Текст книги "Теракты и диверсии в СССР. Стопроцентная раскрываемость"

Приложения

Версия событий, приведших к XX съезду партии

«Независимая газета» (17 февраля 1998 года) публикует статью генерал-майора в отставке Вадима Удилова, который 37 лет прослужил в органах контрразведки. В этом материале речь идет не о его профессиональной работе – о действиях высших лиц государства. За годы службы, а он закончил ее в должности первого заместителя начальника 2-го Главного управления КГБ, Вадим Удилов узнал многое из того, что не только хранилось за семью печатями, но и что было – за этими семью печатями – тайно уничтожено. На вопрос корреспондента «НГ», можно ли найти в архивах КГБ какие-либо документы или фотографии, касающиеся событий, о которых он рассказывает, генерал ответил: «Нет, вы ничего уже не найдете. Хрущев, придя к власти, сразу же позаботился, чтобы никаких следов этой истории не осталось». В публикуемой статье рассказывается о судьбе Леонида Хрущева, сына Никиты Сергеевича от первого брака, о драматическом заседании Политбюро. Вадим Удилов предлагает свою версию последующих событий, дает свои оценки главным действующим лицам.

За годы работы мне, вольно или невольно, приходилось узнавать подлинные причины, толкавшие первых лиц государства на поступки, которые не украшали их как политических деятелей.

Речь прежде всего о Никите Сергеевиче Хрущеве. В течение многих лет его преподносили миру как ниспровергателя тоталитарной системы, созданной и возглавляемой Сталиным. Но так ли это на самом деле? Нам, фронтовикам, даже после ознакомления в 50-х годах с докладом о культе личности, не все показалось убедительным. Настораживало, в частности, стремление Хрущева свалить свои ошибки на Сталина. Так было, например, с интерпретацией событий, связанных с сокрушительным поражением под Харьковом в 1942 году наших войск, которыми командовали Тимошенко и Хрущев.

Придя к власти, Хрущев почти полностью обновил высший партийный и хозяйственный аппарат по принципу родства и личной преданности, а старую «гвардию» разогнал, выслал, посадил и даже расстрелял. Истинная, на мой взгляд, причина этих шагов долго замалчивалась. Но со временем в печати и просто в разговорах компетентных лиц стали пробиваться подлинные мотивы столь крутого правления Хрущева. Началось, насколько я знаю, с «Вечерней Москвы». 4 января 1995 года эта газета опубликовала материал об исчезновении на фронте летчика Леонида Хрущева, сына Никиты Сергеевича от первого брака. «Вечерка» сообщала, что в городе Куйбышеве во время войны сын Хрущева застрелил под пьяную руку командира Красной Армии, за что был арестован. (Леонид Хрущев попадал в руки органов правосудия не в первый раз. Еще до войны он связался в Киеве с бандитами. Их поймали и по приговору суда расстреляли, а сынок Никиты Сергеевича, первого секретаря ЦК Компартии Украины, «чудом» избежал наказания.)

После инцидента в Куйбышеве Хрущев умолял Сталина пощадить сына. И вымолил. К тому времени началась война, и Леонида во искупление вины направили на фронт. Но не рядовым, в штрафную роту, а по специальности – летчиком. В первом же бою истребитель, пилотируемый Леонидом Хрущевым, резко отвернул от ведущего, ушел в сторону немцев и бесследно пропал. На этом «Вечерняя Москва» поставила точку, продолжения не последовало. Версию продолжения я слышал (давно уже) из уст сотрудников отдела административных органов ЦК КПСС и КГБ СССР. Сын Хрущева то ли по собственной инициативе, то ли из-за вынужденной посадки оказался в плену у немцев.

Это был второй случай с сыновьями членов Политбюро ЦК ВКП(б), и противник решил воспользоваться им в пропагандистских мероприятиях, объединенных операцией «Цеппелин». Как известно, сын Сталина – Яков Джугашвили – категорически отказался в какой бы то ни было форме сотрудничать с врагом. А вот сын Хрущева, то ли посчитав себя обиженным советской властью, то ли по какой другой причине, пошел на сговор с немцами. Это уже был козырь в руках фашистов. Последовала команда Сталина – выкрасть сына Хрущева с оккупированной территории и доставить в Москву. Кто это мог сделать? Конечно, подобную операцию могла провести военная контрразведка СМЕРШ, руководимая тогда генерал-полковником Виктором Абакумовым, но только если сын Хрущева действительно был у немцев на оккупированной советской территории. Ну а если немцы переправили его в Германию или Польшу, подобную операцию могли провести те, кто участвовал в уничтожении за границей Троцкого, белогвардейских генералов Кутепова, Миллера и других. Во время войны ими руководил генерал-лейтенант Павел Судоплатов.

