Текст книги "Смерть на ринге. Криминальные сюжеты из жизни профессионального бокса"

Это только бизнес

С тех пор как появились вокруг бокса жулики разных мастей, они стараются привлечь на свою сторону одну из главных фигур матча – рефери на ринге. Рефери может сделать очень многое. Особенно если матч должен проходить по заранее составленному сценарию. Этот метод закулисных афер родился в Америке, а оформился и достиг апогея в Европе. Это метод, когда о сценарии предполагаемого спектакля на ринге прежде всего информировали рефери. Судья на ринге, посвященный во все закулисные уговоры и договоры, состоявшиеся перед боем, исполнял роль своеобразного ведущего – он должен был помогать боксерам правильно исполнять их роли. Иначе говоря, если бой пошел вразрез с намеченным сценарием, то рефери должен сделать все возможное и невозможное, чтобы победил именно тот, кто должен победить по сценарию.

Несомненно, первенство среди подобных арбитров принадлежит немецкому судье Максу Пиппову. Благодаря своему совершенно фантастическому бесстыдству, он стал довольно популярной личностью. При его содействии на ринге разразился не один скандал.

Способный западногерманский боксер Густав Шольц, ставший позже чемпионом Европы, начал свою карьеру с помощью этого рефери. Он боксировал против английского мулата Алекса Бакстона. Бой этот ничего хорошего Шольцу не сулил. Несколько раз в течение матча он побывал на полу. Но рефери Макс Пиппов четко знал свою задачу и выполнял ее на ринге искусно. Каждый раз, когда Шольц попадал в нокдаун, рефери вел счет настолько медленно, что это вызывало смех у зрителей. Это делалось для того, чтобы Шольц очнулся от нокдауна и мог продолжать бой. Но Пиппов пошел дальше, чем ему было предписано, и мухлевал не только со временем, но и со счетом. Это звучит как анекдот, но такой случай, как говорится, действительно имел место. Можете себе представить, что творилось с публикой, когда Макс Пиппов, вместо того чтобы, как этого требуют правила бокса, после девяти сказать «аут», спокойно продолжал вести счет дальше – одиннадцать, двенадцать и так далее до пятнадцати, до тех пор, пока пришедший в себя немецкий боксер не смог продолжать бой. Это произошло в зале Эрнста Мекка в Гамбурге.

Подобные казусы на ринге стали специальностью Макса Пиппова, и он доказал, что может с необычайной виртуозностью следовать закулисному сценарию. Он не останавливался ни перед чем. Аналогичный трюк, что и во встрече Густава Шольца с Алексом Бакстоном, проделал Пиппов еще в одном матче. Встречались американец Конни Рукс и западногерманский боксер Гейнц Нойхауз. Макс Пиппов, как и в предыдущем случае, тоже избавил своего соотечественника от поражения.

Однако вершины в своем «виртуозном мастерстве» он достиг в матче, который проходил в Дортмунде. В том бою встречались западногерманский боксер с явно не немецкой фамилий Бьютти Уолерс с американским негром Рэнди Сэндаймом. Этот негр, боксер высокого класса, действовал довольно решительно против своего европейского соперника. Этой встречей он начинал свое европейское турне и, безусловно, хотел для начала создать себе рекламу. Он имел ощутимый перевес и в третьем раунде послал своего соперника в нокаут таким мощным ударом, что Уолерс, даже не шелохнувшись, рухнул на пол. Рефери Пиппов начал счет по своему испытанному методу. Очень медленно, тихим, грустным голосом, с большими перерывами между каждой цифрой. Такими темпами он досчитал до пятнадцати, а Уолерс был все еще не в состоянии встать и продолжить бой. Макс Пиппов на секунду задумался, а потом взял и дисквалифицировал Рэнди Сэндайма за запрещенный удар. Лежащего в глубоком нокауте Уолерса он провозгласил победителем. Не помогли и протесты. Пиппов был непоколебим. Среди немецких боксеров он заслужил прозвище «караульный ангел» западногерманского ринга. Если судил на ринге Пиппов, не было ни одного боя, который бы проиграл западногерманский боксер.

Но, оказывается, приоритет в увеличении счета во время нокаута принадлежит не Максу Пиппову. История бокса донесла до нас случай, который относится к самому концу XIX столетия. Этот анекдотический случай демонстрирует всю эластичность хронометража благожелательного рефери.

