Текст книги "Ведун"

Глава 7

Правильно я на Радаге решил подстраховаться и оружием разжился, без него мое возвращение домой было бы под большим вопросом. На одной магии поход по лесу не вытянул бы точно, не с нынешним своим контролем. Да и патронов, пусть их и немного добыл, но я как-то думал, что вполне достаточно, чтобы до анклава добраться.

Ошибся.

И раньше в лесу не особенно расслабиться было, теперь же вообще черт-те что творится, меня уже потряхивать от напряжения начинало. Такое ощущение возникло, будто бы Земля во мне пришельца заподозрила и принялась на прочность проверять. После восьминога с крысанами меня столкнула, любителями загонных охот. Еще та пакость, цапнут жертву и гонят ее, пока она кровью истекает. Гонят и периодически покусывают, но так, несерьезно, чтобы развлечение быстро не закончить. Потом уже, когда жертва обессилела, один из них медленно подходит к ней, всегда спереди подходит, чтобы она его видела, и в горло своей зубастой пастью впивается.

Вот на них я и нарвался.

Но то ладно, с этими разобрался, так как запах их специфический заранее почувствовал, врасплох они меня не застали. Плохо то, что снова нашумел и на меня пара безберлогов налетела, ну или безберов, если сокращенно.

Ростом небольшие, по сравнению с некоторыми животными, человеку чуть выше пояса, безберы внешне похожи одновременно и на медведя, и на гориллу. Полностью покрытые очень густой и рыжеватой шерстью, широкоплечие поджарые тела. Передвигаются, опираясь передними лапами на кулаки, но пальцы у них вполне развиты, по деревьям шустро лазят. Да не просто лазят – они буквально летают по ним при нужде. Очень и очень быстрые, во время атаки такую скорость развивают, что за ними взглядом трудно уследить. И что самое паршивое, в таком состоянии они достаточно продолжительное время могут находиться: если атака не удалась сразу, есть у них резервы на то, чтобы в таком темпе продолжать сражаться и или все же победить, или же, если это не удалось, уйти в отрыв.

«Может… – мелькнула было у меня тогда надежда, и я замер истуканом, изображая из себя кустик. – Не с моим везением».

Безберы в кустик не поверили.

Увидел, как сначала один, потом второй вперили в меня настороженный, тут же сменившийся на предвкушающий взгляд, разжали кулаки, продемонстрировав лапы с набитыми костяшками и пальцами, пусть с небольшими по длине, но все равно внушающими опасение когтями. Слегка припав к земле, они начали расходиться в разные стороны, обступая меня…

«Гр-р-ра!» – Раздавшийся рев более крупного безбера мгновенно сорвал их в ускорение.

Если бы не «гравитационный щит», я бы в тот же момент и помер, а так только в кусты отбросило после удара лапы на уровне моего горла, «щитом» остановленного.

Гдах!

– Черт! – ругнулся я.

Атаковавший меня безбер умудрился из-под выстрела уйти, сразу же отпрыгнув далеко в сторону.

«Совсем все плохо, – обдало меня холодком. – Они с огнестрелом знакомы».

Гдах. Гдах. Гдах…

«Оба знакомы».

Безберы применили свою обычную тактику: если первая атака провалилась, то они начинают невероятно быстро кружить вокруг жертвы, раздергивая внимание и неожиданно атакуя.

Гдах. Гдах. Гдах. Щелк – не успел пустой магазин упасть мне под ноги, стукнувшись об ветку, как тут же последовала атака.

Прямолинейная атака.

Более мелкий безберлог, видимо, на скорости рассчитывал мой «щит» снести, притормаживать не стал, со всей дури в него врезался. Но именно этого я и ждал, задействовал радаганский свой навык усиления тела, плюс гравитацией свой вес увеличил, поэтому только пошатнулся и тут же…

Гдах.

Знакомство с огнестрелом подвело тварюшку: магазина в оружии нет, значит, его можно не бояться. Но вот то, что я выстрелы считал и один патрон в стволе оставил, до нее не дошло.

