Текст книги "Ангелов в Голливуде не бывает"

15

С работы я решила позвонить Сэди, чтобы расспросить ее кое о чем, но передумала и опустила трубку. То, что Тони носил с собой мою фотографию, встревожило меня едва ли не больше, чем похищенная сумка, каким-то образом вновь оказавшаяся на моем столе. Оба факта нуждались в объяснении, но я вовсе не была уверена, что мне хочется знать его. Кончилось, однако, все тем, что после работы я поехала в Калвер-сити и спросила у мрачного вышибалы, в баре ли Тони сейчас.

– Кажется, он отправился в бильярдную, – ответил вышибала и назвал адрес – улочку рядом с бульваром Сан Висенте.

Уточнив, как туда проехать, я вернулась в машину и через несколько минут была на месте. В бильярдной Тони не было, и я спросила у служителя, где он. Оглядев меня с головы до ног, служитель кивнул на дверь в глубине помещения, которую я не заметила. За ней оказалась еще одна бильярдная, такая же грязноватая и прокуренная, но размером поменьше. Возле единственного стола спорили несколько человек, половину из которых я не знала, но по их лицам вы бы вряд ли заподозрили в них университетских профессоров. Задавал тон Винс, он говорил громким голосом, и лицо у него было красное и раздраженное.

– А я говорю – ты должен был сначала сказать мне! – гремел он. – И я бы решил, что делать! А теперь на нас висит убийство, которое нам совершенно ни к чему! Нет, ну чем ты думал, а?

– Хватит орать, – огрызнулся Тони. – Я не посылал Рэя убивать Лопеса, ясно? Рэй!

– Мы мирно побеседовали, вот и все, – процедил Рэй сквозь зубы. Он стоял, скрестив руки на груди, почти такой же, каким я знала его прежде – и в то же время другой, незнакомый и, если уж говорить начистоту, внушающий желание держаться от него подальше. Куда делся лохматый подросток с открытым взглядом, который когда-то выгонял кота из-под моей машины? Теперь Рэй был коротко подстрижен, облачен в темный костюм, и под его пиджаком угадывались очертания оружия, которое он теперь, вероятно, все время носил с собой. Глаза холодные, да что там холодные – просто ледяные. Вот Тони почти не изменился: губастый, плечистый, темная прядь волос свешивается на бровь… а, черт, и у него под одеждой оружие, вон как топорщится борт пиджака. Может, мне лучше уйти отсюда подобру-поздорову, пока в пылу спора меня не успели заметить?

– Ты? – взвился Винс, подойдя к Рэю вплотную. – Мирно? Да за кого ты меня держишь?

– Винс, Винс, – вмешался Тони, – может, хватит, а? Даже если он грохнул Лопеса, случайно или не очень, все равно невелика потеря…

Кто-то из гангстеров загоготал.

– Ты сказал ему, что надо разобраться с ворюгой! – снова начал заводиться Винс. – И ладно бы вы были одни, но нет – тебе обязательно надо было ляпнуть при всех, в общем зале! Из-за того, что у какой-то идиотки увели сумку…

Тут Тони повернул голову и увидел меня.

– Добрый вечер всем, – промолвила я, храбрясь.

Винсу явно хотелось сказать что-нибудь очень резкое, но он все же сумел взять себя в руки.

– Добрый вечер, – отозвался Рэй.

Ледяной взгляд? Знакомый незнакомец? Перемены, наводящие оторопь? Чепуха, как есть чепуха – потому что передо мной опять прежний подросток, правда, в костюме, который делает его старше, и явно подражающий ухваткам окружающих его людей, но это все тот же Рэй. Опустив руки, он улыбнулся лучистой, немного застенчивой улыбкой, от которой его лицо потеплело. И Тони, судя по всему, тоже рад меня видеть, чего не скажешь о Винсе, который косится на меня с раздражением. Лео в комнате не было, зато присутствовал Пол Верде – с подозрительно блестевшими глазами, словно успел где-то перехватить косяк, и не один.

– А мы тут, красавица, как раз о тебе говорим, – сказал Винс. Он засунул руки в карманы, недоброжелательно кривя рот. – Представь себе, Рэй замочил типа, который у тебя выхватил сумку на улице. Может, в другой раз ты сама будешь решать свои проблемы, а?

