Текст книги "Драконий Катарсис. Изъятый"

Тихий шепот Лайсси смешал хоровод огней в куча-малу:

– Ты вспомнил…

– Да, моя хорошая, – я прижал к себе девушку покрепче, – вспомнил.

– И что ты решил?

– Что ни делается, все к лучшему. – Ответ прозвучал несколько вымученно.

Сияние вокруг нас закружило быстрее, выталкивая в реальность. Действительно, пора двигаться дальше.

Часть седьмая
Тени в тенях теней

Глава 1
Спящий разум подобен чудовищу

Она коснулась губами лба бледного безмолвного парня, безвольно распростертого на постели, и прошептала:

– Ты знаешь, Келеваль… Я никогда не относилась к тебе как к простому гехаю. Когда в твоих синих глазах отражается та боль, что я дарю тебе каждую ночь, она пылает искренне, чисто и незамутненно.

Магиня, облаченная в белые одежды, поцеловала по очереди закрытые глаза черноволосого эльфа, совсем недавно заснувшего без надежды на пробуждение, и продолжила:

– Сегодня ты заснул сном разума. Твой дух теперь блуждает на просторах Аэнто Сахана. Мне очень жаль.

Красные глаза магини прищурились, отражая в своей глубине бледное лицо спящего.

– Этот моркот принес нам с тобой разлуку. Когда он сместил магистров, я думала, на этом все закончится. Но нет, он зашел дальше. Разрушил твои иллюзии.

Гехай, заботливо укрытый одеялом, едва заметно дышал. Точеное лицо не отражало никаких эмоций, словно парень умер. Красноволосая эльфийка, сидевшая у постели, на какое-то время замолчала. Ее тонкая рука скользнула по волосам гехая, рассыпанным по подушкам. Магиня тонко улыбнулась и продолжила безответный разговор:

– Заклятие… Проклятое заклятие перехода. Оно туманило твой разум. Но чувства твои всегда были искренними.

За стрельчатым окном покоев полыхнула молния. Раскат грома на миг заглушил шум ливня. Эльфийка скривилась и пробормотала:

– Как все не вовремя. Новых приказов владыки мы с тобой не успели выполнить. Мое поручение, высказанное тебе, так и останется поручением. Знаешь, что самое обидное, Келеваль?

Магиня встала с резного стула, подошла к окну и уставилась на разноцветные огни, украшавшие городские улицы далеко внизу. Вдохнув грозовой воздух полной грудью, эльфийка сказала:

– Ты слишком много знаешь, малыш. Настолько много, что я всерьез задумалась о твоей смерти. Именно сейчас, когда ты ушел в Аэнто Сахан. Сегодня я была во дворце в свите нового магистра. Этот проклятый моркот взломал заклятие перехода. Краем уха я услышала, как он собирается рано или поздно отправиться в Аэнто Сахан за душами гехаев и за какими-то своими спутниками. Если он это сделает, найдет тебя и вытянет обратно, ты можешь выдать все, что знаешь. Как мне поступить, Келеваль?

Эльф на постели не шелохнулся, а магиня тяжело вздохнула, повернулась к нему и продолжила:

– Старые дома плетут свои сети во много слоев. Глупого бастарда вычислили, это плохо. Но задели только самые верхушки наших планов. И это хорошо. Но то, что ты унес в своей памяти, может все погубить. Что мне сделать?!

В голосе магини прозвучали нотки искреннего отчаяния. Ее глаза заблестели, словно в них попала влага. Красноволосая эльфа облизала пересохшие губы, после чего прошептала в тишине покоев:

– Если моркот действительно пойдет в мир мертвых, то он все узнает, когда вытащит тебя обратно. Кто-то из вас должен умереть…

Магиня заложила руки за спину, сцепила в замок пальцы, качнулась с пятки на носок, тряхнула головой и застыла. Минуту спустя она расцепила руки, вытянула перед собой правую ладонь, и над ней засияла точка белого света.

Эльфийка прошептала:

– Умереть… Почему-то я не вижу выбора, Келеваль. Проще всего было бы убить тебя здесь и сейчас.

Эльфа хищно оскалилась:

– Я пробовала, да. Но что-то защищает тебя. Похоже, то, ради чего ты попал в Лахлан, еще не совершено. Ты уж прости меня, малыш, что я попыталась убить тебя. Зато час назад я кое-что выяснила.

Взгляд магини уперся в лицо спящего.

– Принц Террор обрел свою истинную супругу. Но ему суждено два таких единения. И после первого, но до второго, он лишен всяких сил. И вот что я подумала…

Магиня улыбнулась:

– Можно убить его. Все завязано на Терроре. Если перерубить этот узел, мы с тобой будем в безопасности. Он попадет в Аэнто Сахан безвозвратно. Мне не придется думать, как защитить старые дома, как сохранить в безопасности информацию, как не потерять тебя. И мне это понравилось.

Сильный дождь по-прежнему шумел за спиной, причесывая крыши домов. Красноволосая усмехнулась:

– Ты знаешь пределы моих сил. Они широки, но не бесконечны. Мне придется использовать то, что мы с тобой когда-то нашли в укромном тайнике старого замка на Выжженной земле.

Магиня вернулась к постели, села рядом со спящим и сказала, положив руку ему на грудь:

– Так или иначе, Империя Сердца Бездны уже пришла в земли эльфов. Сейчас, что бы ни случилось, будет литься кровь. Чтобы вернуть былую славу эльфийских императоров… Чтобы вновь склонились перед нами огры, наги, йотуны и другие народы… Ненаследный принц должен умереть. Нельзя позволить ему добраться до владыки.

Эльфийка склонилась к лицу спящего и невесомо коснулась губами его щеки. После чего встала с постели и вышла вон из покоев. Предстояла многочасовая возня с магическими инструментами. То, что магиня собиралась призвать, не любило никаких оков. Придется соблюдать чрезвычайную осторожность. Но и результат гарантирован. Звук шагов отразился от каменных стен коридора. Красноволосая магиня одной из пяти башен Санаана вскоре добралась до круглой комнаты, где на полу была выложена мозаичная структура жестко привязанного портала. Эльфа на миг остановилась, подхватывая в астрале узлы управления перемещателем, настроила в нужном направлении, оглянулась в ту сторону, откуда пришла, шагнула на рисунок и пропала в вихре белых искр. В то же мгновение где-то под башней, в темной лаборатории, загорелся такой же узор. По стенам помещения зажглись яркие светильники. Пройдя по полированным гранитным плитам, магиня подошла к огромному каменному столу, открыла хрустальный сундук возле одной из его ножек и принялась раскладывать на холодной столешнице гротескной формы инструменты, выточенные из цельных кусков горного хрусталя. В клетке, возвышавшейся посреди стола, шевельнулось странное существо. Несколько щупалец скользнули сквозь прутья решетки, но до магини достать не смогли. Эльфийка не обращала внимания на жалкую суету твари, которую ей предстояло распотрошить для завершения ритуала призыва. Она отточенными движениями готовилась. Ненаследный принц Террор не должен пережить утра нового дня.

Положив на каменный стол последний скальпель, магиня мрачно вздохнула и пробормотала:

– Да и не хочу я тебя убивать, малыш. Раз уж выбор встал, что умрет один из вас двоих, пусть сгинет моркот. Ты мне дорог, Келеваль… А потом я обязательно спасу тебя. Но сначала умрет принц. Ради нас с тобой. И ради нее.

Красные глаза эльфийки блеснули твердой уверенностью. Тварь в клетке словно ощутила зябкий ветер и испуганно зашипела, стараясь забиться в самый дальний от магини угол.

Глава 2
Утро псового лая

Я проснулся еще до рассвета. Сумасшедшая ночь стала продолжением вечернего безумия. Мы с Лайсси не могли оторваться друг от друга. И ощущение долгожданной целостности наполняло меня какой-то эйфорией. Змейка дрыхла под боком, а я вспомнил сон. То, что случилось у синих огров, потрясло настолько, что сердце болезненно сжалось. Эта бойня… Я зажмурился в темноте и на мгновение задержал дыхание. Ничего удивительного, что память отказалась хранить такие воспоминания. Вся бравада о крови и терроре, о свободе и войне, которая то и дело рвалась из меня с самого начала жизни в этом мире, слетела луковой шелухой. Кого я обманываю? Но больше всего напугало то, что в тот момент я не колебался ни секунды. Принял решение, что они должны умереть, и они умерли. Все просто, кроваво и беспощадно.

Я осторожно выбрался из-под мохнатого одеяла, влез в шорты и потихоньку выскользнул из покоев, куда нас с нагайной занесло прошлым вечером. По пути в обеденный зал встретил наместницу с толпой советников, и завертелась бумажная суета. Всегда подозревал, что государственные дела – это тонны бумаги и литры чернил. Как оказалось, дела в королевстве шли далеко не лучшим образом. Хромало все – от охраны порядка до поставок продуктов с окраин Ламары. Разбойники на дорогах, постоянные междоусобицы мелкой знати, подковерная возня столичной аристократии, бесчинства студентов магической академии… Споры торговцев, тяжбы менял, мелкие и крупные уголовники. За всеми этими делами пролетели два часа. Вот-вот должны были подать завтрак, когда в кабинет, который я забрал себе для работы, со стуком вплыла герцогиня Тристания де ла Шанталь собственной хмурой взъерошенной персоной. Настроение эльфийки мне не понравилось – похоже, ушастая приволокла плохие новости. Устало выдохнув приветствие, Трис опустилась в кресло под окном, за которым только-только начало светать, кинула мне на стол кипу рукописных бумаг и сказала:

– Плохо дело, Сахарок.

– Опять, – поморщился я. – Не называй меня так! Что еще стряслось?

– Гехаи… – Герцогиня поджала губы, посопела и продолжила: – Десятки гехаев взбесились по всему континенту. Поступают сообщения о драках, поножовщине, даже о смертях некоторых хозяев. С этими изъятыми никакой управы. Ничто их не берет! Хорошо, хоть усыпляющие чары работают.

– Этого следовало ждать. – Я потянулся в своем кресле и закинул ноги на стол. – Ты не видела, что случилось в столице у нагов.

– Мне уже рассказали. – Герцогиня картинно потянулась, позволяя кружевной рубахе под колетом цвета морской волны живописно обнять некоторые особенности прелестной фигурки. – Но и это не все. Те, кого усыпляют, еще в норме. Их просто спешно отправляют в Лесное Море. А вот что делать с теми, кто впал в сон разума?

Я помрачнел. Кое-кто уже успел просветить этим утром – что такое этот самый сон. Что-то вроде комы. Тело тут, а сознание где-то в Аэнто Сахане. Меня уже начал доставать пресловутый мир мертвых. Он, словно прожорливая акула, продолжал собирать щедрый урожай. Мои друзья, спутники, враги, а также те, кого я не знаю, но ради кого все затеял, – сколько их уже туда ушло? Надо срочно искать того, кто научит попадать в этот треклятый Сахан!

– Сколько уже гехаев пробудилось? – спросил я.

– Как бы не все, – пожала плечами Тристания. – Когда вы с Лайсси занимались… тем самым, – на ее губах мелькнула улыбка, – заклятие перехода благополучно испарилось. И кстати, не только оно. Мне тут из Безумных Садов донесли, что умалишенные, которых держали под успокаивающими чарами, тоже проснулись. Даже пару охранников успели потрепать.

Значит, все-таки пророчество начало сбываться. Я поморщился, вспомнив все громкие слова про магиню, не знающую своей силы, про меня, про всякую дребедень. Поток энергии, виденный, когда мы с Лайсси сливались друг с другом, стал окончательно понятен. То, что захлестнуло мир, – последствия пробуждения магических сил нагайны. Этот взрыв просто выжег все заклятия на континенте, которые так или иначе лишают свободы. Я не просто накачал змейку бездной энергии, я сорвал с нее все блоки и препоны к развитию способностей. В Лайсси проснулось нечто сильное, беспощадное и всепоглощающее. Изменить что-либо уже невозможно. Остается только пожинать плоды единения. Ведь именно этого я и хотел – чтобы подневольные изъятые вернулись в реальность, осознали себя и сами выбрали свою судьбу. Это и произошло в момент нашего с нагайной слияния – гехаи получили свободу, а с ними, похоже, и сумасшедшие, привороженные и еще там по мелочи. Я хохотнул, представляя себе картину, когда тихий безумец вдруг превращается в самого себя. В того, кого когда-то поймали и поместили в общагу с мягкими стенами… Брр, врагу не пожелаю.

