Текст книги "Драконий Катарсис. Изъятый"

Я на миг задумался. Значит, место, где Пармалес шинковал меня на ленточки, и есть этот Толлан? Место обитания полубогов: Владыки Бездны Увиарта, Духа Зеленого Пика Олькарана, Духа Лесного Моря Аскалай и Матери Лесного Моря Кейанэ – все они действительно полубоги. Как тогда сказал Горотур? Родители Леса? И кто-то из них хочет стать шестой силой мира? Это шестым богом, что ли? Халайра выждала пару секунд и продолжила, зачем-то положив руку мне на правое плечо:

– Над Толланом расположены еще три плана. Мы называем их Грань, Аэнто Сахан и Золотые Поля. Грань – это место, где ненадолго останавливаются души тех, кто умер в одном из трех нижних планов бытия. Наши подданные, добровольно ступившие на Грань, смогли за сотни лет не сойти с нее. Это особый дар, требующий огромных жертв. Потому что на Грани трудно сохранить рассудок и память. Старший мудрец Совета моркотов Лесного Моря Сильван Рильвес не смог устоять на этой черте между жизнью и смертью. Многие, как и он, не смогли. Они ушли в Аэнто Сахан, план мертвых, где обитают души, ждущие перерождения на Лахлане. Странное и страшное место этот Аэнто Сахан. Каждый страх, каждая радость, каждая крупица счастья и всякая нить ужаса, родившиеся в нижних планах, обретают жизнь в Аэнто Сахане. Там души выворачиваются и встречают свою темную сторону лицом к лицу. Они вынуждены обитать в Аэнто Сахане до той поры, пока боги не решат, что им пора возродиться в реальности. Решение это в отношении каждой души принимается на Золотых Полях, куда ты едва не ушел со своим сыном. На Золотых Полях обитают материальные воплощения пяти богов нашего мира. Вообще-то они живут НАСКВОЗЬ через все планы, но там, на Золотых Полях, к ним можно прикоснуться. Огненный Хтон, ледяной Медос, пресветлый Ливиц, темный Хтолим и Суинаска, Владычица Пустоты. Ты уже слышал эти имена.

От обилия информации моя голова начала наполняться скрипом и раздражением. Но одна мысль побеспокоила в свете новых знаний. Синяя мудрость в том сне… Кто говорил с зеленым и серо-белым? Кто успокоил красного и меня? Кто дал нам шанс на новую жизнь? Ходящая-по-снам заметила мое состояние и слегка улыбнулась:

– Добавлю еще кое-что. Выслушай внимательно, Террор Черный, или Сахарок… Или Сладкий Террор? Успел же ты себе репутацию заработать, моркот-анкх. Пять сил нашего мира воплощены в небесной радуге, которая появляется в небе после дождя, и не только. Пять богов связаны с миром через две любви, через основу любого мира. Это любовь детей к родителям, отцов и матерей к детям. Это молодость красная и обжигающая. Вторая любовь – это сила единения двух вроде бы чужих душ, сила любви двух половинок, обретших себя. Та сила, что заставляет две души слиться воедино. Всепоглощающая фиолетовая страсть. Две любви, как два крыла, несут в себе пять сил мира. Оранжевый Ливиц, Бог Света и Стабильности. Желтый Хтон, Бог Огня и Хаоса. Зеленая Суинаска, Богиня Пустоты и Сущего. Голубой Медос, Бог Холода и Покоя. Синий Хтолим, Бог Тьмы и Свершений. Теперь ты знаешь все, что надо знать жителю Лахлана, побывавшему в Толлане.

Никогда не думал, что офигение бывает таким тяжелым. Откровения Халайры загрузили мой несчастный мозг не хуже ddos-атаки. Это что же получается, нас с сыном в реальность вернул не кто иной, как Хтолим, Владыка Тьмы, чьим аватаром является Увиарт, папаша уничтоженных драконов? Значит, драконы – дети Тьмы и Пустоты? Или Тьмы и Сущего? От размышлений меня отвлек Пармалес: его уже в который раз тревожила знаками Клэв:

– Брат, вернись к нам. Тут один наг требует твоего внимания.

