Текст книги "Теракты и диверсии в СССР. Стопроцентная раскрываемость"

Таким образом, с помощью агента Хельмута советским чекистам удавалось получать данные о немецких агентах, оставленных в тылу Красной Армии, а также выяснять, где и когда должны быть переброшены в Румынию новые диверсионно-шпионские группы противника. Это создавало возможности под благовидными предлогами задерживать выявленных шпионов.

Что же касается перебросок немецкими самолетами новых диверсантов, то, зная заранее трассы их полетов, конечные точки выброски, не составляло особого труда сбивать эти самолеты нашими истребителями или зенитной артиллерией, а на конечных точках выброски диверсантов располагать на отдых «маршевые роты» и другие «случайно оказавшиеся поблизости» подразделения Красной Армии для их захвата.

Контроль радиообмена давал возможность получать обширную информацию о внутриполитическом положении в Румынии, отношении к СССР и англо-американцам различных слоев румынского общества. Особенно ценной была информация о намерениях и предпринимаемых шагах крупных владельцев собственности в Румынии. В какой-то степени это помогало советским представителям в Союзно-Контрольной Комиссии в Румынии правильно решать вопросы политического характера. Видимо, для читателя представят интерес телеграммы немецкого резидента Гуннера, из которых видно, как представители имущих кругов Румынии пытались спасти свое богатство или перевести свои капиталы на счета в нейтральные международные банки.

«РСХА» – 6-Е – Мистеру Штрунку.

Союз крупных владельцев (помещиков) находится в переговорах с Америкой с целью получения займа в 200 миллиардов лей. В залог предлагаются крупные земельные владения. Стараются этим путем спастись от экспроприации.

Этой суммой можно уплатить часть военного долга России. Остальной долг будет также уплачен Америкой. Как залог Америка должна получить: нефть, леса, дельту Дуная и порт Констанцу.

Переговоры форсируются. Англичане и русские повидимому недовольны».

«62».

«РСХА» – 6-Е – Мистеру Штрунку.

Согласно договоренности прошу перевести немедленно 5000 шведских крон на имя: Осмочиян, Грандотель, Стокгольм, для Дина.

Стокгольм, в случае получения, пусть телеграфирует сюда: «Дина здоров». Вышеуказанная сумма будет выплачена здесь в румынских леях».

«62».

Нет нужды представлять все радиограммы, которые сотнями проходили с помощью Хельмута через руки сотрудников советской военной контрразведки. Из перехваченных сообщений делались выводы, принимались конкретные решения, результаты докладывались в Москву нашим партийным и государственным органам, советскому командованию.

Между тем отношения между Шмидтом и Гуннером удалось обострить настолько, что центр предложил Шмидту нелегально возвратиться в Германию. По договоренности с марионеткой немцев Хориа-Сима вместе со Шмидтом в Германию должен был прибыть заместитель руководителя подпольных сил легионеров, ближайший помощник Петрашку – Стойканеску.

В ходе оперции возникли обстоятельства, в результате которых Хельмут мог быть расшифрован немцами как агент советской контрразведки. Произошло это так.

В последних числах января и начале февраля 1945 года Гуннера не было в Бухаресте. Из предыдущих радиограмм было известно, что он по указанию венского разведывательного центра изыскивает наиболее безопасные пути нелегальной переправы в Германию майора СС Шмидта и махрового националиста и друга Петрашку – Стойканеску.

Полученная чекистами информация давала основание полагать, что выезд Шмидта и Стойканеску связан с их докладом немецкой разведке и правительству Хориа-Сима о готовности подпольных сил к восстанию в тылу Советской Армии с целью установления в Румынии профашистской диктатуры. С другой стороны, имелись серьезные опасения, что Шмидт и Стойканеску, согласовав в Германии сроки выступления, по возвращению в Румынию доложат о них Петрашку и Гуннеру и таким образом активизируют деятельность легионерского подполья и немецкой резидентуры. В связи с этим было принято решение арестовать Шмидта и Стойканеску. Однако во избежание провала Хельмута было признано целесообразным после того, как он сообщит чекистам район перехода ими линии фронта, задержание провести на территории Венгрии при их подходе к боевым позициям. Но обстановка сложилась так, как не предполагали военные контрразведчики.

8 февраля почти по всей Румынии была промозглая холодная погода. Днем дул леденящий, пронизывающий до костей ветер. К ночи он утих, однако мороз крепчал все больше и больше. Давно в этих южных районах не было такой низкой температуры.

