Текст книги "Путешествие за край Земли"

Глава четвертая

Подглава 1

– Проснулась, – услышала Женя знакомый мужской голос.

Голова была, как с перепоя: тяжелая, тупая, огромная… Голова болела. Веки были словно свинцовые. Она медленно открыла глаза. Напротив нее сидела Ниночка. Лицо бледное, под опухшими глазами темные круги. Ей тоже было плохо. На столе лежал труп Леденца с вилкой в боку и дурацкой ухмылкой на лице. Похоже, весело здесь было только ему. Кроме Леденца и девочек в комнате было пятеро мужчин в строгих костюмах. Один из них стоял рядом с Ниной. Он укоризненно смотрел на Женю.

– Товарищ Лоновой… – жалобно произнесла она.

– Что, товарищ Лоновой?

– Это все Китаец. Пользуясь невидимостью, он что-то подсыпал в еду.

– Конечно Китаец. А кто же еще? Тебя противно слушать.

– Он очень хитрый. К тому же его способности…

– Если бы не способности, вы бы уже со мной здесь не разговаривали.

Неприятный холодок пробежал по спине Жени. Кем-кем, а шутником Лоновой никогда не был. И если он об этом заговорил…

– Хотите еще один шанс? – спросил Лоновой. – Последний, – добавил он после паузы.

– Большущее вам спасибо.

– Через два часа у меня в кабинете. И чтобы не мыкали, как студенты-заочники.

– Так точно!

– То-то же.

Ровно через два часа девушки стояли по стойке смирно в просторном без излишеств кабинете: большой письменный стол, кресло, стулья для посетителей, два, сейф и шкаф с папками. На стене напротив двери висели два портрета: президента и Дзержинского.

– Что скажете в свое оправдание? – спросил Лоновой.

Сесть он им не предложил.

– Во время работы с группой Доктор неоднократно упоминал профессора Гробовщика, – выпалила Ниночка, – есть основания считать, что именно Гробовщику принадлежит идея модернизации реальности.

– Так в чем же дело?

– Мы не можем…

– Конечно, не можете, – перебил ее Лоновой. – Иначе им занималась бы милиция. Хотите послужить в милиции?

– Товарищ Лоновой…

– Ладно, я пошутил. Действуйте.

Подглава… Какая может быть подглава, если я до сих пор ничего не сказал об этих прекрасных дамах!

Ниночка. 25 лет. Образование высшее. Брюнетка. Невысокая. Красивая. Прекрасная фигура и идеальные ноги. Лицо миловидное, обычно приветливое, но по желанию может выглядеть глупым. На вид милая, домашняя девочка. На деле опытный оперативный работник. Знает три языка. Прекрасно владеет приемами рукопашного боя. Есть опыт работы в горячих точках.

Евгения. 22 года. Рыжая. Образование высшее. Необычайно умна и сообразительна. Общительная, красивая, артистичная. Вживается в любой образ и легко находит друзей. Аристократична. Курит только качественную траву.

Товарищ Лоновой (хоть и не прекрасная дама, но очень важный человек) – покрытый тайной человек без особых примет. Думаю, называть ведомство, служению которому посвятили свои лучшие годы эти люди, не надо.

Подглава 2

Одна из европейских столиц. Дом. Гостиная. На диване сидит Гробовщик. Он смотрит что-то по телевизору и пьет виски стоимостью около 500 евро за бутылку. На его лице выражение усталости и скуки. На столике рядом с бутылкой лежит раскрытая книга. Толстой, Гегель или что-то еще в том же духе. На страницах пыль: ее давно уже не читали, если вообще когда-нибудь пытались читать.

Звонок в дверь.

– Сейчас, – говорит он.

Гробовщик, немного подумав, меняет бутылки. На столе обычное дешевое пойло. Довольный собой, он идет к двери.

Входят Евгения и Ниночка.

– Здравствуйте.

– Здравствуйте. А я думал, что таких очаровательных полевых, он чуть не сказал половых, агентов можно встретить только в кино. Проходите, присаживайтесь, чем могу быть полезен?

– Нам нужна ваша консультация, – говорит Евгения.

– Постараюсь что-нибудь для вас сделать.