Наг… Какой еще наг? Я тряхнул головой и осмотрелся. Точно же! Один из напавших на нас змеелюдей остался жив благодаря стараниям охотницы. Сине-серебристый наг в человеческой части обладал нехилой мускулатурой, но это не помогло ему разорвать волшебные путы. Только струйки крови кое-где побежали по светлой коже. Стоило мне остановиться возле нага – тот перестал ерзать и надменно посмотрел сквозь серебристые с просинью пряди длинных волос. Горд и надменен, понял я. А значит – слаб и напуган.

– Назови себя.

Первый мой вопрос наг оставил без ответа, чего и стоило ожидать. Я усмехнулся и сказал:

– Так и быть, буду звать тебя Немо.

Змеечеловек дернулся в новой попытке разорвать незримую сеть, но лишь добавил себе ран. Клэв и подошедший Пармалес в один голос рассмеялись, на что я недовольно спросил:

– Чего тут смешного?

– Nieemo на их языке означает «червяк», – добродушно пояснил Горотур, присоединившийся к теплой компании.

– В моем мире это всего лишь означает «никто», – проворчал я.

Пармалес посерьезнел и сказал:

– Это еще хуже для него. Haashish, или «никто», среди его народа зовутся безумные новорожденные дети, которые не отвечают за свои поступки. Сказать такое взрослому нагу – унизить его до глубины души. Каждый из них гордится своими воинскими достижениями.

Император Лесного Моря небрежно ткнул ногой в пояс нагу, где красовался широкий ремень с какими-то узорами:

– Это его подвиги. Назвав этого воина «никто», ты дал ему понять, что все эти подвиги совершил не он, а другой. Ты назвал его лжецом, ребенком, зародышем.

Наг зашипел и почти выплюнул слова:

– Мерзкий гехай, ты еще попадешь мне в руки! Вот тогда ты и узнаешь, как рвется мягкое мясо нежного лесного моркота от мужской силы могучего пустынного змея!

Вместе со смыслом его речей ко мне пришло звенящее бешенство, замешанное на усталости и разочаровании. Я склонился к лицу нага и сказал:

– Что же вы все такие озабоченные? Словно звереныши, которые только и знают, что устанавливать свою власть. Подавил – подчинил… Только и слышно: «Ты мой, подчиню, мой, мой…» Хочешь, открою секрет, хвостатый?

При этих словах мой собственный пушистый черный хвост сердито хлестнул по ногам, а наг отшатнулся, недоуменно морща лоб. Я оскалился и продолжил:

– Давно хочу содрать шкуру с такого, как ты, и посмотреть, где же у вас задница. А знаешь, зачем?

Я почти прижался губами к его уху:

– Чтобы воткнуть сучковатую палку и пропихивать ее до тех пор, пока она не вылезет из глотки… А потом можно зажарить, как на вертеле. Говорят, змеиное мясо обладает неплохим вкусом.

Что-то в моих интонациях не понравилось нагу настолько, что его едва не стошнило. Я отодвинулся от змеечеловека и спросил:

– Ты хочешь себе такой судьбы?

– Нет, – прошептал наг.

– Не слышу. – Мое дыхание стало каким-то очень уж тяжелым, а ярость рвалась наружу, напрягая остатки самообладания.

– Нет! – почти крикнул наг, испуганно глядя на меня.

– Тогда назови себя, шкура ты для сапог! – почти рявкнул я.

– Хашшан Ссавах, – выдавил из себя наг. – Взводный пятой когорты второго пустынного легиона.

– Видишь, как все просто. – Мое бешенство слегка отступило, настороженно принюхиваясь к жизни. – И небо не рухнуло, и дождь не прекратился. Второй вопрос. Что привело вас на Зеленый Пик?

– Солнечная Змея указала императору место, где можно будет найти сильнейшего гехая. – Наг отвел взгляд. – Она не сказала, что мы наткнемся на ренгехая.

– Вы посмели поднять руку на брата императора Лесного Моря. Откуда такая самоуверенность? – холодно спросил Пармалес, вмешиваясь в допрос.