За что и поплатилась.

«Гр-рау-у!» – взревел самец, осознав, что самку потерял.

Совсем обезумел, прекратил кружить и тоже в мой «щит» со всей дури врезался, только теперь сразу же отскакивать не стал, а принялся давить, вперив в меня бешеный взгляд.

– У меня еще пистолет есть, – кряхтя от натуги и не отводя взгляда от сошедшей с ума твари, пробормотал я, доставая оный из кобуры.

Безбер, даже увидев направленный в его сторону ствол, уворачиваться не стал, продолжал безумно рычать да пачкать «щит» шедшей изо рта пеной.

Дах. Дах. Дах. Дах.

Все звуки как оборвало, наступила тишина, практически обезглавленный безбер упал изломанной тушкой мне под ноги.

– Фух, – выдохнул я облегченно, в темпе перезаряжая пистолет, убрал его и то же самое проделал с СШК, висевшим у меня на груди.

На безберлогов уже не смотрел, все внимание на окружающие меня заросли направил, старательно прислушиваясь: не спешит ли еще кто на нашу «дискотеку», все же нашумели мы тут прилично.

В тот день на меня больше никто не напал.

А вот на следующий, как и последующие, с кем только не сталкивала меня Земля-матушка, похоже ставшая уже не матушкой, а тещей. Доводилось мне женатых видеть, кому в этом отношении не повезло.

– Да ты достал, – пробормотал я возмущенно после очередного столкновения, когда заметил…

На второй день моего похода мне на хвост кот упал.

Чем я эту рысь мелкую заинтересовал – не знаю, но с тех пор, как первый раз увидел, периодически замечал ее мелькающей вокруг меня. Вот и сейчас, зараза такая, на ветке дерева сидит, голову сусликом вытянув, и за мной наблюдает.

И ладно бы кот на меня охотился – это я бы понял. Но нет же, прекрасно видно, что этому гаденышу молодому просто интересно. Вон морда его наглая в листве торчит, глаза вытаращил и смотрит на меня. Одно радует: я уже почти вышел на караванную дорогу, уж там-то он от меня точно отстанет.

«Немного осталось», – мысленно себя успокоил, бросил еще один взгляд на этого любопытного и дальше двинулся.

* * *

– Здрав будь, охотник! – поздоровался со мной стоявший на обзорной площадке Мувера жилистый, загоревший дочерна светловолосый мужчина. – Куда путь держишь?

– И вам здравствовать! – поздоровался я в ответ, задрав голову. – В Городецкий анклав, в Заволжье.

На дорогу я вчера все же выбрался, возле нее и заночевал в гамаке на дереве. Ну а сегодня всего полдня отшагал, как меня нагнала колонна машин. Да каких: длина – двадцать с копейками метров, ширина – почти десять, ну и высота как двухэтажный дом. Хотя Мувер и есть передвижной дом торговца, а также его склад и место проживания дружины. Название пошло от австралийских муверов, только там длинные автопоезда по стране передвигались, а у нас огромные машины в составе колонн, но функцию выполняют практически ту же самую.

Очень удачные машины получились, как раз для бездорожья постапокалипсиса, когда вся дорожная инфраструктура рухнула. Головная в колонне – проходчик: на центральном манипуляторе огромный диск циркулярной пилы, который деревья валит под самый корень (да и не одни деревья, при нужде), не оставляя пеньков. Другими манипуляторами, по бокам от кабины, эти деревья сначала придерживаются, а потом освобождают их от веток и кроны, распиливая на бревна и укладывая вдоль дороги. Ну, или они на укрепление самой дороги идут, при необходимости. Другие же машины – ведомые, предназначенные для перевозки пассажиров и груза.

Двухсот тонн груза!