В кабинете повеяло холодом и морским воздухом, словно прибой оказался прямо за раскрытым окном. Я заметил, что Трис напряглась, и краем глаза успел уловить гибкое движение в самом темном углу. Желтые светильники моргнули, и в помещении разлился плотный сумрак. Герцогиня где-то во мраке крикнула:

– Осторожно, Сахарок! Это шаркус!

Что-то гибкое обвило мою правую лодыжку и дернуло, роняя на пол, застеленный толстым ковром. Едкая боль обожгла кожу. Я зашипел, извернулся и полоснул когтями по живой плети. Щупальце отпустило ногу, а в сумраке наступающего утра в одном из углов кабинета вздыбилось кошмарное существо из дурного сна. Выглядело оно так, словно у большого воздушного шарика снизу выросли два десятка тонких щупалец, а сверху те же два десятка зубастых голов на длинных тонких шеях. На каждой голове было по одному тускло-серому глазу. И все эти буркала злобно таращились на бедного меня. Силуэт Трис метнулся вдоль стены, на миг закрыв окно, блеснула шпага – и две головы отлетели куда-то во мрак комнаты. Шейные обрубки тут же запенились, распространяя смрад гниющих водорослей, а из срезов потянулись новые головы. Щупальца твари бешеным клубком прянули к герцогине, стегая воздух. Тристания сдавленно зашипела, отскакивая прочь. Живые кнуты явно достигли своей цели. Я же, оставаясь на удивление спокойным, быстро приблизился к существу и попытался воткнуть когти в тельце… Щупальца оказались быстрее. Словно десятки раскаленных прутов обрушились на мою незащищенную кожу. Дыхание перехватило, в глазах повисла белесая муть, ноги подломились, отказываясь держать. Несколько голов тут же нависли надо мной, издавая пастями тонкий визг, от которого заломило виски. Зубастые отростки скопом вгрызлись в плоть, отчего я заорал благим матом. Невыносимая боль хлестнула по нервам. Где-то за агонией голос Трис пропел два слова:

– Арантэ венкерро!

В сумраке вспыхнули красные нити, паутина которых заполнила все пространство кабинета. Тварь заверещала, бросив грызть мое тело, а затем что-то взорвалось, окатив теплой тьмой.

Очнулся я на том же ковре. Рядом хлопотал дворцовый лекарь, а в мою руку мертвой хваткой вцепилась Лайсси. За окном серело позднее утро, плачущее притихшим дождем. Больше в кабинете никого не было. Я пошевелил рукой, морщась от боли, и прошептал:

– Где герцогиня?

Нагайна дернулась, обрадованно подалась ко мне и сказала:

– Она сейчас занята. Не говори… Тебе нельзя. Шаркус оставил в твоем теле много яда.

– Шаркус? – попытался я задать вопрос.

Лекарь тем временем принялся что-то выковыривать из моего живота, отчего боль пронзила аж до печенки. Лайсси объяснила:

– Морская тварь из глубин. Нападая, шаркус не просто стегает ядом щупалец. Он еще и тонкие иголки вбивает в тело. В которых парализующий яд. Так что теперь тебе придется полежать несколько часов.

– Что-то кончилась моя неуязвимость, – пробормотал я.

Теплая ладошка нагайны тут же залепила мне рот.

– Молчи. Любое движение разгоняет яды по крови.

Лекарь озабоченно заглянул мне в глаза, покачал головой и сказал:

– Придется вам поспать, господин.

Его рука мелькнула перед глазами, пальцы ткнулись куда-то в шею, и я опять провалился в темноту.

Второй раз пришел в себя уже далеко после обеда. Затейливая резная клепсидра мерно отсчитывала время капельками воды рядом с постелью, в которой я открыл глаза. Под боком беззастенчиво дрыхла моя зеленая змейка, а в кресле напротив окна сидела хмурая Тристания. На ее коленях нагло угнездился Марат, закинув ноги на подлокотник. Левая рука сына покоилась на шее герцогини. Оба уставились на меня, и Марат соскочил с насеста со словами:

– Это именно то, что ты подумал, пап.

Внутри что-то противно вякнуло. Я все никак не мог привыкнуть к тому, что Марат уже не сорванец, а взрослый парень. Даже как-то обидно, что его взросление прошло мимо меня, да еще так быстро. Тристания встала с кресла, потянулась и сказала:

– Мы с Лионелем кое-что выяснили. Этот шаркус был подослан. Кто-то вызвал его из глубин и переправил во дворец. Так что поздравляю с первым политическим покушением, Сахарок.

– Кто? – Собственный голос показался мне чужим и раскаленным. В горле будто тысячи ежиков встопорщили иголки.

– Молчи, Террор, – Трис устало улыбнулась. – У них были все шансы расправиться с тобой. Единственный недочет – мое присутствие. Все-таки кое-что в магии я соображаю. Откуда им было знать, что когда-то на нас с Лионелем также натравили шаркуса. Единственный способ расправиться с этой тварью – напитать ее примитивное сознание убеждением, что высший замысел выполнен, род продолжен, можно умирать. Что я и сделала. Тварь распалась, стоило внушить ей, что кладка отложена и защищена. На наше счастье, шаркусы живут только до первой кладки.

– Сколько? – спросил я, желая узнать, как долго мне еще приходить в себя.

– Завтра утром все уже будет в порядке, Террор. – Герцогиня заложила руки за спину и прошлась вдоль кровати, а затем остановилась и пристально уставилась в мою переносицу. – Я успела вовремя. Тварь только начала накачивать твое тело ядами. Был бы ты один или с кем-то несведущим – ты бы умер. Пока ты тут прохлаждался, капитан Артуара по нашей просьбе провела скорое расследование. У стражи есть возможность отслеживать магические потоки. Следы переноса привели нас в башню Ливица, в одну из лабораторий. Но дальше все застопорилось. Маги башни только руками разводят – никто из них не пользовался лабораторией несколько недель. Младшая магистресса Занарраль любезно объяснила, что без ее ведома в ту лабораторию не попасть, а сама она последние два дня не отходила от постели больного родственника, на котором испытывает новые методы лечения.

– Добрая магиня, – попытался я усмехнуться, отчего по лицевым мышцам пробежала волна болезненных искр.

– И не говори, – Тристания ухмыльнулась.

Марат, молчавший все это время, недовольно проворчал:

– Все, герцогиня, хватит. Ввели отца в курс дел – пора и честь знать. Ему отдыхать надо.

– Но расследование продолжается, Террор. – Герцогиня погрозила кулачком моему сыну, на что тот лишь ухмыльнулся, схватил Трис за руку и уволок за большую дверь наших с Лайсси покоев.

Я попробовал повернуться к нагайне, но был остановлен твердой рукой. Зеленые глаза проснувшейся Лайсси искрились радостью. Она прижалась ко мне еще плотнее, прогоняя болезненный озноб, и прошептала:

– Спи, солнце. Все завтра.

И правда, подумалось мне. Надо лишь немного подождать, и «завтра» превратится в «сегодня». Сил о чем-то думать совершенно не было. Я вздохнул и закрыл глаза, погружаясь в дремоту. Похоже, теперь, с обретением Лайсси, надо соблюдать особую осторожность. Все эти беспечные странствия расслабили меня, а ведь мир жесток и опасен. И теперь даже случайный кирпич может отправить драгоценного меня к праотцам. Ну да ничего страшного. А пока – спать.

Глава 3
Тристания. Вечер подколодных основ

Покушение на Террора не стало для меня сюрпризом. Сотни лет при дворе научили главному – никогда не теряй бдительности, а то сожрут и не подавятся. Хорошо хоть покушение провалилось. Не будь меня рядом, Террора мы потеряли бы. Сидя в собственном особняке, в кабинете у горящего камина, я потихоньку гладила лохматую голову Марата, устроившегося на коленях, смотрела на Лионеля, лениво шевелившего кочергой угли в огне, потягивала вино и думала. От мыслей голова просто трещала. Происходящее в столице эльфов никак не давало покоя. Нарисовалась очень уж обширная и сложная интрига, в которой замешаны самые влиятельные дома. Капитан Артуара мне уже успела рассказать, что среди магистров башен нашелся бастард папаши. Вот уж не ожидала найти братишку через столько лет. Хотя какой он мне брат? Очередной амбициозный прохвост, позарившийся на несуществующий трон. По всем сводам престолонаследования когда-то разрушенной Империи, только я могу сесть на это помпезное креслице, спрятанное по приказу новой династии в каких-то катакомбах. Мне даже в голову не приходило искать этот символ абсолютной власти своей семьи. Свергли – значит, заслужили. Что тут еще скажешь. Никакие мои усилия не привели бы к печальному финалу, если бы не сложившаяся к тому времени обстановка среди аристократии Империи.

И теперь я, лендерра Тристания де ла Шанталь Таранас, герцогиня Вирионны, пэр Аснатари, которой открыты все дороги Санаана, единственная законная наследница Толиргэ Аснатари, последнего императора Кавана, сижу в тишине особняка, греюсь у камина в компании обоих младших мужей и думаю о том, как бы избежать быть втянутой в очередной заговор по реставрации этой самой Империи. Больше тысячи лет правила моя семья всем континентом. Потом, не без моей помощи, произошел Рекорданс, совпавший с Драконьим Катарсисом, на трон взошла Насария Белая, Империя распалась, а эльфы сползлись со всего материка в эти леса. Насария могла и прибить меня за компанию с папашей, хамами-братцами и сестренкой-извращенкой, но милостиво разрешила удалиться в имение. Долгие годы я была довольна жизнью и жаждала смерти, вспоминая Лионеля, убитого, пусть и под воздействием заклятия, но моими руками. Так я тогда думала. Утонуть в депрессии мне не дала дочь Насарии, убитой подсылами Многоликих. Мерровэ Справедливая призвала меня в свой штаб перед несостоявшейся войной с турами. Не одно, так другое – Мерровэ не простила Многоликим смерти матери и устроила им настоящий гон. На берегах Коновальной реки у границы с нагами Многоликим надавали по шапке окончательно и бесповоротно. Там же я и заработала свое право самой решать, когда являться ко двору. Мерровэ тогда еще долго смеялась в шатре, услышав мою ничтожную просьбу. Лица пэров королевства перекосило в тот день знатно. Такого унижения старшие дома мне до сих пор не простили. Как же, они вынуждены изображать собачек на задних лапках, а какая-то вертихвостка, хоть и наследница старой правящей фамилии, может наплевать на королевскую волю!

Я вздохнула, на что Марат тут же завозился и спросил:

– Что тебя тревожит?

– Это покушение, – нехотя сказала я, – оно не идет у меня из головы. Боюсь, все только начинается. Больше всего мне не нравится, что след привел в башню Ливица. Когда в дела высшего света оказывается замешан магический конклав, до беды рукой подать. Террор, конечно, очень вовремя и благоразумно сменил верхушку, магистров давно следовало приструнить. Но как бы не оказалось, что мы все-таки опоздали.

Лионель еще раз пошевелил угли в камине, лениво растянулся на шкуре у огня и протянул:

– Не нравится мне история с твоим братом, Трис. Все очень уж на поверхности. Словно специально нарисованная картина заговора. Бастард, союз со старшими родами, то да се.

– Вот именно, – поддакнула я, – что не все так просто. За всем этим кроется нечто другое, намного темнее и злее. Ты слышал, что посольство гномов покинуло Санаан?

– Чем объяснили? – спросил Ли.

– У них там, на родине, в пещерных галереях Салгонны, какой-то очень важный ежегодный праздник.

– Ага, но вспомнили они об этом только в этом году. – Лионель приподнялся на локте и посмотрел мне в глаза. – Что-то я не помню, чтобы они раньше так рвались на свои праздники.

– Ну, так тебя и не было здесь почти пятьсот лет, – пожала я плечами. – Все могло поменяться.

– Но не поменялось, я правильно понял? – Глаза барда прищурились.

– Именно что, – кивнула я.

– Словно их спугнули, – пробормотал Марат. – Или они что-то знают.

– Орки строят морскую крепость, гномы удирают в свои норы, наги проводят военную реформу, кочевые огры стягиваются в сердце Армагелоо, – перечислила я. – Вам не кажется, что происходит какая-то пакость? Так что покушения на Террора будут продолжаться. Не удивлюсь, если…

В дверь каминного зала тихонько постучали. Я отставила бокал с вином на низенький столик и громко сказала:

– Входи, Налсар!

Прямой как жердь дворецкий степенно распахнул дверь, шагнул в зал и с поклоном доложил:

– К вам с частным визитом пэр Келентиэль ле Севантарк, графиня Ун-Сакары, в сопровождении баронессы Мерегрины де ла Давалль.

– Они озвучили цель визита? – недовольно спросила я.

– Нет, госпожа. – Вингиэль еще раз поклонился.

– Зови их сюда. Перетопчутся, принимать их еще в специальном зале, – проворчала я.

– Слушаюсь. – Дворецкий спиной вперед покинул каминный зал.

Лионель встал с лохматой шкуры и укоризненно сказал:

– И зачем ты решила испортить нам такой вечер?

– А так все мирно начиналось, – с усмешкой пробормотал Марат и не подумав убрать свою голову с моих колен.

Через пару минут Вингиэль впустил к нам двух эльфиек в помпезных, почти придворных нарядах. Я распорядилась принести еще вина и бокалы для гостей, после чего принялась разглядывать поздних посетительниц. Пэр, надо же! Коллега по законотворческой палате бывшего королевства ничуть не изменилась за те несколько лет, что мы не виделись. Келентиэль надменно обозрела помещение, сморщила утонченный нос, лениво поправила безупречно причесанные, волосок к волоску, длинные темно-синие волосы и аккуратно присела в мягкое кресло, стараясь не помять камзол из дорогого черного паучьего сукна. Сине-черные глаза уставились на Марата, а тонкие губы аристократки из старого рода поджались, словно она не одобряла таких вольностей. Нам было плевать на ее мнение.

Вторая эльфа оказалась интересна хотя бы тем, что я видела ее в первый раз. Рыжая, с явно военной выправкой, в форме морского офицера, она крепко сжимала пальцами эфес старой шпаги, с которой определенно не привыкла расставаться. Лицо офицера дышало нервозностью и красотой, подчеркнутой въевшимся дыханием соленых ветров Сигин-Сараана, внутреннего моря Кавана. Баронесса Мерегрина чувствовала себя не очень-то уютно среди старой аристократии. Но что-то же ее заставило составить компанию графине Ун-Сакары. Тем интереснее будет выпытать причины, заставившие боевого офицера терпеть рядом столичную стерву. Важность дела, приведшего этих двоих ко мне, не вызывала сомнений.

Лионель шевельнулся возле камина, привлекая к себе внимание пэра. Келентиэль учтиво склонила голову и сказала:

– Я очень рада видеть в добром здравии несравненного поэта Лионеля д’Алансаля, барона Фалька.

– Примите мои искренние пожелания здравствовать, госпожа, – не менее церемонно ответил Ли.

Я усмехнулась и сказала:

– Позвольте также представить вам моего второго младшего супруга и кровного брата. Марат Террориэль, сын Террора Черного, ненаследного принца Империи Сердца Бездны, носящий имя Лунная Тень.

Марат лениво повернул голову у меня на коленях и демонстративно не стал вставать, выказывая откровенное хамство по отношению к гостям. Графиня и ухом не повела. От ее учтивости аж скулы свело.

– Наслышана о молодом человеке и очень рада встрече. Позвольте и мне представить свою спутницу. Капитан каравеллы «Сельтинея» баронесса Мерегрина де ла Давалль, кавалер ордена «Бирюза на крови» третьей степени.

А вот теперь мне стало совсем интересно, как и Лионелю, судя по его застывшей фигуре. Знаменитый капитан едва ли не лучшего исследовательского судна королевского флота, ходившего по океану вокруг Кавана. Что она делает в компании этой эльфийки, бывшей когда-то пэром эльфийского королевства? Графиня церемонно сложила руки перед собой и сказала:

– Наше дело не терпит отлагательств, госпожа герцогиня. И не нуждается в большом количестве знающих. Могу я попросить вас обсудить все наедине?

