Текст книги "Армия шутит. Антология военного юмора"

Коллекция подлинных выражений армейских командиров и политработников

Из стран Азии наиболее развитыми в промышленном отношении являются Япония и Австралия.

(Из лекции о международном положении)

У них, на Западе, секс не является порнографией.

(Из лекции о западной культуре)

Пора, товарищи, брать коня за рога!

Ночью, как говорится, все кошки серут.

Законспектируйте следующие работы – «Письмо Ленина к Колчаку»…

Люди службу служат, полеты летают, матчасть устраняют, а вы только спирто-водочную смесь пьянствуете!

Ну я понимаю – выпил литр. Ну ладно – два. Но на хрена же пьяным-то напиваться!

Товарищи, закрывайте окна на все шпингалеты, а то с первого этажа к нам на второй могут залезть тараканы!

Не верьте слухам о радиации. Многие моряки годами находятся в плавании на атомных лодках, а их жены в это время рожают нормальных, здоровых детей.

(Из лекции по ОМП)

Из него солдат, как из моего дерьма – пуля!

Этот парашют не надевай. Он еще хороший, на что-нибудь сгодится.

Что вы здесь очковытирательством занимаетесь?

Осмотрите дыру в заборе и доложите мне, с какой она стороны – с внешней или с внутренней?

Пей с умом! Ну ладно, пей по субботам. Но когда впереди рабочий день – подумай! По воскресеньям старайся пить меньше. Особенно вечером.

Начинается зима. Включают в гаражах двигатели, угорают и дохнут. Ну ладно, сам ужрался и дохнет, так нет же, еще и бабу приведет! И дохнут вместе, как Ромео и Джульетта…

(Из лекции для автолюбителей)

«…Радиоактивность весьма опасна для жизни и здоровья личного состава. Однако за время, указанное командиром, ее уровень понижается, и можно продолжать выполнение боевой задачи»

(Из «Наставления по ОМП для солдат и сержантов»)

Их знали только по матери…

Разведповесть

Некоторые имена, фамилии, отчества, названия государств, клички собак и котов по понятным причинам изменены.

Глава 1. Место встречи извинить нельзя

Где танки, там и рвется.

Русская народная мудрость

Бар «Ночной Мотылек» предлагал посетителям богатый выбор холодных и огнестрельных закусок. И зрелищ тоже. Стриптизерше на подиуме сунули несколько долларовых бумажек, и она, радушно улыбаясь, начала элегантными движениями стаскивать лифчик. Полковник Ломовой из разведуправления ФСБ невольно отвлекся, сравнивая ее грудь с бюстом управленческой буфетчицы Фроси, а когда перевел взгляд за столик, напротив уже сидел майор Василий Хряков. Он любил возникать неожиданно и как бы ниоткуда. Особенно в дни получки. Но сегодня был не день получки, и Хряков риторически спросил:

– Вызывали?

Ответить полковник не успел. Официантка, тоже одетая на грани стриптиза, чтобы удобнее было обсчитывать клиентов, принесла заказ: бутылку коньяка «Наполеон» бородинского разлива и бифштекс с кровью – видимо, на кухне кого-то прикончили. Кивнув на майора, Ломовой попросил для него граненый стакан, пачку «Примы» и рукав от армейской тужурки для занюхивания. Василий сосредоточенно нахмурился. Он знал: если уж начальство проявляет такое трогательное внимание к его привычкам, значит, задание предстоит чрезвычайно серьезное…

Хряков считался одним из самых лучших и самых засекреченных агентов, и пока он пялился на официантку, сервирующую столик, полковник перебрал его послужной список. Василий прославился блестящей спецоперацией в США, когда сумел познакомить президента Клинтона с Моникой Левински. Хорошо проявил себя в горячих точках, причем некоторые ему удалось охладить. Например, он деликатно и без особого шума погасил волнения белых медведей, требовавших суверенитета островов Новой Земли и задиравших русскоязычное население. Участвовал в международной операции по поимке группенфюрера Вольфа, привлеченного за групповуху. А недавно в самом центре Москвы нашел настоящее шпионское гнездо с десятком шпионских яиц.