Лакомая добыча, но, насколько знаю, пока еще не зафиксировано ни одного удачного нападения на такие вот караваны – ни животными, ни бандитами. Тут и размер играет свою роль – одно колесо, почти в два моих роста высотой, которое еще не так и просто пробить. Вернее, пробить-то можно, но оно, помимо воздуха, наполнено еще и алхимической пылью, которая эти пробоины мгновенно заделывает. Ну а там автоматическая подкачка шин в дело вступает, и едет себе Мувер дальше как ни в чем не бывало. Правда, при этом еще и огрызается больно. Каждый Мувер прилично вооружен: помимо тяжелого стационарного в виде пулеметных и минометных башен и многочисленного ручного огнестрельного, в караване всегда еще и сильные маги присутствуют. Земляные – обязательно, остальные уже как придется.

Ну и напоследок повод немного погордиться: двигатели для Муверов в нашем Городецком анклаве делают. Сами машины – в другом, в Волго-Камском анклаве, а вот двигатели и генераторы у нас. Сначала их у нас на баржи ставили, все же на Волге живем, но после того, как встретились на реке с камичами, – замутили совместное производство сухопутных крейсеров.

– Прекрасно! Наш караван именно туда и направляется, – растянул губы в улыбке, я так понял, купец, при этом забыв улыбку к глазам подключить. Очень уж серьезно и в то же время заинтересованно он меня рассматривал: мое оружие и снаряжение не обделил вниманием, ну и что рюкзак не пустой – это он тоже заметил. – Поднимайся в кабину, подбросим. К вечеру уже на месте будешь, не придется ночь в лесу коротать.

– Благодарю, не откажусь.

Дождавшись, когда расположенный позади переднего колеса трап опустится, начал восхождение наверх. Ну а там, поднявшись на площадку, встретился с…

– Илья Ободин, – представился он, протянув руку для пожатия. – Подольский анклав. Владелец этого Мувера, – прихлопнул он другой рукой по ограждению, – и в этом рейсе глава каравана.

– Александр Тишилович, – пожав его руку, представился я в ответ и как-то неожиданно даже для себя, совсем не местной фамилией. До такой степени уже сроднился с ней, да и смирился, что автоматом так назвался. – Искатель и охотник, возвращаюсь после поиска домой.

– Будем знакомы, – кивнул Илья и повел рукой, предлагая пройти в кабину, вход в которую располагался с противоположного края от водительского места.

Кабина – это нечто, не сказать, чтобы сильно просторная, все компактно расположено, но ширина в десять метров позволяет многое в нее впихнуть. Кресла в два ряда. Вокруг водителя и штурмана, что рядом сидят, куча приборов, так как именно эти двое машиной и всем оборудованием управляют. Остальные кресла для пассажиров, ну или для тревожной группы, которая постоянно во всеоружии находится и первая на опасности реагирует. По центру, сразу сзади за креслами проход с двумя лестницами, одна круто вниз, прикрытая люком с запором, вторая – в несколько ступенек вверх.

Этот Мувер пассажирский, у него кузов двухэтажный: первый этаж для пассажиров отводится, второй – для дружины. Со второго этажа там еще и выход на крышу и к башням пулеметным. Ну и бойницы, впрочем, они и у пассажиров есть. Они же и обзорные, пусть и небольшие, но вроде как окна. Есть куда пассажирам пялиться, все не в закрытой, хоть и комфортной, коробке сидеть.

Помимо шикарных кресел, кабина оснащена еще и разной бытовой аппаратурой, чтобы не бегать постоянно на камбуз, а можно было здесь при желании по-быстрому чем-нибудь легким перекусить. Для развлечения имеются несколько телевизоров, впрочем, сейчас выключенных, только музыка еле слышно играла.

– Александр Тишилович, искатель и охотник, – войдя в кабину, Илья сразу же представил меня присутствующим.

Искатель и охотник – это совсем разные профессии. Не каждый охотник – искатель, как и не каждый искатель до такой степени на голову отбитый, чтобы охотником становиться. Все же звери сейчас такие, что не пойми кто на кого охотится: ты на него, или он на тебя.

– Приветствую, – коротко поздоровался, удостоившись в ответ нескольких кивков, да несколько человек лениво рукой махнули. Вот и вся реакция, кроме купца, больше я тут никому не интересен.

