. Все вот так сразу начнут сносить стену или что?

Супер резко остановилась и медленно подняла голову.

– Что, черт возьми, она делает? – спросил Мунларк.

Подарив Мунларку странную улыбку, которая Фоллеру не понравилась, Супер развернулась и тяжело двинулась назад к воротам.

– Что, черт меня возьми, она делает? – повторил Мунларк.

Подойдя к воротам, она подняла руки высоко вверх. С крыши за спиной Фоллера раздался выстрел – треск, напомнивший ему о Первом Дне в его мире. Он повернулся и посмотрел на человека Мунларка на крыше. Тот отчаянно махал руками.

– Бегите! – закричал он. Его голос утонул в криках людей, прорывавшихся сквозь ворота с оружием в руках: топорами, дубинками, кухонными ножами. Они бросились к группе Мунларка, и казалось, каждый первым стремился добраться до них и раскроить им черепа. Другие, не дожидаясь, пока все пройдут через ворота, перелезали прямо через стену.

Люди Мунларка выхватили свои пистолеты. Фоллер повернулся к Буре, но она уже исчезла. Крики атакующей толпы за его спиной превратились в сплошной рев.

Он бросился за Бурей, которая была уже на полквартала впереди. Она бежала босиком, ее туфли слетели. Буря повернула налево в переулок, который вел бы ее параллельно толпе, а не подальше от нее. На миг оглянувшись, Фоллер увидел Мунларка, стреляющего в женщину, которая решительно преграждала ему путь. Фоллер нырнул в поворот и последовал за Бурей.

На узкой улице их было всего двое – это был подходящий момент, чтобы исчезнуть.

– Буря!

Она оглянулась, но продолжала бежать.

– Сюда! – Он бросился через открытую дверь в темноту. Когда глаза привыкли, Фоллер увидел, что очутился на грязной кухне ресторана. По полу расплескалась вода. Он забрался поглубже в темноту.

Через мгновение в дверь ввалилась Буря.

– Я здесь, – прошипел он.

Тяжело дыша, Буря шла на его голос и присела на корточки рядом с ним за большим разделочным столом. В этот момент с улицы послышались голоса. Низко и гулко зазвенел колокол – вероятно, призыв к оружию для района Мунларка.

Фоллер был вполне уверен, что прямо сейчас они были в безопасности: сейчас в разгар войны никто не будет шастать в заброшенном здании.

– Ты видел его? Он убежал? – спросила Буря.

– Последний раз, когда я его видел, он был жив.

– Это все из-за его гениального плана, – всхлипнула она. – Супер, видимо, поняла, что она должна применить всю свою мощь и силу, прежде чем ты разберешься, как работают танки. Какой же он идиот.

Учитывая все происходящее, Фоллер был вынужден согласиться.

– Ты думаешь, это полномасштабное вторжение или просто попытка покушения?

– Понятия не имею. – Она смахнула с глаз прядь волос и посмотрела на него. – Мне нужно уйти от тебя как можно дальше. Я уверена, что Супер предпочтет захватить тебя живым, чтобы ты смог управлять машинами для нее. Но твоя смерть – это второй вариант устранения угрозы. Разумеется, на самом деле ты не умеешь управлять машинами, так что, если тебя поймают, возникнут проблемы.

– Полагаешь, если они поймают подругу Мунларка, они доставят ее к себе домой и уложат в постель?

С улицы доносились не крики людей, пробегающих мимо, а какие-то отчаянные, сердитые вопли. Фоллер привстал, чтобы посмотреть.

Мужчина с топором загнал в угол седовласого мужчину с лопатой. Прижатый к кирпичной стене, пожилой лихорадочно размахивал лопатой, пытаясь удержать другого.

– Подожди! – повторял он после каждого отчаянного промаха мужчины с топором. Фоллер не знал, кто из них с Верхнего квартала, а кто – с Врат, а может быть, они вовсе не из разных районов.