Хельмут лег в постель довольно рано – половина второго ночи. Обычно в ночное время ему приходилось шифровать донесения, получаемые от Гуннера, Петрашку или Липхарда, а затем в первый сеанс радиосвязи, установленный ему центром с 4 до 4.30 утра, передавать подготовленные сообщения.

Последние же три дня из-за отсутствия Гуннера телеграмм почти не поступало, и Хельмут мог разрешить себе такой «непозволительный для военного времени» роскошный отдых. Но спать ему не пришлось. В три часа ночи кто-то настойчиво застучал условным сигналом в окно. Через морозные узоры на стекле Хельмут увидел Гуннера в форме вольноопределяющегося румынской военной армии…

С первых минут появления Гуннера в квартире Хельмут понял, что случилось что-то необычное. Резидент был явно возбужден. Чувствовалось, что он торопился попасть на квартиру своего радиста. Щеки и уши у него побелели от мороза, руки казались скрюченными. Сам он весь дрожал от холода.

Как выяснилось позднее, почти двенадцать часов он добирался в открытых кузовах попутных машин до Бухареста, чтобы поспеть к сроку. В душе Гуннер проклинал себя за то, что надел на себя форму вольноопределяющегося, так как низкое звание не давало ему возможности воспользоваться более удобным и теплым местом на транспорте.

– Когда очередной сеанс, – хриплым, простуженным голосом спросил Гуннер Хельмута. Получив ответ, он несмотря на то, что его трясло от холода, продиктовал и попросил срочно зашифровать и передать в центр немецкой разведки следующую телеграмму:

«РСХА» – Раннеру»[10]10
  Кто скрывался под именем Раннера, установить не удалось.


[Закрыть]. Молния.

«Титц» и Стойканеску сегодня, 9 февраля, в 5.00 вылетают к вам из Брашова на румынском военном самолете «Хейнкель-129» № 214-С. Маскировка под румынских военнослужащих. «Титц» по документам Бырсан, Стойканеску – Руган. Из-за плохой погоды возможно сделают промежуточную посадку в Мишкольце.

Прошу передать радиостанции «Донау» и наземным станциям, что позывным самолета будет знак УА-2; «воскресенье» – означает посадку в Братиславе, «вторник» – посадка в Винернойшдате. Перелет фронта в районе дислокации 4 румынской армии. Условные сигналы для зенитчиков: две красные ракеты и два колебания крыльями.

«Боб» снова возвратился в Бухарест.

«62».

Шел четвертый час ночи. Хельмут в присутствии Гуннера шифровал телеграмму, а мысли его с лихорадочной быстротой перебирали различные выходы из создавшегося положения. Было ясно, что Гуннер останется в квартире по меньшей мере до утра. За это время самолет со Шмидтом и Стойканеску мог пересечь линию фронта. «Перепутать шифр?» – думал Хельмут и тут же отказался от этой мысли. С одной стороны, за его работой следили зоркие глаза Гуннера, а с другой – самолет независимо от содержания телеграммы мог достичь немецкой территории.

Связаться срочно с чекистами? Невозможно! Из дома позвонить нельзя, телефоны-автоматы во время войны не работали, да и Гуннер был начеку. И тогда Хельмут решился на рискованный шаг. После зашифровки до радиосеанса оставалось 15 минут. Хельмут, делая вид, что очень удручен плохим состоянием шефа, помог снять ему обувь, стал растирать руки и лицо. Гуннер действительно чувствовал себя неважно: болела поясница, ноги и руки ломило от холода, щеки и уши не чувствовались. «Вам обязательно нужно растереться спиртом или цуйкой, шеф, – бросил Хельмут, – иначе я не поручусь за исход дела. Смотрите, как бы не получить после вашей прогулки гангрену». «Ты прав, мой друг», – ответил Гуннер и попросил поискать чеголибо из спиртного в квартире. «К сожалению», напитков не оказалось и сразу же после передачи указанной телеграммы Хельмут по просьбе Гуннера побежал в ночную «бодегу» (так назывались небольшие трактиры в Румынии) за цуйкой.