– Располагайся, – махнул рукой Илья на свободное кресло, стоявшее рядом с его, в которое сразу и приземлился. – Рюкзак просто в угол брось, он там никому мешаться не будет. – Закончив со мной, он потянулся вперед, к панели управления, нажал на кнопку общего вызова и после короткой паузы скомандовал: – Продолжаем движение!

Беспроводную связь на Земле так и не восстановили после прибытия Блистательного. Что бы ни делали, как бы ни мудрили с оборудованием, в эфире постоянный треск и шум стоит. Так что вернулись к, казалось бы, отмирающим способам передачи информации по проводам. Вот и в караване все машины между собой кабелем на пружинной катушке соединены, чтобы при увеличении или уменьшении дистанции его не порвать или на колеса при провисании не намотать.

Стоять столбом и пялиться по сторонам я не стал, не раз и не два в Муверах катался, в том числе и в кабинах, так что все мне здесь прекрасно знакомо. Скинул рюкзак, куда сказали, в специальное гнездо сбоку от кресла, пристроил «тезку» и с большим удовольствием развалился в самом кресле: отрегулировав наклон, определив руки на широкие подлокотники, а ноги на подставку. Оказался в полулежачем состоянии. Расслабон полный, и шевелиться совсем не хочется. Такие, кстати, кресла и у пассажиров в кузове стоят, дорогу в них очень комфортно коротать – можно и сидеть, и лежать.

Ну и да, напрягаться смысла не было, караванщики никогда ни на кого сами не нападают, оказавшись внутри машины, ты автоматически подпадаешь под их защиту. Что бы снаружи ни происходило, ты можешь быть уверен: доберешься в целостности и сохранности до места назначения. Так что мои мытарства закончились, когда меня пригласили присоединиться к каравану, осталось только наслаждаться поездкой.

– Пива? Или чего покрепче? – дождавшись, когда колонна тронется, Илья всем телом ко мне повернулся.

«Ну да, – мысленно я усмехнулся, – как же подольчане и без пива?»

Все дело в том, что Подольский анклав довольно крупный по сегодняшним меркам. Мало того, что Москву, то, что от нее осталось, мародерят и еще не один год будут продолжать это делать, они не забывают и про свои производства, держат их на плаву и развивают, в том числе и пиво-медоваренный завод. И надо сказать, пиво у них отличное. И не просто отличное, а лучшее из всех тех, что к нам в анклав попадает. Так что…

– Кто ж от вашего пива откажется? Особенно после долгого поиска.

Илья не стал никого просить, сам сходил к холодильнику и принес оттуда две бутылки холодного нектара.

– Ох, – блаженно выдохнул я, сделав первый, самый вкусный глоток из бутылки. – Как всегда, выше всяких похвал.

– Долго в поиске был? – понимающе усмехнувшись, Илья, впрочем, резину тянуть не стал, практически сразу к делу приступил, ради которого меня и подобрал на дороге. Тем более я сам тему поиска поднял. – Судя по наполненности рюкзака, удачно сходил. Есть что на продажу? За артефакты или ценные ингредиенты хорошую цену дам, больше, чем в своем анклаве сможешь выручить.

Кивнул, мол, верю, я и вправду верил, так как иногда действительно удавалось вот в таких вот случаях довольно неплохо расторговаться. Подольские купцы, если их что-либо заинтересовало, не скупятся, действительно, цену неплохую дают. Пусть ненамного, чем у нас в анклаве, но все же бóльшую.

– Извини, Илья, – отрицательно мотнул я головой. – В этот раз предложить нечего, по заказу работал.

– Понятно, – сразу поугас с его стороны ко мне интерес. – Куришь?

– У меня свои, – отказался я от его понтовых кубанских сигарет.

Уже три года, как Кубанский анклав начал поставлять курево, сразу взяв высокую планку качества, как и подольчане с пивом. Так что курильщики сразу вздохнули с облегчением, прекратив самосадом травиться. Несмотря на высокую цену, сигареты как горячие пирожки разлетались и всем их все равно не хватало.

