Текст книги "Уильям Блейк в русской культуре (1834–2020)"

Послесловие

Величие Уильяма Блейка, как поэта и как художника, было осознано и воссоздано, начиная с 1860-х годов, в сумме рецептивных отражений. В этом отношении Блейк может быть уподоблен, например, Шекспиру, творчество которого открывается перед его потомками век за веком все в новых и новых смысловых перспективах. Рецепция Блейка достаточно рано стала международной, и русское «зеркало» Блейка оказалось совсем не плоским: напротив, исследование русской рецепции обнаружило богатство культурного диалога на протяжении почти двух веков.

Исследование рецепции Уильяма Блейка в поле русской литературы и культуры позволило прийти к важнейшему выводу о том, что взаимосвязи между европейской словесностью, и конкретно европейским литературным романтизмом, и русской литературой представляют собой обширную и не далеко не исчерпанную область исследования. Оценка глубины этих связей и их широты (хронологической, географической, жанровой) позволяет говорить о наличии важных направлений рецепции, которые дополняют наше представление как о русской литературе в ее «всемирной отзывчивости», так и о литературе английского романтизма.

Вопрос о природе дарования и художественного метода Уильяма Блейка привел к необходимости исследовать теоретические основания романтизма и к выводу о том, что важнейшим основанием для концептуализации романтизма как модуса художественного мышления является изменившаяся к концу XVIII века концепция самоощущения человека (личности, индивида) как центра познающей вселенной. Именно с этим изменением ощущения личности и связаны принципиальные художественные характеристики романтизма как литературного направления: обновленное понимание задачи автора и образа героя, отрицание жанровых границ и изобретение новых жанров, пересмотр принципов эстетизации памятников прошлого, сложное авторское иносказание и отраженная в художественной форме синтетичность познания.

С этой точки зрения вопрос о принадлежности Блейка к романтизму решается достаточно однозначно: Блейк, с его авторской мифологией и пророческим пафосом, был певцом новой концепции свободной, творческой, богоподобной личности – и в этом аспекте глубоко соответствовал важнейшим основаниям романтизма. Тематика произведений Блейка отвечает исканиям раннего романтического периода: это касается, в частности, романтической диалектики в отношениях противоположных начал мира. Поэтика Блейка также отвечает романтическим принципам и в сложности авторского иносказания: и в изобретении лироэпического жанра «пророческой» поэмы, и в создании авторского мифа, и в эстетизации готической формы. Несостоятельным можно признать тот аргумент, что Блейк был категорически оторван от культурной среды своего времени: в частности, он иллюстрировал книгу Мэри Уолстонкрафт, поэмы Блэра и Юнга, отзывался на стихи Вордсворта и на байроновского «Каина».

Исследование истории рецепции Блейка на Западе также свидетельствует о том, что устоявшееся мнение о его культурной изоляции сильно преувеличено. С его творчеством были знакомы и отзывались о нем Саути, Колридж и Вордсворт; современники писали о нем воспоминания, имевшие форму биографических рассказов-анекдотов. Еще до нового «открытия» Блейка в 1860-х годах его стихотворения публиковались в Лондоне и в Новом Свете, а живописные работы были приняты в Британский музей. Публикация его серьезной биографии Гилкристом в 1863 году и издание первого сборника стихов подняли волну интереса к Блейку: вновь открытый поэт мыслился как опередивший свое время, непосредственный предтеча прерафаэлитов и символистов. В этот период Блейк был воспринят как мистик, мыслитель-визионер: это мнение, некритично подхваченное русскими исследователями дореволюционной эпохи, значительно повлияло на судьбу его русской рецепции. Далее западная рецепция прошла путь от структуралистского, психоаналитического и историко-социологического анализа наследия Блейка до постструктуралистских направлений изучения, таких как лингвистический анализ, гендерные и постколониальные исследования. Важно отметить, что творчество Блейка отличается многосторонностью и открытостью к различным методам анализа, и каждая новая методология обнаруживает в нем созвучные аспекты, – точно так же, как и писатели разных эпох видят в Блейке собеседника и вдохновителя.

Исследование собственно «русского Блейка» предварено рассмотрением темы России в переписке и произведениях английского романтика. Упоминания России вместе с Сибирью, Польшей и «Тартарией» в пророческих эпосах Блейка свидетельствуют о том, что его авторская география не вполне точно соотносилась с актуальной политической картой мира. Однако есть аргументы в пользу того, что Екатерина II, известная как угнетатель свободолюбивой Польши, была одним из прообразов властных демонических женщин в мифологии Блейка (в частности, Энитармон), а также образцом для его портрета блудницы Вавилонской (1809).

В Россию сведения о Блейке проникают достаточно рано: в 1820-х годах сюда привозят несколько гравюр его авторства, а в 1834 году появляется первая биографическая статья о нем в «Телескопе» (перевод французской статьи Анри Пишо), с прозаическим переложением шедевров его лирики. Однако по ряду факторов эта ранняя рецепция не получает продолжения, и Блейк забывается в России до конца XIX века.

На рубеже XIX и XX веков имя Блейка встречается все чаще в обзорах литературных и художественных критиков; его «дерзостная» манера оценивается преимущественно как результат безумия. Однако символистская критика Венгеровой и переводы Бальмонта реабилитируют Блейка как достойного предтечу символистов. Диалог с Блейком в лирике Бальмонта и Гумилева, Юргиса Балтрушайтиса и Даниила Хармса; упоминания Блейка в переписке и произведениях Блока и Сологуба, Пастернака и Брюсова, Ахматовой; планы различных издательств по изданию Блейка (вплоть до горьковской «Всемирной литературы») – все это свидетельствует о том, что творчество английского романтика заняло свое значительное место в русской литературной среде, а также о том, что философия и эстетика Блейка оказались созвучны исканиям русской литературы рубежа веков. Для Бальмонта Блейк – поэт неизречимых истин; для Гумилева его творчество стало примером метафизической поэзии о циклическом движении времен; Хармс искал в Блейке ту силу поэтического слова, которая сильнее всех внешних испытаний.

Уже в этот период можно отметить формирование нескольких переводческих стратегий в отношении стихов Блейка. Бальмонт переводит его духе символистской многозначительности и придает стихам более смелую модернистскую форму, вплоть до верлибра. Владимир Эльснер делает попытку переводить прозой (от чего Блейк временами только выигрывает, по крайней мере, в точности). Николай Гумилев, взявшийся за перевод одной из небольших поэм Блейка в послереволюционные годы, применяет к нему свой метод стихотворного перевода, сохраняя формальные признаки оригинала и стремясь к точности в передаче образов.

Революция 1917 года, резко изменившая культурный ландшафт страны, привела к тому, что память о Блейке была в значительной мере «вывезена» за границу: рецепция проявилась в поэтическом и художественном творчестве Бориса Анрепа, в переводе Серафимой Ремизовой поэмы «Бракосочетания рая и ада», в цитировании Блейка в произведениях Алексея Ремизова, Владимира Набокова, Бориса Поплавского, в прессе и переписке деятелей русского зарубежья. Несмотря на архивный статус перевода Ремизовой, на отсутствие глубокого литературоведческого осмысления (за исключением интересной статьи Романа Якобсона), наследие Блейка продолжало присутствовать в культуре русского зарубежья, отзывалось в его литературе. Опыт забытой дореволюционной русской рецепции Блейка, впоследствии «вывезенной» в эмиграцию: переводы Гумилева и Ремизовой, аллюзии в лирике Гумилева, Балтрушайтиса, в поэмах Анрепа и так далее, – демонстрирует трагическую прерывистость линии русской словесности не только самой по себе, но и как сложного диалогического явления, отзывающегося на голоса других культур, времен и пространств.

Однако и в советской России Блейк, заклейменный как мистик и декадент, не был окончательно забыт. Продолжал свою переводческую деятельность Маршак, хотя с 1918 и до 1942 года и не опубликовал ни одного перевода из Блейка. В советских изданиях до 1957 года можно встретить упоминания о Блейке как о поэте буржуазном, символе разложения западной культуры. Однако постепенно в советском литературоведении (в работах М. Н. Гутнера, А. Аникста) стал проявляться новый образ Блейка как поэта-демократа, поэта-революционера. Эта трактовка, восходящая к западной марксистской критике Д. Эрдмана, Дж. Броновски, повлекла за собой «возрождение» Блейка в советском литературоведении начиная с 1957 года. Советские исследователи: Т. Васильева, А. Елистратова, Е. Некрасова, В. Жирмунский, А. Зверев и другие – создавали общий образ Блейка как «революционного романтика», труженика и антиклерикала, и за редким исключением видели художественную ценность лишь в его лирике и ранних поэмах.