Находясь в передней, Хельмут быстро набросал записку на немецком языке с координатами самолета, временем вылета и где он намерен перелететь линию фронта. «На этом самолете немецкие офицеры пытаются удрать в Германию» – гласила последняя фраза записки. Он выскочил на улицу и побежал в надежде встретиться с русскими патрулями. Ему казалось, что прошло уже много времени, необходимо было возвращаться домой, а встретить кого-либо из русских Хельмуту не удалось. Он забежал в бодегу, которая уже закрывалась из-за отсутствия посетителей, где купил бутылку крепкого рома.

Оказавшись на улице, он вдруг увидел приближающийся к нему студебеккер с номерными знаками частей Советской армии. Он бросился к нему. Резко завизжали тормоза и чей-то повелительный голос закричал: «Тебе что, дураку, жизнь надоела?!» Перед Хельмутом стоял старшина Советской армии. Коверкая русские и немецкие слова Хельмут торопливо заговорил: «Шнель, скорее, русская комендатур, этот папир отшень бистро нужен ваш официрен. Отшень бистро русский комендатур!»

Вложив записку в руки старшины, он бросился к своему дому. Раздеваясь, он взглянул на большие стенные часы, висевшие в передней. Прошло всего 15 минут с момента его ухода из квартиры. А двадцатью минутами позже, то есть в 5 часов 30 минут утра советский комендант гор. Бухареста по «ВЧ» звонил в штаб 2-го Украинского фронта, передавая содержание столь загадочно попавшей к нему записки.

9 февраля 1945 года над венгерским городом Дебрецен появился «хейнкель» с бортовым номером 214-С. Несмотря на предложения поднявшихся в воздух истребителей совершить посадку, он продолжал лететь в направлении линии фронта. Самолет был подбит истребителями, загорелся, однако сумел сесть. Шмидт и Стойканеску, получившие тяжелые ранения и ожоги, были помещены вначале как румынские военнослужащие в румынский госпиталь в Мишкольце, а затем, когда военной контрразведке стали известны подробности случившегося, переведены в госпиталь Советской Армии в Дебрецене, где находились под усиленным наблюдением. Летчику Маринеску, получившему небольшие ранения, удалось бежать из госпиталя.

Сведения о повреждении и посадке самолета дошли и до Гуннера через его агентуру, занимавшую ответственные посты в румынской армии.

14 февраля 1945 года из Бухареста в Вену была передана следующая радиограмма:

«Самолет с «Молдаваном» (Шмидт) и Стойканеску сбит русскими. Оба ранены: переломы и ожоги. Находятся в румынском госпитале в Мишкольце. Выдали себя при активном участии военных властей за легионеров, пытавшихся бежать в Германию. Летчику удалось скрыться.

Министр военных дел Негулеску после того, как ему стало известно о происшедшем, уполномочил своего представителя вылететь срочно в Мишкольц, с тем чтобы организовать исчезновение «Молдавана» и Стойканеску из госпиталя, изготовить фиктивные документы о смерти и погребении их. Документы затем доставить в Бухарест. Это делается с тем, чтобы скрыть следы участия в организации вылета указаных лиц со стороны румынских властей».

Через несколько дней находящийся у Хельмута на связи немецкий агент Том принес адресованное Гуннеру письмо от сбежавшего летчика Маринеску. В письме указывалось, что во время нахождения Маринеску в румынском госпитале, он узнал, что они были сбиты по приказу русских, которые утверждали, что в самолете летят немцы. Это и послужило основанием для побега Маринеску из румынского госпиталя, перед тем как Шмидт и Стойканеску были отправлены к русским в Дебрецен. Письмо Хельмут должен был передать по назначению.

Было ясно, что Гуннер и его агенты постараются выяснить причину провала перелета к немцам самолета, и в этой связи возникала реальная угроза расшифровки Хельмута. После ряда колебаний чекисты решили: письмо Хельмут передаст Гуннеру лично. Сам факт его передачи, беспокойство Хельмута в связи с создавшейся обстановкой, высказанные им опасения в отношении безопасности Гуннера и его лично, в какой-то степени должны отвести от него подозрения. Помимо этого «Хельмут» должен был предупредить Гуннера, чтобы последний временно не появлялся у него на квартире по соображениям безопасности.

Это предупреждение Хельмута должно быть построено на том, что Стойканеску, как близкий друг Петрашку, может знать, где примерно находится агентурная радиостанция, и на следствии рассказать об этом.