Мужчина с лопатой выдохся.

– Подожди! – задыхаясь, закричал он. Его противник размахнулся, топор с лязгом встретился с лопатой и выбил ее из рук пожилого мужчины. Противник снова размахнулся и ударил старика чуть ниже локтя.

Лопата лежала у ног пожилого мужчины, тот кричал от резкой, пронзительной боли. Его руку почти разорвало. Раненый схватился за топор своей другой рукой в тот момент, когда тот ударил во второй раз. Руку разрубило на две части, а топор вонзился в район шеи.

Фоллер присел на корточки, сопротивляясь желанию заткнуть руками уши, чтобы не слышать предсмертные крики мужчины.

– Мы должны вернуться в резиденцию, – сказала Буря. – Она усиленно охраняется. У них множество ящиков с пулями.

– Как? Первые поймавшие нас с Верхнего квартала разорвут тебя и меня на куски, и нам нечем себя защитить. – Фоллер указал на улицу. – В переулке снаружи лежит лопата, но последнему владельцу она принесла мало пользы.

Буря повернулась и вгляделась в темноту ресторана.

– Если мы сможем добраться до станции метро, то пройдем по туннелям.

– Где ближайшая станция? – спросил Фоллер.

– Идем.

Она нырнула в дверь, ведущую к обеденным залам ресторана. Фоллер последовал за ней.

Там повсюду валялись разбитые тарелки и приборы. Ничего особенного, кроме столовых ножей, но Фоллер положил в карман осколок фарфора. Если дело дойдет до битвы за свою жизнь, этот кусок явно поможет немного больше, чем кулаки. Особенно его кулаки.

Они осмотрели улицу через пробитое витринное окно. Там творился кромешный ад. Прямо перед ними двое мужчин бесчувственно лупили друг друга дубинками. Фоллер заметил знакомого с топором. Он ранил молодую женщину (вернее, даже девушку) в бедро и преследовал ее, решительно намереваясь закончить начатое. Люди заполонили все пространство. Большинство из них, похоже, были захватчиками с Верхнего района, хотя разобрать, кто с какого, было невозможно.

– Вон там, – прошептала Буря, указывая на ступеньки, ведущие под землю и с трех сторон окруженные высокими зелеными воротами.

За окном пронесся крупный мужчина, держащий в руках длинную палку с прикрепленным к ее концу ножом. Воткнув свое самодельное копье в спину другого мужчины, он вытащил нож, прежде чем раненый успел упасть, и ринулся на поиски другой жертвы.

– У нас нет ни единого шанса выжить, – сказал Фоллер. Это было так очевидно, что едва ли стоило об этом говорить.

Они посмотрели на тошнотворное зрелище за окном.

– Почему бы нам не остаться здесь, давай найдем укрытие в здании? – Фоллер хотел было добавить, что он замечательно умеет находить потайные места, потому что большую часть первых тридцати дней провел то в одном укрытии, то в другом.

Но потом решил, что такой талант вряд ли сделает его более привлекательным для Бури.

– А что мы будем делать, если Верхний квартал возьмет этот участок под свой контроль? Никогда не вылезать из укрытия?

– У тебя есть идея получше? – Фоллер показал пальцем в окно. – Как только мы выйдем через эту дверь, нас тут же кто-нибудь убьет.

Буря внимательно посмотрела на станцию, а затем перевела взгляд на Фоллера.

– Ты быстро бегаешь, Фоллер?

– Быстрее, чем ты. Я всю жизнь бегаю.

Буря улыбнулась его неудачной шутке.

– Значит, мы туда добежим.

Фоллер прикинул расстояние до станции. Никто ведь не ожидает увидеть двоих невооруженных придурков из заброшенного здания. Возможно, все получится. И у нее было обоснованное мнение о недостатке его плана.

– Хорошо. Ты первая.

Она посмотрела на него сверху вниз.

– Очень мужественно с твоей стороны.