Стриптизерше на подиуме добавили еще несколько купюр, и она, расплываясь в улыбке, начала элегантными движениями снимать трусы. Полковник невольно отвлекся, сравнивая ее тазовые части с задницей трупа, найденного вчера в дипломатической почте, а потом обратился к Хрякову:

– Ты телевизор смотришь?

– Смотрю.

– Значит, про события в Чуфырии слышал?

– Нет. У меня звук не работает.

Ломовой вздохнул, наполняя свою рюмку и стакан Хрякова:

– В общем, опять там конфликт. Южные чуфырцы с северными поцапались.

– И в чем же проблема? – видимо, рукав принесли хороший, как раз в меру потертый и в меру засаленный. Василий занюхал с таким полным, таким искренним удовольствием, что полковник в даже позавидовал ему и ностальгически, со щемящей доброй грустью, вспомнил свою собственную пограничную молодость.

– Главная проблема в том, что помирить их никак не могут. Северные согласны сесть за стол переговоров лишь в том случае, если южные тоже признают себя северными. А южные – если северные признают себя южными.

Разошедшаяся публика совала стриптизерше еще «зеленые», и она, игриво подмигнув, стала элегантным движением снимать серьги. Ломовой невольно отвлекся, сравнивая ее уши с ушами генерала Свистоплясова, а Хряков задумчиво предположил:

– Так может, и ну их в баню? Подерутся – поумнеют.

– Никак нельзя. НАТО собирается ракетами врезать.

– По кому – по северным или по южным?

– Пока не решили. И только из-за этого еще не врезали.

– А может, и совсем не врежут?

– Нет. Врежут обязательно. Мы ж с ними договор об ограничении наступательных вооружений подписали? Подписали. Ну вот, наши-то рады стараться, ракеты с бомбами демонтировать. Это в какую копеечку влетело – в долги залезли к тем же американцам! А в НАТО прикинули, что гораздо выгоднее все излишки на кого-нибудь сбросить. Отложили до поры до времени, а сейчас ищут любой предлог для вмешательства…

Посетители бара изрядно мешали разговору, вовсю свистели и аплодировали, тыча стриптизерше новые порции долларов. Она, поощрительно пококетничав, начала элегантными движениями снимать накладные ногти. Полковник невольно отвлекся, сравнивая ее пальцы с отпечатками на недавнем взрывном устройстве. Потом аккуратно вытер собственные отпечатки с опустевшей бутылки, подозвал официантку и заказал повторить.

– Словом, мирить их надо. И помирить их должна обязательно Россия. Сам понимаешь, это вопрос международного престижа. Мы же их всю дорогу мирили. Но раньше-то куда проще было! Намекнем, что деньги будем давать только дружественному и не ссорящемуся между собой государству – и куда они денутся! А теперь где их взять, деньги-то? Вон даже правительство из-за кризиса вынуждено работать на полставки – пол-отставки.

– Но какие-то действия, наверное, предпринимаются?

– Конечно, предпринимаются, да что толку? Президент назначил своего спецпредставителя по урегулированию – ну, сам знаешь, кого. Так он и с собственной женой никак спорных вопросов урегулировать не может. Она требует, чтобы переговоры шли в Париже – пока суть да дело, по магазинам пошататься. А он норовит, чтоб в Швейцарии, попутно там в банках свои дела уладить. А мир в опасности – НАТО уже вовсю со старых складов ракеты выгребает. Вот и получается, что вся надежда на нас…

Восторженные зрители никак не хотели отпускать стриптизершу. Добавляли еще денег. И она, с улыбкой погрозив им пальчиком, начала элегантными движениями снимать парик. Полковник невольно отвлекся, сравнивая ее волосы с волосами Натальи Гончаровой, а Василий спросил:

– Кто вероятный противник? – как всегда, после третьего стакана он умел удивительно точно схватывать главную суть.

– Конкурентов будет много. И конкурентов серьезных, – подтвердил полковник, – Речь ведь идет о геополитических сферах влияния бывшего Советского Союза, поэтому мирить чуфырцев нацелились все, кому не лень. По нашим данным, операции в этом направлении разрабатывают разведки Украины, Казахстана, Латвии, Грузии, Туркмении, Башкирии…

– Погодите, а у Башкирии-то разведка откуда взялась?