– Угощайся, – достал я из кармана купленный в магазине металлический портсигар, в который реквизированные у кума Витьки сигариллы переложил, открыл его и протянул Илье.

Илья попытался сыграть в невозмутимость, только вот плоховато у него получилось. Ну да, очень уж привлекательно сигариллы выглядели, всем своим видом демонстрируя, что это не простые «дымные палочки в бумаге», как у него. Тут даже внешне видно было, что технология производства качеством выше, чем сейчас имеется на Земле.

– Оу! – удивленно взглянул на меня Илья, стоило ему только поднести сигариллу к носу и понюхать ее. А уж когда он ее подкурил, затянулся и тут же блаженно прикрыл глаза…

Сделав еще пару затяжек, теперь он действительно заинтересованно смотрел на меня, а не то, что совсем недавно демонстрировал. Такая любовь во взгляде проклюнулась, что меня даже передернуло слегка: «Не совершил ли я ошибку?»

И не один он смотрел, остальные семеро человек, включая и водителя, тоже старательно принюхивались и с интересом на нас посматривали. Но по-прежнему молчали, в беседу нашу не встревали, хотя, судя по внешнему виду, хотели.

Бросив на них взгляд, Илья решительно встал и буквально за руку меня из кабины вытащил: «Пошли поговорим!»

– Откуда они? – стоило нам выйти на обзорную площадку, и, нацелив на меня дымящейся сигариллой, сразу же спросил он.

– Да так, по случаю достались, – уклончиво ответил я в ответ, не признаваться же, откуда они на самом деле.

– Верю, что по случаю, – кивнул он, серьезно глядя на меня. – Я много где побывал, постоянно на колесах живу и с этого кормлюсь… – прервался он на очередную затяжку, – и таких сигарет ни в одном анклаве еще не встречал. Так что действительно верю. Ты мне одно скажи: неужели через океан поставки наладили?

– Нет, – мотнул я головой. – Во всяком случае, я о таком не слышал.

– Вот и я не слышал. – Илья снова с наслаждением затянулся, выдохнув дым вверх, и как бы невзначай спросил: – С поставщиком свести можешь?

– В ближайшее время нет, – снова я отрицательно мотнул головой. – Говорю же, по случаю достались.

– А не в ближайшее?

Почти до самого вечера Илья меня сначала пытал, потом соблазнял всякими благами, ну а напоследок уже чуть ли не силком обещание выбил, что как только новая партия сигарилл появится, и если я или тот, у кого я их взял, надумаем их продавать, то делать это через него. Любую цену, за которую их у нас захотят приобрести, сразу стоило умножать на два, именно столько Илья за них нам даст.

За любое количество!

Хотя тут я его честно и сразу обломал: большого количества и частых поставок не будет. Разве что вот так, от случая к случаю. Но он и на это был согласен. Сигарилла, конечно, не сигара, но и не сигарета, за пару минут сгорающая, ею продолжительное время наслаждаться можно. Так что это роскошь, а за роскошь, да еще и такого качества, принято платить, как мой дед за кофе платит. Ведь тоже же роскошь.

«Н-да, – хмыкнул я про себя. – Если бы Илье еще и кофе предложил, он бы меня так просто уже не отпустил. Поаккуратнее с понтами надо. Но это уже пусть у деда голова болит, сам пусть перед другими отмазывается, где сигариллы взял. Хоть она и так у него скоро заболит, – смотрел я на приближающуюся егерскую заставу, и губы сами собой в счастливой улыбке расползались. – Уже почти дома».

Так уж получилось, что с самого образования границы нашего анклава чаще именно егеря́ и охраняли. Назвали их так из-за того, что они в основном против зверья воевали. И не важно, что звери те частенько в человеческой шкуре обретались. Звери они и есть звери, ничего человеческого у них уже не оставалось.