– Она не… – начал Тони.

– Слушай, может, хватит, а? – напустился на него Винс. – Она тебе нажаловалась, ты набрал Рокко, Рокко тебе сказал, как зовут ворюгу и где он живет, ты послал туда Рэя, и Шрам от великого ума его убил. И если я все это выяснил за четверть часа, то даже тупая полиция сообразит, что к чему!

– Тупая полиция уже все выяснила, – вмешалась я. – Лопеса застрелила его ревнивая подружка. – Винс открыл рот, а я повернулась к Рэю. – Значит, это ты вернул мне сумку? А остальные вещи, которые в ней были, что, пропали?

Он кивнул.

– Лопес и его подружка все выбросили, чтобы не оставлять улик. Ну, деньги оставили, и сумку тоже. Они были разочарованы, что денег оказалось мало, и решили сумку продать. – Рэй усмехнулся. – Лопес сказал, он по одежде решил, что у тебя денег куры не клюют.

Точно. На мне было пальто, которое мне сшила Роза, и шляпка ее же работы, но я даже не подозревала, что они производят такой эффект.

– Я только одного не понял, – лениво протянул кто-то из присутствующих. – Ей что, полиция отчитывается?

– Нет, – сказала я. – Меня детектив допрашивал. Потом пришел другой и сказал, что Лопеса убили из револьвера его подружки.

– Так что нечего было орать на нас, – добавил Тони, обращаясь к Винсу. – Предлагаю выпить в честь встречи. – И не успела я опомниться, как он уже стоял возле меня, положив руку мне на талию. Я отстранилась, и Тони, мгновенно сориентировавшись, взял меня под руку. Ее я бы тоже отняла, но он обезоружил меня своей улыбкой, которая так напомнила мне Джонни, что у меня даже защемило сердце.

– Точно! – одобрил Пол предложение Тони. – Пойдем выпьем!

Несколько человек остались в бильярдной, а мы с Тони, Рэем и Полом через потайной ход перешли в подпольный кабак, в котором было полно посетителей. Небольшой оркестр на эстраде импровизировал мелодию в джазовом духе.

– Что будешь пить? – спросил Тони, облокотившись о стойку.

– Содовую без виски. Откуда на сумке взялась кровь? – спросила я, поворачиваясь к Рэю.

– Ну так я Лопесу в морду дал, чтобы его разговорить, – пожал плечами Рэй.

Судя по его интонации, избивать человека ему пришлось явно не в первый раз, и я поежилась. Всякое желание продолжать расспросы у меня пропало.

– Тебя в полиции сильно трясли? – спросил Тони.

– Нет, но в другой раз не надо так делать.

– Что делать?

– Я тебя ни о чем не просила. И я не просила возвращать мне деньги таким образом.

– Да ну? Ты ходила к нам в дом, ты хорошо относилась к маме, к Джонни, к нам всем, а какая-то сволочь украла у тебя деньги – и что? Я должен сидеть сложа руки? Конечно, я решил принять меры.

Пол рассмеялся невпопад.

– Ей-богу, я был уверен, что его Рэй пришил, – весело сказал он.

– Опять двадцать пять, – проворчал Рэй. – Уймись наконец.

– Ну а что? Из револьвера подружки – не обязательно значит, что она стреляла. Ты ж у нас хитрец. Взял ее ствол и…

– Где я мог его взять?

– Не знаю. Нет, знаю. Подружка, значит, жила вместе с Лопесом, и ствол был в квартире. А?

– Лопес жил один, – ответил Рэй. – Рокко сказал, его баба поссорилась с ним и ушла.

– Ну, ушла. Для виду, а вещи оставила. Когда от меня бабы уходят, – горестно продолжал Пол, закуривая сигарету, – они месяцами свои вещи забирают. Два лифчика три месяца выносят.

– Тебе бы в полиции работать, с таким глубоким знанием людей, – едко заметил Тони.

– Это мысль, – усмехнулся Пол. – Но там платят гроши.

– Придешь на крестины моего племянника? – спросил Тони, обращаясь ко мне.

– Так Лучия родила? Передай ей мои поздравления. Как решили назвать?