– Вы знаете человека по фамилии Доктор?

– В первый раз слышу.

– Он утверждает, что является вашим учеником.

– Это ничего не меняет.

– Меняет.

– Что именно?

– Он воспользовался вашей теорией изменения реальности.

– Она не является чем-то секретным.

– Да, но он отправил людей за край Земли.

– За край чего?!

– Это был эксперимент. Группа пыталась создать реальность, где Земля была бы плоской, – поясняет Нина.

– Поразительно! Я с удовольствием познакомился бы с этим дерзким в хорошем смысле слова человеком.

– В данный момент времени это невозможно.

– Почему? Ах, да…

– Один из членов группы – очень опасный человек, – говорит Женя.

– Вы за ним ведете охоту?

Нина поморщилась.

– Извините за некорректный термин. Как я понял, у них все получилось?

– Даже более того, – говорит Женя.

– И вы хотите отправиться за ними?

– Совершенно верно.

– Вы когда-нибудь имели дело с измененной реальностью?

– Мы были в этой группе.

– И?

– Нас вернули назад. Преступник оказался хитрей.

– Вам понадобится темная вода.

– Что?

– Темная вода: бассейн, ванная, озеро, река, море. Это будет своего рода дверью. Ну и правильный настрой.

– Какой?

– Это должно быть делом жизни и смерти. Взрывное устройство с таймером, думаю, подойдет.

– А если у нас не получится?

– Это будет очень печально.

Подглава 3

Где-то под Москвой. Дачный поселок. Дом. Баня. Бассейн. Возле бассейна Женя и Ниночка. Они в походной форме: джинсы, куртки, ботинки. Под курткой у каждой личное оружие. Рядом с бассейном взрывное устройство. На таймере 30 минут. Возле двери стоит Лоновой.

– Ну что, девочки, с богом.

– А, может, без бомбы? – спросила Нина

– Я ради вас, ради дела жертвую собственной баней, а вы…

– А нам приходится жертвовать…

– Вы не жертвуете. Вы получаете шанс. Я достаточно ясно сказал?

Девочки не ответили.

– Ни пуха, ни пера.

– К черту.

– Искренне желаю удачи.

Лоновой вышел.

Девочки сели на край бассейна.

– Что думаешь? – просила Нина.

– Ты меньше думай. Время тикает.

– А может?

– Забудь. С нас живых шкуру сдерут.

– Сигарету бы.

– Заткнись и думай.

Когда до взрыва осталась последняя секунда, девочки, с диким воплем бросились в бассейн.

Глава пятая

Подглава 1

Термометр в здании вокзала показывал чуть меньше 30 градусов по Цельсию, что по сравнению с уличной жарой можно было считать приятной прохладой. Пахло мочой, грязными телами и еще чем-то малоприятным. «Совокупный человеческий запах, – подумал Любящий. Он просто констатировал факт без какой-либо неприязни. Любить людей – значит любить и этот человеческий запах. Шаланды полные фекалий…»

Любящий на мгновение задержался возле двери. Выходить не хотелось.

– Любить все – значит, любить и пекло, – сказал он себе вслух и толкнул дверь. В лицо пахнуло жаром.

Жара была невозможной. Солнце палило так, что можно было сойти с ума. «Как в сауне, – решил Любящий, – хотя нет, в сауне будет попрохладней». Раскаленный бетон (асфальт бы не выдержал такой жары) обжигал ноги через толстые подошвы ботинок. На улице было пусто. Кто мог – спрятался, забился как можно глубже в свои норы, а кто не мог… Трава давно уже высохла и превратилась в пыль. Деревья стояли голые, как зимой. Даже кактусы и колючка не хотели расти в этом пекле. Город казался мертвым, дома с закрытыми наглухо зеркальными (чтобы отражали жар) ставнями – безжизненными.

– Занесло же, – сказал Любящий, вытирая пот.

Он представил, как будет тащиться по жаре чуть ли не через весь город, и настроение упало до нуля.

Вдруг из-за угла показался пыльный автомобиль. Жалобно стеная на своем автомобильном языке, он остановился возле Любящего.

– Господин Любящий? – спросил водитель, – приоткрыв дверь.

– Он самый.