– От семьи у меня нет секретов. Все, что касается меня, касается и их тоже, – ответила я, вложив в голос побольше прохлады.

– Что ж, так тому и быть. – Келентиэль слегка расслабилась. – Не будем ходить вокруг да около. После недавних событий вы, госпожа, уже наверняка догадались, что не все благополучно в Ламаре. Действия Диодерии Шестнадцатой стоили эльфам королевства. Мы хотим исправить последствия недальновидной трусливой политики слабой представительницы некогда сильной династии Самилиэлей.

– Два вопроса. – Я постаралась ничем не выдать холодка, побежавшего по жилам. – Кто такие «мы» и как вы собираетесь исправлять эти так называемые ошибки королевы Диодерии?

– Только реставрация Империи может вернуть эльфам прежнее положение. Владыка Лесного Моря император Пармалес Черный определенно намерен стереть с лица Кавана даже след воспоминаний о своем давнем сопернике, об Империи эльфов, – графиня усмехнулась. – Вы, госпожа, единственная, кто имеет неоспоримые права на древний трон.

– То есть теперь, после разоблачения этого бастарда, моего братца, вы решили прийти ко мне? – Я вскинула брови, выражая недоверие. – И вы не ответили на мои вопросы, графиня.

– За мной стоят влиятельные лица из старших родов, готовые пожертвовать немалые силы и средства для восстановления былой мощи эльфов. – Келентиэль выдала тонкую усмешку. – Вынуждена признать, что теперь, когда ваш незаконнорожденный брат попал в руки Террора, у нас больше нет символа реставрации. Поэтому мы и пришли к вам, госпожа.

– Почему сразу не обратились ко мне? – Задавая этот вопрос, я знала, что услышу в ответ.

– Старые дома недовольны, – скривилась графиня. – Сами понимаете, вы, с вашим опытом и характером, вполне способны повернуть происходящее в несколько не том направлении, которое задумано реставраторами.

– Действительно, – согласилась я, – могу ведь и послать все их надежды на привилегии и огромную власть. Подозреваю, что и с братцем они могли ошибиться. Все Аснатари – и законные, и бастарды – эльфы непростые. Марионеток в нашем роду не было никогда. На что же рассчитывают… реставраторы?

– В обмен на возврат нескольких небольших поправок в закон об аристократии мне поручено предложить вам огромные возможности лиц, стоящих за реставрацией.

– К восстановлению справедливости все готово, – подала голос баронесса, удивив меня глубоким бархатом, готовым в мгновение ока стать раскатами командирских приказов. – Достаточно одного вашего слова, герцогиня. И эльфы снова станут хозяевами материка.

– Вы так уверены, что наги склонятся перед нами, вкусив тысячелетней свободы? – насмешливо спросила я. – Что набирающие силу орки потерпят под боком возрожденную мощь эльфов?

– Все решено, госпожа, – ответила графиня. – Это будет не ваша забота. Но мы можем гарантировать как лояльность одних, так и союз других.

– Ваша уверенность внушает уважение, – сказала я. – Сами понимаете, такие вопросы не решаются сиюминутно.

– Разумеется. – Келентиэль встала с кресла. – Но мы хотели бы услышать ответ не позднее чем через сорок восемь часов, госпожа.

– И ответ «нет» будет скрыт за тишиной, – добавила баронесса, качнув шпагой.

Графиня недовольно покосилась на свою спутницу и сказала:

– Поймите нас правильно, госпожа. Если вы не примете нашего предложения, положение только ухудшится. Даже вы не сможете избежать последствий происходящего.

Тонкая угроза наполнила меня изморозью азарта. Почувствовав то же самое, мои супруги и не подумали как-то отреагировать на слова графини. Келентиэль встала с кресла, поклонилась, и они с баронессой вышли из каминного зала, попав в заботливые руки моего дворецкого. Когда двери за ними закрылись, я кинула взгляд на огонь и спросила: