Текст книги "Непристойные предложения"

Арендаторы

Когда мисс Керстенберг, секретарша, по интеркому уведомила Сидни Блейка, что пришли два джентльмена, которые выразили желание арендовать помещение в здании, ответ Блейка: «Так впустите их, Эстер, немедленно впустите их», – был достаточно льстивым, чтобы ослабить крышку на банке вазелина. Всего два дня назад корпорация «Веллингтон Джимм и сыновья, недвижимое имущество» назначила его своим постоянным представителем в Макгоуэн-билдинг, и перспектива так быстро сдать офис-другой на новом посту была крайне соблазнительной.

Однако увидев потенциальных арендаторов, Блейк подрастерял свою уверенность. Практически во всем.

Они были совершенно одинаковые, за исключением размера. Первый был высоким, очень, очень высоким – почти семь футов, предположил Блейк, поднявшись, чтобы поприветствовать посетителей. Этот человек сгибался в двух местах – вперед в бедрах и назад в плечах, отчего казалось, будто у него шарниры, а не суставы. Вслед за ним вкатился крошечный человек-пуговица, карликовый карлик, но во всем остальном – близнец высокого мужчины. Оба были в накрахмаленных белых рубашках и черных шляпах, черных пальто, черных галстуках, черных костюмах, черных носках и туфлях столь непередаваемой черноты, что они словно поглощали световые волны.

Посетители уселись и улыбнулись Блейку – одновременно.

– Э-э, мисс Керстенберг, – сказал Блейк секретарше, которая по-прежнему стояла в дверях.

– Да, мистер Блейк? – поспешно спросила она.

– Э-э, ничего, мисс Керстенберг. Ничего.

Он с сожалением увидел, как она закрывает дверь, и услышал скрип вращающегося кресла – мисс Керстенберг вернулась к работе во внешнем офисе. Очень жаль, что она не владела телепатией и не смогла принять его настойчивое мысленное послание остаться и оказать моральную поддержку.

Что ж. Вряд ли можно ожидать, что лучшие из лучших «Дан-энд-Брэдстрит» будут снимать офисы в Макгоуэн. Блейк сел и предложил посетителям сигареты из своей новенькой коробки с увлажнителем. Те отказались.

– Мы бы хотели, – произнес высокий человек голосом, состоявшим из многочисленных тяжелых выдохов, – арендовать этаж в вашем здании.

– Тринадцатый этаж, – уточнил крошечный человек таким же голосом.

Сидни Блейк раскурил сигарету и осторожно затянулся. Целый этаж! Воистину, внешность бывает обманчива.

– К сожалению, вы не можете арендовать тринадцатый этаж, – сказал он. – Но…

– Почему нет? – выдохнул высокий человек. Он выглядел рассерженным.

– В основном потому, что здесь нет тринадцатого этажа. Во многих зданиях его нет. Поскольку арендаторы считают это число несчастливым, мы называем следующий за двенадцатым этаж четырнадцатым. Если вы, джентльмены, посмотрите на нашу телефонную книгу, то увидите, что у нас нет офисов, начинающихся с числа тринадцать. Однако если вас интересует столь обширное пространство, думаю, мы сможем разместить вас на шестом…

– Мне кажется, – скорбно произнес высокий человек, – что если кто-то желает арендовать конкретный этаж, меньшее, что может сделать агент, это предоставить ему данный этаж.

– Самое меньшее, – согласился крошечный человек. – Особенно с учетом того, что никто не задает сложных математических задач.

Блейк с трудом сдержал гнев и натянуто усмехнулся.

– Я бы с радостью сдал вам тринадцатый этаж – если бы он у нас был. Но я не могу сдать вам то, чего не существует, не так ли? – Он вытянул руки ладонями вверх и вновь испустил смешок, намекавший на интеллигентность и духовное родство. – На двенадцатом и четырнадцатом этажах почти нет свободного места, чему я весьма рад. Но я уверен, что другая часть Макгоуэн-билдинг прекрасно вам подойдет. – Внезапно он вспомнил, что едва не нарушил протокол. – Меня зовут Сидни Блейк, – сообщил он, легко коснувшись настольной таблички ухоженным пальцем. – Если позволите, с кем…

– Тоху и Боху, – ответил высокий человек.

– Прошу прощения?