Это событие произошло во время матча американских тяжеловесов Питера Мэйера и Майка Моррисси. Последний лежал на ринге, и Чарли Уайт, рефери, считал секунды следующим образом:

– Один! Два! Вставайте! Три! Вставайте, что вы, умерли? Четыре. Ну же, Майк, не допустите же вы такого поражения! Пять! Взгляните-ка на публику, которая вам свистит! Вам должно быть стыдно! Шесть! Действительно, у вас нет никакого самолюбия, вы ни к черту не годны! Семь! Что, вы думаете лежать тут целую ночь, Майк? Быть мужчиной и не подняться! Восемь! Вы покроете себя позором. Эй, подымайтесь и продолжайте бой! Девять! Ну, вот вам последний шанс, ну что, встанете?..

– Вдолбите себе в башку, что я не хочу… Вы мне надоели! – прорычал Майк Моррисси, приподнимаясь и опять падая под хохот публики.

– Хорошо, Майк, – отвечает Уайт, полный презрения. – Вы сами этого хотели! Десять.

Как говорят свидетели, десять секунд превратились в тридцать восемь…

В наше время такие фокусы бывают крайне редко и не в таком очень уж обнаженном виде. Сейчас чаще рефери обвиняют в том, что он не останавливает бой, даже если видит, что один из боксеров уже не в состоянии продолжать борьбу. Зрители жаждут крови, бизнесмены жаждут денег, и рефери обязан всем угодить. Ирония судьбы заключается в том, что именно в виде спорта, отмеченном печатью трагичности, арбитр, в обязанности которого входит, кроме всего прочего, и забота о здоровье боксеров, иной раз, забывая об этом, вмешивается в бой слишком поздно. Впрочем, иногда публике, а порой и самим участникам кажется, что судья проявляет ненужную поспешность.

Подобное обвинение было выдвинуто против рефери Ричарда Стила, который прекратил поединок между чемпионом мира среди боксеров легкого веса Рэем Манчини и избитым, истекающим кровью претендентом на это звание Бобом Чаконом в середине третьего раунда. То, что Манчини молотил Чакона в течение семи с лишним минут, явилось слабым оправданием действий Стила. В третьем раунде Манчини зажал Чакона в угол и методично избивал его. Кровь струилась по лицу Чакона, левая бровь была рассечена. Стил взирал на это с олимпийским спокойствием. Наконец он решился: сделал движение, словно хотел остановить бой. Но в это мгновение Чакон попытался нанести противнику слабый ответный удар. Судья тут же отошел назад.

И только после того, как Манчини провел еще три тяжелых удара в голову соперника, едва державшегося на ногах, Стил остановил бой. Трибуны сотрясались от возмущенного рева.

– Я уже собирался прервать встречу, но Бобби вдруг нанес удар, – рассказывал Стил после матча. – Казалось, что он пришел в себя, такое случается. И я отошел в сторону. Но потом понял, что Бобби уже получил свое. И дело не только в том, что Манчини его так крепко обработал. Я просто чувствовал, что Бобби победы не видать, как своих ушей, и понимал, что продолжение матча для Бобби – конец. Надо было открывать счет, но я не хотел такой развязки. Когда я прервал встречу и увидел, что боксеры улыбнулись друг другу, то почувствовал, что поступил правильно.

Какая идиллия! Оба боксера улыбаются! Рефери испытывает удовлетворение от сознания выполненного долга!

На самом же деле еле живой Чакон с перекошенным от боли окровавленным лицом – где уж тут улыбаться! – повернувшись к рефери, сказал: «Спасибо!»

Чакон благодарил Стила за то, что тот наконец остановил бой, чего не догадался (или не захотел?) сделать его собственный тренер.

Позднее, после того как ему на лицо наложили десять швов, Чакон, экс-чемпион мира в наилегчайшей и полулегкой весовых категориях, заявил:

– Я не обвиняю рефери. На ринге я сказал Стилу, что он поступил правильно, потому что не хотел его огорчать. Но все же Стилу не следовало прекращать бой. Я ведь уже не молод: в тридцать два года нужно больше времени, чтобы разогреться и сражаться в полную силу. Рэй на десять лет моложе, и он готов вести бой сразу, с первых секунд. Я только начал разогреваться, когда рефери прекратил матч.