– Мы не знали, что ренгехай приходится братом императору… – неуверенно ответил наг. – Мы вообще не знали, что у Лесного Моря снова есть император.

– Кто такая Солнечная Змея? – спросил я.

– Верховная жрица Солнца в Благословенной Империи пустынных змей, правая рука императора. – Наг совсем поник.

– Вас подставили, парень, – равнодушно встрял еще и Горотур, вызвав мой недовольный взгляд. – Такая сильная волшебница не могла не знать, что в мире все сильно поменялось.

– И здесь нет ни гехаев, ни ренгехаев, – с кривой ухмылкой добавил я, уловив мысль Горотура. – Думаю, ты не ответишь мне, зачем Солнечной Змее власть над императором…

Наг расширившимися глазами уставился на меня.

– Видишь ли, взводный… Догадаться легко. Ренгехаи просто забирают силу, я же… Я – хайверс. Привели бы вы меня к императору – он бы попытался меня подавить и подчинить… И где бы теперь был?

Хашшан Ссавах словно обратился в бледный мрамор. После чего прошептал:

– Это неправда… Солнечная Змея не могла…

Глаза нага закатились, после чего раздался крик зеленокожей форестессы:

– Остановите его!

Горотур схватил нага за плечи и резко тряхнул, но было уже поздно. Жесточайшая судорога свела тело нага так, что отчетливо хрустнули позвонки в шее змеечеловека. Наг повис в лапах рогатого мертвой тряпкой. Пармалес невозмутимо кивнул каким-то своим мыслям и сказал:

– Он не перенес такого предательства. Наги вообще-то беззаветно преданы своему императору. Обычные наги, по крайней мере.

Следующие несколько часов прошли как в тумане. И ближе к вечеру я вновь оказался в тронном зале, слегка пьяный, общупанный по темным углам и обласканный множеством рук, все-таки не позволивших себе лишнего… В какой-то мере я даже сожалел об этом. Сдержанность наших с Пармалесом подданных женского пола оптимизма не внушала – настолько противен, что ли? Крылатый император вальяжно расположился на троне, его сестра Халайра не менее вольно сидела на ступенях у ног Пармалеса. Здесь же были Горотур, Клэв и три давешних моркота, которых названый братец обозвал Советом Мудрых. Все явно ждали только меня. Когда я подошел к трону и уселся на ступеньку рядом с владыкой Лесного Моря, Пармалес сказал:

– Послушаем, что нам предложат министры, братец. Это может быть интересно. Пока кое-кто в наших лицах пьянствовал, они думали над нашими делами. Говори, Дерек.

Это действительно было интересно. Дереком царь назвал седого моркота, который тут же выступил вперед, щеголяя новым синим хитоном, и заговорил:

– Через неделю мы отправляем Великое Посольство к эльфам Ламары, в Санаан. Империя Лесного Моря не может оставить без внимания странные слухи и покушения на брата нашего императора.

– Правильно, – кивнул Пармалес. – Пора поближе глянуть на пятерых высших, о которых говорил убийца-харрами.

– Посольству будут даны особые рекомендации о выяснении причин всех этих событий. А также сбор информации о пятерых высших, хозяевах волшебных башен Кавана. Также по пути следования посольства нами будут старательно выискиваться гехаи, попавшие в Лахлан из мира брата нашего императора. О мерах по изъятию таковых, если они найдутся, еще не принято никакого решения…

– И не надо, – я был полон решимости наплевать на условности. – Какими силами мы располагаем, Пармалес?

Император с усмешкой взялся перечислять полки, крепости и прочие радости министра вооруженных сил. Поняв, что это может затянуться до скончания веков, я жестом попросил Черного замолчать и задал второй вопрос:

– Ты позволишь отдать приказ? Нам война не страшна, надеюсь?

– Не то чтобы страшна… – пожал плечами Пармалес. – Думаю, мы переживем, даже если наги объединятся с эльфами. Если они придут в Лесное Море, мы выполним их желание умереть.