Незадолго до своей кончины Павел Анатольевич сказал мне, что его подчиненные, возможно, участвовали в похищении Леонида Хрущева, но не стал вдаваться в подробности. Он считал, что ущерб, причиненный Хрущевым государству, куда масштабнее, чем история с сыном и последовавшее сведение счетов с членами Политбюро. Об этом – ниже. Сын Хрущева был выкраден у немцев и с партизанского аэродрома доставлен в Москву. ОКР СМЕРШ, специальный орган военной контрразведки, действовавший в тылу врага и полосе военных действий, собрал документальные факты о прегрешениях Леонида Хрущева.

Военный трибунал Московского военного округа приговорил его к высшей мере наказания – расстрелу. Можно представить, в каком положении оказался Никита Сергеевич. В недавнем прошлом он дважды просил Берию, Серова, лично Сталина о снисхождении к сыну. Узнав о приговоре Военного трибунала, он обратился в Политбюро ЦК ВКП(б) и просил отменить суровую кару. Как ни странно, но и тут Сталин пошел навстречу Никите Сергеевичу. Вопрос о судьбе Леонида Хрущева был вынесен на рассмотрение Политбюро. И вот заседание Политбюро. Начальник ОКР СМЕРШ генерал-полковник Абакумов изложил материалы дела, приговор Военного трибунала и удалился.

Первым на заседании выступил секретарь Московского обкома и горкома (он же начальник политуправления Красной Армии и кандидат в члены Политбюро) Александр Щербаков. От первого выступления зависело многое, и прежде всего куда и в каком направлении пойдет обсуждение. Щербаков основной упор сделал на необходимости равенства всех перед законом. Нельзя, заявил он, прощать сынков именитых отцов, если они совершили преступление, и в то же время сурово наказывать других. Что тогда будут говорить в народе? Щербаков высказался за то, чтобы оставить приговор в силе.

Затем слово взял Берия. Он был в курсе киевских и куйбышевских проступков сына Хрущева, напомнил о них и подчеркнул, что Леонида Хрущева уже дважды прощали.

Затем высказали свои мнения Маленков, Каганович, Молотов. Они были едины: оставить приговор в силе.

Последним выступил Сталин. По всей вероятности, ему тяжелее других было принимать решение. Его старший сын Яков, напомним, также находился в плену у немцев. Своим решением Сталин как бы заранее подписывал приговор и ему. «Никите Сергеевичу надо крепиться и согласиться с мнением товарищей. Если то же самое произойдет с моим сыном, я с глубокой отцовской горечью приму этот справедливый приговор!» – так, рассказывали мне, подытожил Сталин, закрывая заседание.

После смерти Сталина и прихода к власти Хрущева в жизни участников этих событий произошли роковые перемены. На второй день правления Хрущева в Москве был ликвидирован Щербаковский район, закрыт Щербаковский универмаг. Камень, заложенный в основание памятника Щербакову, был уничтожен, а место заасфальтировано. И больше фамилия Щербакова за все годы правления Хрущева не произносилась и не упоминалась.

Берию арестовали. Непонятно, каким судом он был осужден и приговорен к расстрелу как палач и агент международного империализма. Ни следственного, ни судебного дела никто не видел.

Генерал-полковник Абакумов к моменту прихода Хрущева к власти находился в тюрьме под следствием как сообщник «врачей-вредителей». Дело оказалось «липовым», и все подлежали освобождению. Но Абакумова, по просьбе Никиты Сергеевича, оставили в тюрьме и через некоторое время приговорили по другому, тоже «липовому», так называемому «ленинградскому делу» к высшей мере и расстреляли. Генерал-лейтенант Судоплатов был арестован, непонятно за что осужден на 15 лет и отбыл весь срок наказания во Владимирской тюрьме. Впоследствии реабилитирован.

Маленков, Каганович, Молотов как представители «антипартийной группы» отправлены в ссылку под строжайший оперативный и милицейский надзор. Сталин на XX съезде компартии был представлен Хрущевым как тиран и поработитель народов. Прежде чем сделать кое-какие выводы, познакомлю читателей с выдержкой из вышедшей в 1996 г. книги «Москва – Кремль – Охрана».