– Садитесь, пожалуйста.

В салоне было не больше 35 градусов, что в описываемых условиях вполне можно назвать приятной прохладой.

– Извините, что опоздал. Техника такое не выносит.

– Не удивительно, – согласился Любящий.

Разговаривать ему не хотелось. Нескольких минут жары после путешествия сквозь миры было достаточно, чтобы выжечь из него все силы. Любящий откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Смотреть на изнывающий от жары пустынный город ему не хотелось.

– Господин Любящий, – услышал он сквозь приятную дрему голос водителя, – приехали.

Любящий открыл глаза. Машина стояла в просторном гараже, освещенном лампами дневного света. Он вышел из машины.

– Господин Любящий?

Буквально в то же мгновение к нему подскочил совсем еще мальчишка, одетый во все белое.

– Скорее всего.

– Прошу вас в лифт.

Лифт находился в двух шагах от машины, и это было приятно. Короткий сон совсем разморил Любящего. Веки были свинцовые. Глаза закрывались.

Лифт был скоростным: двери раскрылись, едва успев закрыться. Не было слышно ни движения, ни толчков. Даже обязательного (согласно законам физики) изменения веса не чувствовалось.

– Ни хрена себе! – вырвалось у Любящего.

Перед ним был гигантский зимний сад. Зеленая, сочная трава, огромные деревья, тысячи птиц и вода: фонтаны, искусственное озеро и даже маленький водопад.

– Нравится? – спросил мальчик.

– Еще бы!

– Прошу за мной.

Они прошли через сад прямо по яркой газонной траве.

– Прошу, – мальчик открыл большую стеклянную дверь, за которой был ярко освещенный коридор.

– Ваш номер, – мальчик отворил дверь, но внутрь заходить не стал.

– Спасибо, – Любящий сунул мальчишке в руку какую-то мелочь.

Спать!

Не для того ли мы строим планы, чтобы было чему не сбыться!

В номере Любящего ждали две смуглые обнаженные красавицы.

– Я что, в раю? – спросил он.

Ангелы, не говоря ни слова, сняли с него одежду. Бросив ее на пол, они грациозно проследовали к одной из дверей (номер состоял из нескольких комнат). Там они остановились и поманили Любящего. Сон исчез.

Комната, куда пригласили его дамы, была огромной купальней с грандиозным мраморным бассейном. Это было самое приятное купание в многовековой жизни Любящего. После купания был массаж…

– Вы не уйдете? – спросил он красавиц, когда они добрались до спальни с огромной, королевской кроватью.

Девочки улыбнулись. Они жестом пригласили Любящего в постель, затем легли сами по обе стороны от него.

– Я в раю…

Подглава 2

Завтрак (пусть будет завтрак) был легким, питательным и вкусным. Прислуживали все те же красавицы.

– Жаль, что вы не говорящие, – сказал Любящий.

– С чего ты взял? – спросила одна из них.

От неожиданности Любящий подавился чаем.

– Я Энн, а она Мо.

– Вчера…

– Так интересней.

– Согласен.

– После завтрака у тебя парикмахерские услуги, а потом аудиенция у Гомеофида.

– Что это?

– Это верховный жрец Ингуба. Ингуб – наш Бог.

– А когда у нас будет свободное время?

– С восходом солнца.

– Мы живем ночью, а днем спим, – пояснила Мо.

– Прямо как вампиры.

– Ты любишь вампиров? – спросила Энн.

– Если честно, еще не встречал.

– Это хорошо. Не люблю кусаться до крови.

– Я тоже не люблю, когда меня кусают. До крови.

Парикмахерские услуги (стрижка, укладка, маникюр, педикюр) заняли чуть более двух часов. Головой занималась Энн, ногтями Мо.

– Вы прямо мастера на все руки.

– Такова наша роль, – ответила Мо.

– Роль?

– Мы монахини.

– Монахини?!

– Мы посвятили себя Ингубу, – добавила Энн.

– А ты наш посланник, – сообщила Мо.

– Посланник куда?

– Тебе все объяснит Гомеофид.

Подглава 3

Гомеофиду было на вид около пятидесяти. Средний рост, спортивное телосложение. Лицо приятное, умное. Одет в простые широкие брюки и свободную рубашку. Любящего он принял в саду, где каждый день предавался божественным размышлением, что и было его главной обязанностью.