Они отпрянули от окна – мимо пробежал безоружный человек, сжимающий горло окровавленной рукой.

– Тот, кто побежит первым, получит преимущество в пару шагов, прежде чем те люди с оружием поймут, что к чему, – прошипел Фоллер в ухо Бури. – Если хочешь, чтобы я был первым, я с радостью побегу.

Согласившись быть первой, Буря подвела его к дверному проему (двери не было) и стала ждать подходящего момента, чтобы побежать.

Несколько минут наблюдения – наконец-то выдались два более-менее благоприятных момента для побега. Буря повернула голову и сказала:

– Пора. Когда доберешься до туннеля, поворачивай налево. – Схватившись за дверной проем, она вздохнула и сорвалась с места.

Тяжело дыша от страха, Фоллер бросился за ней. Перепрыгнув через окровавленное тело на тротуаре, он быстро ринулся вперед, набирая дистанцию между собой и пока еще неподвижными людьми с оружием. Мужчина с впалыми щеками и чем-то похожим на косу посмотрел на Фоллера, когда тот пролетел мимо.

– Вот он!

Буря была уже почти у ступенек. Путь Фоллеру преградила женщина с ножом, заставившая его притормозить. Ее нож блеснул совсем рядом, когда Фоллер сделал ложное движение, пытаясь ее обойти. На мгновение могло показаться, что они танцуют, но он вдруг заставил ее повернуть налево, сделав два быстрых шага в этом направлении, прежде чем броситься вправо.

Женщина задержала его достаточно долго, и теперь вход в метро заблокировал высокий, худой мужчина, размахивающий ломом. Со всех сторон приближались другие. Ни единого способа обойти парня не было.

Фоллер изо всех сил побежал прямо на него. Парень попытался быстро взмахнуть ломом, но в последний момент вздрогнул, удивившись прыткости Фоллера. Двое мужчин полетели куда-то в темноту прямо с лестницы. Врезавшись в своего противника, Фоллер перекувырнулся через него и, ударившись, покатился вместе с ним вниз по бетонным ступенькам.

Когда Фоллер наконец остановился, в спину ему, усилив и без того резкую боль, врезался падавший вместе с ним мужчина. Переплетясь телами, они изо всех сил пытались встать. Возле головы Фоллера промелькнула голая нога, и он услышал громыхание. Это Буря забрала лом. Резкий глухой стук, потом еще один. Мужчина обмяк.

– Идем, – сказала Буря.

Выбравшись из-под неподвижного тела, Фоллер преодолел последний пролет лестницы, пролетев через четыре ступеньки зараз, и приземлился в почти полной темноте. В это время чуть выше спотыкались и падали их преследователи. Буря схватила его за руку и потащила за собой. Через дюжину шагов наступила кромешная тьма. Они пятились вдоль стены, стараясь двигаться как можно быстрее. Запах фекалий был невыносим. Тьма и относительная уединенность превратили станции в идеальные туалеты. Фоллер, под чьими туфлями хлюпали испражнения, далеко не завидовал босоногой Буре.

– Рассредоточьтесь! – воскликнул кто-то за их спинами.

Прямо впереди что-то загрохотало. Не издавая ни звука, Буря положила руку Фоллера на турникет, а затем он услышал и почувствовал, как она карабкается через него. Он последовал за ней, их преследователи перекрикивались и бежали на звуки.

Преодолев турникет, Фоллер махнул рукой, Буря снова схватила его. Они быстро двинулись вдоль стены, их преследователи были где-то в шести метрах от них. Похоже, их было около дюжины или больше.

– Лестница, – прошептала Буря, отпуская его.

Хватаясь за поручни, они опускались ниже, становилось все более темно и сыро. Внизу они снова двигались вдоль стены, пока Буря не прошептала:

– Прыгай.

Фоллер почувствовал ногой край платформы и вслепую прыгнул, приземлившись на гравий.