– Джонни, конечно, – сказал Рэй. – Как же еще?

До этого момента я точно знала, что закончу разговор, уйду и постараюсь больше не общаться ни с кем из братьев Серано или их окружения. Дело было не в том, что детективу О’Доннеллу удалось меня запугать, а в том, что по сути своей я всегда являлась скучным, правильным, законопослушным существом. Я никогда не питала иллюзий по поводу людей, преступивших закон, и я не хотела иметь с ними ничего общего – не потому, что считала себя такой уж высокоморальной, а, наверное, по той же причине, по которой всегда обходила грязные лужи на тротуаре. Но упоминание о Джонни задело слишком чувствительную струну, и я заколебалась. Тони и Рэй, заметив это, принялись меня уговаривать, и в конце концов я сдалась, говоря себе, что все равно ничем не рискую. У меня есть только одно оправдание: если бы не крестины, Тони все равно бы нашел другой предлог, чтобы не выпускать меня из виду, так что в известном смысле у меня не оставалось выбора.

16

Я побывала на крестинах, потом на дне рождения у Лео, которому я подарила книгу о французских импрессионистах, а потом я как-то незаметно дала втянуть себя в роман с Тони. Я не была в него влюблена, но мне льстило его внимание, и он пытался проявить обо мне хоть какую-то заботу, чего я не надеялась дождаться от других. Может быть, мне просто надоело быть одной, и я пошла за первым, кто сказал мне, сжав мою руку во время танца: «Я люблю тебя». Я не считала себя интересной или какой-то там выдающейся, мне было некомфортно в чужой стране, где большинство людей способно говорить только о деньгах и изредка – о бейсболе; наконец, мне был уже 21 год, и Тони казался вполне реальной заменой Джонни, с которым, впрочем, у меня никогда ничего не было. И все-таки, даже когда все складывалось хорошо (не любовь, но почти, не страсть, но близко), меня не оставляло ощущение, что я зря связалась с Тони – не потому, что он работал на Анджело Торре, и не потому, что полиция не спускала с него глаз, и даже не потому, что мое сердце мало участвовало в этой связи. Однажды Лео осторожно заметил: «По-моему, ты делаешь ошибку», Рэй в раздражении высказался еще категоричнее – «Нашла с кем связаться», и их слова странным образом перекликались с тем, что я чувствовала в глубине души.

– Ты собираешься выходить за него? – однажды спросила Лучия, когда я зашла навестить ее и Джонни-младшего.

– Не знаю, – честно призналась я. – Мы никогда об этом не говорим.

Сидя на работе, я перепечатывала для отдела международных новостей сообщение о слете авиаторов во Франции, где какой-то Габриэль Леруа показал удивительные результаты. После обеда явился Фрэнк, помятый и уставший, и объявил, что надо допечатать еще одно дополнение к хронике.

– «Полиция установила, что труп утопленницы, обнаруженный три дня назад на пляже Редондо, принадлежит Маргарет Лоусон, 33 лет от роду. Мисс Лоусон находилась в розыске в связи с убийством Рамона Лопеса…» В чем дело, почему ты остановилась?

– Не Рамона, а Рикардо, – буркнула я, забив неправильное имя сплошными «х» и печатая правильный вариант.

– Кто из нас репортер – ты или я? – проворчал Фрэнк. – Давай дальше: «Лопеса, своего сожителя. Причиной смерти, судя по всему, является самоубийство».

– Долго же ее искали, – заметила я. – После убийства Лопеса почти два месяца прошло. Или она два месяца пряталась, а потом решила наложить на себя руки?

– Два месяца она валялась в воде, – холодно ответил Фрэнк.

Я открыла рот.

– И как же ее опознали?

– Остатки одежды на трупе, приметные украшения и зубы.

– Скажи, Фрэнк, – я поколебалась, но потом все же решилась, – а полиция не думает, что это может быть убийство?

– С чего бы? Украшения на месте, а они довольно дорогие. – Фрэнк сощурился. – У тебя какой-то личный интерес к этому делу?

– Нет, – ответила я. – Уже нет.