Ну а потом так пошло, что егеря окончательно на себя погранслужбу перетянули, высвободив руки армии для работы на внешних рубежах. При этом влились в состав вооруженных сил анклава, пусть и отдельным видом войск, подчиненных только совету. Они ничем другим больше не занимались: тренировались и служили, да жили полностью за счет жителей анклава. Специальный налог на армию был, каждый дееспособный житель обязан раз в год его внести. Хочешь под защитой жить – плати, не хочешь – добро пожаловать в вольные поселенцы за пределы анклава. Ну или в изгои – есть у нас такая мера наказания, когда вздернуть вроде бы и не за что, но и сурово наказать обязательно надо, вот и выпроваживали на выход, скатертью дорожка.

В основном в егерях нормальный народ служит, простые рабочие люди их уважают, как же, защитники от нашествий зверей и банд. Так что да, народ к ним с уважением относится, а вот искатели и охотники – уже не очень. Между нами очень напряженные отношения, можно даже сказать, вооруженный нейтралитет. А все из-за того, что ходят слухи, будто искатели пропадают, те, кому повезло в рейде, но не повезло на гнилых егерей нарваться. Пока только слухи, не подкрепленные ничем, но и этого хватает, чтобы наша взаимная неприязнь не утихала, а все больше и больше разрасталась.

Ну и еще кое-что! Егеря, они же на всем готовом живут, обеспечение у них по высшему разряду, зарплата неплохая, вроде бы живи и радуйся. А нет, завидуют они нам, нашей вольной жизни и нашим приключениям и подвигам. Их даже не сдерживает то, что искатели и охотники с ног кормятся, что добудут, на то и живут. Постоянно эти служивые стремятся показать, что они круче нас, каких-то там бродяг. Вот только если что-то серьезное случается сейчас, чаще именно «бродяги» на разборки идут, в то время как егеря продолжают границу охранять. Но это ладно, а вот то, что если вблизи границ анклава зверь какой озоровать начинает, то теперь опять же не егерь с ним разбираться идет, хоть это и его работа, а охотник, пусть и за вознаграждение, что в управе назначают. Хотя поначалу пытались вообще на нас эту обязанность без оплаты повесить, типа, на анклав же работать будете, ради безопасности всех его жителей и семей охотников в том числе.

Обломились!

Тут уже все охотники с искателями на дыбы встали! Мало того, что мы работу егерей выполняем, за которую им же и платим, так еще и бесплатно это делать? Вы это серьезно? А не скажете ли вы, неуважаемые, куда же это и на что в таком случае наши деньги идут, раз работу эту выполнять некому. Может, стоит налоговые выплаты пересмотреть, а то и вовсе их отменить?

С тех пор от нас отстали с такими глупыми предложениями. Не знаю, надолго ли, но пока молчат, да егеря на нас с еще большим раздражением смотреть стали. Некоторые из них, а не все, тут нужно быть честным, так как, опять же, некоторым егерям совсем не нравится то, во что их служба превращается.

Впрочем, такое не так давно начало происходить, раньше егеря действительно егерями были, а вот сейчас в не пойми что превратились. Но опять же, как и говорил, не все, есть такие волкодавы, те и зверя, и любого охотника в лесу так скрадут, что до последнего его не почувствуешь, а потом только и остается, что расслабиться и получать удовольствие, так как сделать в ответ уже все равно ничего не сможешь.

Да, есть такие, и службу на совесть тянут, и в жизни нормальные ребята, но их почему-то с каждым годом все меньше и меньше становится.

Ладно, это противостояние уже не один год длится и еще черт-те сколько будет продолжаться. Во всяком случае, в моем лице, так как на заставе среди егерей заметил Витьку Щура, нашего с парнями недоброжелателя. Вернее, его младшего брата, но недоброжелателем он быть не перестал, до врагов братья так и не доросли. Старший, когда устал от нас скрываться, сам навстречу вышел и сумел отбрехаться, открестился при свидетелях от друга своего, который еще до катастрофы Дашку подрезал. Типа, просто знакомый, сам он на нее никого не натравливал, соответственно, никакой ответственности за случившееся не несет. Ну а другу тому ничего не предъявишь уже, умер, случайно под кирпич попав.