– Еще на прошлой неделе не было. А в пятницу их законодательное собрание решило, что нужно тоже завести собственную разведку. Так что пока о ней мало известно.

Стриптизерша уже пыталась раскланиваться, но публика настойчиво вызывала ее на «бис», потрясала кошельками, выуживая еще долларовые бумажки. Девица ненадолго задумалась, ободрила поклонников новой очаровательной улыбочкой и элегантными движениями принялась вытаскивать гигиенический тампон. Ломовой невольно отвлекся, сравнивая извлеченное изделие с портретом президента Украины, и перешел к более детальным инструкциям:

– В целях конспирации поедешь под видом греческого туриста. Так что на досуге почитай что-нибудь про Грецию. Документы оформим на фамилию Сикоснакис.

– Почему Сикоснакис?

– Запомнить легче. Через Европу посылать тебя слишком опасно. А то наворочаешь там дел – потом замучимся перед МИДом выкручиваться и хай от Евросоюза слушать. Придется кружным путем…

– Через Кавказ?

– Нет, отпадает. Там слишком многие тебя знают.

– Это точно. Заедешь – из гостей не выберешься.

– Остается через Среднюю Азию. Заодно и противников со следа собьем…

Девица на подиуме крутилась так и эдак, норовя закруглить представление своими округлостями, однако перевозбудившиеся зрители не унимались, снова соблазняя ее деньгами. И она, помедлив и пожеманившись, начала элегантными движениями вынимать вставную челюсть. Ломовой невольно отвлекся, сравнивая ее зубы с фрагментом черепа Евы Браун. Потом протянул майору конверт:

– Здесь явки, пароли и шифры. Прочитаешь – сожги. Только не в лесу, сейчас повышенная пожароопасность. Завтра на вокзале получишь документы и командировочные.

– И патроны к «маузеру», – подсказал Хряков, – А то по толкучкам ходил-ходил, нигде нет.

– Ладно, спрошу в Музее Революции, у них в запасниках должны еще остаться, – кивнул полковник. Он знал привычку майора пользоваться именно этой маркой пистолета, который Вася когда-то стащил у своего деда-чекиста. Знал и о том, что со своим «маузером» Василий обращается просто виртуозно, с завязанными глазами откупоривая стволом пивные пробки.

Стриптизерша извиняющимися жестами разводила руками, раскланивалась и порывалась уйти за кулисы. Но кто-то из публики, войдя во вкус, совал ей еще целую пачку долларов. Она некоторое время поколебалась, оценивая сумму. Наконец, к пачке добавили несколько купюр, и девица, глубоко вздохнув, отчаянно махнула рукой. Изобразила кривую улыбочку и принялась элегантными движениями стягивать с себя кожу. Полковник невольно отвлекся, сравнивая ее мышцы с картинками из книжки по анатомии, которую любил втихаря листать в детстве, а когда перевел взгляд за столик, майора Хрякова уже не было. Исчезать он любил тоже неожиданно и как бы в никуда. Особенно от начальства, таксистов и администрации гостиниц.

Глава 2. Восточный экспресс

Лучше девица в руках, чем журавль.

Русская народная мудрость

Чемоданная романтика поездов дальнего следования понемножку уходит в прошлое, но четыре раза в неделю, по понедельникам, вторникам, четвергам и субботам, с Казанского вокзала отправляется скорый поезд № 006 «Москва – Ташкент», за 64 часа покрывая по сверкающим рельсам и замызганным шпалам путь в три с половиной тысячи километров, простреливая длинной очередью зеленых вагонов две части света, три государства, четыре часовых пояса…

Провожать майора Хрякова пришла целая толпа сослуживцев. Капитан Кирпичов бережно придерживал в обнимку от воришек портфель с деньгами и документами. Лейтенант Ряхин из группы захвата нес почтовые ящики для связи – огромную вязанку, громыхающую синей жестью. А управленческая буфетчица Фрося, шмыгая носом, всучила на дорогу пакет булочек, вареных сосисок, бутербродов, пирожных «эклер» и сигарет «Прима» – все, что имел обыкновение покупать у нее Василий в нечастые периоды появлений на рабочем месте. Полковник Ломовой, нарочито сдерживая волнение, похлопал по плечу:

– Ну ты держись там молодцом, ладно? А впрочем, сам знаешь… Про Грецию-то изучил?