Одновременно предполагалось в районе брашовского аэродрома распустить слух, что Шмидт, являвшийся в прошлом руководителем этнической группы немцев в Румынии, был опознан кем-то из обслуживающего аэродром персонала. В конце концов это станет известно организаторам нелегального вылета Шмидта и Стойканеску, а следовательно и руководителям легионерского подполья и немецкой резидентуры. Подозрения с Хельмута будут сняты.

Так и случилось. Первое время Гуннер не встречался с Хельмутом по его просьбе, а через несколько дней через связного передал текст радиограммы, из которой усматривалось, что «Хельмут» вне подозрений.

«РСХА» – 6-Е – Штрунку.

«Молдаван» и Стойканеску переведены в русский госпиталь в Дебрецене. Полет стал известен из-за оплошности «Молдавана» на аэродроме, поэтому поступил приказ сбить самолет. Русские пытаются установить их как немцев. Только что прибыл «Жим». Он сообщил, что попытки спасения безуспешны. Опасаемся серьезных последствий. Дайте директиву».

«62».

Центр поспешил ответить следующей радиограммой:

«Бобу»

По приказу верховного «Бобу» надлежит оставаться до нового распоряжения в Бухаресте и принять на себя командование. Единственный путь передачи приказов от здешнего легионерского командования к командованию на местах – через «Боба». Принципиальный приказ относительно всех проблем будет вскоре дан.

Немедленно направьте доверенных людей во все круги с целью получения информации относительно конференции трех держав. Для немецкого управления ее результаты имеют колоссальное значение. В особенности широко используйте своих людей, работающих в окружении короля и англо-американцев.

В связи с падением «Титца» примите все меры обеспечения безопасности. Не падайте духом, будем надеяться на их стойкость и выдержку. Клаус и Тристан[11]11
  Полагаем, что за этими псевдонимами скрывались фамилии Гиммлера и Кальтенбруннера.


[Закрыть] очень довольны вашей работой. Относительно перевода денег следует завтра подробное сообщение. Срочно сообщите представления для наград «Железным крестом» и «Немецким крестом».

«Раннер».

Напрасно немецкие руководители разведки строили иллюзии в отношении стойкости и выдержки своих кадров. Только на первом допросе Шмидт произнес высокопарную фразу вроде того, что «честь немецкого офицера не позволяет ему выдавать секреты», а затем, опасаясь за свою судьбу, сообщил данные, которые представляли несомненный интерес для советского военного командования.

Из показаний Шмидта явствовало, что, женившись в 1941 году на дочери командующего войсками «СС» Германии генерала Бергера, он получил через своего тестя доступ к Гиммлеру и пользовался покровительством и доверием последнего.

В августе 1944 года Шмидт, получив данные о намерении Румынии выйти из войны, немедленно выехал в Берлин, где трижды был принят Гиммлером и дважды Риббентропом.

Далее на следствии Шмидт показал:

«…В ноябре 1944 года по личному указанию Гиммлера и Риббентропа я был переброшен в Румынию с заданием связаться с легионерским подпольем и через них организовать вооруженное выступление против Красной Армии, а также диверсионную и разведывательную работу в тылу советских войск. Одновременно Риббентропом я был назначен уполномоченным министерства иностранных дел Германии по делам Румынии.

Находясь на нелегальном положении в Румынии, я был связан с руководителями подполья Петрашку, Стойканеску и другими, совместно с которыми вел подготовку легионеров к вооруженному выступлению.

В конце января 1945 года меня, как эмиссара Гиммлера, Петрашку и Стойканеску информировали о том, что обстановка в Румынии благоприятствует выступлению легионеров, их организация быстро восстанавливается и имеет сторонников в правительственных и военных кругах, которые готовы поддержать вооруженное выступление против Красной Армии».

Вопрос: Кто вам известен из участников подготовляемого заговора?

Ответ: Лично мне и со слов Петрашку известны следующие участники заговора:

– генерал Аврамеску – командующий 4-й румынской армией;

– корпусной генерал Драгалина – генеральный инспектор мотомеханизированных войск военного министерства Румынии;

– генерал Алдя – бывший министр внутренних дел правительства Антонеску.

Шмидт также показал, что он и руководитель «железногвардейцев» рассчитывали на поддержку выступления легионеров премьер-министром Радеску, военным министром Негулеску, министром внутренних дел Пенеску, лидерами национал-царанистской и либеральной партий Маниу и Братиану, начальником сигуранцы (служба безопасности) Станеску, начальниками гарнизонов в Бухаресте, Сибиу, Брашове и Крайове, а также реакционно настроенной частью офицеров румынской армии.