Буря потянула его вправо, хотя он был уверен, что она сказала ему идти влево. Они побежали, держась за руки. Фоллер свободной рукой защищал лицо, молясь, чтобы они не врезались головами в стоявший на путях поезд. Хруст гравия под их ногами почти заглушался криками преследователей.

Всего через несколько десятков метров Буря крепко сжала его руку и потянула к стене. Фоллер понял ее план. Он присел у стены как можно ниже и слышал, как Буря передвигается по гравию. Фоллер понял, что она делает умнее. Она легла на бок и ползла, прижавшись к самому низу стены. Он последовал примеру своей спутницы, ее ноги упирались ему в голову.

Их преследователи были умны, они рассредоточились по всему туннелю. Когда они приблизились, Фоллер выдохнул, желая в этот миг просочиться сквозь стену.

Его щеки коснулась чья-то нога. Он напрягся, ожидая криков и хватающих его грубых рук, но группа людей медленно двинулась вниз по туннелю, их голоса стихали.

Фоллер поднялся на корточки, Буря сделала то же самое. Взяв его за руку, она молча повела его туда, откуда они пришли.

VIII

Ее губы были еще теплыми. Если бы Уго в тот момент вошел в лабораторию и увидел, как Питер касается своими губами губ лежащей на каталке голой Изабеллы, что бы он подумал?

– Боже мой, Изабелла. – Он сжал ее руку. – Пожалуйста. Пожалуйста, очнись.

Питер обещал ей, что не позволит, чтобы с ней что-нибудь случилось.

Он вдруг вспомнил о ее клоне. Его он еще не проверил. Метнувшись к телу, он перевернул женщину лицом кверху и пощупал пульс на ее все еще теплой шее.

Его не было. Она тоже была мертва.

Питер поднял голову к потолку и закричал.

О чем он думал? Он должен был сказать «нет». Как бы настойчиво она ни упрашивала, он должен был ей отказать. Вытащив из кармана телефон, чтобы вызвать «Скорую помощь», он открыл свой список контактов и начал искать номер для чрезвычайных ситуаций.

Под буквой «Ч» нужного телефона не было. Питер пролистал до конца списка, нашел номер Уго Вулкоффа и застыл.

Сначала необходимо позвонить Уго. Он сам должен сообщить ему о случившемся.

Он набрал номер Уго.

– Чего тебе? – в своей приветственной манере ответил Уго.

– Это по поводу Изабеллы. Ее нет, Уго. Она умерла.

– Моя… – запнулся Уго. – Моя Белла? Как это могло случиться? Со мной бы связались.

– Нет… Она не в больнице. Она умерла не там.

– Что? Почему?

Питер сглотнул.

– Она попросила меня ее клонировать. Она… это не сработало.

В трубке раздался вой Уго. Питер зажмурился, сопротивляясь желанию откинуть телефон от уха. Он попытался сказать, что сожалеет, но Уго его оборвал:

– Не трогай ее, сукин сын, – и бросил трубку.

* * *

Уго примчался в лабораторию так быстро, как никогда. Дверь с треском распахнулась.

– Изабелла!

Упав на колени рядом с ней, он поднял ее руку и крепко сжал в своих. Он весь дрожал.

Рот Изабеллы был приоткрыт от бесполезной попытки Питера сделать искусственное дыхание. Ее губы скривились в гримасе или улыбке, обнажив ровные белые зубы.

– Она должна дышать. Почему она не дышит?

– Мне очень жаль, Уго. Ты ничего об этом не знал. Белла долго просила…

– Заткнись! – закричал Уго. – Не смей пытаться обвинить мою Беллу. Не смей. Это сделал ты.

– Да, я, потому что она этого хотела. По крайней мере, это был шанс.

Питер не заметил, как Уго замахнулся. Ему показалось, что в нос врезался молоток. Он упал на спину и треснулся головой о твердый пол.

– Я был ее шансом. – Уго стоял над ним, яростно и прерывисто дыша. – Мое исследование было ее шансом.