Джо Понс, тренер Чакона, придерживался другого мнения:

– Если бы даже Бобби продержался еще раунд, я бы сам выбросил полотенце.

Никого не удивило то, что Чакона так жестоко отделал соперник. Когда годом раньше Бобби Чакон победил полулегковеса Рафаэля Лимона, он при этом был сам избит так, что потребовалось вмешательство специалистов по пластической хирургии.

Прошло всего шесть месяцев, и он вновь вышел на ринг. Выиграл в двенадцатираундовом бою у Корнелиуса Боза-Эдвардса, но снова очень дорогой ценой. Арбитром в том бою был тот же Ричард Стил. После боя с Манчини Стил, сравнивая оба поединка, отметил:

– Разница в том, что удар у Боза-Эдвардса слабее, чем у Манчини. Страшная сила в сочетании с тренированным сердцем – самый сильный козырь Манчини. К тому же у него очень твердый подбородок.

За двадцать месяцев Манчини в четвертый раз отстоял титул чемпиона мира в легком весе среди профессионалов. Перед началом боя с Чаконом его шансы на победу расценивались как пять к двум. С первых секунд поединка, убедившись, что Чакон не способен бить сильно, Манчини обрушил на него град страшных ударов и легко выиграл первый раунд. Во втором раунде он нанес сопернику сто семьдесят три удара, большинство из которых Чакон встретил, прижавшись спиной к канатам.

Чакон старался перевести бой в центр ринга, но это было ему не под силу. Он вновь и вновь оказывался прижатым к канатам, оставаясь в этом положении, пока Стил не спас его, остановив бой.

– По-моему, судья провел бой отлично, – заявил Манчини. – Глаз Бобби заливала кровь. Если бы вы видели его с такого же близкого расстояния, как я, то поняли бы, насколько это серьезно. Бобби – очень крепкий малый. Я нанес несколько таких ударов, которые свалили бы кого угодно, но он выстоял, не упал. – Здесь, возможно, Манчини вспомнил свою встречу на ринге с Дюк Ку Кимом из Южной Кореи, который умер через четыре дня после того, как Манчини нокаутировал его в ноябре 1982 года. – Ну, я и вошел в ближний бой, – продолжал чемпион. – Тут ему стало совсем туго. Правильно, Бобби?

Чакон ухмыльнулся в ответ:

– Все правильно, Рэй. Но все-таки скажи, Рэй, мы же были друзьями, как же ты мог так меня изуродовать?

Манчини улыбнулся:

– Это ведь бизнес, Бобби. Только бизнес!

Смерть в перчатках

Смерть на ринге в ХХ веке стала среди боксеров-профессионалов явлением совсем не исключительным. Итальянская газета «Корьерре делла сера» подсчитала в начале 80-х годов, что за шестьдесят пять лет существования профессионального бокса в мире погибло четыреста сорок семь боксеров. «Рекордным» стал 1953 год, унесший жизнь двадцати двух спортсменов. В 1984 году не стало шести…

Цифры эти явно занижены. Член Международного олимпийского комитета Мохамед Мзали из Туниса в журнале «Олимпик ревю» писал, что только с 1945 по 1979 год триста тридцать пять боксеров во всех концах мира погибли в результате травм, полученных ими на ринге. А американский журнал «Ринг» утверждал, что с конца Второй мировой войны до 1982 года погибло триста тридцать девять профессиональных боксеров, причем более пятидесяти из них скончались после 1970 года.

В конце концов, дело не в точных цифрах. Важно то, что на профессиональном ринге десятки людей ежегодно подстерегает «смерть в перчатках». Сегодня в мире насчитывается более тысячи боксеров-профессионалов и несколько миллионов любителей. Какая же пропасть лежит между этими двумя категориями боксеров! С одной стороны – деньги, с другой – спорт, борьба за медали.

Бокс как вид спорта признан во всем мире. Бои боксеров-любителей продолжаются три раунда по три минуты, и за каждым движением спортсменов обычно наблюдают несколько врачей. И если один из соперников не в состоянии поддержать темп или же выявляется явное преимущество одного над другим, врач незамедлительно вмешивается с требованием прекратить бой.