Вор и его сообщница, два ничтожных паразита. Убогая жизнь, убогая смерть – что может быть логичнее? Но когда я вспоминала, как Маргарет Лоусон вцепилась в меня, чтобы не дать мне догнать Лопеса, я не могла отделаться от ощущения, что она вряд ли принадлежала к людям, способным на самоубийство. Скорее уж наоборот, она стала бы до последнего бороться за свою жизнь.

А впрочем, что я о ней знаю, что я вообще знаю о людях? Взять хотя бы Джонни – мне бы никогда в голову не пришло, что он может броситься в пролет…

В воскресенье Роза устраивала семейный обед, на который она пригласила также Лучию и меня. Готовила Роза едва ли не лучше, чем шила, и я ехала к ней домой в отличном расположении духа. По дороге я подумала, что было бы неплохо подарить Лучии что-нибудь для ее малыша, и остановилась возле уже знакомой читателю аптеки. За прилавком стоял тот же самый продавец, который разговаривал с посетителем – учтивым маленьким человечком с плешью, тщательно прикрытой оставшимися волосами. В руке он держал светлую шляпу. Заметив меня, продавец повернулся в мою сторону.

– Добрый день, – сказала я. – Есть у вас детские погремушки или что-нибудь в таком роде?

– Для вас все найдем, – ответил продавец. – Тут один человек ищет Рэя Серано. – И он кивком головы указал на посетителя. – Я как раз хотел объяснить, как найти дом миссис Серано, но раз уж вы здесь, может, вы его подбросите?

– А если я еду в Голливуд? – сухо спросила я.

Продавец сделал вид, что не слышал, и, повозившись, разложил передо мной на прилавке несколько детских игрушек.

– Зачем вам нужен Рэй? – спросила я у незнакомца.

– Хочу рассказать ему кое-что, что может его заинтересовать.

Я посмотрела на него внимательнее. Он не походил на гангстера, но не мешало проявить осторожность.

– Мне нужен телефон, – сказала я продавцу. – И еще я возьму вон ту игрушку.

Продавец кивнул и придвинул ко мне аппарат. Я попросила телефонистку соединить меня с номером Розы.

– Алло, Тони? Я в аптеке недалеко от вас. Тут один человек хочет поговорить с Рэем… Как вас зовут? – обратилась я к посетителю.

– Найджел Фокс.

– Найджел Фокс, – сказала я в микрофон, по-прежнему прижимая к уху наушник. – Ладно, поняла. Я его привезу.

Я расплатилась за игрушку и вышла из аптеки вместе с Фоксом. Увидев мою машину, он поглядел на меня с сомнением, словно ожидал увидеть лимузин или что-то подобное, но все же забрался внутрь. Я завела мотор, и через несколько минут мы были возле дома Розы. Прежде чем впустить Фокса, Тони тщательно обыскал его и только после этого позволил ему переступить порог.

– Я бы хотел поговорить с Рэем Серано, – проговорил Фокс, кашлянув. Он немного нервничал, но не больше, чем человек, который просто оказался в непривычной обстановке.

– Вы можете сказать мне все, что хотели сказать ему, – заметил Тони. – Мы одна семья.

– О нет, – усмехнулся Фокс. – Вас эти сведения не заинтересуют. Вообще-то я хотел поговорить о его родителях.

Я даже вздрогнула, когда увидела лицо Рэя. Он только что бесшумно вошел в гостиную, и, когда он услышал слова Фокса, его черты застыли, а глаза приобрели нестерпимый ледяной блеск.

– Это вы Рэй? – спросил Фокс, поворачивая голову в его сторону и глядя на шрамы на лбу и на руках молодого человека.

– Ну, я, – буркнул Рэй. – Кто вы такой и какого черта сюда явились?

– Я уже сказал – меня зовут Найджел Фокс, – с достоинством ответил странный гость. – У меня есть кое-какая информация, которой я хотел бы с вами поделиться. Не бесплатно, разумеется, – уточнил он и улыбнулся.

– С какой стати я должен за что-то вам платить? – спросил Рэй.

– Зависит от того, – рассудительно промолвил Фокс, – хотите ли вы узнать, из-за кого погибли ваши родные.

Тони, который только что беспечно улыбался, покосился на кузена и нахмурился. Рэй некоторое время буравил гостя взглядом, но потом сел напротив него.