На мгновение я замер, прикидывая в мыслях силы Империи Пармалеса. По всему выходило, что, когда все народы Лесного Моря соберутся с силами, от глубин Бездны до вершин каньянов, мы способны просто утопить Каван в крови. Главное, чтобы это поняли и наши возможные враги. Я сказал, глядя в глаза Дереку:

– Нельзя ограничиваться путем следования посольства. Разошлите поисковые группы по всему Кавану. Пусть ищут гехаев по городам и весям. Отправляйте и моркотов, и харрами, и форестов. Находя гехая, все равно, с моей он или она родины или каким-то иным путем попали в рабство, пусть предлагают хозяевам выкуп. Цена – жизнь хозяев и их семей. Согласятся – хорошо. Не согласятся – освобождать гехаев силой, вплоть до крайних мер.

Дерек поклонился, принимая волю ненаследного принца Империи Лесного Моря, то бишь мою. Пармалес рядом лишь довольно хохотнул, после чего спросил у Дерека:

– Вам все понятно? Исполнять.

Три моркота-советника удалились, в тронном зале на короткое время повисла тишина. Клэв настороженно спросила:

– А мы чем займемся?

– Солнечной Змеей, – ответил я.

– И почему я не сомневался, – пробурчал Горотур.

– Меня очень интересует – на что рассчитывала эта жрица? – усмехнулся я. – Она действительно думала, что тут найдут гехая? Или все-таки ждала ренгехая? Если второе, то на что она рассчитывала? С моей помощью подчинить императора? Но ренгехаи не подчиняют, они лишь высасывают силу… Или жрица знает, что я хайверс и могу подчинять? Самое главное – а как она рассчитывала подчинить тогда меня?

В тронном зале вновь повисла тишина. Посмотрев в глаза каждому из присутствующих, я закончил мысль:

– Так что мы втроем с рогатым и форестессой отправляемся к нагам. Тем более что на границе их страны меня ждет Марат.

Когда на следующее утро наша кавалькада выходила на мост из древесных ветвей, Горотур задумчиво почесал затылок огромной ручищей и спросил в пустоту:

– А действительно… Никогда не задумывался… Где у нагов задница?

Глава 15
Диалектика придуманной любви

Пустыня выглядела величественно. Собственно, это была не совсем пустыня. Довольно часто на барханах виднелись скрюченные от постоянного ветра деревца, низкорослые кустики, большие валуны, а может быть, верхушки скал. Периодически попадались настоящие коврики зеленой травы, растущей прямо из песка. Мы с Горотуром и Клэв затратили на дорогу до границы Империи нагов восемь дней, вымотались довольно сильно и теперь, завидев основательную тень от морщинистой гранитной скалы, торчавшей из песка, без сожалений расположились на отдых. Чистой, не дождевой, водой успели запастись еще вчера, при переходе через полуживой ручеек среди жухлой поросли. Сегодня же с утра Клэв подстрелила из лука парочку жирных ящериц, заверив нас, что пустынные твари вполне съедобны. На сбор влажного валежника ушло от силы полчаса. Вскоре гнутые палки сыто закряхтели в пламени костерка под скалой, тушки рептилий зашкварчали на вертелах, под которые были пущены две металлические стрелы из запасов охотницы, а мы развалились на песке, блаженствуя в сухой прохладе под огромным камнем, тогда как вокруг продолжал идти дождь.

Горотур уже заканчивал травить очередную байку про злоключения знаменитого орка Гых-Марза в землях эльфов, когда рядом с костром слегка взвихрился песок и нашим взорам предстал юный моркот красно-черной масти, облаченный в походный хитон. Насколько меня успели просветить перед выходом из Зеленого Пика, таких ребятишек брали в армию крылатого императора для одной-единственной цели: служить связными и посыльными. Моркотик был ниже меня ростом на две головы, отчего, еще и в силу возраста, производил впечатление угловатого котенка с любопытно двигающимися ушами и бойким хвостом. Посланец с искренним интересом поозирался и бухнулся на колени, протянув ко мне руки со свитком и подвывая:

– Великому принцу Сердца Бездны послание от полномочного посла его императорства в эльфийские земли моркота Филекта Красного! Он передает плохие новости! Посольство столкнулось с непредвиденными обстоятельствами!