– В дорогу взял, – кивнул майор, вытащив из сумки учебник «История Древнего мира» для шестого класса.

– Так это вроде не совсем то…, – озадачился полковник.

– Да нет, я смотрел, про Грецию там тоже есть.

– Ну да ладно, пойдем уж, посадим тебя в поезд.

На платформе сама атмосфера казалась преддверием сказочной азиатской экзотики. В воздухе ощущались ароматы восточных благовоний и восточных зловоний, пахло пряностями и прелостями, сандалом и сандалиями, мускатом и портвейном. Носильщики носились с писаными торбами. Цыгане предлагали любые тени для ресниц – от дерева, от куста, от забора, а их гадалки готовы были нагадить всем желающим. С сачками для бабочек и мамиными напутствиями ехали на каникулы парламентарии. Пожилой транзитный коммерсант в тюбетейке и хромовых сапогах с галошами наблюдал за погрузкой в багажный вагон своего каравана верблюдов. Внезапно у Василия возникло чувство, будто кто-то их фотографирует, и он подсказал сослуживцам, чтобы повернулись и изобразили улыбочку. Но заметили лишь грязного до черноты бомжа, собирающего фантики от конфет.

Ничего подозрительного, вроде, не было. Сновали валютчики, обменивая рубли и копейки на манаты и манатки. А проститутки заманивали мужчин соблазнительными справками из вендиспансера и задорной песенкой «у нас еще в запасе четырнадцать минут». Полковник Ломовой невольно отвлекся, мысленно сравнивая такие четырнадцать минут с семнадцатью мгновениями весны. Но Хряков теперь внимательно оглядывался вокруг, и около одного из вагонов мгновенно вычислил латышского шпиона – проводница никак не могла его понять, но латыш упорно отказывался говорить по-русски. Майор указал на него провожающим, и Ряхин, выразительно поигрывая горами мускулов, предложил с ним разобраться.

– Ничего, сам справлюсь, – остановил его Василий, – Двое с лишним суток ехать, все равно делать будет нечего.

У спального вагона остановились. Ряхин потащил в купе почтовые ящики, а майор напоследок облобызался с коллегами. Буфетчица Фрося все твердила, чтобы он на чужбине как следует кушал, и если будет трудно, то она его в беде не оставит, может даже в долг до получки прислать. А полковник, неловко помявшись, сунул рукав от армейского кителя:

– От своего лейтенантского отпорол… Там ведь жарко, все без рукавов ходят…

Растроганный Хряков стиснул его в медвежьих объятиях. Уже объявляли, что пассажиров просят занять свои места, а провожающих выйти из вагонов, чтоб и духу их не было. Невозмутимому, как сфинкс, проводнику майор сунул в нагрудный карман сотню, и тот с достоинством расстелился перед ним наподобие ковровой дорожки. Прильнув к окну, Василий кивал сослуживцам, а они пальцами на ладони показывали «пиши» и пытались докричаться сквозь толстое стекло, напоминая шифры и пароли. Поезд дернул на посошок и тронулся от такой жизни. Провожающие замахали руками, уплывая назад. Полковник смахивал скупые мужские слезы на Кирпичова с Ряхиным, а буфетчица Фрося, все ускоряя шаг, бежала за поездом по платформе, сшибая тележки встречных носильщиков…

* * *

Москва осталась позади и чуть левее. Переложив на всякий случай верный «маузер» за пояс из подмышечной деревянной кобуры, майор подумал, что в первую очередь не мешает проверить попутчиков. Чернявый сосед по купе вызывал у него нешуточные опасения – что-то в нем напоминало крутых профессионалов из азербайджанских спецслужб. Поэтому Хряков внутренне подобрался, готовя себя к любым неожиданностям. Но когда сосед отлучился с полотенцем на плече, Василий обнаружил в его чемодане портативную синагогу и с облегчением понял, что тот всего лишь из «Моссада».

Выйдя в коридор, Хряков пошел по вагону, мимоходом заглядывая в другие купе и оценивая пассажиров. Там все было, вроде, в пределах нормы и особой угрозы не представляло. По соседству расположилось благополучное семейство – мать с грудным ребенком, грудным мужем и грудными чемоданами. Дальше ехал новый русский, и в его купе рабочие делали евроремонт. Рядом курьеры наркомафии горячо обсуждали фильм «Алые маки Иссык-Куля», а в следующем купе собрались военные расписать пулю – вытащили ее из патрона и готовили краски с кисточками.

Майор уже дошел почти до конца вагона, как вдруг навстречу, похоже – только что из туалета, выпорхнула знакомая физиономия. Подтягивая на ходу колготки, к нему приближалась Марьяна Голопупенко, секретарша полковника Козолупа из украинской «Службы Безпеки». Он познакомился с ней в Киеве на симпозиуме по обмену опытом. Тогда их еще обоих наградили за служебные успехи, майора – медалью «За взятие под микитки», а Марьяну – именным бюстгальтером, после чего они обмыли награды в ванне в его номере…

– Васыль?! – радостно захлопала она глазами и завозилась с колготками еще энергичнее.

– Марьяна! Вот так встреча?! – Хряков подождал, пока она управится, и чмокнул в подставленную щечку. – Ты в отпуск? Или со своим начальником?

– Ни, мене из секретарш в агенты повысилы. Теперь я по должности як ты, – гордо расцвела дивчина, но тут же насторожилась. – А ты, часом, не в Чуфырию йидешь?

– Нет, что ты, – поспешил заверить майор, – Я в Пакистан, пришить там надо пару деятелей.

– А, ну колы так, то ладно! – успокоилась Марьяна. – А то мени казалы, шоб вас, москалив, до Чуфырии ниякой ценой не пускаты. Бо вы ту Чуфырию захапать надумалы, як раньше нашу Украину.

– Во всяком случае, до Ташкента мы попутчики, – примирительно резюмировал майор.

– Ой, як жалко, шо в разных купе! – искренне огорчилась агентша.

– Ну, уж это мы попробуем устроить. Кто с тобой едет?

– А я шо, знаю? Якись артист, все спивае да спивае.

Ее попутчиком оказался тот самый хозяин каравана в тюбетейке и хромовых сапогах. Он смотрел в окно и пел обо всем, что проносилось мимо. В данный момент – о прекрасных, как газели, бабах, копавших картошку на дачных участках. Майор отлучился к невозмутимому, как сфинкс, проводнику, сунул пятисотку в нагрудный карман, и тот с достоинством объяснил аксакалу необходимость перейти в другое купе – где он будет ближе к своим верблюдам, и где молодой горячий джигит будет очень рад послушать его песни. Пока Хряков перетаскивал свои вещи, Марьяна успела переоблачиться в халат со шлепанцами и читала книжку. Вспомнив указания Ломового, он тоже достал «Историю Древнего Мира», однако по сравнению с коленками украинки репродукции греческих Афродит выглядели слишком уж тусклыми и несвежими. Поинтересовался, что читает она.

– Не знаю, у киоску купыла. Шось сексуальне, «За писькой охотника» называется. Тильки шось мени сейчас не читается, – зевнула она и томно потянулась, так что халат затрещал по швам на всех округлостях.

– Пожалуй, нам пора сходить в вагон-ресторан, – предложил Хряков.

– Да ты шо? Нашо тратытысь? У мене курица е, яйца, пироги. Сама на дорогу пекла.

– Ну-у, раз уж ты стала агентом, то пора и кое-чему поучиться. Если хочешь, могу дать несколько профессиональных уроков. Например, запомни – в вагон-ресторан шпионы ходят вовсе не ради еды, а чтобы выявить действия противника. Вдруг, к примеру, нас там попытаются отравить…

– А, ну тоды пидемо. Колы отравымось, то у мене угольни таблетки е, вид живота дуже гарно помогают.