Этот протокол допроса заканчивался следующими словами Шмидта: «Считая обстановку в Румынии и проведенную подготовительную работу к активным действиям легионеров достаточной, а также учитывая наличие в числе участников заговора ряда генералов румынской армии и поддержку со стороны некоторых министров, я, как это было обусловлено с Гиммлером, решил пробраться в Германию для доклада ему о готовности и получения указаний. С этой же целью для доклада Хориа-Сима намерен был пробраться в Германию и Стойканеску».

Сотрудники советской военной контрразведки шаг за шагом разматывали клубок заговора, осуществление которого ввергло бы румынский и другие народы в новую бездну несчастий, кровопролития и других ужасов войны. Правда, кое-что, в частности фамилии генералов – участников заговора, было известно советским чекистам еще до Шмидта.

Генерал Аврамеску неоднократно фигурировал в радиограммах, направляемых с помощью Хельмута Гуннером и Липхардом в адрес руководителей Венского разведцентра РСХА.

Из этих радиограмм можно было сделать определенные выводы. Так, в сообщении, отправленном Гуннером Штрунку 18 января 1945 года, было следующее:

«…13 января был у Аврамеску в полосе военных операций. До этого через баронессу Струдза узнал, что Аврамеску возможно будет удален из армии. Это еще окончательно не решено. Если так, то потеряем неимоверные шансы, потому что он был согласен на все. Позиция его у советских властей, кажется, не пошатнулась».

«62».

«РСХА» – 6-Е – Раннеру

Генерал Аврамеску повышен в чине до генерала армии. Занимает пост командующего 4-й румынской армией. Завтра отправляется в оперативную зону. Отношение Аврамеску к нам превосходное. Он расположен на всякое сотрудничество с нами. По просьбе легионеров пошел на фронт, но обещает, если это потребуется, взять на себя и политическое задание. Имеем с Аврамеску тесную связь через постоянного связного».

«62».

Безусловно, такая информация заставляла чекистов весьма зорко следить за поведением Аврамеску и по согласованию с командованием и политорганами Советской Армии негласно контролировать его действия.

Конечно, не только мы наблюдали за развитием политических событий в Румынии и других Балканских странах в тот период времени. Свои цели преследовали и представители разведок Соединенных Штатов Америки и Англии.

Они располагали достаточно хорошими источниками информации. Не вся она попадала к русским союзникам. Многое, конечно, скрывалось. Однако порой, когда дело касалось серьезных вопросов, связанных с возможными успехами или неуспехами на советско-германском фронте, союзники вынуждены были передавать нам отдельные данные.

Так было и с информацией о генерале Аврамеску.

В начале января 1945 года начальник Управления стратегических служб США (УСС)[12]12
  Так называлась в годы войны американская разведка. В 1947 г. УСС была реорганизована в ЦРУ (Центральное разведывательное управление США).


[Закрыть] генерал Донован через представителя американской военной миссии в СССР генерала Дина направил в советские круги официальное письмо, в котором предупреждал о возможной измене союзным войскам генерала Аврамеску. Вот подлинное содержание письма:

«Управление стратегических служб, Вашингтон

В начале ноября 1944 года немцы получили сведения, что генерал Аврамеску, главнокомандующий 4-й румынской армией, предполагает перейти на сторону немцев и привести с собой часть армии. Говорят, что он уже один раз, в начале ноября, неудачно пытался перебраться к немцам через линию фронта со своим семейством. Стремясь к осуществлению этого плана, немцы организовали встречи между их военными представителями, лидером «Железной гвардии» Хориа-Сима и князем Стурдза, зятем генерала Аврамеску…

В соответствии с этим Хориа-Сима в сопровождении полковника Штейнгаузера прибыл в расположение германской южной армейской группы в начале ноября и встретился с генералом фон Грольманом и генерал-полковником Фриснером, командующим армейской группой. Было решено, что для координации всех операций в Румынии необходимо создать центральное командование, аналогичное уже существующему политическому…

Позднее Хориа-Сима встретился с князем Стурдза и немцами в Будапеште. На этом свидании князь Стурдза заявил, что генерал Аврамеску не в состоянии будет привести с собой какую-либо часть своей армии и возьмет с собой только свою семью…»

В сообщении американской разведки настораживала фраза о решении немцев создать командование по Румынии. Поэтому одной из версий, намеченных советскими чекистами, было предположение, что подготовленность подпольных сил к выступлению против Красной Армии оказалась на такой стадии, что немцы пришли к выводу о необходимости создания по Румынии специальной группы командования.