В наступившей тишине я с некоторой опаской принял послание, развернул свиток и углубился в чтение, вылавливая суть за вычурным слогом. Дочитав, я почувствовал себя нашкодившим щенком, которого ткнули носом в некую лужу. Со всем своим пафосом и благими намерениями даже представить себе не мог, что все так обернется. Дело же оказалось вот в чем…

В первой же деревушке эльфов на краю леса два харрами из охраны посольства нашли в одном из уютных домов гехая, трудившегося над полировкой каменной дорожки, ведущей к строению. Естественно, коты, следуя моему приказу, немедленно вызвали на разговор хозяина этого раба и озвучили выбор: отпустить гехая с ними или умереть вместе со всей семьей. На что оный гехай словно спятил. Парнишка лет восемнадцати с криками бросился на харрами, размахивая полировочным ножом. Многорукие коты, конечно, скрутили несчастного, но проблема вырисовывалась непростая. Вера гехая в любовь к нему со стороны хозяина, да еще подогретая ответными чувствами, пусть и навеянными заклятием, просто лишала моих подданных выбора. Гехая можно было забрать из дома владельца только силой и кровью.

Осознав коварство ситуации, я задумался. На самом деле большой крови мне не хотелось. Главной целью всех трепыханий все-таки значилась свобода пленников от лжи, а не поголовное истребление их хозяев и слоноподобное вмешательство в местные обычаи. Но и оставить гехаев без помощи я не мог. С другой стороны, а стоит ли лишать этих несчастных попаданцев навеянных иллюзий? Кому от этого станет легче? Не сойдут ли они с ума, оторванные от тех, на ком сошелся свет клином? На все эти вопросы я постарался ответить честно хотя бы сам себе. И понял, что меня не очень-то сильно волнует судьба рабовладельцев – халявщиков до чужой энергии. А вот состояние мозгов гехаев вполне даже беспокоит. Что-то надо было придумать…

Пока же выход виделся только один. Я вздохнул, усмехнулся и мысленно порадовался вытянутой морде Пармалеса, когда до него дойдет мой произвол. Моркотик по-прежнему внимательно смотрел на меня и ждал ответа. Я спросил:

– Чем писать есть?

Подросток тут же извлек из карманов хитона лист чистой бумаги и кусок тонкой грифельной палочки. Буквы местной письменности словно сами хлынули на свиток. Все-таки умеют здесь вложить в память знания за считаные минуты, пусть и с помощью магии. Вот что получилось:

«Именем Крылатого Императора, Владыки Лесного Моря Пармалеса Черного приказываю: не считаясь с сопротивлением и возражениями брать найденных гехаев и их хозяев (вплоть до силового воздействия) и препровождать их в Сердце Бездны, где они должны пребывать до особых распоряжений Крылатого Императора или моих.

Ненаследный принц Лесного Моря Террор Черный».

Еще раз перечитав результат своих умственных усилий, я свернул послание и вручил гонцу. Парнишка торжественно отсалютовал, напружинившись от кончиков ушей до хвоста, и растворился в воздухе, оставив на песке следы своей непоседливости. Горотур лениво спросил:

– Чего ты там намудрил? Что случилось-то?

В двух словах обрисовав ситуацию, я нетерпеливо принюхался к запахам от костра – очень уж хотелось лопать. Но, похоже, день был не мой. В голове восторженно прозвучало: «Привет, пап! Вот ты где! Смотри, кого я привел поиграть!» Огромная тень накрыла наш лагерь, и земля содрогнулась, вызвав движение мокрого песка везде, куда хватало взгляда. Я, конечно, все эти дни общался мысленно с сыном, но воочию увидел его новый облик впервые. Это был настоящий парящий ужас, причем без крыльев и пресловутой ночи. Существо обладало огромными габаритами и чем-то напоминало Годзиллу из первого американского фильма, разве что морда была более узкой и вытянутой, а тело еще более поджарым и налитым силой. А еще оно было покрыто древесной корой веселенького зеленого окраса вместо кожи. Смесь баобаба с динозавром шумно принюхалась к запахам от костра и преспокойно счавкала наш обед вместе с огнем, дровами и солидной порцией песка. Клэв испуганно отскочила подальше, исподлобья разглядывая вервуда. Горотур же сначала поугрожал существу огромными секирами, после чего с сомнением сравнил габариты лесного создания и своего оружия и преспокойно убрал топоры куда подальше, философски отметив:

– Такие деревья рубить – только портить… себе жизнь.