Проводнику была дана очередная сотня, и он с достоинством обещал проследить за неприкосновенностью их купе. По поезду туда-сюда сновали представители частного бизнеса. Глухонемые предлагали порнографические календарики с голым Сталиным. Бабки продавали рязаньбургеры с вареной картошкой и самарбургеры с солитерной воблой. По вагонам носили комплекты женских трусов «неделька» с телевизионной программой, средство для похудения – с гарантией, что через пару дней станет совсем худо, а также оренбургские пуховые прокладки – такие тонкие, что пролазят через обручальное колечко. Как Василий и предполагал, латыш сразу же увязался за ними, но заметно отстал, отбрыкиваясь и пытаясь по-своему отбрехиваться от всех продавцов и коробейников.

Когда вступили в переполненный плацкартный вагон, воздух там оказался спертый. Кто его спер, Хрякова, в общем, не интересовало, но он вдруг опять, как и на вокзале, остро почувствовал, что за ним кто-то исподтишка наблюдает. А в следующее мгновение уши резанул громкий хлопок. Соображая, что это могло быть – выстрел или кто-то еще больше испортил воздух, майор рывком повернулся на звук, хватаясь за «маузер» и сканируя молниеносным взглядом плацкартные полки. Но обнаружить источник опасности ему помешала досадная случайность – неожиданно поезд резко затормозил. На Хрякова своими пышными формами навалилась Марьяна, на нее – бабки с самарбургерами и календарями, а на них сверху пришлепнулся латыш. Сам же Василий уткнулся носом в чьи-то очень волосатые ноги, торчащие из-под одеяла.

Переругиваясь в этой свалке и до хрипоты споря, кому принадлежат те или иные части тела, услышали успокаивающий голос проводницы:

– Не волнуйтесь, граждане пассажиры, ничего страшного, это не авария. Это опять Анна Каренина. Ни муж, ни хахаль ее удовлетворить не могут, вот и ложится под поезда. Всегда она на этом участке. Так что не беспокойтесь, скоро уже поедем.

Пока Василий выбирался из общей кучи, пока вытаскивал Марьяну и отряхивал ее от изделий кустарных промыслов, волосатые ноги с ближайшей полки уже исчезли. А Анна Каренина, видимо, успела удовлетвориться – и поезд загудел на полную катушку, набирая ход и стуча колесами куда следует.

В вагоне-ресторане, похоже, недавно была серьезная разборка. Половина столиков так и стояли еще разобранные. Посетителей было мало, лишь в дальнем углу агент «Моссада» печально уписывал мацу, а напротив него сидел аксакал в тюбетейке и пел о том, как напротив него сидит молодой, горячий джигит и ест мацу. Еда тут оказалась и впрямь не высшего сорта. Кулебяка больше напоминала кулекаку, у глазуньи под одним глазом красовался заплывший фингал, цыплята табака вызывали прямые ассоциации о вреде курения и пагубном влиянии табака на цыплячьи организмы, а поданный к холодцу хрен был явно собачий. Василий заказал бутылку «Вдовы Клико» – судя по вкусу, овдовевшей слишком давно и не от хорошей жизни. Но Марьяне подобная сторона шпионского быта очень понравилась. Она надувалась шампанским так, будто собиралась пускать пузыри из ушей. Наконец-то и латышский агент сумел добраться до ресторана и, примостившись неподалеку, стал по-своему втолковывать официанту заказ.

– Между прочим, вон тот тип тоже из разведки, – кивнул на него Хряков. – И тоже, кстати, пробирается в Чуфырию. А сейчас следит за нами.

– Да? От гад який! Тоды мени треба его прибыты десь в тамбури, – поморщила носик дивчина, доставая из сумочки вороненый «ТТ». – Ты мени не поможешь? А то цей пыстоль дуже громко бабахае.

– Фу, Марьяна! – снисходительно покривился майор. – Вот тебе второй урок профессионала – запомни, что громко наши дела не делаются. И к тому же, он может быть не один. Учись действовать как-нибудь потоньше. Скажем, среди твоих таблеток случайно нет слабительного?

– А як же! «Пурген»! Як поим от души, так завсегда запором мучаюся.