Уже в советское время, после нового «открытия» Блейка в 1957 году, его творчество стало доступно русскому читателю в ракурсе различных переводческих стратегий. Так, С. Маршак стремился сделать его стихотворения на русском образцом великолепной, безупречной во форме и смыслу поэзии. Маршак делает из Блейка (как, например, и из Шекспира) образцового классика, – что, однако, может скрывать сущность подлинного Блейка, который, как романтик, был против идеальных схем и «усовершенствованных дорог». Последователем Маршака-переводчика стала его ученица В. Потапова; ее переводы отличаются стремлением к формальной красоте, однако они часто неточны в передаче смысловых структур оригинала. В. Микушевич в переводе лирики Блейка близок к бальмонтовской стратегии понимания его как мистического поэта. А. Сергеев переводил поэмы Блейка в духе метафизической англоязычной поэзии XX века: сдержанно, мужественно, без сентиментально-идиллических нот. Наконец, В. Топоров пользуется в переводе развязным грубоватым стилем, где устаревшая лексика смешивается с разговорной, создавая эффект избыточно-барочной архаичности. Вследствие издания стихов Блейка как сборников переводов различного авторства представление о нем как о поэте и мыслителе оставалось у советского читателя отрывочным и разнородным.

Значителен вклад русских переводчиков в осмысление наследия Блейка: он помог восприятию Блейка не только в России, но и в пограничных странах, бывших республиках СССР, для которых русский язык являлся языком межнационального общения. Переводческая и критическая рецепция Блейка в советских республиках была достаточно активной и по большей части хронологически следовала возрождению интереса к нему в русской критике и переводах после 1957 года.

Несмотря на непростой путь Блейка к русскому читателю, уже в советское время в поэтический диалог с ним вступали такие авторы, как Самуил Маршак, Иосиф Бродский, Геннадий Алексеев и Вениамин Блаженный. Их творчество обнаруживает знакомство с лирикой, а иногда и поэмами Блейка. В советской поэтической рецепции английский романтик оказывается важен в силу своей концепции Нового Иерусалима, а также как детский автор (для Маршака); интересен своей социальной диалектикой (невинность и опыт, образ мухи-человека – у Бродского); оказываются актуальными его богоборческие идеи и образы невинных животных (параллели у Вениамина Блаженного); а также весьма значимой оказывается концепция «безнадежной» судьбы поэта, не ожидающего славы при жизни (у Геннадия Алексеева).

В позднесоветской России начинается и долгий «диалог» с Блейком Дмитрия Смирнова, композитора и переводчика, который написал ряд произведений на стихи Блейка, в том числе оперы, и перевел и издал практически все его поэтические произведения, от лирики и до больших поэм, создав уникальный корпус русскоязычного Блейка и написав его первую большую биографию на русском языке.

В постсоветский период русская литературоведческая рецепция Блейка значительно расширена новыми подходами и методами исследования; однако в основном она идет по следам богатого материала западных Blake studies, что закономерно в силу многолетней изолированности и идеологических ограничений отечественного литературоведения. До сих пор не переведены ключевые труды в этой области, за исключением разве что биографии П. Акройда. В качестве концептуального направления исследований Блейка в современной России можно отметить художественный перевод как своеобразную методологию изучения оригинала: этот метод применили такие значительные исследователи наследия Блейка, как Г. Токарева и И. Гусманов.

Советский «антологический» подход сменяется авторскими переводами: один переводчик занимается переложением целого цикла стихотворений, зачастую вместе с поэмами. К советским переводческим стратегиям были добавлены архаизирующие концептуальные переводы Степанова, растянутые и унылые переводы Чухно, творчески-свободные переводы Сапгира, логоцентричные исследовательские варианты Токаревой и Гусманова, а также музыкальные комментированные переводы Смирнова. Умножение переводческих концепций идет параллельно с расширением круга переводимых текстов: от лирики до «пророческих» поэм. Переводческая рецепция Блейка на протяжении многих десятилетий стоит перед выбором: создавать ли переводы идеальные, красивые стихи, полноценные произведения русской поэзии (как это делал Маршак), или же стремиться точно запечатлеть смыслы и формы оригинала, пусть даже где-то противореча русской силлабо-тонической традиции и поэтической лексике (как это делал, в частности, Степанов), или, быть может, создавать конгениальные произведения современной литературы (как это делал Сапгир).