Профессионалы находятся на ринге намного дольше – зачастую до пятнадцати раундов. И естественно, у них значительно повышается вероятность получения тяжелых травм. Видный невропатолог профессор Унтерхарнштейдт много лет работает в Техасском университете. Он – один из активнейших противников профессионального бокса. Выводы его научных исследований однозначны и печальны: этот бокс – организованное убийство.

Боксерский мир ведет с ним и с другими врачами, занимающимися теми же проблемами, неустанный бой. Но у профессора есть довольно веские аргументы в защиту своей позиции. Он обследовал головной мозг десятков выдающихся боксеров-профессионалов прошлого и у каждого из них нашел серьезные патологические изменения, которые привели к нарушению речи, нарушению мозгового кровообращения с последующим отмиранием клеток коры головного мозга и ссыханием мозжечка.

Английский врач Корзеллис, тоже невропатолог, исследовал головной мозг пятнадцати профессиональных боксеров, умерших своей смертью в период между 1967 и 1970 годами. У всех были обнаружены довольно существенные признаки дегенерации и большой потери нервных клеток. У двенадцати из этих обследованных были нарушены центры связи между левым и правым полушариями мозга.

Профессор из Бонна Зеллиер говорит:

– Человек, получивший удар от боксера тяжелого веса, ощущает то же самое, как если бы на него упала половина автомобиля «фольксваген».

Сильный удар в голову, как показали фундаментальные исследования, проведенные в лаборатории обследования астронавтов американского космического центра, мозг принимает на себя, резко прижимаясь к лобовым частям черепа. Это вызывает легкое сотрясение мозга. Такие легкие сотрясения аккумулируются в мозгу – это напоминает бомбу с часовым механизмом.

В автогонках и американском футболе сегодня погибает людей больше, чем на ринге. Но ни в каком другом виде спорта врачи не обнаруживают таких катастрофических последствий и в таком количестве.

Абсолютный чемпион мира Флойд Паттерсон заявлял:

– Ненавижу людей вокруг ринга, причем сегодня больше, чем вчера. Все, о чем они говорят, так это о твоем «смертельном ударе». И с нетерпением ждут момента, когда твой соперник, залитый кровью, упадет на пол ринга!

Профессиональный ринг тех лет действительно был залит кровью, в которой испачканы доллары, – это уже давно не спорт! Так считает не только Паттерсон, но и многие спортивные деятели и врачи в Канаде, Великобритании, Скандинавии… В начале 80-х годов прошлого столетия Британская медицинская ассоциация развернула кампанию за запрещение профессионального бокса. Подавляющее большинство врачей проголосовало за это решение на своей ежегодной конференции, где были оглашены данные о том, сколько человек скончались в результате увечий, полученных на ринге, сколько боксеров потеряло зрение или страдает от повреждений головного мозга. Об этом заявил на конференции терапевт и хирург Роберт Баттон.

Правда, это не первое организованное наступление английских медиков на профессиональный бокс. В конце 60-х годов специальная медицинская комиссия под руководством Макса Роунесхейла подготовила по указанию британского парламента доклад о вреде бокса. Комиссия обследовала двести двадцать четыре бывших боксера-профессионала, и у каждого шестого оказались повреждены мозговые ткани. На этот доклад моментально отреагировали заправилы бокса. От их имени врач Британского боксерского любительского союза Дж. Блонстайн заявил:

– Исследования и их результаты не соответствуют сегодняшнему положению дел на ринге, независимо от того, любительский это бокс или профессиональный. Были обследованы боксеры прошлого, когда не существовало врачебного контроля и медицинского обслуживания. Выдавать за сегодняшнюю реальность данные, собранные в период 1924–1955 годов, антинаучно и ошибочно. Ведь медицинское обслуживание в последние годы несравненно улучшилось.

Оставим на совести доктора Блонстайна это его заявление, тем более что оплачено оно не только фунтами стерлингов боксерских боссов, но и здоровьем самих боксеров, а иногда и их жизнью. На упомянутой конференции врачей в 1982 году Роберт Баттон отметил, что присутствующие на состязаниях профессионалов медики следят лишь за тем, чтобы боксер был в состоянии держаться на ногах до тех пор, пока его лицо не превратится в кровавое месиво.