Вообще, что старший, что младший, в мамашу пошли – обертка блестящая, красивая, а внутри сплошные нечистоты. Вот и Витька: форма егерская, как под него шитая, прямо добрый молодец, но это все внешнее. Внутри он гнилой полностью, до недержания завидующий чужим успехам, при этом людям он умеет нравиться. Это умение его, наверное, и на заставу протолкнуло, если не его батя, нормальный вроде бы мужик, главным инженером на моторном заводе работает, постарался. А может, и мамаша, много про нее разных слухов ходит. Сам сюда попасть он не мог, так как обычно на эту заставу только пострадавшие или старослужащие егеря попадают, все же служба тут синекурой считается. Никаких тебе патрулей, сиди себе в тепле, да встречай и провожай прибывающих и убывающих.

«Вот так, наверное, и получается, что нормальных егерей все меньше и меньше становится, приходят им на смену такие вот Щуры. Люди есть, а служить-то и некому».

Меня Витька не узнал, скользнул по мне делано безразличным взглядом, да еще больше грудь колесом выпятил, изображая из себя всего такого важного типа, на что я только усмехнулся, да и отвернулся от него. Это я уже девять лет в охотниках числюсь, в искателях и того дольше, а он не так давно на службу поступил, вот и важничает, изображает из себя невесть что.

– Нормально все, едем дальше. – Вернувшийся Илья поднялся ко мне на обзорную площадку. Ходил разрешение на въезд в анклав получал, плюс сопровождение до города, чтобы мы никого по пути не высадили и неучтенный товар нигде не выгрузили. – Пошли в кабину, что тут пыль глотать?

– Иду, – кивнул ему, но кто бы знал, как мне не хотелось отсюда уходить.

Нетерпение, мандраж, сердце радостно стучит, все разом навалилось при виде родных мест, так что совсем не хотелось снова к Илье идти и разговоры разговаривать. Уже сто раз пожалел, что ему ту сигариллу предложил. Нет, для будущего оно полезно, все же подольские купцы надежные ребята и, что удивительно для наших поганых времен, слово держат и свои обязательства всегда выполняют. Так что если и сотрудничать с кем, так только с ними, что я и обещал Илье, если что, то с ним одним дело иметь, во всяком случае, по сигаретным делам. У деда свои связи, я как-то раньше серьезно в это не лез, через него работал, и меня все устраивало. Но теперь, раз уж так получилось, будет через кого радаганские товары сбывать. В родном Заволжье этого делать не собираюсь, тут меня быстро за жабры возьмут с таким товаром, а Илья… А что Илья? Купец, он и есть купец, его дело – товар искать, и чем он эксклюзивнее, тем лучше. Для всех лучше. Так что если все по уму сделать, то никто и не узнает, что товар этот от меня идет. Илья и его люди будут молчать, в этом меня уверили.

Вот так, мимоходом, мои предварительные планы начинают обретать жизнь.

Но это все планы на будущее, сейчас же…

Илья удивил. Стоило мне снова в кресло упасть, он ко мне приставать не стал, кивнул приветливо и со своими людьми разговор завел. Так что никто мне не мешал в окно на дорогу смотреть и радостно километры отчитывать, еще немного, и я дома.

* * *

Заволжье. Смотришь на этот город и видишь сплошные укрепления, со стороны напоминающие собой исторические крепости. Когда люди поняли, что наступил всеобъемлющий и полный песец, то, несмотря на все трудности, поспешили отгородиться от ставшего вдруг такого опасного и негостеприимного мира. Вот и возвели вокруг города укрепления в виде четырехэтажных домов и такой же высоты стен между ними. Толстостенные дома наружу без окон, только многочисленными небольшими бойницами смотрят, жилых помещений там тоже нет, все: и окна, и казармы (в данный момент егерские) с внутренней стороны анклава расположены. Стены между домами оборудованы крытыми галереями для быстрого перемещения подкрепления на опасные участки. Есть еще и подземные ходы как между домами, так и наружу, к железобетонным колпакам дотов, способным вести огонь на триста шестьдесят градусов.