– Я сказал, Тоху и Боху. Я Тоху. – Он указал на своего крошечного близнеца. – А он Боху. Или, в некоторых случаях, наоборот.

Сидни Блейк обдумывал эти слова, пока облачко серого пепла не упало с сигареты на его отутюженные брюки. Иностранцы. Следовало догадаться по их смуглой коже и едва заметному незнакомому акценту. Не то чтобы это имело какое-либо значение в Макгоуэне. Или в любом другом здании, принадлежавшем корпорации «Веллингтон Джимм и сыновья, недвижимое имущество». Однако он не мог не заинтересоваться, в какой части света люди обладали столь странными именами и несопоставимыми размерами.

– Очень хорошо, мистер Тоху. И, э-э, мистер Боху. Итак, в моем понимании проблема…

– Никакой проблемы нет, – сказал высокий человек, медленно, твердо, убедительно, – если не считать паники, которую вы поднимаете, юноша. У вас есть здание с этажами с первого по двадцать четвертый. Мы хотим арендовать тринадцатый, который, очевидно, свободен. И если вы наконец перейдете к делу, как вам давно следовало, и сдадите этот этаж нам без дальнейших споров…

– Или логического буквоедства, – вставил крошечный человек.

– …то мы будем счастливы, ваши работодатели будут счастливы, и вам тоже полагается быть счастливым. Это очень простая сделка, которая не должна вызвать затруднений у человека вашего положения.

– Как, черт возьми, я могу… – закричал Блейк, но вспомнил, что говорил профессор Скоггинс на Втором семинаре по современной недвижимости. («Помните, джентльмены, утраченный самоконтроль означает утраченного арендатора. Если посетитель магазина всегда прав, то клиент риелтора никогда не ошибается. Как-то, где-то вы должны найти лекарство от его незначительной коммерческой болезни, пусть даже вымышленной. Риелтор должен занять свое профессиональное место рядом с врачом, дантистом и фармацевтом и взять их девиз: бескорыстная служба, постоянно доступен, всегда надежен».) Блейк наклонил голову, чтобы покрепче ухватиться за профессиональный долг, прежде чем продолжить.

– Послушайте, – наконец сказал он, выдавив из себя, как он надеялся, обаятельную улыбку. – Выражусь вашими же терминами. Вы, по лишь вам ведомым причинам, желаете арендовать тринадцатый этаж. В этом здании, по причинам, ведомым лишь архитектору – который, я уверен, был глупой, эксцентричной личностью, совершенно недостойной нашего уважения, – тринадцатого этажа нет. Следовательно, я не могу сдать его вам. Признаю, внешне это выглядит как затруднение, будто вы не можете получить желаемое в Макгоуэн-билдинг. Но что, если мы внимательно рассмотрим ситуацию? Во-первых, мы обнаружим, что здесь есть несколько других великолепных этажей…

Он умолк, осознав, что остался один. Его посетители поднялись одинаковым стремительным движением и вышли за дверь.

– Очень жаль, – услышал он слова высокого человека, шагавшего через внешний офис. – Отличное местоположение. Так далеко от центра вещей.

– Не говоря уже о внешнем виде здания, – откликнулся крошечный человек. – Такое невзрачное. Очень жаль.

Блейк припустил за ними и догнал их в коридоре, выходившем в вестибюль. Две вещи заставили его резко остановиться. Во-первых, сильное ощущение, что тащить потенциальных клиентов обратно в кабинет, который они столь внезапно покинули, – ниже достоинства недавно назначенного постоянного представителя. В конце концов, это Макгоуэн-билдинг, а не магазин дешевой одежды.

Во-вторых, Блейк осознал, что высокий человек был один. Никаких признаков его крошечного спутника. За исключением – разве что – заметно выпиравшего правого кармана на пальто высокого человека…

– Психи, – сказал Блейк себе, разворачиваясь и возвращаясь в офис. – Это вам не достойные клиенты.

Он настоял на том, чтобы мисс Керстенберг выслушала всю историю, несмотря на строгий наказ профессора Скоггинса не заводить близких отношений с мелкими офисными служащими. Секретарша пощелкала языком и серьезно посмотрела на него сквозь толстые очки.

– Психи, вы согласны, мисс Керстенберг? – спросил он ее, когда закончил. – Едва ли достойные клиенты.