На протяжении всей истории русской рецепции Блейка немалую роль в ней играли посреднические тексты и культурные феномены. В период модерна это были биография Суинберна, исследования Йейтса и Эллиса; в советский период, наряду с марксистскими исследованиями Блейка, – «Овод» Войнич, в котором цитируется Блейк, а также произведения Рокуэлла Кента. В постсоветский период важными посредническими фактами культуры стали дошедшие до русского читателя трактаты Хаксли, музыка «Doors» и фильм Джармуша «Мертвец», главного героя которого зовут Уильям Блейк.

Восприятие Блейка, диалог с ним в постсоветской литературе и культуре довольно многообразны. Английский романтик как автор не только лирики, но и эпосов занял свое место в идеологии «южинского» мистического кружка: он упоминается у Евгения Головина и Александра Дугина. Блейк становится объектом цитирования множества современных прозаиков и поэтов. Наиболее интересный творческий диалог с ним состоялся у поэта Андрея Таврова, автора сборника «Плач по Блейку» (2018), где автор вписывает творчество английского романтика в контекст современной поэтической мысли, показывая глубокое знакомство и с его лирикой, и с его поэмами.

В 2020 году в московском театре Электротеатр «Станиславский» прошла премьера оперы А. Белоусова по поэме Блейка «Книга Тэль» (в переводе Бальмонта) и фрагментам творчества Достоевского: это еще одна интересная и значимая реплика межкультурного диалога, причем продолжающая традицию сопоставления Блейка и Достоевского, которая восходит еще к А. Жиду и Ч. Милошу. Также 2020 год отмечен альбомом Л. Федорова («АукцЫон»), записанного на стихи Блейка в новых переводах А. Дельфинова и А. Смурова.

Таким образом, творчество Уильяма Блейка отразилось в русской литературе и культуре многообразно и интересно. В течение почти двух столетий стихи, биография, живопись и графика Блейка вызывали интерес у русских литературоведов и художественных критиков, переводчиков, вдохновляли поэтов и прозаиков, а также художников и музыкантов.

Исследование рецепции зарубежных авторов сообщает больше и о самой национальной литературе, и об объектах ее интереса, – также как творчество Блейка в русских переводных, критических и литературных отражениях обнаруживает новые яркие черты и новое содержание. Несомненно значимо и перспективно исследование отражения в русской рецепции творчества таких английских романтиков, как У. Вордсворт, С. Колридж, Р. Саути и таких немецких романтиков, как Гельдерлин, Ф. и А. Шлегели, Г. фон Клейст, Л. Тик, французских романтиков В. Гюго, Ф. – Р. де Шатобриана, А. де Ламартина и пр. – которые привлекали внимание русских исследователей, переводчиков и писателей. Исследование этой тематики, розыск забытых литературных фактов мог бы способствовать созданию масштабной картины русской рецепции западного романтизма и выделению определенных закономерностей в формировании как русского романтизма, так и дальнейших направлений русской литературы в широком межкультурном контексте.

Библиография

Архивные источники

1. Анреп Б. Владимир (поэма). РО ИРЛИ, Ф. 201, № 46.

2. Анреп Б. Создание мира (поэма). ИРЛИ РАН, Личные фонды Рукописного отдела, Ф. 201 (фонд Николая Недоброво), № 50.

3. Анреп Б. Сотворение человека (поэма). РО ИРЛИ, Ф. 201, № 53.

4. Гумилев Н. Духовный странник. Музей Ахматовой, ф. 20, оп.1, д. 6.

5. Ремизова (Довгелло) С. Венчание неба и ада (перевод из В. Блейка). ГЛМ. Ф. 156, оп. 2, ед. 1092; Ф. 156, оп. 2, ед. 1094.

6. Ремизова (Довгелло) С. Песня свободы (перевод из В. Блейка). ГЛМ. Ф. 156, оп. 2, ед. 1093; Ф. 156, оп. 2, ед. 1095.

7. Хармс (Ювачев) Д. The child and the piper. The tiger. ОР РНБ, ф. 1232, ед. хр. 77, лл. 13 и 13 об.

Переводы Блейка на русский язык (первые и важнейшие издания, в хронологическом порядке)

8. Блэк У. Колыбельная / пер. К. Бальмонта // Детское чтение. 1900. № 5. С. 222–223.

9. Блэк У. Тигр. Насмешники / пер. К. Бальмонта // Ежемесячные сочинения. 1900. № 11. С. 246–247.

10. Блэк У. Радость-дитя. Маленький мальчик потерявшийся. Маленький мальчик найденный. Колыбельная песня. Ночь. Тайна любви. Тигр. Книга Тэль / пер. К. Бальмонта // Бальмонт К. Д. Из чужеземных поэтов. СПб.: Просвещение, 1908. С. 4–22.

11. Блэк У. Ночь / пер. К. Бальмонта // Самоненко Ф. (ред.) Антология современной поэзии: Чтец-декламатор. Киев, 1912. № 4. С. 48.

12. Блэк У. Пророчества невинности. Посвящение / пер. В<ладимира>. Э<льснера>. // Самоненко Ф. (ред.) Антология современной поэзии: Чтец-декламатор. Киев, 1912. № 4. С. 49–50.

13. Блэк В. Святой четверг. Сон. Тигр. Агнец. Пастух. Князь любви / пер. С. Маршака // Северные записки. 1915. № 10. С. 73–79.

14. Блэк В. Вступление к песням невинности. Трубочист. Заблудившийся мальчик («Где ты, отец мой?..»). Мальчик найденный. Песня няни. Святой четверг («Там ли день господень свят»). Заблудившаяся девочка. Школьник / пер. С. Маршака // Северные записки. 1916. № 3. С. 16–23.

15. Блэк В. Маленький бродяжка / пер. С. Маршака // Аргус. 1917. № 3. С. 89.

16. Блэк В. Песня дикого цветка. «На этот горный склон крутой…» / пер. С. Маршака // Русская мысль. 1918. Т. 39. № 3–6. С. 135–136.

17. Блэк В. Стихи / пер. К. Бальмонта // Бальмонт К. Из мировой поэзии. Берлин: Слово, 1921. С. 27–44.

18. Блейк В. Король Гвин / пер. С. Маршака // Баллады и песни английского народа. М.-Л.: Детгиз, 1942. С. 17–20.

19. Блейк В. В одном мгновенье видеть вечность… / пер. С. Маршака // Знамя. 1943. № 11–12. С. 146.

20. Блейк В. Древо яда / пер. С. Маршака // Красноармеец. 1943. № 11.

21. Блейк В. Древо яда / пер. С. Маршака // Британский союзник. 1944. № 35. С. 8.

22. Блейк У. Стихи / пер. С. Маршака // Английские баллады и песни. М., 1944. С. 109–119.

23. Блейк В. Дитя-радость. Бродяжка. Лондон. «Словом высказать нельзя…». Золотая часовня. Жизнь и смерть. / пер. С. Маршака // Избранные переводы. М.: Гослитиздат, 1947.

24. Блейк В. Смеющаяся песня. Черный мальчик. Эпиграммы / пер. С. Маршака // Огонек. 1957. № 50. С. 31.

25. Блейк В. О благодарности. Жизнь и смерть. «Я встал, когда редела ночь…» Дитя-радость. Тигр. Из «Колыбельной песни» // Литературная газета. 1957. 28 ноября. С. 4.

26. Блейк В. Жизнь и смерть. Дитя-радость. Муха. Словом высказать нельзя… Древо яда. Тигр. Король Гвин. Вступление к «Песням невинности». Вечерняя песня. Песня дикого цветка. Сон. Святой четверг (из «Песен невинности»). Святой четверг (из «Песен опыта»). Маленький трубочист. Маленький бродяжка. Золотая часовня. Из книги «Бракосочетание неба и ада». Из «Прорицаний невинности». Хрустальный чертог. Из «Вечносущего евангелия». Из «Пословиц ада» / пер. С. Маршака // Иностранная литература. 1957. № 10. С. 193–206.