Дивчина с энтузиазмом принялась за поиски, вывалив из сумки пару запасных обойм, косметичку, наушники от рации, два альпинистских карабина, наручники, фотоаппарат «Киев», сигареты «Словутич», духи, связку отмычек, шифровальный блокнот и спринцовку. Наконец, торжествующе выудила со дна упаковку нужного препарата.

– В порошок истолки, – посоветовал Василий.

Дождавшись, когда официант понесет заказ латышу, макароны по-плотски и кофе с молоками, майор остановил его и, потрясая греческим паспортом, принялся скандалить, что под соседним столиком валяется мусор и портит им аппетит. Оробевший под иностранным напором служитель возражать не посмел. Поставил поднос рядом с их тарелками и потащил валяющегося мусора под другой столик. Хряков мигнул Марьяне на обед конкурента – не с первого раза, однако сообразила. Правда, действовала не очень умело, но тут очень кстати внимание латыша отвлекли новые посетители – какой-то заслуженный басмач, едущий с юными следопытами по местам боевой славы. Веселая гурьба ребятишек бережно усадила курбаши как раз между Василием и латышом, и облепила со всех сторон, боясь пропустить очередной увлекательный рассказ. Поощряя успешный дебют Марьяны, майор заказал ей еще шампанского, и она пребывала на седьмом небе от гордости. Важно сообщила:

– Я тоби забыла сказаты, шо я теперь не Марьяна, а Марианна. Я ж по паспорту теж иностранка, из Габону.

– Ну? – удивился Хряков, – Знаешь, тут у тебя вполне может прокол получиться. Габонцы-то негры.

– Да ты шо? – ахнула его подруга, – А хиба це не в Америке? Я ж специально выбирала, шоб по сериалам латиноамериканьским готовиться, дуже я их сериалы люблю…

– Нет. Габон в Африке. Я в детстве марки собирал, точно помню. И живут там негры.

– О це дило! Як же я так сплошала! – Марьяна совсем расстроилась и ушла в себя. Было отчетливо видно, как напряженно она роется в своем сознании – примерно так же, как недавно в сумочке – а потом ее лицо снова безоблачно засияло, показывая, что поиски увенчались успехом. – А чи я по дороге загорю, як негра? Мени казалы, шо там в Ташкенти дуже жарко.

– Не знаю. Может и сойдет, – неуверенно пожал плечами майор, – Хотя, кроме цвета кожи, у негров бывают и другие отличия. Например, волосы у них курчавые. Потом, если настоящие африканцы, у них татуировка на заднице бывает, знаки их племени…

– Шо кучеряви, так можно бигуди накрутыты. А ти знаки мож ты мени намалюешь? У мене фломастеры е.

– Нарисовать-то, оно, конечно, можно, – прикинул Василий, с большим интересом представляя виды ее пышных инфраструктур в качестве мольберта, – Вопрос в том, что рисовать я умею только домики и паровозы. Уж не знаю, есть ли в Габоне у какого-нибудь племени такие знаки?

Однако в это время их внимание привлекла суета по соседству. Латышский разведчик порывался вскочить и убежать, а официанты его не пускали, требуя расчета. Он что-то горячо и настойчиво объяснял по-своему, но его не понимали, да еще и позвали на подмогу поваров, чтобы удержать пытающегося удрать посетителя. Потом старый басмач потянул носом воздух и принялся рассказывать следопытам, как прятался от буденновцев в выгребной яме. За ним заерзал и агент «Моссада», затыкая нос платком, а аксакал затянул песню о том, как молодой горячий джигит своим орлиным нюхом учуял в вольной степи запах дерьма. Атмосфера в вагоне-ресторане и впрямь все больше напоминала вагон-сортир, жалобно лопочущий латыш и обслуживающий персонал никак не могли понять друг друга, а официанты, пользуясь нетерпением пассажиров покинуть помещение, радостно начали завышать счета. Делать тут больше было нечего. Майор предложил взять шампанского с собой и продолжить ужин в купе. Марьяна с готовностью согласилась:

– О це добре. А то выблюемо – тильки гроши пропадут.

