Текст книги "Практические материалы для подготовки к сочинениям, выпускным и вступительным экзаменам. Русские писатели XX и XXI веков"

СОВРЕМЕННАЯ ЛИТЕРАТУРА

ПОЭЗИЯ

Всем людям, совершающим творенье

Поэзию Б. Ахмадулиной в литературоведении справедливо характеризуют как интеллектуальную. Она представляет собой диалог с культурным пространством, вбирает в себя время, пространство, историю, судьбы. Прошлое, настоящее, грядущее в лирике Ахмадулиной тесно переплетены, рождают единое человеческое время; человек здесь причастен ко всему, является звеном в бесконечной цепи культуры. Предмет, события, явления внешнего мира материализуются и, одновременно, поэтизируются в ее стихах, становятся зримыми и многозначными, побуждают к размышлениям, сомнениям, раздумьям, к осмыслению связей в мире:

Глубокий нежный сад, впадающий в Оку, Стекающий с горы лавиной многоцветья. Начнемте же игру, любезный друг, ау! Останемся в саду минувшего столетья.

(«Глубокий нежный сад»)

Благословляя Б. Ахмадулину «на подвиг поэзии», замечательный поэт П. Г. Антокольский назвал ее дарование «по-мужски сильным», ум – «по-мужски проницательным», особо отметив «постоянно бодрствующее чувство времени, истории, своего служения людям».

В эссе «Созерцание стеклянного шарика» Б. Ахмадулина так определенно напишет о своем видении назначения искусства: «Все судьбы и события, существа и вещества достойны пристального интереса и отображения. И, разумеется, все добрые люди достойны заботливого привета и пожелания радости».

Поэзию Ахмадулиной можно воспринимать как «заботливый привет и пожелания радости всем добрым людям», как объяснение в любви в той же мере, что и поэзию Булата Окуджавы с его знаменитыми строками: «Давайте восклицать. Друг другом восхищаться! Высокопарных слов не надо опасаться».

Белла Ахатовна Ахмадулина родилась в Москве. В 1960 г. окончила Литературный институт им. А. М. Горького. В предисловии к поэме «Моя родословная» поэтесса прослеживает «обстоятельства» своего «возникновения в мире» как историю Человека – «еще не рожденного, но как – если бы это было возможно – страстно, нетерпеливо желающего жизни, истомленного ее счастливым предчувствием и острым морозом тревоги, что оно не может сбыться».

Благодарность жизни, память о предках пронизывает всю поэму. Автор вспоминает и итальянского шарманщика Стопани, положившего начало роду, прочно, во многих поколениях украшенному яркой чернотой волос; и родного брата бабушки – Александра Митро-фановича Стопани, который был известным революционером, сподвижником Ленина по работе в «Искре»; вспоминает она и деда по отцовской линии, терпевшего «свое казанское сиротство в лихой и многотрудной бедности», которому она обязана своей татарской фамилией.

Объяснением в любви своим предкам, всем «прекрасным» людям заканчивается прозаическая часть «Моей родословной»: «Люди эти, познавшие испытания счастья и несчастья, допустившие к милому миру мои дыхание и зрение, представляются мне прекрасными – не больше и не меньше прекрасными, чем все люди, живущие и грядущие жить на белом свете, вершащие в нем непреклонное добро Труда, Свободы, Любви и Таланта».

Поэма состоит из 12 частей, вбирающих в себя и диалог с предками, и песню шарманщика, и вольное изложение татарской песни; прослеживает борьбу деда по материнской линии Александра Стопани с самодержавием, его арест, происки жандарма – «мерзавца», стремящегося перечеркнуть жизнь, и благодаренье жизни, благодарение «всем людям, совершающим творенье»:

 
…И я спала все прошлые века
светло и тихо в глубине природы.
В сырой земле, черней черновика,
души моей лишь намечались всходы. <…>
Читатель милый, поиграй со мной!
Мы два столетья вспомним в этих играх…
Завершается история появлением на свет
Человека, гимном
Жизни, благодарностью судьбе:
Мне нравится, что
Жизнь всегда права, что празднует в ней вечная повадка —
топырить корни, ставить дерева и меж ветвей готовить плод подарка.
Пребуду в ней до края, до конца, а пред концом —
воздам благодаренье всем девочкам, слетающим с крыльца,
всем людям, совершающим творенье.
 