27. Блейк В. Король Гвин. Святой четверг. Святой четверг. Маленький бродяжка. Меч и серп. Тигр. Сон. Дитя-радость. Вступление к «Песням невинности». Вечерняя песня. Смеющаяся песня. Хрустальный чертог. «В одном мгновенье видеть вечность…» «Словом высказать нельзя…» / пер. С. Маршака // Маршак С. Собрание сочинений. Том 3: Избранные переводы. М.: Гослитиздат, 1959. С. 405–429.

28. Блейк В. Стихи / пер. С. Маршака // Неделя. 1962. № 44. 28 октября – 3 ноября.

29. Блейк В. Избранное: в переводах С. Маршака. М.: Художественная литература, 1965. 184 с.

30. Блейк У. Эпиграммы и стихи / пер. Т. Н. Васильева // Литературный Кишинев. Кишинев, 1968. С. 364–365.

31. Блейк В. Стихи / пер. А. Сергеева и др. // Поэзия английского романтизма. М.: Художественная литература, 1975. С. 27–128.

32. Блейк В. Стихи / пер. С. Маршака и др., ред. А. Зверев. М.: Художественная литература, 1978. 330 с.

33. Блейк У. В одном мгновенье видеть вечность… Письмо преподобному доктору Траслеру. Из аннотации к «рассуждениям» сэра Д. Рейнольдса // Дмитриев А. С. (ред.) Литературные манифесты западноевропейских романтиков. М.: МГУ, 1980. С. 257–260.

34. Блейк У. Стихи = Selected Verse / пер. С. Маршака и др., ред. А. Зверев. М.: Прогресс, 1982. 558 с.

35. Блейк У. Стихи / пер. Д. Смирнова, В. Топорова и др. // Парин А. В., Мурик А. Г. (сост.) Прекрасное пленяет навсегда. Из английской поэзии XVII–XIX веков. М.: Московский рабочий, 1988. С. 72–101.

36. Блейк У. Songs of Innocence and of Experience = Песни Невинности и Опыта / пер. С. Степанова. СПб.: Северо-Запад, 1993. 270 с.

37. Блейк У. Секрет любви // Из английской поэзии XVI–XIX веков / пер. Л. Павлонского. М.: Радикс, 1994. С. 85.

38. Блейк У. Стихи // Западная поэзия конца XVIII – начала XIX веков. Собрание текстов, подстрочных и поэтических переводов. М.: Лабиринт, 1999. С. 15–26.

39. Блейк У. Видения страшного суда / пер. В. Чухно. М.: Эксмо-пресс, 2002. 382 с.

40. Блейк У. Божественный образ / пер. Г. Сапгира // Журнал наблюдений. Альманах. М., 2003. С. 52–57.

41. Блейк У. Стихотворения. Поэмы. Пророчества / пер. Г. Токаревой. М.: Спутник+, 2004. 104 с.

42. Блейк У. Бракосочетание Рая и Ада: избранные стихотворения и поэмы / пер. В. Топорова и др. М.: Эксмо, 2006. 270 с.

43. Блейк У. Стихи / в пер. Г. Усовой // Дети Англии и славы: из поэзии английского романтизма. СПб.: ДЕАН, 2007. С. 16–56.

44. Блейк У. Песни невинности и опыта, показывающие два противоположных состояния человеческой души = Songs of innocence and of experience shewing the two contrary states of the human soul / пер. А. Матвеева. Киев: Наукова думка; М.: Московская обл. и Московская гор. орг. Союза писателей России, 2009. 220 с.

45. Блейк У. Песни невинности и опыта / пер. С. Лихачевой и др. М.: Рудомино, 2010. 239 с.

46. Блейк У. Сборник стихотворений и переводов / пер. И. Лосинского. Одесса: Печатный дом, 2010. 88 с.

47. Блейк У. Песни Невинности и Опыта, показывающие два противоположных состояния человеческой души Songs of innocence and of experience showing the two contrary states of the human soul / пер. А. Медведева. М.: У Никитских ворот, 2011. 247 с.

48. Блейк У. Сатирические стихи и эпиграммы. Остров на Луне / пер. Г. Токаревой // Токарева Г. А. У. Блейк: философия смеха и поэтика комического. Петропавловск-Камчатский, 2011. С. 177–227.

49. Блейк У. Остров на Луне / пер. Д. Смирнова-Садовского // Язык. Словесность. Культура. 2013. № 1. С. 183–207.