Все это удалось возвести только потому, что, несмотря на огромные усилия, выжившим людям из Городца и Заволжья, оседлавшим Волгу друг напротив друга, чудом, по-другому и не скажешь, удалось сохранить ГЭС, которая до сих пор работает. Тогда же это было спасение: бесперебойная подача электричества, тепло в домах, возможность приготовить пищу, умыться, постираться. Вроде бы и обычные вещи, но во многих местах ставшие недоступными, огромной роскошью.

Еда тоже была роскошью, но в Городецком анклаве людей спасла Волга. Дед сейчас рыбу очень и очень редко ест, на всю жизнь ее наелся.

Когда слегка обжились и приноровились к новым реалиям, ну и погода позволила заняться сельским хозяйством, то отдельные смельчаки начали оборудовать защищенные фермы. На нашем, на правом берегу Волги, в основном животноводческие, а вот левобережье – там да, там именно земледелием занялись. Наша житница, которая весь анклав продуктами снабжает.

В те же времена и егеря́, как штатные боевые подразделения образовались. Защищали фермеров и их хозяйства, одновременно расширяя подконтрольную людям, а не зверью, территорию. И образовались они из охотников, именно эти безбашенные люди в те времена занимались поставками мяса в город, искатели же по реке мотались, тащили все особо ценное и всегда нужное в новообразованный анклав. Этим они и сейчас занимаются, продолжают таскать… все что найдут, то и тащат. Егеря́ охраняют, охотники – поставляют мясо, животные и растительные ингредиенты.

– Ну что ж, – не спешил отпускать мою руку Илья, – надеюсь, до скорой встречи. Жду от тебя весточки. Счастливо!

Ну да, когда на территорию анклава въехали, он дал мне поностальгировать, с разговорами ко мне не приставал, но вот при прощании не мог не напомнить о нашей договоренности. Очень уж ему те сигариллы понравились, и даже малые партии, которые я когда-нибудь все же смогу сюда доставить, его не пугают. Заберет столько, сколько будет.

– И вам счастливо! – Я еще раз сжал ему руку, и все же удалось ее высвободить. – Как только что появится, сразу свяжусь. Но, как и говорил, вполне вероятно, что не в этом году, Илья.

Прежде чем начинать поставки, мне нужно все свои дела порешать и обустроиться нормально на Радаге. Потом совершеннолетним там стать, чтобы те же сигареты и элитное спиртное мне без боязни проверки паспорта продавали. Вот тогда уже и можно будет думать о таком вот сопутствующем бизнесе, все же основной мой заработок я собираюсь с ведовства иметь. Но и лишние, вот такие легкие деньги я терять не собираюсь, потом еще придумаю, что на Радаге будет востребовано, чтобы порожняком туда-сюда не шастать.

Проводил взглядом въезжающую на территорию пакгаузов колонну: только там под присмотром местных и разрешено приезжим разгружаться. Кое-что сразу оптом скупят, а кое-что и в розничную торговлю пойдет, чтобы максимально выгодно продать. Так что завтра на примыкающем к складам рынке не протолкнуться от народа будет. Пусть такие вот приезжие купцы и не редкость в последние годы, но не так и часто, как хотелось бы, они появляются. Купцы – это все же не одни товары, но и новости, которые они привозят с собой о внешнем мире. Для многих жителей очень и очень далеком мире, так как за пределы анклава они не выбираются и что там происходит только из таких вот слухов информацию и черпают.

Поправил рюкзак за плечами, другой за лямки взял – разгрузку в него упаковал и «тезку» к нему приторочил, так как местные не любят, когда приезжие в полной экипировке и с длинностволом в руках по городу шастают. А я, – улыбка сама собой на лице расцвела, – сейчас именно приезжего и изображаю.