Он ткнул себя пальцем в грудь.

– Я собирался спасти ее. Я, а не ты.

Схватившись за нос, Питер почувствовал, как по пальцам течет кровь.

– Если ты хочешь привлечь меня к ответственности, я пойму.

– Ответственности? – Уго недоверчиво покачал головой. – Да я убью тебя, ублюдок.

Вернувшись к Изабелле, он опустился на колени и коснулся пальцами ее щеки.

Последние дни приносили ей мало приятных моментов. Предсмертное состояние было бы пыткой. Уго это понимал.

Он поднял Изабеллу на руки.

– Что ты делаешь? – спросил Питер, садясь. – Ты не должен ее трогать.

– Заткнись. Мою жену не будут вспоминать как жертву какого-то больного эксперимента. Она мирно умерла в своей постели.

Уго переместил тело Изабеллы, пытаясь перехватить ее поудобнее, и внимательно посмотрел на ее лицо.

– Ты уверен, что это моя жена, а не сделанный тобой выкидыш?

– Да.

Уго направился к двери.

– Что мне делать с ее клоном? – окликнул его Питер.

– Мне плевать.

Уго толкнул дверь плечом и направился к стоянке.

Ухватившись за край лабораторного стола, Питер встал на ноги. На пол брызнуло несколько капель крови – он зажал нос, чтобы ее остановить.

Бледная и безмолвная копия Изабеллы лежала под люминесцентными лампами. Если Уго хотел, чтобы люди поверили, что его жена Изабелла умерла от болезни, этот клон должен исчезнуть. Питер зажмурился, пытаясь придумать, что делать.

Ни одной мысли. Изабеллы больше нет – он убил ее. Это все, о чем он мог думать. Ему нужна была помощь.

Гарри. Питер вытащил телефон. Гарри поможет ему понять, что делать.

19

– Почему захватчики не используют эти туннели, чтобы переходить в другие районы? – спросил Фоллер.

– Они закрыты на границах, – ответила Буря.

В этом мире все сложилось совсем по-другому. Стены и районы, войны и диктаторы. В мире Фоллера все было намного проще. Люди тоже казались проще.

Крысиный писк становился громче, а тошнотворный запах – еще противнее, но когда они прошли мимо того, что, вероятно, было боковым туннелем, все пришло в норму.

– Не пойми меня неправильно, но мне интересно, как ты сошлась с таким человеком, как Мунларк.

– Он не всегда был таким… – Буря осеклась. – Нет, это неправда. Раньше он не так перегибал палку, вот что я должна сказать. Он отличился в первые дни, когда каждый вел себя как животное. Он помог мне, не попросив ничего взамен. Он проявил уважение, когда не должен был.

Возможно, из-за ощущения уединения, созданного тьмой, или усталости Фоллер почувствовал, что теперь знал Бурю лучше, чем несколько минут назад. Доверял ли он ей настолько, чтобы показать фотографию? Она лежала в его заднем кармане.

Мрак из черного цвета превратился в темно-серый, и Буря замедлилась.

– Думаю, наша остановка здесь.

Они поднялись на платформу и вдоль стены прокрались к озарявшейся тусклым светом лестнице.

Улочка, на которую они вышли, дышала спокойствием, но звуки боя были еще близки. Они находились в полуквартале от заросшего сорняками поля, граничащего с одним концом резиденции Мунларка. Буря и Фоллер решили, что самый безопасный путь пролегает прямо через него. Фоллер шел впереди, пробираясь через высокие сорняки и кусты, пока они не вышли на дорогу недалеко от ворот.

За забором резиденции патрулировало несколько десятков мужчин. Первый заметивший Бурю и Фоллера втащил их внутрь.

– Мунларк вернулся? – спросила Буря у встретившего их Молота.

– Нет.

По его тону и выражению лица стало ясно, что он больше не ожидает увидеть Мунларка. Он взял Бурю за локоть.