Отличительными особенностями поэтического языка Беллы Ах-мадулиной являются изящество, музыкальность, изысканность метафор, выразительность сравнений. Мотив «игры» («Читатель милый, поиграй со мной») становится в ее творчестве излюбленным поэтическим средством, позволяющим привлечь читателя к активному сотворчеству, сделать «собеседником».

Стихотворения Б. Ахмадулиной собраны в книгах «Струна» (1962), «Уроки музыки» (1969), «Сны о Грузии» (1970), «Свеча» (1977), «Гряда камней» (Стихотворения 1957–1992) (1995), «Звук указующий» (1995), «Самые мои стихи» (1995).

Поэзия Ахмадулиной – исповедальная, это своего рода лирический дневник. Многие ее стихотворения – это маленькие поэмы со своим сюжетом, с описанием то ли реальных событий, встреч, то ли переосмыслением судеб известных литературных героев, трактующих жизнь как чудо. К таким стихотворениям можно отнести стихотворение «Дачный роман» с явными и скрытыми аллюзиями на поэтическое наследие А. С. Пушкина, побуждающее автора говорить о великом таинстве любви:

Вот так, столетия подряд, все влюблены мы невпопад и странствуют, не совпадая, два сердца, сирых две ладьи ямб ненасытный услаждая великой горечью любви.

«И я причастна тайнам дня, / Открыты мне его явленья», – говорит поэт в одном из своих стихотворений. И действительно поражает точность и детализация вещей и явлений, когда поэтесса воспевает и первый снег, и женскую красоту, и неразделенную любовь. Описывает ли свою тоску по Лермонтову, или радость общения с Булатом Окуджавой, передает ли волнение, которое охватывает ее при звуках музыки Генриха Нейгауза – «музыканта любимого» – все это становится под пером Ахмадулиной событием огромного значения. («В этот месяц май…», «Я вас люблю, красавицы столетий», «Тоска по Лермонтову», «Снегопад», «Памяти Генриха Нейгауза», «Зимняя замкнутость»).

Ничто не уходит от внимания поэта из того, что вершится «на ярмарке житья». Для передачи многообразия жизни Ахмадулина расширяет жанровый диапазон стихотворения, прибегая к «описаниям» («Описание ухода», «Описание комнаты», «Описание боли в солнечном сплетении»); к «экспромту» («Экспромт Кобе Гурули», экспромты, сочиненные к совместным выступлениям с исполнительницей русских и грузинских романсов Нани Брегвадзе – «Посвящение Нани»); к «песенке» («Песенка для Булата»).

Прекрасные строки посвящает поэтесса самым тесным узам товарищества, делающим жизнь человека осмысленнее и богаче:

 
Да будем мы к своим друзьям пристрастны!
Да будем думать, что они прекрасны!
Терять их страшно, бог не приведи!
 

(«Мои товарищи»)

Тематический диапазон стихотворений Б. Ахмадулиной разнообразен. Она не отгораживается от забот и тревог окружающего мира, пишет о горе матери, потерявшей дочь («Абхазкие похороны»), о заботах щедрого душой садовника («Садовник»), о волнении невесты перед брачной ночью («Невеста»), с негодованием повествует о «подонках», отравляющих жизнь и радость людям. («О, слово точное – подонки!»).