– Вам что-то об этом известно? – спросил он.

– Не что-то, а все.

– В самом деле? Почему же вы не пошли со своими знаниями в полицию тогда, когда произошла авария?

– Потому что я маленький человек, мистер Серано. Они бы просто стерли меня в порошок.

– Хм, – пробормотал Тони, почесывая висок, – ну а теперь вы, получается, больше их не боитесь?

Фокс слегка поморщился.

– Да, потому что они выставили меня за дверь. Так что мне больше нечего терять.

– Они?

– Мои хозяева. Я был слугой в… – Он сделал паузу и сжал губы. – Но подробности я расскажу только после того, как вы мне заплатите.

– Осторожнее, Рэй, – бросил Тони по-итальянски. – Мы не знаем, чего стоят слова этого типа. Он мог все придумать…

– Сколько? – спросил Рэй.

– Двести долларов.

Тони присвистнул.

– А если я приставлю тебе к голове пистолет? Может, ты расскажешь все бесплатно, а?

– У меня есть не только слова, но и доказательство, – спокойно промолвил Найджел Фокс. – И если я уйду из этого дома с двумя сотнями, я вам его представлю.

– Что за доказательство? – спросил Рэй.

– Сначала деньги, мистер Серано. Никакого обмана с моей стороны не будет, хотя бы потому, что я очень ценю жизнь и знаю, как вы можете ее испортить, если я попытаюсь вас надуть.

Не говоря ни слова, Рэй вышел и через минуту вернулся с пачкой денег. Он отсчитал двести долларов и протянул их Фоксу, который бережно спрятал купюры в свой бумажник.

– Прежде всего, – начал Фокс, – меня зовут не Найджел Фокс, а Саймон Эш. До недавнего времени я работал слугой у адвоката Трэвиса Дойла. Его адрес вы можете найти в любом справочнике. В том же доме я работал семь лет назад, когда с вашей семьей произошло несчастье.

– Дайте-ка я угадаю, – вмешался Тони. – Это ваш хозяин был за рулем машины, которая врезалась в машину дяди?

– Не спешите. – Эш усмехнулся. – Мистер Дойл вполне приличный человек, чего не скажешь о его домочадцах. Жена – потаскуха, дочь – оторва, сын – мелкий пакостник. В то время, о котором идет речь, все они жили в одном доме. Дочери было девятнадцать лет. Мистер Дойл души не чаял в своих детях, предупреждал все их желания. У дочери была машина, которую он подарил ей на день рождения, и она гоняла, как ненормальная. Как-то ночью меня подняли с постели, потому что случилось нечто экстраординарное. Мисс Дойл сидела в гостиной, ее всю трясло. Родители суетились вокруг нее, а она несла нечто бессвязное, но все же можно было понять, что она мчалась на скорости, врезалась в другую машину, ужасно испугалась и еле добралась до дома. Мистер Дойл сказал, что хочет услышать, кто именно виноват в аварии, дочь или водитель другой машины. Мисс Дойл пробормотала, что, наверное, она, и заплакала. Отец стал кричать, что она не имела права покидать место аварии. Тут мать стала кричать на него, что лучше он пусть подумает, как защитить ребенка. Потом они вызвали доктора, и мисс Дойл уложили в постель, потому что у нее обнаружилось сотрясение мозга. Пока она лежала в постели, она рассказала горничной, что те, в другой машине, звали на помощь, но ей стало страшно, и она уехала.

– Кто звал на помощь? – хрипло спросил Рэй.

– Мисс Дойл показалось, что это была женщина в светлом платье. Когда мисс Дойл заглянула в машину, то еще увидела девочку, которая сжимала в руках куклу, и мужчину за рулем. Мужчина не двигался, а женщина была еще жива. Девочка то ли звала на помощь, то ли стонала – мисс Дойл не разобрала. Вас она не заметила, не знаю почему…

– Продолжайте, – сказал Рэй. Шрам на его лбу дернулся.

– Когда стало известно, что в машине ехала семья и три человека погибли, мистер Дойл окончательно решил скрыть участие своей дочери в происшедшем. Он купил машину, как две капли воды похожую на ту, в которой она была, и переставил на нее номер машины, помятой в аварии. Ту машину, которая могла стать уликой против мисс Дойл, он приказал разобрать на части, вывезти и спрятать.