Они оба сразу поняли, кто пожаловал на огонек, и теперь ждали моих слов. Я же едва сумел справиться с нервной дрожью: все-таки не каждый день видишь такое зубастое, когтистое нечто величиной с многоэтажный дом. От вервуда ощутимо давило мощным волшебством, способным поколебать земную твердь. Со спины существа сорвались в полет несколько не менее странных тварюшек с прозрачными крыльями, похожими на семена. Вервуд решил, что ему скучно, и с наслаждением почесался так, что несколько барханов рядом осыпались, превратившись в холмики, а с боков монстра осыпались несколько кустов, вырванных из шкуры-коры мощными когтями. Я сглотнул и спросил:

– Так кого ты там привел поиграть?

Вервуд тут же повернул голову в сторону дальних песчаных холмов. На макушке одного из них появились три серебристых нага, по виду – молодых и слегка напуганных. Как говорится, день перестал быть томным. Я холодно спросил уже мысленно:

«Что здесь делают змеехвостые?»

Голос Марата в голове чуть виновато ответил:

«Мы играли, а потом я почувствовал, что ты близко, и пошел навстречу. Они захотели увидеть тебя и что-то обсудить».

«Во что играли-то хоть?» – не удержался я от вопроса.

«В догонялки», – довольно сообщил Марат. От спроецированной им картинки в голове меня продрал мороз. Когда такая махина носится по песку, пытаясь лапой придавить кого-нибудь из юрких нагов, это больше похоже на жестокую охоту. Хорошо, хоть ни один хвостатый не пострадал.

Тем временем наги приблизились на достаточное расстояние, чтобы не орать при разговоре, и один из них учтиво поклонился, приветствуя:

– Змеи рода Нашшар рады видеть Террора Черного, принца Лесного Моря.

– Не могу ответить тем же, – процедил я.

– Мы понимаем, что на пути вашей жизни следы змей встречались не к радости, – сказал наг, серебряная чешуя которого и волосы были разбавлены красными вкраплениями. – Наш род давно изгнан из земель нагов, поскольку является родственным Императорскому Дому. Император посчитал, что наш род стремится захватить трон, и несколько сотен лет назад устроил провокацию главе рода, из-за чего нас и изгнали.

– И ваш предок действительно был ни при чем? – задал я вопрос, не требующий по сути ответа.

– Ну почему же, – наг усмехнулся. – Мы действительно претендовали на трон. И сейчас претендуем. Да только изгнание лишило нас прав наследования. Для всех остальных мы – безродные. – Наг еще раз склонил голову. – Меня зовут Элессан Нашшар. Как домоуправитель рода приглашаю вас остановиться в нашем оазисе по пути следования дальше.

Другой наг, чуть посубтильнее и с синими вкраплениями в серебре хвоста и волос, поклонился значительно уважительнее:

– Виззар Аш-Нашшан, младший следопыт рода. Я покажу вам дорогу к оазису Нашшан.

Третий наг, точнее, тот, который поздоровался первым (в его серебре никаких примесей не было), выглядел старше своих спутников и был выше и массивнее. Никаких сомнений в его воинской выучке даже не возникло. Он тоже представился:

– Виссамиш Эсс-Нашшан, легионер рода. Я буду охранять вас.

Его взгляд на миг скосился в сторону вервуда, выдав сильную нервозность змеехвостого воина, вооруженного двумя гнутыми саблями и облаченного в надраенную до зеркального блеска кирасу. Горотур, на удивление молчаливый сегодня, решил наконец поучаствовать в разговоре:

– Это все прекрасно, уважаемые. Но для чего вам наш принц? И не говорите мне, что вы приглашаете его по доброте душевной.

Наги переглянулись, и Элессан с тонкой усмешкой сказал:

– Глава нашего рода, Зелесс Нашшан, мой старший брат, желает предложить ненаследному принцу Лесного Моря некий союз в одном животрепещущем вопросе.