Заметно пристрастие Б. Ахмадулиной как поэта к теме природы. Целый ряд ее стихотворений посвящен описанию пейзажей, временам года («Плохая весна», «Декабрь», «Август», «Апрель», «Метель», «Ночь», «Сентябрь», «Пейзаж»). Эти описания не абстрактны, не оторваны от внутренней жизни лирического героя, а дополняют, обогащают ее. В них проявилась тонкая наблюдательность, философское осмысление жизни:

 
Мы расстаемся – и одновременно
овладевает миром перемена,
и страсть к измене так в нем велика,
что берегами брезгует река,
охладевают к небу облака,
кивает правой левая рука
и ей надменно говорит: – Пока!
 

(«Мы расстаемся – и одновременно…»)

Особое место в поэзии Б. Ахмадулиной занимают стихотворения на тему поэта и поэзии. Это произведения с историческими и литературными реминисценциями, посвященные А. Пушкину, М. Лермонтову, М. Цветаевой, Б. Пастернаку, О. Мандельштаму, друзьям-современникам («Отрывок из маленькой поэмы о Пушкине», «Лермонтов и дитя», «Андрею Вознесенскому», «Тоска по Лермонтову», «Симону Чиковани», «Запоздалый ответ Пабло Неруде», цикл «Женщины и поэты»). Стихотворение «Уроки музыки» построено как обращение к Марине Цветаевой, и явно навеяно ее прозой, повестью «Мать и музыка»; в нем говорится о радости творчества. «Запоздалый ответ Пабло Неруде» – ответное послание Б. Ахмадулиной на стихотворение чилийского поэта, посвященное ей:

 
…С каких вершин светло и странно он озирает белый свет?
Мы все прекрасны несказанно, пока на нас глядит поэт. <…>
Да было ль в самом деле это?
Но мы, когда отражены в сияющих зрачках поэта, равны тому, чем быть должны.
 

(«Запоздалый ответ Пабло Неруде»)

О духовном родстве говорит и стихотворение, посвященное собрату по перу грузинскому поэту Симону Чиковани.

В стихотворениях, посвященных поэтам, Б. Ахмадулина воспевает всех своих собратьев по перу, «вершащих добро Труда, Свободы, Любви и Таланта».

Поэтика стихотворений Б. Ахмадулиной насыщенна: она использует исторический и литературный материал, библейские образы, что придает особую интеллектуальную глубину и направленность ее поэзии. Наиболее употребительными в ее стихотворениях являются слова «свеча», «душа», «жизнь», «смерть», «ребенок», «снег», «игра»: в разных контекстах они приобретают многозначность и глубокий смысл. Образность поэзии придают яркие, необычные сравнения, выразительные метафоры, например: «Я жила взаперти, как огонь в фонаре» («Зимняя замкнутость»); «Я стала вдруг здорова, как трава» («Случилось так…»); «Тяжко тащится мой локоть, строку таща, словно баржу» («Как долго я не высыпалась»); «Совсем одна, словно Мальгрем во льду» («Я думаю»); «Я вас люблю, красавицы столетий, / за ваш небрежный выпорх из дверей, / за право жить, вдыхая жизнь соцветий / и на плечи накинув смерть зверей» («Я вас люблю»).

Некоторые стихотворения Беллы Ахмадулиной широко известны как песни из кинофильмов Эльдара Рязанова «Жестокий романс» и «Ирония судьбы» («А напоследок я скажу»; «По улице моей который год»), что говорит о мелодичности, внутренней музыке стиха.

У Ахмадулиной ярко выраженная индивидуальная манера.

Она часто использует пятистопный ямб, женские рифмы, сложные синтаксические конструкции, – обособленные определения, архаизмы в ее стихах соседствуют с современным разговорным языком. Все это придает поэзии Ахмадулиной особую возвышенность:

Влечет меня старинный слог. Есть обаянье в древней речи. Она бывает наших слов и современнее и резче. («Влечет меня старинный слог»)

Поэзия Ахмадулиной обращена к людям, она связывает воедино прошлое, настоящее и будущее; побуждает читателя помнить о своих корнях, о своем следе в истории. Об этом хорошо сказал поэт Павел Антокольский: «Ахмадулина прежде всего внутри истории, внутри необратимого исторического потока, связывающего каждого из нас с прошлым и будущим».