– Не могу сказать, мистер Блейк, – ответила она, проявив несгибаемую скромность. Вставила в печатную машинку фирменный бланк. – Вы хотите отправить письмо Хопкинсону сегодня во второй половине дня?

– Что? А, наверное. То есть разумеется. Конечно, сегодня во второй половине дня, мисс Керстенберг. И покажите его мне для проверки, прежде чем отправлять.

Он вернулся в свой кабинет и рухнул в кресло. Случившееся выбило его из колеи. Первая потенциальная крупная сделка. И тот крошечный человечек – как его звали, Боху? – и выпирающий карман…

Лишь ближе к вечеру он смог сосредоточиться на работе. Но тут зазвонил телефон.

– Блейк? – прокаркал голос в трубке. – Это Глэдстоун Джимм.

– Да, мистер Джимм. – Блейк выпрямился в своем вращающемся кресле. Глэдстоун был старшим из сыновей.

– Блейк, что это за история с отказом сдать площадь?

– Отказом сделать что? Прошу меня извинить, мистер Джимм, но я…

– Блейк, два джентльмена только что явились в главную контору. Их зовут Тули и Були. Они говорят, что безуспешно пытались снять у вас тринадцатый этаж Макгоуэн-билдинг. По их словам, вы признали, что место свободно, но отказались сдать его им в аренду. В чем дело, Блейк? Вы думаете, что фирма назначила вас постоянным представителем, чтобы вы прогоняли потенциальных арендаторов? Довожу до вашего сведения, что нам всем в главной конторе это крайне не нравится, Блейк.

– Я бы с радостью сдал им тринадцатый этаж, – проскулил Блейк. – Но, сэр, проблема в том…

– Какую проблему вы имеете в виду, Блейк? К делу, парень, к делу.

– Здесь нет тринадцатого этажа, мистер Джимм.

– Что?

– Макгоуэн-билдинг – одно из тех зданий, где нет тринадцатого этажа.

Усердно, тщательно он вновь объяснил ситуацию. Даже нарисовал в блокноте схему здания, пока говорил.

– Хм, – хмыкнул Глэдстоун Джимм, когда он закончил. – Вот что я скажу вам, Блейк. По крайней мере, это объяснение в вашу пользу. – И он повесил трубку.

Блейк понял, что дрожит.

– Психи, – яростно пробормотал он. – Определенно психи. Определенно не достойные клиенты.

Придя на следующее утро в свой офис, он обнаружил поджидавших его мистера Тоху и мистера Боху. Высокий человек протянул ему ключ.

– Согласно условиям аренды, мистер Блейк, ключ от нашего главного офиса должен храниться у постоянного представителя здания. Наш слесарь только что сделал дубликат. Полагаю, он подойдет?

Сидни Блейк привалился к стене, чтобы костный мозг вернулся в кости.

– Аренды? – прошептал он. – Главная контора заключила с вами договор аренды?

– Да, – ответил высокий человек. – Без особых трудностей мы смогли достичь как-его-там.

– Единения душ, – подсказал крошечный человек от колена своего спутника. – Пиршества разума. Потока сознания. В вашей главной конторе нет приверженцев числовых тонкостей, молодой человек.

– Могу я взглянуть на договор? – выдавил из себя Блейк.

Высокий человек сунул руку в правый карман пальто и достал знакомый Блейку сложенный лист бумаги.

Это был договор аренды. Тринадцатого этажа Макгоуэн-билдинг. Но имелась одна особенность.

Глэдстоун Джимм вставил поправку: «… арендодатель сдает этаж, которого, как известно и арендатору, и арендодателю, не существует, но название которого имеет действительную стоимость для арендатора, каковая равняется его арендной плате…»

Блейк с облегчением вздохнул.

– Это другое дело. Почему вы не сказали, что вам нужно лишь название этажа? У меня сложилось впечатление, что вы собираетесь занять помещения.

– Мы действительно собираемся занять помещения. – Высокий человек убрал договор в карман. – Мы внесли вперед плату за месяц их аренды.

– И, – добавил крошечный человек, – за месяц охраны.

– И, – закончил высокий человек, – за дополнительный месяц аренды в качестве гонорара агента. Мы определенно собираемся занять помещения.