– Бокс, – сказал Баттон, – стал средством извлечения доходов из организованного вышибания мозгов.

Ему вторит известный канадский нейрохирург из Торонтского университета Алан Хадсон:

– По сути дела сегодняшний профессиональный бокс является организованным проламыванием черепов во имя денег.

К такому выводу Хадсон пришел после того, как с группой своих коллег провел обширное обследование профессиональных боксеров Канады, в результате которого было установлено, что, по меньшей мере, семнадцать процентов из них имеют различные травмы черепа. Причем, как подчеркивает Хадсон, к этим семнадцати процентам отнесены только люди с довольно серьезными повреждениями. А таких, у которых после полученных на ринге ударов наблюдаются расстройство речи, нервный тик и т. п., просто не сосчитать.

Итальянская газета «Унита» подчеркивает, что поединки на ринге сознательно превращаются в кровавые спектакли с тем, чтобы вызвать нездоровый интерес к этому, с позволения сказать, спорту. Дельцы от спорта, выбивающие из бокса огромные прибыли, рассматривают поединок боксеров как своего рода «фильм ужасов». Чем он больше леденит душу, тем охотнее передают его по многочисленным каналам телевидения, а значит, тем больше куш, который срывают дельцы. «Многие встречи на ринге, – пишет «Унита», – превращаются в беспощадные кулачные бои, потому что судьи на ринге не торопятся их прекратить, а врачи не имеют такого права».

Вопрос о запрещении профессионального бокса стоял на повестке дня заседания британской палаты лордов в ноябре 1981 года. Этот законопроект не прошел.

Специальная комиссия, созданная в Канаде, тоже предлагала запретить этот жестокий вид спорта. Но после длительного обсуждения комиссия пришла к выводу, что такая мера лишь привела бы к созданию подпольных синдикатов и еще больше увеличила бы риск смерти или получения травм среди боксеров-профессионалов. Комиссия пыталась ввести профессиональный бокс в стране в русло четких правил и предложила выработать строгие меры наказания для тех, кто нарушит эти правила. В частности, комиссия рекомендовала учредить пост ответственности в стране за профессиональный бокс, ввести единые для всей Канады медицинские требования к боксерам, предоставить врачу право прекратить бой, когда он считает это необходимым, запретить боксеру выход на ринг в течение по меньшей мере шестидесяти дней после нокаута. Кроме того, предлагалось ограничить бой десятью раундами с перерывами между ними в полторы минуты.

Но будет ли все это принято? Или хотя бы частично? Канадский министр труда и по делам спорта Ригэн заявил, что для рассмотрения рекомендаций комиссии потребуется не меньше года. Прошло уже гораздо больше года, а о переменах пока не слышно, да и вряд ли они произойдут.

В свое время американский журнал «Look» утверждал: «На одного Джо Луиса – десять тысяч калек». А после смерти известного боксера Дэйва Мура газета «Нью-Йорк таймс» писала: «Когда же, наконец, наше политическое руководство наберется мужества признать, что этот грязный и кровавый бизнес только из чудовищного лицемерия именуется спортом?»

В скандинавских странах призыв к запрещению профессионального бокса звучит уже давно. Сначала этот вид зрелища был запрещен в Швеции, а в июне 1981 года закон о запрещении профессионального бокса был принят на совместном заседании обеих палат норвежского парламента – стортинга. Теперь в Норвегии спортсмены, тренеры, менеджеры, замешанные в организации профессионального боксерского матча или участвующие в нем, привлекаются к уголовной ответственности и подвергаются различным наказаниям вплоть до трехмесячного тюремного заключения.

В 1984 году к выводу, что бокс является опасным видом спорта, наносящим непоправимый вред здоровью спортсменов, пришли и индонезийские врачи. После того как они официально выступили с таким заявлением, вопрос о запрещении профессионального бокса в Индонезии был поставлен на заседании совета улемов (мусульманских ученых – богословов и правоведов). После обсуждения совет пришел к убеждению, что профессиональный бокс надо запретить на том основании, что «стравливание мужчин, словно бойцовых петухов, является нарушением законов ислама».

К сожалению, примеры подобного решительного отношения к профессиональному боксу еще единичны.