– Послушай меня. Здесь не только Верхний квартал. С другой стороны наступают Речная долина и Граничный район. В стене между нами и Граничным есть брешь. Падение Врат – это только вопрос времени.

Реакция Бури подтвердила подозрение Фоллера: новость была смертным приговором. Бурю убьют сразу, а Фоллера повесят, как только станет ясно, что он не умеет управлять машинами. Нет места, где они были бы в безопасности.

По крайней мере, в этом мире такого места не было.

Фоллер взял Бурю за руку.

– Идем.

Она отдернула руку.

– О чем ты, куда «идем»? Ты разве не понимаешь? Бежать некуда.

– А вот и есть. – Фоллер поднял палец. – Жди здесь. Никуда не уходи.

Он бросился по коридору, споткнулся и, проехав последние пять метров по гладкому скользкому полу, ворвался в свою комнату. Парашют и рюкзак лежали на комоде рядом с комбинезоном.

– Нам нужны еда и вода, – бросил он Буре, проносясь мимо нее в сторону кухни.

– Подожди! – окликнула она его.

На кухне он наполнил два пустых стеклянных кувшина водой из желоба под окном, вытащил из шкафчика буханку хлеба, а из кладовой взял несколько больших кусков консервированного мяса и полдюжины яблок.

В двери кухни появилась Буря.

– Куда ты предлагаешь идти? – спросила она, отчетливо произнося каждое слово.

– Осталось только одно направление. – Фоллер указал на пол. – Вниз. Если есть два мира, почему не может быть три? Или сто?

Он забросил рюкзак за спину. Буря издала сухой смешок.

– Ты, должно быть, шутишь. Я лучше попытаю удачи с захватчиками.

Фоллер замер и пристально посмотрел на Бурю.

– Неужели?

– Я не буду прыгать с края света. – Она сделала резкое движение рукой. – Забудь об этом. Даже после твоего маленького трюка с парашютом я не уверена, что верю твоей безумной истории. Даже если бы верила, это все равно невозможно.

Фоллер вытащил из кармана фотографию и передал ее Буре.

Она разглядывала снимок, выражение ее лица менялось от ошеломленного до серьезного. Буря была шокирована.

– Где ты это взял?

– Я нашел снимок в кармане в Первый День.

– Первый День?

– Да. Когда началось новое время.

Ее и так обычно бледное лицо стало цвета извести. Она разглядывала фотографию, изумленно качая головой.

– Мы выглядим как любящая пара. – Она оторвала взгляд от снимка и внимательно посмотрела на лицо Фоллера. – Почему так?

– Я надеялся, что ты это знаешь.

Буря поднесла снимок поближе к глазам.

– Позволь мне кое-что спросить, – сказал Фоллер. – В первые дни люди обнаружили много фотографий самих себя с людьми, которых не знали, и в местах, которых не существовало. Ты не находила хоть одну свою фотографию?

Она посмотрела на него так, будто он показал фокус.

– Нет. Откуда ты в этом уверен?

Он постучал по фотографии.

– Это единственный снимок, на котором есть я. Как будто я только что прибыл туда в Первый День, в то время как все остальные уже некоторое время там были.

Буря перевернула фотографию и осмотрела обратную сторону, словно подозревала, что это могут быть два склеенных фото.

– Я действительно упал с другого мира.

Когда она не ответила, Фоллер потянулся и схватил ее за руку, крепко сжав.

– Буря, я не шучу. Я не спятил. Я абсолютно нормальный. Я. Сюда. Упал.

Ее взгляд скользнул по его лицу и вернулся к фотографии.

– Почему ты показываешь мне ее сейчас?

– Я не показывал ее раньше, потому что не хотел, чтобы Мунларк перерезал мне горло.

– Мудрый ход, – рассмеялась Буря. – Но зачем ты сейчас мне ее показал?

Нужно ли ей все разжевывать? Фото доказывает, что они должны быть вместе.