50. Блейк У. Poetical Sketches = Поэтические наброски / пер. Д. Смирнова-Садовского. Первое полное англо-русское двуязычное издание стихотворений из рукописей Уильяма Блейка (1757–1827), т. 1. St Albans, UK; Colorado, USA: CreateSpace Independent Publishing Platform, 2016. 172 с.

51. Блейк У. 'An Island in the Moon' & Early Prophecies «Остров на Луне» и ранние пророчества / пер. Д. Смирнова-Садовского. Первое полное англо-русское двуязычное издание стихотворений из рукописей Уильяма Блейка (1757–1827), т. 2. St Albans, UK; Colorado, USA: CreateSpace  Independent Publishing Platform, 2016. 192 с.

52. Блейк У. Songs of Innocence and of Experience = Песни невинности и опыта / пер. Д. Смирнова-Садовского. Первое полное англо-русское двуязычное издание стихотворений из рукописей Уильяма Блейка (1757–1827), т. 3. St Albans, UK; Colorado, USA: CreateSpace Independent Publishing Platform, 2016. 224 с.

53. Блейк У. Poems and Ballads = Стихи и баллады / пер. Д. Смирнова-Садовского. Первое полное англо-русское двуязычное издание стихотворений из рукописей Уильяма Блейка (1757–1827), т. 4. St Albans, UK; Colorado, USA: CreateSpace Independent Publishing Platform, 2016. 240 с.

54. Блейк У. Песни невинности и опыта, показывающие два противоположных состояния человеческой души / пер. О. Селютова. М.: Перо, 2017. 111 с.

55. Блейк У. Иерусалим: Эманация гиганта Альбиона / пер. Д. Смирнова-Садовского. М.: Magreb, 2017. 416 c.

56. Блейк У. The Minor Prophecies = Малые пророчества / пер. Д. Смирнова-Садовского. Первое полное англо-русское двуязычное издание стихотворений из рукописей Уильяма Блейка (1757–1827). Т. 5. St Albans, UK; Colorado, USA: CreateSpace Independent Publishing Platform, 2018. 246 с.

57. Блейк У. Proverbs of Hell = Пословицы Ада / пер. Д. Смирнова-Садовского. St Albans, UK; Colorado, USA: CreateSpace Independent Publishing Platform, 2018. 178 с.

58. Блейк У. Стихи / пер. А. Дельфинов. 2020. URL: https:// vk.com/delphinov

Критика и материалы на русском и других славянских языках

59. Абрамович Н. Эстетизм и эротика. Жизнь, как творчество, в искусстве… Блек // Образование. 1908. № 5, отд. 2. С. 21–51.

60. Аверинцев С. С. Древнегреческая поэтика и мировая литература // Аверинцев С. С. (ред.) Поэтика древнегреческой литературы. М., 1981. С. 3–14.

61. Аверинцев С. С, Андреев М. Л., Гаспаров М. Л., Гринцер П. А., Михайлов А. В. Категории поэтики в смене литературных эпох // Гринцер П. А. (ред.) Историческая поэтика. Литературные эпохи и типы художественного сознания. М.: Наследие, 1994. С. 3–38.

62. Автономова Н. А. Открытая структура: Якобсон-Бахтин-Лотман-Гаспаров. М.; СПб.: Центр гуманитарных инициатив, 2014. 509 с.

63. Акройд П. Блейк. М.: София, 2004. 672 с.

64. Акройд П. Человек по имени Уильям Блейк // Иностранная литература. 2011. № 3. С. 34–40.

65. Александров Б. А. Блейк Уильям // Большая советская энциклопедия. Т. 5. М., 1950. С. 292–293.

66. Алексеев Г. Англия и Вильям Блейк // Алексеев Г. Обычный час. М.: Современник, 1986. С. 37.

67. Алексеев М. П. Русско-английские литературные связи (XVIII век – первая половина XIX века). М.: Наука, 1982. 870 с.

68. Алилова Д. Г. Английская поэзия 50–60-х годов XVIII века: проблемы поэтологии: дис. … д-ра филол. наук. СПб., 2013. 461 с.

69. Андреева Е. Д. Поэтический язык У. Блейка: «Песни Невинности и Опыта» // Lingua mobilis. 2012. № 6(39). С. 23–31.

70. Андреева О. В., Смирнова Е. А. Издание произведений У. Блейка в России // Известия высших учебных заведений. Проблемы полиграфии и издательского дела. 2012. № 3. С. 103–106.

71. Андреевский И. Е. (ред.) Энциклопедический словарь. Том VIIа. СПб.: Брокгауз и Ефрон, 1891. 491 с.

72. Аникин Г., Михальская Н. Уильям Блейк // История английской литературы. М.: Высшая школа, 1975. C. 195–200.

73. Аникст А. История английской литературы. М.: Учпедгиз, 1956. 464 с.

74. Аникст А. Теория драмы на Западе в первой половине XIX века. Эпоха романтизма. М.: Наука, 1980. 343 с.

75. Анкудинов К. Стезей избытка // Новый мир. 2003. № 1. URL: https://magazines.gorky.media/novyi_mi/2003/1/stezej-izbytka.html

76. Анреп Б. Беседа о живописи // Аполлон. 1912. № 9. С. 18–24.

77. Анреп Б. Беседы о живописной технике // Аполлон. 1914. № 1–2. С. 76–91.

78. Анреп Б. О черном кольце // Фарджен А. Приключения русского художника. Биография Бориса Анрепа. СПб.: Звезда, 2003. С. 267–281.

79. Анреп Б. Физа // Фарджен А. Приключения русского художника: Биография Бориса Анрепа. СПб.: Звезда, 2003. С. 282–301.

80. Анреп Б. Человек // Альманах муз. Петроград: Фелана, 1916. С. 13–18.

81. Антонова Е. Уильям Блейк. Поэзия безумия и философия зла // NB: Филологические исследования. 2011. № 6. C. 71–78. 2012. № 1. С. 1–24.

82. Артамонов С. Д., Гражданская З. Т., Самарин Р. М. История зарубежной литературы XVII–XVIII вв. М.: Просвещение, 1967. 856 с.

83. Артист-поэт-сумасшедший. Жизнь Вильяма Блека // Телескоп. 1834. Ч. 22. № 28. С. 67–97.

84. Афанасьева К. Уильям Блейк, Песнь свободы: Пролог, или основание, «Тириэль» и «Книга Тэль»: мытарства земной души // Темница и свобода в художественном мире романтизма. М.: ИМЛИ РАН, 2002. С. 189–223.

85. Афанасьева К. Чума в «Америке» У. Блейка // Темница и свобода в художественном мире романтизма. М.: ИМЛИ РАН, 2002. С. 223–234.

86. Афонин Л. [как Леонидов П.] Вильям Блейк // Орловская правда. 1957. 27 ноября.

87. Ахматова А. Записные книжки Анны Ахматовой (1958–1966). М. – Торино: Giulio Einaudi editore, 1996. 850 с.

88. Ахматова А. Собрание сочинений в 6 тт. Т. 1. М., 1998. 967 с.

89. Бабаев Э. Г. «Телескоп» // Сурков А. А. (ред.) Краткая литературная энциклопедия. Т. 7. М., 1972. Стб. 453–454.

90. Бабурченкова И. О. Вариативность стиля У. Блейка в зрелом творчестве: сопоставительный анализ двух жанров // Филологические науки. Вопросы теории и практики. 2017. № 10 (76): в 3-х ч. Ч. 3. C. 55–59.

91. Бабурченкова И. О. Динамика метафорической модели в индивидуальном стиле У. Блейка: автореферат дис. … канд. филол. наук. Смоленск, 2018. 24 с.

92. Бабурченкова И. О. Квантитативный анализ вариативности стиля У. Блейка // Известия Смоленского государственного университета. 2017. № 2. С. 68–78.

93. Бабурченкова И. О. Структурно-семантический анализ индивидуально-авторского стиля У. Блейка: стабильность и изменчивость // Филоlogos. 2017. № 35. С. 20–28.

94. Бабух С. Блэк // Литературная энциклопедия. Т. 1. М.: Коммунистическая академия, 1930. Кол. 521.

95. Байрон Дж. Г. Из переписки / пер. С. Э. Таска // Дмитриев А. С. (ред.) Литературные манифесты западноевропейских романтиков. М.: МГУ, 1980. С. 317–324.