 
Не зря поэтов осеняют,
не зря, когда звучат их голоса,
у мальчиков и девочек сияют
восторгом и неведеньем глаза.
 

(«День поэзии»)

Вопросы и задания для самостоятельной работы

1. Прочитайте стихотворение Б. Ахмадулиной «Прощание». Как в нем выражена этическая и эстетическая позиция поэта?

2. Назовите характерные темы поэзии Б. Ахмадулиной? Аргументируйте ответ ссылками на стихотворения.

3. Напишите сочинение на тему: «И я причастна к тайнам дня…». Этическая, эстетическая позиция Б. Ахмадулиной.

ЛИТЕРАТУРА

1. Ахмадулина Б. А. Собр. соч.: В 4 т. – М., 1973.

2. Чупринин С. Способ совести (О поэзии Б. Ахмадулиной) // Лит. обозрение. 1978. № 10.

Все прогреет – реакционны, если рушится человек

Андрей Вознесенский относится к генерации поэтов «шестидесятников», чье детство опалила война и которое заявило о себе вслед за поэтами, прошедшими войну или солдатскую службу в годы войны – Николаем Старшиновым, Борисом Слуцким, Евгением Винокуровым, Егором Исаевым, Юлией Друниной, Николаем Тряпкиным, Виктором Боковым и другими поэтами. Вместе с А. Вознесенским в поэзию 1960-х годов пришли Евгений Евтушенко, Владимир Соколов, Александр Кушнер, Роберт Рождественский, Владимир Цыбин, Николай Рубцов, Белла Ахмадулина, Глеб Горбовский и другие.

Творчество Андрея Вознесенского занимает особое место в литературном процессе многозначностью образов, глубиной ассоциаций, сложностью поэтической формы.

Многие литературоведы и критики справедливо отмечали, что А. Вознесенский ни на кого не похож и своеобычностью иногда даже задорно бравирует, эпатируя читателя. Николай Асеев подчеркивал родственность А. Вознесенского В. Маяковскому: «… уж если отыскивать черты родоначального поэтического свойства, то это больше всего напоминает стилистическую манеру В. Маяковского: тот же неуспокоенный, внетрадиционный стих, то же стремление выразить мысль своими средствами, не заимствуя их у других, свободное обращение со строкой в ее ритмическом и синтаксическом разнообразии».

Андрей Вознесенский родился в Москве в 1932 году, в 1957 году окончил Московский архитектурный институт. Поэтические сборники А. Вознесенского – «Парабола» (1960), «Мозаика» (1960), «Треугольная груша» (1962), «Антимиры» (1964), «Ахиллесово сердце» (1966), «Тень звука» (1970), «Витражных дел мастера» (1978), «Прорабы духа» (1984), «Аксиома самоиска» (1990), «Гадание по книге»

(1995). В 1982 году в издательстве «Художественная литература» вышло собрание сочинений А. Вознесенского в трех томах. В 1978 г. за книгу «Витражных дел мастера» поэт был удостоен Государственной премии СССР.

Первые произведения поэта привлекают свежим и радостным восприятием жизни, неуемной энергией молодости.

 
От плотской забавы гудела спина,
от плотницкой бабы, пилы, колуна. <…>
А он только крякал,
упруг и упрям
расставивши краги,
как башенный кран.
 