Он хитро глянул на меня и потупил взор, ожидая реакции. Клэв тут же добавила к словам Горотура:

– Имейте в виду, мы пойдем с принцем, если он согласится идти к вам в оазис.

Судя по спокойствию нагов, они были готовы к такому условию. Меня же больше волновал вопрос, что делать с Маратом. Такую образину вести в оазис накладно. Вервуд услышал мои сомнения и сказал:

«Пап, да не парься ты. Все нормально».

«Ты побудешь в пустыне пока?» – спросил я.

«Я с вами пойду», – заявил монстр, наделенный душой моего сына. После чего огромный вервуд полыхнул на мгновение слепящим сиянием.

Проморгавшись, я с открытым ртом уставился на обычного пацана лет двенадцати-тринадцати. Это был Марат собственной персоной, правда, подросший за прошедшие с его смерти на Земле шесть лет. Мальчишка был покрыт крепким загаром с головы до пят и облачен в грязновато-белый хитон. Эдакий Маугли пустынно-мокрого разлива. И это существо с выгоревшими до белизны волосами, издав радостный вопль, кинулось мне на шею. Непередаваемое счастье волной обрушилось, наполняя мир теплом и радостью. Вновь обнимать сына, которого давно похоронил, – дорогого стоит. Мы бухнулись на песок, и Марат на миг замер, после чего сказал:

– Я так рад тебя видеть, пап.

– Я тоже тебя люблю, солнце, – пробормотал я ему в шею, а затем отпихнул от себя, вскочил на ноги и радостно заорал:

– Двигаем!

Наги тут же предложили нас «подвезти», так сказать. В итоге мы с Маратом оказались на спине (или хвосте?) Элессана. Тяжелый рогач взгромоздился на мощного Виссамиша, а легкая Клэв величаво взошла на смутившегося Виззара. И наги быстро поползли по песку в сторону, известную только им. Такой способ путешествия по пустыне оказался очень даже ничего. Быстро, удобно и глазеть по сторонам ничто не мешает.

Примерно через три часа, спустя пять солидных оврагов, две соляные проплешины и узкий проход среди черных скал, мы выбрались к довольно большому оазису, подставившему дождевым каплям макушки высоких пальм, цветущих пучками орхидей. Вроде бы цветок-паразит, но ведь красиво же! Уползанная (а как иначе-то скажешь?) тропинка среди деревьев вывела нас к могучей стене из грязно-белого известняка, в которой нашлись массивные ворота, сколоченные из стволов все тех же пальм. Два огромных нага, на лицо весьма туповатых и одинаковых по красно-желтой расцветке, развели створы и пропустили нас вовнутрь, где вокруг голубого озера стояли десятки аккуратных побеленных домиков. На улицах поселения оказалось довольно много змеелюдей, от пестрой расцветки которых слегка зарябило в глазах. Причем встречались нам почему-то только взрослые наги. Стариков и детей я среди домов не увидел. Через пару минут мы остановились возле самого большого дома в оазисе, единственного с черепичной крышей. Избавившись от ноши в нашем лице, три нага невозмутимо проводили нас внутрь, где сдали под опеку сине-зеленого змеехвоста, облаченного в забавное подобие сбруи. Тот, скрестив на мощной груди сильные руки, окинул нас взглядом ярко-синих глаз и сказал:

– Глава рода Нашшан ждет вас, ваше высочество. Попрошу оставить оружие мне. Оно будет возвращено вам в целости и сохранности после встречи.