– Но каким образом… – Блейк истерически хихикнул. – Каким образом вы собираетесь занять помещения, которых даже…

– Доброго вам утра, молодой человек, – хором произнесли арендаторы и направились к лифтам.

Блейк смотрел, как они входят в один из лифтов.

– Тринадцатый, пожалуйста, – сказали они лифтеру.

Дверь лифта закрылась. Мисс Керстенберг миновала Блейка и вошла в офис, по пути исполнительно чирикнув:

– Доброе утро, мистер Блейк.

Блейк едва кивнул ей. Он не отрывал глаз от двери лифта. Некоторое время спустя она вновь открылась, толстый низенький лифтер высунулся наружу и затеял беседу с диспетчером.

Блейк не сдержался и побежал к лифту. Заглянул внутрь. Там было пусто.

– Послушайте, – сказал он, хватая толстого низенького лифтера за рукав поношенной формы. – Два человека, которых вы только что подняли. На какой этаж они отправились?

– На тот, на который и хотели. На тринадцатый. А что?

– Здесь нет тринадцатого этажа. Совсем нет!

Толстый низенький лифтер пожал плечами.

– Послушайте, мистер Блейк, я выполняю свою работу. Кто-то говорит: «Тринадцатый этаж», – и я везу его на тринадцатый. Кто-то говорит: «Двадцать первый этаж», и я…

Блейк вошел в лифт.

– Отвезите меня туда, – велел он.

– На двадцать первый? Само собой.

– Нет, вы… вы… – Блейк заметил, что диспетчер и лифтер сочувственно ухмыляются друг другу, и продолжил более спокойным голосом: – Не на двадцать первый, на тринадцатый. Отвезите меня на тринадцатый этаж.

Лифтер дернул за рычаг, и дверь со стоном закрылась. Они поехали вверх. Все лифты Макгоуэн-билдинг были очень медленными, и Блейк без труда читал номера этажей сквозь маленькое окошечко в двери.

… десятый … одиннадцатый … двенадцатый … четырнадцатый … пятнадцатый … шестнадцатый…

Они остановились. Лифтер почесал голову в фуражке с козырьком. Блейк кинул на него победный взгляд. Они поехали вниз.

… пятнадцатый … четырнадцатый … двенадцатый … одиннадцатый … десятый … девятый…

– Ну? – спросил Блейк.

Лифтер пожал плечами.

– Похоже, теперь его нет.

– Теперь? Теперь? Его никогда здесь не было. Так куда ты отвез тех людей?

– Их? Я же сказал, на тринадцатый этаж.

– Но я только что доказал тебе, что здесь нет тринадцатого этажа!

– И что? Это вы учились в колледже, мистер Блейк, не я. Я просто выполняю свою работу. Если вам это не нравится, могу сказать только одно: я просто выполняю свою работу. Кто-то входит в лифт и говорит: «Тринадцатый этаж», – а я везу…

– Я знаю! Ты везешь его на тринадцатый этаж. Но здесь нет тринадцатого этажа, идиот! Я могу показать тебе план здания, исходный план, и я говорю тебе, я бросаю тебе вызов: покажи мне тринадцатый этаж. Если сможешь показать мне тринадцатый этаж…

Блейк умолк, осознав, что они вернулись в вестибюль и собрали небольшую толпу.

– Послушайте, мистер Блейк, – ответил лифтер. – Если вы недовольны, давайте я позвоню представителю профсоюза, и вы с ним побеседуете. Что скажете?

Блейк беспомощно вскинул руки и протопал обратно в кабинет. Услышал, как за его спиной диспетчер спросил лифтера:

– Из-за чего он так взбесился, Барни?

– А, этот парень, – сказал лифтер. – Обвинял меня в плане здания. На мой взгляд, слишком образованный. Какое отношение я имею к плану здания?

– Понятия не имею, – вздохнул диспетчер. – Ни малейшего.

– А вот еще вопрос, – продолжил лифтер с большей уверенностью, оседлав ораторского конька. – Какое отношение план здания имеет ко мне?

Блейк закрыл дверь офиса и прислонился к ней. Пробежался пальцами по редеющим волосам.

– Мисс Керстенберг, – наконец произнес он придушенным голосом. – Что вы думаете? Психи, которые приходили вчера – два безумных старика, – главная контора взяла и сдала им тринадцатый этаж!

Секретарша подняла глаза от печатной машинки.

– Неужели?

– И хотите верьте, хотите нет, они просто поднялись туда и заняли свои помещения.

Она улыбнулась ему мимолетной женской улыбкой.

– Как мило.

И вновь принялась печатать.

На следующее утро Блейк увидел, что творится в вестибюле, и кинулся к телефону. Набрал номер главной конторы и, задыхаясь, потребовал:

– Мистера Глэдстоуна Джимма.

– Послушайте, мистер Джимм. Это Сидни Блейк из Макгоуэн. Мистер Джимм, дело принимает серьезный оборот! Сегодня они привезли мебель. Офисную мебель. И я только что видел, как какие-то люди поднялись наверх, чтобы установить телефоны. Мистер Джимм, они действительно въезжают!

Глэдстоун Джимм тут же насторожился и сосредоточился.

– Кто въезжает, сынок? Корпорация «Недвижимость Танзен»? Или снова братья Блэр? Только на прошлой неделе я говорил, что в недвижимости воцарилось странное затишье. Я нутром чуял, что прошлогодний «Кодекс честной практики» долго не продержится. Значит, пытаются захватить нашу собственность? – Он протяжно, воинственно фыркнул. – Что ж, у старой фирмы припрятано в рукаве несколько тузов. Первым делом убедись, что все важные бумаги – списки арендаторов, квитанции за аренду, ничего не упусти – лежат в сейфе. Через полчаса к тебе подъедут три адвоката с распоряжением суда. А ты тем временем…

– Вы не поняли, сэр. Это новые арендаторы. Те, которым вы сдали тринадцатый этаж.

Глэдстоун Джимм замолчал и обдумал услышанное. Понял. И тут же перековал мечи на орала.

– Ты имеешь в виду этих ребят, э-э, Тумбса и Буля?

– Именно, сэр. Наверх поднимают столы, и кресла, и картотеки. Здесь люди из телефонной и энергетической компании. Все они отправляются на тринадцатый этаж. Только, мистер Джимм, здесь нет никакого тринадцатого этажа!

Пауза.

– Кто-то из арендаторов жаловался, Блейк?

– Нет, мистер Джимм, но…

– Тут и Буб создают неприятности?

– Нет, вовсе нет. Просто я…

– Просто вы совершенно не уделяете внимания бизнесу! Блейк, вы мне нравитесь, но я должен предупредить вас, что вы свернули на кривую дорожку. Вы почти неделю являетесь постоянным представителем в Макгоуэне – и единственную важную сделку касательно этой недвижимости пришлось заключать в главной конторе. Это плохо отразится на вашем послужном списке, Блейк, очень плохо. У вас по-прежнему большие свободные площади на третьем, шестнадцатом и девятнадцатом этажах?

– Да, мистер Джимм. Я планировал…

– Планировать недостаточно, Блейк. Планы – это только первый шаг. За ними должны следовать действия! Действия, Блейк; Д-Е-Й-С-Т-В-И-Я. Почему бы вам не попробовать следующий фокус: напишите красными буквами слово «действия» на табличке и повесьте ее напротив стола, чтобы видеть всякий раз, когда поднимете глаза. А на обратной стороне перечислите все свободные площади в вашем здании. Всякий раз, глядя на эту табличку, задавайте себе вопрос, сколько помещений по-прежнему перечислено на другой стороне. А затем, Блейк, действуйте!

– Да, сэр, – едва слышно ответил Блейк.

– И больше никакой ерунды по поводу законопослушных, платежеспособных арендаторов. Если они вас не тревожат, вы их не тревожите. Это приказ, Блейк.

– Я понял, мистер Джимм.

Он долго сидел, глядя на телефон. Потом встал, вышел в фойе и шагнул в лифт. В его походке была странная, непривычная беспечность, беззаботность, свойственная лишь человеку, который намеренно ослушался прямого приказа царственного главы корпорации «Веллингтон Джимм и сыновья, недвижимое имущество».

Два часа спустя он приполз обратно в кабинет, ссутулив плечи, смиренно приоткрыв рот.

Всякий раз, когда Блейк оказывался в лифте, набитом телефонными монтерами и грузчиками мебели, направлявшимися на тринадцатый этаж, тринадцатого этажа не было. Но стоило им, немного раздраженным, сменить лифт, избавившись от Блейка, – и, насколько мог сказать Блейк, они поднимались туда, куда нужно. Это было очевидно. Для него тринадцатого этажа не существовало. И, возможно, никогда не будет существовать.

В пять часов он по-прежнему мрачно размышлял о несправедливости происходящего, когда дежурные пожилые уборщицы зашли во внешний офис, чтобы отметиться.

– Которая из вас, – спросил Блейк с внезапным озарением, – которая из вас убирает тринадцатый этаж?

– Я.

Он отвел женщину в ярко-зеленой шали с бахромой в свой кабинет.

– Когда вы начали убирать тринадцатый этаж, миссис Риттер?

– Как только въехали новые арендаторы.

– Но до этого… – Он ждал, встревоженно вглядываясь в ее лицо.

Она улыбнулась, и несколько морщинок сместились.

– До этого, да пребудет с вами Господь, там не было арендаторов. Только не на тринадцатом.

– И… – настаивал он.

– И убирать было нечего.

Блейк пожал плечами и сдался. Уборщица пошла к двери. Он удержал ее за плечо.

– И какой он? – с завистью спросил Блейк. – Тринадцатый этаж?

– Такой же, как двенадцатый. И десятый. Как любой другой этаж.

– И все могут туда попасть, – пробормотал он себе под нос. – Все, кроме меня.

Блейк раздраженно понял, что говорил слишком громко. И что пожилая женщина смотрела на него, сочувственно наклонив голову.

– Может, причина в том, – мягко предположила она, – что у вас нет повода там находиться.

Он так и стоял, размышляя над ее словами, когда уборщица и ее коллеги с грохотом и стуком отправились наверх, вооруженные швабрами, вениками и металлическими ведрами.

За спиной Блейка раздались кашель и эхо кашля. Он обернулся. Мистер Тоху и мистер Боху поклонились. Точнее, сложились и разложились.

– Для указателя в вестибюле, – сказал высокий человек, вручая Блейку белую визитку. – Так нас следует вписать.

Г. ТОХУ И К. БОХУ СПЕЦИАЛИСТЫ ПО НЕМАТЕРИАЛЬНОМУ ИМУЩЕСТВУ ПРЕДОСТАВЛЯЕМ УСЛУГИ

Блейк облизнул губы, борясь с любопытством, и проиграл.

– Какому нематериальному имуществу?

Высокий человек посмотрел на крошечного человека. Тот пожал плечами.

– Неосязаемому, – сказал он.

Они вышли.

Блейк не сомневался, что видел, как высокий человек поднял крошечного, прежде чем шагнуть на улицу. Но не мог сказать, что он с ним сделал. А потом остался лишь высокий человек, в одиночестве идущий по тротуару.

С этого дня у Сидни Блейка появилось хобби: найти хороший повод для визита на тринадцатый этаж. К сожалению, хорошего повода просто не было, поскольку арендаторы не создавали проблем и вовремя вносили арендную плату.

Месяц за месяцем они вовремя платили за аренду. И не создавали неприятностей. Мойщики окон поднимались наверх, чтобы вымыть окна. Маляры, штукатуры и плотники поднимались наверх, чтобы отделать офисы на тринадцатом этаже. Мальчишки-курьеры спотыкались под грузом канцелярских принадлежностей. На тринадцатый этаж поднимались даже посетители – удивительно разномастные люди, от нищих провинциалов в рабочих ботинках до кричаще одетых букмекеров; случайная группа джентльменов в дорогих темных костюмах, низкими интеллигентными голосами обсуждавших процентные ставки и выпуски новых облигаций, просила лифтера поднять их к Тоху и Боху. Многие, многие люди посещали тринадцатый этаж.

Все, начал думать Сидни Блейк, кроме Сидни Блейка. Он пытался проникнуть на тринадцатый этаж по лестнице. И неизменно, запыхавшись, оказывался на четырнадцатом или двенадцатом. Пару раз он пробовал проникнуть в лифт вместе с Тоху и Боху. Однако лифт не мог отыскать нужный этаж, пока Блейк находился в кабине. И Тоху с Боху оборачивались и с улыбкой смотрели туда, где он прятался в толпе, после чего побагровевший Блейк выходил на ближайшем этаже.

Однажды он попробовал – тщетно – переодеться в строительного инспектора, проверяющего пожарную безопасность…

Ничто не срабатывало. У него не было дел на тринадцатом этаже.

Он денно и нощно размышлял о проблеме. Его живот утратил легкую округлость, ногти – ухоженность, а брюки – складку.

И никто больше не проявлял ни малейшего интереса к арендаторам с тринадцатого этажа.

Правда, однажды мисс Керстенберг подняла на Блейка глаза от пишущей машинки.

– Так они пишут свои имена? – спросила секретарша. – Т-ОХ-У и Б-О-Х-У? Забавно.

– Чего в этом забавного? – накинулся он на нее.

– Это еврейские имена. Я знаю, потому что, – она густо покраснела, – преподаю в еврейской школе по вечерам, по вторникам, средам и четвергам. И моя семья очень религиозна, так что я получила настоящее ортодоксальное воспитание. Думаю, религия – это хорошо, особенно для девочки…

– Так что с этими именами? – Блейк приплясывал вокруг секретарши.

– Ну, в Танахе, прежде чем Господь сотворил Землю, Земля была tohu oobohu. Oo означает «и». А tohu и bohu… это трудно перевести.

– Попробуйте, – попросил он. – Попытайтесь.

– Ну, например, обычно tohu oobohu переводят на английский как «безвиден и необитаем». Но в действительности bohu означает «пустой» во многих…

– Иностранцы, – фыркнул Блейк. – Так и знал, что они иностранцы. И затеяли что-то дурное. С такими-то именами.

– Я с вами не согласна, мистер Блейк, – очень сухо возразила мисс Керстенберг. – Совершенно не согласна, что эти имена означают что-то дурное. Только не на иврите.

И она больше никогда не выказывала к нему дружелюбия.

Две недели спустя Блейк получил сообщение из главной конторы корпорации «Веллингтон Джимм и сыновья, недвижимое имущество», и оно едва не столкнуло его здравомыслие со скользкого трона, на котором то восседало. Тоху и Боху поставили корпорацию в известность. Они освобождали площадь в конце месяца.

Целый день он ходил и беседовал сам с собой. Лифтеры доложили, что слышали, как он говорил: «Более иностранных иностранцев не придумаешь – они даже не из нашей физической вселенной!» Уборщицы, вздрагивая, рассказывали друг другу в раздевалке о безумном огне в глазах Блейка, когда он бормотал, размахивая руками: «Ну конечно, тринадцатый этаж! Где еще им остановиться, раз их не существует? Ха!» А мисс Керстенберг заметила, как он таращится на питьевой фонтанчик и бубнит: «Готов спорить, они пытаются вернуть часы на пару миллиардов лет назад и начать все заново. Грязная пятая колонна!» Она боязливо подумала, не сообщить ли в ФБР, но решила этого не делать. В конце концов, если полиция начнет шастать туда-сюда, никогда не знаешь, кто отправится в тюрьму.

А кроме того, некоторое время спустя Сидни Блейк успокоился. Он снова начал бриться каждое утро, и чернота покинула его ногти. Но он определенно не имел ничего общего с былым энергичным юным риелтором. Его почти постоянно окружал странный, пронзительный ореол триумфа.

Наступил последний день месяца. Все утро мебель спускали вниз и увозили прочь. Когда сгрузили последние коробки, Сидни Блейк с живым цветком в петлице подошел к ближайшему к его кабинету лифту и шагнул в кабину.

– Тринадцатый этаж, пожалуйста, – произнес он четким, звучным голосом.

Дверь закрылась. Лифт поднялся. И остановился на тринадцатом этаже.

– А, мистер Блейк, – сказал высокий человек. – Какой сюрприз. Чем мы можем вам помочь?

– Как дела, мистер Тоху? – спросил Блейк. – Или Боху? – Он повернулся к его крошечному спутнику. – А вы, мистер Боху – или, быть может, Тоху, – надеюсь, у вас все в порядке? Хорошо.

Некоторое время он просто ходил по пустым, просторным офисам и смотрел. Не осталось даже перегородок. Они были втроем на тринадцатом этаже.

– У вас к нам какое-то дело? – осведомился высокий человек.

– Само собой, у него к нам дело, – раздраженно ответил крошечный человек. – У него должно быть дело. Только пусть поторопится, в чем бы оно ни заключалось.