Автор ее – Герой Советского Союза, заместитель начальника Главного управления охраны КГБ СССР, генерал-лейтенант Докучаев. На основании имеющихся у него материалов Докучаев приводит слова Хрущева, сказанные в узком кругу приближенных к нему лиц, незадолго до начала XX съезда КПСС: «Ленин в свое время отомстил царской семье за брата, а я отомщу Сталину, пусть мертвому, за сына, покажу, где живет кузькина мать». Чем же на самом деле руководствовался Хрущев: попыткой повернуть страну к светлому демократическому будущему или личными мотивами? Не простой для меня вопрос.

Описываемые события невольно заставляют задуматься над тем, что представляли собой лица из высшего партийно-государственного окружения Сталина. Откуда они взялись? Какими знаниями в области государственного строительства, организации промышленности и сельского хозяйства, наконец, в теории марксизма обладали? Что определяло их поведение? Борьба за власть началась сразу после смерти Ленина и шла между Сталиным и Троцким. И тот и другой имели стойких соратников еще с начала революции и гражданской войны. У Сталина это были Молотов и Мехлис, сподвижники Иосифа Виссарионовича по партийным делам. По военным вопросам – Ворошилов и Буденный, руководители Первой Конной армии, сумевшие при помощи Сталина присвоить себе заслуги Второй Конной казачьей армии. Они были верны вождю до конца. Революционеры из числа интеллигенции колебались на протяжении всего периода становления советской власти. Колебались то влево, то вправо, соглашаясь то с доводами Троцкого, то с предложениями Сталина, за что и ушли в небытие с ярлыками членов троцкистского блока, буржуазных наймитов или агентов английской, германской, польской, японской и прочих разведок.

На смену им начиная с конца 20-х годов, а в основном в 30-е годы пришли так называемые твердые вожачки, готовые во всем угодить восходящему вождю и отцу народов на всех направлениях хозяйственной, судебной, военной и партийной жизни страны. Так в первых рядах сталинской когорты появились Хрущев, Жданов, Каганович, Маленков, Вышинский, Ульрих, Ежов, Берия и другие.

Командные посты в Красной Армии занимали бывшие командиры Первой Конной армии: Ворошилов, Буденный, Тимошенко, Кулик, Тюленев. Сейчас, похоже, никто не сомневается в том, что репрессии и притеснения «узаконил» Сталин. Но, как мне думается, узурпаторский режим, с отливами и приливами, сохранялся так долго прежде всего благодаря сталинскому окружению. Уловив в Сталине повышенную подозрительность, люди из окружения Сталина, каждый по своей линии, старались выявить побольше «врагов народа», членов троцкистско-зиновьевского блока, шпионов и т. п., чтобы угодить хозяину. Конечно, о подобных устремлениях партийно-государственной верхушки стало хорошо известно карательным органам НКВД, где к тому времени в следственные подразделения были введены новые, но рьяные исполнители, заплечных дел мастера, готовые на все. Старые работники госбезопасности, которых, к сожалению, уже нет в живых, рассказывали мне, что возглавлявший в то время Московскую организацию ВКП(б) Хрущев нередко давал разгон начальнику НКВД за плохую, по его мнению, работу Московской ЧК. При этом Хрущев говорил буквально следующее: «В Рязани арестовано «врагов народа» на 500 человек больше, чем в Москве. А Москва во много раз больше, чем Рязань. Учтите это в своей работе».

И все старались! Молотов – в Наркомате иностранных дел, Микоян – во внешней и внутренней торговле, Каганович – на железнодорожном транспорте. По их милости открывались следственные дела и производились аресты среди высших партийных и государственных работников. Именно так появилось «ленинградское дело». Обвинялись ленинградские партийно-государственные и хозяйственные руководители, которые возглавляли город в тяжелейшие дни блокады. Практически организатором сопротивления врагу был второй секретарь Ленинградского обкома ВКП(б) Алексей Кузнецов. Блокадные условия требовали от ленинградских руководителей принятия самостоятельных, не всегда согласованных с Москвой, решений. И такие решения принимались, активно исполнялись на месте и давали положительные результаты. В блокадное время у ленинградского актива появился вкус к самостоятельному мышлению, к поиску нестандартных путей для решения наболевших вопросов.