Таким образом, накопленная советскими органами государственной безопасности информация свидетельствовала о том, что генерал Аврамеску является одним из активных участников заговора, а его пребывание на посту командующего румынской армией на советско-германском фронте чревато серьезными последствиями.

Когда же поступило письмо из УСС США и немецкий разведчик Шмидт дал откровенные показания, было решено попытаться отстранить Аврамеску, Драгалина и других от занимаемых ими командных должностей и лишить их тем самым возможности использовать отдельные подразделения румынской армии для поддержки готовящегося легионерским подпольем мятежа.

Учитывая известное чекистам ошибочное мнение представителей легионерского подполья и немецкой резидентуры о том, что Аврамеску пользуется доверием у русского командования, было решено, через Союзно-Контрольную Комиссию по Румынии отозвать его с фронта в Бухарест якобы для рассмотрения его кандидатуры на один из ответственных постов в военном министерстве Румынии. За это время собрать дополнительные материалы о его предательской деятельности, и в конце концов вывести из игры.

Аврамеску заранее был предупрежден о возможном его вызове в Бухарест на переговоры по поводу его повышения в должности. Этот факт, через связника немедленно стал известен немецкому резиденту Гуннеру. В Венский центр полетела радиограмма:

«РСХА» – 6-Е – Штрунку

Срочно передайте эту телеграмму Хориа-Сима. Аврамеску отзывают с фронта, чтобы он вошел в правительство как министр военных дел. Наши шансы на успех повышаются».

«62».

Видимо, сообщение Гуннера произвело в немецкой ставке ошеломляющее впечатление. Новый пост генерала Аврамеску открывал и новые перспективы заговора.

Было ясно, что как только Аврамеску «возглавит» вооруженные силы, немцы и их лакей Хориа-Сима попытаются приступить к активным боевым действиям в тылу Советской армии. Их стремление ясно просматривалось в директивной радиограмме, переданной 10 марта 1945 года центром германской разведки в Вене, находящемуся на нелегальном положении в Румынии Петрашку.

Радиограмма была принята агентом Хельмутом. Ее текст попал в руки советской контрразведки.

«Бобу»

Нижеследующий текст, подписанный лично лидером «Железной гвардии» Xopua-Сима, срочно передайте Петрашку.

«В результате переговоров с германскими кругами передаю следующие директивы:

1. В последующем не предпринимайте отдельных актов саботажа, однако проведите все подготовительные мероприятия с таким расчетом, чтобы в нужный момент они могли быть проведены одновременно с максимальным успехом.

2. Движение «железногвардейцев» должно функционировать пока только нелегально. Ни при каких обстоятельствах не выступите сейчас открыто, даже в письменной пропаганде.

3. Склады и места укрытия сделайте по возможности небольшими, с тем чтобы они не привлекали внимания. Они должны стать для будущих действий сборными пунктами.

4. Боевые группы по возможности должны оставаться в рамках местных организаций и быть хорошо замаскированы как в городе, так и в сельской местности. В то же время они должны быть так организованы, чтобы ими в нужный момент было легко руководить.

5. Конечная цель – противоположность 23 августа 1944 года[13]13
  День освобождения Румынии от фашистской диктатуры.


[Закрыть].

6. Установите надежную связь с румынскими дивизиями на фронте, для этого создайте отдельную организацию. Армия не должна допускать того, чтобы ее бессмысленно уничтожали, а должна переходить к немцам. В случае немецкого наступления армия должна поднять оружие против Советов. Между фронтом и тылом должна быть организована постоянная служба связи.

1. Вполне ясно, что проанглийские круги попытаются использовать наше движение как маскировку для давления на русских… но именно поэтому ни в коем случае не упускайте инициативу из своих рук.

2. Момент, когда будет начата наша заключительная операция, будет указан нами отсюда и определяться ходом событий у вас. Хориа-Сима».

«Мистер Штрунк».

Однако усилия немецкой разведки по подготовке восстания оказались напрасными.

Операция «Приятели» близилась к завершению. Чекисты установили большинство подпольных групп, действовавших в тылу Советской Армии на территории Румынии, местонахождение тайных складов оружия.