Блейк поклонился.

– Параграф десятый, раздел третий вашего договора аренды: «… арендатор дает согласие, что после своевременного оповещения арендодателя уполномоченный представитель арендодателя, такой как постоянный представитель при его наличии в данном объекте недвижимости, получает право осмотреть помещения, освобождаемые арендатором, дабы убедиться, что арендатор оставляет их в хорошем состоянии и порядке…»

– Вот, значит, какое у вас дело, – задумчиво произнес высокий человек.

– А что же еще? – сказал крошечный человек. – Что ж, юноша, попрошу вас поторопиться.

Сидни Блейк неспешно расхаживал туда-сюда. Хотя он испытывал неописуемое возбуждение, приходилось признать, что тринадцатый этаж на вид ничем не отличался от любого другого этажа. За исключением… Да, за исключением…

Он подбежал к окну и посмотрел вниз. Сосчитал. Двенадцать этажей. Посмотрел вверх и сосчитал. Двенадцать этажей. Вместе с этажом, на котором он находился, получалось двадцать пять. Однако в Макгоуэн было двадцать четыре этажа. Откуда взялся лишний этаж? И как здание выглядело в этот момент, с его головой, торчащей из окна тринадцатого этажа?

Он вернулся назад, проницательно глядя на Г. Тоху и К. Боху. Они должны знать.

Арендаторы стояли у открытой двери лифта. Лифтер, почти такой же нетерпеливый, как и мужчины в черном, спросил:

– Вниз? Вниз?

– Что ж, мистер Блейк, – сказал высокий человек. – В хорошем ли состоянии помещения?

– Да, в хорошем, все в порядке, – ответил Блейк. – Но суть не в этом.

– Суть нас не интересует, – сказал крошечный человек высокому. – Нам пора.

– Совершенно верно, – согласился высокий человек. Наклонился и поднял своего компаньона. Сложил один раз назад и один вперед, потом туго скатал и сунул в правый карман пальто. Затем шагнул в лифт. – Идете, мистер Блейк?

– Спасибо, нет, – сказал Блейк. – Я провел слишком много времени, пытаясь подняться сюда, чтобы так быстро уходить.

– Как пожелаете, – ответил высокий человек и сказал лифтеру: – Вниз.

Оставшись в одиночестве на тринадцатом этаже, Сидни Блейк наполнил грудь воздухом. Слишком много времени! Он направился к двери на лестницу, которую столько раз пытался отыскать, и потянул. Она не сдвинулась с места. Забавно. Он наклонился и внимательно изучил ее. Дверь не была заперта. Просто застряла. Нужно вызвать слесаря, чтобы он с этим разобрался.

Кто его знает. Может, с этого момента в старом Макгоуэн будет лишний этаж для аренды. Нужно быть начеку.

Как именно здание выглядит снаружи? Он оказался у очередного окна и попробовал выглянуть. Его что-то остановило. Окно было открыто, но он не мог просунуть голову дальше подоконника. Он вернулся к окну, из которого выглядывал в первый раз. То же самое.

И внезапно он понял.

Он побежал к лифту и ударил кулаком по кнопке. Держал ее, дыша все чаще и чаще. Сквозь ромбовидные окошки в дверях он видел, как поднимаются и опускаются кабины. Но они не останавливались на тринадцатом этаже.

Потому что тринадцатого этажа больше не было. И никогда не было. Кто слышал о тринадцатом этаже в Макгоуэн-билдинг?..

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Я ужасно страдал от язвы двенадцатиперстной кишки с двадцати девяти до пятидесяти восьми лет, когда наконец сделал частичную гастрэктомию – всего за несколько лет до того, как открыли микробную природу язв и нашли способ лечить их антибиотиками. Но я по-прежнему смотрю на тот или иной свой рассказ и вспоминаю, сколько боли на него потратил.

Неделя, когда я написал «Арендаторов», была из худших. Я печатал одной рукой, другой массируя живот, глотая чайными ложками популярный в то время белесый антацид.

Когда я принес рассказ Хорасу Голду для его фэнтезийного журнала «Бейонд» (Beyond), он сразу же заметил белые капли почти на каждой странице (это было до эпохи компьютеров и принтеров: в те времена перепечатывать длинную рукопись, если у тебя не нашлось денег на машинистку, было убийственным занятием).