Горотур проворчал что-то себе под нос и с недовольным видом передал нагу свои секиры, к которым чуть позже присоединил и запас ножей разной формы и размера. Клэв без особых раздумий всучила хвостатому лук и колчан со стрелами. У меня оружия не было. Несмотря на попытки научиться фехтовать, лучшим моим оружием так и остались когти, а их отдать любезному охраннику я не смог бы при всем желании, о чем и сообщил. Наг склонил голову в знак почтения и проводил нас к большим дверям, за которыми нашлась большая комната, устеленная мягкими коврами. Стены помещения закрывали циновки тонкой вязки с искусно сделанными рисунками рассветов в пустыне, портретами статных змеелюдей и просто узорами. За низким столиком на витых ножках полулежал довольно хрупкий наг серебристо-красного окраса чешуи и прически. Его длинные волосы были убраны во вполне симпатичное плетение тонких косичек, украшенных золотыми цепочками с зелеными, красными и прозрачными камешками. Торс нага украшал широкий золотой пояс с вязью из тех же драгоценных камней. На изящных руках змеечеловека красовались широкие белые браслеты. Наг что-то увлеченно писал в развернутом свитке, края которого прижимали две тяжелые каменные пластины. Завидев нас, змей порывисто выпрямился, вознесясь почти под самый потолок. Его серебристые глаза изучающе прошлись по нам, и наг сказал:

– Добро пожаловать в Оазис Нашшан, ваше высочество! Приветствую вас от лица всего рода Нашшан.

Он слегка расслабил пружинистое змеиное тело, почти сравнявшись ростом со мной, и продолжил:

– Сейчас доставят напитки и сладости. Какая радость гостю в чужом доме без угощений? Располагайтесь. И зовите меня Зелесс.

Острый взгляд в сторону Горотура и Клэв показал, что последние слова относятся только ко мне, как к равному. Я не смог удержаться и ответил:

– Тогда дозволяю обращаться и ко мне по имени. Террор Черный, к вашим услугам.

Наг слегка порозовел, но колкость проигнорировал. Понял, что ставить себя на одну планку со мной была не лучшая идея. Похоже, не так уж давно этот наг возглавил свой род, не научился дипломатическому этикету… Или спровоцировал меня нарочно, проверяя какие-то свои интересы. Зелесс с самой милой улыбкой на хитром лице сказал:

– Вам больше подходит имя Сладкий Террор. Ваша утонченность и красота несравненны, принц.

Он все же вогнал меня в краску, после чего довольно хлопнул в ладоши. Двери комнаты вновь распахнулись, пропуская двух молодых нагайн с подносами в руках. Через пару минут серебряные кувшины и блюда со сладостями расползлись по ковру, мы же расселись вокруг угощений и приступили к трапезе. Еще в дороге Горотур рассказал мне про обычаи нагов. Среди всякой чепухи мелькнули слова и о том, что никаких дел змеи не решают до тех пор, пока гости не насытятся и не обретут благодушного настроения. Такая постановка вопроса показалась мне вполне оправданной. Караваны дурных мыслей упираются в ворота телесных удовольствий и не могут внести разлада в город человеческой души. Это дорогого стоит!

Минут через несколько, когда сытость реально расположилась в моем настроении, молодой правитель змеиного рода Нашшан вновь хлопнул в ладоши. Все те же нагайны споро собрали посуду и исчезли за дверьми. Мы же застыли в ожидании продолжения. Все-таки не просто так наги затащили нас в гости к опальному претенденту на трон Империи нагов. Зелесс чуть ли не с торжеством протянул мне один из свитков, сваленных под столиком. Содержимое документа сначала вызвало у меня некоторую оторопь.

«Не далее третьего дня на границе нашей благословенной Империи и просторов степи, граничащей с Лесным Морем, патруль дома Нашшан выследил и задержал четырех путников. А именно моркота в компании тура, форестессы и человеческого подростка. По их словам, они держат путь в столицу Империи для встречи с Солнечной Змеей, которая ждет их прибытия. По косвенным приметам смею утверждать, что вышеозначенный моркот весьма похож на правящего императора Лесного Моря, но не может таковым быть по причине молодости. Для дальнейшего выяснения их личностей и намерений я, глава Рода Нашшан, Зелесс Нашшан, отправляю задержанных под Ваш справедливый суд. Да продлит плачущее небо дни Императора нашего Ашшанапала Третьего Тессенида, и да ниспошлют ему благословение свое пять богов Лахлана».

Сдерживая в узде эмоции, я на миг задумался, приводя в порядок скачущие мысли, после чего спросил:

– И вы готовы так рискнуть своим родом? Даже несмотря на то, что мой брат в силах срезать мечами своих воинов всю траву в степи между нашими империями?