Органам контрразведки были известны наиболее активные легионеры, переброшенные нелегально из Германии на территорию Румынии, а также немецкие агенты и разведчики, действовавшие в составе резидентуры немецкой разведки. Все они находились в поле зрения чекистов.

Обстановка требовала нанести решающий удар по вражескому подполью и полностью его ликвидировать. Выбор момента для этого определялся рядом обстоятельств: во-первых, немецкая разведка могла в ближайшее время дать команду подпольным группам поднять вооруженный мятеж в тылу Советской Армии на территории Румынии; во-вторых, проанглийские и проамериканские круги в румынском правительстве могли опереться на подпольные группы в борьбе с развивающимся демократическим движением в стране, и прежде всего с Коммунистической партией Румынии, что осложняло бы их борьбу за установление в Румынии демократического строя. У нас были основания так думать.

Органами советской разведки через агентуру были получены данные о том, что английская «Интеллидженс сервис» предпринимает попытки установить контакт с легионерским подпольем в Румынии. Разведчик Гибсон, находясь в составе английской миссии в Румынии, в середине декабря 1944 года в гостинице «Атено Палас» Бухареста, имел первую встречу с представителями командования легионерского подполья. В январе 1945 года переговоры между руководством легионеров и Гибсоном были продолжены, местом их второй конспиративной встречи был физкультурный зал дворца общества «Мика». В дальнейшем встречи стали регулярными. В марте 1945 года Гибсон призывал легионерское подполье совместно с «историческими» – национал-царанистской и либеральной партиями протестовать против пришедшего к власти демократического правительства Петру Гроза. Различного рода манифестации, собрания, афиши, листовки, по мнению Гибсона, дали бы ему возможность докладывать английскому правительству, что «румынский народ не поддерживает и настроен против нового демократического правительства».

И все это происходило тогда, когда еще шла война с фашистской Германией, а солдаты армий антигитлеровской коалиции проливали кровь ради мира и счастья на земле.

Нужно было пресечь подготавливаемое немецко-фашистской разведкой на территории Румынии вооруженное выступление. И это было сделано. Органы советской военной контрразведки одновременно арестовали большинство известных руководителей подпольных групп, разведчиков и агентов немецко-фашистской разведки, ликвидировали склады оружия.

Организованное вражеское подполье, действовавшее против Советского Союза и демократических сил Румынии, прекратило свое существование.

А что же произошло с Аврамеску? Судьба трагически посмеялась над ним! Человек, который так долго и преданно служил немцам и на которого возлагали большие надежды руководители Третьего рейха, погиб, как это ни парадоксально, от немецкого оружия.

На рассвете третьего марта 1945 года Аврамеску в сопровождении заместителя начальника штаба 4-й румынской армии бригадного генерала Драгомира выезжал в Бухарест для получения нового назначения. Настроение его было прекрасным. Впереди ждали приятные перспективы. В мыслях он уже рисовал себе картины своего будущего, но никак не предполагал, что судьба его решится значительно быстрее.

В шести километрах восточнее венгерского местечка Ястберень его автомашина была атакована немецким штурмовиком-бомбардировщиком, по всей вероятности, вышедшим на «свободную охоту».

Первая же очередь, выпущенная из пикирующего немецкого самолета, попала в цель. Аврамеску был убит наповал, в сердце, крупнокалиберной пулей. Убийца пережил свою жертву на десять минут. Озверевший фашистский летчик, вслед за машиной, атаковал санитарный поезд в районе местечка Тиссафгоред и поджег несколько вагонов. Однако возмездие наступило тут же. Советской зенитной батареей он был сбит и сгорел…

Гуннеру, имевшему широкий круг информаторов, удалось узнать о начавшихся арестах и скрыться из Бухареста. Не подозревая, что Хельмут является агентом советской контрразведки, он приказал ему также сменить место своего нелегального укрытия. Интересы дела требовали продолжения «игры» с немецкой разведкой, и по заданию чекистов Хельмут выполнил указание своего шефа. Хотя связь с ним Гуннер поддерживал через оставшегося на свободе курьера, Хельмуту все же удавалось получать данные, чем занимается этот матерый немецкий разведчик. Но предпринять что-либо серьезное Гуннер уже не мог: почти перестала поступать информация и указания из немецкого разведцентра. Война шла к концу. Многие столицы Европы, в том числе и Вена, были освобождены советскими войсками.