– Как спалось? – спросил он.

– Превосходно.

– Вы когда-нибудь пробовали крогениновый чай?

– Там, откуда я прибыл, такого нет.

– Могу сказать, вашим землякам не повезло. Хотите чашечку?

– С удовольствием.

– Будьте любезны, – сказал Гомеофид в никуда.

Он жестом пригласил Любящего в наиживописнейшую беседку, куда вскоре подали чай.

– Думаю, пора ввести вас в курс дела, – сказал Гомеофид, когда чай был выпит. – Гомеолод – это маленькая страна с религиозной формой правления. Она появилась более двух тысяч лет назад и стала результатом завета нашего Отца-основателя Гомеофа и Бога, согласно которому это место навсегда переходит к потомкам Гомеофа при условии, что народ Гомеолода будет искренне любить Бога. Спустя десять лет после заключения договора старший сын Гомеофа, Крыттт, совершил ритуальную самоотдачу Богу при помощи огня. Со временем это стало традицией, и вот уже более двух тысяч лет, раз в десятилетие мы приносим Богу в жертву одного из нас. Раз в десять лет жертва сливается с Богом при помощи огня, и тогда Господь дарит нам свою любовь и процветание. Главной особенностью ритуала является то, что жертвой может быть только тот, кто совершенно искренне, следовательно, добровольно, согласится взойти на ритуальный костер. За исключением последних десяти лет все было хорошо, но десять лет назад на костер не взошел никто. Бог разгневался и лишил нас дождя. С тех пор нас нещадно донимает солнце. Мы превратились в пустыню, тогда как раньше были цветущим садом. Через три дня должно состояться следующее сожжение, но желающих отдаться Господу среди нас нет. Люди предпочитают уезжать из родной страны. Нет ничего хуже народа, потерявшего веру. Теперь вы понимаете, как мы обрадовались, когда вы согласились помочь нашему горю.

– Проблема в том, что я еще не знаю, как я могу вам помочь.

– Это же очевидно! Вам вполне достаточно взойти на костер.

– Вы так легко предлагаете мне самоубийство, да еще таким жутким способом.

– Самоубийство? Никогда! Самоубийство – это грех. Мы предлагаем вам слиться с Богом при помощи огня, как это сделал великий Крыттт.

– Это ничего не изменит.

– Ошибаетесь. Господь, видя то, что его вновь любят, ниспошлет нам прохладу и дождь.

– А что будет через десять лет?

– Десять лет – большой срок.

– Не думаю. К тому же дождем и прохладой я и сам вас смогу обеспечить.

– Это невозможно!

– Почему?

– Все наши устои держаться на завете с Богом. Только Бог может ниспослать нам удачу.

– Но теперь это могу сделать и я.

– Ваше предложение опасно! Вы представляете, что будет, если люди узнают, что добиться чего-либо можно и без помощи Бога?

– Возможно, они повзрослеют.

– Начнется анархия. Гомеолод падет.

– Гомеолод освободится.

– Не говорите так! Вы же любящий, и должны любить всех, а превыше всех Бога.

Подглава 4

Священным писанием Гомеолода была «Песнь о Гомеофе». Гомеоф был сосланным за неповиновение рабом на тяжкие работы в каменоломни. Случилось так, что ему удалось бежать. Он долго скитался по пустыне, и вот однажды повстречал Бога. Господь явился ему в виде большой глыбы льда, которая упала с неба. Этот лед был чудесным. Он залечивал раны, давал силы и помогал терпеть жажду и холод. Чудом было и то, что лед не таял даже в жару. Гомеоф начал жить возле Божественного льда, и однажды ночью Бог заговорил с ним. Господь сказал, что эта часть суши принадлежит ему, и он не любит одиночества. Со временем они подружились и даже полюбили друг друга. Тогда-то и появился Завет. Позже начали приходить люди. Бог сам отобрал тех, кто основал Гомеолод, сам учредил Гомеофидит, как верховный институт власти, и сам назначал все эти годы Гомеофида. Каким образом? Это – сокровенная тайна, которую нельзя открывать непосвященным.