– Значит, ты должна мне поверить, – сказал Фоллер.

Она вернула фотографию.

– Почему я должна тебе доверять? Ты только что сам признал: ты понятия не имеешь, есть ли еще миры ниже этого. Ты просто догадываешься. Я не буду прыгать с края света, основываясь на догадках.

– Это обоснованная догадка. – Он положил фотографию обратно в карман, рядом с кровавым рисунком. – Можно предположить, что должны быть…

В его голове всплыл кровавый рисунок: овалы, расположенные друг над другом. Только в уме Фоллера его мир – как он выглядел после того, когда он упал оттуда – находился над верхним овалом.

– Фоллер?

Фоллер вытащил из кармана рисунок и разложил его на кухонном столе. Чувствуя, как колотится сердце, он посмотрел на рисунок свежим взглядом – взглядом того, кто видел миры на расстоянии.

– Что это?

– Это карта, – прошептал он, пробегая пальцами по верхнему овалу с кровавым отпечатком пальца над ним. Фоллер предполагал, что отпечаток был оставлен случайно, но теперь понял, что это на самом деле: ориентир.

Здесь находишься ты.

А вот и символ «X» на самом нижнем овале.

«Символ “X” отмечает место», – сказала та часть его разума, которая подсказывала слова. Он должен добраться до этого нижнего мира. Он должен добраться туда любой ценой. Именно там были ответы.

Он посмотрел на Бурю.

– Я не догадываюсь. Под этим миром есть другие миры, и я должен добраться до самого нижнего. – Он постучал по карте. – В Первый День я нашел это в кармане вместе с твоей фотографией. Посмотри, это карта.

– Это не карта, – нахмурившись, ответила Буря. – Это кучка овалов…

– Это карта. Я знаю, как работает мой разум.

Он поднял левый большой палец, который порезал, как будто собираясь нарисовать карту.

– Я нарисовал ее собственной кровью, чтобы знать, насколько она важна. Что я серьезно отношусь к этому, что я все понимаю и доберусь в нижний мир. Я оставил ее в кармане рядом с твоей, нашей фотографией, потому что должен был найти тебя в пути. – Фоллер взял ее за руку, переплетая свои пальцы с ее.

– Скажи, что тебе не нравится, – прошептал он. – Скажи, что тебе не кажется, что наши руки соединяются, словно две детали, потому что когда-то они много времени пробыли в таком положении.

Буря вырвала свои руки из его.

– Поверь мне.

Крики снаружи становились заметно громче.

– Я даже тебя не знаю, – выкрикнула она. – И даже если бы знала, у тебя всего один парашют.

– Мы можем им поделиться. Послушай, Буря, не хочу показаться бесцеремонным, но у тебя мало вариантов. Если ты останешься здесь, тебя убьют. Со мной, по крайней мере, у тебя есть шанс.

Она потянулась к его куртке и вытащила фотографию. Казалось, она изучает собственное лицо, возможно, удивляясь тому, как она была счастлива. Фоллер догадался, что с Первого Дня она никогда так больше не улыбалась.

Буря протянула ему снимок, но, когда он схватил его, она не разжала пальцы.

– Ты уверен, что мы оба сможем приземлиться с одним парашютом?

– Да, – решительно кивнул Фоллер. По крайней мере, он думал, что они смогут. Он учтет все детали позже.

– И ты уверен, что под нами есть другой мир?

– Да.

Она отдала фотографию.

– Нам понадобится фонарик.

IX

На вершине холма стояла церковь. Питер отвернулся, желая, чтобы она не приближалась, чтобы была еще в тысяче или десяти тысячах километров отсюда. Дядя Изабеллы и Мелиссы, Уолт, и их тетя Роуз шли по дорожке, направляясь к большим входным дверям. На нем был черный костюм, на ней – черное платье.