Но события приняли драматический оборот после того, как Сталин решил перевести Кузнецова в Москву, в ЦК ВКП(б), и назначить его куратором всех правоохранительных органов страны. Это обстоятельство вызвало шок в верхних эшелонах, близких к Сталину. Кузнецов стал с дотошностью интересоваться не только текущими делами, но и архивными материалами по линии госбезопасности, следствия и суда. В конечном итоге мог, по их расчетам, добраться и до «липовых» дел. Следовательно, решили они, нужно найти «компромат» на нового секретаря. Самостоятельность Кузнецова надо преподнести как стремление к власти и доказать Сталину, что ленинградская «элита», думающая о переносе столицы России в Ленинград, заражена вирусом самостийности.

Кто взялся бы за это? Лучше всех мог справиться Берия, но после войны он полностью переключился на создание атомной бомбы и ракетостроение. Взялись Маленков и Каганович, им удалось все завершить в достаточно короткий срок, благо исполнителей, действующих по принципу «чего изволите», нашлось в достаточном количестве. В результате «ленинградские враги народа» вместе с Кузнецовым были осуждены и расстреляны. Поскольку инициатива возбуждения дела не принадлежала Управлению госбезопасности по Ленинградской области, была запущена легенда, что ленинградские чекисты зазнались и прозевали крупный заговор. В ход пошли административные меры. Руководящий состав Ленинградского управления МГБ, вплоть до начальников низовых звеньев, сослали в отдаленные районы страны.

Я работал тогда в МГБ Узбекистана и помню сосланных туда ленинградских чекистов. Даже при беглом рассмотрении «ленинградского дела» нельзя не увидеть, что оно было фальсифицировано сталинским окружением, которое испугалось появления в своем кругу решительного фронтовика Кузнецова, способного вступить в неравный бой с приспособленцами. И упреждающий удар был нанесен. Но как бы там ни было, политическая обстановка в стране после смерти Сталина требовала изменений. Новые вожди во главе с Никитой Хрущевым решили выпустить из народа пар возмущения, приписав все грехи одному человеку.

Такая тактика уже успешно применялась – при Сталине. Достаточно вспомнить судьбы наркомов НКВД Ягоды и Ежова. После смерти Сталина надо было отчитаться перед народом за промахи в периоды подготовки и ведения войны, за «ленинградское дело», за дело «врачей-вредителей», за тысячи и тысячи других незаконных дел. Конечно, лучшей фигуры, на которую можно было списать государственные грехи последних десятилетий, чем Берия, не было!

Берию все знали как главу МГБ и МВД СССР. Конечно, он много знал о закулисной деятельности лиц из государственной верхушки. Они тоже знали или догадывались об имеющихся на них досье по ведомству Берии. Многие его просто боялись – неуравновешенность и жесткость характера Берии были общеизвестны. Многие были бы рады его исчезновению с политического горизонта. Подобное желание, видимо, появилось и у Хрущева. Исчезновение Берии – это возможность, с одной стороны, списать на него все грехи, убрать опасного соперника, расчистить себе путь к единовластию; с другой стороны, ликвидация Берии – это возможность отомстить за сына. Когда были обнародованы документы, свидетельствующие о том, как был организован суд над Берией, появились вопросы. Безусловно, вызвал недоумение состав суда, в котором вместо юристов почему-то заседали одни военные. По радио и в печати распространялись тогда сведения о преступлениях Берии чуть ли не со времен меньшевистского режима в Грузии, о злоумышленных действиях и необоснованных арестах в Москве и других городах СССР с 30-х годов, расстрелах без суда польских офицеров в Катыни. Большую часть обвинений занимали эпизоды, связанные с сексуальными похождениями Берии.

Таким образом, в памяти большинства людей Берия остался палачом и отъявленным распутником. У меня нет желания защищать его. Но квалификация юриста и историка обязывает скрупулезно разобраться во всех фактах преступной деятельности Берии с учетом сложности обстановки в стране в те годы. С середины 50-х годов, да и в настоящее время, Берия обвиняется как один из создателей судебных «троек», как организатор массовых расстрелов государственных служащих, военных и других специалистов в 1937–1938 годах. Думаю, кем-то допущена злонамеренная натяжка.