– Как видите, – закончил свой рассказ Гомеофид, – мы не можем позволить кому бы то ни было расшатывать наши устои.

– Так значит Бог где-то рядом? – спросил Любящий.

– Да. Он в храме.

– Могу я его увидеть?

– Без сомнения. Завтра, после священного омовения.

– Значит, завтра после священного омовения.

– Как только вы его увидите, вы поменяете свою точку зрения.

Подглава 5

Бог, если напрячь воображение, был похож на стоящего на голове слона размером с десятиэтажный дом. В темноте (он хранился под куполом-термосом) Бог светился слегка зеленоватым светом, который был способен полностью подчинить себе любое человеческое сознание. Но Любящий не был человеком.

– Вот ты какой, северный олень, – сказал Любящий и недобро улыбнулся.

Ответ Бога взорвался искрами в глазах. Любой другой после такого «здрасте» до конца жизни пускал бы пузыри и писался под себя, но Любящий был из другой породы. Он только крепко выматерился и вытер кровь, которая обильно потекла из носа.

– Хрен ты угадал, – зло прошептал Любящий, – так значит, ты хочешь самосожжения? Ты его получишь, а я, так и быть, составлю тебе компанию. Сливаться в огне, так сливаться. Или, может быть, я не прав?

Бог ответил высокомерием, в глубине которого прятался тщательно скрываемый страх. Он уже понял, что перед ним один из равных.

Любящий сел возле «хобота» Бога и сосредоточился на термических зарядах, которые при помощи силы воображения надо было расставить по всему Богу. Бог окатил его волной ненависти и страха, но Любящий даже не обратил на это внимания. Любовь делала его сильней.

Для установки зарядов потребовалось не более десяти минут. Еще десять минут на то, чтобы соединить их вместе и сотворить таймер. 60 секунд. Последние 60 секунд, которые отсчитывали мощные удары в надежно запечатанную дверь: жрецы заподозрили неладное.

10, 9, 8…

Бог всеми силами старался сбросить смертоносный костюм, но воля Любящего держала его словно в тисках. За две секунды до взрыва Бог прекратил борьбу. Он сжался в клубок в самом центре ледяной глыбы, тщетно надеясь на то, что взрыв окажется недостаточно сильным. Сохранись хоть маленький кусочек льда…

Глава шестая

Включился свет. Он был ярким, «дневным». Источников света видно не было. Казалось, он шел отовсюду. На самом деле казаться было не кому. В помещении не было никого. Это была квадратная комната без окон и дверей. Пол, стены и потолок были отделаны серым, похожим на ковролин материалом. Посреди комнаты была шестигранная призма, занимающая пространство от пола и до потока. Она была такой же серой, как и все вокруг. В призме что-то щелкнуло. Одна из граней бесшумно поехала в потолок. Из открывшейся капсулы на пол хлынула прозрачная, жидкость. Вслед за ней из капсулы выпал человек. Это был Севастополев. Жидкость быстро застывала, превращаясь в мутную слизь. Севастополев лежал на полу и тяжело дышал. Прошло минут пять, прежде чем он поднялся на ноги. Призма еще раз щелкнула. На этот раз открылось сразу три кабинки, и буквально через несколько секунд еще две.

Их было шестеро. Трое мужчин и три женщины. Всем (кроме Севастополева) около тридцати, все (кроме него же) физически крепкие. Они смотрели друг на друга ошалелыми глазами. Призма снова щелкнула и с легким гудением ушла в пол. Послышался хлопок, и с потолка и со стен полилась вода. Она пахла «химией», но была теплой и приятной. К тому же, застывая, слизь раздражала кожу. Душ прекратился, вода полностью впиталась в пол.

– Где мы? – спросила худая блондинка.

Ей никто не ответил. Каждый понял, что не знает ответ на другой, не менее важный вопрос: «кто я?». В памяти ровным счетом не было ничего, никакого намека. Только универсальные знания: язык, судя по всему, родной для всех, азы математики, кое-какая общечеловеческая информация… И совершенно никакого представления о том, кто они, откуда, и где находятся сейчас.

– Интересно, нас здесь будут кормить? – спросил крепыш со сломанным носом.