Ему ни за что не удастся войти туда. Он притворится больным, оставит Мелиссу, поедет домой и ляжет в постель. И даже не придется симулировать болезнь: его и так тошнило, он потел, его внутренности выворачивало при мысли о том, чтобы пойти туда и встретиться с Уго, семьей Изабеллы и ее друзьями.

У сидевшей рядом Мелиссы глаза были ввалившимися от недосыпания, нос порозовел от плача.

Он должен сказать ей. Если бы Мелисса узнала и по-прежнему захотела бы стоять рядом с ним на этих похоронах, Питеру стало бы легче и он справился бы. Но каждый раз, когда он пытался, слова застревали в горле. Забирая Беллу в лабораторию, он чувствовал, что поступает благородно. Теперь это казалось отвратительным.

Мелисса припарковалась за церковью. Двигатель фургона затих, они сидели, глядя через лобовое стекло на церковь. Скорбящие люди, склонив головы, молча и неторопливо двигались к входу, многие молодые были призывниками в парадной форме.

Наконец Мелисса открыла дверь, и у Питера не осталось выбора, кроме как открыть свою и следовать за ней к церкви. Мелисса взяла его за руку, и он начал плакать. Она сжала руку крепче, думая, что он плачет об утрате. Он и плакал, потому что ее не было, но имелась еще гораздо более веская причина.

Уго, в этот раз без шляпы, стоял прямо в дверях и принимал соболезнования. Мелисса упала в его объятия, он обнимал ее довольно долго. Уго прищурился, вены на висках вздулись. Когда они наконец отпрянули друг от друга, Питер подошел к Уго. Его ноги тряслись так сильно, что он был уверен, что упадет.

– Соболезную… – начал он, протягивая руку.

Уго повернулся к следующему скорбящему в очереди, как будто и не заметил Питера. Тот убрал руку и отвернулся.

– Боже мой, он просто тебя проигнорировал! – изумилась Мелисса. – Какая муха укусила Уго?

– Может, он меня не увидел. Просто он в трансе.

– Он тебя видел. Это все из-за той Нобелевской премии? Он, несомненно, не повернулся бы спиной к семье из-за чего-нибудь подобного. Не в такое время.

– Я не знаю из-за чего.

Произнеся эту ложь, он мысленно вернулся в лабораторию, где вместе с Гарри под покровом холодной темноты нес клон Изабеллы к зданию старого завода. Он прятал тело, как преступник.

Питер вздрогнул, когда чья-то рука коснулась его спины. Это был Гарри.

– Как ты держишься?

* * *

Питер и так долго, как только мог, задержался в ванной Уго. Как только он вышел, его окружили Билл и Одри Дениро.

– Мы очень сожалеем о вашей потере. – Одри прижалась к Питеру щекой, он почувствовал аромат крема Noxzema.

– Спасибо.

За углом появился Уго. Он ждал там, пока Билл пожимал руку Питеру.

Когда они ушли, в зале остались лишь Уго и Питер.

– Я понимаю, что у тебя не было другого выбора, кроме как приехать сюда…

– Ничто не могло помешать мне прийти. Я любил Изабеллу, как родную сестру…

Уго, прерывая его, поднял палец и подошел очень близко к Питеру.

– Никогда больше не произноси при мне ее имя. Была бы моя воля, я бы вообще с тобой больше не разговаривал. Просто держись подальше. Если нам нужно побыть вместе в одной комнате, не подходи ко мне. Понятно?

Питер кивнул. Он хотел находиться рядом с Уго не больше, чем Уго хотел быть рядом с ним. Если бы не семейные узы и работа, Питер сделал бы все возможное, чтобы больше не видеть Уго. Теперь, когда похороны Изабеллы были позади, все, что он хотел, – окунуться в работу. Чтобы забыть ту ночь, чтобы посвятить себя помощи людям, страдающим этими чертовыми биоинженерными заболеваниями, и надеяться, что со временем он почувствует, что сделал достаточно, чтобы восстановить свое душевное равновесие и покой.