– Но одну часть вы предусмотрительно оставили у себя, не так ли? – усмехнулся Тони.

– Нет, но я знаю, где закопан капот, который больше всего пострадал при столкновении. Дома у меня есть карта, и я пришлю ее вам, если вы не вздумаете нарушить нашу договоренность.

– Можно вопрос? – мягко проговорил Рэй. – За что Дойлы выставили вас за дверь?

– Я же говорил, что миссис Дойл – потаскуха, – спокойно ответил бывший слуга. – Ей показалось, что я непочтительно обращаюсь с очередным ее любовником, и она меня уволила.

– Еще один вопрос, – сказал Рэй. – Вы помните, во что мисс Дойл была одета в ту ночь?

– В вечернее платье, – без колебаний отозвался Эш. – Темно-синее, очень красивое, сверху – перья. Платье тоже пришлось уничтожить – еще одна улика, потому что на нем осталась ее кровь.

– А где мисс Дойл сейчас, если не секрет?

– Она уже пять лет как замужем за Энди Бейкером. Он адвокат и отличный игрок в гольф. Живет в Пасадене, на Кресент-стрит. – Мистер Эш сделал паузу. – У вас есть еще какие-нибудь вопросы?

– Нет, – ответил Рэй, криво улыбаясь. – Думаю, я узнал все, что хотел. Кажется, вы честно отработали свои двести долларов.

Мне показалось, что мистер Эш выдохнул с облегчением. Он попрощался с нами и удалился.

– Что скажешь? – спросил Тони у кузена. – По-твоему, он не врет?

Рэй ответил не сразу и невпопад.

– Я уж думал, эти перья мне привиделись, – сказал он.

– Ты ее убьешь? – спросил Тони по-итальянски, покосившись на меня.

– А толку? – Рэй встряхнулся. – Родителей и сестру мне все равно не вернуть. Пойдем лучше обедать.

За обедом Тони проговорился, что Рэю теперь известно имя водителя, из-за которого погибли его родные. Винс нахмурился.

– И что ты намерен делать? – спросил он у кузена.

– Как – что? – пожал плечами Рэй. – Убью эту тварь, конечно.

– Мы можем не говорить за едой о делах? – жалобно спросил Лучия.

– Очень разумно объявлять на весь свет, что ты собираешься предпринять, – проворчал отец Розы, обращаясь к Рэю.

– Ничего я не собираюсь предпринимать, – отозвался Рэй. – Я пошутил.

– Что-то я тебе не верю, – буркнул Винс. – Сколько лет ты твердил, что мечтаешь только об одном – найти ублюдка, который врезался в вас тогда?

– А доказательства где? – спросил Рэй. – Обиженный слуга пришел и обвинил тех, кто его уволил. Что у нас есть, кроме его слов? Обещание показать какой-то мятый капот, который где-то закопан? Откуда мне знать, что он имеет отношение к аварии, в которой погибли мои родители и Андреа?

– И ты заплатил ему двести долларов, потому что не поверил? – поинтересовался Лео.

– Мои деньги, что хочу, то с ними делаю, – отрезал Рэй.

– Я не поняла, – вмешалась Роза. – Разве ты не узнал платье мисс Дойл по описанию? Тони сказал, что там были перья… а ты говорил, что видел их в ночь аварии.

– Врачи мне потом объяснили, что я находился между жизнью и смертью, – сказал Рэй. – Мало ли что мне могло привидеться?

– Отлично, – воскликнул Тони. – То есть ты теперь уже ни в чем не уверен!

– Это мое дело, Тони, – отрезал Рэй, и шрам на его лбу снова передернуло судорогой. Все поняли, что он не желает дальнейших обсуждений, и разговор перешел на другую тему.

Следующие несколько дней я с замиранием сердца печатала уголовную хронику для газеты, всякий раз ожидая встретить сообщение, что с женой адвоката Бейкера из Пасадены приключилось нечто ужасное. Но время шло, и ничего не происходило. В конце концов я успокоилась и выбросила эту историю из головы.