– А я хочу в туалет, – сообщила красивая брюнетка.

– Странно, мы все голые, и никто не стесняется, – заметила миниатюрная азиатка.

– Какой хрен стесняться? – спросил толстяк.

– Я хочу в туалет, – повторила брюнетка.

– Так кто тебе мешает? Или нам отвернуться?

– Прямо здесь?!

– Выйди, если сможешь.

– Я так не могу.

– Учись. Если ничего не изменится, мы засеримся по самые уши.

– Если будет чем срать, – заметила угрюмо блондинка.

– Для чего-то же нас взяли, засунули в эту клетку, выкупали, наконец, – сказал Севастополев.

– А может они хотят посмотреть, как мы будем друг друга жрать? – предположила блондинка.

– Лучше совокупляться, – сказал крепыш.

Вторая отошла в угол и села на корточки.

– Не смотрите, – попросила брюнетка.

– Почему? – удивился толстяк.

– Совсем дурак? – набросилась на него блондинка.

– Я думал, условности, здесь…

– А ты не думай.

– Оно впиталось! – воскликнула брюнетка.

– Это уже радует, – сказал Севастополев.

– Почему? – спросил крепыш.

– По крайней мере, этот вопрос был продуман при создании этой чертовой мышеловки.

– Есть еще масса других вопросов, – заметила блондинка.

– Вероятность продуманности которых резко возросла.

– Ты так думаешь?

Послышался щелчок, и сверху спустился стол, на котором стояло шесть тарелок и шесть высоких стаканов. В тарелках был рис, мясо и какие-то овощи. В стаканах сок.

– Как видишь, морить голодом нас здесь никто не собирается, – поддержал Севастополева толстяк.

Еда была вкусной.

Глава седьмая

Подглава 1

Кассир откровенно спал, сидя в кресле. Из открытого рта тоненькой струйкой стекала слюна. Иногда он сладко посапывал, прихрюкивал и был похож на объевшегося кота. Щелкнул замок. Открылась дверь, и в кассу, с пистолетами в руках вошли Женя и Ниночка.

– Спишь? – громко спросила Женя.

– Сплю, – согласился кассир, не открывая глаз.

– Где Китаец?

– Где угодно. Они как тараканы заселили весь мир.

– Я тебе сейчас яйца отстрелю! – пригрозила Ниночка.

– Я не танцую, – ответил спокойно кассир. Он продолжал сидеть с закрытыми глазами.

– Будешь.

– Оптимизм – это похвально.

– Ты будешь говорить? – разозлилась Женя.

– Я только этим и занимаюсь.

– Где Китаец?

– Я уже сказал.

– Ты прекрасно знаешь, о ком идет речь.

– У меня задержка психического развития. Иначе сидел бы я здесь.

– Хорошо. Где Мудрый Китаец, – спросила Нина.

– Так бы сразу и сказали. Он оставил вам письмо.

– Нам?

– А ради кого я здесь торчу? Остальные давно уже уехали.

– Что ты хочешь сказать?

– Больше ничего.

– Давай письмо.

– В столе.

В верхнем ящике стола лежал почтовый конверт без адреса. В графе «кому» каллиграфическим почерком было написано: «Милым дамам».

– Он над нами издевается? – спросила Женя.

– Он приглашает, – ответил кассир.

– Странный способ приглашать.

– А вы бы согласились, будь все иначе?

Нина достала из конверта аккуратный листок дорогой старинной бумаги.

«Все проще или сложнее, но не так», – было выведено каллиграфическим почерком Китайца.

– Что это значит? – спросила Женя.

– Не знаю. Я кассир, а не почтмейстер. Мое дело продавать билеты.

– А нам продашь?

– Нет.

– Почему?

– За вас уже уплачено.

– Тогда почему ты говоришь, нет? – раздраженно спросила Нина.

– Не могу же я продать уже проданные билеты.

– Давай их сюда.

– Сейчас.

Кассир открыл глаза, осмотрелся, словно впервые в жизни попал в кассу, затем достал из кармана два билета.

– Поспешите. Поезд будет через две минуты.

– Чего же ты тянул.

– Я кассир, а не миссионер. Я продаю, а не навязываю.