– Вот тебе, милочка, третий агентурный урок, – нравоучительно поднял палец Хряков. – Убивать врага вовсе не обязательно. Но высший успех для разведчика – это когда его противник хорошо обделался.

* * *

Обратно в свой вагон Василий и Марьяна добрались без приключений. Но опытным глазом окинув купе, Хряков сразу определил, что в его вещах кто-то копался – рядом с ними забыли лопату. Обратившись к невозмутимому, как сфинкс, проводнику, сунул сотню в нагрудный карман, и тот с достоинством подтвердил, что действительно, к ним заходил какой-то мужчина. Но ясно, что человек порядочный, потому что тоже заплатил. А на вопрос о внешности охотно описал во всех подробностях деньги незнакомца.

В вагоне по-прежнему было все спокойно. Наркокурьеры о чем-то оживленно беседовали с несколькими симпатичными глюками. У нового русского уже сделали кухню и теперь отделывали ванную. Военные успели расписать половину пули миниатюрными палехскими узорами. А молодая мать протянула вдоль коридора веревки и развешивала сушиться подгузники, в которых путался теперь проводник, разнося чай. Майор попробовал и определил:

– Тот самый вкус!

– Тот самый чай! – с достоинством подтвердил проводник. Прошли годы с прошлой поездки Хрякова этим поездом, а заваривали здесь все ту же самую старую заварку. Поэтому Василий взял два стакана, но без чая. Разливая шампанское, провозгласил:

– Выпьем за то, что между нашими разведками наконец-то устанавливаются нормальные партнерские отношения.

Однако стать партнером и партнершей двум разведкам удалось не сразу. Когда рука майора проникла в святая святых украинской спецслужбы, лицо его выразило крайнее недоумение:

– Марьяна, у вас что, при повышении секретарш в агенты меняют пол на противоположный?

– Та ни. Це мени просто казалы, шоб була секс-бомбою.

Заглянув под покровы одежды, Хряков аж присвистнул:

– Ты сама минировала или специалисты?

– Конечно, сама. Бо я ж стесняюсь, – жеманно потупилась шпионка.

– И какая у тебя там стоит? Противопехотная или противотанковая?

– Хиба я знаю? Спросыла в техничном отделе, яку далы, ту и поставыла.

Василий соображал, что делать. Вызывать саперов? Но это могло привлечь к нему внимание и вызвать нежелательную задержку – поезд остановят, загонят в тупик. Не исключено, что этого и добивались враги. Но с другой стороны, оставлять как есть тоже не годилось – вспомнил, как грохнулась на него Марьяна по дороге в ресторан, и задним числом прошиб холодный пот. Приходилось заняться самому – не звать же для консультаций военных, отвлекать их от игры. На всякий случай уточнил:

– А устройства неизвлекаемости там нет?

– А шо, и таки бувают? Я не знала…

– И то слава Богу. Тогда давай-ка ложись.

– В якой позиции?

– В позиции для разминирования.

– Ох и выдумщик ты, Васыль! – погрозила пальчиком Марьяна, – Все у тебе новые игры! Тоды в гостинице то в ванной, то с наручныками…

Этих приятных воспоминаний майор уже не слышал, отправившись на поиски проводника. Сунул сотню в нагрудный карман, и тот с достоинством предоставил имеющиеся в наличии инструменты – отвертку, молоток, зубило, пассатижи. Осторожно перекусив ими резинку трусов и припоминая давние уроки по обезвреживанию взрывных устройств, Хряков углубился в работу. Дело оказалось отнюдь не простым, так как Марьяна хихикала и дергалась, взбрыкивая в воздухе пятками. А когда, затаив дыхание, занялся взрывателем, расхохоталась так, что заходил ходуном весь живот, и Василий стал мысленно читать отходную.

– Слушай, если не успокоишься, твои прелести по кусочкам придется собирать. С моими вперемежку.

– А ты сам щекочешься!

– Марьяночка, лапочка, рыбонька, душечка, ну потерпи хоть чуть-чуть! – взмолился майор.

– Ой, як гарно ты говорышь! А ну кажи шось еще! – тут же разомлела она и томно расслабилась, дав ему возможность закончить операцию. Хряков уважительно покачал головой: