Текст книги "Непридуманные истории из жизни Страны Советов"

– Ну, что Вы можете мне по этому поводу сказать?

– Товарищ генерал, это ведь больной на голову человек, – вырвалось у меня.

– Вы так считаете?

Я ответил, что в этом нисколько не сомневаюсь.

– Вы же доктор, – улыбнулся министр, – а как я могу доктору не поверить.

И он размашисто написал на рапорте Скворцова свою резолюцию: «В связи с невозможностью дальнейшего использования в настоящей должности, направить капитана Скворцова во вневедомственную охрану».

Всем нам, участникам этих событий, повезло на этот раз. Вот так закончилась история поступления капитана Скворцова в университет, а лично для меня послужила большим жизненным уроком.

Кипрский чеснок

Мы сидим на моей даче за столом в зеленой обвитой плющом и диким виноградом беседке и ведем неторопливый разговор о моей интересной поездке на Кипр. Я только что вернулся с этого знойного острова, расположенного в Средиземном море, разделенного на греческую и турецкую зоны влияния. В моей памяти возникали увиденные там интересные зарисовки той чужой, подсмотренной мной жизни, которая открывала советскому человеку прелести капиталистического мира. Думаю, что очень серьезной ошибкой коммунистических лидеров Советского Союза являлся железный занавес, благодаря которому было создано много легенд о прелестях такой таинственной западной жизни. Советский человек, которого всеми силами держали взаперти и никуда за границу не пускали, судил о капиталистическом рае по красивой и элегантной импортной одежде, по нашитым на эту одежду ярким сверкающим ярлыкам. И вообще этот неизведанный мир казался краем изобилия. Многие жители советской страны думали, что стоит только переехать границу и открыть рот, как в этот открытый резервуар будут с небес сыпаться в необъятном количестве доллары. Такие блага, как бесплатный и доступный отдых в огромной империи СССР, бесплатное образование и здравоохранение, которые в то время для всех живущих не представлялись ценностью, навечно остались в памяти людей, живших в советское время. Огромная страна на моих глазах умирала, агонизируя, а накопившийся за более чем семидесятилетний период советской власти негатив выплеснулся на улицы и площади всех советских городов, сметая все на своем пути. Если бы советский человек знал в то время, что за все в жизни надо платить, и та коммунистическая сказка, которую вбивала в его голову советская власть, никогда ни при каких условиях не могла стать былью, он бы совсем по-другому реагировал на происходящие события и в условиях начавшейся непонятной для всех горбачевской перестройки поступал бы более благоразумно. Однако, к сожалению, история не знает сослагательного наклонения и то, что выросло в Советском Союзе, то выросло.

Я в этом моем рассказе не затрагиваю тех глубинных процессов, которые привели огромную страну к распаду. Я просто хочу вам рассказать смешную и грустную историю о необыкновенном чесноке, купленном мной в капиталистическом мире, на кипрском базаре. А человек, который приехал ко мне в гости на дачу, был известным ученым, агрономом и селекционером, которому я приготовил маленький сюрприз-шутку. Однако давайте все по порядку.

Увиденное на кипрском базаре чудо – гигантских, для меня ранее не виданных размеров чеснок, настолько потрясло мое воображение, что я купил в качестве сувениров четыре головки капиталистического чеснока, общий вес которых чуть-чуть не дотягивал до пяти килограммов. Перед самым приездом ко мне столь именитого гостя я закопал в огородную грядку несколько головок этого чеснока и принялся в ожидании гостя накрывать на стол. Он приехал ко мне довольный и веселый и стал рассказывать о серьезных успехах советской страны в области селекции по выведению новых сортов различных культур. Чувствовалось, что Иван Петрович любит свою профессию, отдает ей всего себя и считает агрономическое искусство основополагающим моментом для выживания многострадального советского народа. Я его не перебивал, хотя я мог с ним поспорить. Хоть я и врач, но эта тематика мне была знакома, так как с медицинских позиций я оценивал качество сельскохозяйственных пищевых продуктов и хорошо знал, что за последние годы резко снизились урожаи в СССР, а самое главное, что в производимой сельскохозяйственной продукции ухудшились показатели качества. После посещения Н.С. Хрущевым Соединенных Штатов Америки у него появилась твердая убежденность, что отставание сельского хозяйства в СССР связано с недостаточным применением минеральных удобрений. Чтобы преодолеть отставание, было принято решение ЦК КПСС и Совета Министров СССР догнать и перегнать Соединенные Штаты Америки по количеству применения минеральных удобрений. И такая задача вскоре была выполнена. На головы советских людей в прямом смысле этого слова посыпались с самолетов минеральные удобрения, их количество приближалось к одной тонне химических веществ в год на каждого живущего в СССР. Это послужило причиной загрязнения водоемов, сельскохозяйственных угодий. Был нанесен непоправимый вред здоровью людей и животных, что явилось залогом дальнейших серьезных экологических последствий, несомненно, представляющих угрозу для последующих поколений, были резко снижены качественные показатели производимой сельскохозяйственной продукции. Однако я решил не высказывать свое мнение и дать возможность человеку выговориться, тем более, что разговор об агрономической науке ему был приятен. Наконец я решился вступить в беседу и, дождавшись паузы, связанной с очередным тостом, я у него спросил:

– Иван Петрович, а Вы можете мне объяснить, что обозначает знак качества, который последнее время появился на всей советской продукции.

На этот вопрос он неопределенно пожал плечами и тогда я как эксперт по продовольственной программе ему объяснил, что этот знак придумали у нас в СССР, чтобы морочить головы зарубежному миру. Это связано с тем, что на Западе качество производимой продукции является основным показателем, а мы, для того, чтобы от них не отстать, придумали вместо качества – знак качества (как бы приглашая всех кушать вместо качества – знак качества). Этот обман работал в течение нескольких лет, пока американские специалисты не разобрались. После моих объяснений Иван Петрович несколько снизил пафос, связанный с успехами агрономической науки в нашей стране. После очередного тоста я поинтересовался у главного агронома: «Почему в магазинах нет в продаже отечественных яблок?» Круглый год с ранней весны до поздней осени на моих глазах огромное количество людей приобретало для посадки на приусадебных участках саженцы плодовых деревьев. И несмотря на разведение многочисленных садов, в магазинах можно было приобрести яблоки венгерские, польские или китайские. Своих же яблок в продаже не было. По этому вопросу ему нечего было сказать, вот тогда я и решил, что пришла пора немного с ним пошутить и, обращаясь к нему, сказал:

– Вот посмотрите, моя жена по профессии – детский врач, и вдруг у нее появилось хобби. Она начала своим особым способом выводить новые сорта чеснока. И Вы даже не можете себе представить, что ее работа увенчалась, к моему большому удивлению, ошеломляющим успехом. Она в этом году вырастила и собрала необычный по размерам чеснок. Каждая чесночная головка весит больше одного килограмма.

В ответ на мои слова Иван Петрович громко рассмеялся.

– Вы что, надо мной издеваетесь? Я всю свою сознательную жизнь посвятил выведению новых сортов различных овощей и фруктов. Хорошо знаю селекционную работу и в то, что Вы говорите, никак не могу поверить.

Я сделал обиженное лицо и сказал:

– В таком случае, если Вы – Фома неверующий, посмотрите на грядки возле нашей беседки. Еще не весь урожай чеснока убрали, я Вас немедленно приглашаю убедиться в моей правоте.

После этих слов я встал из-за стола и решительно направился на наш приусадебный участок. Иван Петрович шел следом, не отставая от меня. Я уверенно подошел к грядке и выкопал одну за другой несколько головок закопанного мною кипрского чеснока. Один чесночный плод я тут же торжественно вручил моему гостю. Иван Петрович обескураженно смотрел на покрытый землей огромных размеров чеснок. Затем он вынул из кармана белоснежный носовой платок, тщательно и бережно протер им поверхностный слой земли. Очистив головку чеснока от земли, он громко позвал своего водителя и попросил его принести увеличительную лупу. После тщательного изучения под увеличительным стеклом структуры чеснока он тяжело вздохнул, его настроение резко изменилось, он стал грустным, отказался от продолжения застолья и тихим голосом попросил подарить ему дольку от гигантского чеснока. В ответ на его просьбу я, продолжая затеянную мной игру, предложил от себя лично и от моей жены принять чеснок в качестве сувенира, заверив его, что собранный урожай этого чеснока у нас достаточно большой. Поблагодарив за подарок, он сел в машину и уехал.

Примерно через неделю он позвонил по домашнему телефону и сразу с места в карьер торжественно объявил, что выращенный моей женой чеснок был показан президенту сельскохозяйственной академии, и после всестороннего обсуждения запланировано выступление моей жены в виде научного доклада, посвященного селекции нового сорта чеснока. Этот доклад она должна сделать на Президиуме сельскохозяйственной академии. Выслушав его взволнованную речь и улыбаясь про себя, я ему сказал, что поскольку моя жена вывела новый сорт чеснока, то с ней лично нужно и обсуждать эту проблему и передал телефонную трубку жене. Мне было интересно узнать, чем закончится мой розыгрыш. Моя жена долго слушала, пытаясь разобраться, что ей говорит уважаемый академик, в конце концов не выдержала, сжалилась над ним, я услышал ее голос: «Иван Петрович, не слушайте Вы его, этого шутника, моего мужа. Он этот чеснок приобрел на базаре на Кипре». На этом телефонный разговор прекратился, а Иван Петрович со своими агрономическими достижениями в СССР навсегда пропал из моей жизни.

Битва за урожай

В советское время постоянно шла битва за урожай. В этом сражении участвовал весь доблестный советский народ. Сколько я себя помню, начиная со школьной скамьи, нас, школьников, а затем студентов направляли в колхозы и совхозы на уборку урожая. Сначала мне казалось, судя по газетам, что гигантские урожаи в нашей стране когда-нибудь закончатся, но с каждым годом моя уверенность уменьшалась, а наша помощь колхозникам увеличивалась постоянно и прерывалась лишь с началом первых морозов. Так и не понимая смысла развернувшейся повсеместно гигантской битвы за урожай, мы уезжали с замерзших картофельных полей, на которых постоянно оставалась зимовать картошка. Колхозники, к которым нас привозили помогать, посмеивались над нами, приговаривая: «И за что же вас бедных к нам в рабство ссылают». Мы вскоре все прозрели и стали понимать, что дело не в урожае, а в советской колхозной убыточной системе, не имеющей аналогов в мировой практике, которая породила знаменитое слово «бесхозяйственность». Оно навечно прижилось в советском обществе. Само это понятие свидетельствует об отсутствии хозяина-труженика, которого большевики своим раскулачиванием истребили как класс. А вместо него создали эту бесхозяйственную систему, которая сопровождалась низкой производительностью труда, при которой невозможно даже собрать выращенный урожай, в результате чего и начиналась пресловутая битва за урожай, которая советской властью велась до последнего дня. И в результате этой битвы, как всегда в Стране Советов, проиграл народ.

Сельское хозяйство СССР в 1990 году находилось в жалком состоянии, особенно если сравнивать производительность труда в советском сельском хозяйстве с производительностью труда государств, входящих в Организацию экономического сотрудничества и развития (ОЭСР), объединяющую 24 капиталистических страны. В нашей стране она составляла всего 20 % от среднего уровня стран ОЭСР. По этому показателю Советский Союз отставал от США, Нидерландов, Канады, Бельгии примерно в десять раз. Отставая даже от Греции и Португалии, он занимал двадцать второе – последнее – место из всех государств, входящих в ОЭСР. В сельском хозяйстве Советской страны было занято больше работников, чем в странах ОЭСР вместе взятых. Так, например, в США численность занятых в сельском хозяйстве составляла три миллиона сто тысяч человек, а в СССР – двадцать два миллиона триста пятьдесят тысяч. При этом в СССР было выработано в пять раз меньше сельскохозяйственной продукции. Годовая выработка на одного занятого в тысячах долларов США составляла 35,5, а в СССР – 3,2 на одного человека. Таким образом, полная несостоятельность колхозной системы в СССР складывалась из множества факторов, но один из них, названный самой советской властью понятием «бесхозяйственность» процветал махровым цветом.

После очередной битвы за урожай началась небывалая засуха, в результате чего советская страна осталась без хлеба. Правительственная делегация во главе с председателем Совета Министров СССР Косыгиным вылетела в Вашингтон на переговоры о закупке пшеницы. В Белом доме в Вашингтоне по этому вопросу состоялось экстренное совещание, на котором советским представителям показали огромную карту СССР. На ней вся страна была покрыта вырезками из советских газет, в которых отмечались невиданные успехи сельского хозяйства и приводились конкретные цифры о перевыполнении планов, связанных с уборкой пшеницы. Представитель госдепартамента обратил внимание присутствующих на огромные успехи сельского хозяйства СССР, в результате которых был собран большой урожай пшеницы. После чего задал вопрос Косыгину:

– Вы приехали в США просить продать хлеб, утверждая, что засуха погубила урожай пшеницы на всей территории СССР, а ваши средства массовой информации утверждают обратное. Как Вас, господин Косыгин, следует понимать? Раз вы перевыполнили план по сбору пшеницы и просите дополнительно хлеб, значит мы можем это расценивать как подготовку к будущей войне.

Премьер-министр отделался шуткой. Он встал и сказал:

– Все журналисты одинаковые. Врут ваши журналисты, врут и наши. У нас в результате засухи пропала вся пшеница. Не верите – приезжайте и посмотрите сами. Я как глава правительства отвечаю за каждое свое слово.

Вот после этого к нам в СССР и приехала авторитетная американская комиссия во главе с сенатором господином Рыбиковым, чтобы разобраться в этом деликатном вопросе. Я как эксперт по продовольственной программе был прикреплен к американской делегации, которая посетила все хлебные места в СССР и убедилась воочию, что хлеб на корню сгорел от засухи. Сенатор Рыбиков сообщил, что решение для Советской страны будет принято положительное и все запрашиваемое количество хлеба будет США продано. В моем понимании именно тогда впервые была выиграна битва за урожай.

Однако та история на этом не закончилась, так как глава американской комиссии сенатор Рыбиков оказался из Беларуси, которую его родители покинули еще до Октябрьской революции, в тысяча девятьсот шестнадцатом году. Он изъявил желание посетить родные места и навестить могилы предков. Таким образом, я как белорус попал в сопровождение господина Рыбикова во время его поездки в Белорусскую Советскую Социалистическую Республику. В честь приезда высокого гостя была составлена торжественная программа приема на Минском автомобильном заводе. Очень хотелось белорусским партийным боссам похвастаться успехами развития автомобилестроения в Беларуси. На автозавод прибыли члены правительства и партийного руководства во главе с П.М. Машеровым. Секретарь парткома автозавода открыл торжественное мероприятие и сразу предоставил слово старейшей работнице завода, Герою Социалистического Труда, матери-героине, которая произнесла под бурные овации пламенную речь, связанную с успехами родного автомобильного завода, а затем перешла в своем сообщении к острейшим политическим проблемам: она обвинила американский империализм в нагнетании политической обстановки, коснулась американской атомной бомбы, от которой пострадали японцы, особенно Хиросима и Нагасаки, и довольная своим выступлением пыталась спокойно под аплодисменты покинуть трибуну. Но на сей раз ей не повезло, на ее пути оказался американский сенатор Рыбиков, который вступил с ней в дискуссию по затронутым вопросам. Он на чистейшем белорусском языке стал задавать вопросы.

– Мадам, – громко обратился он к ней – Вы сказали, что Вы Герой Социалистического Труда. Вы можете мне объяснить, что это значит? И как и за что Вы были удостоены этого звания? Ни одна страна мира такого звания не имеет. Я с этим сталкиваюсь впервые. Расскажите подробно, за что в СССР присваивают звание Героя Социалистического Труда.

Зал замер в ожидании ответа. Так как вопрос американского сенатора таил в себе для многих присутствующих непонятную опасность, то все с волнением ждали ответа. Мадам вытерла платком выступивший на лбу пот и односложно попыталась отвечать на плохом белорусском языке, мешая русские слова с белорусскими.

– Я, товарищ сенатор, лепей за усих раблю, – а затем, понимая, что на белорусском языке плохо получается, перешла на русский, более привычный. – Я работаю лучше и быстрее всех на заводе, я выполняю две производственные нормы, – добавила она.

Сказав эти слова, она поспешно стала покидать трибуну, но американский сенатор опять не позволил ей это сделать.

– Мадам, – обратился он к ней снова. – Ваш ответ меня нисколько не удовлетворил. Вы, по-видимому, хотели мне сказать, что у вас на заводе есть рабочие, которые не хотят работать, или работают не в полную силу? А Вы на их фоне работаете добросовестно и за это Вам присвоили звание Героя Социалистического Труда? Правильно я говорю? – еще раз спросил сенатор, разглядывая мадам. При этом он говорил, обращаясь как будто к ней, но в то же время он разговаривал и со всем залом.

Народ после слов сенатора оживился, из зала стали раздаваться возгласы. Я разобрал чей-то выкрик:

– Не слушайте героев-подхалимов.

Сенатор, как бы ни на кого не обращая внимания, продолжал разговор со стоящей на трибуне побледневшей от волнения женщиной.

– Посмотрите, мадам, всем известно, что человеческий глаз при выполнении точной работы через две секунды начинает моргать. Это физиологическое явление, которое свидетельствует об определенных возможностях человеческого организма. Станок за одну минуту выпускает три детали – такова его мощность. Если попытаться выпускать четыре детали за это же время, то не выдерживает глаз, ломается станок и образуется брак. Значит нельзя лучше всех работать, существуют физиологические возможности у человеческого организма, ограничены и возможности металла.

Зал одобрительно загудел, соглашаясь с американским сенатором. Я обратил внимание, что П.М. Машеров и сопровождающие его лица исчезли, в президиуме никого не было, пропал куда-то и секретарь парткома автозавода. В итоге осталась дрожащая от ужаса женщина, стоящая на трибуне, огромный переполненный зал и американский сенатор, с вескими доводами которого уже соглашались не только отдельные личности из зала, а сама мадам кивала сенатору головой, соглашаясь с тем, что Героев Социалистического Труда дают тем, кто не прогуливает рабочее время, поддакивает во всем начальству и на фоне прогульщиков и нарушителей дисциплины выглядит пристойно.

Коммунистические лидеры покинули президиум первыми. Видимо, им стало не по себе. Думаю, что они испытывали человеческий стыд за то, что выставили на посмешище бедную женщину, окутанную со всех сторон коммунистическими символами, которые превратили ее в бездумную агитационную машину, не привыкшую самостоятельно что-то анализировать. Разобравшись с этим вопросом, сенатор перешел к следующему. Он полюбопытствовал, что обозначает понятие мать-героиня, так как в докладе мадам с гордостью подчеркнула, что она имеет и такое звание. На этот вопрос женщина с гордостью ответила, что она родила и воспитывает девятерых детей. Услышав этот ответ, изумленный сенатор даже снял очки.

– Мадам, а что Вы делаете на этом заводе, если у Вас столько детей? И кто воспитывает ваших бедных детей?

В ответ она что-то лепетала про партию, родину, комсомол, вспомнила пионерскую организацию, но американский сенатор был неумолим.

– Мадам, – сказал он, пристально глядя в ее глаза, – ни одна мать Америки Вас не поймет. Вы кукушка, мадам. И мне абсолютно не понятно, что можно делать на этом заводе женщине, у которой девять детей?

Поддавшись его настроению, зал аплодировал и возмущался вместе с сенатором поведением мадам. Мне искренне было жаль эту простую женщину, мысли которой довела до полного абсурда коммунистическая идеологизированная пропаганда, а также прикрепленные к ее груди ордена и медали, которые окончательно запутали ее жизнь. Однако сенатор был по отношению к ней безжалостным до конца, он вспомнил ее слова про атомные американские бомбы, но не забыл и четыре тысячи советских танков, стоящих в Европе, а также советских танкистов, которые ездят «в гости» по всей Европе, а перепуганная Европа не знает, как ей пережить советское нашествие. В течение двух часов разговаривая с мадам, сенатор в присутствии официальных лиц и рабочих автозавода мастерски провел дискуссию о преимуществе капитализма и бесперспективности коммунизма. Он на конкретном примере опроверг Ленина и показал, что не может все-таки любая кухарка управлять государством, даже если на ее грудь повесят высшие советские награды. Призрак коммунизма, замеченный в сумерках Европы XIX века, как и все призраки, исчезал на глазах изумленных слушателей.