Берия был назначен на пост наркома внутренних дел в конце 1938 года и практически, после ознакомления с делами и огромным хозяйством, приступил к работе в мае 1939 года. До этого он работал в Закавказье, никакого отношения к репрессиям в России, тем более в Москве, не имел. Следовательно, 1937–1938 годы, с повальными арестами, истязаниями на допросах и массовыми расстрелами, – дело других! Если говорить объективно, следует отметить, что с приходом Берии на пост наркома НКВД, в 1939-м, 1940-м и 1941 годах, по его указанию было пересмотрено несколько десятков тысяч дел лиц, отбывающих наказание или находящихся под следствием по статье 58 УК РСФСР (осужденные как враги народа, изменники Родины, шпионы, диверсанты, за антисоветскую агитацию и пропаганду). В результате этого пересмотра несколько тысяч человек были тогда освобождены из-под стражи и вернулись к исполнению своих служебных обязанностей. Среди них были, например, будущие маршалы Советского Союза Рокоссовский и Мерецков, генерал армии Горбатов, сотни других генералов и командиров Красной Армии. По указанию Берии из лагерей были освобождены и в начале войны направлены в Красную Армию 157 тысяч молодых узников. Многие из них стали потом Героями Советского Союза. В их числе писатель Герой Советского Союза Владимир Карпов.

Массовые репрессии 30-х годов, как известно, заполнили заключенными лагеря, начиная от Беломоро-Балтийского канала, Соловков, Пермских лагпунктов до многочисленных сибирских лесоповалов, золотопромышленных ИТЛ на Колыме, шахт Певека и Норильска. Количество их все увеличивалось, а вместе с этим росла смертность среди заключенных. Именно в этих условиях, под непосредственным контролем Берии, во всех лагерях шел усиленный поиск осужденных – специалистов в области авиации, танкостроения, ракетостроения, других видов вооружения и технического прогресса. Они были сгруппированы в так называемые шарашки, где под руководством наиболее компетентных, но также осужденных инженеров, изобретателей, конструкторов создавали для страны боевую технику. В этих «шарашках» жить было намного легче, чем в лагерях. Собрать специалистов, создать условия для выживания, в том числе будущим светилам науки, – это огромная работа. Будущий конструктор космических ракет Королев был, например, разыскан в рудниках Магадана и доставлен в туполевскую «шарашку» под Москвой.

Что это – заслуга или вина Берии? Судите сами.

В последние годы в СМИ неоднократно публиковались материалы, относящиеся к делу плененных осенью 1939 года нескольких тысяч польских офицеров, которые находились в лагерях в Катынском лесу на Смоленщине. Под документами стоит подпись Берии. Судьбу пленных поляков решили без суда и следствия. Конечно, это преступление. Но вот, выступая в защиту отца, сын Берии просит общественность страны всмотреться в протокол заседания Политбюро ЦК ВКП(б) от 5 марта 1940 года, на котором решалась участь польских офицеров. За расстрел польских офицеров проголосовали и поставили подписи Сталин, Ворошилов, Молотов, Микоян, Калинин, Жданов, Каганович.

Единственный, кто до последнего момента возражал против расстрела и так и не поставил своей подписи, был Берия. Из-за строптивости чуть не лишился должности. Жданов даже предлагал себя на место наркома внутренних дел. Следует отметить, что в сталинском окружении Берия выделялся энергией и деловитостью. Результаты деятельности многих членов Политбюро ЦК ВКП(б) известны и негативно оцениваются в обществе. Жданов «проявил» себя на поприще культуры и идеологии, Молотов – в дипломатии, Хрущев – в сельском хозяйстве, в управлении экономикой и многом другом. Но Берия, будучи ответственным за научные и практические разработки в области атомной энергии и ракетостроения, действительно потрудился немало, и без всяких кавычек! Он сумел привлечь лучшие научные силы страны. Использовал и возможности внешней разведки Советского Союза. Результат был налицо.

Конечно, преступлений и ошибок у него было немало, но по сравнению с другими членами Политбюро он выглядел лучше. Во всяком случае, лучше, чем Хрущев, и насильственной смерти, наверное, не заслуживал.

ИЗ ДОСЬЕ «НГ». Вадим Николаевич Удилов родился в 1924 г. Великую Отечественную войну начал командиром танка, закончил командиром танковой роты. Был ранен, контужен, трижды горел в своем Т-34. После войны 37 лет работал в органах контрразведки. «Журнал российских спецслужб» перечисляет множество имен шпионов, к обезвреживанию которых он имел прямое или косвенное отношение, среди них Пеньковский, Григорян, Боренбаум. Под его руководством был проведен ряд успешных операций по негласному изъятию шифроблокнотов разведок стран НАТО. Именно он возглавил розыскную группу по поиску и обезвреживанию террористов, совершивших в 1977 г. три взрыва в Москве. Награжден многими орденами и медалями СССР, а также других стран. Кандидат исторических наук.