(«Баллада работы»)

В стихотворениях Вознесенского воспевается творческое начало в человеке, радость работы, оптимистическое мироощущение. Современные строители сравниваются с Магелланом, Колумбом – открывателями новых миров:

В этом пристальном крае, отрицатели мглы, мы не ГЭС открываем – открываем миры. И стоят возле клуба, описав полукруг, Магелланы, Колумбы Из Коломн и Калуг. («Репортаж с открытия ГЭС»)

Свежо и остро звучали сатирические обличительные стихотворения А. Вознесенского («Елена Сергеевна», 1958; «Ода» сплетникам», 1958; «Бьют женщину», 1960). Уверенно и резко отвергал молодой поэт несовместимые с красотой жизни принципы эгоизма и жестокости, жадности и тупости. В стихотворении «Прощание с Политехническим» (1962) Политехнический музей предстает как духовный центр, посетители которого не приемлют зла в любом обличье:

 
Политехнический – моя Россия! —
ты очень бережен и добр, как бог,
лишь Маяковского не уберег.
Поэты падают,
дают финты
меж сплетен, патоки
и суеты…
 

(«Прощание с Политехническим»)

«Спрос» к человеку остро звучит и в «Потерянной балладе» (1962). Тематически это произведение связано и с поэмой «Оза» (1964), и с «Плачем по двум нерожденным поэмам». «Потерянная баллада» – это философское, медитативное произведение, в котором четко проявляется гражданская позиция поэта – быть сопричастным к судьбе своего края, быть сопричастным к судьбам людей. В ней сказалось развитие А. Вознесенским некрасовских традиций – «Человек создан быть опорой другому, потому что ему самому нужна опора». Этическая позиция А. Вознесенского в балладе выражена в строках стихотворения:

 
В нас влетают, как семена,
чьи-то судьбы и имена.
Это Переселение Душ.
В нас вторгаются чьи-то тени,
как в кадушках растут растенья…
 

Неравнодушие, ответственность за человека, забота о любимой побуждают лирического героя предостеречь:

 
Ненайденыш мой, ненайденыш!
Потерять себя – не пустяк
вся бежишь, как вода в горстях…
 

(«Потерянная баллада»)

Поэзия А Вознесенского характеризуется остротой постановки проблем современности, что выражено в поэтической формуле: «Какое время на дворе – таков Мессия». Болевую реакцию на проблемы современности – истончение человеческих связей, одиночество стариков и старух, ощущение покинутого и забытого всеми человека – А. Вознесенский неоднократно воспроизводил в своих произведениях так же, как он с щемящей грустью сделал это в коротком пятистишии без рифм и без ясно ощутимого метра, напоминающим по жанру танку, – древнюю национальную форму пятистрочного стихотворения в японской поэзии:

 
Матери сиротеют.
Дети их покидают.
Ты мой ребенок, мама,
брошенный мой ребенок.
 

(1964)

В поэмах «Оза», «Лонжюмо» (1962–1963), в циклах заграничных стихов «Монолог Мэрлин Монро» (1963), «Париж без рифм» (1963), «Монолог битника» (1961) А. Вознесенский пишет о разрыве цивилизации и культуры, раздумывает о будущем планеты. В афористичной форме завершается в поэме «Оза» спор о проблеме человека и прогресса:

 
Все прогрессы —
реакционны,
если рушится человек.
 

Этические представления поэта выражает и афоризм:

Не купить нас холодной игрушкой, механическим соловейчиком! В жизни главное – человечность.

В гротескной форме поэт отвергает мир торгашества, обесчело-веченный, роботизированный:

некогда думать, некогда в офисы – как в вагонетки, есть только брутто, нетто – быть человеком некогда!

Приговор поэта – отрицание мира «аукционов», «псевдопрогресса»:

Будь же проклята ты, громада программированного зверья…

Как антитеза роботизированному миру, миру «атомного циклотрона», которым автор стремится придать душу, в поэме предстает другой образ – естественного мира, человеческой души, живущей в гармонии с ним. На вопрос скептика: «А может, милый друг, мы впрямь сентиментальны? И душу удалят, как вредные миндалины?» – поэт отвечает:

Лишь одно на земле постоянно, словно свет звезды, что ушла, – продолжающееся сиянье, называли его душа.

Как объяснение в любви к своей земле звучат в поэме «Оза» строки:

Край мой, родина красоты, край Рублева, Блока, Ленина, где снега до ошеломления завораживающе чисты.

Современное мироощущение человека, противоборство «соли земли» и «сора земли» прослеживается и в стихотворении «Антимиры». Плацдармом борьбы, как и в поэме «Оза», в стихотворении являются души людей.

Таким образом, феномен поэзии А. Вознесенского заключается в призыве к человеку защитить все прекрасное в окружающем нас мире от жестокости, равнодушия, черствости. Об этом поэт говорит своему читателю в стихотворениях: «Первый лед» (1959), «Охота на зайца» (1963), «Монолог Мэрлин Монро» (1963), «Эскиз поэмы» (1965). Поэт негодует по поводу собственнических инстинктов торгашей от искусства, топчущих и чистоту чувств, и красоту реального мира, унижающих честь и достоинство человека.

 
…невыносимо, когда раздеты во всех афишах, во всех газетах, забыв,
что сердце есть посередке, в тебя завертывают селедки.
 

(«Монолог Мэрлин Монро»)

Преемствуя традиции великой русской литературы, поэт ратует за высокие духовные ценности, за человека честного, совестливого, цельного, за «человека чести», которого воспевал А. С. Пушкин в «Капитанской дочке». В стихотворении «Есть русская интеллигенция» (1975) «порокам», «извечной дури», «индифферентной массе» противопоставлены истинные интеллигенты, «пророки» отечества, привносящие в жизнь совесть и честь:

Есть русская интеллигенция. Вы думали – нет? Есть. Не масса индифферентная, а совесть страны и честь.

Глобальная метафора «ностальгии по настоящему» в художественном мире А. Вознесенского воспринимается как принятие эстафеты Серебряного века русской литературы с его ожиданием «шестого чувства» (Н. Гумилев), как призыв к реализации нераскрытых возможностей:

Я не знаю, как остальные, но я чувствую жесточайшую не по прошлому ностальгию – ностальгию по настоящему.

На обложке поэтического сборника А. Вознесенского «Ахиллесово сердце» изображена кардиограмма. Трудно представить себе лучший образ, чтобы понять феномен его поэзии. «Ахиллесово сердце» поэта – легко ранимое, уязвимое, незащищенное – остро реагирует на жестокость и несправедливость, откликается на все горести и боль.

Основанная на документальных материалах поэма А. Вознесенского «Ров» (1986) рассказывает о чудовищных актах вандализма над могилами советских бойцов, воспроизводит страшные по своему цинизму и жестокости факты мародерства в захоронениях расстрелянных фашистами мирных жителей, военнопленных, подпольщиков Симферополя в поисках золотых колец, украшений, золотых коронок.

В поэме, состоящей из прозы и стихов, повествование неоднократно прерывается авторским риторическим вопросом: «Ты куда ведешь, ров?».

Не оставляет без внимания поэт и тему взаимоотношения человека с природой – важнейшую в русской литературе как XIX, так и XX, начала XXI века. Мысль о величайшей ответственности человека за «немое горе вселенной» (А. Платонов) раскрывается поэтом в гротескном, парадоксальном, трагедийно-экспрессивном ключе в стихотворениях: «Бобровый плач», «Песнь вечерняя», «Роща»:

Не трожь человека, деревце, костра в нем не разводи. И так в нем такое делается – боже, не приведи!

(«Роща», 1968)

Природа осмысляется автором как живое существо, нуждающееся в защите человека («Кузнечик», «Реплика в экологической дискуссии», «Роща»). Стихотворение «Роща» остротой постановки проблемы сопоставимо со страстными строками старшего современника А. Вознесенского – поэта Леонида Мартынова:

И твердит Природы голос: «В вашей власти, в вашей власти, Чтобы все не раскололось… На бессмысленные части!» («Слышу я природы голос…», 1965)

Лирика Вознесенского – страстный протест против любых форм порабощения человека человеком. В стихотворении «Бьют женщину» (1960) поэт славит женщину, сохранившую в самых античеловеческих обстоятельствах свой душевный свет, и холодным презрением клеймит ее обидчика:

…Она как озеро лежала стояли очи как вода и не ему принадлежала как просека или звезда.

Особое место в творчестве поэта занимает любовная лирика. Любовь в понимании А. Вознесенского, – это активизация всех духовных сил человека, укрепление его связей с миром:

Нас зовет к невозможнейшему любовь! А бывает, проснешься – в тебе звездопад, тополиные мысли и листья шумят.

(«Баллада яблоня», 1965)

Строки баллады – «Как женщины пахнут яблоком» перекликается со стихотворением И. Северянина «Весенняя яблоня» (1910):

… Когда на озеро слетает сон стальной, Бываю с яблоней, как с девушкой больной. И, полный нежности и ласковой тоски, Благоуханные целую лепестки.

Любовная тема – одна из определяющих и в поэме «Оза». «Слушаю дыхание твое», – говорит лирический герой; это становится основной мотивацией его чувств и действий: он должен защитить хрупкую любовь от мира агрессии, ведь его любимая, как и все мироздание, состоит из атомов, которые легко можно разрушить. «Дай тебе не ведать потрясений», – просит судьбу герой. Обращаясь к грозному миру, он молит: «Вы, микробы, люди, паровозы, умоляю! – / бережнее с ней».

На поэтике А. Вознесенского отразились его знания как архитектора. Его произведения «архитектурные, характеризуются четкой композиционной выстроенностью. Особый отпечаток носит ритмический рисунок стиха, в кульминационных моментах поэт прибегает к «рельефности», усиливая или приглушая звук, ударениями выделяя лексику, несущую особую смысловую нагрузку. Например, в поэме «Оза» мысль о высоком напряжении чувств влюбленного в местах особого эмоционального всплеска выделяется логическими ударениями:

 
Если боли людей сближают,
то на черта мне жизнь без боли?
Или, может, беда блуждает
не за мной, а вдруг за тобою? <…>
для меня важнейшее самое —
Как тебя уберечь теперь!
 

А. Вознесенский часто использует панторифму – внутреннюю рифму в стихотворении или в части его, что придает лирике особую эмоциональную окраску. Например:

 
Холод, хохот, конский топот да собачий звонкий лай. Мы, как дьяволы, работали, а сегодня – пей, гуляй! Гуляй! <…>
Мимо ярмарок, где ярки яйца, кружки, караси. По соборной, по собольей, по оборванной Руси – эх, еси! – только ноги уноси!
 

(«Мастера», 1959)

Поэт прекрасно слышит звук улицы и леса, улавливает звуки жизни и передает это, используя эвфонию, – звуковые повторы, которые, перекликаясь, придают особую интонацию его лирике. Так, в «Мастерах» аллитерация и ассонанс создают слуховое ощущение тревожного набата колокола, особенно усиливающегося в финале 6-й главы и несущего в себе элемент плача, причитания, свойственного обрядовой народной поэзии:

 
Завтра новый день рабочий грянет в тысячу ладов.
Ой вы, плотнички, пилите тес для новых городов.
Го-ро-дов?
Может, лучше – для гробов?…
 

Своеобразие стилю А. Вознесенского придают также необычные сравнения и метафоры. В его поэзии все действительно сравнивается со всем. Так, например, совы сравниваются с Кижами – «Спят Кижи, / как совы на нашесте» («Киж-озеро»); грусть сравнивается с вишневой косточкой: «В Париже вы одни всегда / хоть никогда не в одиночестве, /ив смехе грусть, как в вишне косточка» («Париж без рифм»). Удачным является и сравнение абриса балерины Майи Плисецкой с «летящими египетскими контурами», а «балет рифмуется с полетом» («Портрет Плисецкой»). Особую образность придает поэзии и сравнение мчащихся мотоциклистов с дьяволами: «мотоциклисты в белых шлемах, как дьяволы в ночных горшках» («Париж без рифм»), сравнение – «из псов, как из зажигалок, светят тихие языки» («Охота на зайца») и многие другие.

Ряд сравнений Вознесенского носит глубокий ассоциативный характер, придающий его поэзии зрелость философского трактата. Так, казалось бы, случайное сравнение мрака и мамонта в поэме «Мастера» – «сквозь белый фундамент трава прорастет. / И мрак, словно мамонт на землю сойдет» – вызывает мысли о рассказе Е. Замятина «Пещера» (1926), в котором автор описывает социальную катастрофу послереволюционной России: во мраке и холоде герои рассказа подавлены «огромной, ровной поступью какого-то ма-монтейшего мамонта».

Творческий путь А. Вознесенского характеризуется стремлением к художественному обновлению, поисками своих путей в модернизме, в неведомом поэтическом пространстве. Его привлекают смежные искусства – живопись, театр, музыка. Желанием объединить поэзию и графику вызвано появление сборника «Изопы» – опыта «визуальной поэзии».

А. Вознесенский так объясняет мотивы своего обращения к визуальной поэзии: «Изопы – это опыт изобразительной поэзии. В противовес эстрадной, чтецкой поэзии (ЧП) я попытался – чем черт не шутит! – написать „только для глаз“. Если ЧП вбирает в себя черты актерства и роднится с музыкой, то изопы соединяют слова и графику, становятся структурами». И далее, ссылаясь на традиции древних обрядовых песнопений, поэт аргументирует свой выбор: «Древние обрядовые песнопения на Руси писались в виде акростиха и назывались краегласием. Таким образом, рисунок приобретает звуковое выражение. <…> Мне тоже захотелось порисовать словами, превратить словесную метафору в графически зримую».

Изобразительность стиха подчас соединяется в поэзии А. Вознесенского с музыкальностью. Поэма «Авось» положена на музыку композитором А. Рыбниковым. В 1974 году поэт пишет оперу-детектив «Дама треф». Одним из популярнейших постановок Театра на Таганке под руководством Ю. П. Любимова был и остается спектакль Вознесенского «Антимиры».

Итак, Андрей Вознесенский сумел выразить в своей поэзии страстную веру в человека, в гуманные ценности, воспеть радости жизни:

 
Чудо жить – необъяснимо.
Кто не жил – что спорить с ними?!
 

(«Оза»)

Вопросы и задания для самостоятельной работы

1. Как, на ваш взгляд, проявилось отношение А. Вознесенского к традициям русской поэзии? Какова его роль в обновлении современной поэзии?

2. На материале стихотворений А. Вознесенского проследите, какую роль играет метафора в его поэзии?

3. Как раскрывает А. Вознесенский тему творчества в стихотворении «Плач по двум нерожденным поэмам»?

4. Прослушайте оперу «Юнона и Авось» композитора А. Рыбникова, написанную на поэму А. Вознесенского «Авось». Какие мысли рождают у вас образы поэмы?

5. Раскройте роль метафоры «ахиллесово сердце» в стихотворении «В дни неслыханно болевые…» в контексте всего творчества А. Вознесенского.

6. Напишите сочинение на тему: «В жизни главное – человечность…» Гуманизм поэзии А. Вознесенского».

ЛИТЕРАТУРА

1. Вознесенский А. А. Собр соч.: В 3 т. – М., 1983.

2. Кожинов В. Стихи и поэзия. – М., 1980.

3. Михайлов А. Образ мира в поэзии Вознесенского // Вознесенский А. Избранная лирика. – М., 1979.

4. Озеров Л. Андрей Вознесенский и его поэзия // Вознесенский А. Собр. соч.: В 3 тт. Т. 1. – М., 1983.